Абио появился к завтраку. На трофейном флаттере («дрожалке», как его у нас окрестили).
Флаттер устроен иначе, чем десантная шлюпка: работает на водороде и стартовать может практически с места. Он легче десантной шлюпки, но уступает ей в скорости. При зависании – вибрирует, отсюда и «дрожалка».
Шлюпку Абио привел сам. Чужой пилот, связанный, валялся в углу.
– Развяжите там, – бросил грантс, спрыгнув, и пошел ко мне в палатку.
Дежурный галопом понесся за мной наверх. Я устроил на возвышении смотровую площадку и возился там с картами.
Когда спускался, увидел, как вытаскивают из флаттера чужого пилота. Связан он был жестоко – тонким эластичным шнуром и в тех местах, где кровеносные сосуды передавить особенно легко. Вовремя бойцы его развязали – парень уже весь посинел.
Притормозил и велел позвать медика. А потом – ко мне этого бедолагу.
Абио поздоровался кивком и стал помечать на карте, что и где мы имеем. Выходило совсем не хорошо. То же, что и отряду комаров сражаться с регулярной армией.
– Но это еще не все, – сказал Абио. – Под Дагалой стоит общее ополчение фермеров. У них достаточно оружия и бойцов, но дисциплины мало. А есть еще лорд Михал со своей частью повстанцев. Ждут его отсюда, – он обвел южную область долины. – По рассказам фермеров, я говорил с несколькими, у него с дисциплиной порядок.
Абио обрисовывал ситуацию холодно и отстраненно. От фразы «я говорил с несколькими» меня прошиб пот. Только сейчас я начинал понимать, какой он страшный противник. Да, мне тоже приходилось делать много того, о чем и вспоминать не хочется, не то что рассказывать, но, похоже, до грантса мне далеко.
– Я передохну и полечу на юг. Надо посмотреть, с кем и с чем нам придется иметь дело, – сказал Абио, возвращая меня из мира мыслей. – А вы снова не завтракали.
И посмотрел пристально. Я ощутил покалывание и тяжесть в кистях рук, потом в плечах, словно бы меня ощупывали не взглядом, а чем-то более вещественным. Мир стал сужаться – ощущения слабели, тело тяжелело. Абио коснулся моей груди, пресса. Он может так и ударить, дошло до меня вдруг. И это будет не дружеской шуткой, а получу я по полной программе… И я, что ли, так могу?
Встретил взгляд грантса, но вместо ответного напряжения, на которое он меня вызывал… улыбнулся. Я был рад видеть Абио и не хотел даже моделировать ссору с ним.
Улыбнулся, и сковывающая меня исподволь чужая воля словно бы свалилась разом. Это произошло так неожиданно, что я покачнулся.
Абио тоже улыбнулся. Больше глазами, чем губами. Я заметил, что губы у него сухие и как бы спекшиеся. Он же устал, наверное, и голоден.
– Давай вместе завтракать? – сказал я. – Не ругай меня. Я знаю, что обязан держать себя в форме, но есть эти дни не хочу совсем. Забываю.
Он слегка покачал головой, чуть прикрыв глаза. Встал. Нашел свои вещи, достал вяленое мясо, сухари. Я давно заметил, что нашу пищу грантсы почти не едят.
Я, в свою очередь, позвал дежурного и велел изобразить завтрак.
Когда мы ели, привели вражеского пилота. Парень был все еще синий, глаза ввалились, словно его голодом морили неделю.
– Вы его покормите сначала, – приказал я. – А то до конца допроса не доживет.
Абио ушел спать.
Я смотрел на карту и пытался понять, что же нам нужно делать, чтобы обыграть эту толпу народа…
Вызвал разведчиков. Объяснил – чего хочу. Велел не зарываться. Поговорил с чужим пилотом. Нового ничего не узнал, кроме того, что с ним уже общался Абио, и парень теперь боится наших до дрожи. Он, кстати, оказался не фермером, а инженером-техником из Плата, рабочего города на соседнем материке. Такое вот интересное кино.
Вышел на солнышко. Следом, как всегда, топали охранники и дежурный.
– Посмотрите вверх, господин капитан.
Поднял голову. В небе мелькали какие-то странные искры. Вот одна прошила насквозь облако… Еще что-то блеснуло.
Хэд, что же это. Неужели?!
Полез выше на свою смотровую площадку, где стояла система оптической коррекции. Вывел возможное увеличение… Да, сомнений не было, над нами бились корабли.
Я никогда не участвовал в бою на таком близком расстоянии. Да еще – один на один. Видимо, строй крыло уже не держит, и сражение идет как попало – кто с кем! А то, что корабли практически в пределах видимости с земли, означает, что в зону Мэтью они вошли, уже сцепившись. Оттого и вышли Хэд знает где. Зоны Мэтью высчитываются у крупных тел, как правило. Аннхелл – большая планета…
Что же там происходит? Я пытался рассмотреть, но понять что-то с такого расстояния не мог.
Еще блеснуло! Вспышка! Значит, мощности отражателей уже не хватает, они слишком близко!
Еще вспышка. Видно-то как хорошо. Неужели падают?
Я не смотрел по сторонам, но чувствовал, что не один уставился сейчас в небо.
Еще ближе!
Точно падают.
Один или оба?
Похоже, что оба. И чужой, и наш.
Хотелось закрыть глаза, но я продолжал смотреть. Сердце стукнуло где-то в горле и остановилось. Там, в небе, был кто-то, кого я знал.
Теперь я отлично видел, как пылающая громадина скользит в тропосфере… И понял, кто там на корабле. Просто почувствовал это. Корабли сгорали вместе с куском моего сердца.
– Капитан – это наши? – тихо спросил стоящий за спиной дежурный.
– Это «Пал», – выдавил я сквозь зубы. Мне хотелось остаться одному.
Как он сказал? «Пал» – старый корабль»? И вооружение уже не то, и маневренность. Победить он может, разве что, связав своей массой вражеский КК, подойдя вплотную…
Их навигатор тоже умел считать «впритык»… Выйти из пространства Метью лоб в лоб и, когда чужой корабль сделает нырок, связать его недосчитанной массой. Потому что уже не важно, где они выйдут вместе и выйдут ли вообще. Ничего не важно. Есть только бесславная смерть и вот такая.
Дарам знал.
Все всегда знают, кроме меня.
Но и я выберусь.
Какая разница, во сколько раз сил у противника больше? Всегда существует способ, по крайней мере, связать врага.
Наверное, Дарам давно уже не исполнял на корабле именно те обязанности, о которых вспомнил лорд Джастин. Мы с ним не говорили об этом. Кем он еще был? Наводящим, пилотом?
Он был там нужнее.
У меня есть Абио, который больше всех тут вместе взятых знает про способы ведения войны вслепую и вглухую. Без связи и слежения из космоса.
Мы справимся. Или умрем. Это же так просто.
Земля дрогнула. Но не так, как если бы два сцепившихся корабля рухнули в свободном падении. Значит, отражатели держали до последнего. Может, пытались посадить, но, скорее всего, спасали тех, кто внизу. И так радиации будет выше крыши.
Из дневниковых записей пилота Агжея Верена.
Абэсверт, Аннхелл
Ужин, как я от него сегодня ни бегал, ждал меня в комнате. Пришлось-таки сесть к столу и осознать, что внешний вид пищи мне совершенно ни о чем не говорит.
Абио отчаялся меня накормить и решил озадачить? У него получилось.
С грантской кухней я так и не познакомился, когда был там. Не срослось как-то. И вот теперь я, похоже, именно на нее и напоролся.
Мясо опознал, листья, в которое оно было завернуто – нет. Спросить не у кого – Джоб и Айим спали, Тако вылез из окна и стоял с наружной стороны дома, Абио отправился присматривать за сету Дэорином.
Я попробовал это мясо больше из любопытства. Оказалось, есть можно. А маленькое круглое печенье даже понравилось, оно было совершенно несладкое, пахло маслом и орехами.
Лег. Но никак не мог уснуть. Старомодный дом, деревянные панели, мотыльки, бьющиеся о сетку. Все это напоминало родную планету. В голову лезли какие-то странные мысли. Вперемешку. О войне, о доме, о ребенке, который у нас может родиться. Мысли были тревожные и бессвязные.
Зашел Абио и разбудил Джоба. Фермер наш все-таки настроился уходить.
Со мной остался проспавший весь день, а потому веселый Айим и грустный Тако, которого не взяли.
Наконец мысли меня замучили, и я встал. Достал из нагрудного кармашка очередную ампулу стимулятора, оделся и ушел к техникам.
Техники собирали на заднем дворе под навесом какой-то агрегат на основе привезенного мной импульсного бича и трех других, снятых нами позже.
Посмотрел и понял, что дело худо. Работали они быстро, и к утру уже планировался результат. Значит, и противники наши могут то же самое.
Нет, по пути милитаризации дальше идти нельзя, нужно как-то договариваться. С кем – понятно, но как?
Я до сих пор так и не решил для себя – что за человек этот лорд Вашуг? На что он надеется? На своих людей в отколовшейся части правительства? Эти «свои» пообещали ему нечто. А я что могу пообещать? Не хулиганить в Белой долине? Я многое могу, лорд Михал имел возможность убедиться.
Но что будет с ним потом? Суд? Поражение в правах? Он слишком далеко зашел в этой игре. Отступать ему некуда.
Лорд Михал откажется, понял я. Ему не о чем со мной говорить. Пока второе правительство действует – у него есть шанс. И, чтобы реализовать этот шанс, меня всяко разно нужно уничтожить. Две тысячи бойцов – такая досадная малость.
Я понял, что лорд Михал тоже не спит сейчас, и мне стало легче. Не я один ищу в темной комнате одиннадцатый угол.
До рассвета я проверил практически по всему городу дежурных. Не в плане придраться. Просто неизвестно, как придется действовать в ближайшие дни, и нужно было, чтобы все прониклись.
Ночью же переговорил с Эккером, который тоже не спал. Действительно – мужик как мужик.
А на рассвете, часа в четыре, дежурный вызвал меня на крышу. Причем в самой категорической форме. Через браслет. «Вызов, срочно».
Взлетел на чердак и замер: верхушка горы на горизонте мигала. Она то вспыхивала, то исчезала в дыму. Словно бы кто-то бил в нее широченным лучом.
Только с корабля. Только Келли. Что у них там?
– Вот, я записываю, – дежурный протянул мне блокнот. – Две вспышки. Пауза. Три вспышки. Пауза…
Дежурный знал, что я умею читать сигналы.
«Снимаемся». «Общая тревога». Вот что это означало. Прошел приказ по крылу, и Келли сигналит мне, что больше не может прикрывать нас сверху. Там тоже что-то происходит.
Эпитэ ма хэтэ.
Я спустился и на крыльце столкнулся с Джобом.
– Проследили?
– Там нечего следить, капитан. Прут сюда. Абио набросал то, что мы успели рассмотреть. Он остался.
Повстанцы не прятались. Они знали, что мы больше не видим их с воздуха!
Навязать бой кораблям крыла и в то же время начать наземную операцию… Кто же стоит за этим? Душка генерис? Какая-то более крупная фигура в правительстве? Кто? О том, что творится сейчас в столице, я мог только догадываться, но Мерис ясно дал понять, что и там дело плохо.
Смотрел, как Джоб обозначает на карте движение повстанцев, и благодарил богов, что с ним был Абио. Этот видел и понимал больше, чем я мог рассчитывать. Нужно срочно сниматься и уходить в горы.
– Джоб, мы уходим. Давай за Абио.
– Он сказал, чтобы уходили без него. Он найдет.
– Подожди, вы же шлюпку брали? Как он нас догонит?
– Он сказал, чтобы уходили без него, – повторил Джоб мрачно. Видимо, пытался спорить и уже получил за это.
Ну, конечно, Абио найдет. Если он сумел набросать такую карту, лежа в кустах, то куда мы двинемся и где взять транспорт, он тем более догадается. Я поблагодарил его мысленно.
Связался с командирами и велел подниматься без лишнего шума. Еще час-два и город может превратиться в ловушку. Или уже превращается. Все зависит от того, каким способом повстанцы связываются с местными фермерами.
– Смотреть в оба. Сниматься и уходить, не строясь. Внимательно запоминайте курс, проговаривать не буду. Рассыпаемся, как горох. Встречаемся в точке с координатами на экране. Запоминайте или записывайте. В случае дезориентации и потери связи – затаиться. Ждать зрительных ориентиров по общей сигнальной системе. Внимание, если будут проблемы в городе – не раздумывать. Вести огонь из шлюпок на подавление.
Все, доигрались мы, эпитэ ма хэтэ. Неужели я и с этим справлюсь?
Однако противник нас тоже не видит и не слышит. Нас меньше, но мы и перемещаться можем быстрее.
Знать бы – что там, в космосе, творится? Хорошо, что я пилотов оставил на «Вороне». Шлюпки особого мастерства не требуют, а Келли будет легче, чем «Абигайль» или «Прыгающему».
До восхода оставалось примерно полчаса, когда шлюпки понеслись над стремительно просыпающимся городом. Значит, связь у повстанцев с местными фермерами все-таки была.
Но и мы успели вовремя.
Я следил, как одна за другой шлюпки уходят на запад, к разведанному нами горному массиву. Судя по всему, место там подходящее для того, что я задумал. Если повстанцы решили играть против нас в открытую, значит, пора поменяться ролями. Теперь они – армия, а мы – партизаны.
Ожидаете такого от меня, лорд Вашуг? Очень жаль вас расстраивать, но бой мы не примем. Вас больше, оружие ваше мы еще толком не освоили.
Так что, извините, но правила игры буду предлагать я.
Глава фермерского совета сидел, дик и мрачен. Хотя я бы на его месте головой подумал и индюка из себя не изображал. На «Каменном вороне» его дети в большей безопасности, чем здесь. А все остальное – война, если он не понял.
Только отлетели от города – вызвал Гарман. Успел. За городом, может, и не взялось бы уже.
– У нас тут информация кое-какая интересная, капитан!
Сквозь его веселый голос пробивались жуткие, нечеловеческие просто вопли.
– Это кто там так орет? – спросил я в недоумении.
– Так Лекус. Вы же велели.
Ну ничего себе концерт он там устроил. Он у нас что, такой тонкокожий? Или я с Абио чего-то недорассчитал?
– Выйди за дверь, я ни хрена не слышу. Он там живой?
– Да он-то живой, – крики стали слабее. – Но как заложников напугал, вы бы видели. Они решили, что раз мы со своими так… Ну и рассказывать нам тут кое-что начали.
– Мальчишки, что ли?
– Да нет, мальчишки как раз молчат.
– Не смей трогать.
– Издеваетесь, капитан? Мы и этих не трогали. Просто подвал в доме один. Потом Чес предложил во двор заложников пока, а они решили, что все – конец. Чес, он же резкий сам по себе, – Гарман фыркнул. – В общем, информация такая: самый большой «бич» мы вчера уничтожили, но у них есть еще два. Поменьше. Переоборудованы на базе…
Мой фермер так и подался вперед…
Но охранник его порыва не оценил и заставил вжаться в стенку.
-… сельхозтехники. Есть тут большие импульсные установки для скотины.
Ну, про такие установки я знал с детства.
– Мне тут сейчас усиленно пишут про мощность и частотные характеристики сигнала. Мы отъедем, прототипы на местности посмотрим?
– Мне проще посмотреть. Я уже практически в полях. И провожатый у меня компетентный, – я подмигнул фермеру. – А разговорчивым своим передай, что капитан не поверил. Приедет – сам допрашивать будет. Пусть думают.
Отключился и залюбовался на сету Дэорина.
Борода частично скрывала мимику, но глаза лихорадочно блестели, а на лбу выступили капли пота…
– Задача ясна, сету? Или повторить? – спросил я весело.
Он молчал, насупившись. Только по шумному дыханию я догадывался, что мыслительная деятельность в нем как-то идет. Я не торопил. Как выглядят фермерские бичи – и сам знал. Насмотрелся в свое время. Сейчас поднимемся повыше, найдем, где пасется крупная скотина, да и оценим все на местности.
Попросил пилота подняться, и скотинку мы почти сразу засекли. Сверху животные крупными не показались, но когда садиться стали – обомлели. Размером здешние «коровки» оказались куда больше шлюпки, с небольшой одноэтажный домик, примерно. Этакие мощные серые туши, с толстой мозолистой шкурой и маленькими хитрыми глазками. Видно, и сдерживать их было не так-то просто.
Я спрыгнул и подошел к ограде. Так и есть, везде подведены провода, а на входе-выходе – двойной импульсный блок. Намного мощнее тех, что я видел дома, и совсем другой конструкции.
Фермеры вполне могли из двух-трех десятков таких установок собрать что-нибудь креативное. Специалисты, эпитэ а матэ. Ну, так ведь и мы можем.
Мой фермер видел, что в консультации я не нуждаюсь, и помрачнел еще больше.
– Вообще-то я вам не такой уж и враг, сету Дэорин, – сказал, возвращаясь в шлюпку. – Вы сами должны понимать, что перешли все допустимые границы. Хотите, чтобы долину просто сожгли из космоса? Если нет – помогайте мне, Хэд вас возьми.
Фермер молчал, он не проникся.
– Плохой мне провожатый достался, – усмехнулся я. – Глупый, невежливый. И собственные дети ему до лампочки.
Сету Дэорин на меня даже не посмотрел. Крепкий орешек. Или – келийский? Те – только с виду твердые.
Послал бойцов разобрать бич и погрузить его в шлюпку. Сам постоял, понаблюдал за животными. Они косились на нас, но жевать не переставали. Ели, ели…
Интересно – это эндемичные животные или выведены искусственно? Уж больно тупые на вид. Но, судя по проводам вокруг, внешняя тупость обманчива.
Стал вспоминать стишки про животных, но нашарил в памяти только детскую считалку:
Уно-дона, уно-дона,
Жили два игуанодона,
Захотели разом пить —
Кто попался, тем не жить!
Глупый какой стишок. Что, я совсем стихов не помню, что ли? Дьюп как-то, столкнувшись с моей литературной незамутненностью, даже заставлял что-то выучить экзотианское.
Камень, истекающий кровью веры твоей
Кто же увидит?
Если… (забыл).
Если ты грудь свою не откроешь
Мимо прошедшему.
Я тогда спросил: «Мне должно быть стыдно, что я ничего в выученном не понимаю?» Дьюп засмеялся и сказал: «Никто никому ничего не должен. Особенно – в плане понимания. Ты же не деньги у меня занял». Я спросил: «Тебе со мной скучно, наверно?» «Мне с тобой – весело», – отрезал он. И даже не улыбнулся.
Почему я не мог его забыть? И почему, стоило мне хоть как-то привязаться к человеку, судьба меня тут же лишала его? Сначала Дьюпа, теперь – Дарама. Это что, такой навязчивый намек на то, что друзей мне иметь, по ее мнению, не положено?
Дьюп умер, но именно сегодня я особенно остро ощущал, что он рядом, а Дарам был совсем рядом, но мне казалось, что… Я что, сумасшедший?!
Нет уж, пусть сначала закончится война, а потом уже эта крыша едет, куда ей заблагорассудится. Сейчас она нужна мне здесь.
Ребята уже погрузили разобранный «бич».
– Ну, сету Дэорин, готовьтесь, – сказал я с показной веселостью. – Вы будете организатором нашей встречи с лордом Вашугом. Или как там вы его называете? Иначе детей своих больше не увидите. Солдаты армаде всегда пригодятся. Думать можете до утра, а можете отправляться сейчас – вас выпустят.
Сету Дэорин мрачно смотрел на меня, и в глазах его я выглядел последним мерзавцем. Предложи я убить его или детей – он бы мог проявить мужество. Но я предлагал всего лишь завербовать детей в армию врага. В конце концов – есть психообработка, если они будут преувеличенно против. Сету Дэорин, судя по речи, человек образованный. Не стал ему расписывать перспективы, сам домыслит.
– Тем более, я ничего невозможного от вас не требую. Вы просто должны передать мою просьбу о встрече лорду Михалу.
– Он не согласится!
(Ага, значит, где он – мы знаем.)
– Это – не ваше дело. Передадите ответ, каким бы он ни был.
– А вы устроите за мной слежку.
– На то вам и голова. Местность вы знаете лучше.
Не стал уверять его в своей честности. И так понятно: сумеем – проследим.
Фермер насупился.
Так мы и долетели: я думал о своем, он – о своем.
На подлете вспыхнул синий маячок на браслете.
Значит, у Мериса возникла суровая необходимость, и связь «продавили». Скорее всего, вывели над нами сразу четыре спутника, пирамидой. Этакий «выделенный канал». Долго это продолжаться не может, горы вокруг, но поговорить успеем.
– Слушаю, господин генерал, – я переключил сигнал на миниатюрный наушник легкого полевого шлема. Терпеть не могу это зужение в ухе.
– Разговаривать не можешь?
– У меня заложник в шлюпке.
– Так прыгай!
– Уже, – рассмеялся я, перекатываясь. Чужой пилот знал меня плохо, Рос, тот бы успел сбросить скорость. Доспехи смягчили падение, но дыхание я все равно потерял.
– Чего? – не расслышал генерал.
– Уже, говорю, спрыгнул.
Тако выпрыгнул следом за мной. Пилот, до которого только что дошло происходящее, разворачивал шлюпку.
– Потери у тебя большие? – продолжал давить на перепонки Мерис.
– Нет у меня никаких потерь, – я снова переключил сигнал на нормальный.
– Я не имею в виду сегодня.
– У меня вообще никаких потерь нет, кроме моральных, – отчеканил я.
– Это как? – несмотря на дефицит времени, заинтересовался Мерис.
– Палатку свою под Бриште забыл, почти страдал. Хорошо, дежурный догадался белье чистое захватить. Ну, и Лекусу репутацию испортил.
– Это с «Прыгающего» тебе подкинули? Вот гады, – развеселился генерал. – Ладно, потом расскажешь. Ты где стоишь сейчас?
– А сверху не видно? В Дагале стою. Пытаюсь вступить в переговоры с повстанцами.
– Вот и я к тому же. Вернулась наша «соседка», требует, чтобы ты обеспечил ее безопасность. И эти самые переговоры. Сможешь?
«Соседкой» по нашей с ним договоренности считался генерал Сэус, лендслер, формально командующий всеми наземными войсками южного сектора, а значит, и нами тоже.
– Дура твоя «соседка», – сказал я честно. – Если и вступлю в какие-то переговоры, то это будет афера куда почище грантской. Виллим, я чувствую, меня тут живьем сожрать готовы. Если «соседка» на нашей стороне – ни в коем случае ее сюда не пускай. Слышишь меня? У здешних фермеров еще две установки типа той, что мы уничтожили. Тут только боги могут безопасность обеспечить. Или – щит корабля, класса нашего «Ворона». Но корабль в долину не посадишь. Не пускай его сюда. Будет хоть какой-то проблеск – я свяжусь.
– Как?
– У меня свои способы. Лучше карты свежие сбрось. Моим – уже два часа. Нет своих – запроси у Келли, он в курсе.
– Что значит – нет своих? Ты что, совсем одичал там, малой? Кому бы на тебя пожаловаться? – фыркнул Мерис.
– Кому пожаловаться – того нету. Дараму надо было жаловаться, пока возможность была. Как там Вланка?
– Рвет и мечет. Но на тебя, вроде, не злится. В основном мне перепадает. Лови, карты пошли.
– А ты зачем ее из столицы выгнал?
– Плохо в столице. Ну, все. Один спутник почти ушел с линии. Держись там.
– Спасибо. И тебе того же.
Такое напутствие я от Мериса слышал впервые. Значит, дела в столице действительно хуже некуда. Да и он помягчел как-то в последний месяц.
Все меняется. Вот даже лендслер зашевелился, гад. Чья же эта карта? Столько придерживали ее. Как бы козыри за это время не сменились.
Я забрался в шлюпку.
– Плохо дело, – подмигнул фермеру. – Начальство велит мочить вас без разбора, если на переговоры не пойдете. На тебя вся надежда. Я сделаю вид, что мы плохо пасем тебя. И возвращаться тебе не обязательно. Просто передай мою просьбу.
Абио встретил меня возле шлюпки.
– Ужин готов, капитан.
– Потом.
Есть я не хотел. Однако взгляд Абио мне совсем не понравился. Я понял, что как только мы останемся один на один, о себе много чего узнаю. Но ведь и есть не хотелось совершенно. Трудно, когда твой подчиненный втрое старше тебя…
– Где эти разговорчивые? – спросил я у подбежавшего Гармана. – И сколько их у нас уже?
– Восемнадцать человек.
– Сколько?!
Придется поступить как при Эскгаме. Раскидать по одному-двое по шлюпкам. Не было печали, купила баба порося…
Абио за мной в подвал не пошел, пошел Тако.
– Рос где? – продолжал я допрашивать Гармана.
– У вас в кабинете.
– А Лекус?
– В сарайчике.
– С ним все в порядке?
– Горло сорвал. А так – я его медику показывал. Никто не умер.
– Молодец. Эккер тебе как?
– Мужик как мужик. Попросил его тут при мне с картами территорию проработать и отпустил. По Лекусу вы не распорядились, и я посадил его под замок – вас дожидаться.
Да, лишить Лекуса нашивок я не мог. Рейд-лейтенант – родовое звание, оно передается по наследству. Придется ему в своей форме вместе с бойцами топать.
Мы с Гарманом посоветовались и решили оставить Оби у себя, чтобы на глазах был. Но дорассказать его историю могу прямо сейчас.
Лекус прошел с моими бойцами всю долину – где на шлюпке, где пешком. После первого же дневного перехода, когда мы осваивали местные горы, он потерял весь свой лоск, а еще через пару дней – и человеческий облик. Когда сержант подвел его ко мне, грязного и небритого, в чужом поношенном кителе, я сразу и не понял, кто это и чем могу помочь.
Сержант пояснил, что этот боец приводить себя в порядок не умеет, а как на него повлиять в условиях отсутствия карцера – он не знает. (Применять другие виды наказания я сержантам запрещал.)
Пришлось снова обращаться к Абио. Я боялся, что моя просьба покажется ему неуместной, но, услышав, о ком именно идет речь, грантс неожиданно легко согласился. Оказывается, у него остались какие-то чувства к молодому офицеру.
Ветки сиреневого дерева, предусмотрительно завернутые в мокрую тряпку, в шлюпке тоже нашлись. Возможно, именно Абио их туда и положил.
Увидев родные прутья, Лекус испугался так, что я его даже пожалел. Но отступать было поздно. Попытался успокоить Оби, сказав, что в этот раз он совершил гораздо менее серьезный проступок, однако это не помогло.
Мы завели его ко мне в палатку (я тогда уже обзавелся новой палаткой), чтобы бойцы хотя бы ничего не видели. Мне на этот раз сбежать не удалось, и я с избытком насмотрелся на совершенно незагорелого, молочно-белого Лекуса. (К слову сказать, сложен он был хорошо, и с мышцами у него все оказалось как надо.) Нужно отдать рейд-лейтенанту должное, в этот раз он вел себя более прилично, из чего я сделал вывод, что наказание уже идет ему на пользу.
Бойцы группы, к которой он теперь принадлежал, пробовали проявить неуставную веселость по поводу произошедшего, но я объяснил, что получить сегодня под горячую руку могут все желающие. А самого смешливого бойца определил Оби в напарники и пообещал, что если лейтенант провинится еще раз – достанется обоим.
Когда военная компания в Белой Долине близилась к завершению, и связь у нас по этой причине более-менее наладилась, на меня вышел капитан «Прыгающего» и поинтересовался, как там его лейтенант. О проблемах с Лекусом я к тому времени совершенно забыл. Парень как-то справлялся. Его дурно воспитали, но ни трусом, ни слабаком он не был. Я ему даже пообещал, что если дослужится у меня до сержанта, то капитана ему за эту операцию точно дадут.
– Если у вас там, – я кивнул вверх, – капитан, то у меня, примерно, сержант.
– Слышал уже, – грустно сказал Оби, чем вверг меня в полнейший ступор. Вот, значит, как про меня рассказывают?
Так что, когда капитан «Прыгающего» спросил про Лекуса, я честно сказал, что командует давно Эккер, а Оби протопал вместе с ребятами вполне удовлетворительно для своей первой наземной операции.
– То есть как – протопал? – взревел капитан и осекся. Орать на меня не имело смысла, я был в том же звании, что и он.
– Вот так и протопал.
– И что? – удивился капитан. – Визга не было?
Про бабский визг Оби Лекуса по поводу и без повода мне рассказали потом. У нас он не успел тогда даже показать все свои таланты.
– Какого визга? – спросил я. (Тогда я действительно не знал, о чем речь.) – Не в курсе, что он у вас выделывал раньше, но мы его вернем во вполне человеческом виде. Если проблем боитесь – можем вместе с сиреневым деревом вернуть.
Я вспомнил, что обещал Абио не афишировать эту историю, и прикусил губу. Но капитан уже вцепился в меня.
– Что за дерево?
Я замялся.
– Традиция есть такая в Белой долине, если в семье растут мальчики – сажать возле дома сиреневое дерево. Что-то вроде талисмана, воспитывающего мужские качества. Мы какое-то время соприкасались с этой традицией в Дагале.
Потом я узнал, что весь личный состав «Прыгающего» был просто заинтригован: что же за фантастическое дерево я имел в виду, и как именно оно подействовало на Оби Лекуса. Бойцы Эккера оказались в тонкости нашего воспитательного процесса не посвящены, ну а сержанты мои молчали – я до них тоже довел просьбу Абио.
Говорят, с тех пор во флоте и рассказывают про волшебное сиреневое дерево из Белой долины, один вид которого способен в корне изменить человека.
Но, если захочется попробовать, мой вам совет – возьмите любое другое.
Бойцы Оби, как и следовало ожидать, нахождение в карауле понимали весьма специфически. Боюсь, если бы я сейчас не нагрянул, к вечеру они соблазнили бы всех окрестных фермеров. Только вместо долгожданных теток явились бы вооруженные дядьки.
Я оставил шлюпку на соседней улице, прошел прямо в резиденцию Оби, и никто(!) меня не остановил. Следом на некотором расстоянии двигались Тако и Абио. Мне даже нравилось, что они не дышат, как это принято у нас, в спину.
Лекус со двумя сержантами мило выпивали и закусывали на лужайке возле рыженького фермерского дома. Остальные сержанты разбили пикник на заднем дворе. Я не видел их, но слышал.
Мне что тут, в Дагале, карцер, что ли, строить? Это мы так приказы выполняем? Или у нас законный обеденный перерыв, а все мимо проходящие должны сами замереть на два часа с высоко поднятой правой ногой? А может, это такое универсальное приглашение: берите нас, кто желает, тепленькими?
Я медленно заводился, глядя на расширенный обед командного состава, плавно перерастающий в ужин, а меня никто не замечал. Пока я не взревел.
Бедный Оби вылетел из-за импровизированного стола, давясь на ходу птичьим крылышком. Я еще не завтракал и не обедал, и от этого раздражение мое только усилилось.
– Рейд-лейтенант Лекус, вы сюда жрать или воевать прилетели? – спросил я, ощущая, как темнота сгущается во мне и начинает подчинять себе все вокруг.
Ну вот, стоило действительно разозлиться, и пошло-поехало.
Небо стремительно темнело, лица бойцов начали искажаться от страха. Лекуса просто затрясло. Да оно и понятно. Он был года на два – на три моложе меня, глупый, необстрелянный. Будь он бойцом, я бы ограничился каким-то наказанием и простил. Только вот спрос с командира совсем другой. В такой ситуации вообще положено расстрелять или, из экономии, повесить.
Я смотрел на Лекуса и ощущал, что сердце рейд-лейтенанта дрожит, словно перепуганная мышь. Пожалуй, при должной степени бешенства, я мог бы и убить. Не всякого, но, сильно разозлившись, слабого человека – мог бы. Что же я натворил, когда в меня стрелял толстяк, и «прошибло» в первый раз? Даже не узнавал потом про толстого этого, начальника спецслужбы Мериса. Неужели…
Переключился, и начало отпускать. Вот и хорошо. Надо было пугать Оби перед операцией. Сейчас – не время, лишняя деморализация ни к чему, а тут и без меня – кто во что горазд.
Лучше бы научиться, когда злюсь, расстреливать на месте. Оби со своими закидонами был нужен мне сейчас меньше плохой погоды. Его никто под локоть не толкал – сам полез командовать. Мог бы начать службу нормальным бойцом. А если бы в правительстве не сидели идиоты, вроде него, не было бы и вот таких стриженных фермерских мальчишек. Задумывают мятежи и войны одни – убивают других.
– Вы хоть осознаете меру собственного разгильдяйства, рейд-лейтенант? Здешние фермеры – именно те люди, которые стреляют в нас по ночам. Вам повезло, что сейчас в расположение незамеченным прошел я, а не повстанец-смертник. Вы что тут устроили?
Ругался, а сам думал, что воспитание – дело долгое. Проще подыскать Лекусу замену, не вешать же, в самом деле?
И я отвернулся, бросая жертву недоеденной.
– Трезвые сержанты тут есть? – спросил все в том же тоне.
Не побоялись подойти трое. Одного я даже помнил. Заставлял его отжиматься, когда «знакомился».
Молод слишком. Впрочем, сам-то я…
– Сержант, дайте мне правую руку.
Он подчинился мгновенно, хотя и не понял, чего хочу. А я хотел просто посчитать пульс. Мне казалось, что сердце у него бьется, как после хорошей пробежки…
Точно, бьется.
– Сержант, вы в состоянии показать мне, как расставлены посты?
– Так точно, господин капитан.
Гляди-ка, держится. Хотя и зрачки тоже расширены.
– Отлично, – я посмотрел на двух других сержантов. – А вы наведите порядок здесь. И объясните присутствующим, во сколько в армии завтрак, обед и ужин. Позовите повара, проведите инструктаж. И с нормами спиртного разберитесь. Медик есть? В сомнительных случаях – к нему! Вопросы?
Вопросов не было.
– Ведите. Сержант..?
– Сержант Киреску.
– А имя?
– Драго.
– Давно в армии?
– Пятый год.
Большой уже мальчик, в общем-то.
Мы обошли посты. Расставлены они были не самым выгодным образом, на что я и указал.
– Карта города у вас есть?
– Так точно, господин капитан.
Сердце у сержанта продолжало биться в ускоренном темпе.
– Скорректируйте все в соответствии с местностью.
– Есть, господин капитан.
– В наземной операции в первый раз участвуете?
– Никак нет, во второй.
– Где еще?
– На Мах-ми.
И мы там были.
– Под чьим началом?
– Сержанта Эккера, господин капитан.
– Обычно он командует высадкой?
– Так точно.
– А сейчас он где?
– Отдыхает после дежурства.
– Почему в этот раз у вас другой командир?
– Не могу знать.
Я почувствовал заминку, поймал его взгляд.
На этот раз получилось быстро. Злость, значит, не сошла с меня вся. Сковав внимание сержанта, я надавил сильнее.
Говорить я его не заставил. Не вышло. Но взгляд у Драго стал стеклянным, губы задрожали. Такого эффекта я раньше не добивался. И что же я с ним делаю, интересно?
Рассмеялся, чтобы разрядить обстановку.
– Напугал вас, сержант?
Он сглотнул, но отрицательно помотал головой. Тоже белобрысый, как и те, двое.
– А что испытывали? – поинтересовался я.
Он опять помотал головой, но ответил:
– Не знаю, господин капитан. Не по себе очень, но не страшно.
– Значит, не боитесь меня?
– Никак нет.
– Почему?
Сердце едва не выскакивает, а не боится? Врет?
– Вы… Вы сильный человек, господин капитан. По-настоящему сильный человек – злым не бывает.
– Это кто вам такое сказал? – я сердито сдвинул брови, но сам едва сдерживался, чтобы не улыбнуться.
– С..сержант Эккер.
Нормально… Разоблачили, значит.
Я, в общем-то, тоже перестал бояться, когда мне Влана сказала, что это не страх. Продолжая испытывать нечто, я с каждым разом все меньше идентифицировал это чувство, как знакомое. Вот и сейчас, пугая Драго, я тоже испытывал… Что?
– Хорошо, сержант, вы мне очень помогли.
– Рад стараться, господин капитан! – он не скрывал недоумения, но и облечения тоже.
– Займитесь постами, – отпустил я его.
А сам вернулся к Лекусу.
Лужайку перед фермерским домом уже привели в нормальный вид. И хромой знакомец мой отчитывался о прогулке. Вот и замечательно.
– Рейд-лейтенант Лекус, ровно через два часа жду вас у себя. Вон того, хромого, тоже захватите. И сержанта Эккера. Разбудите его через час, не раньше. ЭТОТ приказ вам понятен? Запишите для памяти. Опоздаете – пеняйте на себя! А сейчас – проверьте, наконец, территорию. Часть повстанцев вернулась утром в город.
Обратно я возвращался с мыслью, что замену Лекусу, вроде, нашел. И что делать с самим рейд-лейтенантом – тоже понятно. Понизить до простого бойца. Если гордый – в Дагале легко достать скользкий пластоновый шнур.
Другие посты мы проверили быстро. Там я ограничился замечаниями.
Пока облетали посты, привели еще четырех фермеров, показавшихся моим бойцам подозрительными. А через час отправили Роса на «Каменный ворон» уже с шестнадцатью заложниками на борту. Солнце пошло вниз, и ждать с отправкой дольше я посчитал небезопасным.
Но с отправкой на «Ворон» мы поторопились. Пока я просматривал карты, трех мужиков привели с территории «Скорка». Потом – с окраины двух пацанов. Этим вообще едва ли исполнилось по восемнадцать. Что, через полчаса пятнадцатилетние пойдут?
Говорят, двести лет назад люди взрослели быстрее, и восемнадцать – считалось уже дееспособным возрастом. Сейчас не так. Формально дееспособность в Империи наступает в двадцать два года. Но проблем, порождаемых социальной незрелостью, столько, что правительство регулярно пытается повысить возрастной ценз до двадцати четырех.
Вот и за этих пацанов должны все еще отвечать родители…
Я читал, что во время Эскгамской войны в шлюпки брали мальчишек-заложников. Чтобы противник постоянно был в курсе, в кого стреляет.
Настроение у меня окончательно испортилось. Я велел Гарману пообщаться с Лекусом и устроить ему баню с вениками марки Абио. А на бойца его написал приказ о переводе в штрафбат по окончании операции. Если доживет. И еще один приказ написал – о передаче командования сержанту Эккеру. Надо было глянуть на него предварительно, но я это тоже свалил на Гармана.
Сам взял большую десантную шлюпку, посадил туда своего бородатого знакомца-фермера, четырех техников и отправился осматривать окрестные поля. На предмет посмотреть и подумать.
Проспал я шесть часов.
Ребята будили меня, но поднять не смогли. Потому что все это время мне казалось, что я не сплю. Я разговаривал с ними, отдавал какие-то приказы, спорил, мучился головной болью… И спал.
Я и через шесть часов с трудом выбрался из этого полусна-полубреда.
Шея, волосы – все мокрое. Надо мной – Абио с мокрым полотенцем. Это я так вспотел, или он меня облил?
Будь тут Дарам, я бы рассказал ему про сон. Но грантсу жаловаться смешно. У них не принято демонстрировать чувства. Нужно смотреть на старших и справляться с собой так, как справляются они.
Я вгляделся в невозмутимое лицо грантса, и мне действительно стало легче. Абио был полон спокойствия, как вода ночью. Если ты купался на закате – ты поймешь.
– Сколько сейчас?
– Десять утра по корабельному, двенадцать – по местному.
– Будили?
Абио кивнул.
– Хэд.
– В общем и целом – ситуация контролируется. Пока вы спали, приказы отдавал Рос. Он старший по званию после вас.
Рос? Приказы? Какие, интересно? Это побудило меня встать. Я взял из рук Абио полотенце и вытер лицо.
– Идемте, я покажу, где можно умыться.
И за каким только Хэдом мы остановились в чужом доме? Женщина в полотняном платье цвета топленого молока и в домашнем переднике так и стояла у дверного косяка, словно я перенесся во времени назад.
Абио осмотрел ванную и посторонился, пропуская меня. Когда я коснулся его плечом, он произнес еле слышно:
– Ее сыновья вернулись под утро. Они в «летнем» доме.
И закрыл за мной дверь.
Какие сыновья? А, я же пошутил ночью насчет сыновей. Значит, уцелели. Абио-то откуда знает? Впрочем, я уже замечал, что глаза у него есть и на спине, и на пятках. Значит, великовозрастные детки вернулись с поля битвы домой. А я что должен с ними теперь делать? Повесить?
Вешать кого бы то ни было мне совсем не хотелось. Проще сделать вид, что мы тупые и этих щенков не заметили. А вот расстановку патрулей нужно проверить. Глупее таких вот «юных защитников» никто себя не ведет.
Умылся. Пожалел, что не взял белье. Хотелось принять душ – вся кожа на теле стала вдруг липкой и отвратительной.
Абио стукнул в дверь, и я открыл. На пороге стоял дежурный с моими вещами. Разыграли почти что, гады.
Душ был лучшим впечатлением за последние сутки.
Теперь поесть что-то и посмотреть, как Рос командует.
Но захотелось не есть, а выйти во двор, на солнышко. Я и вышел. И сразу понял, почему меня охраняет один Абио. Но и Тако не спал.
Солнышко светило отменное. Если сравнить со вчерашним пейзажем, я словно бы попал в другой мир. Зелень, птицы свистят, человеческий смех…
Смеялись мои бойцы. Десятка два парней, свободных от дежурства, метали ножи в кусок бревна. Глаза блестели, руки не дрожали, но до Тако всем было ой как далеко.
Ладно, не будем мешать. Пойдем поглядим, с каким успехом Рос меня замещает.
К несчастью, Рос, не умея ораторствовать, действовать умел быстро. В той комнате, где устроили мне кабинет, уже стояли два измазанных сажей светловолосых парня лет двадцати, похожих, если смотреть сбоку, как две капли воды. Но ростом один повыше. Погодки, наверное.
Я выругался про себя. Нужно же было мне разоспаться! Успел ведь, эпитэ а матэ! Что же теперь делать? Этих двоих проще было не заметить, чем…
Рос тем временем встал из-за стола, уступая мне место, и сбивчиво доложил:
– Поймали тут, капитан. На заднем дворе стали деревяшку подходящую искать… Похоже – со вчерашнего.
Да уж, куда похожее… Хоть бы отмылись, что ли, кретины.
Я стоял в дверях, не желая видеть этих двоих ближе и не в профиль, а в анфас.
Подошел Тако. Абио, кивнув ему, зашагал по коридору к выходу. Сменились. Ну, вот и хорошо, Абио, наверное, не отдыхал еще.
Лицо Тако блестело от пота, глаза лучились. Такому – вина не наливай, дай нож.
Нужно срочно лететь проверять, как наши расквартировались в городе. И проверять посты. Не нравились мне эти утренние гости. Значит, здешние фермеры стояли где-то сбоку, и выжившие есть. Нужно приказать, чтобы осмотрели город и усилили охрану.
Я активировал браслет и донес свои подозрения до трех других командиров. Хорошо, что ближнюю связь вырубить не так просто, как дальнюю. Хотя повстанцы были бы рады оставить нас без связи вообще.
Я смотрел на стриженые головы, напряженные спины. Мальчишки боялись, но не оглядывались.
Отправить их в столицу? Отобьют по дороге с любыми потерями. То же самое будет – запри я их здесь. Ночью же и полезут освобождать. И начнется…
Оставалось вешать. Лиц я видеть не хотел, но и сбоку глаза выхватывали смешно вздернутые подбородки. За правое дело, думали, сражаются, да? Это точно. Правое и левое на войне есть. Правых и виноватых – не замечал. Все, как правило, хороши. Кто победит – тот будет и правый. Если мы проиграем, меня запишут как изверга и ублюдка, выиграем – как героя.
Вернулся Абио, кивком показал, что просит пойти с ним. Что там у него?
Но я рад был отложить неприятное решение.
Абио отправился прямиком на задний двор. Он отыскал где-то старые садовые перчатки и на ходу надевал их.
– Хочу показать вам сиреневое дерево, капитан, – пояснил он, видя мое недоумение. И кивнул на буйно разросшийся кустарник.
Я протянул руку, чтобы дотронуться до матовых, сочных, действительно сиреневатых стеблей.
– Осторожнее, капитан.
Грантс отстранил мою руку и аккуратно сломил гибкую ветку с широкими листьями. Листья в одно движение остались у него в кулаке, и ветка превратилась в прут.
– Сок сиреневого дерева вызывает неприятные, долго не проходящие ощущения, – сказал Абио. – Как раз достаточные для юноши, чтобы хорошо что-то запомнить. Я думаю, отец, у которого растут в доме мальчишки, не просто так посадил сиреневое дерево за домом.
– Абио, я… Я должен их повесить по уставу.
– Это неразумно с любой стороны. И вижу, что вам это тоже не нравится.
– Говори мне наедине «ты». Ты же слышал, что ребята так и поступают?
– Если вы позволите, это правило я соблюдать не буду.
– Почему?
– Боюсь запутаться. Мы не пользуемся разным для одного.
– Хорошо. Делай, как знаешь.
– Благодарен, – он улыбнулся мне одними глазами.
– Только с деревом… – я не знал, как объяснить. – Это все равно невозможно. Дарама нет. Сам я этого не выношу и бойцам не разрешаю. Это такая штука, что не понятно, кого калечит больше.
– Есть те, кому нравится, – усмехнулся Абио.
– Знаю. И поощрять не собираюсь, – я раздраженно нахмурился, разглядывая красивые, темно-зеленые листья со светлыми, разбегающимися от черешка, прожилками.
– Хорошо, – неожиданно предложил Абио. – Окажу вам эту услугу. Из моих родичей никто об этом не узнает. Тако – не болтун.
Я с удивлением посмотрел на него. Для человека его ранга… Но Абио лучше меня знал, что ему нельзя, а что можно.
– Больно же, наверно? – я все-таки коснулся пальцем покрытой восковым налетом веточки – от налета она и казалась сиреневатой. Отдернул руку. Пальцы покалывало и жгло.
– Ядовитое? – и, не дожидаясь ответа, сунул палец в рот. Глупый вопрос, тогда бы нельзя было бить.
Абио пожал плечами. Для грантса такое наказание – нормальное, в общем-то, решение: и больно, и не покалечит. Молодежь у них упертая, и Абио наплевать, что щенки, по их понятиям, защищали свой дом. По его меркам они все равно виновны. На Гране правы те, с кем идут старшие. Там просто не могло возникнуть такой идиотской ситуации, как раскол внутри правительства. Великий Мастер один. Он или сделает свой выбор, или заставит баранов помириться. Ну, а тот, кто пошел против мастера – в любом смысле преступник.
И тут меня осенило.
– Нет, Абио, – сказал я. – Это сгодилось бы для двоих. Но я не уверен, что парням просто повезло. Скорее всего, мы сегодня возьмем не один десяток заложников. И лучше будет переправить их на «Ворон». Пусть потом их судит, кто хочет, после окончания боевых действий. Почему все это должно оседать на моей совести?
Устав такое решение допускает. Дадим ракету Келли с просьбой принять шлюпку. И свечкой. Пока солнце в зените – хрен они нас собьют. Да и не ожидает такой наглости никто.
Абио поднял на меня глаза, черные, как дорога в бездну. В глубине зрачков вспыхнул огонь. Но другой огонь. Синий, а не багровый. Он наклонил голову. Не кивнул, а именно продемонстрировал уважительное подчинение старшему. Кивают на Гране, склонив голову в бок.
– А дерево ты это про запас все равно подстриги. Чувствую, за поркой сегодня не заржавеет, – предложил я ему. – Если ты окажешь мне эту услугу, конечно.
Грантс улыбнулся и кивнул. Теперь уже просто кивнул, соглашаясь.
Росу следовало дать отдохнуть, и я взял другого пилота, чтобы облететь город. Для разнообразия – чужого. С «Абигайль». Ее пилоты расквартировались ближе других.
Бойцы у меня были с четырех разных кораблей, если помнишь, с нашего «Ворона», с «Абигайль», «Скорка» и «Прыгающего».
Этот дурак Оби ван Кеноби (герой какого-то допотопного боевика. Хотя, кто его видел, этот потоп?) был как раз с «Прыгающего». Он первый и попал мне, под горячую руку. Вернее, его боец.
Дело, в общем-то, происходило обычное – через улицу, визжа и подобрав юбки, неслась девица, следом – наш десантник с оружием наперевес.
Ну, если дежурный, то получат у меня сегодня все. По полной программе.
Парень догонял…
Я вытащил сенсорный бэк, крутанул на «минимальное поражение» и выстрелил ему в ногу, ниже колена.
Где-то в дурном фантастическом романе я читал про такое оружие, как «парализатор». Наверное, фантасты ждали, что потомки раз и изобретут что-то именно парализующее, но не травмирующее мышцы. Потомки сверхзадачу не потянули. «Сенсорный» – все-таки не парализатор. Да, он вызывает мышечный спазм, но это не просто временный паралич, это еще и масса неприятных ощущений.
Боец проскакал по инерции шага два на одной ноге, потом упал, ругаясь и держась за голень.
Девица, конечно, воспользовалась моментом и скрылась. Девицы – они такие. А ведь женщин, которым просто нравятся военные – в любом городе навалом.
Я выпрыгнул из шлюпки и подошел к бойцу.
– А ну принять вертикальное положение и доложить! Кто такой?
В ответе я не сомневался, хотя бойцу сильно повезло – его отпустили в увольнение.
– Через два часа быть у меня вместе с командиром! А сейчас – оружие сдать и в шлюпку! Ты что, нормально стоять не можешь? – я еще и издевался. – Распустились! Кругом! Шагом марш!
Следовало срочно проверить, чем занят сам рейд-лейтенант Оби Лекус, пока его люди гоняют по улицам местных фермерш. Уже понятно было, что город на наличие повстанцев Оби сейчас не проверяет.
С Лекусом следовало выяснить все сегодня. Завтра будет не до него. Завтра мы или вступим в переговоры, или начнем боевые действия – как повезет. Я сделал ход, и теперь нужно ждать ответного хода фермеров. Если он не последует до вечера – мне придется спровоцировать его самому. Но пару часов я подожду. (Если в висках опять не застучит.)
Из дневниковых записей пилота Агжея Верена.
Абэсверт, Аннхелл
На горизонте горели горы. И это была не метафора.
Несло раскаленным камнем, еще чем-то непередаваемым. Я вытолкнул из легких вонючий горячий воздух и прикусил губу. Расслабляться рано. Разве что постоять пару секунд возле шлюпки, провожая глазами уходящую армию.
Я сделал все правильно, но отчего же мне хреново-то так?
В плечо кольнуло. Перевел взгляд на запястье и увидел, что огонечек дальней связи мигнул раза два неуверенно и загорелся. Связь заработала. Мы, наверное, снесли к Хэду все «шумелки».
Коснулся пальцем экрана.
– Ты чего там опять творишь! – взревел Мерис.
Я поморщился и приглушил звук.
– Ничего, – сказал тихо и невесело. – Поставленную задачу отработали. Все под контролем.
– Ты хочешь сказать, что с орбиты не видно, что у вас там?
– А что у нас там? – спросил я без особого интереса.
– Судя по видео, которое мне сейчас гонят, вы всю долину сожгли!
– Почему всю? Квадратов двадцать-тридцать по нашим прикидкам.
Мерис онемел от моей наглости. Потом засопел. Судя по всему, параллельно просматривал и карты, и записи, и интерактивную съемку.
– А ты сам у меня где?
– В долине. Движемся в сторону Дагалы.
– А армия?
– Армия выходит из долины. Что, с орбиты не видно?
– Просто глазам не верю. Пусти козла в огород… Ты у меня во сколько вчера под Бриште сел?
– В районе обеда. Если по местному времени. По корабельному – в одиннадцать.
Мерис замолчал. Потом выдохнул:
– Да… Скоро я тебя по секундомеру буду с цепи спускать. Все карты мне спутал. Я рассчитывал, что дня три ты там повоюешь.
Рос посигналил мне, я подтянулся и запрыгнул в висящую на уровне пояса шлюпку. Но дверь не задвинул, смотрел на горы.
Лучше бы Мерис размышлял, отключившись. Я бы успел поговорить с Вланой, пока связь есть. Но вклинивать дополнительный кубик экрана в физиономию генерала было откровенным хамством.
– Ладно, – сказал он, наконец. – Действуй, как знаешь. И держи меня в курсе, насколько возможно.
– Боюсь, проблемы со связью для повстанцев – дело плевое, – признался я. (Да и у Дейса запчастей навалом.) – Лучше Влане передай, что… все в порядке, в общем. И Дараму. Он же у тебя?
– Дарам, он…
Щелчки забили на пару секунд звук. Снизу голо прилепилось простенькое видео. Я увидел знакомое, смуглое, как у всех в космосе, лицо, широко расставленные серые глаза.
– Мне тебя не хватает, Агжей. Но война когда-нибудь кончится. А сейчас мне нужно вернуться на «Пал». «Пал» – старый корабль. Я нужен там больше.
Я слушал и не слышал.
Дарам не исчезал в никуда, как Дьюп, но у меня почему-то заныло сердце. Ну, чего я, в самом деле? Я не выкупал Дарама, с «Пала» его временно отпустили по просьбе лорда Джастина. Я даже личного дела на него не видел, он у нас вроде бы как гостил…
Хэд, ну почему мне так тяжело, словно он прощается навсегда?
В общем, хорошего настроения мне сегодня не светило. Мы двигались на Дагалу – самый большой в Белой долине фермерский торговый центр. Ночи не было. Раскаленные горы превратили ее в затяжной багровый восход.
Что я натворил? Зачем? Стер с карты двадцать квадратных километров земли вместе с людьми. Стер играючи, по-детски размышляя, выйдет у меня или нет?
А если бы нужно было сжечь всю долину, тоже бы сжег?
Самое смешное, я пока и мыслей таких не мог себе позволить. Я должен изображать завоевателя – всезнающего, жестокого, ни кого не жалеющего. Наверное, это получалось плохо. Никто из бойцов даже не пытался заговорить со мной, а если я поворачивался, то ловил сочувственные взгляды. Не знаю, о чем ребята думали, я не спрашивал. Когда человеку не по себе – кроме себя он никого и не видит.
Зато говорить со мной фермеры теперь не откажутся, куда им деваться. Многие, наверное, этой ночью были в горах. Их отцы и деды утром придут, перепуганные, с подношениями и заверениями в лояльности…
Но я ошибся. Фермерский совет города вышел к нам прямо по прибытии.
В Дагале тоже видели полыхающее зарево. Здесь существовали свои источники информации и свои шпионы. И город не спал.
Здоровенный, бородатый, как таянцы, глава местного фермерского совета предложил нам разместиться в центре города, в огромном торговом доме, заполняемом гостями в дни ярмарок. Он еще что-то говорил, а я уже смеялся ему в лицо.
– ТЫ держишь меня за идиота? – спросил я, наплевав на приличия. Да и какие вообще могли тут быть приличия, если его люди занимались сегодня ночью тем же, что и мои. – Ты хочешь, чтобы «ваши» управились с нами поутру одним удачным выстрелом? Или здание заранее заминировано?
Я помедлил, глядя, как у него краснеет от ярости видимая часть лица. Да… Борода хорошо скрывает эмоции. Надо бы такую же отпустить.
– Моих бойцов ТЫ расквартируешь по лучшим домам города. Где список членов торговой палаты?
Другой мужик, бритый, тут же протянул список, улыбаясь перекошенным от усердия и страха лицом.
– На, читай! – я бросил пластик главе фермеров.
Белый листок изогнулся в полете, и он его не поймал.
Я сам не понимал, почему веду себя так грубо. Наверное, устал. Или по-своему переживал то, что сделал. А может, хамил, чтобы не заводиться по-настоящему?
Фермер поднял список, отряхнул его. Серые глаза потемнели, но он сумел сдержаться.
– Возьмите, – сказал он. – Я знаю, о ком речь.
Я передал список кому-то из стоящих за спиной. Усмехнулся:
– Возьму. Надеюсь, он совпадает со списком бунтовщиков?
Вгляделся в глаза главы фермерского совета и понял, что попал, не целясь. Ждешь, что я начну вешать? Не дождешься!
– Имя у тебя есть?
Это «тебя» все еще коробило фермера. И все-таки отреагировал он преувеличенно резко. Я что, сам не понимая, сумел как-то его оскорбить? Иначе за что же мне такой яростный взгляд и полное презрения, сквозь зубы:
– Сету Дэорин.
«Сету» означало «господин», так называли когда-то на Экзотике всех родовитых людей. Очень давно. Я где-то читал. В устах фермера это «сету» прозвучало как вызов. Но меня регалии всегда волновали меньше прочего.
– Вот ты сам и займешься расселением, «сету», – ответил я усмешкой, не принимая игры в оскорбленного и оскорбляемого. Могу и вежливо преподнести такое, что все позеленеют. – Семья твоя в городе?
Ну вот, я же говорил… Сету Дэорин не позеленел, конечно. Но его губы, до того подвижные и красные, превратились в вылепленные из гипса.
По рядам фермеров покатился ропот.
– А чего вы хотели? – спросил я, пробегая глазами напряженные лица. – Вы влезли в войну и думали, что ваши дети и женщины будут в это время жить в мире?
– Фермерский совет не поддержал… – начал кто-то и осекся.
Значит, кое-что совет все-таки поддержал.
– Ну, чего смотришь? – повернулся я к главе совета. – Вот по домам этих голосистых и начинай расселять. А я пока посмотрю, где остановиться мне.
– Я приму вас у себя в доме, – сказал сету Дэорин, кривя губы. Он сумел придавить хвост своей ярости.
Я приподнял бровь. Это с чего вдруг столько гостеприимства?
– У меня хотя бы нет детей.
Я не поверил:
– Нет? Или нет в городе? И где они? Воюют против нас в горах?
– А хотя бы и так! – взорвался он, наконец.
Но я опять рассмеялся.
– Тогда твой дом мне как раз подходит. Скучно не будет.
Я отвернулся и ощутил, как накатывает усталость. Слишком долго мы растягивали сегодня день. Невыносимо долго.
Дом у фермера оказался что надо. Ребятам понравилось. Они, в отличие от меня, не мучились мыслями о содеянном. Или мучились, но я не замечал?
Просторный дом на окраине города окружал обширный сад. Газон, цветы, плодовые деревья, какие-то сарайчики. Все это очень подходило и для пикников, и для временного лагеря тоже.
Мы поставили два десятка палаток для бойцов и техников. Натянули маскировочное полотнище на шлюпку и кое-какое тяжелое оружие. Расставили дежурных. Оба грантса и Джоб с Айимом все это время не отходили от меня. Я не знал, сколько могут не спать грантсы, но мои парни точно устали. Пришлось идти в дом, пока я не лягу – ребята не отвяжутся.
Невысокая, бледная, как небо на Орисе, женщина в полотняном платье бросилась мне навстречу. Но, похоже, ждала она не меня. Я не знал, что ей сказать. Если ее дети караулили нас ночью у горла долины, то, скорее всего, детей у нее больше нет. Впрочем, так же могло не быть и меня. И – гораздо менее гуманным способом. Менее быстрым.
Я отвернулся от нее.
Мы вошли впятером. Абио – первым, следом я, позади пыхтел Айим. Джоб прошелся, проверяя, есть ли еще кто-то в доме. Тако встал в дверях. Разуваться мы, разумеется, не стали, это было бы смешно.
Помещение для отдыха ребята выбрали с видом на наши палатки. Если что – можно просто прыгнуть в окно. Жена фермера проскользнула в облюбованную нами комнату и стала торопливо собирать какие-то мелкие вещицы, фотографии. Похоже, здесь жили ее дети. Двое. Судя по плакатам на стенах, мальчики. Для нее – мальчики.
Квадратная почти комната, две кровати, широченное окно со старомодными двойными створками. Женщина вышла, и я, не разуваясь, упал на правую кровать.
Вернулся Джоб, доложил, что в доме больше никого нет. Я кивнул. Хотел послать кого-нибудь спать, но Абио, как старший, сам стал распределять роли. И я просто велел разбудить меня через два часа.
Где-то в подкорке блуждала мысль, что с Вланой так и не удалось связаться. Что она волнуется.
Как я потом понял, и у армии, и у повстанцев был в этот момент самый разгар обеденного перерыва. Госармия Аннхелла сидела в болоте уже вторую неделю, и противники успели утрясти расписание: когда у них война войной, а когда обед.
Стрелок с набитым ртом и ложкой за правым ухом только-только начал разворачивать «хлопушку», когда разглядел эмблемы крыла. Так и застыл. Впрочем, выстрелить он бы все равно не успел – я уже спрыгнул.
Навстречу мне спешил растрепанный капитан, от которого просто несло спиртным.
– Пятнадцать минут на то, чтобы привести себя в порядок и – ко мне! – приказал я, глядя мимо него на невысокие горы, защищающие болото с восхода. – Я – капитан Пайел. Спецон. Переходите в мое подчинение. (Пусть попробуют подтвердить этот приказ.) – А пока – лейтенантов и техников сюда. Исполняйте!
Не дал ему и рта раскрыть. Оно и к лучшему. К концу спича он меня, наконец, опознал. Я понял это по задергавшейся щеке.
Я тоже слышал про этого капитана, прозвище у него было Падди (Медвежонок). Забавно, что генерал армии и прочие из высшего командования прохлаждались сейчас в столице. Очень забавно и поучительно. Для тех, кто питает иллюзии на тему – кто с кем на Аннхелле воюет. Я, впрочем, не питал уже.
Небо запоздало полосовали яркие даже при свете дня лучи. И повстанцам я обед испортил.
– Дейса сюда, – кивнул я дежурному, который из-за отсутствия капитанской палатки просто болтался у меня за спиной. – И наших техников.
Дейс, я уже и сам нашел его глазами, выгружал из шлюпки какие-то левые (без маркировки армады) ящики. Молодец парень. Услышав приказ дежурного, он тут же перепоручил кому-то разгрузку и подбежал ко мне.
– Смотри, – показал я на ту часть неба, где плясали сполохи. – Что это?
– Импульсное, капитан, – вынырнул из-за моей спины старший техник со «Скорка».
– Только уж больно большое, – добавил из-за спины же незнакомый басок. Техники предпочли группироваться вне моей видимости.
– Это не «бич». Это они установку для атмосферных работ переоборудовали, – сказал лейтенант с нашивками госармии Аннхелла. И сам испугался своей храбрости. Как-то не по уставу у него вышло.
Я, однако, дружелюбно кивнул ему.
– Спасибо за информацию…
– Лейтенант армии Краско!
Армейские лейтенанты и техники быстро собирались вокруг меня. В армии лейтенант то же, что и сержант на корабле. У нас лейтенантов дают редко, должностных обязанностей это звание не расширяет. Цепочка подчинения на КК исчерпывается отношениями боец-сержант-капитан. Звание «лейтенант» если и присваивается, то просто как поощрение, или передается в знатных домах по наследству. Оби Лекус и был таким вот наследственным лейтенантом (это называется рейд-лейтенант) – человеком не служившим, не воевавшим, но имеющим звание, закрепленное в титуле. Сам я недавно кое-кому из ребят присвоил «лейтенанта» чисто в качестве благодарности за службу. А вот в наземной армии лейтенант – первый помощник капитана. Здесь совсем другая иерархия.
Чужие лейтенанты и техники смотрели на меня с опаской, но и с надеждой. Первый раз моя репутация человека, который на пустом месте может сотворить все что угодно, была здесь кстати.
Я велел докладывать обстановку по очереди, кто что о происходящем думает. А сам слушал и крутил в голове услышанное и так, и этак. Сегодня я хотел одного – озадачить и своих, и чужих. И озадачил. Но, если мы не начнем действовать, вдохновение своих и озадаченность чужих скоро пройдут. Это означало, что медлить по-прежнему нельзя.
– Прорываться будем ночью, – сказал я. – Ночью этот ваш «бич» лучше видно. А пока объясните мне, как он действует. Буду решать, что с ним, заразой, делать.
Я сел на траву (в этой части болота земля оказалась вполне твердой; о том, что вода близко, говорили только не в меру сочная трава и уродливые, низкорослые деревья), пригласил желающих располагаться рядом. Желающие нашлись. Через пару минут разговор пошел более раскованно и конструктивно. Я оказался не таким уж и страшным. И умел внимательно слушать все, что мне говорили.
Установка, преграждающая путь в долину, как мы и предполагали ранее, действительно работала по принципу импульсного бича. Она буквально прижимала к земле остатки армии. И командиры опасались, что рано или поздно установку сумеют развернуть так, что из действующей армия превратится в паленую или жареную.
На импульс есть только один ответ – импульс. Или достаточно мощный щит. Как щит боевого космического корабля, например. Связи с кораблями крыла у нас сейчас не было, повстанцы тоже свое дело знали, но мы с Келли разработали ряд условных сигналов и, при необходимости, он меня поймет. «Ворон», однако, далеко, и на планету его не посадишь. И все-таки у нас с Дейсом уже имелась идея, как воспользоваться его электромагнитным щитом.
Я приказал связисту запустить ракету, означающую «Внимание, ожидайте сигнала», чтобы Келли понял, что мы на него рассчитываем. А сам стал готовить своих и чужих к прорыву.
Армию следовало поставить так, чтобы убедить разведку повстанцев, что мы готовы рвануть из долины через горло. Мы же в последний момент должны будем отойти немного назад и выкатиться на взгорок. Там выше, и там – ровное место.
«Бич» они, разумеется, развернут и далеко нам уйти не дадут, но нам нужно всего лишь вползти на плато и прижаться к нему, демонстративно подставив армию под удар. Мне было важно, чтобы теперь повстанцы оказались в низине – а мы на возвышении. Боялся, что иначе и нас зацепит. Шутку-то я задумал довольно объемную.
Келли тоже проще будет зависнуть над относительно ровной местностью. Если я рассчитал правильно, и боги помогут нам хоть немного…
Ночи я ждал не для того, чтобы скрыть окончательный маневр армии: надо фермерам – они повесят над нами «светляки». Но ночью четко будет виден «разбег» импульсного бича. И это позволит точно выбрать момент. Келли поймет. У нас хватает условных сигналов.
К сумеркам я разделил обязанности: кто куда движется и кто за что отвечает.
Выходить на незащищенное горами плато предстояло «голыми» – с выключенными доспехами, дезактивированным оружием. Иначе мы сами сдохнем в аду, который там устроим. От армии требовалось одно – по команде залечь и в идеале мысленно умереть до следующей команды. Я видел, что армейские мне верят, и это обнадеживало. Они не понимали, чего я добиваюсь (за исключением кое-кого из техников), но верили. Просто верили. Странное, я тебе скажу, чувство.
Ладно. Оваций мне все равно за эту операцию не дождаться, будем считать, что это они и есть.
Лекуса вместе с его подразделением я загнал в самую середину армии. И тихо сказал на ухо, что даже за видимость паники повешу. И никто не узнает, где на Аннхелле могила его. Я был зол и сосредоточен и, по-моему, здорово напугал рейд-лейтенанта.
Вперед мы вывели пеших, шлюпки и платформы оставались в тылу, они крупнее и сами по себе могут «притянуть» разряд. Хорошо бы их вообще не поднимать, но тогда повстанцы не поверят, что мы пошли на прорыв. Ничего, все техники и сержанты предупреждены. У нас будет около трех минут, чтобы все обесточить.
Пожалуй, поехали.
– Выступаем. Дейс, красную ракету для Келли. Движемся с максимальной скоростью. Нужно успеть выйти на плато.
Мы снялись с места бесшумно. Это не имело значения для противника, нашего выступления ожидали. Однако ринулись мы совсем не в ту сторону.
Небо прорезали разрозненные сполохи, но я уже знал, что это не «импульсный бич». Тот надо было сначала то ли развернуть, то ли переориентировать. Мы смотрели сегодня съемки с орбиты, но не поняли даже примерно, где у них замаскирована эта дрянь. Маскироваться они умели. Впрочем, в горах это не сложно.
Но вот небо на восходе начало подозрительно синеть, и армейский техник дернул меня за рукав. Я и сам уже видел – развернули, гады. Шлюпки еще ползли на взгорок, а времени оставалось по прошлому опыту армейских не больше трех минут.
Ну, помогите нам теперь боги.
– Шлюпкам прижаться по ходу движения! Шлюпки и платформы – обесточить! Всем бойцам – лечь! – приходилось пользоваться усиленной голосовой связью, в эфире на всех волнах стоял сплошной треск.
Кромка неба пошла разноцветными сполохами. У ребят тут же замигали неотключенные браслеты.
– Все отключить! – заорал я и толкнул стоящего рядом сержанта. – Передай по цепочке. Все отключить!
Взлетел один вражеский «светляк», другой. Мы были на этом плато, как на ладони.
Я держал в руках последнюю ракету для Келли и обычную механическую зажигалку. На всякий случай у Дейса и у старшего техника были такие же ракеты.
Сполохи в небе сложились в изгибающуюся удавку. Кто-то вскрикнул и тут же заткнулся, наверное, получил по башке. Справа боец вскочил было… Упал, придавленный к земле соседом.
Дейс, как и уговаривались, находился от меня слева. Он прижимал к животу выключенный пока импульсник. Самый мощный из тех, что мы нашли у армейских. Такой же был у меня и еще у дюжины наших парней, рассредоточенных так, чтобы получился многоугольник.
Луч обычного импульсника слишком узок, хватит ли высчитанных шести опорных точек? Я перестраховался и вооружил вдвое больше бойцов. Хорошо бы иметь шесть небольших импульсных установок…
Я не видел, где у меня Дейс, но чувствовал: он готов и ждет.
Одна секунда, две…
Сияющая удавка в небесах разомкнулась и превратилась в серп. Она была прекрасна, как бывает прекрасна смерть.
Все. Время.
Я что-то крикнул, надеясь, что ребята меня услышат. Но они уже и сами среагировали. В небо ушел один белый луч, другой… Три, четыре…пять… Пять маленьких белых молний. Это очень опасно, разряд может «вернуться» по оружию. Да и оружие в такой электромагнитной буре долго не продержится. Шесть, семь… Все!
Ракету для Келли я пустил сам. Зеленую. Это означало «Щит», «Активировать щит».
Еще секунда.
Корабль, висящий над нами насколько возможно низко, должен был по нашему сигналу включить отражатели, активировав электромагнитную защиту.
Келли, увидев приказ, не будет думать. Он просто…
Почему слева луч импульсника такой синий? Я же приказал двоим из одной точки не стрелять! У меня же там Дейс! Выживет – убью гада!
Треть секунды!
И вдруг стало светло, как днем.
Горы справа заполыхали так, что заболели глаза. Потекли слезы, но зажмуриться я не мог. Изо всех сил тянул шею, чтобы увидеть, что происходит.
– Дайяр та хэба, – прошептал слева от меня почти мальчишеский голос.
Да, вот так мы и выжгли в свое время Дайяр. Всю планету. До голого, раскаленного камня. Но – не победили.
И сжечь кусок Белой долины – тоже еще не победа.
Мощности «опорных точек» хватило. Выпущенный нами импульсный заряд отразился от активированного Келли щита, вступил в резонанс с «импульсным бичом» повстанцев, и бич свернулся. Полная победа. И выжженная до камня земля на двадцать-тридцать квадратных километров вокруг условной точки нахождения «бича».
Я вскочил. В лицо мне дохнул горячий, жаркий ветер. Включил браслет. Работает. Значит, вырубил его вовремя, все не выключенное уже сдохло.
– Строиться в прежнем порядке. Активировать доспехи. Движемся на 72 градуса. Десантники – по шлюпкам, провожаем армию. Разведчики – вперед. Нужно выйти из долины, пока противник не опомнился.
Материализовался грязный, но довольный Дейс.
– Я с тобой потом поговорю, – пообещал я, нашаривая за пазухой фляжку. – Кому было приказано не рисковать?
– Да мы не рисковали, капитан! – он протянул мне свою. – Скотчем два импульсника связали и поставили на двухсекундную задержку. Как раз, чтобы отползти.
– Дурак, я же для тебя фляжку искал. У тебя земли полный рот!
– Да? – улыбнулся грязными губами Дейс.
Я уже подтянулся было, чтобы запрыгнуть в шлюпку, когда подбежал капитан Падди. Цвел он так, что я сразу оборвал:
– Вот только благодарностей не надо. И не медлите. Кто знает, какую хрень и в какие сроки они могут сюда подтянуть. Выходите через болото. Мы провожаем вас до горла и, если все в порядке, уходим вправо, на Дагалу.
Капитан поутратил прыть, замер в недоумении. Только что он был рад. Мы же победили…
Я все-таки сделал усилие, чтобы рассмеяться, и обнял его.
– Выполните мою личную просьбу? – вытащил блокнот, набросал несколько слов и с силой рванул неподатливый пластик. – Передайте это капитану Лагаль, спецон, в Бриште.
Из дневниковых записей пилота Агжея Верена.
Абэсверт, открытый космос – Аннхелл
Самое простое решение, думал я, – сбросить ребят в наиболее выгодные точки долины группами. Оно так просится, что и дурак уже догадался тупо за нами следить.
А у дураков этих есть и флаттеры (боевые шлюпки – типа земля-земля), и светочастотное оружие. И импульсное – широкого спектра действия (типа «импульсный бич»). По крайней мере, с орбиты мы уже засекли, как они этим бичом пользовались.
Бич, судя по атмосферному следу, был какого-то жуткого размера. Раскручиваясь, импульсный сигнал покрывал метров 500-600. Про такую махину мне даже читать не приходилось. Разве что мы имели дело с безумным бредом местных инженеров. (Бредом, однако, работающим.)
«Покрыть» 500 метров, если ты не понимаешь, это выжечь все живое полосой, шириной в 500 метров. Возможно – не сплошь. Но от этого не веселее.
Представь себе вращающийся грозовой разряд. Клубок молний. Смерч, прошитый нитями плазмы. Зрелище завораживающее и страшное.
Сначала сходит с ума вся электроника. Если рядом находятся идиоты в активированных доспехах – доспехи тоже закоротит. Потом смерч раскручивается, приближаясь, нити становятся все шире, сливаются в полосы. Наконец плазма вырывается из электромагнитной ловушки, испаряя на своем пути все.
Ширина полосы поражения обычного импульсного оружия не превышает двух-трех метров. И эти «метры» скользят и мечутся довольно хаотично. Можно отключить доспех, вжаться в землю – авось пронесет. При ширине поражения в несколько десятков метров должны плавиться камни и испаряться полосами земля. Способная на такое, а может и большее, импульсная махина стояла сейчас где-то на входе в долину. Именно она и не давала выйти армии.
Армия засела в болотистой пойме Вайсевет, и естественный рельеф местности мешал повстанцам накрыть это болото импульсным разрядом. Но и армия не могла, скорее всего, податься ни вперед, ни назад. Стоило ей выйти на более высокое место…
Конечно, можно попробовать нам пробиться в долину через это больное молниями горло, используя десантные шлюпки. Отозвать с «Ворона» еще дюжины две пилотов? Такого, как Рос, тоже походя не собьешь. Помехи и на ручном управлении будут. Если отключить на шлюпке всю электронику, и то будет риск…
Вот если бы выяснить, сколько у них установок типа «импульсного бича», и как они расположены? Но это лазер засечь с орбиты легко, импульсный бич имеет очень трудно просчитываемые точки выхода-входа.
А, может, опереться на остатки армии? Хотя, будь там всего одна здоровая голова, они УЖЕ сумели бы что-то предпринять.
Можно убить два-три дня на разведку и зайти со стороны океана. Там горы, но, имея снимки с орбиты, мы как-нибудь просочимся. Или – пересечь материк и высадиться с другой стороны побережья. Это тоже не меньше двух суток.
Только через двое суток никаких остатков армии в долине, скорее всего, не будет. Повстанцы тоже отлично видят наши маневры из космоса. Они найдут возможность приподнять свою установку и сравняют болото… С чем можно сравнять болото? С землей, с водой?
Нет, все-таки первым делом надо вывести из долины армейских, иначе и не придется никого выводить. Сбросим ночью десяток-другой ребят и под устроенный ими шум просочимся в это проклятое болото. А там что-нибудь да придумаем. Совершенно безвыходных ситуаций просто не бывает.
Но это как раз те действия, от которых предостерегал Мерис.
А что я еще могу?
Стоп, а почему необходимо именно выводить армию? При любом раскладе выход из долины блокируется сейчас гораздо серьезнее, чем отступление той же армии – обратно в долину.
Мерис приказал? А зачем он тогда говорил Влане про связь? Предусмотрел мое неповиновение, счетовод несчастный? И заранее подыгрывал мне, приказывая одно, а просчитывая совсем другое?
Значит, я должен завернуть армию обратно в долину и вывести из болота в более удобную позицию. А уже потом проломиться вместе с армией через «горло». Для этого нужно всего лишь «не слышать» приказы Мериса. Если я сейчас доложу ему, что мы планируем прорваться через горло и осесть в той же ловушке, куда угодила армия, он слюной изойдет. Тем более, я пока не могу объяснить, что собираюсь делать дальше. Кое-что в голове вертится, но это кое-что требует серьезной привязки к местности.
Нет, сбивать свои же спутники связи мы не будем, но есть масса фишек, чтобы на время оглохнуть. Почему бы «нашему противнику» не использовать их? Да он и использует приборы локального действия. В долине. С армией-то связи практически нет. Предположим, повстанцы окончательно оборзели и запустили «шумелку» над Бриште тоже.
Келли на орбите, и связываться с ним опасно. Давать официальную команду техникам тоже пока как-то нехорошо. Слишком много посторонних ушей вокруг. Зато Дейс здесь. Вот сейчас и проверим на практике этого самородка.
Я велел вызвать Дейса и популярно объяснил ему, что к чему.
Парнишка совсем не подрос, разве что отъелся у нас маленько. А улыбка все такая же открытая и располагающая к себе.
Поскольку мы стояли на берегу Белой, а не в самом городе, я дал бойцу шлюпку, чтобы тот мог купить все необходимое, и какого-то наглого на вид сержанта, имевшего несчастье проходить мимо. Сержант нужен был, чтобы денег за купленное не платить.
Я надеялся, что Дейс справится. Келли хорошо отзывался о технических способностях парня, а мой зампотех чувствовал жизнь в железе. В крайнем случае я планировал подключить к Дейсу кое-кого из связистов. Но хотелось бы, чтобы боец сделал все один. Связисты должны быть свидетелями нашей неспособности доложить начальству. Ведь неизвестно пока, что выйдет из моей затеи.
Я понял, что становлюсь осторожнее. Возраст или опыт?
Дейс справился.
В порыве восторга я чуть не переломал ему ребра. Оставалось запустить нашу «шумелку» и… И предупредить Вланку, ей же нельзя волноваться.
Или – догадается? Нет, здесь рисковать нельзя. Но и медлить тоже нельзя, совсем нельзя.
Я чувствовал какой-то дикий внутренний зуд во всех мышцах. Нас не ждали именно сейчас. В эти минуты в горле Белой Долины стало как-то особенно тихо. Что там происходило, не знаю, но я чувствовал – сейчас нас не ждут. Мы только-только высадились, примерно наполовину разбили лагерь. Шпионы, думаю, уже донесли об этом.
Я смотрел на зеленый, обрывистый берег Белой, а видел, как замирают в вышине стрелки вселенских часов, дрожит, натягиваясь струной, мгновение… Если промедлить, оно просто лопнет, рассыплется на тысячи таких же, но уже совершенно ненужных.
Успела промелькнуть и погаснуть мысль, что время – это и есть судьба, а все остальное: пространства, люди – лишь иллюзия, выдумка, тени. Есть время и не время. И черная струна натянутого мгновения медленно рассекала перед моими глазами мир…
Но мне не хватило мужества довести до конца эту страшную черту. Сердце дернулось, я вздрогнул и выскользнул из накатившего на меня безумия. Пальцы сами собой побежали по экрану браслета:
– Срочно всем командирам. Готовность – ноль. Снимаемся. Ничего лишнего не брать. Активировать двигатели.
Пробег пальцами.
– Дежурного связиста ко мне.
Еще одно движение. И – шепотом:
– Дейс, слышишь меня? Запускай!
Трудно загнать четыре тысячи человек в шлюпки за считанные минуты. Но нам это удалось. Частично бойцов выручило то, что я объявил о проверке экипировки – все основное находилось при них. Лагерь сворачивать мы не стали, мы его просто бросили.
Я знал, что за нами наблюдают, знал, что горло долины – самое опасное место в этой самой долине. Но знал и то, что именно сейчас мы проскочим. «Вручную» – из легкого оружия – защитное поле шлюпки не пробить, а на настройку серьезной техники нужно хоть какое-то время, противник просто не успеет. Тем более что нас ждут сверху – мы пойдем, прижимаясь к земле. От нас ожидают, что мы будем уходить вправо, а мы уйдем влево, в болото, прямо к остаткам госармии Аннхелла, чтоб их дакхи съело. У этих весьма многочисленных «остатков» тоже хватает оружия, и нужно успеть выпасть им на головы, как ранний снег.
Повстанцы просто обалдеют, когда мы сами бросимся в ловушку. Это тоже даст нам фору в пару десятков секунд. Нужно совсем немного удачи, чтобы не успели ни свои, ни чужие.
На это стоило посмотреть – три тихо презирающих меня капитана КК, и два грантса, бросившихся ко мне, как к родному.
На капитанов я не обиделся. Мало того, я знал, что на Аннхелле буду вести себя еще хуже, чем обо мне рассказывают. А вот к чести грантсов – они на наших реагировали сдержанно, хотя лучше меня читали по глазам и лицам.
С Граны на меня свалились старый знакомец бретер Абио и худощавый, но кряжистый Фрао Тьеро, тоже местный боец и забияка по прозвищу Тако (метатель). Мужик носил до сорока метательных ножей в одежде и на теле. Более независимых натур, чем Тако, я не встречал. Но и внутренняя цельность его изумляла – этакая радостная смерть, швыряющаяся ножами. Был он очень смуглый, выше плотного, верткого Абио и с удивительно лукавыми глазами. Абио казался тяжелым и скрытным, Тако просто лучился самоуверенностью и жаждой боя.
Мерис собрал нас только для того, чтобы продемонстрировать, как он принимает всю ответственность за операцию в Белой долине на свои хрупкие плечи и тут же переваливает на мои широкие. Нашей десантной группой, по только что озвученной им версии, должен был командовать я. Аплодисменты, не надо благодарить и – пошли все вон. Вот так примерно он закончил.
Три капитана медленно охреневали от услышанного. Я, в общем-то, знал о планах Мериса, и потому никаких лишних эмоций не испытал. А когда пришла моя очередь говорить, просто объяснил капитанам, что бессмысленного самопожертвования не оценю, и они сами могут оставаться на орбите.
В результате «в поле» мне прислали двух замов по личному составу и Оби Лекуса: видно, он чем-то провинился.
Рейд-лейтенант Оби Лекус был родом из «белых манжет». В армию он пришел делать карьеру. Оби полагал, что, спустив с неба на землю, ему дали шанс получить капитана. На самом же деле земля – это всегда грязно, и карьера будет делать здесь его. Впрочем, в день нашей первой встречи рейд-лейтенант еще не догадывался об этом.
Я взирал на исключительно сшитую форму Лекуса и веселился. Он и не предполагал, что большую часть боевых действий мы проведем, забившись в щели между камнями, или в болоте (тоже хороший способ маскировки).
Напрягало лишь то, что бойцы, которых он привез, были так же дурно экипированы. А Келли, который занимался экипировкой у меня, остался на «Вороне». И нужно срочно выцепить подходящего человека из десятков незнакомых сержантов, который сумеет быстро навести порядок в подразделении Лекуса.
Ну, хватит смотреть, пора знакомиться.
Я выстроил весь командный состав – двух капитанов, рейд-лейтенанта в кителе от Дома Экона, изящных витых перстнях и белоснежных носках и штук сорок старших сержантов. Начинать обработку надо с командиров.
Я сроду не пользовался раньше своей «силой» намеренно, но сегодня решил устроить сознательную и запланированную психическую атаку. Хотел заставить это разнородное сборище подчиняться мне беспрекословно.
Сначала от неумелого напряжения заныло мое собственное сердце, потом я стал замечать изменения на некоторых лицах…
Но не на всех.
Вот так. Со злости я, значит, могу, а по собственному желанию мало пока что получается.
Ладно. Умею и по-другому.
– Сержант, – я поймал один особенно рассеянный и незамутненный интеллектом взгляд. – Два шага вперед! Все видят эту сонную, ленивую морду? Я буду наказывать даже за мысли о неподчинении и разгильдяйстве! Сорок раз отжались, сержант. Здесь. В следующий раз получите сорок ударов бичом!
Я почувствовал, как парень внутренне дрогнул, и пожалел его. Но отступать было поздно. Начал запугивать – запугивай.
Пока ошарашенный сержант (сорок ударов за выражение лица – это было для него слишком) отжимался, я ласково обозрел весь свой «командный состав». Особенно долго задерживался на лицах, все еще обезображенных непониманием. Таких, как лицо Оби Лекуса…
Покраснеет или нет? …Есть!
– И даже за мысли о мародерстве буду вешать. И начну не с подчиненных, а с тех, кто за них отвечает. С командиров – в первую очередь.
Я похлопал по плечу особенно «преисполнившегося» моим текстом замполича со «Скорка».
«Скорк» – хороший новый корабль, свежее «Ворона», его даже назвали в честь одной из лун сектора. Не нашей пока луны, но это дело поправимое. И с этим служакой я общий язык найду. Как его там? Я скосил глаза на экранчик браслета – Тичер, Перит Тичер. Второго замполича звали Дроу Керби. Тоже серьезный на вид мужик.
Четыре тысячи восемьсот бойцов. Из них восемьсот – местный спецон, они пока под рукой Мериса, но я могу отозвать их. И четыре корабля поддержки. И обещание комкрыла подтянуть, если что, еще десяток. В общем – воюй, как хочешь. И чем хочешь.
Да сколько он будет отжиматься, этот байерк безрогий?!
– Встать, сержант! Отжиматься надо вот так. Быстро!
Я показал. Отряхнул ладони.
– Понятно? Марш на место. Всем разойтись и приготовить личный состав к проверке экипировки. Сам проверять буду. Капитан Керби, будете мне помогать.
Два грантса-телохранителя ухмылялись за моей спиной. Им эта комедия была по душе. Джоб сдерживался пока, он и не такое видел.
Порадоваться вместе с грантсами я не успел. Выхватил боковым зрением заходящую на посадку шлюпку с эмблемой спецона и выругался.
– Хэд!
Джоб смотрел туда же. И тоже догадался, кто прилетел. И расплылся, наконец.
Оба грантса напряглись, но когда из шлюпки выбралась Влана, поняли, в чем юмор. Они видели, как я отослал девушку, а теперь она быстро и уверенно шагала в нашу сторону.
Я приготовился рявкнуть так, чтобы Вланка вылетела отсюда, как пробка из бутылки.
– Капитан Лагаль!
Она разулыбалась в ответ на мой почти неподдельный гнев. Как некстати. Не дай бог, мои новые подчиненные догадаются, что я совсем не такой уж и страшный.
– Извольте доложить, капитан Лагаль, что вы тут забыли?
– По приказу генерала Мериса, капитан. В столице неспокойно. Генерал велел мне оставаться для связи с вами в Бриште.
– Для связи? Он что, боится, что мы тут все спутники посбиваем и перейдем на голубиную почту?
– Вроде того, – опять улыбнулась Влана и протянула приказ. – На словах было сказано, что от вас можно ожидать всякого. Тем более что в столице ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не спокойно. А здесь генерал Менис на всякий случай оставит пару сотен спецоновцев.
Я задумался. Плохим стратегом генерал не был. Хитрым гадом – это иногда да. Но на его мыслительные способности гадство не влияло. Раз он говорит, что здесь спокойнее, то, скорее всего, так и есть.
Что ж, прибытие Вланы решало некоторые проблемы: не нужно искать, кто займется экипировкой людей Лекуса. Да и своих парней будет на кого оставить. Можно самому пощупать вместе с разведчиками Белую долину…
Однако будь Влана парнем, я бы чувствовал себя спокойнее.
– Кстати, капитан, а Дарама-то вы куда дели?
– Генерал Мерис просил оставить Дарама по возможности в его подчинении.
Вот это уже не похоже на Мериса. Зачем ему Дарам? Я оглянулся. Ребята как раз только что разбили мою палатку.
– Пройдемте, переговорим.
Наказал дежурному, чтобы вблизи палатки никто не ошивался, и мы вошли внутрь.
– Что это еще за шутки? Зачем Мерису Дарам?
– Не знаю. Они долго говорили вчера. Похоже, Дарам что-то знает. Или – важное для Мериса, – произнеся это имя, Влана поморщилась. – Или – для исхода операции. Дарам – неплохой медиум…
– В смысле?
– У него хорошо с предчувствиями.
– Мерису нужны предчувствия? Не верю. Генерал привык считать. Считает он и теперь. Знать бы – как?
– Аг, он гораздо больше твоего имел дело с эйнитами.
– Мерис верит только тому, что видит своими глазами. Не обольщайся на его счет. Да я бы и сам не поверил, если бы Хэд знает что не испытывал.
Влана задумалась. Но и у нее, похоже, больше никаких версий насчет Дарама не возникло. Я смотрел на ее озабоченное лицо и…
– Что-то я проголодался, – вырвалось у меня.
– Это что за намеки не по уставу, капитан Гордон!
Я фыркнул. Вланка, посмотрев на меня – тоже.
– Ладно, – сказала она, состроив гримаску. – Полечу-ка я, проверю, что за резиденция у спецона в Бриште. А к вечеру вернусь к вам.
– Лети, птица. У меня для тебя, кстати, поручение есть. Я тут пока учиню разгром Лекусу, а ты потом поможешь ему с экипировкой.
– Зверствуешь? – рассмеялся Влана.
– А что делать? Мы выпутаемся из этой байды только в одном случае – если меня неожиданно осенит хоть какая-то здравая идея, а остальные успеют послушаться. Иначе мы и в долину не войдем. Вот тут, в ее горле все и ляжем…
Из дневниковых записей пилота Агжея Верена.
Абэсверт, открытый космос – Аннхелл
Дилемма существовала на данный момент одна – брать Влану на Аннхелл или не брать. На грунте было опаснее, но она так соскучилась по сестрам…
С Келли все ясно – зампотех нужен мне на орбите. Я оставлял ему лучших пилотов, с собой увозил только Роса. А спину мне и Айим c Джобом прикроют, если что. А еще Н»ьиго обещал двух грантских телохранителей. Сказал – сами вызвались. Я понимал, каково грантсам будет среди наших, но обидеть отказом не мог. Мужики – из горного клана – кровные братья, можно сказать.
В итоге пришлось взять Влану на Аннхелл, но оставить у Мериса. Под присмотром Дарама. Я смутно представлял, что значит «у нас будет ребенок», но прекрасно помнил, как рожают кошки. Беременной кошке нужен покой. Вряд ли беременная женщина устроена иначе.
Беспокоило меня и «сияние эйи». Может, процесс родовспоможения у эйнитов чем-то отличается от обычного? Наш корабельный медик явно не акушер. Нет, Влане нужно на Аннхелл, в штаб к Мерису. В столице неспокойно, но медиков-то поди не всех перебили?
Влана согласилась перейти под генеральскую руку на удивление быстро. Задумала что-то?
Собираясь, я достал из корабельного сейфа дневник, подержал в руках и положил обратно. Дневником я рисковать тоже не мог. Последнее время боялся даже открывать его. Знал, что не удержусь, начну читать, а он оборвется на полуслове и…
В общем, у каждого в голове свои рыбки плавают, если ты не знал. Для меня, пока дневник не дочитан, Дьюп был жив.
Мерис прилетал еще раз. Мы долго обсуждали с ним – что и как, и он посоветовал сразу на территорию лорда Михала не лезть. Присмотреться сначала. Ничего хорошего о нем генерал рассказать не смог.
С наземными войсками Аннхелла тоже не все было ладно. Официально командовал ими нынешний лендслер – лошадка, до сей поры ухитрившаяся сохранить жеребячий окрас. Звали лошадку – Абрахам Сэус. Сманили его с так называемых «новых земель» – едва освоенной, самой отдаленной части Империи. Лендсгенерал Сэус за все это время не принял ни одного радикального решения, и на чьей он стороне – Мерис не знал до сих пор. (Или знал, но решил меня в известность не ставить.)
Нас бросали на Аннхелл двумя группами. Предполагалось, что большая останется в столице, а меньшая (наша) высадится в районе «летнего» городка Бриште, непосредственно на подступах к Белой Долине и к супу, который варится там из остатков госармии Аннхелла и ополчения лорда Михала.
«Летний» город – место, где свободную от работы половину сезона проводят инженеры и рабочие. Там сейчас малолюдно и, несмотря на близость Белой долины, относительно спокойно.
А еще нашу десантную группу передавали лично в подчинение Мерису.
Лендслер не отреагировал никак, когда лорд Джастин предложил, чтобы операцию в «Белой» возглавил именно Мерис. Почему, интересно? Может, потому, что Душки в этот момент не было на Аннхелле?
На подлете я долго смотрел на Аннхелл сверху, впечатывая в память как можно больше подробностей рельефа.
У Аннхелла только один крупный плюс для военных операций – сравнительно небольшое население, компактно сконцентрированное в шести больших городах и двух десятках малых. Мы окультурили пока только одну сторону планеты, одно ее полушарие. Второе радует своим первозданным видом на континенты-близнецы, тянущиеся параллельно друг другу и покрытые молодыми горами. Суровый мужской пейзаж. И большие перспективы для геологов.
Освоение мы начали с экватора, потому что климатические условия там самые приемлемые для людей. Стараниями инженеров ось Аннхелла практически перпендикулярна к плоскости орбиты, и на экваториальных землях царит вечное лето, смягченное океаном и установленными на орбите солнечными батареями, поглощающими избыточную энергию белой Саа.
Континент, кстати, так и называется – Солнце Аннхелла, потому что разрабатывали программу заселения экзотианские инженеры, а экзотианцы любят красивые названия.
Второй, более округлый кусок освоенной нами земли лежит от «Солнца» через пролив. Климат там хуже, хоть и выручает теплое течение. Этот континент называется Рода (с экзотианского – Скала), застроен он в основном заводами, где ученые и инженеры работают вахтовым методом, отдыхая потом на основном континенте, в небольших «летних» городах в долине реки Белой.
Аннхелл специализируется на добыче урана и ртути, получении редкоземельных элементов и военных технологиях. Большая часть населения – люди с инженерными специальностями, а ученые не склонны к мятежам, пока их основательно не прижмешь. Потому в дальних от столицы промышленных городах пока относительно спокойно. С ума сходят только в Саа и в Белой долине. В столице, потому что правительство Аннхелла мечтает бодрым маршем идти под руку Экзотики, а что происходит в Белой долине – вообще только боги знают.
Белую долину изначально планировали как место для земледелия и скотоводства. Полноводная горная Вайсевет (вместе с притоками) режет плодородную землю долины на равные сегменты, от северных ветров защищают молодые рукотворные горы. Старые горы тоже кое-где здравствуют: учитывая розу ветров, их сравняли не все. А не помешало бы.
Когда в столице начались беспорядки, земледельцы, само собой, начали придерживать все, что можно хранить. Во время беспорядков цены на продукты всегда растут. Однако, вместо того, чтобы давить на фермеров «языками», правительство решило направить туда армейские подразделения.
Оголодавшая в столице армия начала стремительно разлагаться на унавоженной почве местного скопидомства. Главы фермерских объединений и остатки древних семейств, осевшие здесь, возроптали, но их никто не услышал. Напротив, правительство отдало недвусмысленный приказ судить за утаивание продуктов на месте.
Ну и пошла-поехала.
Наземная армия Аннхелла – не чета нашему десанту. По количеству там надо долго дописывать нолики, но дисциплина и обучение у этих ноликов – соответственные. Один наш десантник стоит двух-трех десятков армейских, а хорошо обученный спецоновец может стоить и сотни. Но зато попробуй, сдержи многотысячную махину, руководству которой, по сути, приказали вешать и грабить.
Сначала дела у армейских пошли как по маслу. Пока за фермеров не вступились так называемые «свободные лорды», на свои кровные купившие тут когда-то землю. А у лордов хватало и обученных людей, и денег на оружие тем, кто хотел мстить.
И когда правительство получило партизанскую войну, где большая часть взрослых мужчин днем фермерствовала, а ночью устраивала фейерверки, да еще и отряды ополченцев в предгорьях, откуда их невозможно было выбить сверху, вот тогда всем стало тепло и радостно. А спустя неделю-другую, с подачи, как я подозреваю, Душки, вспыхнул бунт в столице. В считанные дни там образовалось второе правительство со СВОЕЙ вооруженной армией. Символической, но городу хватило.
Аннхелл распался на зоны влияния. Наземную армию из Белой долины пришлось срочно отзывать. Но не тут-то было. Чистить хвост нагруженной отстающими обозами со жратвой отступающей армии – что может быть слаще для народного ополчения?
Дальше – хуже.
На выходе из Белой долины начинаются предгорья, сохраненные в свое время для защиты от ветра. Сам выход из долины похож на узкое горло, наполовину перегороженное рекой Белой, в которую впадает вытекающая из долины Вайсевет. Вот там, практически в болоте, так и не добравшись до реки, застряла армия официального правительства Аннхелла.
Выход из долины, конечно, был. Замечательный просто выход, который простреливался так, что лучше не надо. Можно было завалить все вокруг трупами, пройти – вряд ли. А засевшие в горах ополченцы лишали поддержку с воздуха всякого смысла. Понятно, что два-три корабля крыла могли прямо с орбиты сделать из Белой долины черную. Но отделить зерна от плевел никто не смог бы.
Ну, а как без застрявшей армии подавить мятеж в столице, правительство почему-то не понимало. А потому нам малыми силами предстояло разрезать этот малосъедобный пирог.