У берега громадные волны дробились о скалы и рифы, лизали прибрежные камни и водоворотами откатывались обратно в глубину. Хороший пловец, не утомленный погружением в глубины, смог бы спастись. Не утомленный. А она? Даже без груза, а как иначе назвать бесчувственное тело ныряльщика, не рассчитавшего сил и забравшегося слишком глубоко, Марианна не решилась бы сунуться в бухту в шторм. Она боялась повредить кожу о скалы и острые камни, что отбили от них волны. Других же мест она не знала. Незачем ей было там появляться. Оставался один путь — в Бездну.
― Не знаещ-щь, ― протянул темный силуэт в кресле. ― Врещ-щь! Ты много денег емью дала. Засем? И на сто он их пьётратил?
Отвечать «не знаю» или «нет» не годилось.
― Я… ― тянула Марион, надеясь на более подходящие вопросы, и дождалась:
― Прошел слух, что он поехал во Фриско, ― проговорил мужчина, возвращая бутылку в ведерко. ― Ты знаешь зачем?
― Нет! ― нервы не выдержали. Слово она выкрикнула. Она сама хотела бы знать «зачем?».
Зачем он вернулся обратно? Зачем снова решил искушать судьбу? Дважды она вырывала его из Бездны. Сейчас ее рядом не будет. На что он надеется? На милость ее отца? На удачу? Или он достал коку? Но почему тогда бросил ее здесь? Как ей отвечать на чужие вопросы, если она не знает ответы на свои?
― Напрасно ты в отказ идешь. Мы сейчас гуторим по-доброму, ― от стены отделилась тень и шагнула в круг света от лампы с рыжим абажуром, что висела над столом. Этот мужчина ― худой и длинный ― далеко не красавчик, в отличие от налившего шампанское: темные, почти сросшиеся брови, острые скулы и подбородок, затянутые неопрятной черно-пегой щетиной. ― А вот приедет босс…
― Ха! ― вылетело из темного кресла.
― Босса твои: «не знаю» ― не устроят, ― говорящий выхватил у нее бокал и опрокинул его содержимое в рот. Недовольно крякнул и бросил: ― Гадость ― эта шипучка!
― Он не бьюдет предлагать щампанского, ― слова из угла сопровождались тихим смехом. ― А если ты бьюдещь выйёживаться, позовет мальсиков из коридора и отдаст тебя им на сьютки.
― Верно. Твоей темненькой шкурке поплохеет, ― согласился худой. ― Ты намерена отвечать на вопросы?
Марион предпочла промолчать. Ни один из двух возможных ответов не подходил.
Худой резко ударил ее по щеке. Без замаха.
― Молчать не выйдет! ― бросил он. ― У тебя есть время подумать. До приезда босса. Будешь думать?
Марион схватилась за щеку и, прикрывая рот, выдавила, подпустив голос слезу:
― Буду.
― Руш хватит! Грег, отведи ее в шестой номер, ― приказал вернувшийся за стол мужчина.
Жесткие пальцы сжали руку повыше локтя, Марион резко развернули к двери. Названый Грегом повлек ее к выходу и дальше по коридору. Из его рта вылетали вместе со словами брызги слюны:
― Чо это Лукас связался с темнокожей? Хотя, есть слушок: квартероночки очь страстные. Надо боссу брякнуть: хочу мальчикам помочь. Проверю.
Шестой номер оказался темной узкой комнатушкой. Щель-окно под самым потолком света не давало, но тусклая, засиженная мухами лампочка над дверью позволяла осмотреться. Около стены на железной кровати с тонким матрацем валялось скомканные простыни. Одеяла нет. На столике под окном ― стакан, стеклянный графин, надо полагать, с водой и тарелка с грубо нарезанным хлебом. Марион усмехнулась: не шампанское с ананасами. Присела на кровать. Она узнала где Лукас. Имеет ли теперь смысл дожидаться этого босса с его вопросами и… Каким способом обитатели этого места могут добиваться ответов? Ее передернуло. В графине достаточно воды…
Вода плескалась у ног, волны лизали выступы камня, на котором она сидела. Запах соленой воды, рыбьей чешуи и прелых водорослей наполнял легкие. Влажный ветер охладил разогретую жарким солнцем кожу. Плавать она не решалась, но так вот ― посидеть на камнях, слушая шелест волн и крики чаек, ловя дыхание океана и впитывая ветер, поющий в расщелинах скал, ей никто не мог запретить. Лишиться этого она не готова.
Она не сразу поняла, что не одна в маленькой бухте. Отец появился у нее за спиной и замер на соседнем валуне. Он не делал попыток схватить ее. Взгляд метнулся по волнам, по мокрой гальке, по скалам в брызгах прибоя. Никого. Отец пришел один?
― Я не собираюсь мешать тебе, ― проговорил он. ― Следуй судьбе, коль выбрала. Только…
― Я не вернусь. Я не хочу… ― язык цепляется за зубы, не желая выговаривать правду. «Не хочу, чтобы ты раскрыл мои планы. Считай взбалмошной девчонкой, погнавшейся за крутым парнем….»
Хотя крутизна в Лукасе относительна. Во Фриско она узнала ребят покруче. Но только такой авантюрист как этот искатель приключений… ― это не Марион придумала, он сам себя так называет ― … сможет стать украшением сетей, что она сплетает. А не хилой тощей макрелью.
― Не хоти, ― бросает отец. Губы кривятся сильнее. Слова с шипением вырываются сквозь стиснутые зубы. ― Я долш-шен пож-жаботитш-ша о твоей беж-жопаш-шношти. У меня только одна дощщ.
Волны шипят ему в тон. В их шипении рождаются слова. Я слышу:
― Ты-ш-ш дощ-щ Беж-ждны.
Да, я дочь Бездны и рано или поздно вернусь туда. Но отцу не надо этого знать. Как и не надо знать многого другого.
― Мне хорошо с Лукасом, ― говорю, не чувствуя уверенности. Для Лукаса я интересная игрушка. Необычная и загадочная. Едва стану обыденностью он отбросит меня, как морская змея отбрасывает старую шкурку рваную и поблекшую.
― Он не защитит тебя от всех опасностей суши. Я хочу, чтобы ты знала Путь Воды. Он открыт для нашего рода. Это дар предков и надежный способ уйти от любой беды.
― Путь воды? Неон говорил только мужчины…
Смех отца будит эхо в скалах и заставляет чаек в панике метнуться прочь.
― Мальчик не дорос до настоящего знания. Путь Воды ― в нашей крови с рождения и до смерти.
― Соленая вода океана на берегу большая редкость.
― Соль лишь примесь к основе. Основа одинакова и в океане, и в луже, и в стакане чая. Который любим сухопутниками. Его можно попросить в любом месте, не вызывая подозрения. Подойдет любая жидкость. Лишь бы в ней настоящей воды было больше половины.
Марион встряхивает головой, гоня воспоминание. Нет! Уходить нельзя. Она узнала слишком мало. Где искать Лукаса во Фриско? Тот дом он вернул хозяину…
Одна, две… четыре, пять… восемь…двенадцать. По столику и стенам ползало двенадцать мух. Счет успокоил. И вернул домой. В Бездну. Опять к тому разговору. Тогда она считала флюорессаров, а сейчас… Здесь кроме мух считать было нечего.
Зачем она притащила Лукаса к отцу? Она не знала ответа.
Но был ли выбор? Внезапно налетевший шквал, сломал планы. И ее, и Лукаса. Она полагала привязать этого человека к себе, очаровать… Но времени у нее оказалось слишком мало. А Лукас хотел добраться до затонувшего галеона, что несколько веков лежал на уступе стены ― границе Бездны. И рассчитывал на ее помощь. Но она не хотела дать ему спрятанное в корабле богатство. Так быстро не хотела. Вот потом…
0
0