— Всё. Сегодня я срежу ниточки кукловодов, — сообщил мне батя.
Знаете, есть книжки вроде «Тайны секретных орденов» или «Инопланетяне среди нас»? Честное слово — сжёг бы, вместе с авторами. Это из-за них мой отец стал таким.
Паранойя. Совсем не смешной диагноз. Честное слово, не смешной. Если вам смешно, то вы не знаете, что это такое.
Батя скалился из спутанной бороды. Постучал по листу жести:
— Не пропускает вообще ничего! В «Бегстве от соглядатаев» прочитал. От зелёных защищает… Только не думай об этом, слышишь! Сотри! Повторяй «тумб-тумб» про себя.
Я не мог смотреть на него во время приступов—хотелось сдаться.
Из мебели в комнате бати стояла лишь раскладушка. Пол, уложенный листами жести, завален грязными тарелками, стены и потолок затянуты слоями жестяных листов, густо натёртых «экраном» — бурдой, которую батя варил из бытовой химии.
— Не будут ковыряться в моей черепушке, — батя крепил очередной лист, — ухожу в изоляцию. Ты сам решай. Можешь оставаться чёртовой куклой.
Его голос дрогнул:
— Но лучше бы тоже ушёл. Всё-таки ты мой сын.
Он вкручивал шуруп.
Мимо моей ноги проскользнула машинка на радиоуправлении. Её мотор тут же отключился. Она прокатилась до раскладушки и ткнулась в железную ножку.
Замерла.
— Не работает! — крикнул Петька, вбегая в комнату. Он остановился на пороге.
— Пап, а что деда делает?
Я ответил прокашлялся и ответил:
— Сколько раз тебе говорить, в комнате деда играть нельзя.
Петька сдвинул рычажок на пульте. Машинка дёрнулась.
— О, так работает! — воскликнул Петька, заливаясь смехом.
— Петь… — начал я.
— Внук, а выйди-ка и нажми ещё раз, — батя оглянулся через плечо.
— Батя… — сказал я устало.
Но Петька уже выскочил из комнаты.
– Я нажал! Что, не едет?
Батя смотрел на машинку вытаращенными глазами.
— Вот так вот… — пробормотал он, — вот как может быть…
Он глянул на меня.
— Не надо со мной в изоляцию, — сказал он, — я вначале сам всё проверю.
Он продолжил работать отвёрткой.
— Давай, уходи, — сказал я Петьке, — деду пора принимать лекарства.
***
Я нашёл батю с утра у дверей в комнате. Батя был жив, но ни на что не реагировал. Я вызвал врача.
— Нужно везти в клинику, — сказал врач и добавил, — не люблю темнить: готовьтесь к худшему.
Я взял отгул и занялся больницей.
Вечером пришёл убираться в комнате. Открыл окно, пуская в комнату свежий воздух. Потом сложил тарелки, потом бил их и сидел на полу, глядя перед собой.
Потом заметил записку у двери. Разобрал корявый почерк: «Не закрывай дверь». Я выругался, подскочил и захлопнул эту чёртову дверь, обшитую изолирующей жестью.
И тут меня отрубило. Я упал на пол со звенящей пустотой в голове. Чувство было словно мозг выскребли и голову набили ватой. К моему счастью, сквозняк распахнул дверь и мысли вернулись.
Я долго приходил в себя. Машинка… Изоляция… Возможно, это было совпадение. Но повторять эксперимент совсем не хотелось.
Эта фраза крутилась у меня в голове. «Сегодня я срежу ниточки кукловодов».
Потом я спустился в подвал и достал из дальнего угла ящик с книгами бати.
0
0