— С педофилами вышло отлично! – радостно выпалила шеф. – Все кому не лень умничают на тему переориентации и цитируют Эрнста. Общее число просмотров твоих репортажей зашкалило за триста миллионов! Каждый сотый человек в Метрополии видел хоть один твой репортаж. Мальчик, бросивший турбокар, собрал больше лайков и антилайков, чем Хильди! Сеть бурлит! Радфемины развернули флешмобы за химическую кастрацию цисгендерных мужчин как источников неконтролируемой агрессии, направленной на женщин и детей. Букмекеры принимают ставки, маньяк он или нет, и с каждого показа его скана мы имеем профит. Если бы не радфемины, ставки были бы один к десяти за то, что это не маньяк.
На детей, похоже, шефу было плевать – как и большинству зрителей в сети. Не закинуть ли в эфир еще одну тему для дискуссии? Пока нет новостей… И хотя писать текст Джессу Ли было лень, да и на выразительное чтение рассчитывать не приходилось, Джим вызвала его и опекунов Тома и Лиз поближе к штабу поисков. Умница Ким выбирала удивительные по красоте задние планы с крыльца учебного корпуса – каждый раз разные. Кроме того, очень хотелось, чтобы слово «Посвящение» все же прозвучало в репортаже – пусть и не от самой Джим. Она не верила, что это помешает поиску похитителя – скорей всего, планетарное бюро следовало негласным указаниям правительства, отданным по какой-то непонятной простым смертным причине.
— Вся Метрополия с надеждой следит за поисками детей, — обратилась Джим к паре опекунов. – Скажите, поддержка стольких людей помогает вам держаться, надеяться?
— Мы получили почти три тысячи сообщений с соболезнованиями, — ответил один. – К сожалению, сейчас у нас нет сил не только ответить на них, но даже поблагодарить проявивших к нам участие. И, пользуясь такой возможностью, мы благодарим всех, кому не безразлично наше горе.
Три тысячи соболезнований – против трехсот тысяч лайков Хильди… Ну-ну… На провокацию клюнул только Джесс – да еще и заговорил без написанного для него текста:
— Я бы сказал, большинство из тех, кто следит за поисками, озабочено вовсе не спасением детей… И в этом нет ничего удивительного.
— Вы тоже считаете, что вынашивание детей в контейнерах и воспитание опекунами в специальных сообществах делает людей черствыми, не способными на любовь и сочувствие к детям?
Это «тоже» Джим ввернула, только чтобы Джесс расслабился и не боялся говорить. Но она ошиблась. Впрочем, совсем немного – в знаке.
— Нет, я так не считаю, — старший опекун сообщества задрал подбородок. – Наоборот, я считаю, что это как раз доказывает правильность избранного пути воспитания детей. Воспитанием занимаются люди, имеющие к этому призвание, не говоря о специальном образовании. И до реформы… я говорю о реформе системы воспитания… люди в большинстве плевали на собственных детей, не говоря о чужих. Число чайлд-фри семей составляло более шестидесяти процентов, зато малолетние наркоманки, жалеющие денег на противозачаточные средства, плодили детей-инвалидов в неимоверных количествах. И, признаться, я очень рад, что моя работа освобождает женщин от необходимости воспитывать детей. В семьях опекунов дети имеют гораздо больше любви и внимания, чем в дореформенных семьях, где оба родителя хотели работать. В нашем сообществе воспитывается примерно тысяча двести детей, а работает здесь около четырехсот человек – но вся их жизнь отдана детям.
— Даже жизнь обслуживающего персонала?
— Все опекуны имеют обязанности и помимо воспитания детей. Большинство, конечно, преподаватели, но мы стараемся не принимать на работу людей без педагогического образования, даже на должности уборщиков или поваров.
Джим никогда не стремилась стать матерью. И с ужасом думала о тех временах, когда женщина была обречена рожать и воспитывать детей. Однако дети вызывали у нее теплое, щемящее чувство, не имеющее ничего общего с тем, что было принято называть любовью. И, пожалуй, именно из-за этой разницы в чувствах она и не могла понять и принять педофилию.
— А вы не считаете, что педофилия спровоцирована запретами, которую мы все еще накладываем на естественную сексуальность?
Ответил второй из опекунов, по-видимому, нижний:
— Я считаю, что педофилию более провоцируют не запреты, а излишний либерализм в ее отношении. Я несколько раз видел в сети рассуждения о том, что педофилию давно пора приравнять к сексуальной норме, причем рассуждения аргументированные, с экскурсами в историю и примерами знаменитостей, страдавших педофилией. Педофилом объявляют даже покойного академика Брайла, и лишь на основании того, что его жена отличалась миниатюрностью. Меня покоробил аргумент одного такого пропагандиста: якобы, еще совсем недавно говорить о гомосексуализме как о сексуальной норме считалось дикостью, а еще раньше мужеложство тоже было уголовно наказуемо. Но особенно оскорбительно, что в педофилии чаще всего подозревают нас: педагогов, опекунов, преподавателей… Тех, кто работает с детьми – якобы, все мы выбрали эту стезю только ради удовлетворения нездоровых инстинктов.
По мнению Джим, вышел скучнейший репортаж, однако шеф пришла в восторг от его результатов.
— Это был мощный впрыск! Джим, это потрясающе! Говны бурлят, индексы цитирования зашкаливают! Одно плохо: о пропавших детях никто уже не вспоминает. А неплохо было бы о них напомнить. Ты не нашла никакой изюминки в этом деле?
— Нашла, но планетарные аналитики запретили говорить об этом вслух: это может помешать спасению детей.
— Черт! Обидно… Если это в самом деле помешает спасти детей, мы не отмоемся… А если нет?
— А если нет, они все равно затаскают нас по судам. Так что пока я молчу.
— Кстати, никто не поднял вопроса, почему маньяк похищал детей из одного сообщества, а не из разных.
— Думаю, и полиция, и аналитики тоже обратили на это внимание, — ответила Джим. – Но я задам этот вопрос в эфире.
0
0