Вип-зона для «суперсвоих» представляла собой несколько залов: бильярд, кальянную, бар, укромные приватные комнаты и темное помещение с маленькой круглой сценой, заставленное мягкими диванами, по которым уже растекся народ. При виде Ригальдо жених и невеста страшно обрадовались, но он дезертировал, отделавшись малой кровью: несколькими следами помады на щеке и парой глотков дыма.
— Ты точно не хочешь к нам? — светлые глаза Клэр очень ярко блестели, от нее пахло духами, водкой и, кажется, сексом, во всяком случае, Ригальдо почему-то подумал именно так, и неожиданно ему стало от этой мысли до того стыдно, что захотелось сунуть голову под струю воды. Лаки еще поупирался, требуя, чтобы он сел рядом с ними, но Клэр просто посмотрела на него, и тот смирился — как всегда. «Где, мать его, Исли?» — кротко спросил Ригальдо, и получил ответ: «Он появится». Тогда он выбрал себе одинокое кресло и затаился в нем, как паук.
С этого места хорошо было видно центр зала. Там дружно переворачивали шоты, смеялись и тянули какие-то фанты, потом по очереди лезли на сцену и эксцентрично поздравляли «нареченных». Ригальдо, к примеру, вошел в зал как раз в ту минуту, когда Юма запаковывала Табиту в черный полиэтиленовый мешок. Потом приятель Лаки на спор засунул кулак себе в рот, а два других объявили, что будут изображать Леди Годиву. Стриптиза за этим не последовало, просто один прокатился по сцене на другом. Ригальдо смотрел на все это сквозь растопыренные пальцы, радуясь немногочисленности «суперсвоих». Хелен и Денев с огоньком проорали «Нирвану», еще какой-то мужик пропрыгал па-де-де. Ригальдо рассеянно хлопал вместе со всеми, не выпуская бокала из рук. Ему было и смешно, и томно, и одиноко, и выпитый алкоголь плескался в желудке, и он поглядывал на дверь в зал, но больше никто не приходил. Вот Лаки влез на сцену, покрутился вокруг пилона, под громкий свист и крики Хелен: «Мальчик, тебе уже есть двадцать один?», а после громко объявил: дальше будет особенный танец. Все радостно застучали ногами, Ригальдо тоже тихо хрюкнул в кулак — и тут обрубило электричество. А когда свет снова вспыхнул, оказалось, что вместо Лаки на сцене стоит высокая женщина.
— Этот танец я посвящаю агенту Куперу, — сказала женщина голосом Исли, и Ригальдо влип спиной в кожаную обивку кресла. Он чувствовал, как живот втягивается в позвоночник, а бокал начинает выскальзывать из вспотевших ладоней. Весь благополучно усвоенный алкоголь собрался в одно плещущееся море огня где-то в желудке, а потом взметнулся прямо в череп, погрузив Ригальдо в сокрушительный и тяжелый нокаут.
Исли тряхнул белой гривой и усмехнулся:
— Let’s Rock.
Он был в тяжелом мужском пиджаке, небрежно наброшенном на плечи, и в струящемся из-под него серебристом платье — очень прямом, очень длинном, достигающим лодыжек. И в туфлях, мать его. В настоящих туфлях на высоченных каблуках и платформе. Ригальдо отчетливо видел узкие поперечные ремешки, обхватившие щиколотки, и с ужасом думал, что только эти ремешки и не дают Исли ебнуться лицом вниз. «Это невозможно», — думал он, таращась, как загипнотизированный, боясь пошевелиться, боясь даже вдохнуть, в то время как его взгляд упорно полз выше, по длинной, четко очерченной голени до колена и выше. Разрез в этом платье был смелее, чем у Галатеи.
«Сумасшедший, — с каким-то нечеловеческим отчаянием подумал Ригальдо. — Что же он делает!»
Пока он таращился, вспоминая, как нужно дышать, Исли щелкнул пальцами и пошел. Тем самым, знакомым всем с детства пританцовывающим шагом карлика из Другого Места. Под музыку Бадаламенти.
Вип-зона заулюлюкала, как дикая стая.
«Let’s Rock, — билось в голове у Ригальдо. — Let’s Rock…»
Исли запрокинул голову и улыбнулся, как король.
Он никуда не свалился — неспешно дошел до пилона, прищелкивая пальцами и время от времени задумчиво наклоняя голову к плечу. А там, ухватившись за шест, легко описал полукруг — и вся компания снова взвыла, а Ригальдо чуть было не вывалился из кресла. Томительно-сладкие звуки «той самой» музыки заставляли его покрываться мурашками.
Это зрелище — Исли в офисном пиджаке и на каблуках — просто выбивало из него дух.
Видимо, чтобы добить его, пиджак полетел в зал.
— Дорогие все, — Исли опасно встал у самого края сцены. Ригальдо жрал его глазами и тихо радовался, что на груди платье целомудренно закрыто. Оно и так совершенно порнографично обтягивало торс Исли, плавно стекая к туфлям. Нигде ни морщинки, ни складочки, явно сшито на заказ.
Господи, хоть бы Исли скорее сняли оттуда.
— Это самый лучший мальчишник, на котором я когда-нибудь был. Потому что он для семьи, которую я очень люблю.
На этом речь Исли и закончилась — Лаки полез к нему обниматься, все подняли бокалы, и тут Исли повернулся к зрителям боком.
У платья не было спины. Скромный фасад оказался обманом: оно ничего не скрывало — ни изгиб голой талии, ни сухие крепкие мышцы, ни впадинку вдоль позвоночника. Длинная юбка начиналась ниже талии. Даже ниже блядских ямочек на крестце.
Все это Ригальдо привык видеть в другом ракурсе. Например, когда Исли стоял перед ним на четвереньках.
Он даже не понял, как это вышло: вроде бы только что сидел в кресле и вот уже оказался в самой гуще народа, пытаясь напялить обратно сброшенный пиджак.
— Вот вы где, агент Купер, — глаза Исли смеялись. Он не был ни капли встревожен или смущен. Вокруг веселились, звенели бокалами, целовались. — Что это вы делаете?
— Прикройся, — процедил Ригальдо. — Лучше бы ты засовывал кулак себе в рот…
Он подозрительно осмотрелся. Ну так и есть! Кто-то уже поднял смартфон!
— Я тебе руку сломаю, — рявкнул Ригальдо, потянувшись к чужому запястью. — Если хотя бы один кадр попадет в сеть!..
— Да, мужики! Не снимаем! — твердо сказал Лаки. — Это касается всех! Давайте уж либо фотки, либо Леди Годиву!
— Да я готова вообще разбить телефон нахер, — заявила Хелен, бесстыдно ввинчиваясь поближе, и залихватски оперлась на плечо Клэр. — Если он снимет платье. Вам не слабо, мистер Фёрст?
Ригальдо уже развернулся к ней, чтобы сказать все, что думает, и тут Исли приставил ему к губам свой бокал. Шампанское потекло в рот, брызнуло в нос пузырьками. Ригальдо закашлялся, а Исли успокаивающе обхватил его за шею, взъерошил волосы, похерив тонну усилий, которые тот приложил дома перед зеркалом.
— Господь с вами, Хелен, — невозмутимо сказал Исли. — Пожалейте этих людей. Они же сгорят на месте.
В его дыхании чувствовался крепкий алкоголь. Исли стоял очень близко к Ригальдо, случайно задевая его то грудью, то плечом, и тонкая ткань платья казалась несущественной преградой, ничего толком не укрывающей. Случайно посмотрев на его голую спину, Ригальдо увидел, как кожа вдоль позвоночника блестит бисером пота.
А кстати, что там на нем надето, под этим платьем?
Лаки заржал, предатель. Глупый теленок.
— Предлагаю всем выпить и выдохнуть, — вмешалась Клэр. — Пусть танцуют профессионалы. Кто за?
— Я за!
— И я!
Ригальдо почувствовал, как Исли тронул его локоть.
— Агент Купер, выведите меня отсюда, — сказал тот в самое ухо. — Потому что ноги у меня сейчас просто отвалятся.
И Ригальдо, сграбастав его за талию, потащил в кулуары, подальше от чужих глаз.