Можно уже было уходить, но проехать столько миль, чтобы постоять четверть часа под окном, показалось верхом глупости.
— Кроули, ты думаешь, когда у него появится ребёнок, то…
— Конечно, я так думаю! Я видел этого ребёнка! И я видел этого Артура.
— Что?!
— А ты как думал?! В ту ночь мы с ним даже перекинулись парой слов. Он принял меня за доктора. Всё сходится.
— Твою ж мать!
— Ангел?
— Прости, вырвалось ненароком. Получается, нам здесь больше нечего делать?
— Ближайшие лет двадцать точно.
— Но что тогда…
— Поехали в Лондон, ангел? Ещё раз заглянем в Министерство. Мороженое опять-таки…
— Точно! Мороженое, — улыбнулся Азирафель. — Мне кажется, в Министерстве мы сейчас ничего не найдём.
— Но попробовать-то стоит?
Только когда Кроули шагнул в сторону, Азирафель сообразил, насколько близко друг к другу они стояли. Но раз он ничего не заметил, то, вероятно, это уже вошло в привычку, а значит, не стоило ничего менять, чтобы не нарушать хрупкого равновесия. Правда, о том, что эта близость вдруг показалась волнующей, лучше было не думать, чтобы ничего не испортить. Пусть всё происходит естественно. Так сказать, само по себе.
— Кроули, а ты можешь обходиться без сна? — поинтересовался Азирафель, когда они уже подъезжали к Лондону.
— Ангел, а ты можешь обходиться без блинчиков? — Кроули тихо фыркнул.
— О! Так вот как это работает.
— Примерно. Сон — это так же приятно, как и еда.
— Никогда не пробовал, — признался Азирафель.
— И что тебе мешало?
— То одно… то другое…
Признаваться в том, что терять контроль над телом было попросту страшно, Азирафель не торопился. Кроули, разумеется, любил острые ощущения, но сравнивать неподвижное лежание без сознания с черничными блинчиками всё равно было немного чересчур.
— И ты никогда не хотел попробовать?
— Ни разу!
Убеждать его Кроули не стал, просто усмехнулся и сделал музыку погромче, кажется, даже начиная подпевать. Впрочем, в этом Азирафель был не сильно уверен.
Похоже, ходить в Министерство магии по ночам было для этого мира обыденностью. И хотя Азирафель подозревал, что такие места должны охраняться, на практике этого не наблюдалось. Телефонная будка дрогнула, начиная движение, и через несколько минут остановилась в полутёмном холле. Кроули вышел первым и решительно направился к лифтам. Чем ближе он подходил, тем больше факелов вспыхивало, и появилась возможность разглядеть детали убранства.
— Ангел, ты ещё не забыл, для чего мы здесь?
— Осмотреться?
— Почти, — Кроули фыркнул и распахнул позолоченную решётку лифта: — Прошу!
— Только после вас.
Слова были стары как мир, но почему-то сейчас пробудили множество самых разнообразных эмоций, стоило лишь подумать о том, какой смысл вкладывал в них Кроули. Раньше Азирафелю казалось, что никакого, но после близкого знакомства… кстати, слова «близкое знакомство» применительно к Кроули…
— Выходим, ангел!
За всеми рассуждениями Азирафель даже не заметил, до какого этажа они доехали. Впрочем, какая разница, если лифт шёл вниз? В чём-то это даже было символично.
— Ангел, меня пугает твоя задумчивость!
— Всё хорошо, Кроули, — невпопад ответил Азирафель и огляделся: — Крутотенюшка.
Они оказались в центре комнаты с идеально круглыми стенами. Чёрным здесь было почти всё: и гладкий мраморный пол, и кажущийся бесконечно далёким потолок, и многочисленные двери без ручек и табличек, в проёмах между которыми горели свечи. Очень странным синим пламенем, которое, отражаясь в мраморе полированного пола, лишь усиливало тягостное впечатление от этого места.
Кроули закрыл дверь, через которую они вошли, и не успел Азирафель встать в центр этой комнаты, как стены закружились, отчего свет свечей слился в одно огненное кольцо. Наверное, этот эффект должен был заставить затрепетать любого из смертных, оказавшихся здесь, но у Кроули вызвал лишь гримасу неудовольствия.
— Слишком мелькает, правда, ангел?
— Слишком, — подтвердил Азирафель.
По щелчку пальцев Кроули не только остановилось эта безумная карусель, но и одна из дверей замерцала таким же цветом, как и свет свечей.
— Нам сюда!
От яркого искрящегося света Азирафель на мгновение зажмурился, а когда глаза немного привыкли к бесконечным вспышкам, подобным тем, что возникают при игре бриллианта, стало понятно, что они попали в самый большой склад часов. А как ещё назвать место, где взгляд останавливался лишь на циферблатах различных стилей и эпох? Часов здесь было великое множество: большие и маленькие, старинные напольные и современные настенные, они висели между книжных полок и покоились на столах, расставленных вдоль стен, и их неумолимое тиканье наполняло комнату и отдавалось в ушах. Свет же исходил от высокого стеклянного сосуда куполообразной формы, стоявшего в дальнем конце комнаты. Там, в искристом потоке сверкало, как драгоценный камень, крошечное яйцо. Оно медленно всплыло и раскололось, а из него появилась крохотная птичка, стремительно взлетевшая под купол, где была подхвачена воздушными потоками, которые понесли её вниз. Яркие пёрышки птички обвисли и стали мокрыми, а у самого дна сосуда она вновь исчезла в яйце.
— Ты что-нибудь понимаешь? — ядовито поинтересовался Кроули.
— Похоже, здесь играют со временем.
— Вот-вот… играли и доигрались, а нам с тобой разбираться!
— Может, это всё-таки часть плана? — осторожно предположил Азирафель.
— Угу… того самого, Непостижимого, — Кроули скептически поморщился. — Прости, ангел, но как по мне, это слишком похоже на косяк.
— Но они не могли же просто так экспериментировать? Не подумав.
— Ангел, они смертные. Они в основном только этим и занимаются. Не подумав… когда им думать-то? У них же такой короткий век! Вот и пытаются продлить. Или отсрочить неизбежное. Или пережить что-то второй раз.
— Зачем?
— Чтобы исправить. И к этому добавим эффект от временных парадоксов, и тогда наше появление здесь — всего лишь вопрос времени, — Кроули медленно снял очки и взглянул на Азирафеля. — А потом могут появиться и Хастур с Лигуром, и ваш Михаил… м-да… даже звучит отвратительно.
Звучало действительно не очень, но Кроули вообще любил сгущать краски, явно рассчитывая, что его переубедят. Обычно этим как раз занимался Азирафель.
— Но ведь столько лет ничего не происходило…
— Пф-ф! А ты не думаешь, что это первый эксперимент? Нет, ангел! Нам определённо стоит добраться до лабораторных журналов и всё пресечь.
— Как пресечь?!
— Решительно! И взять с Малфоя Обет, что он не просто остановит эксперимент, но и уничтожит все наработки. Эти их хроновороты — зло! Думаешь, возможность исправить ошибку — благо? А вот хер! Прости, ангел, вырвалось! Эта возможность позволяет не думать, не взвешивать… зачем, если можно покрутить колёсико и поступить иначе?! Опять не получилось? Снова крутим.
Кроули, хоть и любил свободу, был фаталистом. Как ему при этом удавалось сохранять оптимизм, Азирафелю оставалось лишь гадать, но сейчас его точно стоило отвлечь на что-то стоящее.
— Кроули, нам пора возвращаться.
— Почему? Мы же…
— Всё выяснили. Маги умеют поворачивать время вспять, возвращаясь в прошлое, и наверняка пытались провернуть этот фокус с будущим… но что-то пошло не так.
— Определённо, не так! — согласился Кроули. — Ладно, давай возвращаться.
— Как «возвращаться»?! А мороженое?
Кроули обречённо вздохнул:
— Да помню я, помню… это была фигура речи.
Резонно рассудив, что в столь ранний час, да ещё в выходной день кафе-мороженое работать не будет, Азирафель предложил покормить уток в Сент-Джеймсском парке. Кроули скривил губы, но безропотно завёл машину и дождался, пока Азирафель усядется, чтобы неторопливо тронуться с места.
Утки встретили кормильцев как родных и принялись бодро нырять за хлебными корками. На всякий случай Азирафель их пересчитывал, помня о «шуточках» Кроули. Но, кажется, тот сейчас был слишком расстроен, чтобы думать о чём-то ещё, кроме злосчастных хроноворотов.
Когда, наконец, утро вступило в законные права, и парк начал наполняться людьми, Азирафель напомнил Кроули о мороженом. Почему-то показалось, что тот предложит купить пару порций у толстого торговца, который уже успел прикатить свой прилавок-холодильник, но Кроули энергично кивнул и первым поспешил к выходу. Азирафель уже собирался удивиться, но всё разъяснилось очень легко:
— Ангел, а ты помнишь, что обещал рассказать мне о Дамблдоре и вашем разговоре?
— Помню, — улыбнулся Азирафель. — Это был разговор о любви.
0
0