– Извольте побыть здесь, я доложу о вас, – сказал он с неподражаемо-домашней интонацией, как будто не информировал, а попросил о маленьком одолжении.
Темери едва сдерживала любопытство, изучая дом изнутри.
Мебель, безусловно, была ифленская. В Танеррете её детства таких лёгких, грациозных линий у шкафа или комода быть просто не могло. Всё было куда монументальней.
Дом недавно ремонтировали, но кое-где остались недоделки. Вот и в этом зале на потолке виднелся свежий рыжий потёк: не выдержала крыша. Ещё бы – эта зима оказалась самой снежной и холодной за последние десять лет, а то и больше.
Комод в каждом доме очень быстро становится обиталищем милых безделушек, но здесь под подсвечником не было даже вышитой салфетки. Тоже пусть не явный, но знак того, что дом долго пустовал, и хозяев обрел совсем недавно: свечку или только сменили, или ещё ни разу не зажигали.
– Ух ты… – зачарованно прошептала Дорри и подошла к дальней, утопающей в тени стене. Темери пригляделась и поняла, что хочет повторить восклицание за служанкой – на стене висела картина, пейзаж. Море, скалы, ветер – а в дальнем далеке, под болезненно жёлтым рассеянным лучом, – город, росчерки белых стен и красных крыш. Художнику как-то удалось добиться ощущения, что прямо от холста в лицо зрителю дует яростный солёный ветер, пропитанный брызгами ледяной воды. Движение воды, пойманное точно и угрожающе узнаваемо, ощущение беды и грозового, буйного веселья…
Картина была не так и велика, но казалось, занимает всю стену, а то и отхватывает часть пространства у соседних комнат…
Слуга прокашлялся за спиной, привлекая к себе внимание.
– Что это? – с улыбкой спросила Темери. – Чудесная картина.
– Автор этого шедевра, к сожалению, не так давно умер. Но мне довелось лично служить мастеру та Росвену. Это одна из поздних его картин, и он не считал её шедевром…
– Очень красиво, – искренне похвалила Дорри. – Просто дух захватывает! Простите, рэта…
Лакей степенно поклонился.
– Хозяйка примет вас в голубом зале. Это близко.
Это действительно было рядом – оказалось, достаточно просто пересечь коридор. Двери распахнулись, и лакей торжественно повторил имя Темершаны для ожидающей хозяйки. Темери грызло любопытство – кто она? И где пресветлая? И зачем вообще эта встреча?
Хозяйка оказалась красивой молодой ифленкой, которая, едва услышав имя гостьи, тут же поднялась навстречу. На её лице была вежливая, но слегка удивлённая улыбка, а в глазах, если Темери только не отказало зрение, таилась нешуточная тревога. А ещё она ждала ребёнка – одежда не скрывала небольшой, но уже заметный живот.
– Простите моё любопытство, рэта Итвена, мы не ждали гостей и я… никак не могла подумать, что вы почтите меня визитом…
Темери, чувствуя себя немного глупо, протянула ей письмо и пояснила:
– Пресветлая Ориана написала мне и попросила о встрече. Я надеялась её застать, но, как вижу, она уже отбыла?
Девушка чуть склонила набок хорошенькую кудрявую голову.
– Да, действительно одна из сестёр Золотой Ленны побывала у нас недавно, но не собиралась задерживаться. У неё просто поломалась карета. Ремонт занял несколько часов, но она не говорила, что кого-то ждёт, и отбыла сразу, как наш мастер всё починил… хотя, мы, конечно, не были бы против, да, Фадде?
– Конечно, хозяйка, – всё с той же мягкой домашней интонацией откликнулся от двери лакей.
– Что же, – растерялась Темери. – Выходит, я зря спешила. И зря вас побеспокоила, чеора…
– Энайтери та Росвен, – поспешно представилась она. – Простите мою невежливость, но мне и в голову не пришло, что вы не знали, кто здесь живёт. Послушайте, вы столько времени потратили. Останьтесь ещё ненадолго, поужинаем вместе. Здесь довольно скучно, но я пока не могу вернуться в Тоненг.
– А давно вы оттуда уехали?
– Второй день. Представляете, только закончила раскладывать вещи, и тут вдруг – Фадде сообщает, что пресветлая сестра просит содействия и помощи…
– Да уж… – растерялась Темери, – выходит, я отвлекаю вас ещё и от переезда.
– Нет, что вы! – оживилась Энайтери. – Терпеть не могу прибираться и с радостью отвлекусь на разговор. Ведь вы же и есть – та самая мальканская невеста, верней, уже жена нашего наместника? Так удивительно видеть вас здесь без свиты, прислуги и всяких там подруг-компаньонок…
– Я ехала на встречу с пресветлой, – напомнила Темери, – судя по письму, дело у неё ко мне было срочное. Может быть, вы не знаете, но долгое время монастырь Золотой Матери был для меня единственным домом. Я не могла не отозваться. К тому же со мной эскорт и служанка.
Темери почему-то сразу понравилась и эта юная красавица, и этот лакей, который, наверное, служит её семье уже много-много лет. И этот большой пустой дом.
Почему-то появилось ощущение давнего хорошего знакомства. А ведь она ифленка. Тоже ифленка, как Шеддерик и Кинрик…
Именно потому Темери и говорила с ней искренне и словно не задумываясь. Упорно хотелось прогнать тревогу из больших светлых глаз собеседницы. И, кажется, потихоньку это удавалось.
– Что же мужа с собой не взяли, – осторожно спросила хозяйка. – Хотя, тогда Фадде, наверное, упал бы в обморок от чувства ответственности. У нас нет подходящего случаю угощения…
– О, светлейший наместник отговорился важными государственными делами. К тому же, как я уже сказала, это дело монастыря и, судя по письму, деликатное дело. А выезд наместника с супругой – это уже не частный визит. Он неминуемо привёл бы к выезду половины двора.
Энайтери Росвен ощутимо вздрогнула. Пожалуй, такая вероятность раньше ей в голову не приходила.
– Я очень давно не была в Цитадели… – печально призналась она. – Расскажите, как там всё? Чеора та Роа по-прежнему устраивает мелкие пакости? Что поделывает его невозмутимость ужасный Гун-хе?
И Темери вдруг поняла, что ей действительно есть что рассказать. Да начать хотя бы с драки двух юных чеор в день её приезда в замок. И про дары, которыми наместник озаботился лишь за ночь до того, как их нужно подарить… и про восстание, которое они с Кинриком смогли подавить собственной свадьбой. Да, если подумать, за это время произошло столько всего, и хорошего, и грустного, что рассказов хватит на несколько вечеров!
Дорри Темери отпустила: зачем заставлять девушку смотреть, как хозяйка пьёт ягодный взвар с печеньем, и глотать слюнки, когда та спокойно может пойти в комнату для прислуги и в более привычной компании попить того же взвара с тем же печеньем?
Энайтери с удовольствием рассказала об отце, который действительно был модным художником на островах, и даже титул и гербовое кольцо получил благодаря своему таланту.
– Но у нас мало осталось его картин, – с сожалением говорила она. – Только те, которые он не смог продать, или которые он считал недоделанными.
– А та, которая в гостиной?
– О, это такая история. Её отец делал на заказ одному знатному чеору. Несколько лет назад. Тот чеор в живописи не понимал ничего, но ему очень хотелось картину Росвена, чтобы было море, закат, и чтобы лично для него, и чтобы посвящение было написано прямо на холсте. Я не шучу. Именно так он и сказал. А отец тогда сильно заболел… и долго не мог закончить работу. А когда закончил, мы с Фадде наняли сиана и с его помощь сделали магическую копию. Заказчик получил настоящую картину, а у нас осталась эта. Отец сказал, что магические копии убивают половину очарования… но мне она всё равно нравится…
О Фадде она тоже рассказала – он раньше служил в доме отцова приятеля, но тот разорился. И художник Росвен, который тогда уже стал довольно известен, приютил старика. Фадде стал для дочери художника и слугой, и другом, и товарищем по её детским проделкам – в общем, чем-то вроде любимого деда.
Единственное, о чём Энайтери не заговаривала – это о своём будущем ребёнке и об его отце. А Темери и не спрашивала. О таких вещах случайным знакомым не рассказывают, особенно если история эта – без счастливого конца.
Темери спохватилась, когда уже начало темнеть.
Но единственный взгляд в окно принёс дурную новость – начиналась гроза. Сильный ветер успел нагнать тучи и из них уже начал поливать дождь.
Хозяйка решительно сказала:
– Я велю приготовить комнаты. Дело к ночи, дорогу сейчас развезёт, и вы можете попасть в беду. Отправим весточку в Цитадель. Не думаю, что ночь в моей компании повредит вашей репутации, а наместник будет предупреждён.
На том и решили.
В цитадель отправили одного из гвардейцев – в карете. Дорри взмолилась отпустить её тоже – боялась ночевать в чужом доме. Гвардейцев разместили внизу, им подали плотный и вкусный ужин, а Темершана и Энайтери остались коротать время за разговором.
Время шло к полуночи, когда Фадде напомнил девушкам, что час поздний, и что для гостьи давно подготовили комнату.
Гостевые комнаты для знатных дворян располагались на том же этаже что и хозяйские, но в соседнем крыле. Прощаться с новой знакомой было жаль, но не исчезнет же она завтра? Темери только попросила лакея разбудить её до рассвета, вместе с гвардейцами. Хотелось бы вернуться в цитадель к завтраку.
Комнатка оказалась небольшой и тёплой – видимо где-то в стене проходила каминная труба. Кровать накрывала свежая постель, шторы не были задвинуты. В окно Темери увидела часть крыши, широкий карниз и пятиугольную пристройку, образующую с основным зданием что-то вроде небольшого двора. Рай для воров и трубочистов, а не дом: почти куда угодно можно подняться без лестницы. Пожалуй, даже в юбке.
Темери представила, как лезет в своих пусть не широких, но всё равно длинных юбках на крышу – чистить огромной щеткой здешние каминные трубы, и прыснула в кулак.
Всё-таки, даже несмотря на то, что пресветлой здесь не оказалось, выбраться из Цитадели стоило. Разговор с Энайтери оказался именно тем, чего ей больше всего не хватало – лучшим видом отдыха – искренним разговором с человеком, которому ты ничего не должен, и который ничего не должен тебе.
Надо будет обязательно позвать Энайтери в Цитадель… – с этой мыслью Темери и заснула.