1
Плотные облака низко громоздились над буйными холмами листвы, тщетно силясь отразить формы местной растительности. Небо давило, но и земля в долгу не оставалась. Мертвенно-сизые отсветы далекого голубого солнца обесцвечивали пёстрый растительный ковер, окутывая пепельной дымкой. Но чем ниже опускался катер, тем более рассеивался иллюзорный пепел и цветастее становился лес.
— Туда.
Палец капитана нацелился на мелькнувший просвет между тёмных лесных массивов. Пилота пробрал было смех: курс задан, оговорён, обмусолен, машина идет считай на автопилоте, так нет — тычет пальчиком, куда повернуть и где притормозить. Внутренний смех, впрочем, на лице так и не отразился — кинув взгляд на обзорники, пилот посмурнел и тяжело вздохнул. Да уж, неприветливая планетка. Так и подмывает либо плюнуть на всё и свалить обратно на орбиту, либо руки на себя наложить. С чего бы это?
Под машиной бесконечным аляповатым ковром проносился диковинный лес. Пилот поначалу косился на пёстрый пейзаж, но чем дальше, тем неохотнее — на что там смотреть? Неземной лес, местами плавный, местами ступенчатый. Разноцветный, неровный, с будто выдранными лишаями проплешин. И тут же рядом клубки спутанных, заросших гадюжников.
Каскады листвы громоздились один на другой — бомбили их тут, что ли… Корявые, длиннющие лысые сучья торчали над сизыми, желтыми, песочными кронами то здесь, то там, как разветвившиеся шипы-переростки. Чёрные маленькие пятна вообще видоизменялись на глазах, оттягивая куцые подобия ложноножек. Это ж какая будет пакость, если на неё взглянуть в натуральную величину? Не дай бог заночевать под таким плотоядным деревцем… Чудной лес. Нет… чудной — это не то слово. Не подходит. По земным пейзажам — каждое дерево должно быть похоже на другое. Примерно. На то он и лес — совокупность примерно одинаковых деревьев.
А тут что? Никакой похожести, дикость. Чужая, бестолковая, нелогичная дикость. Поганый он, а не чудной. Как в страшных сказках про бабку-Ёжку. Страха, ясно дело, у пилота Панченко — бывшего лейтенанта ВКС, а теперь вольного профессионала — не возникало, а вот неприязнь всё нарастала. Стрельнув хмурым взглядом на сидящего рядом Торова, пилот снова раздраженно уставился в проносящийся внизу лес.
Капитан пожирал расстояние таким сосредоточенным взглядом, будто пытался с двухсотметровой высоты, подобно своим далёким предкам, выискивать грибы. Или местных сусликов. Если они тут водятся.
Водятся, конечно. Суслики не суслики, а кто-то водится. Торов не биолог, но всё, что найдёт — исследует со всем тщанием. Окрылённый у капитана взгляд, жадный, приверженный. Этот горы свернёт.
— Вот он.
Пилот и сам видел впереди большой холм, лишенный лесного покрова. Высадиться нужно было в лесу, но соблюдая меры предосторожности. Вот она, предосторожность — лысая, как коленка. Тут и сядем. Возьмём повторные пробы и назад. Нечего тут рассиживаться, не дома.
Посадив машину, пилот склонился над приборами, его пальцы запорхали по панели. А ну как драпать придется, нужно подготовить быстрый старт.
— Итак, — капитан Торов энергично потер ладони. — Из катера не выходить. Контролировать и наблюдать. Внимательно наблюдать. Всё понятно?
— Понятно, наблюдать и не выходить. А если мы сели на спину местного чуды-юды?
— Холм просканирован с орбиты, он не обладает признаками ни дыхания, ни сердцебиения и состоит из минералов естественного происхождения. Снова на шуточки потянуло?
— А то! Планетка располагает. Выпускаю живность?
— Выпускай.
Недра планеты скрывали много чего полезного, но прибыли они сюда прежде всего из-за ионита. С его помощью компания собиралась возместить затраты на бесконечно долгий перелёт. В этом квадрате почву ещё не исследовали, за тем и прилетели.
Через час все пробы с образцами были укомплектованы по контейнерам, и Панченко осмелился задать тот вопрос, который мучил его с момента отлёта.
— Всё?
Капитан вместо ответа встал, подошел к большим обзорникам и какое-то время вглядывался вдаль.
— Нет, не всё. Эта планета удручающе действует на психику, не находишь?
— Нахожу. Удручающе — это слабо сказано.
— Наблюдал похожий эффект на других планетах?
Теперь задумался пилот. Сумрачно перебрав два десятка планет, он насторожено посмотрел на Торова.
— Нигде. То есть, ты хочешь сказать…
— Что-то фонит. Либо лес, либо кто-то из местных обитателей. Не хочешь разобраться в обстановке?
— Не хочу, — поёжился бывший лейтенант ВКС, вызвав широкую улыбку капитана.
— А я хочу. И ты, пилот Панченко, будешь моим живым барометром.
— Твою ж мать… — Панченко отвёл взгляд, взъерошил волосы, еле сопротивляясь безумному желанию выдрать клок помясистее, и упёрся лбом в кулак. Если капитан чего-то хотел, то он это получал. И сейчас получит. Горы свернёт, сволочь…
Через час мимо корабля прошмыгнула стайка местных зверьков, напоминавших земных зайцев. Панченко проводил их рассеянным взглядом, мимоходом подивившись на то, что зайцы бегают стаями. Как-то он раньше подозревал, что зайцы бегают поодиночке. Качнулся в кресле, поймал в объектив, увеличил и сделал пару снимков. Зайцы фонят? Почему бы и нет…
— И что мы будем делать, если тут всё так же не будет никаких изменений? — спросил пилот спустя ещё три часа.
Торов потянулся в кресле, как сытый кот.
— Если активность местной фауны будет нулевой, пойдём в лес.
— Шикарно. В лес, значит. А если мы и в лесу ничего не найдём?
— Улетим. Отснимем материал, будем думать. Высаживаться всё равно рано или поздно придётся.
— Так чего же мы ждём!? — Панченко дернулся в кресле, едва не подскочив на месте. — В лес, так в лес, где наша не пропадала.
— Рано.
Взгляд подчиненного сделался подозрительным.
— Ты телепат?.. Психопат? Лесопат? Умеешь разговаривать с деревьями? Они тебя попросили не торопиться?
Торов отлип от созерцания далекой опушки и покосился на подчинённого.
— Наблюдать я велел внимательно. Пилот Панченко! Доложить обстановку.
— М-мм… В таком тоне дуболомами своими командуй, капитан Торов. А я без погон, слава те Господи… М-мм… Обстановка. На вверенном мне участке три часа назад с юга на север проследовала группа ушастых животных в количестве… примерно восьми штук… особей. Скорость передвижения по первоначальному анализу…
— Отставить придуриваться.
— Да хоть придуривайся, хоть как — нет тут никаких мыслящих менталов, что я — не вижу? Одно зверьё.
— Через полчаса после посадки на поляну прилетели птицы. И я думаю, что они не просто прилетели, а вернулись на свой холм, с которого мы их согнали.
Панченко наклонился ближе к обзорнику и с кислой миной обозрел небо. Птички и правда сновали туда-сюда. Причём одна из них не сновала, а планировала и имела зубы, насколько можно было предположить с такого расстояния по форме… морды. Странно, что остальная мелочь её не боялась.
— Вернулись. Что с того?
— Ещё через полчаса кто-то шуганул птиц вон из того сиреневого лесочка.
Пилот глянул на указанный лесочек, более напоминавший разросшийся куст, и снова повернулся к капитану. Говорить он ничего не стал.
— И не только птиц, — продолжил Торов, снова развернувшись к обзорнику и откинувшись на спинку кресла. — Ушастые животные тоже бежали из того лесочка. Стаей. Либо, что вероятней, из того лесочка прыснули все, кто там был — хоть в стайном составе, хоть без оного. И во все стороны, а не только с юга на север.
Капитан подождал возражений, не дождался и продолжил:
— Далее, ещё через час это нечто подобралось к самой опушке. Затем двинулось правее, не покидая пределов леса. Сейчас оно ровно на противоположной стороне, вон там.
Панченко побуравил капитана загадочным взглядом, потом тоже посмотрел туда, куда тот показывал минуту назад:
— Это ты всё по испуганным птичкам определял?
— Не только. Ещё через час он — или оно — должно дойти до исходной точки. И после этого оно либо выйдет, либо уйдёт. И вот тогда мы уже и примем решение.
— Ты хочешь сказать, что местный хищник не умеет ходить так, чтоб себя не обнаруживать?
— Да в том-то и дело! — Торов скривился. — В том-то и дело, что тому, кто там ходит, наплевать на то, обнаруживают его или нет. Он ведёт себя как хозяин, и его боится любая мелюзга, имеющая инстинкты. От обычных хищников зверьё так не разбегалось бы. Не так… масштабно.
— И ты собираешься к нему выйти.
— Собираюсь.
Панченко прикинул, что у них есть из методов противодействия. Оружие, парализаторы, ножи. Пугачи всех сортов. Ну и всего по мелочи. Только, похоже, что тут не оружие нужно, а шапочка из фольги. Он по-новому взглянул на их совместное наблюдение и признал, что ментальная мерзопакость фонила не однородно, а с разных сторон. Или ему это стало казаться… черт их разберет, до чего поганый лес! Уже всякая ересь мерещится. Выходить опасно, конечно, но корабль их спасёт в случае чего. Если они там не спят, на орбите. Да какая тут орбита, с такой облачностью… Ну, значит катер. Да, и катер тоже много чего может, он специально и предназначен для таких диких планет. С интеллектом катерок, со специально заточенным интеллектом.
Менталы, чтоб их… Выжечь всё напалмом и высаживаться спокойно.
— Плохой из меня барометр, — покаянно хмыкнул пилот. — Всё самое интересное пропустил.
— Ещё не вечер. Он пока и не менталит толком.
Пилоту после таких слов снова остро захотелось улететь отсюда к чертовой матери на орбиту.
Домой.
Через час Хозяин — так по меткому определению капитана наблюдатели стали называть неведомого ментала — до своей точки отправления не добрался. Да, похоже, и не собирался. Ровно через час — ради интереса Панченко засёк время — Хозяин вышел из леса там, где и находился. У пилота ёкнуло в груди — ментал будто сговорился с капитаном о точном времени визита. Хищно подавшись вперёд, Панченко суетливо завозился с камерой.
Капитан на выход из леса отреагировал спокойнее. Он лишь чуть сузил глаза, задышал чуть тяжелее и медленно повел шеей, хрустнув позвонками. Встал, прошел к отсеку с оборудованием и молча стал собираться. Панченко помертвел.
— Может, вдвоём пойдём? — без особой надежды предложил он. Тон получился жалобным, едва ли не плаксивым.
— Нет. Он тут, похоже, один, и я должен быть один. Ты будешь моими глазами. Наблюдать обстановку. Следи и за ним, и за лесом. А может, и за птичками… хотя… с ним не должны… Не отвлекайся на них. Пиши всё, что сможешь, со всех носителей, со всех ракурсов. Слушай. Думай, наблюдай. Внимательно наблюдай. Следи за его мимикой, старайся предугадать что у него на уме…
Казалось, Торову не хватает дыхалки. Напряженный голос и шумное дыхание — вот что выдавало волнение капитана.
— Что у него на уме! Пожрать!
— Если только вскипятить мозг, — капитан невесело усмехнулся. — Эх, Панченко, Панченко. С чего ему меня жрать? Тем более с такими приготовлениями… Огня не открывать. Ни при каких раскладах, это приказ. Никаких парализаторов, пугачей, лучей, сетей и всего остального. Приказ ясен?
— Ясен. — Пилот отер рукавом пот, судорожно соображая, чем бы ему заняться прямо сейчас, чтобы не видеть, как его капитан собирается добровольно отправиться зверю в пасть. Он вдруг встрепенулся, склонился над монитором и начал быстро вводить команды. Торов внимательно осмотрел обзорники, себя, подумал, повертел в руках ручку с блокнотом, сунул в карман, опять подумал, растерянно хмыкнул, выложил обратно, окинул мимолётным взглядом сосредоточенного пилота и несколько раз глубоко вздохнул:
— Я пошел.
0
0