День сменялся днём, а дыма из маленькой пароходной трубы не было видно над горизонтом. Трёх дамочек с большими глазами и огромными не женскими ступнями знали уже все окрестные торговцы. Ювелиры перестали предлагать им парюры из голубого и розового жемчуга, а торговцы шёлком не подвозили новых рулонов к галеону. Странные люди не беспокоили местное население и «Морской Мозгоед» стал просто деталью окружающего пейзажа.
Леди же отчаянно скучали.
Как известно, женская скука — явление чрезвычайно опасное и непредсказуемое. Поэтому, учитывая сниженную покупательную способность, жертву нашли на корабле.
Теодор, слывший большим знатоком женского общества, оказался на поверку неподготовленным юнгой. Возможно, на него оказала влияние тяжёлая травма, но спустя десять лет он всё ещё озирался… вспоминая длительную стоянку в тёплых водах Пхенина.
На нижней палубе рядом с трюмом команда организовала помещение для мытья с импровизированным душем и ванной. Там стояло большое корыто, в которое по вечерам наливалась вода, чтобы иметь возможность смыть грязь и пот после жаркого дня. Корыто было маловато и разместиться в нём взрослому мужчине было не всегда удобно. Как только разгорячённое тело опускало себя в обволакивающую тёплую воду, ноги тут же выясняли свою не вмещаемость и, чтобы не обижать конечности, для их размещения был приспособлен широкий деревянный табурет. Пол становился мокрым, а корыто было скользким, поэтому требовались внушительные акробатические способности, чтобы дотянуться за мылом, кувшином с дополнительной водой и полотенцем. Конечно, это была не самая шикарная ванна в мире, но Теодор не смог придумать себе иной забавы и обожал купание.
Вооружившись книгой, фонарём, бутылкой креплёного вина и пачкой сигарет, он вечерами отдыхал от вежливых бесед с леди, наедине со своими мыслями. Мысли текли неспешно, и ему дважды удалось встретить в лохани рассвет. Но в этот вечер Теодору не дали отдохнуть…
Первой ошибкой доверчивого помощника капитана стала фраза на которую он не обратил внимания. Маргарет, постучав к нему, сказала голосом заботливой матери:
— Твоя ванна готова, милый!
Поблагодарив за заботу и прихватив свои пожитки, Леопард спустился вниз.
Там он ошибся повторно. Обычно аккуратно лежавшее на табурете полотенце оказалась в воде. Выловив его, Теодор, не задумываясь над событиями, выкинул намокшую ткань и, раздевшись, влез, наконец, в горячую воду. Тут выяснилось, что всегда плотно захлопывающаяся дверь приоткрыта. Пришлось вылезать и идти её закрывать. На обратном пути выяснилось, что мирно лежавшее на полке мыло решило обследовать окрестности и оказалось на мокром полу. Падая, Теодор рванул на себя корыто, и горячая вода бодро окатила полы. Лежать в остатках тепла среди расплывающихся сигарет не имело смысла и, чертыхнувшись, Гризли решил закончить водные процедуры. Но… Штаны исчезли, из тикового пола показался тонкий женский палец, и верхнюю палубу огласило трёхголосое хихиканье. Пунцовый, как рак, завернувшись в мокрое полотенце, он молча прошёл мимо своих скучающих подруг!
— Леди, мдя..! Жениться — никогда!!! — только и сказал он…
***
Благополучно миновав все излучины, «Морской Мозгоед», наконец, лёг на нужный курс. По обе стороны реки простирались густые заросли, и мирно гудели прикормленные комары. Судно приближалось к рынку, и россыпи мелких деревушек по сторонам широкой реки. Они миновали живописные развалины какого-то замка и к вечеру должны были пришвартоваться на пристани у рынка. Их странная попутчица, желающая немедленно выйти замуж, и похожая на полубогиню из иллюстрированного естественнонаучного журнала, по утрам умело морщила нос и мечтала о свежих фруктах.
Но, когда утром Боб, прихватив корзину и Дена, в качестве носильщика, отправился по уже знакомой ему тропе к рынку, их встретила тишина. Никто не пробегал мимо, сверкая голыми пятками. Не проплывали, качаясь, как весы, на тонком человеческом основании, огромные посудины с белоснежным рисом. Носильщики не тащили, блестя скрюченными спинами, тяжёлые корзины со свежей рыбой.
Вдруг Деннис резко остановился, боцман по инерции продолжал движение и, воткнувшись в широкую спину шкипера, возмущённо зашипел. Последний поднял руку и показал на след.
На утоптанной сотнями человеческих ног и прожаренной солнцем до состояния цемента тропе, чётко выделялись огромные круглые следы, напоминающие слоновьи.
— Это не слон, — уверенно сказал образованный, благодаря урокам с оборотнем, домашний учитель географии, — Это, что-то другое и гораздо больше…
— Не удивительно, что все разбежались, — согласился его запасливый друг. — Посмотрим… Ружья-то с собой…
— Угу…
После чего оба, сняв ружья с плеча, дружно вложили в них по два патрона…
— Похоже, следы-то свежие, — начал Ден.
— С чего ты так решил-то? — поинтересовался второй исследователь.
— А вот, смотри — видишь тут в след ещё не попала вода, когда он сошёл с тропы. Но какой огромный!
Параллельно тропе искатели приключений нашли утоптанный, будто катком, кустарник. По этому пружинящему настилу они очень быстро вышли к покинутому и совершенно разрушенному селению. Десять саманных домиков были вмяты в грязь. Стояла тишина. За деревенькой на тщательно возделанном рисовом поле разгуливало штук шесть странных существ. Друзья встали за кустами и с удивлением рассматривали огромных зверей.
Монстры имели один рог над ноздрями и два метровых рога над каждым глазом. В задней части черепа располагался относительно короткий костяной воротник. Стадо напоминало огромных носорогов и занималось уничтожением риса без всякого зазрения совести.
Мирную идилию семейного завтрака внезапно нарушил стук деревянных трещоток с противоположной стороны. Послышались резкий крик дудок и крики. Звери дружно подняли головы и смешно покрутив рогатыми мордами, стали пережёвывать нежные зелёные ростки с большей интенсивностью. Шум и свист приближались…
Оглянувшись назад, Боб, как бы невзначай, отметил:
— Слушай, Ден, а побегут-то они сейчас, на нас!
Друзья, не говоря лишних слов, спешно развернулись и поспешили к тропе. Однако, не успев пройти и десяти метров, ощутили сотрясение земли под гигантской живой перемещающейся массой. На них шло стадо…
Теперь бежали и они. По пружинящему настилу из живых, вмятых в почву растений, передвигаться было не сложно, но главный спутник паники — страх гнал людей, которые, ускоряя бег, теряли разум.
Наконец, сотрясение земли позади стало настолько ощутимо, и тяжело дышащий Боб стал отставать, что Деннис, вначале оторвавшийся, а теперь повернувший назад, вернул себе способность мыслить. Резким рывком он сгрёб пыхтящего друга и побежал через заросли и бездорожье, перпендикулярно утоптанной дороге. Впереди показалось ещё одно болотистое рисовое поле. Выскочив из тростника на просматриваемую равнину, шкипер остановился и, почти бросив Акулу в грязь, начал резко озираться и слушать шум, нараставший со скоростью грома. Чуть правее, буквально в пяти метрах, бежало стадо огромных странных зверей. Они бежали ромбом, со всех сторон охраняя малыша.
Маленькие глазки монстров смотрели вперёд, и корабелы остались бы незамеченными. Но тут, откуда-то со стороны, в последнего зверя влетело копьё.
Проколоть толстую шкуру оно не могло, но попало в чувствительную часть под хвостом, и монстр, вздрогнув от укуса жала, мотнул рогатой головой. Увидев кусачих двуногих, он затормозил, глаза его налились кровью, и в костяную голову пришла мысль!
Зверь, резко развернувшись, встал! Его размеры превышали размеры среднего слона, а вместо привычной головы и хобота, у монстра были огромные саблевидные рога, которые, казалось, вытянулись ещё, над зелёной дорогой и стали расти, к солнцу. Костяной воротник поднялся и, издав гудение, потустороннее существо медленно стало приближаться к путешественникам. Деваться было некуда.
— Целимся в голову, сынок, — твёрдо сказал Боб, — Пли!
Два выстрела грянули в унисон. И ровно через минуту — ещё два. Времени перезарядить ружья, или повернувшись, бежать дальше — не было. Они встали и приготовившись максимально отпрыгнуть в стороны, стали ждать. Животное сделало ещё пять шагов и рухнуло почти у самых ног искателей приключений!
***
Всё, что теперь было ценного для старшего Мариолани, сошлось в едва сдерживаемой страсти к своему цветку — маленькой шалунье с соблазнительной грудью и крепкими зрелыми ягодицами. Он понимал, что его распалённая плоть может навредить третьей, недавно загоревшейся звезде Триумвирата, но та аура, тот тончайший запах молодости, не давали покоя его чреслам. Посещения продолжались. Придворный врач, попытавшийся было обратить внимание на глубоко религиозную причину соития Великого Магистра и Папы с дочерью, был немедленно отозван в одну из отдаленных провинций…
Вот и сегодня мессир сидел на резном табурете перед увитыми бувенгилиями качелями и неспешно толкал их, баюкая, лежащую, как в колыбели, нимфу. На лице Его Святейшества застыла отеческая улыбка, а приглашённый художник тщательно передавал на полотно родительскую любовь, самого важного человека огромной Империи. Полуприкрытые глаза не были видны мастеру кисти, но зато они внимательно фиксировали шевеление юбок над раздвинутыми коленками и полные груди, почти выпадающие из расстёгнутого в полдень лифа.
Валентина слегка повернулась, и он рассмотрел бёдра и промежность…
— Милая, — начал он, сглатывая вязкую слюну. — Ты забыла про белье…
— О, папа, сегодня так жарко…
Силы покинули Владетеля Печати Огненной Саламандры…
— Пойдём, — поторопил он её, вставая, — нам надо отдохнуть!