Поттер казался таким несчастным, что Азирафелю захотелось немедленно ему помочь. Хотя бы потому, что бедный ребёнок не должен был участвовать в этом состязании. Кому-то хватило бы одного дракона, чтобы всю оставшуюся жизнь не выходить из дома, кутаясь в шарф и попивая какао. А Поттеру предстоит лезть в ледяную воду, к тому же не умея плавать. Колебался Азирафель недолго. Помня слова Кроули о стенах с ушами и прочих прелестях шпионажа, он написал на клочке пергамента всего одно слово и отдал его Гарри.
— Жабросли? — глаза Поттера изумлённо округлились. — Что это?
— Спросите об их свойствах у профессора Спраут. А если вам зачем-то понадобится это растение, то его можно найти у профессора Снейпа.
Во взгляде Поттера мелькнуло понимание.
— Спасибо вам, мистер Азирафель!
— Не стоит благодарности, — Азирафель вернул Поттеру улыбку. — А как вы вообще поживаете?
— Отлично. Правда, отлично…
— Что-то не так? — насторожился Азирафель.
Колебался Поттер недолго:
— Помните, я вам говорил про странный сон? Вы ещё тогда сказали, что его надо изучать…
Ещё бы Азирафель не помнил! Когда стало понятно, что Лорд сделал ещё один хоркрукс, сам того не ведая, Кроули взялся присматривать за мальчиком, а потом уверял, что чужая частица души никак не влияет на Поттера. Неужели ошибся?
— Помню, — Азирафель внимательно осмотрел мальчика, пытаясь отыскать признаки тлетворного влияния. — Что случилось сейчас?
— Он мне опять снился.
— Один раз?
— Нет…
— А вы кому-то об этом говорили?
— Нет, — Поттер постарался улыбнуться. — Рон и Гермиона ещё в прошлый раз испугались, а Сириусу сейчас не до меня…
Можно было сколько угодно рассуждать о свободе выбора, заложенной по праву рождения. О том, что люди платят за неё жизнью, довольно короткой, к слову. Но что делать, когда человека не научили выбирать? Этот ребёнок даже не подумал обратиться за помощью, очевидно, даже не надеясь её получить. Блэк, конечно, тоже хорош…
— Гарри, в ваших снах нет ничего ужасного, — начал Азирафель.
— Есть, — не дослушал Поттер. — Волдеморт просто жуткий. Он разговаривает только со змеёй и постоянно злится. А ещё у него там портрет сэра Кэдогана. Я с ним несколько раз болтал, а сейчас не смог нигде найти. Он… сэр Кэдоган говорит ужасные вещи. Про магглов и вообще… они с Волдемортом обсуждали, как лучше хранить отрезанную голову, если нельзя использовать чары… сэр Кэдоган предложил выковырять глаза.
Поттер поёжился, и в его взгляде появилось тоскливое отвращение. Такого Азирафель точно не ожидал. Похоже, близость с Лордом действовала на Поттера угнетающе, а стало быть, с этим нужно было что-то делать.
— Гарри, вы хотите избавиться от этих снов?
— Хочу, но…
— Но что?
— А вдруг я смогу узнавать его планы?
— Вы думаете, он станет рассказывать о своих планах змее? Или сэру Кэдогану?
— К нему ещё один человек ходит… ну, как ходит… он вроде бы за ним ухаживает. Что-то вроде слуги. Волдеморт его всячески унижает, а он терпит… я хотел разглядеть его лицо. Ну, знаете, вдруг получится его встретить… или потом опознать…
— Разве этот шпионаж стоит ваших бессонных ночей?
— Ну почему сразу «бессонных»?
— Мне кажется, от этих кошмаров вы плохо спите, — Азирафель едва сдержался, чтобы не погладить Поттера по голове.
— Но ведь это нужно для дела, — вздохнул Поттер.
Азирафель тоже вздохнул. Бедный ребёнок!
— Это не ваше дело, Гарри. Позвольте решать эти проблемы тем, кто способен справиться.
— А если таких нет? Если больше некому?! — голос Поттера был полон отчаяния.
— Есть кому, Гарри. Вы мне доверяете?
— Наверное… скорее всего, да.
Азирафель вздохнул.
— Я вас уверяю, Гарри, что это больше не ваша проблема.
— Но… тогда чья? Если даже Дамблдор ничего не мог сделать.
— Мы с мистером Кроули сможем.
— Вы? Но… как?.. Почему вы? — в глазах Поттера заблестели слёзы.
— Больше некому, — улыбнулся Азирафель.
Они с Кроули и так уже погрязли в этом деле, поэтому не случится ничего страшного, если в этом несовершенном мире одного ребёнка перестанут мучить кошмары. Всего одного. К тому же здесь они оказались при таких странных обстоятельствах, что впору заподозрить чей-то замысел, и поскольку его детали были Азирафелю неизвестны, он считал себя вправе проявлять инициативу.
— Я вам доверяю, — прошептал Поттер.
— Хорошо, — Азирафель принял решение и собирался ему следовать. — Пожалуйста, пересядьте на диван.
— И что будет?
— Я сяду рядом с вами и возьму за руку.
— Так просто?
— Да.
Поттер пересел так быстро, будто от этого зависела его жизнь.
— Я готов.
Азирафель взял его за руку и сосредоточился на ощущениях, пытаясь вычленить из множества мыслей и образов те, что были чужды Гарри. Это оказалось не так сложно, как представлялось в начале, потому что Поттер интуитивно дистанцировался от всего чужеродного, но в то же время он был готов это чужое принять. Интересный феномен, если вдуматься. Что-то подсказывало Азирафелю, что будь на месте Поттера другой смертный, всё могло бы пойти не так — всё-таки они все слишком разные для каких-то обобщений.
Наверное, Поттеру было немного страшно, потому что он с силой вцепился в ладонь Азирафеля и зачем-то зажмурился. Но так было даже лучше. Осколок чужой души оказался очень маленьким и хрупким, чтобы его можно было извлечь, не повредив. Изолировать его тоже не было никакого смысла.
— Гарри, — мысленно позвал Азирафель, слегка стискивая горячие пальцы, — вы меня слышите?
— Да. Вы где?
Объяснение было бы слишком долгим, да и вряд ли ребёнок в таком нуждался.
— Я здесь. С вами.
— Понятно. Вы хотите передать мне тайное знание, как магистр Йода?
— Нет. Я хочу вам кое-что показать. Откройте глаза.
Азирафель позволил Гарри самому выбирать реальность, но всё равно очень удивился, когда они оказались в крохотной комнате со странно скошенным потолком. Наверное, в ней мальчик чувствовал себя в безопасности. Хоркрукс здесь был похож на осколок зеркала с мутной поверхностью.
— Что это?
— А вы сами как думаете?
— Философский камень? — неуверенно предположил Гарри.
Очевидно, их видения не совпадали, но это ничему не мешало.
— Возьмите его себе, — посоветовал Азирафель.
— А можно?
— Вам да.
Гарри подобрал этот «камень» и сжал его в кулаке:
— А дальше что?
— На этом всё, — Азирафель осторожно отступил, выбираясь из сознания Гарри, который по-прежнему, не открывая глаз, цеплялся за его руку. — Всё.
Прошло несколько мгновений, прежде чем Гарри открыл глаза и с интересом уставился на свою ладонь:
— Он только что был здесь…
— Он здесь и остался, — улыбнулся Азирафель. — С вами. Хотите ещё какао?
От какао отказывался только Кроули, да и то не всегда. Поттер выпил большую кружку, съел марципан и засобирался уходить. Азирафель проводил его до гостиной, на всякий случай уточнив, о чём он будет спрашивать Спраут. Память у Поттера оказалась отличной, а значит, на турнире никаких неприятных сюрпризов можно не ждать.
Азирафель не торопился возвращаться в свои комнаты. Он вдруг осознал, что совершил ошибку, предоставив Лорда самому себе. Расколов душу, тот не перестал оставаться смертным, но мнимая неуязвимость сыграла с ним злую шутку. А ведь ещё потеря тела сказалась, да и вынужденное существование в облике, далёком не то чтобы от совершенства — от самого простого комфорта. Он ведь даже позаботиться о себе толком не может, и питаться вынужден всякой гадостью на основе змеиного яда. Конечно, Барти за ним ухаживал, но ведь и сам Барти уже начал считать эти встречи обузой. А расколотая душа — не повод для игнорирования. Азирафель тяжело вздохнул, признавая, что Лорд нуждался в участии не меньше прочих, а раз так…
Тяжёлая дверь поддалась простому нажатию ручки, и Азирафель оказался в полутёмной комнате, где воздух пах сыростью и ещё чем-то столь же неаппетитным.
— Что вам здесь нужно?!
— И вам доброго вечера, Лорд. Я пришёл поговорить.
— Оставьте палочку на журнальном столике!
— Пожалуйста.
Если ему так и правда было легче, то Азирафелю и вовсе ничего не стоило положить свою «палочку» на стол. Вот только найти её по многочисленным карманам оказалось непросто. Но чего не сделаешь ради плодотворной беседы?
0
0