Замок щелкнул два раза, колесо дверного механизма закрутилось, языки засовов медленно вышли из отверстий. Сельваний бросился к коробочке с берушами – случалось, что звуки прорывались в комнату, когда кто-то входил. Толстая металлическая дверь чпокнула резиновой прокладкой и мягко приоткрылась. В щель проскочил Тындырь и потянул тяжелую дверь за собой. Колесо замка быстро завращалось в обратную сторону, дверная плита прижалась к прокладкам, засовы вошли в пазы.
Сельваний захлопнул крышку берушницы.
– Ну как, нормально проскочил? – спросил он.
Тындырь вместо ответа показал по толстые чашки наушников на голове.
– А ну да. Тогда давай, распаковывайся, – сказал Сельваний и повернулся к столу с орфографическим словарем.
Зашуршали откручиваемые гайки, на пол со стуком упала металлическая дуга наушников, Тындырь со вздохом облегчения снял наушники, пинцетом вытащил беруши и произнес:
– Привет. Еле проскочил. Уже подходил ко входу в тоннель, когда ко мне подскочила тетка и давай молоть чепуху.
– Почему чепуху, разве ты ее слышал?
– Нет, но выражение лица у нее было такое, будто она одними новизмами говорит.
– Одними новизмами даже самый испорченный подросток разговаривать не сможет, – возразил Сельваний.
– Сегодня утром был девятый уровень новизматики по шкале Рабара. И это третий день подряд. Это просто шкляра какая-то.
Сельваний вскочил из-за стола и прижался к стене.
– Что ты сказал?!
Тындырь с удивлением взглянул на него:
– Третий день подряд девятый уровень.
– А потом?
– Не помню, что-то вроде «Это какой-то ужас».
– Нет, ты сказал другое. Это был новизм!
Тындырь схватился за голову.
– Нет, нет, не может быть. Где я его мог подхватить?
– Теперь не важно. Но мы должны проверить.
– Ты думаешь, он еще работает?
– Я вчера проверял.
Сельваний и Тындырь подошли к громоздкому деревянному ящику с металлическими кнопками. Сельваний нажал на кнопку прокрутки, на кнопку воспроизведения, в комнате зазвучал их диалог. Слова постоянно прерывались треском и шумом. Наконец запись дошла до последних слов Тындыря. Надтреснутый голос произнес: «Это просто ш-ш-ш-ш-ш какая-то».
– Ты расслышал?
– Нет, давай еще раз.
Друзья несколько раз прокручивали этот участок записи, но шипение скрыло произнесенное слово.
– И все-таки ты это сказал, – заявил Сельваний.
– А что я конкретно сказал?
– Я не помню.
– Нет, ты помнишь.
Тындырь схватил Сельвания за грудки, навалился всем телом, прижал к стене.
– Ты помнишь, что я сказал. Я вижу по глазам, помнишь. Просто ты не хочешь уходить со мной! – Тындырь приблизил лицо к лицу Сельвания, его голос опустился до горячего шепота, губы брызгали капельками слюны.
– Я ничего не помню, – прошипел Сельваний, пытаясь вырваться из хватки Тындыря.
Тындырь оттолкнул Сельвания в сторону и бросился в противоположный угол комнаты. Там на стене в стеклянном ящике находилась красная кнопка. Он разбил стекло кулаком и нажал кнопку. Струйки газа с шипением вырвались из разных углов и начали заполнять комнату.