Они заставили «умный дом» выпустить атмосферу и умереть. После восхода солнца все там раскалится как в аду, куда самая дорога Соане и его семейке. Лимузин префекта выскользнул из подъездного туннеля, оставив позади открытые шлюзовые камеры. Впрочем, со стороны купол по-прежнему выглядел совсем как обычно. Вряд ли до восхода кто-то хватится Соане.
Обратный путь показался Риану бесконечным. Он сидел в обманчиво вольной позе, из под полуопущенных ресниц уставившись на угловатые куски черного и серого, из которых склеивался пейзаж за бортом. За два года на Луне за пределами Нью-Женевы он был всего трижды. Вот Ортега – тот любил выбраться на грунт, посмотреть, как Земля светит. Если бы Альенде выбросили его труп где-то за городом, братишке бы это понравилось. Хотя, скорее всего, пошел Ортега на удобрения. Есть же на Луне и рабочие фермы.
Риан усмехнулся незавидной судьбе приятеля. Осторожно облизнул пересохшие губы. Так же украдкой сжал и разжал кулаки. Шальная легкость ушла, уступив место привычному бешеному току в костях. Рantera negra – это он в полной мере заслужил на Земле. Драться с ним особо никто не рвался уже давно. Боли Риан почти не чувствовал, и что такое «вовремя остановиться» представлял слабо.
Украдкой он скосил взгляд влево. Лимузин шел сам, Риккерт рассматривал что-то на виртуальном дисплее перед собой. Риан видел только размытые пятна и их мягкие отсветы на лбу и щеках спутника. Сквозь узкие щелки опущенных век он разглядывал губы разноглазого и размышлял – если разбить их в кровь, будет ли это так же вкусно. Мысль оказалась настолько захватывающей, что он пропустил въезд в город. Снова никаких вопросов. Префект часто выезжал. Может быть, даже и к Соане.
Души художника у Риккерта не было. А у Риана была. Застыв, он смотрел, как отражается в стекле золотых очков Соане – исключительно пижонская приблуда, и все это знали – прибитое к потолку тело его жены. За одну алую капельку посреди желтого воскового лба Риан сейчас почти любил Соане.
Рядом с его ногой с потолка шлепнулось что-то красное.
— Блин, — буркнул Риккерт. Задрав голову, он разглядывал кривоватый символ на потолке. Плоть это плоть, а строительный пистолет, стреляющий скобами, не самый нежный инструмент. Сочные гранатовые капли нехотя отрывались от тел, неторопливо преодолевали расстояние до пола и приникали к нему, разлетаясь брызгами. Риккерт смотрел на дело рук своих, а капли падали и падали, расчерчивая его лицо багряными полосами. Риан находил это зрелище нечеловечески прекрасным. Он вдохнул поглубже, ртом, пошатываясь, подошел поближе. Встал рядом, тоже запрокинув голову. Весело помахал рукой расположившемуся на потолке семейству Соане.
- В середине криво, кажется, а? – задумчиво протянул Риккерт. С сочным шлепком скобка врезалась в плоть, видимо, придав ей нужное положение. Несколько капель упали на полуприкрытые веки Риана. Жена Соане подмигнула ему оставшимся глазом. Он подмигнул в ответ. Потом счастливо зажмурился. В крови бурлила лучистая энергия. Пожалуй, никогда он так себя не чувствовал – будто его сейчас разорвет и унесет на орбиту светиться. В голове наконец-то все сошлось как надо.
— Не тупи, — низким грудным голосом сказала жена Соане.
— Ага, — поддержал кто-то из ее отпрысков. – На Луне все возможно. Так пользуйся, пока дышишь. Ты тут главный, или кто?
«Это, мать его, весомый аргумент, — хихикнул Риан. – Учитывая обстоятельства».
Волосы на голове разноглазого росли жесткие, как проволока. Намотав на руку, сколько ухватилось, Риан дернул его голову вниз и неловко влепился губами сначала в подбородок, а потом все же попал, куда хотел, с аппетитом слизывая застывшую корочку чужой крови с чужих губ. В свои двадцать четыре Риан никогда еще никого не целовал, да как-то и не представлял себя в такой роли. Поэтому начать обязательно нужно было с кого-то на голову выше себя и с волчьими зубами, об один из которых он сразу оцарапал язык.
— А вот и поцелуи в десны подоспели, — ехидно высказался откуда-то из под ног Соане. Все-то он знает, гнида в пятом поколении. Шестое поколение на потолке взвыло какую-то популярную сопливую хреномуть про любовь и кровь, и Риан с хохотом обвис на руках у Риккерта. Тот сквозь зубы добрым голосом уже привычно обругал его придурком и извращенцем. Риан щурился и кивал, глядя в разноцветные глаза, а теплые нежные капли целовали его лицо, и все было так правильно, так правильно…
«Сейчас» в понимании Риккерта занимало прорву времени. Вот уже битый час Риан глазел на светящийся почти у горизонта купол дома Соане.
Хей, Йохи. Ты звал в гости – так я пришел.
Разноглазый ждал, пока куча загруженной им в лимузин аппаратуры сделает свое дело. Наконец он удовлетворенно улыбнулся.
— Поехали.
— Какого хера ждали! – Риан чуял, как внутри него расширяется то знакомое нечто. Теплая тварь, вылезающая на запах скорой крови. У него не возникло и тени вопроса – а нахрена Риккерту убивать Соане. Он-то знал, что все, кто треплет, что не любит убивать – вруны. И был уверен, что глаза за цветными линзами горят тем же азартом, что и его собственные.
— Нужно было получить контроль над его «умным домом». Отрубить связь и системы фильтрации. На Альенде работают отличные спецы, получше, чем на полицию. Найдут тебя по единственной чешуйке кожи, застрявшей в фильтрах.
«Зачем меня искать? — мечтательно подумал Риан. – Вот он я».
Урон в итоге оказался значительным, но все же не таким разгромным, как рисовалось Риану. Вслед за теми, кто был в «Гроте», легли Муха с братишками, так и не успев явиться на выручку. Лукас не подвел, и все остальные успели сховаться и унести с собой все самое дорогое. Оставшиеся в живых члены банды ушли на дно. Риан разослал команду затаиться и всем важным звеньям курьерско-дилерской сети, хотя тут, как он подозревал, будут серьезные потери. О складах и цехе Соане не узнал, хотя, как понял Риан, их с Винни коммы стояли у него на прослушке – откуда бы иначе знали про Муху? Можно было надеяться, что Альенде достанется максимум треть от всего, ими сделанного.
После «Грота» Риан понял, что не выносит больше замкнутых пространств. То, что гаситься пришлось глубоко внутри скальных лабиринтов Нью-Женевы, совсем не улучшало ни настроения, ни самочувствия. То, что из памяти снова выпал очень, как он подозревал, важный кусок, тоже уж никак не радовало. На третий день он, тихо подвывая, оборвал остатки ветхих панелей со стен своей комнаты и сутки провел в поисках скрытых дверей. Ему казалось, за ним наблюдают. Ему казалось, стоит только закрыть глаза, как скользнут из стен молчаливые фигуры, и на этот раз не спасут его ни удачно подвернувшийся каменный стол, ни каменный хрен с разноцветными линзами в глазах. В те же минуты, когда Риан проваливался в сон, возвращался давний кошмар с черной сгоревшей комнатой без лестницы и миллионом дверей, вложенных одна в другую. Двери начинали хлопать, из черных углов поднимались неясные шуршащие тени. Риан боялся, что если умрет, окажется именно там, и тени будут душить, а двери жрать его раз за разом. Риккерт с дырой во лбу появлялся в каждом сне. Иногда в этой дыре глумливо вращался третий глаз, иногда – лыбились кривые зубы. Когда он появлялся, двери захлопывались, а тени отступали. Но легче не становилось. После таких снов Риан просыпался с изгрызенными губами и мучительным стояком. Безумно хотелось шлюху, но он знал – раз начав, уже не сможет остановиться, а Луна – не гребаный Параисо. Луна – не Земля, где от тел избавляются легко и просто.
Пить тоже было нельзя. Когда становилось совсем уж невмоготу, Риан разматывал эластичный бинт на руке и вгрызался в уже синюшную, воспаленную и перекореженную плоть. На несколько часов становилось легче. Он выходил к парням, слушал их треп. Иногда включался в разговор, но чаще просто молчал. Исчезнувшие воспоминания очень его тревожили. Содержание некоторых снов – тем более. Особенно с учетом того, что он все же помнил о бегстве из «Грота» и дальнейших событиях.
Что за договор такой у них с разноглазым, что тот печется о нем хлеще крестной феи?
Риккерт явился на десятые сутки. Братишки между собой записали его в телохранители босса, а Риан все пытался вспомнить, что же на самом деле их связывает, и все варианты ему не нравились. Мутным взглядом он смотрел на Риккерта. Дыры во лбу у того не было. Цветные смайлы вместо глаз все так же глумливо кувыркались и хохотали.
— Пойдем. — На пол шлепнулась сумка, в какой носят прогулочные лунные скафандры. – Навестим Соане.
На стоянке четырьмя уровнями выше Риккерт подвел его к сверкающему черному лимузину.
— Внутрь. Ничего не трогай.
Внутри было шикарно. Белая замша, на ощупь – натуральная, мягкая приборная доска и кресла, обнимающие, как родная мама. На приборной доске разместилось устройство чуть потолще обычного новостного планшета. Еще две маленькие шайбы были на потолке над каждым креслом. Риккерт занял водительское. Машина бесшумно поднялась в воздух и заскользила к въезду в автомобильный туннель.
— Что за тачка?
— Лимузин префекта. — Длинные зубы Риккерта блеснули в полумраке салона. – Не досматривается.
Риану было все равно, досматривается или нет. Он был счастлив уже тем, что вырвался из каменного мешка десятидневного безумия. И был готов с радостью подохнуть в глупой перестрелке с полицейскими на выезде из города, лишь бы не возвращаться туда. Правда, собирался все же успеть продырявить и эту упрямую башку рядом, прихватив разноглазого с собой в черную комнату. Раз уж тот умеет усмирять алчные двери.
Из города лимузин выпустили без вопросов. Риан даже расстроился.
— Соане хорошо заработал на вас.
Риан неопределенно хмыкнул, не отрывая глаз от висящей над горизонтом Земли. Родина нежно сияла жемчужно-голубым, и только изредка норовила растянуть улыбчивую пасть и кувыркнуться на небосклоне.
— Все сделал грамотно и убедил Альенде, что вы опасны, и вас нужно удавить еще, так сказать, щенками. Надо думать, был прав. Если бы не мудаки исполнители… А Соане сработал профессионально, и все это знают.
Риан снова хмыкнул. Не хотелось даже злиться, хотя злиться стоило. Он уже проваливался в уютную полудрему без ничего внутри, когда его вернула в реальность следующая фраза.
— Поэтому сейчас мы убьем Соане.
(через два земных дня)
— Соане договаривался и с ними и с нами. Гнида Соане. Без вариантов все знал.
Риан раскачивался на стуле, не отводя глаз от заклеенной прозрачным антисептиком бороздки на лбу Риккерта. В его воображении кровь продолжала стекать по этому лицу красивыми черными разводами. Застывала в складках, обводила брови и крылья носа. Затекала в глазницы, превращая их в черные провалы. В его воображении посреди лба у Риккерта зияла дыра – как это и должно было быть вот уже двое суток. Этот третий глаз Риану нравился. Простой, честный и открытый. Вот уж где бы и в самом деле светился ум.
Риан подавился смешком.
Риккерт поднял взгляд. Красный смайл в правом глазу закатился в приступе отчаянного хохота, зеленый в левом игриво подмигнул и послал Риану поцелуйчик.
- Я знаю Соане. Все знают, что он давно завязан с Альенде. Все, кроме тебя, pantera negra.
Риан в бешенстве сжал кулак. Ему хотелось вбить свое детское прозвище обратно Риккерту в глотку, вместе с зубами и ухмылкой. Никто не должен произносить его имя с интонацией «ебала тупорылая».
- Эй! Он предлагал пойти под руку к Альенде. Объединить территории. Мы были согласны до поры до времени. Так что все я знал о Соане.
Оба смайла пустились в бешеный танец.
— И ты, конечно, предполагал сам перебить всю эту семейку?
Риан склонил голову на бок, любуясь дырой во лбу Риккерта, и ясно улыбнулся.
- Не в этот раз.
Риккерт поднялся.
- Я узнаю насчет Соане.
И пропал на десять дней.
Из белой коробки он выудил упаковку ленты-антисептика и наощупь криво заклеил борозду на лбу. Риан следил за ним из-под полуопущенных век. Он прилагал бешеные усилия, чтобы выглядеть расслабленным и даже благодушным. Ничем не выказать гудящее под кожей напряжение.
Риккерт снова обратился к нему.
— Сейчас я собираюсь осмотреть твою рану. Буду признателен, если ты не станешь стучать ногами мне по лицу.
Риан зло осклабился. Злость отодвинула на второй план все прочие переживания. Давай, конечно, заговаривай зубы. Кто поглупее, может, и повелся бы, а он слишком часто бывал по ту сторону. Когда нечего терять – уже не о чем беспокоиться. И, набрав побольше воздуха, он толкнул знатную речугу о том, куда разноглазому стоит, по его мнению, отправиться и что там осмотреть. Риккерт слушал его, небрежно покачивая на кончике когтя рулончик антисептика. Потом добродушно усмехнулся.
— Надо же, я-то думал, тебя только в плечо подстрелили. А тут такое поле для деятельности.
Конечно, Риан попытался врезать ему ногой по морде, но преуспел только в том, что петля на кистях, и без того онемевших, стала совсем тугой. Разноглазый же без лишних разговоров уселся ему на ноги и довольно грубо сдернул куртку с плеча. К огромному удивлению Риана, он и вправду щедро заклеил лентой багровый рубец, оставленный шальной пулей, после чего поправил куртку, как было, и даже чуть ослабил петлю на запястьях. Потом снова сел перед ним, скрестив ноги.
— С плечом действительно все хорошо. Предлагаешь поинтересоваться всеми теми местами, которые ты назвал?
Риан только качнул головой. Н-да, в таком раскладе его речуга и впрямь звучала крайне двусмысленно. Риккерт кивнул.
— Раз так — захлопни пасть. Будешь тихим и незаметным — спокойно отдохнешь, может, даже выспишься, и скоро отправишься домой. Будешь бубнить — заклею рот. Для начала. Вопросы? Комментарии?
Автоматическое «Да пошел ты» Риан произнес только в мыслях.
Все ясно. Этот тип просто сдвинутый. Нормальность с логикой сюда, видать, даже поссать не заходили. С одной стороны, это хреново, но с другой — тогда, может, есть и шанс остаться живым…
Риан вздохнул. Поерзал. Тряхнул головой. Мозги были словно обложены ватой. И так каждый раз, когда они всерьез нужны.
— Скоро — это когда? — спросил он наконец. — У меня, как ты понял уже, довольно серьезные дела намечены.
— Скоро — это скоро. А вместо сказки, можешь рассказать мне, чем вы так не угодили старику Альенде.
Сквозь ресницы Риан смотрел, как разноглазый укладывается в ту самую яму, укрываясь курточкой. Одежка снова сменила вид и теперь старательно перенимала фактуру и цвет пересохшей земли вокруг. Если не знать — то и не увидишь, тем более в таком сумраке.
Кто же ты, нахрен, такой, и нахрен я тебе сдался?
— Скоро, — пообещал он в сторону уже совсем невидимой ямы. — Ты отведешь меня назад в город, а я всю дорогу буду трещать как очень болтливый попугайчик.
Темнота едва слышно усмехнулась в ответ.
В туманном шаре ночника вяло плавали виртуальные рыбы. Риан бездумно пялился на них. Из темноты не доносилось ни звука. Попытки нащупать пальцами петлю на запястьях и как-то ослабить ее успехом не увенчались, но он все равно продолжал пытаться – других занятий было не особенно много. Даже шум в ушах затих, сменившись тем едва слышным звоном, который вызывает полная тишина. Угроза жизни как минимум отступила, и появилось время подумать о будущем. А оно также было туманным.
Как ни крути, а маленький бизнес его накрылся. Начиная с того, что Альенде так просто не слезут и не отпустят, заканчивая тем, что Лионса старалась ради Винни. Для одного Риана она лишний раз ресницами не хлопнет, сучка, и это не Параисо, где нажать и додавить – не проблема. Что ж, деньги они хорошо ныкали, и, если ухитриться остаться в живых, на пару-другую лет хорошей жизни их хватит.
Риан хмурился. По-умному, надо было бы, конечно, втихую уебывать с деньгами. Но гордость такого не позволяла. Так что дни предстояли тяжелые. Это если разноглазый не шлепнет его в ближайшие часы. В любом случае, единственное, что имело смысл сейчас – хотя бы попытаться поспать. Благо, лунная гравитация давала такую возможность даже в его положении.
Он почти задремал, когда в полу рядом с его ногами беззвучно разверзлась первая трещина. «Я, блядь, сплю, — мрачно подумал он. – Почему нельзя посмотреть что-то приятное?» Трещина ухмыльнулась беззубым ртом и резко расширилась, явно нацелившись на его ногу. Риан ногу отдернул, снова треснулся затылком о колонну, понял, что не спит, и выругался сквозь стиснутые зубы.
Почему, стоит только перевести дух, как все становится еще дерьмовее?
Такое случалось и раньше. С тех пор как он перебрался на Луну, правда, не было ни разу, и он уже почти поверил, что с этим покончено. Рано обрадовался, выходит.
Риан крепко зажмурился, хоть и знал, что не поможет. Знал, что глюки – только начало. Еще немного – и он просто перестанет соображать. Мозги как будто встряхнут хорошенько, да и выключат нахрен. В Параисо он разок обнаружил себя посреди пустыни, абсолютно голым. Какого хрена он там делал и как туда попал, в голове не отпечаталось. Благо комм не вылетел из крепежа на плече, и Винни довольно быстро его нашел. Поверил тот или нет в байку о вызове самому себе, испытании, мать ее, смелости – кто его знает, Винс всегда был себе на уме и четко знал, когда лучше промолчать. Тогда Риан придумал отличный способ контроля. Едва башка начинала сбоить – он тупо нажирался до полного обездвиживания. Да и случалось такое все же не часто – и обычно после серьезной передряги. Ну вот прям как сейчас. Вариант с больницей он даже не рассматривал – отлично понимал, за какой гранью из слов «псих ебанутый» исчезает уважение. А бухло – это всем ясно и понятно.
Стало жарко. Риан приоткрыл один глаз. Трещина в полу заметно расширилась. Над ней клубился дымок и вылетали веселые искры. Коленки начало здорово припекать. Он снова зажмурился, сразу распахнул глаза пошире, и так несколько раз. С каждым разом трещина приближалась, окружая его, так, что он оказался словно на маленьком острове. Стал отчетливо слышен гул пламени. Риан подтянул коленки к животу. И тут что-то скользнуло по самому краешку обрыва. Раз, другой. Потом зацепилось за этот краешек.
Вытаращив глаза, Риан смотрел на три человеческих пальца, покрытых сажей, с крупными, похожими на часовое стекло ногтями, обрамленными черной каемкой. На среднем пальце красовался здоровенный и очень хорошо знакомый фикс с фальшивым камнем. Ногти скребли край обрыва, и постепенно кошмарище выползало наверх. Риан снова крепко зажмурился и с отчаянным матом треснулся затылком о колонну.
Проклятые святоши, похоже, знали правду. Только в одном ошибались – эта самая их преисподняя на самом деле – в центре Луны. И кое-кто явился оттуда по его душу. Чтобы вытащить ее через горло грязными пальцами и уволочь в самое глубокое днище и там сожрать, смачно рыгая и причмокивая, как всегда, когда жрал. Впервые в жизни Риан пожалел, что никогда не заморачивался жертвами для статуй и образов Марии Энкарнасьон, которыми был утыкан весь Параисо. Святая заступница, падкая на куриную кровь, крайне пригодилась бы вот прямо сейчас. Может, божественная дева примет его собственную?
Он рванул запястья, раздирая пластиковой петлей натертую кожу.
— Мария Энкарнасьон, святая и совершенная…
— Блядь!
Риан запнулся и открыл глаза.
Под ногами разноглазого огненная бездна гасла и затягивалась ровным камнем. Уже высвободившаяся кисть руки мерзко хлюпнула под каблуком и черной жижицей втянулась в девственно-ровный пол, заменивший дыру в преисподнюю.
— Добровольно ты, как я понимаю, не заткнешься.
Риан смотрел, как вращаются в глазницах красный и зеленый смайлы и думал, что в жизни не видел более прекрасного зрелища. Он чувствовал, что весь покрыт потом. Пот ел глаза и капал с кончика носа. Он мотнул головой, стряхивая капельки. Разноглазый принял это за согласие.
— А веса в тебе обычно… килограммов шестьдесят? – Из белой коробки снова вынырнула типовая аптечка. Риан попытался усмехнуться.
— Решил таки сожрать меня? – Слова из пересохшего горла пришлось выталкивать. Разноглазый только фыркнул.
— Ты меня как будто уговариваешь.
С плотью можно забрать душу. Говорят так. Риан вдруг понял, что был бы совсем не против стать частью разноглазого. Если уж выбирать…
Мягкая ткань прошлась по его лицу и шее, собирая едкий пот. Потом под каждое его ухо пришлепнули по круглому плоскому инъектору.
— Шесть часов, мать твою, здорового крепкого сна.
Риан почувствовал, что готов развалиться от облегчения. В голове все поплыло.
— Не отдавай меня им… — заплетающимся языком попросил он.
Разноцветные глаза придвинулись ближе. Очень близко. Почти въехали в его собственные.
— Договорились.
Риан рассмеялся. Всю тревогу сняло одним махом. Этот придурок к нему подкатывает, что ли? Вот уж, блядь, точно найденный момент…
Такого рода предложения ему и раньше прилетали. И в очень разных обстоятельствах. В Параисо это всегда было полное западло, на Луне же царили совсем иные порядки. После второго привода в полицию Винни заставил его выучить наизусть фразу «Данный вид отношений не представляет для меня интереса, мне жаль!» и не прибавлять в конце «хуйло недоебанное». В конце концов, чего не скажешь ради дела?
Нда… Риан снова изумленно потряс головой. С нацеленным в рожу дулом— причем не в его рожу — с ним заигрывали впервые. Случалось, пытались торговаться — иногда даже успешно. Умоляли, рыдали, золотые горы сулили, проклинали и плевались — это, как правило, недолго. Но чтоб вот так…
— Вот сучий потрох! — он хихикнул, снова вспомнив Винса. — Данный вид отношений не представляет для меня интереса. Мне жаль.
— Ты разрываешь мне сердце! — фыркнул Риккерт, а разноцветные смайлы за «очками» забились в припадке хохота. Риан подумал — а будут ли они живыми на мертвых глазах?
— Но, что ни говори, атмосферы на Луне нет. — Разноглазый склонил голову набок, потешно выставив локоть вверх. — Знаешь, что это означает?
Ответить Риан не успел бы, даже если бы захотел. Солнечный свет погас, как будто кто-то повернул гребаный рубильник. Но он успел три раза выстрелить, прежде чем ствол выбили у него из рук, а сами руки ловко скрутили за спиной. Он пытался вслепую отпинываться, заставить врага потерять равновесие — хрен там, с этой долбаной слабой гравитацией даже не попал ни разу. Осталось сотрясать темноту отчаянной руганью, пока на его запястьях затягивалась пластиковая петля, приковывая его спиной к опорной колонне.
Рука в перчатке зажала ему рот.
— Никаких закатов. Никакой романтики. Куча приложений, рассчитывающих время ухода солнца из захвата световодов. Очень полезных, если не хочешь остаться один в темноте.
Почувствовав свободу, Риан снова взорвался руганью. Несколько раз дернул руками – убедился только, что петля затягивается, и если он приложит еще усилия, то имеет шансы лишиться кистей рук. Это подстегнуло его на дополнительную выдачу разноглазому самых фантастических и грязных обещаний. А тот молчал в ответ. Кажется, он и в самом деле ушел.
Постепенно ругательства иссякли. Риан бочком обошел вокруг колонны, ощупывая ногами пол, насколько мог дотянуться. Ни следа «ос» и его собственного оружия. Тогда он уселся на пол и попытался дотянуться голенищем сапога, в котором припрятал нож, взятый у Васко, до стянутых за колонной рук. Такая акробатика ему не удалась. Хотя любая стриптизерша проделывала что-то похожее на раз-два. Ему же мешали плотные кожаные штаны, да, собственно, и без них не факт, что получилось бы.
Далеко позади глухо захлопнулась дверь шлюза. Риан выругался сквозь зубы и еще отчаяннее потянулся ногой за спину, стараясь при этом не слишком напрягать руки, потому что пальцы, кажется, уже начинали терять чувствительность. Но добился только судороги в бедре, зашипел и от злости треснулся головой о колонну. Колонна издала глуховатый величественный звон. А к шуму в ушах добавилось едва заметное потрескивание. В абсолютной темноте он не мог понять, откуда исходит звук. Воображение рисовало огромных насекомых, постукивающих усиками о спинки друг друга и потирающих лапки в предвкушении давно запоздавшего обеда. В Параисо тараканы, случалось, слегонца подгрызали бухих и беспамятных.
Да, раболепная официантка судьба, по ходу дела, не только смачно плюнула в стакан, но и круто наебала со счетом.
Благодаря слабой лунной гравитации или еще чему, но Риккерт вернулся совершенно бесшумно, пока Риан вертел головой по сторонам, пытаясь уловить источник потрескивания. Он зажег дешевый ночник на батареях, в виде шара с пестрыми рыбами внутри. Уселся на пол напротив Риана, поставил светильник между ними.
— Ну вот. Теперь у тебя нет иного выхода, кроме как мне доверять.
На его лбу темнела глубокая царапина – одна из пуль, видимо, все же зацепила. В неярком свете ночника кровь выглядела абсолютно черной. А может и была такой. Риан скрипнул зубами – вот немного везения, какая-нибудь пара лишних секунд — и все бы отлично разрешилось. Теперь же ситуация стала в корне паршивой, нужно было быстрее соображать, и как же мешал этот долбаный треск…
— Что собираешься делать? – спросил Риан. Несказанное «со мной» повисло в воздухе. А сказанное раньше «ты мне тоже нравишься» добавляло немало неприятных вариантов разворота событий.
Риккерт, не сводя с него ничего не выражающего взгляда, медленно расстегивал ремешки на перчатках. Риан следил за этим, сохраняя на каменеющем лице небрежную полуулыбку. В глубине души он уже окончательно записал себя в покойники. Мысль эта вызывала отвращение, особенно в нагрузку с домыслами о том, как именно, возможно, придется умирать. Но особых вариантов он не видел. Скулить и умолять – этого тут не дождутся. Никто не скажет, что он умер, как крыса.
Разноглазый меж тем снял перчатки, сладко потянулся, сцепив руки в замок, и зевнул, обнаружив при этом кривые когти на руках и полную острых хищных зубов пасть. Вопреки собственной воле, Риан нервно сглотнул. Риккерт вполне дружелюбно улыбался ему, но все впечатление портил клык, оставшийся торчать над губой, и смайлы в глазах, довольно потирающие ручки. Риан не выдержал.
— Да что ты, блядь, за хрень такая, еба-мать?
Риккерт зевнул еще раз. И как, спрашивается, такое хлебало умудряется складываться обратно в лицо?
— На Земле принято называть нас геанейцами.
Здрасьте, нафиг.
— Да ладно гнать! – оборвал его Риан. Совсем уж за лошка с деревни-то не надо его держать, да? Обидно даже. Смайлы превратились в красный и зеленый вопросительные знаки. Пришлось пояснять.
— Все знают, кто такие геанейцы. Ни разу не люди. Типа что-то среднее между гориллой и крокодилом, только стремнее. А у тебя рыло человечье, хоть и со странностями. Так что извини — выебон не прокатил.
Сказал – и тут же подумал, что зарвался. Ну какого хера – хоть геанеец, хоть зубная фея. Башку Риану он скрутит под любым погонялом, а за корявый понт – еще и медленно.
После секундной паузы Риккерт радостно заржал. Видимо, чтоб было удобнее, он откинулся на спину и разлегся на полу, заложив руки за голову. Риану осталось созерцать попадающие в узкий круг света сапоги – в прошлом белые с золотом, а теперь просто черные. Только высота каблука осталась прежней.
— Я с вас, обезьян, просто фигею иногда, — отсмеявшись, поделился Риккерт из темноты. Риан решил проявить запоздалое здравомыслие и промолчал.
— Возвращаясь к твоему первому вопросу – сейчас я собираюсь как следует выспаться. Потом освобожу тебя и отведу куда скажешь.
На этом месте Риан громко и очень скептически хмыкнул. Он и сам не дурак был раздавать несбыточные обещания. Слабак всегда развесит уши.
— Не пизди, а? – попросил он. – Если серьезно хочешь отпустить – отпускай сейчас, чего тянуть? Отдашь стволы – спасибо скажу. Если думаешь убивать – начинай уже. На тупые игры я не поведусь.
Усмехнувшись сам себе, он добавил:
— Ты, конечно, до усрачки страшный и все такое, только я за сегодня столько раз обосрался, что у тебя уже никаких шансов.
Наградой ему был смех из темноты.
Риккерт снова уселся прямо перед ним, расчесывая когтями длинные волосы как шизанутая русалка. Пучком волос вытер кровь со лба.
— Ты слегка утратил право голоса, — сказал он мягким тоном.
Риан постарался придать голосу максимум бархата и убедительности.
— Я очень, очень извиняюсь.
— Я охрененно этому рад, — в тон ему отозвался разноглазый.
Искомое он обнаружил там, где барабанам пришли на смену ступенчатые гряды, лесенкой забиравшиеся на стены на высоту в два его роста. Вверх уходили мощные опорные колонны, а под потолком замер здоровенный уборочный комбайн. Дорожку с рельсами перегораживала груда разного высокотехнологичного хлама. Что-то в этом роде было разложено и на некоторых грядках.
Риан прислонился к опоре, старательно изображая плохое самочувствие. Обнаружилось, правда, что шум в ушах так никуда и не делся, но в остальном он был здоров и бодр. Было даже круче, чем до всего этого. Похоже, крепкому организму полезно иногда как следует встряхнуться.
Он непринужденно осматривался, держа руки в карманах. На обжитое место не тянет, если только ты не любитель спать в яме в земле, конечно. Рядом с ямой стояла белая пластиковая коробка, чуть подальше — дешевая туристическая сумка. Предполагаемый хозяин всего этого сидел рядом.
— Ты тут живешь?
Разноглазый качнул головой.
— Здесь нельзя жить — тут кроме воздуха ничего нет. Я бываю тут время от времени. Хорошее место, если надо исчезнуть. В том числе.
Риан кивнул. Взгляд его блуждал. В ушах, кажется, зашумело сильнее. В голове плыл легкий туман, но это совсем не мешало. Он тепло улыбнулся слегка расплывающемуся разноглазому.
— Отсюда есть еще выходы в город?
Тот неопределенно махнул рукой куда-то себе за спину.
— Там грузовой шлюз, через который вывозили урожай. Он выводит в автомобильный тоннель и на поверхность. Еще есть обходной путь через очистные бассейны. Долгий.
Риан прикрыл глаза. Ноздри его трепетали, дыхание участилось в предвкушении. Ему нравилось чувство, хотя испытывать его именно сейчас было крайне удивительно. Но жизнь вообще прекрасна и удивительна, разве нет?
— Что-то мне хреново, — хрипло пробормотал он, делая вид, что с трудом держится на ногах. — Может, есть что выпить?
И судьба словно бы склонилась перед ним раболепной официанткой! Разноглазый всего на секундочку, но отвернул голову. А когда взгляд его вернулся к Риану, черное дуло уже смотрело ему между глаз.
— Оп-па, — хихикнул Риан. — Вот ведь блядь, а?
Разноглазый, ничуть не изменившись в лице, продолжал смотреть на него с интересом. Риан невольно проникся уважением. Впрочем, быть может, человечек просто не осознает еще…
— Медленно встал, — скомандовал он, указав дулом на рельсы. — Отошел вон туда. Руки держи так, чтоб я видел.
Риан с удовольствием смотрел, как выполняются его распоряжения. В слабой лунной гравитации, оказывается, встать можно и вправду очень медленно, при этом – в одно движение. Он любил эти моменты — когда становится ясно, кто есть кто. В такой игре кто-то человек, а кто-то — кусок мяса. И это обычно сильно зависит от того, кто с какой стороны ствола.
Он улыбнулся разноглазому. Тот вернул улыбку, держа при этом руки вразлет, как долбаная балерина. Риан снова качнул стволом.
— На колени. Все пушки тихонько вынимай за ствол, толкай ко мне. Медленно.
Осы Ортеги скользнули по серому камню. Носком сапога Риан подвинул их ближе к себе.
— Теперь куртку. Медленно снимай и бросай сюда.
— Бросать тоже медленно? — с искренним любопытством поинтересовался разноглазый, стягивая одежку. Риан с готовностью рассмеялся. Получив куртку, он ловко одной рукой обшарил карманы, не отводя глаз от своего пленника.
— Поверь мне, я искренне благодарен, честно. Охренеть как благодарен. Понимаю, что ты какой-то другой благодарности ждал – поцелуев, там, в десны, типа того….
Брови разноглазого в явном изумлении поползли вверх. А Риан, довольно осклабившись, пользовался возможностью его как следует рассмотреть.
На беглый взгляд ничем он особенным от человека не отличается. Кожа — может, чуть светлее, чем у самого Риана, с каким-то пыльным оттенком, будто нездоровым. И громил таких везде полно — тяжелая нижняя челюсть, здоровенный широкий нос, как у черных. У тех только ноздри вывернуты еще, а тут нет. От носа к углам губ — глубокие, как траншеи, складки, а на губах ухмылочка, в которую хочется дать с ноги. Глаза глубоко посажены, брови над ними можно в косы заплетать. Смайлы в глазах тоже глумливо лыбятся. На лбу глубокие морщины, да и башка седая. Красавчиком не назвать, но всяко и не урод. Одет под своей курткой во что-то серое с высоким воротом.
Риан повертел в пальцах выуженную регистрационную карточку.
— Посмотрим, что ты у нас за птичка. Ручки держи на виду. А то я нервный сегодня. И доверялка, знаешь, сломалась.
Разноглазый понятливо кивнул, сложил большие и указательные в кольца, приставил их к морде, как очки, трепыхая оставшимися не у дел пальцами.
— Так хорошо видно?
Риан только усмехнулся — да пускай повыпендривается напоследок. Финал-то один. Не отвлекаясь на усиливающийся шум в голове, он переключил внимание на карточку. Из-за своей легальной работы он немного разбирался в пиктограммах социальных служб. Да и цвета говорили сами за себя.
Карта серебряная. Значит, точно инопланетник, даже не из Гелиопеи, с какой-то из планет Конфедерации. Вот эта хреновинка обозначает ветерана боевых действий. Ну да, вроде они опять там недавно воевали с соптарами. А может и еще где нашел себе приключений. Имя…
— Т Риккерт. Что, нахрен, означает Т?
Разноглазый только усмехнулся.
— Ничего. Для документов достаточно одной буквы, так зачем придумывать больше?
Риан, обладатель скоромного имени Клодьез Мария Энкарнасьон, неопределенно хмыкнул в ответ.
— И что же ты забыл на Луне, стесняюсь даже спросить?
В ответ он опять получил кривоватую усмешку.
— У меня семьдесят процентов регенерированной кожи. Доктора пока не рекомендуют часто бывать на солнце. Да и интересно у вас тут.
— Это да, — покивал Риан. – Не без того. И как ты промандел шкуру?
Т Риккерт в ответ пожал плечами, продолжая держать руки у глаз. Получилось ржачно. А в голосе его мелькнули мечтательные нотки.
— Снялась вместе со скафандром. Такое случается, если корабль горит в атмосфере и потом падает в океан. Вот знаешь, как говорится – больно вспоминать.
Риан прищурился. Сквозь дурман расслабленного благодушия, окутавший шумящую голову, проскользнули тревожные нотки. Палец на спусковом крючке вдруг мучительно зачесался.
Разноглазый не боялся его. Риан всегда чуял страх, как акула – одну каплю крови за километры воды, и тут его не было. Вдоль спины побежал неприятный холодок, а в голове вдруг вызрел один неожиданный вопрос. Если пуля в затылок – решение всех проблем, то какого ж хуя я тут стою и треплю языком?
— Я тебе нравлюсь, — неожиданно мягко заявил Риккерт.
— Э? – Вот это было последнее, что Риан ожидал сейчас услышать. И это что, получается, он уже начал думать вслух?
— Поэтому ты стоишь тут и несешь херню с пистолетом в руке. Это так же верно, как то, что на Луне нет атмосферы. И ты мне тоже нравишься.
А очнулся он, извиваясь в приступе кашля и с полной пастью желудочного сока, на дне какого-то вращающегося колодца. Главное, там был воздух, и он глотал его, захлебываясь и плюясь. В горле, в легких, в глазах — везде будто щедро сыпанули едкого песка, мышцы крутило судорогой. Самочувствие было как с дикого бодунища.
Постепенно стены остановились. Колодец стал точно таким же тоннелем, как все до него, только еще более засранным.
Псих, засунувший его в вакуум, сидел рядом на полу.
— Я подумал, ты в самом деле решил перестать дышать.
Риан снова закашлялся.
— А ты ничего, живучий, — одобрил разноглазый. Риан показал ему средний палец и попытался подняться. Получилось хреново, и он закачался на четвереньках, стараясь не завалиться на бок. Его подхватили под мышки и рывком поставили на ноги.
— Дыши и двигайся. Волочь тебя на горбу я не собираюсь.
Мало ли кто там чего не собирался — но по факту получилось именно так. Риан, конечно, переставлял ноги, но не всегда успевал достать до пола — разноглазый шел быстро. Казалось, переход через вакуум он просто не заметил. Оставалось только скрипеть зубами. И серьезно пересмотреть планы.
Давать разноглазому возможность защититься он и так не собирался — пулю в затылок, когда отвернется, и весь разговор. Но тот подкинул другую проблемку — как вернуться назад без хренова скафандра? В своей способности пересечь пустой коридор в одиночку Риан здорово сомневался. До этой ситуевины он рассчитывал вернуться по памяти навигатора в браслете. Участок с вакуумом идею херил напрочь.
— Надо добыть мне скаф. — Он постарался придать голосу максимум убедительности и дружелюбия. — Второй раз я точно откинусь.
— Я думаю, тебе не стоит об этом переживать, — туманно отозвался разноглазый, и его пальцы вдруг мягко пробежались по риановым ребрам. Дурные предчувствия вспухли с новой силой. Может, байки о монстрах из старых тоннелей — не такой уж и бред. От таких мыслей в голове срочно просветлело.
— Ну и как там с мяском на ребрах? — неожиданно для себя весело поинтересовался Риан у предполагаемого монстра. Монстр фыркнул.
— С мяском у тебя все отлично. С мозгами плохо.
Теперь фыркнул Риан. В голове словно раскручивалась какая-то воронка.
— А что? Живое мясо, солить не надо. Само приползло.
Разноглазый усмехнулся и приподнял его повыше, почти взвалив на плечо.
— Если бы само…
Риан сдавленно хихикнул. Поскреб пальцами по столь любезно подставленному плечу. Ткань на ощупь походила на очень толстую гладкую кожу, ничем не напоминая давешнюю разлетайку в перьях. Чем черт не шутит, может, еще и бронька. Нет, стрелять определенно только в голову.
— Эй. Ну так дай мне шанс. Я могу довольно быстро ползти.
— Да мы, собственно, пришли, — дружелюбно отозвался разноглазый, разворачивая его лицом к темному отнорку от основного тоннеля. Риан разинул рот.
Перед ними были деревянные ворота. Узкий луч фонарика по очереди осветил массивные опорные столбы, украшенные резьбой в виде початков кукурузы, медный по виду колокол, подвешенный к одному из них, потом деревянную вывеску наверху.
— Частное владение Фримена МакДональда и семейства. Воду не продаем, — зачитал разноглазый отлично сохранившуюся надпись. — Это еще что. Чуть подальше на здоровенной картине маслом курица в фартуке жарит на гриле цыплят. А через пятьсот метров — механическая овца. До сих пор танцует, если сунуть монету ей в задницу.
Риан почувствовал, как его слегка подталкивают к воротам.
— Фермы. На многие километры — одни фермы. Люди обустраивались надолго. Строили с любовью и заботой, для себя и детей. Пожалуй, тут лет сто уже никого не бывало. Не самый популярный район.
— Сам-то ты как тут оказался? — Голос Риана зазвучал хрипловато. Тяжелая створка ворот бесшумно повернулась под его рукой. На ногах он стоял уже вполне уверенно, и искры перед глазами не мелькали. Но он изо всех сил делал вид, что куда слабее — пошатывался, как пьяный. Разноглазый продолжал поддерживать его под руку.
— Это история всей жизни. Вечно влезаю не в свое дело.
Риан усмехнулся было, но тут колени его и взаправду ослабли.
За воротами скрывался шлюз, такой же древний, как и предыдущий. И индикатор на нем так же недружелюбно горел красным.
Он уперся пятками в пол.
— Нет. Не пойду.
Он был готов к сопротивлению, чуть ли не к драке, поэтому, когда его легко отпустили, выписал кульбит в воздухе и шлепнулся на задницу. Разноглазый спокойно перешагнул через него и двинулся к шлюзу.
— Не ходи.
Сидя на полу, Риан мрачно думал, что вот он — идеальный момент. Пока он так беспечно стоит спиной, раскручивая вентиль, легко можно организовать пулю ему в затылок. И бродить потом в темноте по этим километрам и километрам брошенных ферм…
— Конечно, все фермы законсервированы, и воздуха там нет, — рассказывали ему тем временем. — Но Фримен и семейство, как выяснилось, тихонько крысили воздух у государства.
Шлюз без малейшего сопротивления распахнулся. Разноглазый шагнул внутрь и принялся за внутреннюю дверь.
— Тут рядом два магистральных воздуховода. И за сто лет образовалась вполне приличная атмосфера.
Из отворившейся внутренней двери на лицо Риана упали лучи бледно-желтого солнечного света.
— А индикаторы — это уже моих рук дело. Так ты заходишь?
Свет. Риан вдруг понял, как соскучился по свету. Казалось, залитые солнцем ступени к Амбассаде были вообще аж в прошлой жизни.
Он поднялся и потопал к шлюзу.
Ферма, в общем и целом, тоже была тоннелем, просто раз в шесть больше. Почти все пространство занимали огромные стойки с барабанами, усеянными частыми рядами свободно подвешенных ящиков. Благодаря любознательности Винса Риан знал, что в таких растят некрупные овощи и ягоды. Барабан медленно вращается, и каждое растение получает свою дозу солнца из световодов, а ночью включаются лампы. Прямо у ног Риана брали начало узкие тусклые рельсы, убегавшие в бесконечную даль. Но самой прекрасной деталью интерьера была, конечно, прозрачная пластиковая стойка с шестью скафандрами внутри. Он тепло им улыбнулся — пускай древние, но десять-то метров он пройдет, а там хоть на куски разлетайтесь. Проверил навигатор — маршрут сохранился. Похоже, судьба снова разворачивалась лицом.
Продолжая улыбаться, он пустился вдоль неподвижных барабанов на поиски разноглазого. Шлюз он оставил открытым, собираясь очень скоро вернуться.
— Интересные у тебя представления об охуенно прекрасном дне.
— Мужик, — покачал Риан головой. — Даже не спрашивай.
Винни снесло половину черепа. Васко разворотило шею и грудь, так, что башка висела как у дохлого куренка. Мартинес смотрел на Риана широко раскрытыми уцелевшими глазами, Ортега лежал, уткнувшись лицом в стол, затылком напоминая какой-нибудь экзотический десерт. Риан смотрел на них и качал головой.
— Вот дерьмо.
Чуть поодаль на спине лежал чувачок с автоматом и аккуратной дыркой между глаз. Остальные, насколько мог видеть Риан, разлеглись в вольных позах на галерее. А прямо перед лестницей валялся в мясо изрешеченный мужик с оторванной правой рукой. Переломанная конечность лежала рядом.
Разноглазый отодвинул в сторону стул с Ортегой, крутанул столешницу и снял ее, после чего поставил на ребро, прислонив к основанию. Из такого укрытия можно долго отстреливаться. Пока патронов хватит. Если сзади не зайдут — Риан вспомнил про потайные двери на галерее.
— Ты уже нашел дверь?
— А? — Вопрос разноглазого прозвучал в унисон с мыслью, так что Риан вздрогнул. Тот вздохнул, повел руками вокруг себя.
— Ты думаешь они трупы отсюда через клуб таскают? Где-то наверняка есть ход в технические тоннели. Лучше найти его побыстрее — с дверью в зал они провозятся еще от силы минут пятнадцать.
Снаружи не пробивалось никаких звуков, но, конечно, вряд ли о них тут забыли. Риан начал приглядываться к стенам, потом вспомнил иллюзию факелов на входе и зашарил по стене руками. Дверь на то и дверь — как плотно не пригоняй, а маленький стык всегда будет. Если она вообще есть.
Дверь была и открывалась довольно просто — сенсорной панелью на уровне пола. За дверью — небольшой шлюз. Значит, недалеко прямой ход на поверхность. У лунарей «разгерметизация» слово самое что ни на есть матерное. Индикатор показывал, что воздух с той стороны имеется.
Риан забрал свои стволы и «Беретту» Винса. Разноглазый же совершенно невозмутимо унаследовал «пещерных ос» Ортеги. Доступное в Параисо оружие по большей части было восстановленным ископаемым, ну или же краденым. Помешанный на короткостволе, Ортега не преминул разжиться последней лунной новинкой. Месяца еще не прошло. Внимательно поглядев на оторванную руку у лестницы, Риан решил, что наследство разноглазый с лихвой отработал.
— Ты решил остаться и покончить с собой на могиле братьев? — поинтересовался «наследник» из шлюза. Риан ругнулся сквозь зубы и спрыгнул с галереи.
Шлюз выводил в узкий темный тоннель. Датчики уловили движение, и под потолком стали загораться редкие тусклые лампы. Большую часть тоннеля загромождали различного диаметра трубы, раскрашенные в веселые цвета. Места оставалось ровно столько, чтобы мог свободно пройти один человек. В сухом и прохладном воздухе чувствовалась легкая горечь. Только сейчас Риан понял, как воняло в зале за спиной.
— Стремно своих оставлять.
Разноглазый пожал плечами и уверенно припустил по тоннелю налево. Риан, за неимением других идей, двинул следом. Лампы все зажигались, улавливая их приближение, и, насколько он мог судить, коридор был прямым, как стрела. Две отлично подсвеченные мишени, которым некуда деваться. И первая пуля будет его.
Разноглазый между тем соизволил ответить.
— Возьми их с собой, я не возражаю. Будет чем кинуть в наемников Альенде. Чем вы им так насолили, интересно знать.
Риан сузившимися глазами уставился своему спутнику в спину.
— С чего ты взял насчет Альенде? — очень дружелюбным голосом поинтересовался он. Разноглазый даже не замедлил шага.
— «Грот» принадлежит Альенде. Мало кто об этом знает, конечно. Вот тебе, похоже, стоило знать.
Риан сплюнул на пол, невольно ускорив шаг.
Он уж точно был не из тех, кто любит копаться в себе. Если речь вдруг заходила о чувствах, он чаще всего вообще не понимал, про что весь базар. Не мог допетрить, с какого хера Винни так носится со своей сеструхой — хотя в итоге, глянь-ка, вышел толк. Не догонял страданий из-за телок — ну изменила, ну не дала, ну убей ее, да и дело с концом. Следующая будет умнее, а телок в Параисо — жопой ешь, никто не считает. Про дружбу он кое-что понимал — по крайней мере, четко видел всю выгоду таких отношений и старался придерживаться неписаного кодекса. А к Винни Риан настолько привык, что воспринимал почти частью себя самого.
Большая часть чувств и эмоций представлялась Риану смутным ворохом разноцветного мусора. Но то чувство, что кипятило сейчас кровь внутри его жил, он знал хорошо.
Злость. Чернейшая, бешеная злость.
— Я тебе скажу, что будет. Сейчас я поднимусь на Амбассаду, высвищу ребят, и мы нахуй снесем этот ебаный «Грот» до уровня местных говнотечек, я отвечаю. И каждое блядорыло, которое там найду, я утоплю в крови и дерьме. Включая самого Альенде, и особенно — эту гниду Соане.
— Отличный план. — Разноглазый, не замедлив шага, развернулся к Риану лицом. — Не терпится увидеть.
Прокуковал — и снова кормой назад. Риан еще разок злобно сплюнул, постаравшись попасть в колышущиеся перья. Все, блядь, такие умные тут, куда бы деться. Каждая сука в перьях лезет в юмористы. Винни, гандон тоже, если уж так не доверял он Соане, если уж так чуял западню, какого же хуя не напрягся получше и не убедил, не настоял на своем? Лошара позорная. Нет, блядь, никому верить нельзя.
Разноглазый остановился возле уходящей вверх трубы мусорного коллектора. Ее тонкий пластик на хорошее укрытие не тянул, зато труба торчала из стандартного мусорного сортера, каких полно на каждой улице. Видать, на случай, если редкому обходчику понадобится жвачку выкинуть.
— Комм есть?
— Тебе, блядь, что, срочно завещание оставить? — едко поинтересовался Риан, но комм почему-то достал. Всю эту мягкую, липучую и виртуальную херь, модную на Луне, он не признавал, любил настоящие вещи. Поэтому во внутреннем кармане куртки носил стальной корпус размером с большую фляжку, раскладывающийся в идеально ровный мягкий комм с жестким задом.
Завещать разноглазый ничего никому не стал. Просто сунул комм и гостевую карту «Грота» в щель сортера. Браслет на руке печально тренькнул, оплакивая утрату.
— Теперь поговорим.
Риан сдержал готовый выплеснуться поток брани. Он уже успел оценить габариты спутника. Даже с учетом ебучих каблуков — это ж сколько в нем должно быть, за два метра что ли? Отступив на шаг и стараясь не слишком задирать голову, он процедил:
— Ну, говори.
Разноглазый улыбнулся уголками рта и уселся на трубы.
— Я не знаю, что ты сделал Альенде, но тебя собрались убить. Ты подошел ко мне, и дебилы из «Грота» решили, что я — твой человек. Тебе и вправду выпала редкая удача, что они решили кончить меня вместе с тобой. Это понятно?
Риан молча кивнул. Признавать это было противно, но оспорить не получалось.
— Есть три основных выхода отсюда наверх. Ближайший — в пяти километрах. И еще километр нам здесь чесать по прямой. Скорее всего, тебя будут ждать у каждого подъемника. В этом тоннеле камер нет, дальше — есть. Включаются как лампы — на движение. Все будет зависеть от того, есть ли у Альенде быстрый доступ к этим камерам, и сколько человек и как быстро они смогут пустить за тобой. Все еще понятно?
Риан снова кивнул. В сказанном был смысл, а заткнуть нежданному союзничку пасть пулей он всегда успеет.
— В любом случае, максимум через час тебя будут искать все прикормленные копы Альенде, а их немало. Все это к тому, что наверх тебе не выбраться, дружок. Не сегодня.
Риан скрипнул зубами. Разноглазый поднялся на ноги и чуть провернул лампу над их головами. Лампа погасла, он двинулся к следующей. Риан поплелся следом.
— За спиной у нас, по моим прикидкам, человек десять. Уберем их быстро — успеем уйти в район старых ферм. Я знаю одну дорогу.
Погасла четвертая лампа. В скудном освещении разноглазый подошел вплотную к Риану, навис сверху. Ноздри защекотал чужой запах, и все волосы на теле встали дыбом. Риан впервые подумал, что разноглазый, скорее всего, не землянин и даже не лунарь. Вообще не человек.
— Так что, выбирай. Можешь идти по стрелкам к выходу и умереть — или пойти со мной и пожить еще денек.
Риан с трудом подавил желание отодвинуться. Во всем этом определенно был резон. Уж точно не стоило нестись куда-то в одиночку, очертя голову и не зная, что впереди — в технических тоннелях Риан раньше не был. А человечек, способный уложить пяток автоматчиков, в качестве поддержки точно не повредит. Чем бы он там ни был.
— Ты прав, — покладисто кивнул он. — Делаем по-твоему.
Разноглазый криво ухмыльнулся.
— Тогда начинай очень быстро бежать. Они должны увидеть только твои ярко сверкающие пятки, когда вывалят в тоннель.
Прищурившись, Риан поглядел туда, где оставался «Грот». Потревоженные их визитом лампы уже успели погаснуть, только две горели между участками темноты. Разноглазый бесшумно отступил в тень, на удивление легко с ней слившись.
— На первом перекрестке — налево, на втором — тоже. Но я догоню тебя раньше.
— А если не догонишь?
Едва слышный щелчок предохранителей «ос».
— Тогда делай по-своему.
Риан помедлил еще мгновение, потом втопил по коридору, вспоминая, когда он в последний раз бегал не в спортзале. Лампы, прежде чем зажечься, хитро подмигивали с потолка. Несколько раз он оглянулся на бегу. Никого. Он еще ускорился. Была слабая надежда, что в техтоннеле не будут палить из автоматов — побоятся повредить все эти трубы. Пойдут с короткостволом. А значит, есть шанс удрать из зоны убойной силы.
Разноглазый так прочно занял его мысли, что не вылетел из них и на бегу. Не прост чувачок, как ни крути. Риан не смог бы сказать, когда это случилось, но, когда незваный союзничек объяснял свой расклад, вырвиглазный его плащик определенно был уже скорее невнятно-серым, под цвет стен тоннеля, и никаких перьев там не росло. А длина одежки укоротилась до колена. Ткань с памятью. А может, и хамелеон. В любом случае, ценник даже на сам материал зашкаливает. Вроде говорят, у личного полка Ларраньяги форма из такой ткани. Ну и чего — вышел такой типец в оранжевом халате из дверей, зашел за угол, перелинял — и готов. А высокий рост на Луне — вообще не примета. Вопрос — хуле он делал в заведении Альенде в своих мудацких перьях? Ответ стоит поискать…
Мышцы работали отлично, а вот легкие начали болеть. Риан пообещал себе, что, если не сдохнет в этот раз, тренироваться будет чаще. Два года легкой жизни даром не прошли.
Стрельба за спиной началась, когда впереди зажегся указатель первого перекрестка. Пуля выбила крошку из пола чуть впереди. Риан рефлекторно подскочил, едва не врезавшись головой в потолок. Вторая и третья срикошетили от стены. Четвертая оцарапала плечо, а пятая погасила ближайшую лампу, и под прикрытием темноты Риан нырнул в левый коридор, в прямом смысле — между полом и пересекающими коридор трубами было едва ли больше полутора метров высоты. Сам коридор был еще уже и ниже предыдущего, и уже не такой прямой.
Тут было о чем поговорить.
Стрельба прекратилась быстро. Риан отступил до того участка, где коридор начинал заметно изгибаться, не забыв погасить лампы. На этом изгибе он и засел, прислушиваясь и держа стволы наготове.
В то, что разноглазый выжил, он скорее не верил, но скакать с неприкрытой жопой по неизвестной местности со стрелками за спиной особого смысла тоже не видел. Все должно решиться здесь.
Риан сосредоточился, вглядываясь в освещенное пространство, где должны были нарисоваться преследователи. Если повезет, разноглазый убрал хотя бы половину бойцов. Если повезет, они не просекли, куда он свернул. Коридор узкий. Шансы есть. Если не обойдут.
Должно же в этот блядский день хоть раз повезти?
Напряженный слух уловил эхо легких шагов. Риан вдохнул поглубже, сфокусировал взгляд и по-максимуму расслабил кисть.
Преследователь был, кажется, всего один. В очерченное стенами тоннеля и трубами светлое пространство неторопливо шагнул темный силуэт. Риан изумленно моргнул. Лицо и вся верхняя часть туловища были скрыты трубами, но, блядь, эти сраные каблуки не опознать нельзя.
— Так как, ты уже решил — стреляешь, или идем?
В голосе разноглазого пересыпались песок и ехидство. Да ебаный стыд, из железа он сварен, что ли?
Запоздало пришло в голову, что стрелки Альенде сегодня, возможно, не самая большая его проблема. Палец тихо погладил спусковой крючок.
Разноглазого нужно будет убить. Мысль была четкой и ясной. Ох, не случайно занесло его в «Грот». И, в любом случае, оставлять такого за спиной — просто опасно. Пусть только сдержит слово и выведет подальше отсюда — а там уж с большим, как говорится, приветом и сожалением.
Риан улыбнулся.
— Да я тебя как-то вообще не ждал.
С нарочитой неторопливостью разноглазый поднырнул под трубы. Риан стоял у поворота, весь сияя дружелюбием.
— Охренеть, мужик! Реально, их десять было?
— Одиннадцать. — Сказано это было очень будничным тоном. Риан взял его себе на заметку. — Тебя зацепило?
— А? В смысле? — Риан не понял вопроса. Потом хлопнул ладонью по зудящему плечу. — Не, фигня. Царапина.
— Тогда шевелись. Время против тебя.
Риан мучительным усилием заставил себя повернуться к нему спиной и двинул вперед по тоннелю.
— Если останемся живы, уважаемый, — таким же будничным тоном поинтересовался он, — расскажешь, если возможно, как ты это сделал?
Бесшумная тень за спиной усмехнулась.
— Могу даже показать.
Риан ощутил, как у него шевелятся волосы.
Шли долго. Риан радовался, что не пришлось бежать, и обрадовался этому еще больше, когда за одним из поворотов внезапно наступила зона естественной гравитации. Урок хождения по Луне у них у всех был один, в день прибытия в Нью-Женеву, и до сих пор эти навыки ни разу не пригождались. Впрочем, он всего-то дважды и вписался в потолок. Спустя бесчисленное число поворотов, старых неактивных шлюзов, две неработающие шахты подъемника и даже одну кривую, вырубленную в породе лесенку, он окончательно потерял направление и всякое представление о том, под какой частью Нью-Женевы они находятся. К лишней болтовне ничего особо не располагало, поэтому спутника своего Риан не расспрашивал. Несколько раз разноглазый указывал направление, потом сказал, что действующие технические тоннели закончились. Это Риан и сам видел — тоннели стали шире, пропали коммуникации, лампы, если были, горели хорошо если через одну, появились граффити. Другим был и цвет стен. В свете фонарика — почти все, на что оказался годен браслет от комма сам по себе — черные стены жирно блестели. Тишина давила на уши, а звук шагов казался странно глухим, неправильным. Невольно лезли в голову местные байки о монстрах из старых тоннелей. Будто прочитав его мысли, разноглазый заговорил.
— Это все — наследие Второй волны заселения Луны. Их в итоге выкосило пандемией. Тогда все тут были помешаны на «прайвеси». Из-за покрытия на стенах даже не узнать — пустота за ней или монолитная скала. Гасит электромагнитные и звуковые волны. Так что единственный способ получить карту местности — прийти сюда самому. Желающих не сказать, чтобы много.
Расщедрившись на разъяснения, разноглазый остановился у очередного воздушного шлюза — древней конструкции, с запорным клапаном. Шлюз работал, и индикатор горел красным.
— Дальнейшая часть пути тебе не понравится.
Риан фыркнул. Что его тут, совсем за лошка считают? Ну нет воздуха за дверью, тоже мне, напугали сколопендру голой жопой.
— Скафандры, поди, в шлюзе?
Разноглазый ухмыльнулся, одной рукой крутанул вентиль. Воздух с шипением пошел в шлюзовую камеру.
— Я же сказал — тебе не понравится.
Риан невольно шагнул назад. Рука сама потянулась к стволу. Разноглазый прищурился.
— Опасаешься правильно, конечно, но как-то поздно, а? Проще было бы положить тебя в «Гроте», чем тащить с собой аж досюда. Так что кончай дурить и лезь в шлюз. За ним короткий участок, с некоторых пор воздух он не держит. Ну или всех благ, вали обратно.
Риан заскрипел зубами, но на физиономии изобразил самую что ни на есть дружелюбную ухмылку.
— Мужик, без обид. Но согласись, сегодня для нервяка у меня тот еще повод .
Разноглазый молча шагнул в открывшийся проем, обернулся и мрачно вперился взглядом Риану в лицо. Оба смайла синхронно показали смачные факи. Чертыхнувшись про себя, Риан полез в шлюз. Хотя все инстинкты говорили, что самое верное — влепить по сливе в каждый из разноцветных глаз и валить, валить, наплевав на все.
Позднее он не раз приходил к выводу, что мысль была отличная.
— Теперь все как учили — выдохнул, перднул, зажмурился — и бодрым маршем вперед. Девять секунд сознания — это даже больше, чем нужно.
Отчаянными усилиями Риан заставлял себя выдыхать, не накапливать в легких ускользающий воздух. Насос затухающе урчал, давление падало. Он чувствовал, как плотные кожаные штаны и куртяжка все теснее обхватывают раздувающееся тело, и боялся посмотреть на свои пальцы. Дыхание изо рта расплывалось облачками пара, глаза обожгло холодом, и он зажмурился. Газ из кишков напористо ломанулся на выход, и Риан, в общем, порадовался, что давно не жрал. А потом понял, что легкие его сплющились в блины и надуть их нечем, как ни разевай рот. В ушах гремела только бегущая по телу кровь. Открыть глаза было страшно — вдруг они лопнут или превратятся в ледышки. Именно тогда его взяли за руку и потащили вперед, и он запутался в собственных ногах и понял, что, сука, таки сдохнет именно сегодня, тупо, как головастик в высохшей луже. Он почувствовал, что взлетает, и последним отчаянным усилием приказал покидаемому телу не вздумать обосраться в новые штаны.
Девять секунд, суки. Как же.