Под луною зелёною
Сердце возьмёт в ладони,
Бубенцы рассыплются звоном
В семи широких подолах…
(Мельница. Текст песни «Ветер»)
̶ Рыска, ты там готова? ̶ задал почти риторический вопрос Альк. Он уже давно сидел на подоконнике рядом с её дверью. Подоконник был холодный. Стены уже не имели ни одной незнакомой полоски и трещинки. В голове саврянина уже давно копились, только умножаясь с каждой лучиной, варианты и способы слома дверей.
̶ Подожди ещё щепочку!.. ̶. послышалось из-за них.
̶ Как будто щепочка что-то изменит! Хотя, да… Вот если щепочка у косяка с крючком, например! ̶ я сейчас тебе покажу…
̶ Альк, я прошу тебя, погоди ещё. Я не готова.
̶ Да ты даже платье не надела!
̶ Откуда ты знаешь?!
̶ Да я его держу тут уже не одну пару лучин!
Двери отворились, и из них высунулась рука. Не получив искомого, она показала кулак.
̶ На-на! Уже поглаженное передали.
̶ Ты хотел сказать «уже помятое!» ̶ из дверей высунулась девушка в большом полотенце и босиком.
̶ Почему «помятое»? ̶ попытался возмутиться заглядевшийся жених.
̶ Ты ж его обнимал тут всё это время, вместо того, чтоб мне сразу отдать!
̶ Рысь! Мне на тебе даже полотенце нравится! (Девушка сразу наполовину скрылась за дверью, вспомнив о своём одеянии). ̶ А без полотенца ещё больше! Хочешь, покажу? ̶ тон из шутливого превратился в угрожающий и… какой-то нежный даже.
̶ Так то тебе. А о людях кто подумает? ̶ проворчала девушка, окончательно скрываясь за дверью с платьем и, запирая с другой стороны, чтоб не подглядывал!
̶ А за кого ты замуж выходишь? За меня, или за людей?! Можем вообще всех в столовую проводить, и пусть без нас угощаются ̶ даже не обидится никто.
̶ Так не положено. Это совершенно неприлично. И вообще, почему ты рядом с моей дверью околачиваешься? У тебя что, своих дел нет? Вообще, невесту перед свадьбой видеть ̶ плохая примета.
̶ А если украдут?!
̶ Кто хоть? Ты с ума не сходи!
̶ Да мне уже не верится, что мы почти дожили до этой свадьбы! Может, у меня дар «тоже» пропал, а на нас уже готовится очередное покушение, или очередное похищение опять?
̶ А-а-альк?
̶ Что?!
̶ А ты боишься?
̶ Похищения? Скорее, похитители пусть боятся! Я в таком предвкушающем состоянии, что никто живым от меня не скроется, если отвлечёт!
̶ Нет. Ты жениться боишься?
̶ А чего бояться? Ты меня с невинной девой, что ли, путаешь?
̶ Ну, а если бы ты был на моем месте?
̶ Я бы уже давно вышел и себя любимого поцеловал!
̶ Да ну тебя! Иди, отвлекаешь только. И позови кого-нибудь с расчёской и шпильками… о, боже!..
Дверь всё-таки перестала запираться. И даже петли чуть покосились. Альк ворвался в комнату и застыл столбом, уставившись на голую невесту, прикрывающуюся свадебным платьем…
̶ Ты кричала? ̶ спросил саврянин, честно стараясь смотреть не ниже груди.
̶ Д-да! Развернула «Платье»! Что это, Альк?!
̶ Свадебный наряд, который я тебе купил, как обещал.
̶ А где то, белое, с зелёной вышивкой? — простенькое платье ей понравилось сразу. И она даже разрешила Альку его купить… Хотя это было уже пятое «свадебное платье, которое он обещал». Неужели, ещё не угомонился?
̶ Рысь, я тебе говорил, что ты у меня самая красивая?
̶ Да, уже говорил. Даже в том платье. И даже с той стороны дверей.
̶ Так вот, а самая красивая невеста достойна прекрасного наряда! Поворачивайся, помогу надеть и корсет затяну.
С причёской будущий муж тоже помог. «Господа должны всё уметь лучше, чем их слуги» ̶ вспомнила Рыска. И причёска действительно была самой лучшей ̶ локоны, уложенные кружочками, переплетались с мелкими косичками и уходили в пышный сложный пучок на макушке. Тонкие ловкие пальцы умело сновали по её волосам, заставляя девушку расслабиться. Даже предсвадебный мандраж куда-то делся!
Рыска рассматривала себя в огромном зеркале в половину стены и не узнавала… Тонкий стан, затянут в корсет, блестящий своей бисерной вышивкой. Такого даже у тсаревны на свадьбе не было! Пышные! Даже не просто пышные, а ПЫШНЫЕ юбки из фатина! Будто сотню тонких прозрачных паутинок сшили и распушили! Платье больше напоминало кремовый тортик, чем одежду! До такой красоты даже в сказках её героиням было далеко… И теперь на голове как раз закрепляли фату.
Когда Альк и Рыска вышли на лестницу ̶ то столкнулись с дедом ̶ он что-то рассказывал новой молоденькой горничной, а она глупо хихикала.
̶ Ну, что? Не бережёте сил для первой брачной ночи? Уже наигрались? ̶ улыбаясь, спросил Бовар Хаскиль.
̶ Дед, ты не исправим! До сих пор удивляюсь, как тебя в отшельники приняли?
̶ Как-как! С радостью… ̶ проворчал дедушка.
̶ Порадовались, что избавились? Немудрено! ̶ сказал Альк, когда они уже выходили в огромную столовую замка ̶ к гостям.
Кого здесь только не было! У Рыски даже голова закружилась от такого количества народу! В одном углу с суровыми лицами сидели «хорьки», во главе с улыбчивым Дамельшем. «Половина здесь, а другая половина обходит периметр, затерявшись среди гостей» ̶ успела подумать Рыска. В другом углу влюблёнными голубками шептались Исенара и Шарес. Тсарица осталась во дворце ̶ «бдеть». Разноцветной кучкой посередине стояли знатные гости ̶ друзья и знакомые семьи Хаскилей. Их развлекал разговорами отец. Там и Лесса с Луциной рядышком были ̶ с ними мило беседовал молодой стриженый саврянин. Судя по их лицам, в семье Хаскилей скоро будет ещё одна свадьба. А как раз в это время, у входа появились весчане. Они смущённо оглядывались и искали, куда бы себя деть. Там был Цыка с бледной, но уже чуть округлившейся животом Фессей, и Пасилка с сёстрами. Был голова, купец, кузнец с сыном. Последними вошли мама и отец, держащий за руку маленького рыскиного братика.
Девушка сама не ожидала от себя таких чувств! Она бросилась обнимать маму, чуть не разрыдалась. Потом её как-то неловко и, стесняясь сам себя, обнял отец. Братик ощутимо ткнулся в подол. Семья действительно волновалась и очень была счастлива за своё дитя. Колай хотел завести свою обычную «песню» о том, что выходить простой весчанке за знатного, (да ещё и саврянского), господина ̶ это не к добру, но, вдруг, почти по-женски взвизгнул. Альк, с самым благостным видом, убрал свою ногу с ноги будущего тестя. И Колай, ссылаясь на аппетит, обострившийся с дороги, ушёл к столу с закусками.
Церемония прошла довольно быстро. Рыска пол-лучины внимательно слушала о своих обязанностях жены: терпеть мужа своего, как Хольга терпела и нам велела, радеть о его здоровье, благополучии и зашитых штанах. Заботиться о продолжении рода и будущих детях. Не забывать любить и уважать… Когда даже воспитанная весчанка стала тайком зевать в кулачок, молец перешёл к обязанностям мужа. Альк скептически глянул, но потом заслушался. Мужу предстояло по возможности любить, налево не ходить, на право не настаивать, жену одевать, обувать и обеспечивать, за детьми иногда приглядывать, выучить жену и детей по именам… А ещё сильно супругу не доставать, чтобы не быть выгнанным из дома, подобно Сашию ̶ мужу Хольгиному ̶ из её обители, за что на земле попрекаемому и в суе не поминаемому.
Молец всё рассказал, утёр толстой волосатой рукой пот с широкого лба, потом пару щепок пытался отдышаться… После этого необходимого «ритуала» он, наконец, разрешил новоявленным мужу и жене поцеловать друг друга. В ту же щепку про мольца все забыли, хотя он ещё о чем-то очень хотел поведать.
Весчане сманили его к себе за стол и умоляли поехать с ними в приболотье ̶ хорошее же место без хозяйской руки простаивает. Отличная молельня ̶ и крыша новая, и статуя хольгина песочком натёртая, и кружка для подаяний золочёная. Вот только напасть прям: что ни новый молец ̶ то всё блаженный какой-то становится через пару седьмиц ̶ всё видятся им сны пророческие, будто их Хольга к себе в чертоги водит, наготой прельщает, а потом путь тернистый мученический идти искать посылает… Может, у статуи чего лишнего поспилить? А? От греха подальше!
0
0