По идейному содержанию рейтинг R похож на предыдущий: любые скользкие сцены без натурализма и с непременным осуждением того, что плохо. Теперь посмотрим, чем же этот рейтинг отличается от предыдущего. В рейтинге R разрешены:
1) более частое и свободное по сравнению с прошлым употребление некоторых грубых слов и ненормативной лексики.
Ненормативные выражения в русском языке условно можно разделить на следующие группы:
1. Запрещённые.
Это мат (грубые названия половых органов, полового акта и их производные). На территории РФ запрещены в теле- и радиоэфире, кинопрокате и при публичном исполнении произведений искусства.
2. Очень грубые выражения, смыкающиеся с п.1 (название «срамных» частей тела, физиологических отправлений, результатов физиологических отправлений).
3. Просто грубые выражения. Каналья! Тысяча чертей! Вот урод!
4. Ненормативная лексика — просторечия, сленг, жаргон.
Несложно предположить, что в данном рейтинге п.1 и п.2 мы выкидываем, а п.3 и п.4 используем в соответствии с художественной задумкой.
«— Что же это. Хорь? — говорил Семенов.
— Я тебе Хорь?.., а в ухо хочешь?
— Оплетохом, — сказал один из товарищей.
— Беззаконновахом, — прибавил другой.
— И неправдовахом, — заключил третий.
— Отдай, Хорь; право, отдай.
— Опять Хорь?.. Рожу растворожу, зубы на зубы помножу!»
Н.Г. Помяловский «Очерки бурсы».
2) продолжительные сцены насилия, секса, противоправных действий, употребления наркотиков и т.д., поданные в идейном ключе (без физиологических подробностей и с осуждением, где надо).
«Шерлок Холмс взял с камина пузырёк и вынул из аккуратного сафьянового несессера шприц для подкожных инъекций. Нервными длинными белыми пальцами он закрепил в шприце иглу и завернул манжет левого рукава. Несколько времени, но недолго он задумчиво смотрел на свою мускулистую руку, испещренную бесчисленными точками прошлых инъекций. Потом вонзил острие и откинулся на спинку плюшевого кресла, глубоко и удовлетворенно вздохнул.
А.К. Дойль «Знак четырех».
Далее следует диалог, в котором Уотсон выражает возмущение действиями Холмса и с медицинской дотошностью перечисляет негативные эффекты от приёма наркотиков.
«- Кстати, мой милый, не торчит ли у меня из кармана носовой платок? — спросил вдруг еврей.
— Да, сэр, — ответил Оливер.
— Посмотрим, удастся ли тебе его вытащить так, чтобы я не заметил. Утром ты видел, как они [другие мальчики] это делали, когда мы играли.
Оливер одной рукой придержал карман снизу, как это делал на его глазах Плут, а другой осторожно вытащил платок…
— Ты ловкий мальчуган, мой милый, — сказал старый джентльмен, одобрительно погладив Оливера по голове. — Никогда еще я не видывал такого шустрого мальчика. Вот тебе шиллинг. Если ты будешь продолжать в этом духе, из тебя выйдет величайший человек в мире. А теперь иди сюда, я тебе покажу, как спарывают метки с платков.
Оливер не понимал, почему кража — в шутку — носового платка из кармана старого джентльмена имеет отношение к его шансам стать великим человеком.»
Ч. Диккенс «Приключения Оливера Твиста».
Когда Оливер узнаёт, что кража платков из кармана джентльмена — не игра, а подготовка к будущей профессиональной деятельности, он, в лучших традициях положительного героя, настолько ошеломлён и потрясён, что не способен сдвинуться с места и становится жертвой других воришек.
«Остап выносил терзания и пытки, как исполин. Ни крика, ни стону не было слышно даже тогда, когда стали перебивать ему на руках и ногах кости, когда ужасный хряск их послышался среди мёртвой толпы отдалёнными зрителями, когда панянки отворотили глаза свои, — ничто, похожее на стон, не вырвалось из уст его, не дрогнулось лицо его.»
Н.В. Гоголь «Тарас Бульба».
Вот вам, пожалуйста, сцена пыток в «детском» рейтинге. Ничуть не менее ужасная оттого, что автор сознательно отказывается от подробного описания действа. Не будем смущать читателей картиною адских мук, от которых дыбом поднялись бы их волоса. Также автор посвящает большой абзац рассуждениям о том, что пытки ужасны, и он вынужден их описывать лишь потому, что они являлись принадлежностью определенной эпохи.
«Она почти не заметила, как он раздел её и уложил на кушетку. С неутомимым терпением он снова и снова начинал ласкать её, и с каждым разом она становилась всё покорнее, всё горячее в ответных ласках, и молящие глаза её лихорадочно блестели. Она то вырывалась из его объятий, то приникала к нему, но, когда возбуждение, с которым она уже не могла совладать, достигло апогея, её внезапно охватила истома. Анжелика погрузилась в блаженство, пронзительное и пьянящее; отбросив всякую стыдливость, она отдавалась самой смелой ласке; она закрыла глаза, её уносил какой-то сладостный поток. Её не возмутила боль, так как всем своим существом она жаждала господства над собой. И когда он овладел ею, она не закричала, а лишь невероятно широко раскрыла свои зелёные глаза, в которых отразились звёзды весеннего неба.»
Анн и Серж Голон «Анжелика. Маркиза ангелов».
А вот и подробная постельная сцена в рейтинге R.
Общие рассуждения о литературе для взрослых
Цифра 17 в названии рейтинга связана в нашем сознании с совершеннолетием. Возрастом, после которого человек считается взрослым, способным принимать самостоятельные решения и отвечать за свои поступки по всей строгости закона. В большинстве современных стран совершеннолетие наступает в возрасте от 18 до 21 года (есть и исключения). На то есть три причины:
— примерно к этому сроку заканчивается половое созревание человека (девушки 17-19 лет, юноши 18-20);
— примерно к этому же сроку заканчивается созревание психики (полная зрелость головного мозга происходит к 25 годам);
— к совершеннолетию приближена социальная зрелость (овладение профессией и способность самому себя содержать). Впрочем, эту величину можно искусственно растягивать, и в большинстве развитых стран сейчас социальная зрелость наступает позднее юридической.
В любом случае, начиная от 18 до 21 года мы имеем дело со взрослым человеком, который пользуется всеми правами и привилегиями гражданина, включая такую роскошь, как собственное мнение. Отсюда следуют особенности литературы для взрослых:
1. Отсутствует воспитательный аспект.
Это ребёнку вы должны объяснить, что такое хорошо и что такое плохо. Взрослый уже знает. Более того, у него на этот счет имеется собственное мнение. Следовательно, вы не обязаны — можете, если хотите, но не обязаны — подробно разжевывать, положительный ваш герой или отрицательный, и тыкать его носом, как котёнка, каждый раз, когда он решит выпить, покурить, заняться разгульным сексом или украсть с полки пирожок.
«Чужак развернулся на месте, выбив рябого из равновесия. Меч свистнул в ножнах и коротко блеснул в свете каганцев. Пошла кутерьма. Поднялся крик… Трактирщик — губы у него тряслись — глядел на чудовищно рассеченное лицо рябого, а тот, вцепившись пальцами в край стойки, медленно оседал, исчезал из глаз, будто тонул. Двое других лежали на полу. Один не двигался, второй извивался и дёргался в быстро расплывающейся тёмной луже.»
А. Сапковский «Ведьмак».
Теперь вспомним, что главный герой: красавец-мужчина, благородный защитник детей, женщин и исчезающих видов животных — убивает в этой сцене трёх наглых, но совершенно безоружных горожан. Причем убивает их будучи ведьмаком, то есть: а) владея зачатками магии и имея возможность «вырубить» наглецов без оружия; б) будучи значительно сильнее людей, а значит, опять-таки, имея возможность обойтись без оружия, простым ударом в лоб. Эту же версию поддерживает автор словами одного из героев:
«Мне рассказали, что произошло в трактире. Уверен, ты прибил этих головорезов исключительно ради рекламы, чтобы всколыхнуть людей, потрясти меня. Я уверен, ты мог столковаться с ними и не убивая».
Как относиться к герою, убивающему ради рекламы? А как хотите! Автор его не стыдит. Вот ещё интересный, ставший уже классикой, пример:
«Все годы, проведенные в Америке, Америго Бонасера верил в закон и справедливость. Теперь его мозг заволокло туманом мести, он уже видел, как покупает пистолет и убивает двух мерзавцев. Однако у него оказалось достаточно самообладания, чтобы повернуться к жене, которая ничего ещё не поняла и объяснить ей: «Они оставили нас в дураках». Помолчав, он добавил: «Во имя справедливого суда нам придется поклониться дону Корлеоне».
М. Пьюзо «Крестный отец».
Дон Корлеоне — глава мафиозного клана, убийца, держатель тотализаторов и публичных домов, выступает негласным гарантом чести и справедливости! И если в случае с ведьмаком автор даёт нам право самим решать, как относиться к парню, для которого убить как раз плюнуть, то применительно к дону Корлеоне сомнения нет. Он — великий человек!
2. Мнение автора, если оно имеет значение, подается через позицию «взрослого» — рассуждения и аргументацию.
«— Итак, вы считаете, что именно деньги — источник всех бед и корень зла? — спросил Франциско Д’Анкония. — А вы никогда не задумывались над тем, что является источником самих денег? Сами по себе деньги — лишь средство обмена, существование их невозможно вне производства товаров и людей, умеющих производить… Деньги стали возможны благодаря людям, умеющим производить. Видимо, они, по-вашему, источник всех бед?»
А. Рэнд «Атлант расправил плечи».
Вот автор, основавший собственное философское течение, пытается убедить окружающих, что только так и надо жить. Кого-то убеждает, кого-то — нет (для сравнения попробуйте представить Тараса Бульбу, приводящего аргументы, почему нельзя предавать Родину и жениться на полячках. Это попросту невозможно. Герой не рассуждает, его позиция — абсолют).
3. Взрослый человек психически устойчив.
Детей уберегают от некоторой информации, чтобы не напугать, не смутить, не вызвать нежелательную реакцию. Взрослый человек способен воспринять тяжелую или неприятную для себя сцену без губительных последствий для психики.
«Вол, как будто ему сразу подбили все четыре ноги, грохнулся на брюхо, тотчас же перевалился на один бок и забился ногами и всем задом. Тотчас же один мясник навалился на перед быка с противоположной стороны его бьющихся ног, ухватил его за рога, пригнул ему голову к земле, и другой мясник ножом разрезал ему горло, и из-под головы хлынула чёрно-красная кровь, под поток которой измазанный мальчик подставил — жестяной таз… Таз быстро наполнялся, но вол был жив и, тяжело нося животом, бился задними и передними ногами, так что мясники сторонились его…Когда кровь перестала течь, мясник поднял голову вола и стал снимать с неё шкуру. Вол продолжал биться. Голова оголилась и стала красная с белыми прожилками и принимала то положение, которое ей давали мясники, с обеих сторон её висела шкура. Вол не переставал биться. Потом другой мясник ухватил быка за ногу, надломил её и отрезал. В животе и остальных ногах ещё пробегали содрогания.»
Л.Н. Толстой «Первая ступень».
0
0