Спускаясь, она считала ступеньки: три, пять, восемь, девять, двенадцать…
На улице шел снег, он укрыл мокрым покрывалом, газон, асфальт и ледяные лужи. Первый снег упал на землю в день отъезда Лукаса. С тех пор прошло три дня. Три длинных дня, наполненных ожиданием, и две бесконечных ночи. Ночью шел снег, а утром он таял.
Лукас должен был вернуться сегодня. Сюда. Но не вернулся.
…шестнадцать, восемнадцать, двадцать одна.
Выскочив из подъезда, она не сразу смогла затормозить, остановилась у края тротуара. Мимо промчалась машина. На ботиках и на пальто повисли грязные комки. Марион не обратила на них внимания. Мысли ползли по кругу, пойманные в ловушку бессмысленного счета.
Ступенек больше не было. А ей хотелось и дальше играть в цифры, чтобы… Чтобы не дать мыслям вернуться к услышанному в коридоре квартиры на втором этаже.
Что она сделала неправильно? Почему Лукас бросил ее? Опять ее ставили перед выбором, превращая его в дорогу в один конец. И такой конец ей ужасно не нравился. Так уже было.
Темная комната, освещенная тусклым светом флюорессаров. Одна, вторая, третья… шесть… девять. Она пересчитала светящихся рыбок уже раз восемь. Но счет не помог. Впервые не помог.
― В чем твоя пригодность? — отец не подбирал слова. Когда надо, он говорил на восьми языках без акцента и ошибок не допускал. Но сейчас предупредил Марион, что выделываться не будет. Волн, мол, ее добыча не гонит. От него она — рябь.
Лукас пожал плечами:
— Не знаю. Я — искатель сокровищ. И приключений. Вольная пташка без гнезда и стаи. А что вам нужно?
— Верный вопрос, — отец сделал вид, что задумался, но губы сжались. Он знал, что попросит. И Марион знала — коку. Потому что скоро не останется лекарства даже для самых нуждающихся — детей. А без столь необходимого всем снадобья никто долго не живет. Что ответит Лукас? Тогда она и начала считать рыбок. Потому, что поняла: у Лукаса, а значит и у нее, больше нет выбора. Лукас обречен добыть для отца коку, а она…
― Эй! Девушка! Чо стоим? Куда подкинуть? ― машина, замершая рядом, не знакома, голова водителя едва видна за приспущенным стеклом. Лукас водил синий кадиллак, а это…
Снежный вихрь ударил в лицо, заставив прикрыть глаза. Есть ли у нее выбор сейчас? И стоит ли искать другой путь?
― А везите!
Открыла дверцу за водителем и замерла. Машина стояла против движения. Она подъехала нарочно? За ней? Почему? Это как-то связано с Лукасом?
Косяк вопросов мечется в голове, как макрель при виде акулы. И не одного ответа. Пусть. Если машину прислал Лукас, она, наконец, узнает причину его исчезновения. А если нет…
Что ж… врагов Лукаса тоже можно использовать. А врагов у него, как выяснилось за эти месяцы, хватает.
Она сказала адрес гостиницы, где они поселились, едва оказались в этом городе. Тогда чужом и враждебном. Это было три месяца назад.
Сейчас он стал почти своим, но враждебности не убавил. Путал. Или водитель ехал не в гостиницу?
Высказать недоумение и возмущение? Стоит ли? Изображать из себя… Как Лукас назвал ту девчонку в «Красном Колоколе»?
Это был первый их вечер вдвоем. Закончив разговор, отец отправил Лукаса наверх, на Марион даже не взглянул. А после сделал вид, на самом деле он все понял о планах дочери насчет парня, которого она притащила в дом, что не заметил ее ухода. А она поплыла следом. Волны послушно несли ее к берегу. Она совсем немного отстала от посланцев отца. Лукас стоял у кромки прибоя и смотрел на скалы. Она вскользнула из воды как из одежды и, не стесняясь наготы, пошла к Лукасу.
Ее наготы испугался Лукас. Она тогда не поняла почему. Темная чуть коричневатая кожа, не единой жировой складки и серебреные волосы, пышной волной падающие на спину и грудь. Ей нравился такой облик. Белая кожа — фу! Даже у Лукаса она не белая, он сказал — загорелая. А тогда он закутал Марион в свое еще влажное после бури полотенце и на руках отнес к машине. Это понравилось: ее не носили на руках. Никогда прежде. Опустив ее на сиденье, он спросил:
— Тебя послали следить за мной?
Она презрительно дернула плечом и гордо произнесла:
— Я уже взрослая и сама решаю, как поступать. Никто мне не приказывает. И зачем это нужно ― следить? Ты же не обманщик.
Несколько минут Лукас молча вел машину. Солнце уже скрылось за горизонтом, а впереди показались первые дома, когда он бросил:
— Пойдем в «Красный Колокол». Там друзья. Они подберут тебе одежду.
В том кабаке, а то, что это кабак, причем, невысокого пошиба — Неон рассказывал ей о таких, он часто бывал на берегу — Марион поняла сразу, их встретила такая же тьма, что окружала ее сейчас. Только там не было струй дождя со снегом, стекающих по стеклу, смазывающих и так неясную картинку. Там картинка была хорошо различима: танцующие женщины высоко поднимали ноги. Слишком высоко. Но одежду ей они нашли без вопросов. Каждая предлагала, какую-нибудь вещичку. Некоторые она видела первый раз…
Тормоза резко взвизгнули, машина развернулась почти на месте. Водитель выругался и завертел руль, объезжая другие машины и нечто, показавшееся Марион разбросанным на дороге мусором.
— Объезд, — бросил он небрежно. Слова тоже были мусором. И так понятно, что тут не проехать.
0
0