Во всём мире готовились наблюдать затмение солнца, но заштатному городку N в этом смысле не повезло: обещали обложные дожди без малейшего просвета в облаках. Зато повезло в другом: именно в этот день в единственную больницу прибыл по распределению выпускник медицинского университета. Да не простой выпускник, а с красным дипломом. Вся больница гудела, как потревоженный улей, обсуждая, каким окажется молодой врач. Все же знали, что в нынешние времена мало кто соглашался на распределение по окончании вуза, если оно предполагало столь глухие задворки цивилизации.
Когда же в больницу вошёл высокий, красивый молодой человек с лицом и фигурой античного бога, каждая представительница женской половины штата, независимо от возраста, решила взять юношу под свою опеку. С первого взгляда он чем-то напоминал мраморную статую, наверное, излишней бледностью. Естественно, красный диплом требовал изрядных усилий, вряд ли студентом он много позволял себе отдыхать да загорать во всех смыслах этого слова.
Под своё крылышко — на терапевтическое отделение — молодого специалиста взял сразу же сам главврач Викентий Вольдемарович, дабы юноша поскорее поднаторел в практической диагностике, не преминув пообещать в скором времени и интернатуру, и передать бразды правления — для начала на отделении, а там… Ох, как же требовались молодые кадры, молодая кровь.
Участковые терапевты единственной же в городе поликлиники, в основном дамы возраста далеко запенсионного, теперь с радостью, даже с удовольствием, стали направлять своих пациентов на госпитализацию. Да не абы каких, а преимущественно молоденьких девушек, разумеется, незамужних. Глядишь, женится и точно уж насовсем осядет в их глуши столь привлекательный молодой человек, к тому же врач.
N — городок небольшой, слухи быстро разносятся, даже телефонов не нужно. Вскоре почти все семьи, в которых имелась девица на выданье, поделились на две группы. Одни срочно выискивали у своих чад редкие заболевания и подкармливали участковых, чтобы заполучить направление в больницу. Другие, напротив, вполне справедливо полагали, что доктору вряд ли нужна невеста со слабым здоровьем, посему искали иных путей знакомства, а найдя, всячески стремились завести дружбу, приглашали молодого человека в гости да на различные мероприятия.
Вот и получалось, что днём Кирилл опрашивал, ставил диагнозы и прописывал назначения одной половине городских девушек, а вечера проводил в гостях и на приёмах со второй половиной. Да только вот уже месяц прошёл, другой, а он до сих пор ни одну не выделил. Со всеми вёл себя одинаково вежливо и предупредительно, лечил одних, удостаивал умных бесед других.
— Здравствуйте, Милена, я ваш лечащий доктор.
— Здравствуйте, Кирилл Сергеевич, — девушка чуть наклонила голову набок и коротко взглянула на молодого человека.
— Вы у нас поступили…
— Просто на плановое обследование. Дядя меня каждый год заставляет его проходить. Говорит, что в больнице проще сразу сделать все анализы.
— Позвольте задать вам несколько вопросов.
— Конечно. Спрашивайте.
— Давно у вас диабет?
— С детства. В пять лет поставили диагноз, а с восьми перевели на инсулин.
— У родственников такой диагноз ставили?
— Да. У дяди и бабушки. Только они обходятся без инсулина, диета и таблетки… А у меня — инсулин… — она улыбнулась, словно бы виновато, и посмотрела на Кирилла зеленовато-серыми глазами, печальными, даже несмотря на улыбку.
Кирилл почувствовал, как что-то ёкнуло у него внутри — то ли в груди, то ли в желудке.
— Сухость во рту бывает? Какую дозу инсулина получаете? — он механически задавал вопросы и фиксировал в карточке ответы, а мысли были совсем о другом.
На следующий день по больнице поползли разговоры.
— Вот гусь наш Вольдемарович, и он туда же, — шептались на постах медсёстры. — Подсунул ему свою племяшку.
— Да-да, а Кирюшечка-то, он же к ней вчера раза три заходил: то одно, то другое. Что-то не припомню, чтобы к другим так частил.
— А в утренний обход в её палату первую пошёл, — обсуждали на следующий день.
— Так она ж ближайшая к ординаторской.
— Вот и заканчивал бы ею обход.
— Ну, тут уж как ему Вольдемарович скажет.
— А он и скажет! Конечно. Я потом видела, как Кирюшечка днём уже о чём-то с ней у окна говорил. С полчаса простояли, наверное.
— Ну, ты уж загнула: он мальчик дисциплинированный, не будет в рабочее время без дела с девушками болтать.
— Вольдемарович скажет, так придётся.
Через три дня девушку из больницы выписали и слухи начали утихать. Главврач пригласил молодого доктора к себе в кабинет.
— Кирилл, я хотел бы поговорить с вами неофициально, так скажем. Не могли бы вы меня выручить?
— Чем могу быть полезен, Викентий Вольдемарович?
— Не сочти за труд, избавь меня — старика — от лишней заботы: терпеть не могу балет. А тут из самой столицы нам премьеру «Дон Кихота» привозят. Сходи с Миленочкой, подмени меня, пожалуйста.
— Ох, Викентий Вольдемарович, и так уж по больнице говорят многое.
— Пусть говорят. Или она тебе не понравилась?
— Отчего же, — Кирилл на мгновение замер в задумчивости. — Если вы просите, схожу с удовольствием.
— Кто бы мог подумать, что из сатирического памфлета через много времени сделают такой романтичный балет, — Милена уже знакомым Кириллу движением чуть наклонила голову набок и посмотрела на него. — Хотя это больше история влюблённых, чем рыцаря с оруженосцем, как у Сервантеса было.
— А Дон Кихот и Панса точно так и выглядят, как я видел их в последний раз, — Кирилл неторопливо вёл девушку по аллее в сторону остановки.
— Вы уже видели этот балет раньше, Кирилл Сергеевич?
— Нет, я видел самих героев.
— Ну да, конечно, у вас в столице театров много.
— Я видел их не у нас, — Кирилл на миг смешался, но быстро продолжил, — а в Амстердаме: в сквере за собором великого Гауди установлена скульптурная группа — Дон Кихот с оруженосцем.
— О! У Гауди столь необычная архитектура. — Милена в восхищении широко распахнула глаза. — Вы тоже любите архитектуру? Расскажите, пожалуйста.
Кирилл остановился и посмотрел в глаза, потом тряхнул головой, словно решившись на что-то, и предложил девушке взять его под руку.
— Давайте зайдём в кафе, там я и расскажу вам всё, что захотите.
— Если только ненадолго, а то поздно уже.
— Тогда слушайте… — и молодой человек начал рассказывать уже по дороге.
Бойкая официанточка в кафе споро принесла душистого жасминового чая в чайнике, две чашечки и два пирожных.
— Кирилл Сергеевич, мне же нельзя, — запротестовала девушка.
— Милена, во-первых, зовите меня просто Кириллом, во-вторых, это фруктовая корзиночка, и я, как ваш лечащий врач, сегодня разрешаю вам маленькое отступление от диеты. Вы и сами должны знать, что иногда можно. Обещаю проводить вас до самой двери и проследить за тем, чтобы вы не забыли сделать на ночь инъекцию. А теперь угощайтесь и слушайте продолжение про архитектурные шедевры Гауди. Кстати, собор-то Святого Семейства не в Амстердаме находится, а в Барселоне.
— Да? Ну и ладно. Главное, что это во Франции. Рассказывайте же!
Как и обещал, Кирилл довёл Милену до самой квартиры. Девушка открыла ключом дверь и обернулась к провожатому, чтобы попрощаться. Неожиданно увидела его лицо очень близко. Так близко, что ощутила на губах его дыхание. Прикрыла глаза, соглашаясь на неизбежное…
— Милена, я уже начал волноваться! — раздался из квартиры голос Викентия Вольдемаровича.
Молодые люди вздрогнули, отстраняясь друг от друга. Кирилл торопливо попрощался и ушёл.
0
0