— И кого же ты убил и сожрал живьем сегодня с утра пораньше, мой темный шер? Или ты кем-то из наших подданных пообедал, потому так и задержался?
Мой темный шер… Удивительно, насколько же непривычно и царапающе вдруг стало звучать это обычное вроде бы обращение… и только лишь оттого, что произносят его не тот голос. Неподходящий. Не с теми интонациями. Не тем тембром. Да вообще просто совсем не похожий на голос одного конкретного императорского ублюдка, от которого каждый раз просто мурашки по коже, Хисс бы побрал его, тот голос…
— И откуда только такие кровожадные мысли берутся в столь хорошенькой головке, моя дорогая… Ристана?
Вот так. Никаких тебе светлых шер, просто «дорогая Ристана», и все. Извини, дорогая, но истинная шера из тебя — как из Дайма наследник, а темному магистру и полномочному представителю Конвента… то есть ужасному злобному черному колдуну, исчадью Ургаша, отродью Хисса и пожирающему младенцев чудовищу… ему вовсе не обязательно соблюдать правила формальной дворцовой вежливости. Все давно привыкли к его ужасающей грубости и просто чудовищной невоспитанности.
— С того, что ты выглядишь слишком довольным… и сытым… Роне.
До чего же противно звучит этот уменьшительно-ласкательный вариант имени, когда его произносит она. А ведь раньше вроде бы казалось вполне нормальным и даже нравилось… или он просто успел забыть? За каких-то два дня? Хм… Странная избирательная забывчивость.
— А почему же мне не быть довольным от долгожданной встречи с моей прекрасной возлюбленной Тайной? Да и кухня в Риль-Суардисе просто отменная, выше всяческих похвал. Я хоть и опоздал к обеду, но кулебяку с перепелками в сливочном соусе по-сашмирски оценил, да и кремовые буши тоже вполне, вполне.
Они не просто опоздали к обеду — они чуть не опоздали даже на устроенный в честь их возвращения вечерний малый бал. Ну то есть на самом деле мероприятие было затеяно в честь официального подтверждения сумрачного статуса Шуалейды Суардис, истинной шеры потенциально Хисс знает какого уровня, передачи цветной бумажки с подписями и печатями и многословных уверений в почтении и благорасположении стихий из рук в руки лично ее венценосному папочке и всего такого. Трудновато было бы сделать все это на расстоянии, потому-то Дайм и не собирался сворачивать в ту таверну… а потом спешил уехать пораньше сегодня утром. Но…
Так получилось.
Нет, уехать они уехали довольно рано, Роне даже позавтракать толком не успел, так, пара бутербродов и шамьет, не слишком солидный завтрак для голодного шера после довольно-таки бурной ночи. Но Дайм так явно спешил, а Роне был слишком благодушен и совершенно не хотел его злить. Странное ощущение. Не сказать, чтобы неприятное. Просто новое.
Ладно. Если быть до конца откровенным, тянуть не хотелось еще и потому, что Дайм, почти непристойно оглаживая его таким типично дюбрайновским нечитаемым и невозможным смеющимся взглядом, вдруг очень отчетливо подумал о просто таки экстренной необходимости написания доклада для Конвента — сразу же по приезде в Риль-Суардис. Совместном с ним, Роне, написании этого самого Хиссова доклада. И бирюзовые глаза его при этом полыхнули так жарко, что подавившегося козьим сыром Роне буквально вынесло из-за стола.
Какая уж тут еда, когда тебе почти что вслух почти что обещают…
А потом Хиссов светлый ублюдок ему все нервы вымотал. Потому что вдруг словно забыл о том, что спешит. Милая светская беседа ни о чем, посмотрите налево, мой темный шер, посмотрите направо… А каково ваше мнение по поводу последних событий в Сашмире? Да что вы говорите, как интересно! А что бы вы предложили? Хм, какая оригинальная идея… Знаете, а я бы, пожалуй, поддержал, да…
Хиссов светлый ублюдок!
Нет, Роне, конечно, тоже в долгу не остался, с чувством и сладострастием расписывая, как он будет воспитывать сумрачную принцессу в духе темных традиций, единолично и невозбранно, безо всяких посторонних вмешательств. Один. Пока светлый прохлаждается в далеком Сашмире и распутывает тамошние интриги и заговоры. Его-то, Роне, никто никуда не отсылает, он будет тут, почти рядышком, буквально рукой подать. Один день пути даже без темных троп, если…
Если не задерживаться на ночь в какой-нибудь таверне…
Нет, об этом он не говорил, конечно. Даже не думал. Ну, вернее, старался не думать слишком уж явно. Ни к чему. Тем более что повода задерживаться все равно не будет, верно? Так и зачем об этом думать тогда? Незачем.
Но светлый ублюдок тоже не думал, вот в чем была засада! Ни о таверне, ни о… докладе. Вообще. Словно это не он сам его предложил… ну, почти предложил. Словно ничего не было. Совсем ничего не было!
И ехал рядом, буквально колено к колену. Дайм даже не пытался вырваться вперед и подрезать, как было раньше, покрасоваться, повыпендриваться… ничего не пытался. И скорость держал при этом… Нет, не шагом, конечно, ни Нинья, ни Шутник такого просто бы не поняли, но Роне все время приходилось слегка придерживать свою химеру, которая и от такой относительной неспешности пребывала в том же нервном недоумении, что и ее хозяин.
А потом Дайм, отстраненно и в весьма пространных и красочных выражениях расписывающий достоинства очередной рощицы, мимо которой они как раз проезжали, вдруг оборвал себя на полуслове, словно споткнулся. Покосился на Роне как-то странно. И после короткой паузы продолжил уже совершенно иным тоном, чуть более напряженным и то ли смущенным, то ли не очень уверенным:
— Прелестная роща, мой темный шер, не правда ли? Как вы смотрите на то, чтобы немного в ней задержаться для… хм… скажем так — пообедать?..