«Мы будем помнить путь в архипелаге
Где каждый остров был для нас загадкой
Где воздух был от южных ветров сладким
И паруса тяжелыми от влаги…» (с) Крапивин.
— Надеюсь, вы поможете разрешить мою проблему, командор, — высокий и грузный посетитель, побеспокоивший Норрингтона в этот ранний час, отдуваясь, опустился в кресло и, сняв треуголку, вытер платком изрядных размеров лысину. Кинув поверх головы посетителя тоскливый взгляд в окно, откуда открывался чудесный вид на залив и слышался отдаленный шум пробуждающегося города, командор испустил тяжкий вздох. Кивком головы поблагодарив Норригтона за стакан воды со льдом, посетитель продолжал, — ума не приложу, как мне поступить!
— Где, говорите, вы его подобрали? – флегматично осведомился командор. На данный момент он официально замещал страдающего от подагры губернатора, и с утра до вечера его кабинет осаждала масса народу, с самыми разнообразными, порой смехотворно мелкими вопросами, просьбами и проблемами, так что на протяжении последних недель он начал ощущать нешуточную усталость, и что хуже того – смертельную скуку. Нынче утром капитан шхуны «Каледония», принадлежавшей Британской Ост-Индской компании, по имени Буллит, оторвал его от утренней чашки кофе, лишив тех нескольких драгоценных минут, когда можно спокойно расслабиться, вдыхая живительный кофейный аромат, никуда не спешить и не отягощать себя заботами.
— Мы наткнулись на него к юго-западу от Малых Антильских островов. Прямо в открытом море. Шторм, разразившийся накануне, был ужасен, однако Господь явил нам свое милосердие, позволив не только уцелеть, но и отделаться малой кровью. Чего не скажешь о команде того судна, на котором имел несчастье путешествовать этот бедолага. Он едва дышал, когда мы приняли его на борт. Помимо того, что он наглотался воды и вконец обессилел, на его теле обнаружилось несколько ожогов. Особенно сильно были обожжены ладони и правое предплечье. Смею предположить, что его корабль, возможно, не затонул во время шторма, а подвергся нападению пиратов.
— Все это весьма занимательно, капитан Буллит, — произнес командор, вновь испуская вздох, — но в чем состоит ваша проблема? Вы спасли человека, это весьма похвально. Высадите его в Порт — Ройяле, а отсюда он сможет добраться домой, где бы ни находился его дом.
— Мы бы так и поступили. Однако с тех самых пор, как спасенный очутился на борту «Каледонии», он не произнес ни единого слова, и никак не дал нам знать, что понимает обращенные к нему слова. Большую часть времени он сидит, уставившись в одну точку, и едва притрагивается к еде. Доктор Мак-Лайн полагает, что несчастный повредился в рассудке. Как результат – мы не знаем ни его имени, ни даже какой он нации. Я просто оставил бы его на попечении Его Преподобия отца Бартоломью при клинике святого Августина, однако найденные у него вещи указывают на то, что он вряд ли был простым матросом.
— Вот как?! – в голосе Норрингтона прорезался некий интерес, — и что же было при нем?
— Я принес это с собой, чтобы показать вам, — Буллит положил на стол перед командором небольшой сверток и, развернув, вынул из него несколько предметов.
Несомненно, ни одна из вещиц, извлеченных капитаном на свет божий, не могла принадлежать бедняку. Рукоять изящного кремневого пистолета с покореженным дулом была богато отделана серебром и каменьями, серебряная табакерка, украшенная чеканным филигранным узором, являлась настоящим произведением ювелирного искусства, а золотой перстень с изумрудом определенно стоил целое состояние. Норрингтон с пробудившимся любопытством тщательно рассматривал каждую из вещей. Но тут Буллит вынул последний предмет, заставив командора мгновенно забыть об остальных безделушках и сосредоточить на нем все свое внимание. Старенький, обшарпанный компас был явно неисправен, поскольку его дрожащая стрелка указывала куда угодно, но только не на север. Это командор понял сразу, поскольку окна его кабинета выходили именно на север. Застыв неподвижно, он держал компас на ладонях, словно птенца, и целый вихрь мыслей и воспоминаний проносился в его голове, где до недавнего времени царил полный штиль.
— Как вы полагаете, — Буллит придвинулся ближе к командору, заговорщически подмигивая, — сколько заплатят его родные за столь чудесное спасение, а?
— Думаю, он не…, — пробормотал Норрингтон, невидяще глядя на рыхлую, угреватую физиономию Буллита с бисеринками пота на широкой переносице, — впрочем…. Капитан, вы позволите мне взглянуть на вашего найденыша?
— О чем речь, командор?! Буду счастлив видеть вас у себя на борту!