Когда Кроули всё же ушёл в спальню, Азирафель остался в любимом кресле и, начудесив себе небольшой фонарик-ночник, потушил свечи. Дрова в камине догорели, но угли ещё полыхали красным, способствуя тому особому настроению неги, которое он так любил. Выпитое вино придавало мыслям необычайную лёгкость и позволяло взглянуть на вещи под другим углом. Почему-то раньше Кроули представлялся Азирафелю настоящим мастером в делах смертных, а оказалось, что и он допускает ошибки. Это выглядело слишком странным, что, впрочем, никак не влияло на авторитет Кроули. В конце концов, не ошибается только Она.
Размышления заводили Азирафеля всё дальше и дальше, и лишь усилием воли он остановил себя уже под утро, когда умозаключения стали слишком крамольными. Разве возможно даже думать о том, что они окажутся на одной стороне? Ведь для этого или Азирафелю придётся пасть, или Кроули вознестись. Разумеется, это было невозможно, хотя фантазия о побелевших крыльях и заставляла сердце Азирафеля сладко замирать.
Не-воз-мож-но… не-мыс-ли-мо… не-пос-ти-жи-мо…
— Вы уже встали? — взлохмаченный после сна Барти зевнул, прикрывая рот. — Я думал, ещё очень рано.
— Какао будете? — улыбнулся Азирафель. — А я, в самом деле, мало спал.
Барти пригладил волосы рукой и огляделся:
— А где у вас душ?
Азирафель привык поддерживать чистоту тела чудом, а вот Кроули, если судить по звукам, иногда любил поплескаться в ванной. Так или иначе, направить Барти в нужную сторону не составило труда:
— За этой дверью.
Барти дёрнул за ручку и замер на пороге:
— О! — только и сказал он.
Азирафелю стало любопытно, и он заглянул через его плечо. Похоже, Кроули переделал здесь всё по своему вкусу, и это было…
— Стильно, — Азирафель кивнул, подтверждая свои слова.
— Да, — согласился Барти, — очень.
Идеально чёрный мрамор был отполирован до зеркального блеска, что не помешало Кроули установить на противоположные стены зеркала, сильно меняющие восприятие пространства. Ванна там тоже была — чёрная, мраморная, стоящая на когтистых лапах дракона. Единственным исключением в цветовой гамме оказались краны и лейка душа — металл, из которого они были сделаны, отливал красным.
— А где можно взять полотенце?
Азирафель понятия не имел, но смело предположил:
— Видите шкафчик?
Там действительно оказались полотенца, разложенные по полкам, и Азирафель сначала не поверил своим глазам, когда понял, что рядом с красными лежат и другие, в его любимый тартан. Почему-то это было особенно приятно.
— Можете взять моё, — разрешил Азирафель.
Барти всё понял правильно и вытащил из пачки кремово-бежевое полотенце.
— Спасибо.
Азирафель поймал себя на том, что не может перестать улыбаться, поэтому просто кивнул Барти и вернулся в своё кресло. День начинался отлично.
Завтрак тоже прошёл хорошо. Утренний «Пророк» сообщил о внеочередном заседании Визенгамота «в связи с новыми обстоятельствами дела С.Блэка». Судя по довольному лицу Дамблдора, реабилитация Блэка была делом решённым, и теперь оставалось ждать его официального появления. Кроули оптимистично уверял, что он появится уже к вечеру. Азирафель же отлично представлял себе, сколько бумаг для этого нужно подписать, поэтому ставил на конец недели. Не угадал никто — Блэк появился через два дня.
Заседания педагогического совета Азирафель привык уже считать рутиной, поэтому собирался избежать этой потери времени, сделав вид, что совершенно забыл. Однако Дамблдор не просто перехватил его после обеда, но и проводил до своего кабинета, увлечённо рассказывая о возможности амнистии. Азирафелю не то чтобы было любопытно — он всё это уже знал от Кроули! — он просто слишком хорошо изучил одну книгу по этикету и твёрдо усвоил, что сбежать было бы невежливо. Оставалось терпеть. Всё же смертные любили придумывать для себя совершенно дурацкие ограничения, чтобы потом из-за них страдать.
Впрочем, позже Азирафель не пожалел, что Дамблдор проявил известную настойчивость, иначе бы рисковал пропустить представление. Разумеется, это шоу никак нельзя было сравнивать с теми, что устраивал Кроули, но всё равно оно вышло отменным. Режиссировал явно Дамблдор, потому что именно он дал сигнал к началу действа.
— Альбус, к чему всё это? — Макгонагалл сжала губы так, будто с трудом сдерживалась, чтобы не выругаться. — Ещё только середина недели. Что за срочность?
— Да, — поддержала её Хуч. — У меня на это время были другие планы, потому что сегодня вечером у меня увольнительная.
— Все, конечно, сгорают от любопытства по этому поводу, — ехидно отозвалась Макгонагалл.
— Ах, Минерва, говори за себя. Вот Помона, например…
Спраут, услышав своё имя, оживилась и сняла шляпу, начиная ей картинно обмахиваться.
— Её интерес нельзя переносить на весь коллектив. Медовый месяц сильно сказывается на критичном восприятии действительности, — кисло улыбнулась Макгонагалл.
— В смысле? — насторожилась Спраут.
— Наша Минерва только что назвала тебя идиоткой.
— Леди, не ссорьтесь, — наконец вступил Дамблдор, ударив в гонг. — Позвольте представить вам нового профессора Защиты от Тёмных Искусств.
— В смысле «нового»? — Хуч встала со своего места. — Я хоть и не считала Хмури идеальным педагогом, но лёгкое недомогание не повод выгонять его из замка.
— Истинная правда! — поддержала её Спраут.
— Аластор принёс мне заявление об отставке после того, как поймал Петтигрю, — начал Дамблдор.
— Мне всё понятно! — Хуч хлопнула ладонью по столу. — Альбус, вы опять играете в свои игры! Я так и знала, что вы не просто так взяли его на работу. «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить».
— Но он не мавр, — в наступившей тишине свистящий шёпот Помфри расслышали все.
— Это фактура речи, милая Поппи, — снисходительно усмехнулась Хуч. — Что ж, давайте нам, Альбус, своего профессора. Посмотрим, кто вас так сильно покорил, что вы взяли его в середине года безо всяких рекомендаций и испытательного срока. Впрочем, меня это ничуть не удивляет.
Дамблдор улыбнулся и ещё раз ударил в гонг, прежде чем объявить:
— Наш новый профессор не нуждается в представлении, потому что это хорошо известный вам всем Сириус Блэк.
Азирафель с трудом сдержал улыбку, глядя, как Снейп презрительно кривит губы:
— Какая неожиданность!
— Ты, правда, так мне рад, Снейп? — Блэк появился в кабинете внезапно, и сразу же показалось, что там мало места, потому что он занимал его слишком много. — А уж как я рад всех вас видеть!
Спраут встала и угрожающе натянула шляпу на голову:
— Вот, оказывается, кто пил Оборотное зелье, изображая моего Аргуса!
— Вы так говорите, будто бы я пытался забраться к вам в постель!
Всё-таки иногда лучше молчать! Азирафель уже успел понять, что тема постели была в коллективе профессоров Хогвартса немного болезненной, и поднимать её точно не стоило.
— В постель вы лезли к Снейпу, — мгновенно воспряла духом Хуч, — вон он уже краснеть начал.
— Я вообще здесь ни при чём! — Снейп действительно покраснел и, казалось, с трудом подбирал слова. — Это безобразие…
— А вот не отказали бы вы Сириусу, милый Северус, — улыбнулась Макгонагалл, — и всё могло бы быть совершенно иначе.
— А с чего вы решили, что он мне отказал? — возмутился Блэк.
Снейп стал задыхаться, и, как ни странно, ему на помощь пришёл Кроули, который принялся аплодировать:
— Отличное представление, коллеги. Браво!
— А вы, мистер Кроули… — начала было Хуч, но явно вспомнила про оппозицию и прикусила язык.
— Спасибо, Роланда, это действительно я, — Кроули даже не надо было вставать с места, чтобы сосредоточить всё внимание на себе. — И я бы хотел поговорить с новым коллегой о деле.
Дамблдор просиял, с таким умилением взглянув на Кроули, будто признавал свою заслугу.
— Господа, — он снова ударил в гонг, — берите пример с мистера Кроули и давайте уже говорить по существу.
Одна Спраут пробормотала что-то неразборчивое про любимчиков директора, а остальные профессора затихли, внимательно разглядывая Кроули. Будто его этим можно было смутить! Азирафель с удовольствием наблюдал, как Кроули смерил Блэка взглядом и улыбнулся:
— Итак, коллега, надеюсь, вы покажете нам свои поурочные планы? Хотя бы на ближайшую неделю. Или вы не знаете, что это такое?
— Планы? — похоже, Блэк слышал о таком впервые. — Точно! Планы. Поурочные. Я их забыл.
— И где же? — снова оживилась Хуч.
— Я не могу назвать его имя, чтобы не скопром… скомпром… в общем, это личная информация!
— Альбус, это уже чёрт знает что такое! — возмутилась Макгонагалл.
Однако Дамблдор вместо того, чтобы стучать в гонг и наводить порядок, захохотал. Отсмеявшись, он вытер выступившие на глазах слёзы и заговорил уже серьёзно:
— Вот за это я и люблю Хогвартс. А сейчас давайте вернёмся к делам. Скоро пасхальные каникулы, а там уже совсем мало времени остаётся до третьего испытания Турнира.
0
0