18 мая 427 года от н.э.с. Утро
На вокзале Змай купил Йоке булку с маком, и Йока вспомнил, что почти сутки ничего не ел. Всю дорогу до самого дома он рассказывал Змаю, что с ним произошло за последнюю неделю.
А когда они миновали рощу, у самых ворот им навстречу неожиданно вышел Инда Хладан. Йока едва не открыл рот от удивления.
– Здравствуйте, господин сказочник. – Инда раскланялся, словно Йоку и не заметил. Не в первый раз, встретившись, они оба переставали Йоку замечать.
– И тебе не болеть, – ответил Змай.
– Я рад, что ты доставил мальчика домой живым и невредимым. Но мне бы хотелось поговорить с ним наедине.
– Йока Йелен, я уверен, он будет оправдываться и рассказывать, что не имеет отношения к аресту Стриженого Песочника. Но он соврет. Он имеет к этому самое непосредственное отношение.
– Инда, я не хочу говорить ни с кем, – сказал Йока. Он почти не сомневался в причастности Инды к аресту Стриженого Песочника и не желал выслушивать оправданий, а к тому же устал и хотел спать. Его больше волновала предстоящая встреча с отцом.
– Иди домой, Йока Йелен, – посоветовал Змай, – а мы тут с господином чудотвором поговорим без тебя.
– Не много ли ты себе позволяешь? – с улыбкой отозвался Инда.
– Попробуй заткнуть мне рот, – Змай тоже улыбнулся. – Иди, Йока Йелен. Не надо тебе слушать, о чем говорят взрослые.
Йока подумал и решил послушаться Змая, поэтому забрал у него рюкзак и пошел к дому.
– Йока! – Инда направился следом, но Змай вдруг взял его за плечо и развернул к себе:
– Оставь мальчика.
Йока не ожидал такого от Змая – ничего веселого не было ни в его голосе, ни в его жесте.
– Ты так же не хочешь паники, как и я, – ответил Инда, перехватив Змая за запястье.
– Вопрос в том, насколько ее не хочешь ты и насколько – я. Оставь мальчика.
– Ты же понимаешь, что это невозможно. Даже если это потребует открытой конфронтации, мальчика я тебе не отдам.
Йока неприлично глазел на их стычку и не двигался с места.
– Ты хочешь открытой конфронтации? Ты ее получишь, – кивнул Змай. – Только я точно знаю, что чудотворам не хватит на нее сил. Всем чудотворам Обитаемого мира. Иди отсюда, Йока Йелен.
Змай посмотрел в его сторону и убрал руку с плеча Инды. И тот испугался – Йока видел, что тот испугался!
Стоять и глазеть, когда тебе ясно дали понять, что ты лишний, было неприлично, к тому же Йока не понимал, о чем говорят эти двое, но ему хотелось понять. И не только: гораздо интересней было узнать, кто же такой Змай, если его боятся чудотворы? Ведь не мрачун же! Мрачунов чудотворы не боялись. Может быть, он на самом деле бог? Бог, который стоит выше чудотворов? Мысль показалась Йоке нелепой.
– У меня есть одно предложение, – осторожно начал Инда. – Я бы его с тобой обсудил без мальчика. Йока, я зайду к вам после, и тогда мы поговорим, хорошо?
– Погоди-ка, Йока Йелен. У меня есть некоторые подозрения, – Змай вдруг крепко взял его за руку. – Мы сделаем иначе. Мы пойдем к тебе в гости, ты будешь мыться и спать, а мы с Индой посидим внизу и поговорим.
– Тебе не кажется, что мы… злоупотребим гостеприимством? – замялся Инда.
– Не думаю, что от дома Йеленов убудет.
– Не убудет, – подтвердил Йока. Ему давно хотелось, чтобы Змай пришел к нему в гости. Это казалось ему… забавным.
– Хорошо. Я приду минут через десять, – согласился Инда, сузив глаза. А потом развернулся и скорым шагом пошел прочь.
– Инда! – окликнул его Змай. – Будь осторожен со мной.
– Я всегда осторожен со всеми, – ответил тот, оглянувшись.
– Змай, а ты тоже мрачун? – спросил Йока, когда они двинулись к воротам.
– Нет, я не мрачун. Я бог.
– Я спрашиваю тебя серьезно, а ты опять шутишь.
– Я не шучу. Я говорю правду. Я почти всегда говорю правду. Только не все почему-то мне верят. – Змай распахнул калитку, пропустил Йоку вперед.
Мама увидела их из окна кухни и, когда он зашел в гостиную, уже стояла у дверей. Змая она словно не заметила, и тот скромно помалкивал, стоя в стороне.
– Йока! Что произошло? Ты должен был приехать через неделю!
– Так вышло, что я приехал сегодня, – он пожал плечами, – а где папа?
– Папа, разумеется, в Славлене. Ты можешь мне объяснить, что случилось? Ты провалил экзамены?
Йока совсем забыл о том, что Инда соврал отцу про поступление в Ковчен.
– Ну… Да, – ответил он первое, что пришло в голову.
– Как? Почему?
– Ну, провалил и провалил. Что в этом такого? Я не хочу в Ковчен. Мне там не понравилось.
– Не понравилось? Что ты говоришь! Ты думаешь, что ты говоришь? Инда нашел тебе место с таким трудом! А тебе не понравилось? И поэтому ты не стал сдавать экзамены?
– И поэтому не стал. – Он хотел сказать ей, что привел своего друга в гости, но она не дала ему вставить больше ни слова.
– Как ты мог? Как ты мог не поступить!
Это она выкрикнула громко и истерически, и из глаз ее вдруг покатились слезы. Йока этого не ожидал и испугался: она не часто плакала в его присутствии. А если плакала, то совсем не так, а… ну, из приличия, что ли? На похоронах, например…
– Мама? – спросил он тихо и даже виновато. Ну кто же знал, что невинный обман Инды так на нее подействует?
Змай невозмутимо подошел к дубовому инкрустированному столику у окна и выбросил из вазочки букетик нарциссов. А потом налил воды из вазочки в стоявший на подоконнике деревянный стакан для карандашей.
– Как тебе не стыдно? Сколько ты еще будешь надо мной издеваться? – закричала мама сквозь слезы. – Сколько можно? Ты ни о ком не думаешь! Ты отвратительный, распущенный мальчишка! Тебя едва не выгоняют из школы, а когда предоставляется возможность, ты говоришь, что не хочешь в Ковчен? Я не выдержу этого! Я больше не могу этого выносить! Это невозможно! Как… как ты смел! Объясни мне, о чем ты думал?
– Мама… – шепнул Йока: внутри что-то переворачивалось и болело. Если бы она просто кричала, он бы ей нагрубил и ушел. А тут совсем растерялся.
Йока забыл о том, что хотел есть, забыл про Инду и Змая, про предстоявший разговор с отцом и про Стриженого Песочника. Ему не в чем было оправдываться, но мамины слезы оглушили его, словно он был виноват перед ней на самом деле.
Змай подошел к маме со стаканом в руках.
– Мам, мама, – попытался сказать Йока, – это Змай.
Мама отпихивала стакан обеими руками, но Змай был явно ловчее ее и влил несколько глотков ей в рот. Она поперхнулась и замолчала, только слезы продолжали бежать у нее из широко открытых глаз. Змай удивился, понюхал воду и хлебнул из стакана сам, после чего сморщился и проворчал:
– Гадость-то какая…
– Мама добавляет в воду аспирин, – растерянно сказал Йока.
– А на вкус похоже на крысиный яд… Госпожа Йеленка, присядьте. – Змай взял маму под руку и усадил в кресло. А потом опустился перед ней на корточки, заглядывая в лицо снизу вверх и держа ее за руку. – Я должен вам сказать, что ваш сын сутки почти ничего не ел, прошел пешком больше десяти лиг, едва не утонул в болоте и не спал две ночи. А еще наколол ногу, и в рану попала грязь. Я бы посоветовал вам отдать распоряжение прислуге, чтобы мальчика накормили, перевязали, приготовили ему ванну и уложили в постель. Вы слышите, что я говорю?
Мама громко всхлипнула и кивнула:
– Да. Сейчас.
Словно она видела Змая каждый день! Как будто вовсе не удивилась его приходу!
– Вот и прекрасно. И незачем плакать из-за такой ерунды, как Ковчен. Уверяю вас, это не самое важное в жизни вашего сына.
Дверь за спиной Йоки распахнулась – на ковер упали солнечные лучи.
– Тем более что ни в какой Ковчен он не ездил, Инда Хладан возил его совсем в другое место, – невозмутимо продолжал Змай.
– Послушай, сказочник! – Инда крикнул это, не успев перешагнуть порог. (Змай не оглянулся, продолжая тискать мамину руку и улыбаться ей.) – Что ты себе позволяешь?
– Я думаю, госпоже Йеленке лучше уйти к себе, – ответил Змай, так и не оглянувшись.
Йока посмотрел на дверь: с Индой пришел еще один чудотвор и… профессор Мечен. Вот уж кого Йока видеть совсем не хотел!
– Инда! – вдруг вскрикнула мама. – Инда, ты же обещал мне! Ты мне обещал!
Видимо, последних слов Змая она или не услышала, или не поняла – поднялась с кресла и тут же оказалась в объятьях Инды Хладана, который пересек гостиную быстрей, чем можно было ожидать.
– Тихо, тихо, моя девочка, – он погладил ее по спине, – все хорошо.
– Ты мне обещал, обещал! – Мама снова разрыдалась и принялась молотить кулачком в его плечо. – Ты обещал, обещал, обещал!
– Вот до чего доводят женщину невыполненные обещания, – проворчал Змай, поднимаясь на ноги. – Да не переживай так, Йока Йелен.
Йока и хотел бы не переживать… Ну кто же знал, что невинный обман… И Инда тоже хорош, зачем он это придумал? Змаю легко говорить, это не его мама плачет.
Инда увел ее наверх, а в гостиную тут же вошел Сура.
– Господа, мы не ожидали гостей в столь ранний час, но если кто-то голоден, я могу предложить завтрак в столовой… Если нет – сейчас подадут напитки и пирожные.
– Я голоден, – тут же сказал Змай. – И Йока Йелен тоже. Очень голоден.
– Мы составим вам компанию, – сухо сказал незнакомый чудотвор.
Не прошло и пяти минут, как стол был накрыт и заставлен закусками: холодная курица, карп, копченая свинина, кровяная колбаса, сырные палочки, нарезанный пирог, маринованные миноги, салат из молодого зеленого лука с яйцом – у Йоки закружилась голова.
– Если не ошибаюсь, профессор Мечен? – поинтересовался Змай, выбрав луковый салат.
– С кем имею честь? – довольно грубо отозвался тот.
– Меня зовут Змай. Просто Змай.
– Вам не показалось бестактностью прийти в этот дом и усесться за стол вместе с порядочными людьми?
– Змай – мой гость. – Йока едва не поперхнулся, глотая кусок карпа (чтобы не говорить с набитым ртом), – а вас сюда никто не приглашал.
– Я пришел по приглашению Инды Хладана, – сдержанно кивнул Мечен.
– Инда Хладан – друг нашей семьи, но вовсе не хозяин этого дома, – ответил Йока угрюмо. – Я не возражаю против вашего присутствия, профессор, но ровно до тех пор, пока вы уважительно относитесь к моим гостям.
– Да ладно, Йока Йелен… Профессор решил, что я недостаточно хорошо одет для этой трапезы, только и всего. Люди его происхождения склонны кичиться положением в обществе, и это понятно: они добились его сами, а не получили в наследство.
– Это не повод не соблюдать приличий, – проворчал Йока. Профессор его раздражал. И вероятность – большущая вероятность – попасть в зависимость от него раздражение только усиливала.
– Между вами складывается странная дружба, Мечен, – неожиданно сказал чудотвор. И сказал он это уничижительно, свысока. Отец таким тоном не говорил даже с прислугой. Мечен лишь опустил голову и уставился в тарелку.
С минуту за столом царила неловкая тишина, прерываемая звяканьем приборов.
– А что, у чудотворов принято относиться к докторам прикладного оккультизма столь высокомерно? – нарушил тишину Змай. И лицо у него было такое, словно он всего лишь решил поддержать светскую беседу, зашедшую в тупик.
– Нет, – неожиданно раздалось от двери – вернулся Инда, – и не надо передергивать.
Он прошел к столу, сел, положив на колени салфетку, и продолжил, потянувшись к миногам:
– Но между начальником и подчиненным могут сложиться подобные отношения. Как и в любой работе. Разрешите вам представить куратора Брезенской детской колонии Веду Страстана.
– Хорошая компания для Йоки Йелена, – кивнул Змай. – Специалисты в психологии подростков?
– Подростков-мрачунов, – уточнил Инда, – и не столько в психологии, сколько в подростковых проблемах и методах их решений.
– У воспитанников Брезенской колонии есть проблемы? – Змай удивленно поднял брови.
– Не надо рассматривать нашу колонию как тюремное заключение, – ответил ее куратор. – Наша цель – возвращать обществу порядочных граждан, а не наказывать детей, не осознающих исходящей от них опасности.
– Да, об этом писали в газетах, – немедленно согласился Змай. – Именно такими словами: «возвращать обществу». И многих вам удается вернуть? В газетах нет статистики.
– В том, что не все они становятся на верный путь, основная вина лежит на их родителях. Это они не научили своих детей жить так, чтобы никому не причинять вреда.
Йока вспомнил, что говорил ему Стриженый Песочник, и неожиданно подумал, что чудотвор лжет.
– Это неправда, – спокойно сказал он, – мрачуны с пеленок учат своих детей управлять собой и своей силой.
– Ты так хорошо знаешь мрачунов? – спросил куратор Брезенской школы. – Или тебе об этом рассказал твой друг Стриженый Песочник?
– Это было бы логично с их стороны, только и всего. – Йока уклонился от ответа, но почувствовал некоторую неуверенность. – Если бы дети мрачунов не умели управлять своей силой, они бы выдавали и себя, и родителей.
– Ты прав, Йока Йелен. Мрачуны не идиоты. Да и чудотворы с пеленок учат своих детей управлять собой. – Змай глянул на Инду.
– Чудотворы не так опасны для общества, как мрачуны.
– Разве? А я читал, что удар чудотвора может не только проломить человеку грудину, но и расплющить легкие. – у Змая было такое невинное лицо, что Йока не сомневался: тот смеется над собеседниками.
– Это может сделать и кузнечный молот, однако никто не говорит об опасности, исходящей от кузнецов.
– Но дети кузнецов не ходят в школу с кузнечным молотом наперевес.
– Дети чудотворов воспитываются отдельно от других детей. А еще чудотворы не вызывают призраков, встреча с которыми губительна для обычных людей. И это самое главное.
– Разумеется. Чудотворам не нужны призраки. Ведь они не отдают энергию Исподнему миру, а отнимают ее. – И снова, как уже бывало не раз, от этих слов Змая по спине пробежали мурашки. И, конечно, он был неправ, потому что всем известно: чудотворы сами генерируют энергию, которую отдают людям.
Инда побледнел, и куратор Брезенской колонии переменился в лице тоже. Только профессор Мечен хмыкнул, словно удивившись глупости Змая.
– Эта гипотеза опровергнута теоретическим мистицизмом около четырехсот лет назад, – ответил Инда, положив приборы на край тарелки, – и впоследствии ее ошибочность нашла множество подтверждений в прикладном мистицизме.
– Мистицизм – герметичная наука, – пожал плечами Змай, – и среди нечудотворов нет тех, кто может убедиться в логике этого доказательства. Но мне-то ничего доказывать не надо. Я знаю, что говорю. И ты тоже отлично понимаешь, что мне никакие опровержения не требуются. А теперь попробуй заткнуть мне рот.
Лицо Веды Страстана полыхнуло огнем, он резко вскинул голову, поворачиваясь к Змаю, и…