На ложе моём ночью искала я того, кого любит душа моя, искала его и не нашла его. (Песня Песней 3:1)
«Почему она? Почему не я?»
Вопрос вновь и вновь подступал к горлу. В чём разница? Если провести две линии и сделать на них отметки, то окажется, что она и Жанет двигаются параллельно. Они обе принадлежат к королевскому дому, обе — дочери Генриха Наваррского.
Жанет незаконнорожденная, но это не умаляет королевской крови в её жилах. В конце концов, Мария Медичи происходит из рода банкиров, а не благородных дворян. Её преимущество перед Генриеттой д’Антраг состоит только в законности брака, и не более того. Разница в возрасте так же невелика, Клотильда старше на каких-то три года.
Обе они богатые вдовы, им обеим Геро никак не может служить подходящей партией, он даже в любовники им не подходит. Но они обе презрели это сословное противоречие. Клотильда, правда, пыталась скрыть эту связь, сделать её тайной, но ей простительна эта предосторожностью, ибо на неё возложен долг блюсти честь короны.
А Жанет уже опорочена, терять ей нечего, вот она и вышагивает с ним под руку средь бела дня. Вымокшему под дождем опрокинутый ковш не повредит.
Так он за это бесстыдство её предпочел? Мужчине должно льстить, если женщина ради него порочит свое имя. Нет, нет, это же Геро. Он такой жертвы не примет.
К тому же, разве Клотильда не пыталась представить его двору? Она так же готова была на многое, готова была даже рискнуть своим добрым именем. Прежде был замок, теперь — загородное поместье. Вновь совпадение. Здесь он не пленник, но вряд ли ему позволят это поместье покинуть. Он так же зависим.
Она, Клотильда, держала его страхом, а Жанет держит благодарностью. Она поступила расчетливей и мудрее, она вернула ему дочь. Сильный ход, беспроигрышный. За это великодушие он будет ей благодарен. А благодарность так похожа на любовь.
Вот и все её преимущество, этой рыжеволосой принцессы-бастарда. Вовремя подхваченная хитрость. Она сумела воспользоваться ошибкой предшественницы.
Клотильда давно уже раскаялась в своей непреклонности. Если бы она допустила толику женской хитрости, она бы сейчас была на месте Жанет. За свою дочь Геро простил бы ей даже смерть жены. К тому же, она могла бы сыграть раскаяние. Твердила бы ему изо дня в день о терзающих её сердечных муках, о ночных видениях и заказывала бы заупокойные мессы. Геро, такой доверчивый и наивный, непременно поверил бы, поверил…
А теперь он верит этой… Жанет. Верит только потому, что уловка у неё оказалась женской, коварной. Клотильда вспомнила, как Жанет с нарочитой заботливостью поправляет платьице девочки. Ловко, умело. Изображает любящую мать. Лицемерка. Играет в добрую волшебницу. Согласилась и вовсе чужого мальчишку обиходить, если уж Геро так угодно.
Почему так сложно? Ради кого и ради чего стараться? Ради безродного? Она могла бы действовать и попроще. Хватило бы и одной дочери. Без поместий, без прогулок, без наигранной материнской заботы. Чего Жанет добивается? Его любви? Покорности? Преданности? Зачем?
Он наскучит ей, едва лишь наступит осень. Здесь, в этом райском уголке, среди цветущих полей, под безоблачным небом эта маленькая любовная идиллия безупречна. А когда пойдут дожди? Когда с деревьев опадут листья? Когда дорожные колеи наполнятся водой? Пожелает ли Жанет продолжать? Или вернется в Париж, где её ждут новые приключения?
А Геро? Останется здесь? Или последует за ней? Где-то же он жил после того, как покинул лечебницу. В каком-то тайном убежище. Ему предстоит туда вернуться. Оказаться в тюрьме. Жанет ступит на ту же дорожку, по которой уже прошла её сестра – упрячет его в тюрьму, чтобы глаза любопытным не мозолил. Другого выхода у неё попросту нет.
Это у неё, у Клотильды, хватило дерзости поселить своего тайного любовника в загородном замке. А Жанет увезла его подальше в деревенскую глушь. Что же она будет делать зимой? А что делать той, кого пожирает дракон?
Вот и настало время ответить на этот вопрос. Она задала его, когда увидела Геро живым. Что делать? Тогда она позволила себе отсрочку, выдвинув соперницу, как условие. Эта соперница, подобно взрыву, должна была разрушить сомнения и осветить всё вокруг. Соперница явилась, но вместо ясности вызвала к жизни дракона, который изрыгал пламя и обращал в пепел не только сомнения, но и сами мысли.
И света было в избытке. Столько света, что впору было прятаться в подземелье. Так что же ей делать? Как поступил бы на её месте мужчина, обнаружив соперника? Очень просто. Вызвал бы на дуэль или подослал убийц. У мужчин все просто. Они следуют примеру царя Давида, уславшего на верную смерть Урию.
А как поступают женщины? Женщины пускают в ход яд. Посылают отравленные перчатки или изготовляют помаду. Тоже следуют легендарному образцу. Медея соткала для соперницы смертоносный пеплос. Королева Екатерина преподнесла Жанне д’Альбре отравленные перчатки.
А какой подарок примет от неё Жанет? Коробочку драже? Смазанную ядом булавку? Что же дальше?
Следует заметить, что ни Медея, ни королева Екатерина ничего не добились. Ясон к Медее не вернулся, а сын Жанны д’Альбре сменил на троне последнего сына Екатерины.
А то, что в результате преступления получит сама Клотильда, уже известно. Если уж идти по пути преступления, то убивать следует обоих. Из нестерпимой зависти. Они должны умереть. Ибо как смеют они быть счастливыми там, где прочие смертные исходят слезами? Это всё равно, что вкушать изысканные яства на глазах у сотен голодных.
Как смеют они выставлять на показ свою сияющую радость, греться в её лучах, когда те сотни голодных пребывают во тьме. Им бы следовало прятаться и скрывать своё счастье. Стеречь своё богатство, замазывать позолоту угольной пылью, завешивать окна, на лица одевать маски.
Или выплачивать дань. Дань… Клотильда даже приподнялась на локте. Дань! Они должны платить дань!
Платить, как все богатые, процветающие города. Они должны делиться своим богатством, если желают уберечься от набегов и пожарищ. Клотильда усмехнулась. Она возьмет с Геро дань. Она не лишит его свободы. Не заставит расстаться с любовницей. Она заставит его платить.
В конце концов, если уж её вернули в прошлое, то она и сыграет тот, неудавшийся вариант, без смертей и трагедий, тот, который был прежде задуман. Всего лишь интрига, обман. Она будет великодушна, многого не потребует. Она даже постарается не навредить Жанет. Ибо в некоторой степени она в долгу перед ней.
Благодаря Жанет Геро остался жив. Она потребует небольшой процент, малозначимый налог. Жанет и не узнает об этом. Геро придется освоить роль изменника. Когда-то он этого избежал, но избежал ценой трагедии. На этот раз ему придется постараться. Он любит свою дочь, любит Жанет. Ради их спокойствия он должен будет поступиться несколькими часами жизни.
Клотильда не сомневалась, что он примет её условия. Геро удивительно благоразумен и счастье тех, кого любит, он ставит превыше собственного.
Эту подать она будет взымать нечасто. Она тоже благоразумна и понимает, что Геро требуется время, чтобы приспособиться, смириться, научиться скрываться и притворяться. Ему придется лгать, а это нелегко. Для него это очень непросто, в отличии от всех прочих.
И Жанет, не в пример своим товаркам, весьма проницательна. Она будет наблюдать, доискиваться. Княгиня верит, что одержала победу. Ей удалось то, что не удалось её старшей сестре, несмотря на превосходство в красоте и происхождении.
0
0