15–17 июня 427 года от н.э.с.
Йока поправился очень быстро – уже на следующий день Важан возобновил теоретические занятия, но ночью за свод Йоку не повел, ограничился какими-то лёгкими упражнениями в ручье, хотя Черута выступал даже против этого.
Коста снова побывал в Брезене и утром вернулся с продуктами. Важан был столь благодушен, что после обеда разрешил Йоке отправиться вместе с Костой охотиться на дроздов. Цапа в это время строил планы покупки охотничьего ружья, неосуществимые, впрочем.
Йока никогда не держал в руках огнестрельного оружия, только читал о нём в отцовских журналах. Зато устройство рогатки было ему хорошо известно, и в меткости он мог переплюнуть даже Косту. Когда они отошли от домика на сотню шагов, Коста сказал как бы между прочим:
– Это здорово, что Важан тебя отпустил. Мне надо с тобой поговорить, чтобы никто нас не услышал.
– Ты уверен, что здесь нас никто не услышит? – Йока оглянулся по сторонам.
– Я вчера виделся с Пламеном. Он в Брезене. И наши ребята с ним, – полушепотом сообщил Коста.
– Ты думаешь, нам удастся сбежать от Важана? Мне кажется, что он читает мысли.
– Главное, вести себя как ни в чем не бывало. А бежать надо на рассвете: у профессора утром самый крепкий сон. Да и Черута здесь встает поздно.
– Если он снова поведёт меня за свод, мы к рассвету только вернемся. – Йока цыкнул зубом.
– Тогда можно уйти чуть позже, когда профессор уснёт.
– А как мы доберемся до Брезена?
– На лодке, конечно. Но я бы не стал подходить близко к городу, лодку надо оставить где-нибудь в лиге от Лудоны, в лесу. У ребят лагерь с другой стороны, они там неплохо устроились: шалаши поставили. Я бы на карте показал, но, боюсь, если Важан увидит меня с картой, то сразу обо всем догадается. И план у Пламена отличный, он вообще молодец, здорово всё придумал. У него уже есть схема Брезенской колонии, они ходили на разведку. Вместе с тобой нас будет пятнадцать человек. По-моему, неплохо.
– А сколько чудотворов охраняет колонию? – Глаза у Йоки загорелись: это было настоящее дело!
– Около тридцати. И ещё два десятка мрачунов. Но ты не забывай, ребята из колонии нам помогут. Пламен уже передал туда записку, они будут готовы. Больше двухсот человек, из них сто двадцать парней – по-моему, это сила. С тобой мрачунов мы выведем из строя сразу, останется только тридцать чудотворов. Пока они вызовут подмогу, мы успеем уйти в лес.
– Думаю, профессор обрадуется, если мы сюда вернемся с Маленом, как думаешь? – Йока потер руки.
– Профессор не верит, что у нас что-нибудь получится, потому что считает, будто мы глупей него. А на самом деле Пламен прав: надо бороться. Чудотворы привыкли, что мрачуны, как бараны, ничему не сопротивляются. Вот ты был на руднике за сводом. Что стоит заключённым перебить чудотворов и бежать, а? Никому просто в голову не приходит.
Вдвоём с Костой они настреляли почти три десятка дроздов и вернулись в домик ближе к ужину. Йоке стоило большого труда успокоиться и не выдать своего радостного возбуждения – предстоящий поход будоражил его гораздо сильней, чем встреча с шаровыми молниями. И Важан в самом деле едва не догадался о планах Йоки.
За свод они опять не пошли – Черута сказал, что ещё рано, и профессор, как ни странно, снова его послушал. Конечно, течение в ручье было не таким сильным, как у водопада, но Важан требовал от Йоки принимать и отдавать энергию равномерно, двумя равными потоками. Черута топил баню и каждые пятнадцать минут отправлял Йоку греться в жаркую парную.
– Йелен, ты сегодня поразительно покладист, – заметил профессор, когда вспотевший, разгоряченный Йока опять голышом выскочил из бани и полез в ручей.
– Меня вдохновила ваша похвала, профессор, – ответил тот, – и я решил оправдать ваше доверие.
– Ты лжёшь, Йелен. И ты снова лжёшь так, что тебя нельзя уличить во лжи. Поэтому я не буду тратить на это время.
И как бы Йока ни стремился вести себя естественно, профессор всё равно посматривал на него косо. Черута настойчиво советовал закончить урок, но Важан словно решил выжать из Йоки все силы без остатка и отпустил только тогда, когда тот не смог стоять на ногах, – на рассвете.
А главное, направляясь в спальню, он увидел Цапу, который почему-то не спал, а сидел на крыльце и точил ножом стрелы для своего бесполезного лука. И не было никаких сомнений: он делал это по приказу Важана!
Конечно, больше всего хотелось залезть в постель и заснуть, и Йока всерьёз опасался, что, оказавшись под одеялом, в самом деле тут же уснёт. На окнах не было занавесок, и Цапа мог заглянуть в комнату в любую минуту, поэтому Йока спрятал под одеялом несколько подушек из комода, сам же решил отсидеться в углу, который не был виден из окна.
Но и там он едва не задремал – потому что оделся для похода потеплей и его разморило. Не раньше, чем через час, когда все спали, а солнце уже поднималось над лесом, в спальню к нему неслышно скользнул Коста. Сон слетел с Йоки в одну секунду.
– Черута уснул, – сказал он одними губами, – профессор, думаю, тоже.
– А Цапа?
– Сидит на крыльце. Но я нашел выход: надо вылезти в окно кухни, которое выходит в лес. Я его уже открыл, и Цапа ничего не заметил. А ещё, пока вы занимались, я снял мотор со второй лодки. Теперь, даже если они обнаружат, что мы убежали, всё равно не смогут нас догнать. На вёслах вверх по течению далеко не уйдешь.
Они на цыпочках прокрались в кухню и прислушались: Цапа что-то насвистывал себе под нос, да и птицы пели оглушительно. Йока имел богатый опыт выбираться из окон неслышно и незаметно – он множество раз убегал из дома через балкон, а ведь это был второй этаж! Вылезти же из приземистого домика и вовсе не составляло никакого труда.
Густой еловый лес надежно укрыл их от чужих глаз. Ночью бы ещё можно было расслышать их шаги, утром же птичий хор заглушил все звуки. На всякий случай они не разговаривали и вышли на ручей незамеченными.
Коста с улыбкой показал Йоке спрятанный мотор – тот висел на дереве, крепко привязанный к суку веревками. Йока в знак одобрения лишь показал ему большой палец.
Лодка неслышно оттолкнулась от берега, на весла сел Коста, доверив Йоке руль. Конечно, увидеть их Цапа не мог, но то ли он что-то почуял, то ли просто решил пройтись к ручью – в ту минуту, когда лодка дошла до первого поворота, он вдруг оказался на берегу. В отличие от Косты, Йока не видел его, но услышал громкую отчаянную ругань.
– Заводи мотор! – крикнул Коста, убирая весла.
Цапа запрыгнул в лодку, стоявшую у берега, но, обнаружив отсутствие мотора, принялся ругаться еще громче. Йока не очень-то хорошо умел управляться с мотором, поэтому вскоре уступил Косте место на корме.
Может быть, Цапа и обнаружил мотор, поднятый на дерево. Может быть, он и пустился в погоню, но этой погони Йока не заметил – они успели оторваться настолько далеко, что не слышали даже шума мотора преследователей.
Коста, успевший изучить протоки, ведущие в Лудону, ещё и мастерски запутал следы: Йока отслеживал по карте их путь. Меньше чем через час они остановили мотор в укромном месте, которое Коста выбрал заранее. Опасаясь погони, лодку прятали наспех, оттащили всего на несколько локтей от берега, в кусты, – главное, её не было видно с воды.
Первым же серьезным препятствием оказалась та самая лига до Лудоны, которую они собирались преодолеть пешком, – их одолели комары. Комаров и возле домика хватало, но почему-то там они не вились тучами над головой, а так, изредка покусывали голые руки и ноги.
Идти вдоль берега протоки, чтобы не заблудиться, не получилось: непрохожее было место, поросшее густым кустарником. А стоило чуть-чуть взять в сторону, протока куда-то повернула и исчезла. И хотя Йока ориентировался по солнцу и смотрел карту, на Лудону они с Костой вышли лишь через три часа – уставшие, изъеденные комарами, с ногами, мокрыми до колен. И вышли совсем не там, где собирались.
Но и в Брезене их поджидал неприятный сюрприз: на единственном мосту через Лудону Коста издали заметил Черуту. Впрочем, случайно – Черута, может, и хотел спрятаться, но ему это не удалось.
– Догнали! – Коста дернул Йоку за руку, оттаскивая под прикрытие садика с высоким забором. – Важан – хитрый жук…
– Старая росомаха, – добавил Йока, и Коста рассмеялся.
Они уже собрались было перебраться через реку вплавь, но обнаружили на карте железнодорожный мост – всего в полулиге выше по течению. Ещё одно путешествие по лесу растянулось больше чем на час, зато дальше пошли по шпалам – железнодорожная ветка подходила к Брезенской колонии, а лагерь, куда они направлялись, был от неё совсем недалеко.
Пламен встретил их сдержанно, но радостно, и Йока был поражен: в лесу действительно разбили настоящий военный лагерь. Между четырёх шалашей был сложен круглый каменный очаг с кострищем внутри, вокруг курились кадильницы, сделанные из консервных банок, – от комаров; на дереве, прибитая к листу фанеры, висела карта – склеенные листы из атласа.
Трое ребят по очереди мастерски метали ножи в тонкий ствол сосны, на котором была нарисована мишень. Конечно, «в ножички» Йока и сам играл отменно, но тут использовались настоящие ножи, с широкими длинными лезвиями, а не маленькие перочинные, которыми играли в Академической школе.
– Хочешь попробовать? – спросил Пламен, увидев, как Йоку заинтересовал процесс.
Конечно, прежде чем соваться в такое дело, нужно было потренироваться самостоятельно, чтобы не ударить лицом в грязь. Но Пламен смотрел с вызовом, и отказаться было стыдно.
– Можно. Но я никогда не кидал таких ножей. – Йока достал из кармана свой перочинный нож – «пристрелянный».
От дерева с мишенью он стоял раза в два дальше, чем ребята, да ещё и немного сбоку, но подходить ближе не стал – был бы совсем не тот эффект. И точно: когда его перочинный ножик, небрежно отправленный вперёд несильным картинным замахом, воткнулся в самый центр мишени, все вокруг ахнули.
– Неплохо, – сказал Пламен. – Большие ножи метать легче – мы специально рукоятки переделываем для правильного баланса.
Теперь можно было и попробовать – после того, как все убедились, что Йока в этом деле мастер. Он подошел к мишени, забрал свой ножик и выдернул нож с широким лезвием. Теперь необязательно было отходить от дерева далеко – главное попасть с первого раза. Он взвесил нож в руке, оценивая баланс, – было непривычно.
Йока не стал оригинальничать – метнул нож от плеча; тот воткнулся над центром мишени, но сел в дерево крепко и надёжно.
– Здорово, – восхитился Коста.
Йока попросил ещё два ножа, отошел на три шага – и на этот раз попал точно в «яблочко», отошел ещё немного и, предупредив, что кидает нож ниже, воткнул его точно туда, куда собирался. Пусть мрачуны не думают, что если он не умеет зажигать лунные камни, то и вовсе ни на что не годен!
Пламен не остался внакладе, тоже показал своё мастерство, но устраивать соревнования не стал – повел Йоку к карте, рассказывать свой план. План был прост и нагляден: во время утренней поверки издали мощными ударами снять всех мрачунов из охраны колонии.
А потом в ближнем бою сойтись с чудотворами. Чудотворы вооружены дубинками, на вышках установлено восемь ружей, но они стреляют дробью, поранить могут, а убить – вряд ли. Раньше у чудотворов были ножи, но недавно вышел закон, запрещающий применять холодное оружие против несовершеннолетних.
– А здесь что? – Йока показал участок на карте, обведённый красным карандашом.
– Тут они работают. Но напасть невозможно – болото, всё просматривается очень далеко, а бежать неудобно – топкие места вокруг, надо разведывать тропинки. От колонии туда ведёт деревянный настил, он узкий. Мы уже думали над этим вариантом. Во время поверки проще – все на виду, ребята построены – могут навалиться толпой на чудотворов.
– Слушай, а почему они сами до сих пор не устроили бунт? Если это так просто?
– Не знаю. Не догадались. Да и поддержка извне нужна, нас всё же пятнадцать человек – немало. И оружие у нас есть. Кроме ножей, ещё железные прутья.
– А Змай говорил, что железные прутья в кулачном бою только мешают…
– Это в кулачном бою. А если серьёзно драться, насмерть – это хорошее подспорье. После обеда сходим на разведку, я тебе на месте всё покажу. Мы уже подходы выбрали. И записку надо в колонию передать. Как думаешь, завтра утром сможем выступить?
– Думаю, да. – Йока едва не потер руки от нетерпения.
– Слушай, а Малена ты видел?
– Издали.
– И как он?
– Да там всем плохо, поначалу особенно. Старший у них сейчас Вага Вратан, он с двенадцати лет в колонии. Скоро его переведут на каторгу – ему восемнадцать в конце лета исполнится. Говорят, он младших не даёт в обиду.
– Он не родственник госпожи Вратанки случайно?
– Племянник. Она пыталась его оттуда вытащить, ещё когда он маленький был, но ей не отдали – он, говорят, ещё в интернате для маленьких чудотворам развесёлую жизнь устроил, его сразу в неисправимые записали.
Брезенская колония была огорожена тремя рядами колючей проволоки – высотой не меньше пяти локтей. Под два внешних ряда можно было подлезть, если разрыть землю, под внутренний – нет, он поднимался над невысоким каменным фундаментом.
Для того чтобы прорвать проволоку, Пламен приготовил настоящие кузнечные кусачки. Йока решил, что в качестве оружия они выглядят внушительней железных прутьев.
Подобраться незамеченными можно было почти к самой ограде, вокруг колонии шла глубокая дренажная канава, с одной стороны поросшая ольхой. В углах огороженной территории стояли четыре деревянные вышки, на которых дежурили чудотворы – по двое на каждой; по одной стороне тянулся длинный деревянный барак, рядом с ним было каменное двухэтажное здание – наверное, там жили охранники колонии, потому что в раскрытых окнах на втором этаже ветер полоскал мирные и уютные занавески.
С другой стороны от барака стояло приземистое одноэтажное здание с решётками на окнах, на его дверях висела какая-то табличка, но издалека было не прочитать, что на ней написано. Чуть в стороне разместилась столовая с кухней – там топилась печь и из трубы шел дым.
Все остальное пространство занимал вытоптанный плац – ни кустика, ни деревца, ни травинки не росло на территории колонии. Одни ворота, тоже увитые колючей проволокой, вели на дорогу в Брезен, вторые, задние, – на болота. Четверо чудотворов стояли у одних ворот, шестеро – у других. Остальных видно не было.
– Видишь? Всего восемнадцать человек, – шепнул Пламен, – но сейчас человек двадцать на болоте. А на поверку выходят все – и ребята, и охрана.
– А где ребята?
– Кто-то в столовой, а большинство работает на болоте. Только маленькие играют, кому ещё четырнадцати нет. Они всего по шесть часов в день работают.
– Да ты что? Это же запрещено! До четырнадцати лет вообще работать нельзя! Мне Цапа говорил!
– Это называется «воспитательный процесс», об этом в газетах писали, кто-то из наших запрос в Думу посылал. Приезжала комиссия, решили, что всё законно.
– Ничего себе! Давно это было?
– Года три назад.
– Если бы мой отец был в этой комиссии… – Йока осекся. Йера Йелен ему вовсе не отец.
– Зато тогда ножи запретили.
Записку в колонию передали очень просто – Йока бы и не догадался – из рогатки. Камешек обернули в бумажку и во время вечерней поверки стрельнули в задний ряд.
Йока, как ни старался, так и не разглядел в строю Малена – все ребята были одеты одинаково, в серые бумажные рубахи и тёмные льняные брюки, с грубыми ботинками на ногах. Только девочки отличались друг от друга, но несильно: у них были блузки разных цветов и юбки скроены по-разному.
А вообще, конечно, картина была унылой: меньше всего колонисты напоминали нормальных детей – не шумели, не бегали, не возились, даже не шептались друг с другом. Мальчик, которому в спину попал камешек с запиской, незаметно нагнулся и спрятал её в карман – у него и выражение лица не изменилось.
– Все, теперь уходим, – шепнул Пламен, когда вечерняя поверка подошла к концу и строй зашумел и зашевелился.
– Запомнил, как стоят мрачуны?
Йока кивнул. Теперь ему хотелось освободить не только Малена, но и всех остальных. Особенно девочек – им вообще не место в колонии.