2–3 июня 427 года от н.э.с.
Мрачуны перекачивают энергию в Исподний мир… Йера Йелен снова удивился самому себе: как он раньше не додумался до столь очевидной вещи?
Впрочем, это было очевидно только за рамками основного постулата теоретического мистицизма. А существовал ли в теоретическом мистицизме этот постулат? Или он придуман для таких, как Йера, непосвященных?
Страшная картина предстала перед ним, логичная, как таблица умножения: от начала эры света чудотворы уничтожали тех, кто должен был обеспечить равновесие в двух мирах. И результат этого уничтожения – то, что происходит за сводом.
С каким сарказмом профессор Камен говорил: «Даже не нарушая основных постулатов теоретического мистицизма, можно предположить, что генерируемая чудотворами энергия не находит выхода и скапливается за сводом». А генерируемая ли?
Если призраки получают энергию от мрачунов, то откуда её берут чудотворы? И нет ли в Исподнем мире других призраков, сродни мрачунам, которые отдают энергию чудотворам?
И тогда… тогда в Исподнем мире происходит прямо противоположное, и появление сказочника-оборотня приобретает совсем другой смысл, и прорыв границы миров уже не представляется бессмысленным злом, хотя и остается катастрофой.
Йера на минуту представил, что будет, если эта информация выльется на страницы газет. Крушение основ! Уничтожение государств! Открытая конфронтация с чудотворами и ответная реакция: этот мир не может существовать без их энергии. Демократия превратится в диктатуру, диктатуру чудотворов. Когда им нечего будет скрывать, они задавят Обитаемый мир шантажом. Счастливый благополучный мир превратится в мир страха, неуверенности и ожидания конца.
Так может быть, чудотворы правы, не раскрывая миру своих секретов? Они якобы продолжают преследовать мрачунов, но смертные казни случаются все реже и реже, в тюрьмах заключенные имеют человеческие условия для жизни, могут брать энергию из-за свода и беспрепятственно отдавать её своим призракам. И… вот для чего им нужен Йока! Сбрасывать энергию в Исподний мир! Не уничтожить Врага, а использовать на благо Обитаемого мира – разве это не достойная цель?
Пошатнувшийся под ногами Йеры мир постепенно снова обретал прочный фундамент. Чудотворы знают, что делают. Они исправляют допущенные ранее ошибки, ведь в начале эры света никто не слышал о законе сохранения энергии. И делают они это так, чтобы люди Обитаемого мира жили спокойно и счастливо, разве это не правильно?
И тогда понятно, почему мрачунов продолжают преследовать: мрачуны не могут согласиться с абсолютной властью чудотворов, они как раз были бы рады обнародовать информацию о грядущей катастрофе, они были бы рады и прорвать границу миров, лишь бы лишить чудотворов власти. По какой тонкой грани проходят иногда политические решения!
Казалось бы, надо позволить мрачунам жить спокойно (например, в удалённых от людей поселениях, где призраки не потревожат людей), но это очень быстро приведет к их усилению, объединению, и тогда они смогут бороться с чудотворами за власть.
Йера был новым человеком в большой политике и, конечно, сделал для себя немало неприятных (если не сказать шокирующих) открытий, но одно понял довольно ясно: отстаивая интересы избирателей, совсем необязательно доносить до них, как именно ты это делаешь. Возможно, многие политические лидеры знали о том, о чем Йера только что догадался, ведь это было не так сложно. Но… продолжали помалкивать.
Кто-то из тех же соображений, что и Йера, кто-то – из страха перед чудотворами. Выстроенная в голове модель была уютной, удобной, давала ощущение уверенности, пока Йера не вспомнил о расчете, по которому свод простоит не сто, а лишь десять лет. И то, что он увидел за сводом, заставляло поверить в этот расчет.
«Хлынет огонь в леса…» Что за строчки шли дальше? «В страхе дрогнут творящие чудеса…» Согласно тексту Откровения, сначала рухнет свод, и только потом будет прорвана граница миров… И чудотворы ничего не смогут с этим сделать. Они проиграют!
Холодный пот выступил на лбу от этой мысли. Знать об этом и не предупредить людей – это бесчеловечно. Сохранять видимость спокойствия, играть в политические игры, печатать в газетах оптимистичные заявления и делать вид, что миру ничто не угрожает, – это предательство! Полагаться на авось в такой ситуации – чудовищная безответственность.
А впрочем, почему безответственность? Не могут же чудотворы открыто признать своё бессилие! И что в таком случае может он, Йера Йелен? Если катастрофа неизбежна, нужно готовиться к катастрофе! Нужно строить убежища, возводить на пути лавы защитные сооружения, создавать запасы продовольствия, питьевой воды и медикаментов.
Да, это вызовет панику, разрушит привычный уклад, приведёт к политическому коллапсу – но это спасёт человеческие жизни.
Йера представил себе, что начнется, объяви он во всеуслышание о неизбежности катастрофы. Богатые и знатные не станут дожидаться подтверждения или опровержения этой гипотезы, а кинутся углублять подвалы и набивать их консервами.
А что сделают люди победней? Особенно живущие не в отдельных домах, а в многоквартирных муравейниках на окраинах Славлены? Что будет с городом Магнитным, если лава, торя дорогу по мягкой породе, зальет их подвалы? Не пора ли чудотворам посмотреть правде в глаза?
Он сам послал Инде телеграмму с просьбой о встрече и даже подумывал о том, что вместо телеграммы следовало передать записку с шофером, но решил, что это было бы слишком официально. Инда ответил тут же – приглашением на ужин.
Дом чудотвора только казался скромным – на самом же деле не уступал в роскоши особняку Важана. Только роскошь эта не бросалась в глаза, в ней не было излишеств.
Из прислуги Инда держал только дворецкого, садовника и молодого секретаря, но секретарь распрощался с Йерой, едва успев поздороваться, а присутствие дворецкого не ощущалось: он лишь поприветствовал Йеру на входе и проводил в столовую, где уже был накрыт стол на двоих.
Столовая, в отличие от других домов, нисколько не напоминала парадную залу, напротив, была совсем небольшой и уютной комнатой. И Йера сперва удивлялся странному свету, который словно наполнял пространство вокруг, не давал теней и, казалось, заставлял светиться все вокруг, пока не понял: потолок и верхняя часть стен были выложены пластинами из солнечного камня. Роскошь, доступная лишь чудотворам…
– Я рад тебя видеть, друг мой, – сказал Инда и улыбнулся так искренне, что невозможно было не улыбнуться в ответ. Голос его в маленькой комнате прозвучал приглушенно, располагая к доверительной беседе.
– Да, я тоже… – кашлянув, ответил Йера. Получилось немного фальшиво.
Ужин, как и особняк, только казался скромным, на деле же состоял из изысканнейших блюд и дорогих многолетних вин. Чудотворы богаты. Они не могут не быть богатыми, ведь весь Обитаемый мир платит им за свет солнечных камней. И, надо отдать им должное, власть – абсолютная власть над миром – не развращает их. Так красивая женщина без заносчивости принимает комплименты и объяснения в любви, в то время как дурнушка глупо кокетничает и хихикает от неуверенности в своих чарах.
– Я слышал, ты познакомился с профессором Каменом? – начал Инда, едва усевшись за стол.
– Да. Он преподавал моему сыну естествознание.
– Все преподаватели до единого, которых Важан пригласил к твоему сыну, были мрачунами. И что они лепили – и продолжают лепить – из Йоки, можно догадаться. Я боюсь, твой сын под таким влиянием действительно рано или поздно превратится во Врага.
– Где он сейчас? – тут же спросил Йера, едва не забыв, зачем сюда пришел.
– А этого, мой друг, никто не знает. Кроме мрачунов. Его украли у нас из-под носа. При попытке остановить мрачунов погибло два чудотвора. Их убил небезызвестный тебе сказочник. Впрочем, ему не впервой убивать чудотворов.
В этом Йера не нашел ничего удивительного. Если чудотворы методично на протяжении пяти столетий уничтожали мрачунов, кто-то из мрачунов непременно начнет убивать чудотворов.
– У меня есть и ещё одно неприятное известие, – продолжил Инда. – Мальчишке предъявили копию документа об усыновлении.
Йера сначала похолодел, а потом почувствовал, как капельки пота катятся с висков на шею. Он забыл о том, что Йока – Враг, который уничтожит этот мир. Забыл о том, что собирался предать его ради спокойствия и процветания этого мира…
Какая жестокость! Какая чудовищная чёрствость – лишить ребёнка самой светлой, самой нужной в жизни иллюзии, по сути – веры в родительскую любовь!
Он отодвинул от себя тарелку и сложил на неё приборы: после этого кусок не полез бы в горло. Но дворецкий тарелку забрать не поспешил.
– И… как… – Йера проглотил ком в горле: от жалости к своему (да, своему!) ребёнку он с трудом удержался от слёз.
В то время Йера не думал о том, что Йока оттолкнёт его теперь, не простит обмана, перестанет считать отцом, и как раз тогда, когда более всего нуждается в отце! Он думал о Ясне, о её нервном расстройстве – о том, как больно Йоке было узнать, что она не родная ему мать.
Мальчик любил её так искренне, так наивно и безыскусно искал её внимания, так верил в ответную любовь! За три недели Ясна ни разу не спросила, где Йока и что с ним. Не потому, что не хотела о нем вспоминать или выбросила его из головы, нет.
Она словно боялась о нём заговорить, боялась заглянуть в будущее даже на один день. Её нервное расстройство быстро прошло, и со стороны казалось, что всё в полном порядке, но Йера видел, как иногда останавливается её взгляд, например, за ужином, когда она видит пустующее Йокино место за столом.
– Я думаю, он это переживет, – проворчал Инда. – Дело не в этом. Дело в том, для чего они это сделали. Они не могли этого не сделать.
– Да, именно об этом я хотел поговорить. – Йера взялся за вилку с ножом только для того, чтобы придать себе уверенности.
– О чём?
– Я собираюсь сделать заявление на завтрашнем заседании Думы о том, что крушение свода возможно и даже весьма вероятно.
– Ты сошел с ума? – Настала очередь Инды отложить приборы.
– Нет. Я считаю, что это заявление поможет подготовиться к катастрофе и уменьшить число жертв.
– Йера, ты не в своём уме… – Инда натянуто засмеялся. – Какая катастрофа? Свод простоит ещё сто лет. Но дело даже не в этом. Ты представляешь, к чему это приведёт?
– Да, Инда. Паника. Пустые лавки и магазины. Взлёт цен на продовольствие, давка на рынках и на вокзалах, осада складов, остановка крупных предприятий и прочие неприятности. Но это всё равно меньшее из зол.
– Нет, Йера. Ты ошибаешься. Это приведет к другому: тебя снимут с поста председателя комиссии, вышвырнут из Думы и отправят в клинику доктора Грачена.
– Да, и об этом я хотел поговорить тоже. О том, что не только исполнительная, но и законодательная власть – марионетки в руках чудотворов.
– А тебе бы хотелось иного? – Инда криво усмехнулся.
– Мне бы хотелось, чтобы о крушении свода людям сообщила не Дума, а Тайничная башня.
– Я не уполномочен вести переговоры такого уровня. Попробуй поговорить об этом с Гроссмейстером Тайничных башен, может быть, он тебя послушает.
– Инда, я не шучу. Что́ чудотворы делают для предотвращения катастрофы, я уже понял, достаточно было просмотреть финансовую отчетность Магнитогородской тюрьмы. Но что чудотворы сделали для спасения людей в случае наступления катастрофы? Или вам нет дела до человеческих жизней?
– Ты наивен, как ребёнок. Никакой катастрофы не будет.
– Я своими глазами видел лаву, подступившую вплотную к своду.
– Ну и что? Я тоже её видел. – Инда невозмутимо вернулся к еде. – Кстати, как продвигается работа думской комиссии? По-моему, настало время объявить о результатах.
– Ты имеешь в виду то несчастное существо, найденное в лесу? Некоторые члены комиссии возражают. Этот полузверь никак не может быть Врагом, способным прорвать границу миров.
– Вот и отлично. Мрачуны попытались создать Врага, но вместо сильного мрачуна получили никчемного получеловека, неопасного и заслуживающего не казни, а лечения у доктора Грачена. Впрочем, я бы настоял на казни – вдруг способности к прорыву границы миров лишь дремлют на дне его угасающего разума?
Он смеялся! Более того, он считал, что вправе отдавать Йере распоряжения! Словно знание Йеры о месте чудотворов в этом мире развязало ему руки, а не устыдило!
– Казнить эту невинную тварь – всё равно что повесить грудного младенца. Это… неэтично. – Йера покрепче сжал в руках приборы – он был не готов к подобным играм и с трудом сдерживал гнев.
– Иногда для предотвращения паники можно повесить и грудного младенца. – Инда был невозмутим и продолжал есть как ни в чем не бывало.
– Консерваторы настаивают на доследовании. Их не убедили рисунки на валунах.
– Ещё бы! Ведь такие, как Важан, кормят консерваторов с руки. Именно поэтому казнь – лучший выход из ситуации. Это и успокоит толпу, и положит конец ненужным слухам.
– Я всегда считал приговор невиновному самым страшным просчетом в карьере судьи, как для хирурга смерть больного на операционном столе. Каждый имеет право на ошибку, но судья, выносящий ложный приговор, всё равно что хирург, который нарочно зарежет больного во время операции. Убийца.
Инда расхохотался:
– Милый мой, о чём ты говоришь? О какой этике ты рассуждаешь? Неужели ты, как и Ясна, ненавидишь своего приёмного сына и надеешься от него избавиться? Я возьму эту мысль на заметку, это был бы интересный штрих к портрету депутата Верхней палаты. О, найдется немало журналистов, готовых писать длинные и слёзные очерки о твоем изощренном цинизме!
– Ты угрожаешь мне?
– Я? Йера, мне смешно! Ты не просто наивен – ты глуп, если до сих пор не понимаешь главного.
– И в чем же состоит это главное? В том, что я – лишь кукла, ослушавшаяся кукловода? – Йера почувствовал: ещё немного, и он повысит голос, не выдержит закипавшего в груди гнева. И разговор закончится безобразной ссорой.
– Это тебе тоже полезно помнить, но главное всё же не в этом. Главное в том, что чудотворы без тебя знают, что делать. В том, что лучшие умы Обитаемого мира не первый год бьются над задачами, которые ты третьего дня соизволил осознать. Ты похож на младшеклассника, вздумавшего доказать Великую теорему, ещё не освоив толком арифметики. Не суйся не в свое дело, Йера! И всё будет хорошо – и для тебя, и для Обитаемого мира.
– А почему я должен быть уверен в том, что чудотворы эти задачи решат? И решат их не в свою пользу, а в пользу моих избирателей? Где гарантия, что под Тайничной башней нет надежного убежища на десять тысяч человек и самим чудотворам бояться нечего?
– Можешь не сомневаться, убежище под Тайничной башней есть. Только ни одно убежище не спасёт от землетрясения и потока лавы. Но раз уж ты столь настырный, скажу тебе по секрету, что на все возможные случаи обрушения свода существуют тщательно проработанные планы эвакуации людей, давно созданы продовольственные склады, расписаны по квадратному локтю помещения для приема беженцев, по минутам – движение поездов, авто и морских судов, место каждого врача, полицейского и пожарного. И я очень сомневаюсь, что сборище горлопанов, коим является Государственная дума, в состоянии не то что организовать – хоть сколько-нибудь тщательно продумать подобное!