План «Б» сработал. Дамблдор выслушал Кроули с изрядной долей сочувствия и понимания. Лишь слегка пожурил за то, что тот слишком долго молчал и позволил преступнику бежать. И к его идее спустить всё на тормозах отнёсся очень благосклонно. Даже в некоторых деталях они сошлись. Впрочем, разве могло быть иначе? С пленниками тоже всё прошло гладко — Кроули лишь подвёл директора к тому-самому-сундуку, а дальше Дамблдор все сделал сам. Правда, не обошлось без сюрпризов: Азирафель с интересом наблюдал, как трогательно узники сундука заботились друг о друге. Хоть они и были на разных сторонах, но общая беда ломала и не такие барьеры.
Вопреки опасениям Азирафеля освобождённые выглядели довольно прилично, а после того, как Дамблдор напоил их какими-то зельями, и вовсе взбодрились. Похоже, зельями и заклинаниями здесь привыкли решать множество проблем, но всё же это никого не делало бессмертным. Да и проблемы у них были слишком уж человеческие. Когда, к примеру, Дамблдор вызвал авроров для передачи им второго пленника, оказавшегося беглым преступником, Хмури сначала попытался утешить своего компаньона по несчастью, а потом начал собирать какие-то вещи.
— Аластор, позволь узнать, что ты сейчас делаешь? — не выдержал Дамблдор.
Хмури перестал рыться в комоде и обернулся. Его волшебный глаз почему-то уставился в сторону. Пробормотав несколько проклятий, Хмури налил воды в стакан и ловко опустил туда своевольный протез. Глаз в воде перестал крутиться, уставившись на Азирафеля, и в его взгляде можно было угадать укор.
— Аластор, — чуть громче позвал Дамблдор.
— Да слышу я, слышу, — Хмури поболтал глаз в стакане, прежде чем вернуть его на место. — Тут ведь какое дело… в Азкабане холодно, а шерстяные носки не отбирают… где же они?
— Ты заботишься о Питере? — в голосе Дамблдора послышалось удивление.
— Ну да… больше-то некому. И все твои вопросы, Альбус, можешь засунуть себе в одно место.
— Я понимаю, ты зол, что я не заметил подмены…
— Заткнись, а? Признай уже, что тот малец и тебе оказался не по зубам.
— Если тебе это принесёт радость…
— Что-то да принесёт, — огрызнулся Хмури. — Подумать только, пилюли с Обороткой… куда катится этот мир?
— Питер, может быть, вы хотите о чём-то попросить? — вежливо поинтересовался Дамблдор у бывшего пленника, которого, судя по всему, ждала судьба похуже, чем заточение в зачарованном сундуке.
Тот лишь отрицательно помотал головой и поёжился, обнимая себя руками. Этот Питер вызывал у Азирафеля такую безотчётную жалость, что он незаметно благословил его. Немного, просто чтобы бедолага хотя бы вздохнул спокойно. Кажется, это заметил Дамблдор, потому что, когда он кивнул Азирафелю, его взгляд потеплел.
— Я буду тебя навещать, если что, — пробормотал Хмури. — Не думаю, чтобы тебе много дали, ты ведь ничего особенного не натворил.
— Виновен в смерти тринадцати магглов. И именно его предательство стало причиной смерти Поттеров, — напомнил Дамблдор.
Питер зажмурился, признавая вину, а Хмури воинственно расправил плечи:
— А срок давности? Да и со смертью магглов не всё так чисто. Взрыв газа устроил Питер, а остальное — несчастный случай.
— Аластор, ты собираешься?..
— А разве непонятно? Я всю жизнь был уверен, что вину надо искупать, как и ошибки, но — дьявол меня забери! — всему есть предел.
При упоминании дьявола Кроули оживился, и Азирафелю пришлось стиснуть его ладонь, чтобы не мешал смотреть представление. Стоило отдать должное бескорыстной любви Дамблдора к игре — а сейчас явно начиналась именно она.
— Аластор, — Дамблдор бросил пытливый взгляд на Кроули, словно прося совета, и, дождавшись лёгкого кивка, тяжело вздохнул. — Мне жаль, что так вышло, и теперь даже неловко спрашивать о твоих планах. Ты останешься в школе?
— Разумеется, нет. Видишь ли, сундук — не солнечный Брайтон. К тому же я бы хотел выступить в защиту Пита на суде, так что мне потребуется время для расследования.
— Но ты подписал контракт.
— Пф-ф! Альбус, я напишу прошение об отставке, делов-то!
— В середине учебного года? И где, по-твоему, я должен искать профессора по одному из ключевых предметов?!
— Ради Мерлина, Альбус! Можно подумать, это проблема!
— После скандала? После того, как выяснится, что предыдущий профессор полгода отсидел в сундуке, а преступник не пойман?
— Так-то оно так, — согласился Хмури, — нехорошо получилось… А ты им не рассказывай!
— После всего этого? — Альбус со вздохом обвёл руками пространство вокруг себя. — Мало нам было прошлого скандала с явлением Блэка. Авроры, дементоры, обыски… — Дамблдор обречённо махнул рукой.
При упоминании Блэка Питер вздрогнул и опустил голову. Тогда Азирафель вспомнил, по чьей вине Блэк провел тринадцать лет в обществе этих отвратительных тварей, и поёжился. Как всё-таки в этом мире всё было запутано! И хоть бы одна счастливая судьба! Даже Малфоя, откровенно говоря, не получалось назвать «счастливчиком», хотя он дальше всех прошёл по этому пути.
— Плохо работают! — Хмури наконец нашёл носки и теперь придирчиво разглядывал свитер грубой вязки. — Нас хоть бы одна собака нашла! Кстати, Альбус, вот тебе и повод всё замять, как ты любишь.
— Как я люблю? — Дамблдор печально улыбнулся. — Боюсь, не получится.
— Да брось ты! Смотри, меня никто не нашёл, значит, никакой подмены не было. Сечёшь?
— Да, но что делать с Питером?
— А я его сам поймал, — Хмури многозначительно кивнул. — Не, ну а что? И повод будет покопаться в его деле.
— А что делать с сыном Крауча? Я собирался настаивать на объявлении розыска.
— После того, как он сбежал? Тю! Оставь его мне. Как-никак у меня перед ним должок.
Азирафель мог лишь восхищаться Дамблдором. Честно говоря, когда они обсуждали это с Кроули, не верилось, что такое возможно. Но, наверное, Альбус слишком хорошо знал людей, потому что сам был человеком. К появлению авроров Хмури уже бодро командовал, взяв на себя не только идею сокрытия «нюансов», но и придумывая новые детали поимки беглого преступника, который, как в конце концов оказалось, сдался сам, не выдержав тяжести вины.
— Ангел, пойдём отсюда, — тихо позвал Кроули, — больше ничего интересного не будет.
Разумеется, их уход никто и не заметил, как все забыли и про то, что они вообще были в комнатах Хмури. Кроули успел невзлюбить авроров, и Азирафель прекрасно понимал его нежелание с ними встречаться, хотя, конечно, вряд ли те стали бы постоянно таскать за собой дементоров.
Вернувшись к себе, Азирафель первым делом навестил Барти и, обнаружив его спящим, не сильно удивился. В конце концов, он, наверное, впервые за долгое время почувствовал себя в безопасности, вот и расслабился. Чему ещё и поспособствовала рисовая водка, подогретая до нужной температуры. Азирафелю не надо было его касаться, чтобы углубить и без того крепкий сон, что он и сделал, улыбнувшись своим мыслям. Что ни говори, в этом мире они с Кроули неплохо устроились и даже сумели узнать смертных немного лучше, что, несомненно, заслуживало поощрения. Хотя бы самих себя.
— Кроули, как ты отнесёшься к праздничному ужину?
— Всегда хорошо.
— И даже не спросишь, по какому поводу?
— В общем-то, мне не нужен повод, чтобы отпраздновать, но если хочешь…
Конечно, Азирафель хотел. Он успел соскучиться по тихим вечерам, когда приятная беседа подкреплялась глотком вина и доставляла не меньшее удовольствие, чем самый изысканный десерт. Расторопная Винки умела удивлять, и скоро Азирафель уже сбрызгивал лимоном нежнейшую форель, прежде чем полить её сливочным соусом. Кроули наблюдал за ним сквозь бокал «Шато О-Брион» и, кажется, улыбался.
— Скажи, дорогой, — Азирафель отправил в рот кусочек и на мгновение прикрыл глаза от удовольствия, — а почему ты решил убить Барти? Мне казалось, это не твои методы.
— Так речь ведь шла лишь об иллюзии убийства.
— Это да. Но почему тебе вообще пришла эта мысль? Ты ведь видел, можно было обойтись и без этого. И Дамблдор такое не одобрил…
— Меня это, кстати, тоже удивило, — Кроули быстро допил вино и снова наполнил бокал. — Я не то чтобы много общался со смертными, но такой исход дела никого и никогда не удивлял. Так, рабочий момент.
— А где ты с ними общался?
— В Сохо… ты должен помнить.
На ум пришла неудачная попытка ограбления церкви, и Азирафель слегка смутился, вспомнив, чем это обернулось.
— Наверное, ты просто общался не с теми людьми, — решил он. — Всё-таки они отличаются друг от друга. Иногда сильно.
0
0