31 мая 427 года от н.э.с. Ночь. Продолжение
Йоку усадили возле одного из костров, и праздник начался. Он не был похож на праздники в Славлене – с иллюминацией, громкой музыкой, маскарадом, хлопушками и мишурой. Музыка была, но совсем не такая.
Пел Коста – очень красивым и сильным голосом, под мандолину, только песни его были тягучими, грустными, от них щемило сердце. Люди сидели вокруг костров, переходили с места на место – послушать рассказы друг друга и рассказать что-нибудь другим.
Змая со всех сторон окружили мужчины, и Йока только изредка слышал его голос, доносившийся от соседнего костра, – тот говорил об Исподнем мире. Важан куда-то исчез, но рядом сидел Цапа, и Йока не чувствовал себя неловко. К их костру тоже подошло человек десять или двенадцать, и Цапа рассказывал, как Змай превратился в кобру и укусил куратора Брезенской колонии.
Больше всего Йоку удивило то, что по кругу ходили бутылки с хлебным вином, к которым иногда прикладывались даже женщины.
Первые купальщики появились не сразу, а чтобы течение не сбивало их с ног, поперек реки натянули толстую веревку. Женщины ничем не отличались от купальщиц на пляжах Элании – в открытых купальных костюмах, оголяющих плечи и ноги выше колен, из мужчин же только самые важные надевали полосатые купальные костюмы; те, кто попроще, лезли в воду в трусах.
И Йока видел: все они пьют энергию течения реки – и завидовал им, и тоже хотел оказаться в воде, почувствовать силу быстрой воды. Его перестал пугать обещанный Важаном «урок посложней» – пусть будет урок посложней! Он даже поискал профессора глазами (чтобы спросить, когда же пора будет начинать этот урок), но не нашел.
Он не заметил, когда к его костру вышла девочка лет семи, за спиной которой прятался мальчик ещё меньше. Дети потихоньку протиснулись поближе к Йоке, и, оказавшись совсем рядом, девочка смело спросила:
– Вечный Бродяга, можно я тебя потрогаю?
Взрослые, сидящие рядом, рассмеялись, а из темноты немедленно зашипел женский голос:
– Как не стыдно, Бойка! Немедленно идите сюда! Я разрешила только посмотреть!
– Да потрогай, чего уж там, – ответил за Йоку Цапа.
Йока же смутился – просьба показалась ему… необычной. А девочка почему-то напомнила Милу, хотя была на неё совсем непохожа: с двумя тоненькими и короткими косичками и куцыми бантиками на их концах, в простеньком тёмном платье и грубых туфлях с круглыми тяжелыми носами.
Воспоминание о Миле неожиданно кольнуло не ревностью, а тоской. «Хорошо, когда есть смелый брат»… Нет, оказывается, у Милы смелого брата… И кто теперь будет её защищать, когда она с другими девочками играет на улице?
Не то чтобы Йоке когда-нибудь приходилось её защищать, но он всегда был готов к этому. Он даже хотел в глубине души, чтобы кто-нибудь попробовал её обидеть, – тогда бы всем стало понятно, что такое старший брат. Но девочки играли под присмотром нянь, и обижать их никому в голову не приходило.
– Потрогай. – Он пожал плечами и протянул незнакомой девочке руку – та ухватилась за его пальцы, к ним потянулся и малыш из-за её спины, но не достал. Девочка, словно обжегшись, спрятала руки за спину, а потом развернулась и кинулась прочь, и малыш разревелся с досады, цепляясь за сестрину юбку. Цапа изловил его за ворот рубахи и вернул к костру.
– Не реви. Давай, трогай Вечного Бродягу. Потом будешь внукам об этом рассказывать.
Мальчик, ни слова не говоря, робко прикоснулся к плечу Йоки и тоже отдёрнул руку. А потом сказал:
– Спасибо, Вечный Бродяга. Я никогда тебя не забуду.
С колен Цапы его стащила мать и, как следует дернув за руку, зашептала что-то сердитое на ухо. А потом к костру вышла целая ватага подростков – примерно ровесников Йоки, – и взрослые разошлись, пропуская их вперёд. Ребята оглядывали Йоку скептически, и он поспешил встать, чтобы не смотреть на них снизу вверх.
– Тебя зовут Йока? – наконец спросил самый высокий и крепкий парень.
– Да, Йока Йелен.
– Меня – Снега Пламен. – Парень протянул Йоке руку. – Мы слышали о тебе. Это правда, что ты размазал по стенке профессора Мечена?
– Откуда вы знаете? – удивился Йока.
– Нам рассказал Мален. Так это правда, или ты просто похвастался?
Начинать с похвальбы Йоке не хотелось, к тому же он с ужасом подумал, что и эти ребята – не очень-то дружелюбные – наблюдали, как он неуклюже зажигал лунные камни.
– Это правда, – ответил он, не опуская глаз.
– Жаль, ты его не убил, – без укора, лишь с досадой ответил Пламен и сплюнул.
– Эй, Пламен! – вмешался Цапа. – Ты городишь ерунду и знаешь об этом.
– Всё равно жаль, – ответил тот с усмешкой.
Йока уже хотел сказать, что в следующий раз непременно это сделает, но его опередил Цапа:
– Господин Йелен, если ты сейчас пообещаешь этим петухам убить Мечена, то я скажу, что ты просто дурак.
– Цапа, – Пламен не дал Йоке ничего сказать, – Мечена кто-нибудь должен убить. А ещё лучше – отправить к доктору Грачену, пускать слюни и ходить под себя. Ты знаешь, что он сжег книгу Малена прямо у него на глазах?
– Что? – выпалил Йока.
– А ты откуда знаешь? – Цапа нисколько не удивился.
– Соседи видели, – ответил Пламен и снова сплюнул.
– А… – начал Йока растерянно. – Если он видел эту книгу, то как же… Ведь это запрещённая книга…
Пламен посмотрел на Йоку, как на неразумное дитя, и выдал с кривой усмешкой:
– Маленов арестовали вовсе не за эту книгу.
– Маленов арестовали? – прошептал Йока и глубоко вдохнул.
– Да, Йелен. – Неожиданно ему на плечо легла рука Важана. – Но с этим разберутся без тебя.
Йока развернулся к профессору лицом:
– Почему вы мне не сказали? И как с этим разберутся? Так же, как со Стриженым Песочником?
– Я бы попросил тебя успокоиться, – холодно сказал профессор. – Я понимаю твое желание немедленно кинуться Малену на выручку, но, уверяю, это не лучшая твоя идея.
– Почему вы мне не сказали? – Йока дернул плечом, сбрасывая руку Важана.
– Потому что твое поведение предсказуемо и неоригинально. Потому что мы не в игрушки играем. Тебя, Пламен, это тоже касается. – Важан бросил на того уничижительный взгляд. – И если вам позволено пить вино, это ещё не значит, что вам позволено принимать решения. Йелен может и не знать наших обычаев, но тебе, Пламен, должно быть стыдно. Чтобы я больше не слышал разговоров о мести и о нереальных планах освобождения заключенных из Брезенской колонии. Пламен, ты меня понял?
– Понял, – нехотя ответил Пламен и сплюнул.
– Объясни Йелену, почему я это запретил. Сейчас.
– Потому, что мрачуны не должны рисковать собой попусту, – выдавил парень.
– Правильно, Пламен. Я вижу, ты не веришь в это или думаешь, что это не пустой риск. Так вот, ты ошибаешься. Твои идеи – это детство. И я не буду иметь ничего против, если ты окажешься за колючей проволокой, – мне на это просто наплевать, в отличие от твоих родителей. Но если за колючей проволокой окажется Вечный Бродяга – расхлёбывать это придётся взрослым мрачунам, а не тебе и не твоим воинственным товарищам.
– А почему Охранитель не перебьёт всю охрану Брезенской колонии и не освободит ребят? – спросил тот с вызовом.
– Пламен, избавь меня от твоих глупостей. – Важан поморщился. – Йелен, я надеюсь, ты понимаешь, в чем состоит глупость этой идеи?
Йока вспомнил, как нашел Змая в Гадючьей балке – с переломанными руками и харкающего кровью.
– Потому, что у чудотворов есть фотонный усилитель, – проворчал он, хотя, несомненно, был на стороне Пламена.
– Да, и не один. А ещё потому, что для прорыва границы миров не нужен ни Мален, ни Стриженый Песочник. Потому, что это называется «размениваться на мелочи». Пламен, если ты хочешь принести реальную пользу, лучше будь готов в момент прорыва оказаться рядом с Вечным Бродягой, а не в Брезенской колонии.
– А не лучше ли будет, если в момент прорыва рядом с Вечным Бродягой окажусь не только я, но и Мален, и Стриженый Песочник? – Пламен сузил глаза и откинул голову, глядя на Важана. И Йока снова был с ним согласен.
– Иногда чужая наивность ставит меня в тупик. – Важан снова поморщился. – Пламен, ты не первый и не последний из мрачунов, которые оказывались за решёткой, а то и на виселице, только потому, что переоценивали собственные силы.
Йока промолчал: спорить с Важаном было бесполезно. Но твёрдо решил, что об этом надо поговорить со Змаем. И как ему раньше не пришло в голову, что Змай запросто может освободить, например, Стриженого Песочника? И Малена, и всех остальных.
Что бы там ни было, а это несправедливо – держать мрачунов за решёткой. Это решение немного успокоило его, хотя мысли о Малене всё равно заставляли задыхаться от злости. Мален гордился своей книгой… Мален писал почти как настоящий писатель! И как он сможет жить в колонии после своего лицея Искусств? И Мечен – ненавистный Мечен! – сможет издеваться над ним, как его душе угодно?
Тем временем через реку перекинули ещё несколько веревок, Пламен и его ребята ушли к воде – Йока видел, как они пили хлебное вино, перед тем как залезть в воду.
– Очень мало кто из мрачунов может одновременно и впитывать энергию, и отдавать, – сказал ему Важан, поворачивая лицом к реке. – Пока её только впитывают, но скоро ты почувствуешь чужих призраков и выплески энергии. Чтобы чувствовать чужую силу, тоже нужно учиться, но для тебя эта наука не столь важна, поэтому пока не трать на это силы. Оно придет само, с опытом. А пока посмотри: чем сильней мрачун, тем слабей течение за его спиной. Мы не просто принимаем энергию, которую нам дает стихия, – мы вытягиваем её. Если сейчас все присутствующие здесь спустятся в воду, то смогут остановить течение реки.
Купальщики, выходя из воды, снова пили хлебное вино и подсаживались поближе к кострам, растираясь полотенцами. Среди них Йока разглядел и Змая: тот стучал зубами в окружении четырех молодых мрачуний в купальниках.
А когда Важан отвернулся, к Йоке снова подошел Пламен – на этот раз один и потихоньку. У него были мокрые волосы, но он уже оделся и явно немного захмелел.
– Я так понял, ты тоже считаешь, что Малена надо освободить? – начал он и икнул.
Йока неопределенно пожал плечами.
– Я сразу догадался, что ты с нами, – кивнул Пламен. – У нас уже давно разработан план освобождения Брезенской колонии. А с тобой мы это осуществим легче лёгкого.
– Надо поговорить со Змаем, – сказал Йока. – Но пока я не знаю, что он ответит. Он тоже не всегда согласен с Важаном.
– Это было бы здорово! Но мы и без Охранителя можем победить.
– Но со Змаем можно освободить не только колонию, но и рудник.
– Да с Охранителем можно освободить всех! Вообще всех! – Пламен снова икнул. – Ты же сейчас живешь у Важана?
– Ну да.
– Передай нам через Косту, что ответит Охранитель. И тогда решим, что делать.
– Договорились, – кивнул Йока, и они пожали друг другу руки.
А потом он почувствовал то, о чем говорил ему Важан, – чужих призраков и выплески энергии. И… неожиданно понял, что однажды уже видел это – на Буйном поле, в ночь появления Охранителя. Смутное движение на кромке леса, как трепещущий над костром воздух. И ощущение опасности, которая не пугает, а притягивает к себе.
Выплески энергии были короткими, но жёсткими: они пролетали мимо и казались порывами ветра, задевающими щеки – то с одной стороны, то с другой. И снова рядом оказался Важан.
– Надеюсь, ты не боишься холодной воды, Йелен?
– Могли бы не спрашивать… – Йока тут же ощутил внутреннюю дрожь от предвкушения и волнение – от страха перед неудачей.
– Тогда спустимся ниже. Тебе придется пробыть в воде дольше, чем всем остальным, но я надеюсь на твоё крепкое здоровье.
Огромный костёр разгорался гораздо ближе к водопаду, чем все остальные, – возле него почти ничего не было слышно. Вокруг костра сновали Змай, Цапа и еще несколько человек.
Йока увидел, как одну из веревок двигают над водой в сторону водопада – туда, где вода бурлит и пенится. У него захватило дух: оказаться там, где течение ворочает камни, – об этом можно было только мечтать! Сердце забилось от нетерпения, но Важан подвел его к костру и велел сначала согреться – ночь была прохладной и влажной.
– Да мне не холодно вовсе, – попытался сопротивляться Йока.
– Я понимаю, что тебе не терпится… – ответил Важан. – Но будь добр, подожди ещё десять минут. Я не пущу тебя в воду, пока ты не вспотеешь.
А когда Йока действительно вспотел и разделся, Змай сунул ему в руки бутылку с хлебным вином.
– Зачем? Я не хочу. – Йока попытался отстраниться.
– Это расширяет сосуды, Йелен. – ответил за Змая Важан из-за спины Йоки. – Глоток до – глоток после. И не больше. Мне там не нужен пьяненький хихикающий дурачок.
Йока оглянулся и с удивлением воззрился на профессора в полосатом купальном трико (надо сказать, выглядел тот вовсе несолидно).
– Пей и давай сюда бутылку, – проворчал Важан в ответ на его удивленный взгляд. – И надень туфли и нижнюю рубаху.
– А… зачем туфли? – спросил Йока и увидел, что Важан тоже не стал снимать обувь, отчего вид его был ещё более комичным.
– Там каменистое дно, ты собьёшь ноги.
Зачем нужна нижняя рубаха, Йока понял, когда подошёл к канату, который держали над водой по два человека с обоих берегов: его пояс трижды обмотали толстой веревкой, петлями присоединив её к канату, – теперь Йоку не могло течением оторвать от каната, даже если выпустить его из рук. Такую же страховку надели и на профессора.
– Йелен, всё равно старайся держаться крепко, – крикнул Важан ему в ухо, но Йока уже не слушал его, шагая в воду, спокойную возле берега.
К двоим, натягивавшим канат, присоединились Змай и Цапа, и Йока вначале не понял, зачем нужно так много людей. Пока не почувствовал на себе течения водопада: ноги тащило назад с такой силищей, что канат рвался из рук. И даже в спортивных туфлях ступать по острым и скользким камням было больно. А они ещё и ворочались под ногами, иногда ударяя по щиколоткам.