Азирафаэль устраивается рядом с Кроули, какое-то время без всякой необходимости возится со своей одеждой. А потом всё же не выдерживает:
— А что ответил ты? Она сказала, что я оказался не лучше тебя. Что ты просил?
— Радужное сияние заката на чешуе новорожденной ящерицы и то ощущение, которое возникает, когда ты просыпаешься ночью и знаешь, что у тебя есть ещё четыре часа, чтобы поспать, — неохотно откликается Кроули.
— О… Звучит довольно мило.
— А ты думал, что я выберу какую-нибудь гадость? — бормочет Кроули, по-прежнему не глядя на него.
— Кроули…
— Нгк. Вс-с в прядк, нгел. Мне всё равно.
Очевидно, ему очень даже не все равно, и Азирафаэль в отчаянии слегка заламывает руки. Он не уверен, что когда-либо раньше оказывался в подобной ситуации. Ангелы в основном просто спускаются, передают свои послания и уходят, не испытывая и не вызывая никаких чувств. Они не обижаются сами и никого не обижают… Ведь так?
«Если только только чувство обиды не появляется потом, после ангельского визита, — думает Азирафаэль с ощущением вязкого ужаса. — Как мы можем знать наверняка, что такого ни разу не было?»
К ним подходит молодой человек с большим деревянным блюдом, отягощённым едой для них обоих. Там есть жареная утка, всё ещё дымящаяся, стебли слегка обжаренной спаржи и ломтики акура, зелёного, сырого и свежего, чтобы снять остроту.
— О, спасибо, — говорит Азирафаэль, слегка приподняв брови. — Всё это выглядит просто чудесно.
Молодой человек на мгновение задерживается.
— Махла сказала, что вы двое пришли нам помочь…
— Да, именно это ей и было сказано, — многозначительно произносит Кроули, зажав в зубах стебелёк спаржи.
— Хорошо. Хм. Я тут подумал: чем же мы все будем кормиться, когда придет большая вода? У нас есть яйца от уток и немного коз, но этого надолго не хватит. И что же мы тогда будем… ну…
Стебель падает у Кроули изо рта, жёлтые змеиные глаза широко раскрываются.
— …Есть?
Молодой человек кивает, закусив губу.
— Что ж, это очень хороший вопрос, — говорит Кроули. — Очень хороший вопрос. Я сам люблю задавать вопросы, и, конечно же, на них есть ответы…
— Рыба, — перебивает Азирафаэль. — Рыба в воде. Первые несколько дней это будет обычное наводнение, но потом, когда моря переполнятся и в горах сформируются новые каналы, появится и рыба.
Он видел на райских планах, как вся окрестная земля в ближайшие годы превратится в море, которое останется на некоторое время, немножко сравнимое с геологическим, прежде чем снова осушится. Морская рыба поначалу покажется странной жителям долины, но она съедобна, и они могут выжить.
— О! Это звучит неплохо, я прослежу, чтобы все упаковали свои удочки и корзины…
— Нет, давай я тебе ещё кое-чем помогу, — вмешивается Кроули, и Азирафаэль чувствует лёгкое мерцание в воздухе, указывающее на то, что совершается маленькое чудо. К его удивлению, Кроули вытаскивает из-за пазухи моток верёвки, вытягивает кусок и быстро обрезает острым ногтем большого пальца.
— Хорошо, теперь смотри, потому что я покажу тебе это только один раз, понял?
Молодой человек так и делает, и Азирафаэль, рассеянно покусывая кусочек утки, наблюдает, как Кроули протягивает длинную веревку и с помощью ряда узелков в виде головы жаворонка и квадратных узлов вяжет из неё маленькую сеть, после чего с ухмылкой протягивает её молодому человеку.
— Ну вот и всё. Сделайте сеть достаточно большой, и она поймает вам больше рыбы, чем какая-нибудь глупая маленькая удочка.
Молодой человек ухмыляется, унося свою добычу в толпу, и Кроули бросает на Азирафаэля вызывающий взгляд.
— Мне всё равно, если они не должны уметь этого ещё несколько поколений, ясно? Даже не пробуй мне что-нибудь сказать, ангел! Даже не…
Кроули резко замолкает на полуслове, когда Азирафаэль берёт его руку и сжимает её в своей. Азирафаэлю кажется, что он вот-вот заплачет. Какая глупость для ангела, который был ближе всех к Богу и поэтому не мог быть несчастным по определению.
— Ты умница, — тихо говорит Азирафаэль. — Ты прав, ты абсолютно прав, и они могут использовать сети для переноски вещей, не беспокоясь о тканевых мешках, которые впитывают воду и набирают дополнительный вес. Это великолепно.
— Ты же знаешь, я… просто выполняю свою часть работы… чтобы обеспечить неравномерное и несправедливое применение технологий… — Голос у Кроули почему-то сдавленный, говорит он с трудом. — Не знаю, что эта компания может сделать с сетями. Может, сойти с ума от подобной мощи и разбушеваться по всему миру. Со своими сетями. Построить империю, сокрушить тех, у кого нет сетей…
— Ты вообще в это веришь? Мне кажется, что под всеми этими шутками и бравадой ты на самом деле довольно-таки… м-м-м!
Следующее слово так и остается непроизнесённым, потому что Кроули внезапно оказывается намного ближе, чем прежде, и зажимает рот Азирафаэля ладонью.
— Эй. Давай не будем говорить ничего из того, что ты собирался сказать, хорошо? Это не то, что следует говорить о самом лучшем искусителе Ада, когда он находится на работе, и я мог бы попасть в большие неприятности, если бы стало известно, что я был… хм… недостаточно плохим. Лучше даже не думать об этом, ясно?
Конечно, уже слишком поздно, потому что Азирафаэль думает об этом, и он думает об этом прямо сейчас. Однако он кивает, и Кроули убирает руку от его рта, слегка покраснев при этом.
Азирафаэль машинально облизывает губы, и Кроули пробирает дрожью. «Ох, нет… Кроули всё ещё переживает. Вышло просто ужасно!»
— Я не стану этого говорить, — обещает Азирафаэль очень серьёзно. — Я буду держать всё это при себе, поверь.
— Э-э-э. Может быть, тебе не нужно держать при себе… хм… всё.
— Но я хочу тебе кое-что сказать.
— Что?
Азирафаэль напряженно думает. Он не всегда был силен в словах, но должен найти способ сказать то, что, как он знает, нужно сказать, не вызывая каких-либо неприятностей из Ада на Кроули или со стороны Рая — на себя.
— Сегодня вечером, чуть раньше… Я руководствовался тем, что, как мне казалось, я знал, а не тем, что я действительно видел и испытал. Я… Я был недобр к тому, кто… вёл себя во всех отношениях хорошо… так, как и положено, и не показывал мне ничего, кроме… этого мира, каков, я надеюсь и молюсь, он действительно есть. Я хотел сказать, что благодарен за этот урок, что бы ни случилось потом, и что я глубоко сожалею о том, что сказал и подумал. В будущем я постараюсь вести себя лучше.
Азирафаэль слишком смущен, чтобы смотреть на Кроули, вместо этого он снова трогает пальцем губы, которые всё ещё чувствуют лёгкое покалывание от прикосновения ладони демона. Он вздрагивает, когда Кроули тянет его руку вниз.
— Эй, не делай так, ангел, — говорит Кроули, и голос у него странный. — Ешь свою еду, пока она не остыла.
Они сидят в темноте, ковыряясь в тарелках, пока костры не гаснут и люди не отправляются спать. Довольно скоро восходит луна, но ни один из них не видит особой причины двигаться. Они остаются там, где были, наблюдая за спящими людьми и тихо разговаривая о звёздах, которые кружатся высоко над их головами.
ПРИМЕЧАНИЯ
* Акур выглядит как огурец и похож на него по вкусу. Вы можете его даже замариновать!
* В разговоре с Амаргеритой мы выяснили, что есть вероятность выше средней, что именно Азирафаэль, Мистер-В-Следующий-Раз-Свою-Голову-Забуду, может быть, произнёс первую ложь, и мне пришлось подсунуть её сюда.
* У Кроули есть чувства, и эти чувства причиняют ему боль.
0
0