План был утвержден, иглометы подготовлены, анатомию суккубы мы выучили за несколько часов практически назубок. Роман по-прежнему направлял в мою сторону хмурый порицающий взгляд, я же старался делать вид безмятежный и отсутствующий.
В самом деле, что может пойти не так? Суккуба – существо, конечно, сложное, но не настолько, чтобы диссертации по ее психологии писать. А мы ребята смелые, ловкие, умелые и далее по списку. Так что я натянул на себя утяжеленный вариант экзоброни, вооружился иглометом со стандартными парализующими иглами и положил поближе магазин с бронебойными, мало ли. Тайвин снабдил меня очередной микрокапсулой развертки локального купола защиты, и я пошел. Рыцарь игломета и самонадеянности, без щита, но со знаменитым девизом «Слабоумие и отвага!».
Аккуратно высунувшись из-под основного нанопротекторного купола, я убедился, что суккубы пока в поле зрения не видать. Но что-то я нутром чуял неладное, и внутреннему чутью решил всецело довериться, демонстративно прошествовав к более-менее открытому и просматриваемому участку – видимо, тут мы больше всего топтались на выходе из базового лагеря – и воссел в позе лотоса спиной к ребятам, развернув защиту. Суккуба, милочка наша, не заставила себя долго ждать.
Не прошло и пятнадцати минут, как зверь, отчаянно вереща и взрыкивая, попытался атаковать меня излюбленным способом – сбоку и чуть со спины. Видимо, у суккуб это было место слепого обзора, равно как и у многих других инсектоидов, и хищник старался инстинктивно пользоваться наработанным в процессе эволюции опытом. Я вздрогнул от неожиданности, но защита держала плотно, а я был наготове – и суккуба лично от меня получила выстрел в ощеренную членистыми вибриссами пасть.
Помотав головой, зверюга перекусила иглу, вонзившуюся в мягкое небо, и сплюнула растекшийся по ротовой полости сердечник с парализантом. Пока суккуба отвлеклась, из засады ее атаковали Берц и Уилл, а я, выключив защиту, прыгнул ей на спину и попытался оттянуть шипастую бронированную голову на себя, чтобы облегчить ребятам доступ к уязвимому сочленению хитиновых пластин.
Через мгновение все было кончено – суккуба беспомощно раззявила ослабевшую пасть и рухнула мордой вниз, а удрать в кусты я ей не давал, надавив на спину всей тяжестью тела.
По хребту пронеслась дрожь нехорошего предчувствия, и снова свистнули иглы. Я недоуменно осмотрелся – вроде уже дело сделали, что такое? И внезапно обнаружил дуло игломета, смотрящее мне прямо в лоб – по ту сторону купола Алан целился в меня, а еще пара его ученых, тоже вооруженных, старательно поливали сплошным ковром игл ближайшие кусты, где схоронились Берц с Уиллом. Марк и Серж валялись неподалеку, с синими пятнами парализанта на облегченном варианте брони – и я слегка выдохнул: хотя бы не убили ни за грош.
Реакция сработала раньше мозга, и, перекатившись в высокую полупрозрачную хрупкую траву, я замер – а суккубе досталась еще одна игла. Впрочем, что ей, на нее парализующий сердечник не действует, переднюю часть тела мы ей уже вырубили – так что одной опасностью меньше. Люди меня сейчас волновали намного больше – впрочем, я такое уже проходил, надо было подумать головой, а не другим авантюрным местом организма. И, главное, вот я недоумок: подозревая Алана в чем только не, я сам вырыл себе яму, когда сдуру привлек его к художествам при разработке схемы устранения суккубы!
Ковер луговых трав надо мной прошили иглы – и я пожалел, что не могу раствориться в пространстве, как тот герион, которого я недавно поймал. Может, это из-за него? Да нет, не может быть.
Если логически подумать, то апостольцы заранее подготовились к экспедиции, и у них было много времени на планирование, явно больше тех трех месяцев, что они ждали нашего высочайшего соизволения. И случайное открытие непонятно чего, даже потенциально перспективного, и то, что Тайвин продемонстрировал качественно новый вариант применения нанитов – всего этого «Апостол» заранее знать не мог точно. Значит, дело в чем-то еще… Но в чем?
Я решил пока ориентироваться на версию Тайвина о залежах редких металлов. И мне на редкость не хотелось отдавать жизнь за перспективную разработку оксида лютеция, вот хоть ты тресни! Так что я осторожно принялся отползать в сторону, благо суккуба ползла вместе со мной. Ее я не боялся – челюсть у животного не работала, как и передние четыре ноги, а шуму она создавала достаточно, чтобы схорониться за ее спиной. Единственное, о чем я молил мироздание – чтобы Уилл и Берц не пострадали, а парочку интровертов мы постараемся под шумок в наступающих сумерках вытянуть.
Защитный купол свет наружу пропускал плоховато, не знаю, с чем это связано, но его оптические свойства вполне позволят мне ползать по ночному лугу почти под носом у апостольцев. О том, как я сам буду справляться с местной живностью, я старался не думать. Да и броня на мне тяжелая сегодня – точно выживу. А пока надо скооперироваться с подчиненными.
Я осторожно дернул суккубу за конвульсивно дергающуюся заднюю последнюю правую лапу – и зверюга судорожно повернула морду ко мне. Мне было невыразимо жаль животное, было видно, что игла причиняет ей массу неудобств, но выбора не было как у нее, так и у меня. Я бесцеремонно залез к ней в пасть, стараясь не тревожить без надобности застрявшую между пластинами иглу – и точно, вдоль задней поверхности каждого зуба виднелись желобки, по которым сочилась желто-зеленая жидкость. Я распотрошил аптечку, и место герметично упакованной коробочки с порошком поливитамина в ней заняла, вкусно и плотно щелкнув на законное место, емкость с суккубовым силитоксином. Пригодится.
Ошарашенная и деморализованная суккуба почти не сопротивлялась в процессе сбора яда, но как только я отвлекся – взбрыкнула и понеслась неловкими скачками задних лап, загребая передними и мордой землю, в другую сторону. Ее тут же обстреляли – по хитину расплылись синие пятна, послышался невнятный приказ, и животное замерло, пришпиленное к земле тяжелой бронебойной иглой. Я искренне суккубе посочувствовал, но себя было жаль больше, и, лишенный приятного инсектоидного общества, я принялся ждать сумерек.
Дрон связи на сложную комбинацию пальцев отзываться категорически не желал, смарт в кармане выдавал полное отсутствие сети, а по внутреннему переговорнику шел только белый шум – промышленники явно притащили с собой глушилки. Я неимоверно досадовал сам на себя, а еще на полицию и военных – надо было еще на моменте находки ящика оружия обыскать все их контейнеры, личные вещи, да и вообще каждому в пасть с фонариком залезть, как я давеча к суккубе лазил. И наплевать надо было на то, было у меня такое право или нет. Вот ведь свинство-то какое. Но, с другой стороны, хорошо, что в нас полетели не бронебойные и не разрывные – тут бы и полегли мы все по очереди. Хотя странно, почему сразу не стрелять на поражение, понятно же, что мы будем стараться выжить, а выживать мы умеем неплохо.
Полчаса до заката прошли относительно спокойно – насекомая живность старательно обживала меня как новый элемент среды обитания, а я старался не двигаться и не привлекать внимания, наблюдая за активностью в лагере.
Прежде всего я был очень и очень неприятно удивлен тем, как изменилось поведение и выправка апостольцев – стало заметно, что оружие они держат в руках точно не первый год, и если Берцу с Уиллом повезло остаться в сознании после массированного артобстрела их места засады, то они в рубашках родились. Хоть одного бы найти в функционирующем состоянии, а об остальных позаботимся, ночь парализованный человек даже в тяжелой броне может и не пережить, опасностей хватит на вагон и несколько маленьких тележек.
По периметру защитного купола трое промышленников сосредоточенно обозревали окрестности, особо внимательно проходясь взглядом по тем местам, где мы предположительно могли быть – и по факту практически верно угадывали точки дислокации, по крайней мере, мою. Еще трое под руководством Алана устанавливали осветители, направляя их вовне защиты – плохо. Точно заранее все продумали, без предварительной подготовки так оперативно захватить при удобном случае лагерь невозможно. Мелькнули белые халаты – похоже, ученых согнали в наш жилой блок. Надеюсь, туда же погонят и аналитиков, из одного места всех будет удобнее вытаскивать, чем из разных.
Едва звезда приблизилась к кромке горизонта, и облака окрасились в ядрено-фиолетовые с гнетуще-алыми сполохами оттенки, к границе защитного купола уверенной походкой подошел Алан, и глядя на пришпиленную к земле за основание передней второй правой лапы суккубу, принялся обозревать окрестности, впрочем, близко к радужной пленке он не приближался, что наводило на некоторые размышления.
– Вы знаете, Честер, стрелять в фактически безоружных людей – не моя идея, – с некоторой грустной ноткой в голосе сообщил в луговое разнотравье Алан. Я, лежа в кустах, напряженно думал, стараясь одновременно и воспринимать все, что он мне говорит, и соображать, что же дальше делать.
Шуметь и вообще выдавать свое местоположение мне нельзя точно – оружие есть не только у меня, но и у них, если только за прошедшие полчаса Алан не умудрился как-то договориться с нашим штатным гением, по-хорошему или не очень, и тот не перепрограммировал защитный купол. Уж больно расслабленно он стоит, не уверенный в своей защищенности человек не будет столь беспечен.
Шевелись, моя извилина, соображай давай. Особенности программирования купола таковы, что опасную вещь или существо купол не может ни впустить внутрь, ни выпустить – наверно, именно поэтому, когда наниты засбоили, нам не удалось пришибить бронебойными суккубу сразу, хорошо хоть защита погасила инерцию заряда, и игла рикошетом не прошила нас всех вместе взятых.
Значит, скорее всего, купол перепрограммирован отражать обстрел с нашей стороны – но и мы, условно говоря, под защитой, пусть она и эфемерна. Да-а-а, ситуевина. Пару суток мы, конечно, продержимся, фляжки с водой есть, да и мы не лыком шиты, но вообще расстановка сил аховая. У них – защита, оружие, аппаратура, наши ученые, аналитики, и их десять человек. А нас пятеро, и интроверты уже из строя выведены на несколько часов, что с Берцем и Уиллом – я понятия не имею, боезапас у нас ограничен, вокруг дружелюбный донельзя животный мир и из всех плюсов – только броня да немного игл. Ах да, и аптечка. И еще у меня есть запас силитоксина прямиком из суккубовых зубов.
Я поднялся, снял шлем и подошел к защитному куполу со своей стороны, и мы с промышленником встали друг напротив друга, разделенные непреодолимой стеной защитного слоя толщиной в несколько сот микрон. Вытащить игломет апостолец и не дернулся – выходит, я все верно рассчитал, купол перепрограммирован. Глядя Алану глаза в глаза, я спросил только одно:
– Лютеций?
– А вам не откажешь в сообразительности. Я думал, вам понадобится больше времени.
– Да нет, поняли мы почти сразу. Просто ждали с вашей стороны активности. – Я внимательно разглядывал его лицо, и голову чуть наклонил, гипнотизируя кошачьими зрачками – вдруг я что-то важное смогу заметить.
– Надеюсь, мы не обманули ваши ожидания? – Алану от моего пристального внимания явно было неуютно, но виду он не показывал.
– О нет, я под впечатлением. Только расскажите мне, пожалуйста, почему вы не стали стрелять на поражение? Это было бы логичнее. Зачем такие сложности?
– Я хотел дать вам шанс, – Алан чуть пожал плечами, и мне захотелось от души поправить ему невозмутимое личико, желательно справа, а потом еще и слева. – Через неделю мы выработаем жилу и исчезнем вместе с рудой. Процентов с продажи мне хватит до конца дней, а незаметно осесть можно в любом из пяти миров. Если вам удастся протянуть неделю, будете наслаждаться жизнью, как и я. Не удастся – такова судьба.
– Корпус и военные должны каждый день получать мои отчеты, – проговорил я, надеясь, что промышленник об этом не подумал.
Алан неприятно улыбнулся:
– Вы всерьез полагаете, что я не учел подобную мелочь?
Я промолчал, а Алан задумчиво посмотрел в быстро наливающееся сумерками небо и скучающим тоном добавил:
– Да, кстати, я позаимствую ваших ученых, вы не против? Высокого класса профессионалы, мы таких ценим. Будьте уверены, у нас им понравится.
Я чуть не зашипел от злости, но нашел в себе силы сдержаться, и только с видом оскорбленной невинности холодно поинтересовался:
– А у них вы спросили?
– Спрошу, спрошу, не сомневайтесь. Возможно, теперь они будут посговорчивее.
– Аналитиков отпустите, – попробовал поторговаться я.
– Вы что, – в деланом удивлении поднял брови Алан. – Такие таланты либо будут иметь достойное применение, либо…
Он недоговорил, но я понял. Так, аналитики под угрозой, учтем, но Ан и Чингиз способны о себе позаботиться и смогут протянуть время, создав видимость сотрудничества, так что за них я как раз не волновался. А вот если Тайвина и его лаборантов будут пробовать переманить банкой варенья и пачкой печенья… Один раз ученый уже отказался, но что будет во второй, третий и далее? Он же принципиальный и хитрить не умеет. На какие точки надавит Алан? А что будут делать лаборанты? Вопросы, вопросы. Я еще минуту посверлил глазами Алана, затем молча надел шлем и ушел – утаскивать к себе в тоненько звенящие хрустальной мелодией травы Марка и Сержа. Ко мне столь же молча и почти бесшумно присоединились Уилл и Берц, вынырнув из зарослей, где они прятались последние полчаса – и на душе стало светлее и спокойнее.
Ориентируясь только на мои условные знаки, первопроходцы осторожно уложили ребят в скрывшие их полностью кусты, и мы, сняв шлемы, принялись совещаться. Расклад выходил со всех сторон невеселый, но что-то царапало мне мозг изнутри, не давая покоя. Вряд ли Тайвин так скоро согласился работать на «Апостол» – а то, что спонсирует все это непотребство и безобразие именно синдикат, я не подвергал ни малейшему сомнению. Одному Алану, пусть он хоть трижды экономист, столько денег не наворовать, чтобы нанять первопроходцев и притащить такое оборудование, которое способно за неделю целый рудник вырубить. И на чем он будет руду вытаскивать, это ж какой объем… Должны постоянно шаттлы летать, забирать выработку. Неужели за неделю никто не заметит? Или у них есть рабочая и достаточно мобильная схема производства оксидов редкоземельных металлов, чтобы сразу полуфабрикат увезти одним махом? Скорее всего, так и есть.
Я покачал головой – я всякого ожидал, от попытки скрыть интересное месторождение или аномалию до банальной кражи технологий, но массированного саботажа в виде лихого виража попытаться на повороте обойти государственные интересы, по пути лишить Корпус первопроходцев его ударного костяка и вдобавок своровать под шумок наши главные интеллектуальные ресурсы, – такого я точно предусмотреть не мог. Берц сочувственно на меня посмотрел, а я все никак не мог перестать думать о штатном гении. Не мог он не предусмотреть какой-то хитрый ход, если, конечно, остался верен науке и первопроходческому долгу.
Мне было неимоверно обидно и жалко и себя, и ребят, и даже суккубу, и если я могу хоть кому-то помочь, может, начать с нее, а там сообразим? И тут меня осенило. Я придумал непростой, но чрезвычайно, как мне показалось, перспективный план спасения нас и наших коллег заодно. Оставалось только подождать, пока придут в себя интроверты и выскажутся по сути вопроса, чтобы учесть все мнения.
Спустя час напряженного ожидания зашевелился Марк. Я тут же осторожно потянулся к нему, снял с него шлем и примостил его голову к себе на колени: очнуться после иглы с парализантом – удовольствие ниже среднего. Мне не доводилось, но из своего опыта ребята рассказывали еще на сборах, что раскалывается голова, как после похмелья, и дико хочется пить. Марк проморгался, увидел меня участливо над ним нависшим, и сообразил промолчать, только скроив вопросительное выражение на лице. Я аккуратно его напоил и негромко ввел в курс дела.
– С Сержем все в порядке? – удостоверившись, что мы трое живы и здоровы, вспомнил в первую очередь про напарника оперативник. Я молча кивнул и показал взглядом в сторону бессознательного тельца. Повернув голову, Марк удостоверился, что друг жив, хотя пока не пришел в себя, и удовлетворенно выдохнул.
– Так и знал, что «Апостол» та еще… – последовала длительная негромкая, но матерная тирада, суть которой сводилась к общепонятному итогу. – Что будем делать?
– Давай Сержа подождем, я расскажу, – пообещал я. Марк согласно кивнул и сполз с моих коленок.
Спустя пару десятков минут в себя пришел последний наш актив, и я коротко ввел ребят в курс проблемы и, сделав таинственный вид, спросил:
– Ну что, готовы выслушать план отъема нашего движимого имущества у аборигенов?
– Это если имущество само не сбежит, – ворчливо отметил Уилл.
Я вздохнул:
– Надеюсь, что не сбежит. Суккуба, она такая тварь, она как шершень – если ее обидеть, всю ватагу за собой приведет разбираться. Если ее под утро того, отпустить, то к рассвету она все гнездо притащит.
– А чем это нам поможет? – не понял Берц.
– Как чем? Пока апостольцы будут с ней разбираться, мы зайдем с другой стороны. Уверен, что Тайвин оставил нам небольшую лазейку. Как-нибудь можно пролезть, если оружие купол не пускает, то, скорее всего, и броню тоже, но никто не говорил насчет человека, – хитро подмигнул я.
– А если Тайвин того… – со смущенным смятением посмотрел на меня Уилл.
– Чего – того? – спокойно поинтересовался я.
– Ну… переметнулся. – Уиллу явно было неловко, впрочем, мне тоже.
– Главное, чтоб жив был. Если мой расчет неверен, и под купол мы не пройдем, то будем искать другие пути, – я, конечно, излучал излишний оптимизм, но не говорить же о том, что это единственный наш реальный шанс выжить. – А выберемся – будем разбираться. Да и есть ли смысл вообще в нашей работе, если не доверять человеку, с которым бок о бок третий год подряд работаешь?
– Миру нужно доверять, – глухо пробормотал под нос Берц, но я услышал.
– Именно так. И миру, и людям, они же часть мира, так? – уточнил я.
– Злых людей нет на свете? – внезапно процитировал едва оклемавшийся Серж, и я смутился.
– Ну не до такой степени. Но да, я склонен людям доверять. Может, я и ошибаюсь, но Тайвин не похож на человека, который будет продавать дело всей своей жизни. А вот Алан изначально вызывал у меня определенные нехорошие мысли, – поделился я рассуждениями. Ребята хмыкнули, но комментировать не стали, и до рассвета мы слушали ночь и негромко переговаривались, глядя на то, как суетятся промышленники.
Всю ночь апостольцы лихорадочно собирали три машины, используя ту аппаратуру, которую с собой таскали все это время, и вынув буровые установки из ящиков, что я пропустил с чистой совестью при досмотре. В итоге у них получились небольшие, похожие на компактные шаттлы, механизмы, оснащенные бурами. Похоже, что я и тут был прав – скоростной шахтный проходчик, но с доработками. Скорее всего, как я и предполагал, будет вырабатывать руду и тут же производить переработку, а как только набьет брюхо полностью готовым очищенным продуктом – спокойно по заложенной программе включит автопилот, и поминай как звали. Ищите, господа, свою драгоценную руду, хоть обыщитесь.
Мы переглянулись, ни слова не говоря, все и так было предельно понятно – но вашу ж мать, вот это канделябры. Небосвод начинал потихоньку светлеть, и освещение под куполом тускнело, прекращая выполнять свою роль – освещать подступы к базе. Пора было приводить в жизнь план с суккубой, если мы хотим попробовать что-то полезное сделать.
Кстати, жива ли еще тварюшка? Суккуба лежала неподвижно, но бока вздымались в тяжелом равномерном дыхании. Я под покровом темноты осторожно подполз ближе – заряд прошил лапу навылет, так что она не могла дернуться с места, но сустав задет не был. Теоретически, если я изыму обе иглы, то через пару часов или даже быстрее зверюшка оклемается и уползет к себе, раны зализывать, или что там делают инсектоиды для самолечения.