Азирафель по-прежнему не слишком хорошо разбирался в непостижимом, но это вовсе не мешало ему получать удовольствие от происходящего. А ещё он очень любил получать письма и огорчался, что уже больше века в его почтовом ящике появляются лишь счета. Отвечать на письма он, кстати, тоже любил.
Филин влетел в магазин, будто так и задумывалось, и уселся на вешалку, несколько раз чиркнув клювом по шляпе, оставленной однажды кем-то из посетителей. Лёгкий запах гари ещё витал в воздухе, а следы копоти на некоторых полках были почти незаметны. Азирафель даже не испачкал руку, бережно и осторожно поглаживая корешки редких изданий, как давно привык. Он обошёл магазин по кругу, вновь вернувшись к Кроули, который так и стоял возле вешалки, переглядываясь с филином.
— Всё в порядке…
— Я же тебе говорил! А ты уже оценил те новые книги?
— Мне кажется, что ты в них ориентируешься ничуть не хуже меня, — улыбнулся Азирафель.
— Можешь тешить себя надеждой, — фыркнул Кроули, — но я уверен, что не видел у тебя прежде столько книг с красными обложками, выставленных в ряд.
— Что ж, возможно, ты…
— Я всегда прав, — нетерпеливо отозвался Кроули. — Ты собираешься забрать у него письмо?
— Но это же твой филин, — напомнил очевидное Азирафель.
— Но письмо он принёс не в мою квартиру. И вообще, ангел, мне кажется, что если бы кто-то из них решил сюда написать, он бы выбрал адресатом тебя.
Наверное, Кроули не ошибался, и всё же Азирафель медлил. Насколько проще уйти навсегда, зная, что оставляешь мир, в котором всё устроено по твоему вкусу, чем вернуться туда спустя годы, будучи почти уверенным, что всё пошло не так, как хотелось тебе. Свободная воля — очень интересный дар, который легко обращается проклятьем, если перестать думать. А когда всё хорошо, не думать — слишком большое искушение, особенно для смертных, чей срок жизни не позволяет строить долговременные планы.
Насколько проще жить, не привязываясь душой ни к кому из смертных, не наблюдая, как они стареют и становятся немощными, не переживая их неминуемые смерти. Если филин долетел, то в их мире прошло не меньше четверти века, а это большой срок…
— Ангел, ты что… боишься?
Иногда Кроули бывал чересчур проницательным.
— Чего мне бояться?
— Ну, не знаю… мне, например, страшно. Сколько им всем было лет? Особенно Дамблдору, да и остальные недалеко от него ушли, — Кроули болезненно поморщился. — А пишет, наверное, Поттер. Ни у кого другого упорства бы не хватило.
— А может, и желания, — Азирафель улыбнулся, отгоняя грусть.
— Это вряд ли… ну, давай уже. Не томи!
Филин спокойно дал отвязать от лапы письмо, но не торопился улетать. Похоже, он ждал угощения. Впрочем, ещё несколько минут он вполне мог подождать. Разглядывая знакомый почерк, Азирафель улыбнулся:
— От Поттера…
— Читай уже! — Кроули никогда не мог похвастаться долготерпением.
Азирафель сначала всё-таки устроился в любимом кресле, надел очки и только потом приступил к чтению.
— «Здравствуйте, мистер Азирафель и мистер Кроули. Неделю назад был мой день рождения, и я по традиции снова вам пишу. Пусть все предыдущие письма не находили адресатов, но я всё равно верю, что рано или поздно мне повезёт…»
— А он ни черта не меняется, — усмехнулся Кроули. — Подумать только, традиция у него!
— Мне нравится, — улыбнулся Азирафель и продолжил чтение. — «Кстати, я купил себе точно такой же телефон, как у мистера Кроули, если, конечно, правильно запомнил модель. А потому думаю, что повезёт мне очень и очень скоро».
— Что бы хорошее запомнил, — проворчал Кроули, но Азирафель видел, что он был польщён. — Например, что за руль чужой машины садиться нельзя.
— Ты придираешься, дорогой, этот урок он усвоил ещё при нас. Итак. «Ваши овцы живы-здоровы, и, если честно, первокурсники их терпеть не могут, потому что Снейп научил этих кудлатых тварей шпионить, и стоит кому-то начать списывать или ещё что такое, они сразу блеют обо всём Снейпу…»
— А вот Поттер ни капли не изменился! — Кроули развалился на диване, устраивая ноги на подлокотнике, и каким-то непостижимым способом в его руке оказалась бутылка коньяка, к горлышку которой он с удовольствием приложился. — Рассказывает про овец вместо того, чтобы…
— Не торопись, дорогой, дальше будет про людей.
— Так и быть, дам ему ещё один шанс, — видимо, коньяк в бутылке оказался неплох. — Но про овец, соплохвостов и уток можешь пропускать. Лучше Даррелла ему не написать.
— Ты читал Даррелла? — удивился Азирафель.
— У тебя в магазине чего только не найдёшь. Не отвлекайся, ангел.
— Хорошо, — покладисто согласился Азирафель. — Не отвлекаюсь. «Кстати, сам Снейп оказался не так плох, как я о нём думал на первых курсах. Сириус говорит, что это его благотворное влияние, но Снейп уверяет, что старый… — Азирафель внимательно вгляделся в тщательно замазанное слово и прочитал по слогам: — пи-до-рас ничему хорошему научить не может. Это он так шутит, разумеется. Сначала я не верил, что у него есть чувство юмора, но когда пригляделся, оно обнаружилось. А так-то Сириус отличный профессор, и многому может научить, это я теперь как коллега говорю».
— Что? — Кроули перевернулся на живот, с удивлением разглядывая Азирафеля. — Поттер профессор?
— Выходит, что да.
— Хотел бы я почитать его поурочные планы. Если судить по письму, они не выдерживают никакой критики.
— Дорогой, Гарри просто придерживается стиля доверительного разговора, — попытался урезонить его Азирафель.
— Пф-ф! Уверен, что он и слов-то таких не знает.
— Знает! — Азирафель ткнул пальцем в письмо. — «Надо сказать, что коллектив меня принял неплохо, хотя я не послушал Снейпа и на первом же педсовете поругался с Хуч. Мне кажется, Дамблдор специально устраивает там развлечение…»
— А что я говорил?! — вскинулся Кроули. — Конечно, специально! Эти его «поделитесь наболевшим, коллеги…» А читать вслух чьи-то поурочные планы?
— Неужели он читал твои, а я пропустил?
— Ты вообще не слишком жаловал педсоветы. А зря. Что там он говорит про Хуч?
Азирафель улыбнулся, находя нужное место в письме:
— «А ещё мне кажется, говорить коллеге: «Сначала родите своего, и мы посмотрим, кого вы воспитаете» — это верх непрофессионализма. У многих великих педагогов вообще не было детей, но они же как-то справлялись? Более того, по их книгам весь мир учится, как воспитывать детей».
— М-да, — Кроули задумчиво отпил из бутылки. — Хуч ни капли не изменилась, как, впрочем, и Поттер. Как он мог с такими воспитателями вырасти таким идеалистом?
— А чему ты удивляешься? И Снейп, и Блэк тоже теоретики. Вот смотри, Гарри дальше пишет: «У Сириуса с Северусом детей вот не было, но меня они вырастили очень даже хорошо. Ну, мне так кажется. Хотя, конечно, и они не без греха. Например, они долго не верили, что мы с Драко просто друзья, и предостерегали от разного. И Сириус-то понятно, он всегда не доверял Малфоям, но вот Северус удивил».
— В каждом приличном семейном шкафу должны быть скелеты, — Кроули назидательно кивнул, вновь прикладываясь к бутылке, — но иногда они торчат наружу. Больше он ничего про Малфоев не пишет?
— Пока не вижу, — Азирафель пробежал взглядом несколько строк. — Зато есть про Геллерта… ух ты! «Геллерт Бэгшот такой же старый, как Дамблдор, и никто не понял, зачем они вдвоём сделали вид, что сошлись…» Тут зачёркнуто что-то о том, что сошлись они в том-самом-смысле, — уточнил Азирафель. — «И даже купили дом в Хогсмиде, где Альбус уже начал разводить трепетливые кустики и завёл козу в лучших семейных традициях…»
— Никогда не сомневался в Дамблдоре, — фыркнул Кроули. — Он умудрился устроить личную жизнь у всех на виду так, что никто в неё не верит, а стало быть, и не лезет с советами.
Азирафель тоже отдал должное уму Альбуса:
— Дорогой, мне кажется, что он просто позволил себе всё. И ему это сошло с рук.
— Где-то я уже наблюдал нечто подобное, — пробурчал Кроули, делая очередной глоток.
Азирафель ответил улыбкой на его более чем прозрачный намёк и вернулся к письму:
— «Но если они действительно поселятся в Хогсмиде и уйдут на покой, как грозятся, то у нас сразу же откроется вакансия директора и профессора трансфигурации. Что-то трансфигурации в последнее время не везёт. После того, как Макгонагалл удалилась на покой и, по слухам, вышла замуж за какого-то маггла, сменилось уже четыре профессора, из которых Геллерт, несмотря на возраст, был лучшим…»
— Поттер уже собрал, кажется, все слухи, но так и не написал, что преподаёт сам, — недовольно скривился Кроули. — И вообще, почему он ничего не написал про Тома? Про Беллатрикс? Про Филча? Про Скиттер? Почему бы ему не приложить к письму номер «Ежедневного Пророка»?
— Дорогой, но он пишет о том, что ему интересно. А «Пророк», наверное, филину было бы тяжело нести.
— Ты видел этого филина? — Кроули извернулся, чтобы взглянуть на недовольно нахохлившуюся птицу. — Это же гора мышц и злости. Ангел, ты, конечно, можешь сколько угодно защищать мальчишку, но дайджесты так не пишут!
— Дорогой, это просто письмо, — попытался урезонить его Азирафель.
— Просто письмо? Ангел, он написал нам из другой реальности! Эта чёртова птица нарушила парочку основных законов мироздания! А мы должны по этим крупицам воссоздавать целую картину? Да у меня от его письма вопросов больше, чем возникло после посещения твоих приятелей-ангелов на их зажигательной вечеринке!
— Это потому, что там ты получил ответы на всё, — улыбнулся Азирафель.
— Возможно, — нехотя согласился Кроули. — Но мне всё ещё интересно…
— Я обязательно спрошу обо всём Гарри в ответном письме.
— Постой, ты хочешь ответить?!
— Ну да. Филин же не просто так сидит. Он ждёт ответа, и я не собираюсь его разочаровывать.
— Так просто?!
— А зачем усложнять? И знаешь, дорогой, мне кажется, я знаю, где мы проведём следующий отпуск. Ты только представь…
Судя по всему, Кроули представил, потому что на его губах заиграла мечтательная улыбка.
— Ангел, ты просто чёртов гений! Кстати, многие смертные ходят в отпуска каждый год… делают там фотографии, а потом вспоминают… и мы бы так могли… только затягивать нельзя… у них возраст…
Азирафель слушал Кроули и улыбался. Они с ним, наверное, здорово отуземились, раз с такой лёгкостью начали рассуждать о делах смертных. И почему-то от общения с людьми больше не отпугивали ни их короткий век, ни некоторая суетливость. Совершенно непостижимым образом.
— И знаешь что, ангел? Если у Барти будут дети, кем они нам будут приходиться? — Кроули эта мысль заняла настолько, что он уселся на диване самым традиционным способом. — И тогда ничего не кончится, понимаешь? Даже у Неё есть Адам… а мы вообще рядом будем.
Так далеко Азирафель не загадывал, хотя в одном не сомневался точно — они с Кроули будут рядом. Всегда. И это было правильно. Он достал из секретера стопку бумаги для письма и зачем-то взял старинное перо и чернила.
— Передавай от меня привет, ангел, — довольно улыбнулся Кроули. — И напиши, что мы скоро их навестим, как только Барти устроится. Пусть ждут в отпуск.
— Обязательно, дорогой. Так и напишу.
0
0