Максим Червяков со всей дури ударил зомби справочником Розенталя и захлопнул входную дверь.
Дитмар Эльяшевич вряд ли обидится на такое использование своих трудов — когда в квартиру ломится полусгнивший мертвяк, не до тонкостей пунктуации и орфографии. Главное — ударить чем-нибудь увесистым, солидным. А значит, великий лингвист может быть уверен, что не зря написал эту книгу.
«Некрономикон», конечно, подошёл бы для обороны ещё лучше, но — что схватила рука, то схватила.
— А вы говорите «электронные книги»… Посмотрел бы я, как вы планшетом отбивались!
Максим сел на пол спиной к двери и нервно засмеялся. Зомби скреблась по ту сторону двери.
— Зин, ну прекрати! Ты и при жизни была не сахар, так даже могила тебя не исправила!
Хотя Максим, конечно, надеялся, что исправит.
***
Шесть лет минуло с тех пор, как автомобильная авария унесла жизнь супруги. Постепенно Максим забыл все ссоры, дрязги, склоки. Остались только светлые воспоминания о прогулках и совместных чаепитиях — только радость и смех.
Он очень тосковал по Зине, бессонница мучила его чуть не каждую ночь. Чуть не начал рассказы писать с горя, сублимируя свои переживания. Но вовремя собрал волю в кулак и пошёл в церковь исповедаться. Ну не к психологу же идти? Максим же не псих. Нет, только старая добрая исповедь в церкви.
И надо же такому случиться, что буквально у церковной ограды он увидел увесистую книгу, валявшуюся в дорожной пыли.
— Ну дела… Библию, что ли, кто-то уронил?
Однако это оказалась не Библия. Ну или Библия, но не совсем та, которую он ожидал.
— «Некрономикон. Книга мёртвых»…
Максим тогда лишь усмехнулся, поднял книгу и ради праздного интереса открыл её посередине. Очнулся он у себя дома глубоко за полночь, штудирующим обряды и заклятия по воскрешению мёртвых.
Он не верил в эти байки. Он знал, что это невозможно. Он был честным православным христианином, в конце концов! И знал, что мёртвые восстанут строго в определённый час.
Но желание вернуть жену было сильнее. И он решил: отчего бы не попробовать? Ну всё равно же ничего не выйдет, кому от этого хуже станет?
И он попробовал…
Два месяца доставал нужные ингредиенты. Камни и кости животных найти было несложно. Даже кровь девственницы проблем не вызвала — в ближайшем донорском центре работала одноклассница, и за небольшое вознаграждение подобрала нужную пробирку.
Куда сложнее было вычислить положение планет на небе. Максим никогда не увлекался астрономией, а тут вот в срочном порядке пришлось восполнять знания. Купил телескоп, подписался на сайт НАСА — в общем, подготовился.
Наконец всё было готово. С невероятной дотошностью он начертил девятилучевую звезду — по числу планет Солнечной системы. Расставил свечи, косточки, самоцветы.
— Так… Рубин — на луч Марса, это понятно, красненький… На луч Юпитера — клюв воробья… И как им только в голову пришло такое сочетание? Так… Луч Плутона, самый длинный — сюда синюю свечу.
Максим слушал краем уха, что Плутон собираются лишить статуса планеты. Ну так и какое ему до этого дело? Это же игра, всё понарошку. Для личного успокоения. Всё равно ничего не получится, зато гештальт будет закрыт — сделал всё, что мог.
Окна занавешены, свет выключен, свечи зажжены. Самое время прочитать заклятие на латыни. Ну, с этим-то проблем точно не возникнет — хоть раз в жизни пригодится филологическое образование!
Когда Максим капнул кровью девственницы в пиалу посередине звезды, воздух задрожал, и филологу показалось, что меж лучей стали мелькать тёмные, едва заметные призраки. Он
зажмурился, борясь с желанием перекреститься. Ну уж нет, идти — так до конца! Пусть это всё и неправда, но он не запорет обряд из-за своих страхов.
Открыв глаза, он остолбенел. Над пиалой с кровью возвышалась полупрозрачная человеческая фигура с яркими огнями на месте глаз. Повеяло могильным холодом.
— Ты, червь! — прошипела фигура. — Как смел позвать меня?
Максим сглотнул.
— Вы мне тут не обзывайтесь! Не червь, а Червяков! И это… Я сделал всё по инструкции, так что не надо тут. Желание у меня есть! Хочу, чтобы жена моя, Зинаида, восстала из мёртвых.
Фигура взвыла.
— Опять одно и то же! Сами не знают, что загадывают! Ладно, червь, будет тебе жена. Но ты ещё пожалеешь об этом…
— Давайте я сам буду решать, о чём жалеть, а о чём — нет!
Призрак расхохотался, стремительно юркнул ко Максиму и хлопнул перед его глазами в нематериальные ладоши. Тот крикнул и упал без чувств.
Очнувшись, Максим с трудом встал. Голова гудела, словно он всю ночь соревновался в литрболе и явно лидировал. Кряхтя, он умылся, убрал следы вчерашней литургии и пошёл на кладбище проведать жену.