Из белой коробки он выудил упаковку ленты-антисептика и наощупь криво заклеил борозду на лбу. Риан следил за ним из-под полуопущенных век. Он прилагал бешеные усилия, чтобы выглядеть расслабленным и даже благодушным. Ничем не выказать гудящее под кожей напряжение.
Риккерт снова обратился к нему.
— Сейчас я собираюсь осмотреть твою рану. Буду признателен, если ты не станешь стучать ногами мне по лицу.
Риан зло осклабился. Злость отодвинула на второй план все прочие переживания. Давай, конечно, заговаривай зубы. Кто поглупее, может, и повелся бы, а он слишком часто бывал по ту сторону. Когда нечего терять – уже не о чем беспокоиться. И, набрав побольше воздуха, он толкнул знатную речугу о том, куда разноглазому стоит, по его мнению, отправиться и что там осмотреть. Риккерт слушал его, небрежно покачивая на кончике когтя рулончик антисептика. Потом добродушно усмехнулся.
— Надо же, я-то думал, тебя только в плечо подстрелили. А тут такое поле для деятельности.
Конечно, Риан попытался врезать ему ногой по морде, но преуспел только в том, что петля на кистях, и без того онемевших, стала совсем тугой. Разноглазый же без лишних разговоров уселся ему на ноги и довольно грубо сдернул куртку с плеча. К огромному удивлению Риана, он и вправду щедро заклеил лентой багровый рубец, оставленный шальной пулей, после чего поправил куртку, как было, и даже чуть ослабил петлю на запястьях. Потом снова сел перед ним, скрестив ноги.
— С плечом действительно все хорошо. Предлагаешь поинтересоваться всеми теми местами, которые ты назвал?
Риан только качнул головой. Н-да, в таком раскладе его речуга и впрямь звучала крайне двусмысленно. Риккерт кивнул.
— Раз так — захлопни пасть. Будешь тихим и незаметным — спокойно отдохнешь, может, даже выспишься, и скоро отправишься домой. Будешь бубнить — заклею рот. Для начала. Вопросы? Комментарии?
Автоматическое «Да пошел ты» Риан произнес только в мыслях.
Все ясно. Этот тип просто сдвинутый. Нормальность с логикой сюда, видать, даже поссать не заходили. С одной стороны, это хреново, но с другой — тогда, может, есть и шанс остаться живым…
Риан вздохнул. Поерзал. Тряхнул головой. Мозги были словно обложены ватой. И так каждый раз, когда они всерьез нужны.
— Скоро — это когда? — спросил он наконец. — У меня, как ты понял уже, довольно серьезные дела намечены.
— Скоро — это скоро. А вместо сказки, можешь рассказать мне, чем вы так не угодили старику Альенде.
Сквозь ресницы Риан смотрел, как разноглазый укладывается в ту самую яму, укрываясь курточкой. Одежка снова сменила вид и теперь старательно перенимала фактуру и цвет пересохшей земли вокруг. Если не знать — то и не увидишь, тем более в таком сумраке.
Кто же ты, нахрен, такой, и нахрен я тебе сдался?
— Скоро, — пообещал он в сторону уже совсем невидимой ямы. — Ты отведешь меня назад в город, а я всю дорогу буду трещать как очень болтливый попугайчик.
Темнота едва слышно усмехнулась в ответ.
В туманном шаре ночника вяло плавали виртуальные рыбы. Риан бездумно пялился на них. Из темноты не доносилось ни звука. Попытки нащупать пальцами петлю на запястьях и как-то ослабить ее успехом не увенчались, но он все равно продолжал пытаться – других занятий было не особенно много. Даже шум в ушах затих, сменившись тем едва слышным звоном, который вызывает полная тишина. Угроза жизни как минимум отступила, и появилось время подумать о будущем. А оно также было туманным.
Как ни крути, а маленький бизнес его накрылся. Начиная с того, что Альенде так просто не слезут и не отпустят, заканчивая тем, что Лионса старалась ради Винни. Для одного Риана она лишний раз ресницами не хлопнет, сучка, и это не Параисо, где нажать и додавить – не проблема. Что ж, деньги они хорошо ныкали, и, если ухитриться остаться в живых, на пару-другую лет хорошей жизни их хватит.
Риан хмурился. По-умному, надо было бы, конечно, втихую уебывать с деньгами. Но гордость такого не позволяла. Так что дни предстояли тяжелые. Это если разноглазый не шлепнет его в ближайшие часы. В любом случае, единственное, что имело смысл сейчас – хотя бы попытаться поспать. Благо, лунная гравитация давала такую возможность даже в его положении.
Он почти задремал, когда в полу рядом с его ногами беззвучно разверзлась первая трещина. «Я, блядь, сплю, — мрачно подумал он. – Почему нельзя посмотреть что-то приятное?» Трещина ухмыльнулась беззубым ртом и резко расширилась, явно нацелившись на его ногу. Риан ногу отдернул, снова треснулся затылком о колонну, понял, что не спит, и выругался сквозь стиснутые зубы.
Почему, стоит только перевести дух, как все становится еще дерьмовее?
Такое случалось и раньше. С тех пор как он перебрался на Луну, правда, не было ни разу, и он уже почти поверил, что с этим покончено. Рано обрадовался, выходит.
Риан крепко зажмурился, хоть и знал, что не поможет. Знал, что глюки – только начало. Еще немного – и он просто перестанет соображать. Мозги как будто встряхнут хорошенько, да и выключат нахрен. В Параисо он разок обнаружил себя посреди пустыни, абсолютно голым. Какого хрена он там делал и как туда попал, в голове не отпечаталось. Благо комм не вылетел из крепежа на плече, и Винни довольно быстро его нашел. Поверил тот или нет в байку о вызове самому себе, испытании, мать ее, смелости – кто его знает, Винс всегда был себе на уме и четко знал, когда лучше промолчать. Тогда Риан придумал отличный способ контроля. Едва башка начинала сбоить – он тупо нажирался до полного обездвиживания. Да и случалось такое все же не часто – и обычно после серьезной передряги. Ну вот прям как сейчас. Вариант с больницей он даже не рассматривал – отлично понимал, за какой гранью из слов «псих ебанутый» исчезает уважение. А бухло – это всем ясно и понятно.
Стало жарко. Риан приоткрыл один глаз. Трещина в полу заметно расширилась. Над ней клубился дымок и вылетали веселые искры. Коленки начало здорово припекать. Он снова зажмурился, сразу распахнул глаза пошире, и так несколько раз. С каждым разом трещина приближалась, окружая его, так, что он оказался словно на маленьком острове. Стал отчетливо слышен гул пламени. Риан подтянул коленки к животу. И тут что-то скользнуло по самому краешку обрыва. Раз, другой. Потом зацепилось за этот краешек.
Вытаращив глаза, Риан смотрел на три человеческих пальца, покрытых сажей, с крупными, похожими на часовое стекло ногтями, обрамленными черной каемкой. На среднем пальце красовался здоровенный и очень хорошо знакомый фикс с фальшивым камнем. Ногти скребли край обрыва, и постепенно кошмарище выползало наверх. Риан снова крепко зажмурился и с отчаянным матом треснулся затылком о колонну.
Проклятые святоши, похоже, знали правду. Только в одном ошибались – эта самая их преисподняя на самом деле – в центре Луны. И кое-кто явился оттуда по его душу. Чтобы вытащить ее через горло грязными пальцами и уволочь в самое глубокое днище и там сожрать, смачно рыгая и причмокивая, как всегда, когда жрал. Впервые в жизни Риан пожалел, что никогда не заморачивался жертвами для статуй и образов Марии Энкарнасьон, которыми был утыкан весь Параисо. Святая заступница, падкая на куриную кровь, крайне пригодилась бы вот прямо сейчас. Может, божественная дева примет его собственную?
Он рванул запястья, раздирая пластиковой петлей натертую кожу.
— Мария Энкарнасьон, святая и совершенная…
— Блядь!
Риан запнулся и открыл глаза.
Под ногами разноглазого огненная бездна гасла и затягивалась ровным камнем. Уже высвободившаяся кисть руки мерзко хлюпнула под каблуком и черной жижицей втянулась в девственно-ровный пол, заменивший дыру в преисподнюю.
— Добровольно ты, как я понимаю, не заткнешься.
Риан смотрел, как вращаются в глазницах красный и зеленый смайлы и думал, что в жизни не видел более прекрасного зрелища. Он чувствовал, что весь покрыт потом. Пот ел глаза и капал с кончика носа. Он мотнул головой, стряхивая капельки. Разноглазый принял это за согласие.
— А веса в тебе обычно… килограммов шестьдесят? – Из белой коробки снова вынырнула типовая аптечка. Риан попытался усмехнуться.
— Решил таки сожрать меня? – Слова из пересохшего горла пришлось выталкивать. Разноглазый только фыркнул.
— Ты меня как будто уговариваешь.
С плотью можно забрать душу. Говорят так. Риан вдруг понял, что был бы совсем не против стать частью разноглазого. Если уж выбирать…
Мягкая ткань прошлась по его лицу и шее, собирая едкий пот. Потом под каждое его ухо пришлепнули по круглому плоскому инъектору.
— Шесть часов, мать твою, здорового крепкого сна.
Риан почувствовал, что готов развалиться от облегчения. В голове все поплыло.
— Не отдавай меня им… — заплетающимся языком попросил он.
Разноцветные глаза придвинулись ближе. Очень близко. Почти въехали в его собственные.
— Договорились.
0
0