Мэг любила гулять с ним в парке весной. Усыпанные молодыми феями ветки от тяжести клонились к земле. Пушистые котята на дорожках так и мельтешили. Цветами пахло, но слегка.
Он хотел побыстрее закончить прогулку, но Мэг не давала, цепко держала за руку. Другие пары, идущие навстречу, кивали, здоровались, и наполненный изумрудным фейным маревом воздух дрожал от предвкушения.
– О чём ты мечтаешь?
Ну вот, началось.
– Прежде всего – о тебе, – он решил начать с проверенного. – А потом о звёздах.
Хотел удивить – и вышло.
Мэг остановилась.
– О звёздах? Что в них такого?
Он растерялся. Готовил ответ на совсем другой вопрос. Что сказать? «Звёзды как твои глаза?» «Ночами я слышу, как они поют»?
Паникуя, ухватился за первое, что пришло в голову, и процитировал:
– Найди границы собственного рая,
Звезду, что рядом, под ноги кидай.
Звезда умрёт, но высветит другая –
На звёздной пыли и построен рай.
Мэг остановилась. Лицо сияло. Но причину он не угадал.
– Думаешь, у звёзд как у нас? Собираются вместе, чтобы мечтать, а потом тот, кто больше не может, отдаёт всё другим?
Он содрогнулся. О таком думать не хотелось, но пришлось поддакнуть:
– Конечно, всё именно так, ведь иначе не бывает.
Ей этого хватило.
Хватило до самого лета.
Зрелые феи сидели на ветвях, болтая ножками, и томными пьяными голосами звали прохожих – «Му-у-усечка, Ду-у-у-сик!». Если звали тебя, то в голове вспыхивал фейерверк, а тело наполнялось блаженством. Летом в парке свободного места не найти. Счастливцы облепили деревья – сидели, прижимаясь к стволам, с бессмысленными улыбками тискали подросших котят… взрослых котов, лоснящихся, полных силы, важности и звериной грации. И всё равно тянувшихся к людям. Как-то неправильно. Сила тянется к бессилию.
– Твоя мечта?
Мэг шла рядом, не хватаясь за руку. Это и радовало, и тревожило. Может, отпустит. Но куда ему пойти?..
– Ты, — сказал он. – И чтобы мы были вместе всегда.
Мэг пожала плечами:
– «Всегда» — слишком долго. Хоть до осени дотяни.
И чувствуя, как утекает, уходит по капле сила, он поклялся себе, что обязательно дотянет.
Вокруг отчаянно, как в последний раз, звенели колокольчики, оглушительно пахло мёртвыми цветами. Коты лежали вповалку на дорожках, иногда издавая жалобный мяв. Прохожие переступали, некоторые наклонялись, начинали гладить – тогда кот рассыпался серебристой пылью. Всё, что не успел унести ветер, поспешно собиралось в бумажный пакет. Но так делали только одиночки.
– Мечта? – спросила Мэг с интонацией склочницы.
Довела его до дерева, усадила, прислонив к стволу. До осени он дотянул, но едва-едва. Мечта? Что за глупый вопрос.
– Жить… — прохрипел он. – Жить…
Мэг поджала губы. Ему было всё равно. Он ничем ей не обязан, кроме того, что вырастила из семечка, заботилась, поливала, говорила с ним. А когда он умрёт, соберёт остатки – лучшее удобрение для её жизни.
– Я… я мечтаю знать, что было бы, если бы мы… совсем не мечтали… Никаких фей и котиков… Никаких семян…
Но уже рассыпаясь прахом, он знал, что так не бывает.