Сегодня очень нехороший день. Мне кажется, что Саныч сходит с ума, и это ужасно, он ведь мой ближайший сосед, его каюта рядом с моею, только вход за поворотом, из параллельного коридора. Мы иногда перестукиваемся, когда лень или усталость мешают сделать несколько шагов. Я сначала радовался такому обстоятельству, тем более, что с другой стороны у меня соседи из офицеров, с ними я стараюсь не общаться, они так до сих пор и не простили, что я временно лишил их общества жён, хотя тогда это и казалось единственно верным решением.
Впрочем, давно бы стоило понять, что нет ничего более постоянного, чем временные меры. Наладить дополнительные очереди системы жизнеобеспечения никак не удаётся – да что там! На это просто нет ни времени, ни сил, починить бы то, что ломается чуть ли не каждый день и чуть ли не на каждом шагу. Не удаётся и набрать скорость, мы ещё даже пояса астероидов не преодолели, хотя по всем расчётам должны уже быть за пределами орбиты Юпитера.
А вот сегодня еще и Саныч…
Я не видел его несколько дней, и уже успел встревожиться. Тем более, что неизвестный шутник прошлой ночью вылил банку какой-то красной гадости прямо перед моей дверью и размазал её, словно шваброй, протянув бурый прерывистый след вдоль всего коридора к лестнице. Я, конечно, ни на секунду не поверил, что это кровь, но всё равно было неприятно и тревожно. Тем более, что у Саныча вот уже несколько дней заперта дверь и на вопросительный стук в переборку ответом служит лишь полное молчание.
Он ввалился ко мне сегодня, грязный и страшный. Выхлебал почти полную бутылку воды, а потом разразился самой длинной речью, которую я от него когда-либо слышал.
– Это твои сволочи виноваты! – кричал он. – Они грызут переборки! Как крысы! Им тесно, понимаешь?! Простора не хватает! Вот и ломают стенки… и плевать им, что в стенках проходят кабели! Они так привыкли, ломать всё, что им дают. Всё равно ведь дадут новенькое, так почему бы не сломать то, что уже дадено? Просто так, потому что за это не убивают.
Он крутанул выпученными глазами и схватил меня за плечо. Лицо его было безумным.
– Так вот, запомни, – сказал он мне почти тихо. – И передай. Я. Буду. За это. Убивать. Так и передай. Понял? Троих уже замочил, и это только начало.
Отпустил моё плечо и вышел.
Конечно, я никому ничего не сказал.
Он совершенно обезумел, но он мой друг, и кому будет лучше, если его запрут в изоляторе?..
0
0