Первый снег выпал. Сразу много, и таять не хочет. Северные ветры дуют. Ксапа обрадовалась, говорит, пора на разведку лететь, айгуров считать. Жамах тоже лететь хочет. Ну, мои женщины всегда за одно. Фархай просится с нами. Конечно, мы ее возьмем. Кто же с Айгурами говорить будет? Несколько вечеров ЭКСПЕДИЦИЮ обсуждаем, Ксапа с Медведевым по видео советуется. С женщинами шушукается. Теперь все общество об ЭКСПЕДИЦИИ говорит, планы строит.
Идем к Мудру. Мудр советует в первый полет на землю не садиться. Только с неба с айгурами говорить. А то опять кто-нибудь в Ксапу копье бросит…
Правильно Мудр говорит. Пусть айгуры привыкнут, что мы по небу летаем, и никакого вреда от нас нет. Вылет назначаем на завтра.
***
Ксапа достает мобилку и собирает команду. Идем к Сергею. Фархай с Бэмби обнимаются, тискают друг друга, тараторят на нескольких языках. Ната тоже нам радуется. Один Сергей недоволен, выспаться не дали. Ну да, две жены — не одна жена.
Узнав, что полетим к Айгурам, Ната становится очень деловитой. Ныряет под кровать, тянет оттуда железную корягу, которая называется АКМ. Теперь я уже знаю, что это такое. Ната деловито отщелкивает МАГАЗИН, передергивает сучок сбоку, проверяет, сколько в МАГАЗИНЕ ПАТРОНОВ. И недовольно морщит носик. Тянет из зеленой брезентовой сумки два МАГАЗИНА,
туго скручивает вместе изолентой и откладывает в сторону. А тот, который неполный, набивает ПАТРОНАМИ из коробки. И приматывает к нему изолентой
еще один магазин.
— Нат, может, не надо? — жалобно спрашивает Сергей, натягивая рубашку.
— Надо, Федя, надо! Запас карман не тянет, — отзывается Ната.
— Что такое? — настораживается Платон.
— Да ну ее! — отзывается Сергей. — Как начинает всех ремнями безопасности пристегивать, так или колесо проколем, или в кювет влетим. Пифия доморощенная.
Ната делает вид, что не слышит, но ехидно улыбается уголками губ и протирает АКМ тряпочкой.
— С перегрузом не полечу, — заявляет Сергей, шнуруя высокие ботинки и оглядывая набившихся в палатку.
— Натача, скажи Серь’оже, чтоб меня не прогонял. Мне очень-очень надо! — Фархай первая понимает, куда ветер дует.
— Мудреныш и мы с Жамах летим по-любому. Фархай и Клык — переводчики. Остальные тянут жребий, — командует Ксапа.
— Так, может, Славку Летуна припахаем? — предлагает кто-то.
— Не советую, — бурчит Сергей. — У него салон не отапливается — раз. Матюгальника «Голос с неба» нет — два. Скорость ниже, и запас хода меньше — три.
Рассвет встречаем над перевалом. Не потому, что так рано поднялись, просто дни стали короткие. Зато день намечается хороший, солнечный. Снега немного, но следы очень хорошо видны. По следам охотников мы легко и просто все стойбища айгуров найдем.
***
Фархай радуется, и всем радостно. Небо голубое, солнце светит, снег блестит. А в салоне тепло, и сиденья мягкие. Летим, песни поем.
Пролетаем над стоянкой Заречных. Нам руками машут. Но мы не садимся, круг делаем и дальше летим. Следы и на самом деле на снегу хорошо видны. Ксапа все верно смозговала.
Как реку перелетели, так и дальше летим. Сергей говорит, на сто пятьдесят километров. Потом широким зигзагом летим на закат. На третьем или четвертом зигзаге видим стадо степных оленей. Небольшое такое, голов двадцать. Степные олени крупнее лесных, даже двадцать голов было бы очень хорошей добычей. Но! Нельзя пока на них охотиться. Холода еще не ударили,
мясо испортится, не успеем съесть. И земля за рекой — это земля Заречных. Да и некогда нам охотой заниматься. Мы айгуров ищем, а осенью дни короткие. Все к одному… Полюбовались на оленей, вздохнули печально — и
дальше полетели.
Но тут Ната закричала. Пока мы все глазели на оленей по правому борту, она смотрела в бинокль на степь по левому борту. А все потому что не охотница. Не интересны ей олени. Хоть Мудр ей копье подарил, все равно не охотница.
Мы все к левому борту бросились. Но Сергей развернул машину носом в ту сторону, куда Ната рукой указывала, и мы ничего не увидели, пока не подлетели. Потому что Фархай и Ксапа первыми побежали к кабине пилотов и загородили весь вид своими спинами. Но, по радостному повизгиванию Фархай и Бэмби ясно, девчата что-то хорошее увидели.
Сергей разворачивает машину боком, и мы видим семерых охотников. По одежде, по оружию понимаем, это не степняки. И не чубары. Фархай им рукой машет. Чудачка! Как будто они с такого расстояния могут что-то в кабине вертолета рассмотреть.
Сергей снижает машину. Снег подтаял на солнце, стал липким, тяжелым, и совсем не пылит в вихрях ветра от винта. Бэмби протягивает Фархай микрофон.
— Удачной охоты вам! Это я, Фархай, говорю! — кричит Фархай в микрофон. — Я очень рада вас видеть! Когда увидите моих родных, передайте им, что у меня все хорошо. Мне мужчина подарки дарит, скоро я его женщиной стану! Мы весной свой вам поставим! Больше не могу говорить. Сейчас мы торопимся, скажите всем, что я позднее к вам прилечу, тогда все новости расскажу. А вы поверните к реке. Скоро увидите следы. Четыре руки оленей идут на восход солнца. Удачной вам охоты!
Сергей чуть наклоняет машину носом к земле и резко бросает вперед. Несколько вздохов — и охотники где-то далеко позади.
— Умница! Все правильно сказала, — хвалит Ксапа Фархай и прижимает к себе. — Только не надо так кричать в микрофон.
— Мало охотников. Место ровное, трудно им будет, — замечает Хвост.
— Надо было им вдесятером идти. Фархай, далеко до вашего стойбища?
— Не знаю. Это не наши охотники. Но у нас с ними дружба. Моя сестра к ним ушла.
— Смотрите, смотрите! — кричит вдруг Бэмби из кабины пилотов. А нам опять не видно. Жамах с Ксапой спинами обзор перекрыли.
— Девушки, дайте взглянуть, — просит Платон.
— Волки там, — сердито произносит Ксапа, а Сергей разворачивает машину боком. И мы видим волчью стаю. Это степные волки, крупные, сильные и выносливые. Опытный охотник, вооруженный копьем, легко может справиться с одним волком. Если повезет, одолеет пару. Но степные волки всегда ходят стаей. А эта стая — всем стаям стая!
Я вдруг понимаю, что в оружии степняков есть смысл. Охотник, вооруженный копьем, может убить двух, максимум, трех волков. А дротиками — по числу дротиков, и последнего — ножом. Если все охотники станут цепью
в шаге друг от друга, можно отбиться даже от такой крупной стаи.
— Ух ты! Их тут сотни полторы! — восхищенно произносит Платон.
— Canis dirus — ужасный волк, — говорит Ксапа.
— Да ну? Обычный доисторический Canis lupus — серый волк, — возражает Платон. Dirus жил на Аляске и современной Канаде.
— Так зимой по льду от нас до Аляски всего сто километров. Им один день ходу, — не сдается Ксапа.
— Зачем — по льду? Были времена, из Азии в Америку посуху ходили, — уточняет Платон.
— Чем серый волк отличается от ужасного? — спрашиваю я.
— Ужасный крупнее. Средний вес порядка семидесяти килограммов. Серые будут поменьше. Ну, челюсти и скелет в чем-то различаются. Тут я не силен.
— Семьдесят килограммов — это много?
— Это как тетя Глаша.
Вожак стаи останавливается, когда мы подлетаем поближе, за ним останавливается вся стая. Многие садятся, а некоторые даже ложатся на снег. Эта стая пришла издалека, голодная и усталая.
— … Нет, полярные волки белые. Их по костям легко отличить. у них отсутствуют два коренных зуба… — спор о природе волков набирает силу. Геологи дружно доказывают Нате, насколько она не права.
Волкам надоедает ждать, они по широкой дуге обтекают висящий на небольшой высоте вертолет и бегут дальше, по своим делам. А, кстати, куда они бегут?
— Сергей, куда они бегут?
Сергей отводит машину чуть северней, туда, где след стаи прямой как полет копья. Зависает над ним, разворачивает машину, чертит пальцем на экране с полетной картой…
— Бегут приблизительно на юг. Выйдут к реке километров на тридцать западнее поселка Чубаров. Тридцать километров — это, ты говорил, один дневной переход.
Льда на реке еще нет, вода холодная. Не будут волки пересекать реку. Но, все же, Жамах достает мобилку и предупреждает своих. А я предупреждаю Заречных, что через день-два на них может выйти крупная стая степных
волков. На костры волки не полезут, а вот охотникам лучше вернуться домой.
Летим дальше. Сергей уступает место за штурвалом Нате. Спор с волков переходит на собак.
— … По последним данным, собак одомашнили где-то от двадцати пяти до сорока тысяч лет назад, — сообщает Вадим. — То есть, именно сейчас.
— Не сейчас, а полгода назад, — улыбается Сергей. — И зовут первую собаку Собак.
— Как писал Роберт Янг, главная опасность для хронопутешественника — оказаться причиной того события, которое он взялся расследовать, — замечает Платон.
— Все-таки, думаешь, мы в собственном прошлом? — оборачивается к нему Ксапа.
— Данных мало. Но если так, то наше воздействие дойдет до двадцать первого века через сорок тысяч лет. Для нас тогда будет не двадцать первый, а четыреста двадцать первый век.
— Столько не живут, — хмыкает Сергей, присоединяясь к нам.
— Но помечтать-то можно!
— Серь’ожа! Мы на точке поворота. Поворачивать? — раздается из кабины.
— Поворачивай, милая.
— Первую стоянку айгуров увидим или на этом, или на следующем зигзаге, — уверенно произносит Ксапа.
Машина разворачивается и летит к реке. Мы передвигаемся к другому борту. Долетаем до реки, разворачиваемся и летим в степь. Даже видим вдали
вамы айгуров, когда Фархай вдруг кричит:
— А-а-а! Беда!
Подбегает к Ксапе, бухается на колени, хватает за руку.
— Ксапа, помоги! Волки охотников порвут!
— Как порвут? Они же к реке идут.
— Волки увидят след стада, повернут, побегут за стадом. А там, между ними и стадом, охотники!
— Серега, назад, аллюр три креста! — восклицает Вадим. Сергей сгоняет Нату со своего места, разворачивает машину так резко, что горизонт
за окном стоймя встает, и ведет машину в ту точку, где мы в последний раз видели стадо. Ната тем временем достает из шкафчика АКМ, со щелчком вгоняет в гнездо связанные изолентой МАГАЗИНЫ, передергивает сучок
сбоку. Платон достает из рюкзака ПИСТОЛЕТ, а Вадим роется в рюкзаке и чертыхается. Я развязываю ремешки и стаскиваю кожаные мешки с наконечников копий…
***
Мы успеваем. Волки уже окружили охотников широким кольцом, но еще не нападают. Охотники стоят плотной группой, спиной к спине, приготовив к бою копья и дротики.
Сергей выходит из кабины, на ходу застегивая на себе ремни, защелкивает карабин на кольце над дверью, забирает у Наты АКМ и распахивает дверь.
— Бемби! Ниже! Держи пятнадцать метров! — и садится на порог, свесив ноги за борт.
Ба-бах! Ба-ба-бах! — рявкает АКМ в его руках, и вожак бьется в агонии на снегу. — Ба-бех! Рядом с вожаком падает другой волк. Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!
— Бэмби! Доверни вправо! Стоп! Умница! Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!
Одни волки падают, пятная снег кровью. Другие озираются, поджав хвосты. Некоторые уже связали смерть сородичей с грохотом сверху и скалятся на вертолет.
— Платон, у меня разряд мастера по стрельбе. Дай пистолет подержать, — пристает Ната к геологу.
— Только одну обойму!
Ната встает за спиной Сергея, широко расставив ноги. Левой рукой берется за поручень, поднимает правую с пистолетом.
Бах — бах — бах — бах — бах — бах!
Ба-бах, ба-бах, ба-бах, бах! Сергей отщелкивает МАГАЗИН, переворачивает и втыкает в АКМ другим концом. Передергивает сучок сбоку. Ба-бах!
Грохочут выстрелы, падают волки, в нас летят горячие гильзы. Бэмби медленно разворачивает вертолет над головами охотников.
— Обойму! — кричит Ната, и Платон сует ей что-то в руку. Она загоняет это в рукоятку пистолета.
— Магазин! — кричит Сергей. Ната выдергивает из-за пояса два связанных изолентой магазина и вкладывает в его руку.
— Обойму!
— Последняя — сообщает Платон.
Волки разбегаются. Бэмби ведет вертолет по широкому кругу, чтоб Сергей с Натой могли стрелять в разбегающихся волков. Гремят выстрелы.
— Песец! Патроны кончились, — сообщает Ната.
— Отстрелялся, — говорит Сергей минуту спустя. Все!
— Совсем все? — спрашивает Вадим.
— Есть в заначке один магазин на черный день. Но там трассеры, разрывные и зажигательные. Жалко на волков тратить. Бэмби! Сажай машину.
Еле успеваю поймать Фархай за шиворот и втащить назад, в машину.
— Ты куда баз копья? Там каждый третий — подранок.
Выходим вдвоем с Мудренышем и добиваем ближайших подранков. На подранков нужно обязательно вдвоем идти. Если подранок на охотников бросается, один его копьем сдерживает, другой добивает. Секундное дело, и безопасно.
Увидев, что мы взялись за подранков, айгуры разбиваются на пары и тоже добивают волков.
— У вас все целы?! Раненых нет?! — кричу я им на айгурском.
— Все целы. Волки не успели напасть. Но мы здорово перепугались! — отзывается высокий айгур.
— Скажите спасибо Фархай. Это она нас сюда направила, когда увидела, куда волки бегут.
— Фархай духом стала?
— Пока нет. Живая как мы с вами. Я запретил людям выходить, пока мы подранков не добьем.
Запретишь таким, как же! Идут к айгурам стайкой. Посередине — Фархай, справа Ксапа, слева Ната, сзади Жамах. У Жамах, Ксапы и Наты хоть копья в руках. И вообще, такой вид, будто они Фархай охраняют.
— Вот ваша Фархай, — говорю я. — А ты, непоседа, сначала познакомь нас. Потом будешь обниматься.
— Не буду я ни с кем обниматься! У меня свой мужчина есть, — возражает Фархай. Но представляет трех охотников. Остальных по именам не знает. Затем представляет нас.
— Это Мудреныш, тот, кто будет вождем народа. Это Клык, тот, кто отводит народам земли. Это Жамах, та, что сидит в совете матерей Чубаров. Женщина Клыка и охотница. Это Ксапа, та, которую знают и уважают все
народы.
И так — о каждом. Конечно, приукрасила немного, но так полагается. Это очень хорошо, что охотники не из того общества, в котором жила Фархай. Они знают, что Фархай сбежала от шамана, и ее унесла в небо желтая
машина. Но это не их шаман, и у них нет зла, что Фархай его обидела. А желтая машина — вот она, совсем не страшная. Очень вовремя прилетела. Фархай радостная, к ней относятся с уважением. Я говорю на их языке.
Значит, мы друзья. И Фархай привела нас вовремя. Еще немного — и в стойбище прибавилось бы вдов.
— Вы убили этих волков. Что вы будете с ними делать? — задает главный вопрос старший охотник. А мы еще не думали об этом. Собираемся кругом. Чудики сразу говорят, что им волки не нужны. Бэмби утверждает,
что это мясо. Нельзя разбрасываться продуктами. Но Сергей говорит, что больше трех-четырех не возьмет. Перегруз будет. Мудреныш напоминает, что это не наша земля. Нельзя охотиться на чужой земле.
— А чья здесь земля? — спрашивает Ксапа.
— Или Заречных, или Айгуров, — говорю я. Сергей достает из-за голенища сапога карту, разворачивает, показывает, где Заречные, где Чубары и где мы сейчас. Так далеко заречные охотиться не ходят. Только если голодной зимой. Нет, по глубокому снегу так далеко тоже никто не пойдет. Оборачиваюсь к айгурам.
— Мы сейчас обсудили, чья это земля. Это не наша земля, не Чубаров и не Заречных. Вы здесь охотитесь, выходит, это ваша земля. На чужой земле охотиться нельзя. Значит, это ваша добыча.
— Но этих волков убили вы, — удивился айгур.
— Фархай нас попросила, вот мы их и убили. Она айгурка, ей можно, — улыбаюсь я.
— Тогда выходит, это добыча Фархай? — удивляются айгуры.
— Выходит, так, — пожимаю плечами я как можно равнодушней.
— Клык, что такое ты говоришь? Мне даже одного волка до Примы не донести. И Серь’ожа говорит, что больше четырех не возьмет. Зачем нам столько? — возмущается Фархай. Перевожу ее слова для наших.
— Твоя добыча, ты и дели, — смеется Вадим. Фархай поражена свалившимся на нее богатством и ответственностью.
— Охотники, берите столько, сколько сможете унести, — наконец, решает она. Мы с Мудренышем перемигиваемся. С самого начала было ясно,
что без добычи не останется никто. Но мы повернули дело так, что теперь все по закону, и авторитет Фархай возрос.
— Жалко, столько добычи пропадет, — огорчается Жамах. Айгурам тоже жалко, всем жалко. Но если оставить добычу здесь, ночью волки вернутся.
Встаем кружком и обсуждаем, что можно сделать.
— А если грузовой вертолет вызвать? — предлагает Сергей.
— Без холодильника мясо за неделю испортится. Вот если б морозы стояли…
Перевожу слова чудиков айгурам. Те соглашаются.
— Парни, развезем добычу по всем ближайшим становищам! — высказывает мудрую идею Ксапа. — Айгурам, Чубарам, Заречным… Разделим кто сколько
съесть сможет.
Идея нравится всем, особенно, айгурам. Авторитет их рода среди других родов айгуров значительно возрастет. Сергей, Ксапа и я идем в машину договариваться с Медведевым насчет второго вертолета. Но связи нет. Сергей предупреждает наших, мы поднимаемся на пятьсот метров, и связь появляется. Говорю Медведеву, что на охотников напали волки, много волков. Теперь у нас много-много мяса. Сергей говорит, пять тонн. Но
оставлять нельзя, волки вернутся. Нужен вертолет, чтоб мясо увезти.
— Люди все целы? Раненые есть? — спрашивает Михаил.
— Раненых нет, но пришлось применить огнестрельное оружие, — влезает Сергей. — Ситуация была критическая. Форс-мажор.
— Добро, высылаю к вам ближайший борт. Сергей, подготовь рапорт о расходе боеприпаса.
Вскоре с Сергеем связывается Слава Летун, и мы садимся.
— Парни, живем! К нам летит Слава Летун, — громко говорит Сергей.
— Но пока заправится, пока долетит, не меньше двух часов пройдет. Предлагаю не терять время и перекусить.
Фархай переводит айгурам. Идея встречает одобрение народных масс, как Ксапа говорит. Охотники выбирают молодую волчицу и быстро разделывают. Думали, мы сырое мясо есть будем. Но Сергей достает из багажа два примуса, и мои женщины берут готовку еды в свои руки. Только долгое это дело — ждать. Пока вода закипит, пока мясо сварится…
Замечаю, что у Ксапы и Наты вместо верхних пуговиц на одежке блестят зрачки видеокамер, вроде той, что Ната на козырек кепки цепляла. Значит, среди айгуров тоже задумали перепись населения провести.
— Парни, стащим волков в кучку, чтоб сразу в машину закидать, — предлагает Сергей. А что, правильная мысль. Дни сейчас короткие, надо все быстро делать. И не так скучно ждать, пока мясо варится.
Укладываем туши рядами бок о бок в тридцати шагах от вертолета. Сергей расстилает на утоптанном снегу брезент, ставит стопку одноразовой посуды. Фархай поверх брезента стелет салфетку, режет хлеб. Мы все к хлебу привыкли, но айгурам он в диковинку. Мои женщины раскладывают куски мяса по мискам. В другие наливают горячий, наваристый бульон. Фархай разносит
миски охотникам. Как определяет старшинство, мне не понять Но никто на нее не ворчит. Едим мясо, запиваем обжигающим бульоном. Хорошо! Так хорошо мне давно не было.
— Нат, когда вернемся, составь рапорт о расходе патронов. Медведев велел, — вспоминает Сергей.
— Дрянь дело! Пистолет не мой. С меня Медведев три шкуры спустит! — грустнеет Ната.
— Пистолет мой, мне и рапорт писать, — говорит Платон. — Ната, ты скольких положила.
— С каждой обоймы по одному промаху. Выходит, двадцать четыре. Но половину ранила.
Ничего себе! А я думал, Ната не охотница…
— Мы много подранков добили, — уточняет Мудреныш.
— Почему мужчины ругают женщину-охотника — спрашивает меня старший охотник айгуров. Опять в нем подозрительность проснулась. И что я ему скажу?
— Мы охотились на чужой земле. На чужой земле охотиться нельзя. Их вождь будет очень недоволен. Платон говорит, что возьмет вину охотницы на себя.
— Ты сказал: «их вождь». У тебя что, другой вождь?
— Мы из разных народов, но живем вместе. Вместе охотимся, вместе едим, вместе дела делаем. Скоро одним народом станем. Моя женщина — Ксапа — из их народа. Второй год вместе живем.
Айгуры удивленно качают головами.
Рассказываю, что мы живем в горах за перевалом, там, где три долины вдоль реки, только не этой, которая рядом, а другой. Что живем в первой долине, но нас очень много, поэтому следующим летом собираемся заселить
вторую долину. А этим летом мы провели в третью долину народ Степняков, потому что степи столько народов не прокормить.
— Так Фархай правду сказала, что ты раздаешь народам земли?
— Не один я. Дать целому народу землю — это очень ответственное дело. Надо, чтоб на земле жило много дичи, чтоб земля понравилась тому народу, которому мы ее предлагаем. Переселить целый народ — это очень
непростое дело. Оно занимает много дней. Но ни Чубары, ни Степняки пока не жаловались. Следующим летом мы переселим Заречных и выделим земли вам.
— А если мы не захотим жить на тех землях?
— Да живите там, где вам больше нравится! Но мы объясним вам, какие земли уже заняты, где вам жить и охотиться нельзя.
Тут очень вовремя слышится гул двигателя. А вскоре мы увидели и сам вертолет. Слава Летун зависает над аккуратными рядами волчьих туш, разворачивает машину хвостом к нам и сажает так, чтоб грузить было
удобнее. С радостным гомоном бежим к кабине.
— Ну и бойню вы устроили, — выходит нам навстречу Слава Летун.
— Они нас скушать хотели. Теперь мы их кушаем, — объясняет Фархай.
Слава привез пять бочек топлива. Первым делом выкатываем их. Пока Сергей заправляет машину, Слава застилает пол пленкой, и мы грузим волков. Для пустых бочек места в отсеке не остается.
— Да кому они, пустые, нужны? Бросим здесь, — решает Слава. Ставим бочки пирамидой. Будет в степи приметное место.
Айгуры полетят с нами. Поэтому рассаживаем семерых охотников по креслам в желтой машине. Фархай и я при них — переводчиками. Десятая — Ксапа. Естественно, Сергей с Бэмби в пилотской кабине. Остальные переходят к Славке Летуну. У него жуткий перегруз получается, но ему пофиг. Говорит, степь плоская, он пойдет над самой землей.
— Вы с Натой затеяли айгуров переписать — это чтоб за них вакансии получить? — спрашиваю Ксапу, когда поднимаемся в воздух, и айгуры прилипают к окнам.
— Ага! Но надо сначала официально принять их в наш союз. Ну, что-то вроде ярмарки невест устроить.
— Вакансии можно на мясо обменять?
— Можно, но не нужно, — ухмыляется Ксапа.
— Почему?
— Ты намекни только Медведеву, что его вакансии с голода помирают, он сколько угодно мяса пришлет. Завалит продуктами! — и улыбается от уха до уха. А я стою словно дубиной по голове тюкнутый. Раньше Ксапа говорила, что чудики хотят занять наши земли. Я, по простоте, думал, для этого нужно нас выгнать куда подальше. А теперь получается, чудикам нужно, чтоб нас
на наших землях было как можно больше. Чудики — они чудики и есть!
До стоянки айгуров мы летим совсем недолго. Это пешком долго идти, а по воздуху — в пятьдесят раз быстрее. Может, в сто. Сергей говорил, но я не разобрался, как режимы полета различать. В общем, пока охотники шумно восхищаются, мы уже на посадку заходим.
До вамов сто шагов. Открываю дверь, выхожу первым и жду, когда все охотники выйдут. За ними — Фархай и Ксапа. Пилоты остаются в машине.
Веселой дружной группой идем к вамам. Нас встречает встревоженная молчаливая толпа айгуров. Но, заметив, что мы веселы, айгуры начинают неуверенно улыбаться.
— Вождь, у нас богатая добыча! Сегодня все лягут спать сытыми, завтра лягут спать сытыми, послезавтра лягут спать сытыми!
— Где же ваша добыча? — спрашивает вождь. — Сколько охотников надо за ней посылать?
— Не надо никого посылать, — старший охотник оборачивается, ищет глазами зеленую машину… И не находит. Все взгляды скрещиваются на мне. Я тоже оборачиваюсь. Нехорошо будет, если подумают, будто мы украли мясо.
Далеко на горизонте видна черная точка.
— Да вот же они! — указываю рукой. — Добыча тяжелая, летят низко и медленно. Много добычи, тяжело нести.
Охотники снова улыбаются.
— Никого не надо посылать, — повторяет старший охотник. — Скоро мясо будет здесь.
Зеленый вертолет из точки превращается в силуэт, подлетает, зависает в воздухе и снижается там, где ему Ксапа руками показывает. Разворачивается к нам задом и раскрывает заднюю стенку.
Такого радостного возбуждения у людей я давно не видел.
— Эти волки хотели нас съесть. Но прилетела Фархай, та самая, и приказала их убить. Теперь мы их съедим, — коротко и ясно излагает главное старший охотник. Потом еще раз десять, с деталями. Потом мы сидим в ваме
вождя, и Ксапа через Фархай объясняет вождю новый миропорядок. В котором никто ни с кем не воюет, все друг другу помогают, и все обязаны учить наш язык. Почему наш? Потому что он простой. Любой народ может его выучить легко и быстро. Тем народам, которые знают общий язык, Клык подбирает хорошие земли, богатые добычей. А если нехорошие люди нападут на наши
народы, Клык их прогонит.
— Клык настолько силен? — удивляется вождь.
— Сила Клыка в том, что его слов слушаются могучие охотники, — поясняет Ксапа. — Вот волки не послушались, и что с ними стало?
Услышав перевод, охотники весело смеются. И еще раз рассказывают, как стояли спиной к спине, а вокруг умирали, пораженные внезапной смертью, волки.
Потом я еще раз объясняю, что Фархай — моя названная сестра, и живет в моем ваме. Поэтому народ Айгуров мне, как бы, не чужой. Был бы чужой, я бы десять раз подумал, выделять ли айгурам хорошие земли.
— Пошли меня за картами, — шепчет мне на ухо Слава Летун, когда разговор заходит о землях. Раз просит — посылаю громко, на языке айгуров. Он уходит и вскоре возвращается с папкой космоснимков формата А3, как
Света говорит. Освобождаем у костра место, и я раскладываю мозаику из восьми космоснимков. Платон цепляет на стену вама яркий электрический фонарь. Объясняю, что высоко-высоко в небе летает глаз, который передает мне эти рисунки. Народ поражен.
— Как может глаз летать по небу? — удивляется вождь.
— Спроси у своих охотников. Они сегодня летали. Но глаз летает намного выше! Как же я могу распределять земли, если ни разу их не видел, — объясняю вождю. — Сначала смотрю на рисунки, потом лечу и проверяю сам. Эта темная полоса — река. Мы сейчас здесь. Чубары живут на другом берегу, вот здесь. Заречные — тут. А с этого места на нашем берегу реки начинаются леса. Места хорошие и богатые. Мы как-то остановились
переночевать вот тут, на берегу реки, так ночью у нас волки тушу лося утащили.
Я говорю по-айгурски, Фархай переводит нашим. Услышав о волках, Сергей и Платон начинают хихикать и подталкивать друг друга локтями. Бэмби тоже фыркает в ладошку.
— Хороший был лось, жирный, вкусный, — говорю я, посмотрев на них. — Волки остались очень довольны.
Охотники усмехаются. Самое то, чтоб снять напряжение серьезного разговора.
— Утром Бэмби, — указываю рукой, о ком речь, — выходит из желтого летающего вама. Вскоре возвращается и говорит: «Серь’ожа, я не буду такое мясо жарить.» «Почему?» — удивляется Сергей. «Волки покушали, нам только кости оставили. Никто кости не жарит, если на них мяса нет».
Теперь смеются все. До слез, до колик в животе. Даже Бэмби, даже серьезная Жамах.
— Так вы хотите, чтоб наш народ слился с вашим народом? — спрашивает вождь, отсмеявшись.
— Сливаться не обязательно. Мы предлагаем вам войти в наш союз народов. Народы, которые входят в союз, меняются невестами и помогают друг другу в трудное время.
Долго говорим. Айгурам не верится, что мы предлагаем им вступить в союз народов, и ничего за это не требуем. Разве что — язык выучить. И то, не сейчас, а когда время будет. Если б не Фархай, нам бы не поверили. Но все охотники подтверждают, что мы признали право на добычу за Фархай. Как она сказала, так и делим убитых волков.
В заключение говорю вождю, чтоб не торопил события. В таком деле спешить нельзя. Мы еще не раз увидимся и все обсудим. Их охотники у нас в гостях побывают, наши — у них. Но, если какая беда случится, чтоб посылал гонцов к Чубарам или Заречным. И гонцы звали меня или Фархай.
Когда выходим из вама, в небе светят яркие звезды. Остаемся ночевать у айгуров. Фархай убегает поболтать с подругами, а охотники, которых мы спасли от волков, решают, кто из гостей в чьем ваме будет ночевать.
Удивительно, но мобилки здесь работают. А там, где волков били, не работали. Сергей говорит, там радиотень, прямую видимость заслонял горный пик. Какая прямая видимость, если до перевала много дневных переходов? С такой дали даже в бинокль ничего не видно. Но мобилка работает, и я поговорил с Мудром и Мечталкой.
0
0