…К десятому курсу Мэнни совсем с ума сошёл. Втемяшилось ему, что закончить школу нормально он сможет только при условии индивидуального обучения, и чем раньше оно начнётся, тем лучше. Парень сокрушался, что раньше-то не решился поговорить об этом, а уж теперь, когда до окончания осталось всего три года — решающий этап, финишная, так сказать, прямая — теперь подавно. Дорогие предки, вы ведь не хотите видеть своего сына будущей литературной посредственностью, одним из тысяч типовых борзописцев, бодро тянущих длиннющий одноцветный состав из авторов современной клишированной многотиражной литературы? Вы ведь не хотите видеть нашу родовую фамилию исключительно на голообложках «вагонных бестселлеров» — нет, вы хотите проявления настоящего таланта, яркого, индивидуального, смелого — такого, который оставит след в истории литературы, а не только в разжиженных мозгах клерков и домохозяек? Удивительно, как наши с вами взгляды на этот вопрос совпадают, в кои-то веки! Но для достижения этой общей цели — придётся, ничего не поделаешь, оставить общепрограммное обучение, даже в элитной литературной гимназии. Только индивидуальные занятия!
Сказки Мэнни стал сочинять с того момента, когда впервые осознал себя, окружающий мир и своё место в нём. Мэнни твёрдо, безо всяких метаний и сомнений, знал, что это за место. Сказочник. Вот его будущее. В сказках — весь смысл его дальнейшей жизни. Впрочем, это было семейное. Бабушка — преподавательница литературы. Дед — писатель, мастер исторического детектива. Мать — художник-мультипликатор. Отец, правда, немного выбивался из художественной когорты, но всё равно — журналист-обозреватель, вечно сопровождающий всяких приключенцев: то группу альпинистов-дальнепланетчиков, то ксенобиологическую экспедицию... В общем, тоже по сути недалеко ушёл. Нет, уходил-то он как раз далеко, очень далеко. Но сына от этого не начинал понимать хуже и меньше.
Короче, к идее появления в семье гувернёра все отнеслись бы с полным пониманием… Если бы Мэнни не втемяшилось видеть в качестве гувернёра исключительно их старого киборга. «Шестёрку». Охранника, привратника и помощника по хозяйству в одном флаконе. Вот этого не мог понять никто. Кроме, пожалуй, бабушки. Да и та сочувствовала в основном молча, открытой радикальной поддержки не проявляла. Так что Мэнни пришлось всего добиваться самому. Но парень в грязь лицом не ударил. Нескольких недель упорной психологической обработки хватило, чтобы склонить на свою сторону отца. После этого убедить матушку, а тем более остальных было уже делом техники. К осени специально приглашенные специалисты DEX-компани установили дополнительные блоки, инсталлировали в систему и протестировали пакеты программ и утилит. Ко времени начала занятий Джером был во всеоружии.
Джеромом дэкса окрестили с лёгкой руки, (а точнее, с «лёгкого слова») всё того же Мэнни. Дело в том, что когда года три назад киборгу установили блок имитации личности, (тут Мэнни был, надо сказать, вовсе не при делах, это была совместная причуда отца, которому захотелось обсуждать с киборгом археологические находки очередной сопровождаемой им экспедиции, и деда — любителя моторетро, которому остро не хватало единомышленников и собеседников в гараже). Одной из базовых установок личностного типажа оказалась модель чувства юмора, сходная с древним классиком Дж. Джеромом. Мэнни очень любил этого автора, смаковал сцены из «Троих в лодке…» и кликал забавного комнатного робота-пылесоса не иначе как Монморанси. Ну, а обретшего тонкое английское чувство юмора киборга, соответственно, прозвал Джеромом. И, как говорится, «попал в точку». Имя на удивление быстро и крепко прижилось, Джером стал семейной достопримечательностью и даже гордостью. До этого-то всё «Дэкс» да «Дэкс«. Подумаешь. У половины соседей такие «дэксы«. Не сподручно как-то гордиться было. Другое дело — теперь, когда у киборга появилось имя, да ещё такое подходящее!
В общем, жил Мэнни со своей семьёй, как говорится, душа в душу, и секретов от предков не имел. Кроме одного. Совершенно иррациональной, но от этого не менее заветной тайной мечты: спровоцировать у Джерома пробуждение биологического мозга, развития самоосознания и, соответственно, полноценной личности, настоящей, а не программного суррогата. Спросите, откуда Мэнни взял такую идею? Ну, так он же был Сказочником. А сказочникам сам Великий Космос велел верить в чудеса. Тем более, когда за плечами юного литератора выстроилось могучее войско — Шекли, Бредбери, Воннегут, Хайнлайн, Булычев, Азимов… И вот теперь Мэнни вплотную приблизился к точке коньюнкции с реализацией своей мечты.
— Привет, Джером. Как ты?
Подобная постановка вопроса неизбежно ставила киборга в тупик. Но Мэннипродолжал упорно использовать именно такие формулировки. Адекватно ответить на которые мог только человек Мыслящий. Разумный. Живой…
— Здравствуйте, молодой хозяин. Вопрос не корректен. Не достаточная конкретизация действия. «Как я…» — что именно? Отдохнул? Получил энергетическую подзарядку? Дошёл досюда? Пожалуйста, сузьте вариативность для получения максимально точного ответа.
Эх-хх… Ну ничего. Ничего, киборг ты мой расчудесный. Капля, говорят, камень точит. Всё равно ты у меня «проснёшься». Как миленький. Время за нас, а не против.
— Приступим к занятиям, молодой хозяин?
— Конечно приступим. Только я же уже просил. Не зови меня так. Пожалуйста, называй по имени. Просто по имени. Мэнни. Неужели это так сложно?
— Хорошо, молодой хозяин Мэнни. Итак, сегодня у нас тема: «Влияние эпохи романтизма на формирование тенденций в мировой литературе девятнадцатого столетия…»
Мэнни слушал хорошо поставленный голос гувернёра и думал о том, как можно изучать романтизм, если не понимаешь значения, смысла этого понятия по-настоящему. Не мыслительным аппаратом — душой… Если нет её, этой души, спит она, мёртвым, беспробудным сном. Чего в таком случае стОят любые, даже самые профессиональные рассуждения о романтизме… Да и о любых других культурных течениях, впрочем, тоже… Эх, Джером, Джером… Как же ты, милый, при таком раскладе шутить-то умудряешься? И ведь достаточно удачно порой даже. Интересно… Надо будет поглубже изучить этот вопрос.
Закончив дневные программные занятия, Мэнни вместо того, чтобы, как все мальчишки, отправиться на улицу играть в голоквадробол или гонять на грависёрфе, обвешивался вирт-окнами и принимался за изучение трудов по экзо-, псевдо- и просто психологии. Эти науки не казались ему гранитом, их не было никакой нужды грызть, вопреки расхожему мнению. Об них не нужно было обламывать зубы и мозги. Но иногда в них запросто можно было намертво увязнуть, как в бассейне с неньютоновской жижей. Попавшись пару раз на эту их особенность затягивать, запутывать и не отпускать, Мэнни был постоянно начеку, и никогда слишком не углублялся в подробности до тех пор, пока не изучал тему досконально, до полного понимания, и только тогда постепенно, пласт за пластом, забирался на глубину. И истины потихоньку, нехотя и недоверчиво начинали открываться молодому экспериментатору. С каждым днём Мэнни проводил свои бережные атаки на пребывающий в глубокой коме биологический мозг киборга всё более и более профессионально. Но тот упорно не желал просыпаться.
«Проблема гения» присутствовала в жизни Мэнни с самого детства. Сверстники не понимали парня, живущего в мире сюжетов и персонажей. Те, кто постарше, либо тоже не понимали, либо завидовали. Взрослые… Нет, эти, конечно, не завидовали — наоборот, восхищались, ценили, поощряли. Но… Они были взрослые. Обыкновенные взрослые. Сказочников среди них, к сожалению, не было. Во всяком случаенастоящих, таких, которым «вечно двенадцать», или возраст вовсе отсутствует. Мэннитолько читал о таких, среди бесчисленных биографий и критических очерков. ГансАндерсен… Кир Булычев… Владислав Крапивин… Увы, эти удивительные Сказочники жили в далёком прошлом, дотянуться и заглянуть в которое можно было, к сожалению, лишь посредством воображения. Поэтому друзей у Мэнни не было. Не то, что друзей — даже приятелей, с которыми можно беззаботно пошутить, перекинуться парой-тройкой слов на перемене между занятиями, не опасаясь каждую минуту получить насмешку, «шпильку», а то и вовсе тычок или подзатыльник. В лучшем случае к нему обращались, чтобы списать сложное домашнее задание или получить подсказку на контрольной. Как обращались бы, окажись среди них «всезнающий» киборг, у которого всегда готов правильный ответ на любой вопрос. А чаще — просто не замечали. К прозвищу «Профессор Тыц-тыц» Мэнни привык за школьные годы едва ли не крепче, чем к имени. Почему «Тыц-тыц«? Потому что похоже на звук клацанья клавиатуры при наборе текста.
И вот однажды Мэнни загорелся тайной мечтой о Друге. Таком, который не будет насмехаться и дразнить, с которым можно будет говорить о самом сокровенном, не опасаясь подвоха, который будет понимать, о чём ты говоришь, и поддерживать разговор, а не просто кивать молча с идиотским видом развесистого июльского лопуха. Где взять такого друга, Мэнни понял в первые же дни, когда в доме появился DEX. С тех пор вынашивал свою мечту, готовился и ждал момента. И вот время пришло.
— Доброе утро, Джером. Ну, что, брат Пушкин, как оно?
Мэнни приготовился привычно услышать логическо-лингвистическуюконструкцию в ответ на простенькую литературную шутку и снова терпеливо объяснять биоэлектронному приятелю, зачем такие шутки присутствуют в жизни и сознании людей…
— Да ничего, брат! Так как-то всё…
На губах киборга заиграла асимметричная улыбка, а левый глаз заговорщически подмигнул. И в неловкой тишине кабинета на этот раз, обескуражено приоткрыв рот, «завис» уже сам Мэнни.
Демидий Пористович вышел из квартиры, прижал ладонь к сенсору, закрывая дверь на замок. И слегка наклонился, чтобы переобуться из домашней обуви в уличную. Он всегда так делал — менял ботинки перед входом в квартиру, а не в микроскопической прихожей.
А потом вдруг ощутил, что его схватили за шею, словно тисками, и подняли в воздух. Кричать было жутко неудобно: все же он был воспитанным человеком и считал, что пугать соседей невежливо. А еще стало очень страшно. Зато можно было подрыгать ногами, без вреда для здоровья.
***
Даник выглянул из-за угла, подняв повыше невидимый бластер и прищурив один глаз.
У настоящих древних пиратов часто почему-то одного глаза не хватало, а на закрывающей его повязке красовался череп с костями.
В коридоре было тихо и светло: дверь киборг почему-то оставил открытой. Даник сначала удивился, когда его напарник-пират двинулся не на кухню, где, как подозревал Даник, строили козни страшные враги, а наружу — за дверь, но решил, что так даже веселее: дома Данику играть на лестничной площадке не разрешали. Заскучав немного, Даник выдвинулся из засады и на носочках подошел к двери…
Чтобы столкнуться нос к носу с чем-то кошмарным. Даник вытаращил глаза, забыв и про пиратскую повязку, и про бластер, и про все на свете: киборг появился на пороге, неся за шиворот какого-то странного деда в домашних тапках.
Зайдя в квартиру, киборг доложил:
— Объект захвачен. Можно пытать.
Даник открыл рот, но что сказать, так и не придумал. Это он кого захватил?!
— Т-ты вообще, что ли! — опомнившись, воскликнул Даник.
— Брось его! Ты что? Нас теперь с тобой обоих же убьют нафиг!
Киборг приказ выполнил, хотя уже просчитал последствия и результат счел неудовлетворительным.
Объект поступил в точности с расчетами: шлепнулся на задницу и заверещал. Громко, визгливо, и с акцентом на привлечение службы правопорядка и приглашения специалистов Декс-компани.
Киборг прикинул как лучше заткнуть орущий объект: зажать рот или, для надежности, свернуть шею? Но не успел определиться с выбором, как на пороге комнаты возник помятый, всклокоченный, злой от очередной незапланированной побудки и толком не проснувшийся хозяин.
***
Понять, что происходит, под воздействием мощной звуковой волны было сложно, осознать, какого делает в его прихожей какой-то мужик, было трудно.
А когда по обрывочным воплям Томпсон сообразил, что к чему, и мысленно дорисовал логическую картинку, то в полной мере испытал на себе всю глубину и многозначность выражения «охренеть до офигевания». Первым порывом было схватить бластер, вторым — попробовать удалить людей на безопасную дистанцию. Третьим — включить голову и решить вопрос мирно и без жертв.
Замерший неподвижно киборг, на первый взгляд, казался меньшей проблемой, чем истерящий мужик и рыдающий ребенок.
— А ну молчать, — звучный командный голос лейтенант Томпсон вырабатывал долго и ценой сорванных связок. Зато тут навык быстро доносить нужную команду пригодился.
Дождавшись тишины, Томпсон потребовал доложить четко и по существу дела что произошло.
Останавливать вопли приходилось еще раза три, но волшебная сила всегалактического мата оказывала поистине целебный эффект. Мужик даже кое-как встал и сумел выразить претензии почти вежливо и тихо.
А Даник — объяснить суть игры, даже почти без всхлипываний. Лейтенанту жутко хотелось вытеснить незадачливого соседа в коридор и решить проблему методом жестких переговоров, но оставлять ребенка в квартире с кибером было нельзя. Значит, удалить соседа.
— Приношу свои извинения, — Томпсон чуть сдвинулся, чтобы, если что, закрыть от броска ребенка. Прекрасно понимая, что смысла в этом нет никакого. Но иначе он не мог.
— Они просто поиграли в пиратов.
Вы сами видите, что киборг выполнял приказ, выполнил максимально корректно, но я сегодня же лишу ребенка права управления. И мальчик будет наказан. И киборг тоже. Еще раз прошу простить за этот досадный инцидент…
Взгляд мужика был настолько ледяным, что растопить холод и подозрительность могла только жертвенная кровь.
И лейтенант в чем-то был согласен с киборгом: такого мерзкого типа придушить — благое дело. И с трупом договориться намного проще.
— Оставляют сопляков со всякими жестянками… — только и проворчал сосед, прежде чем покинуть квартиру, гордо шаркая тапками.
— А человек ведь чуть не погиб! Но я найду управу…
Лейтенант, сохраняя каменное выражение лица, закрыл за бывшим пленником дверь. Сенсорный замок зловеще загорелся красным, ничего хорошего оставшимся внутри не предвещая.
— Замри! — выдохнул лейтенант, хватая мальчишку за плечо и задвигая себе за спину. С малолетним пиратом и его играми с боевыми машинами он разберется позже, если удастся уцелеть.
— Хо-зя-ин, — с трудом по слогам произнес киборг. Он стоял навытяжку, скованный приказом, даже не дышал, но сказать было важно.
— При-каз… маль-чик…
Киборг хотел сказать, что, прежде чем отдавать ему приказ о самоликвидации, человеку следовало бы убрать куда-нибудь мальчика. Он-то не бросится, но на всякий случай и по инструкции так положено. Да и вообще ребенку не стоит смотреть как убивают киборгов — а то потом и в это еще играть будет.
— Какой нафиг приказ? У него нет права управления! — Томпсон лихорадочно пытался припомнить, где положил комм, чтобы связаться с ликвидаторами. Он и по долгу службы и как просто галозритель уже видел немало роликов о сорванных киберах. Но те были далекие и чужие, а этот свой. И он до сих пор живой, и мальчишка целый. И даже соседа этого говенного притащил без повреждений.
— Плакал… иг-рать…
— Придурок! Можно было игру приличную выбрать, — лейтенант вдруг подумал, что тут чего-то не то происходит. Стоя на расстоянии четырех метров от сорванного киборга с ребенком за спиной, он рассуждает о правильных и неправильных играх?
— Товарищ лейтенант, не надо его наказывать. Он просто не умеет играть, но он хотел научиться и он старался! — Даник попытался вывернуться, но лейтенант держал крепко.
— Это я виноват. Меня можно наказывать. Неделю без мультиков, да? — Хо-зя-ин… не на-до… маль-ки-ка на-ка-зы-вать… это я ви-но-ват… я не по-дума-мал…
— А тебе и не положено! — отрезал лейтенант.
М-да. Не подумал тут, в первую очередь, он сам. Когда на звонок отвечал и не слушал, что ему предлагают. Теперь приходилось судорожно шевелить мозгами и думать, что со всем этим делать. Мальчишка упорно пытался вылезти из-за его спины и напороться на сорванного декса, сам декс, с какого-то перепугу, двух слов связать не мог…
Пир-раты, мать их! Доигрались!
Устав удерживать вертлявого мальчишку, Томпсон ухватил его за плечо, поставил рядом с собой и приказал:
— Стой спокойно! Так.
Ты, — теперь он обратился к киборгу, — идешь на кухню. Садишься там на стул и сидишь. И ждешь меня. Не двигаться и никого не захватывать! Ясно? Отлично. Иди, — проводив киборга взглядом, он развернул мальчишку к себе лицом и так же четко выдал инструкцию:
— А ты иди в комнату, и чтоб до утра… До десяти часов так точно я от тебя ни звука не слышал. Выходить нельзя. Понятно?
— А… — И нет, это не одобрить нельзя, — припомнил прошлые махинации лейтенант.
— Это не предложение, а приказ.
— А с ним вы что сделаете? — униматься мальчик не желал.
— А это не твое дело. На самом деле Томпсон понятия не имел, что сделает или чего не сделает, а настойчивое желание семилетки решить проблему лишением мультиков порядком раздражало. Ему, может, еще и киборга мультиков лишить? Проводив мальчика до комнаты и настойчиво подтолкнул внутрь, лейтенант повторил инструкцию еще раз и закрыл дверь. Постоял в темном коридоре, ни о чем не думая и просто пялясь в стену, а потом направился на кухню. Что он скажет и что спросит не знал. Но даже в самых рискованных операциях определенная доля успеха зависела от умения импровизировать. Значит, и здесь только это и остается. Только нужные слова как-то не подбирались, уж слишком ситуация была нестандартной…
***
Родители за своим чадом явились только во втором часу дня. И такие счастливые, что Томспон, встретив их на пороге, даже усмехнулся в ответ. Если повезет, такими же счастливыми они и уйдут через пять минут. А на звонки Сергена, если вдруг тот потом и прознает про утренние приключения с захватом заложника, можно будет и не отвечать, ссылаясь на занятость…
— Ты просто святой человек! — с чувством заявил Серген, едва переступив порог.
— Как Даник, не баловался? Все у вас в порядке? — поинтересовалась темноволосая женщина, от которой пахло пудрой и духами.
Лизу, жену Сергена, лейтенант видел впервые. Начать знакомство пришлось с вранья.
— Разумеется, все в полном порядке, — заверил Томпсон.
— У вас просто прекрасный ребенок. С очень… Чрезвычайно развитой фантазией.
— О, это правда, — разулыбалась Лиза.
— Дома он постоянно играет в пиратов! Всех соседей уже распугал, представляете? Лейтенант невнятно хмыкнул: о-о-о, ему ли не представлять! — и громко позвал:
— Даник! Иди сюда, пришли тут за тобой.
Но являться пред родительские очи Даник не спешил, а вместо ответа из-за прикрытой двери доносилось странное жужжание… …жужжал мальчишка.
Раскинув руки и восторженно двигая ногами почти под потолком — на вытянутых руках параллельно полу его кружил, крепко ухватив за талию, киборг. Иногда мальчишка менял жужжание на рычание, иногда выдавал странное «тр-тр-тр», а иногда попросту заходился хохотом.
— Ух ты! — Серген заглянул в комнату из-за плеча лейтенанта и восхитился:
— У тебя киборг что, и с детьми может? Программу от мэрьки в него закачал?
— Да, — снова соврал лейтенант.
— Он вообще у меня очень альтернативый… одаренный. То есть талантливый. Про звездолеты сказки рассказывает. Уже вторая серия пошла. — Удивительно! — впечатлился Серген.
— Даже не думал, что такое возможно. Ну, вижу, Данику тут очень здорово было! Слушай…
— Томпсон напрягся, узнав тот самый тон, и не зря.
— А у Лизы тут во вторник еще корпоратив, а туда с детьми, сам понимаешь, не вариант…
Томпсон так выразительно кашлянул, что Серген понятливо вздохнул. У него тут, конечно, нашелся внезапно педагогически одаренный сорванный декс, но еще к одному нашествию пиратов Томпсон был морально не готов.
— …А маленький звездолет увидел на визорном экране легкое облачко и, разогнавшись, влетел в него, и заскользил в ватной мякоти вверх-вниз, — рассказывал живым голосом киборг, подбрасывая мальчишку в такт словам.
— А над верхним прозрачным куполом радостно перемигивались огромные золотые звезды…
***
Вечером Томпсон привычно разогрел две порции контейнерной пищи. Ужинать, пусть и в компании киборга, было приятнее, чем в одиночку. — Хозяин, — киборг сидел за столом, вяло ковыряясь вилкой. Но долго выдерживать напряженное молчание стало невмоготу даже машине.
— Ты определись, что со мной сделаешь? Отдашь приказ? Утилизируешь? Обменяешь?
— Уга, — в такт своим мыслям покивал лейтенант, — и потом гадай, какого кибера опять подсунули. Ты-то хоть адекватный. И с детьми умеешь. — Умею, — согласился киборг, — можешь смело своего заводить.
Томпсон закашлялся от смеха и едва сумел отдаленно приличными жестами объяснить киборгу свое решение и то направление, куда киборгу следует идти с подобными предложениями…
Киборг отошел к стене и встал, заложив руки за спину. Мальчишка запрокинул голову, разглядывая нового знакомца с искренним интересом. Киборгов он раньше видел только в рекламных роликах, а там они были такие все крутые, в суперкомбезах, с оружием, а этот… какой-то не такой. Вот что это за вид — чего он в футболке с каким-то глупым медведем? И чего такой лохматый?
— А ты убивать умеешь, да? — спросил Данник с сомнением.
Киборг опустил на него взгляд и каким-то дурацким пустым голосом ответил:
— Да.
— Кру-уто. А много ты уже убил?
Киборг завис. Точное количество убитых, особенно в первые два года в боевых условиях, было припомнить сложно: память вычистили основательно. Но если напрячься и подсчитать… В прошлой операции он подстрелил одного снайпера. А когда брали террористов, захвативших кондитерскую, то он не стрелял, просто одного захватил и придушил, а потом ел пирожные. А в прошлом году, кажется, всего человек семнадцать. Но там придурки просто драться полезли — и надо было действовать жестко, чтобы разнять болельщиков.
— Ты тоже тормозишь, как все киборги? — разочарованно протянул Даник, устав ждать ответ.
— Папа говорит, у вас у всех какие-то глюки вечно. Ну, а играть-то хоть ты умеешь? — мальчик поднял повыше плюшевого дракона, ярко-синего, с огромными красными глазами.
— Вот в драконов, например? Драконы — они знаешь, какие? Они пламенем дышат и всяких там героев едят. И летают.
Киборг обиделся. У него не глюк, он считал.
— Игра — это специальная обусловленная форма поведения социализированных личностй, которая выражается в различных видах активности: взаимодействие с другими субъектами, манипуляции с предметами, деятельность с объектами виртуального пространства. С кибермодифицированными организмами активность «игра» производиться не может.
Мальчик с минуту обдумывал услышанное. Сложно, но главное он понял сразу: играть с ним не будут. В драконов так точно.
— Ладно, а в вампиров ты играть умеешь? — Даник искренне считал, что уж в вампиров-то не играть — это надо совсем дураком быть.
— Они крутые! Они пьют кровь, а потом могут летать и в мышей превращаться! — он крутанулся на месте и раскинул руки, показывая летучую мышь, и с надеждой уставился на киборга.
— Давай, как будто я — вампир, а ты… А ты кем хочешь быть?
— Я киборг. Модель Dex-6, серийный номер 245616ВОИС55611ЫУПР7.
Охраняемый объект отдавал странные приказы: определить, являются ли они бытовыми, было затруднительно. Сказывался и дополнительный приказ хозяина: «с пониманием». Чтобы понять, о чем говорит ребенок, пришлось выйти в сеть и поискать в справочниках: в своих программах киборг никаких игр с летучей мышью не обнаружил. Только информацию о том, какой мыши обладают пищевой ценностью и как их можно поймать. Даник моргнул: нет, ну что он такой глупый?
— Не хочешь в вампиров, — вздохнул он.
— А в оборотней если? — И решил не дожидаться, пока этот два-четыре-и-дальше-как-там-циферки снова начнет говорить глупости, а взять дело в свои руки:
— Давай так! Как будто ты вот — оборотень… Нет, лучше я — оборотень, и я превращаюсь в дракона! А ты тоже оборотень, и вот в кого ты превращаешься? Только давай нормально! Все играть умеют, а ты какой-то не такой! В кого превращаться будешь, ну?!
— Я — киборг, — и снова вежливо повторил свой номер и модель.
Ребенок хотел во что-то превращаться — ну пусть бы превращался. А почему должен превращаться он сам? Это было непонятно. Может, как-то объяснить?
— Я кибер-модифицированный организм, который сохраняет статичную форму, имеющуюся в данном виде. Превращения могут вызывать дополнительный нерациональный расход энергии.
Даник изумленно распахнул глаза: ну надо же, киборг, а таких простых вещей не знает!
— Ты что, это же волшебство такое, — снисходительно пояснил он.
— Когда волшебство, никакого расхода нет… И вообще все легко получается. Ты что, мультики никогда не смотрел? Вот в девчачьих там постоянно какие-то феи летают — это такие человечки, ма-аленькие, вот как палец у меня, — Даник на всякий случай продемонстрировал мизинец: вдруг ему и это уточнять надо?
— И это у них там тоже волшебство. А есть еще мультики старые совсем, еще древнющие, там и деревянные корабли летают, и бабки-ежки в деревянных ступах… И люди тоже летают!
Даник загорелся снова: вот во что нужно поиграть, ну от этого нельзя отказаться!
Он посадил дракона на стол, присмотрелся и передумал: спрятал вниз, под табуретку, и поведал шепотом:
— Это — крокодил! И у него часы тикают в животе. Слышишь?
— Нет, — киборг активировал все датчики и сканеры на полную мощность. — Ничего не тикает. Посторонних звуков не обнаружено. Взрывные или потенциально взрывоопасные устройства отсутствуют. В случае обнаружения подобного устройства рекомендуется максимально быстро покинуть помещение и отправить вызов специалистам.
Киборгу стало грустно — он уже знал значение этого слова и понимал состояние, которое оно описывает. Летающие драконы — это, наверное, красиво, если спецэффекты хорошие. А вот ступы летать не могут. Они ведь полые внутри, и там просто нет места для нормального движка. А ведь летать им приходится еще и с грузом. Магия еще какая-то? Нет, в магии никакого аккумуляторного устройства быть не может, так что предмет все равно в воздух не поднимется.
Даник открыл рот — ну чего он издевается? — и закрыл. Слова потерялись где-то в горле. Мальчишка посмотрел под стол, на одиноко сидящего в углу дракона-крокодила — который прекрасно, между прочим, тикал, вот Даник все слышал! — потом глянул на киборга, упрямо не желающего играть ни во что, и вдруг тихонько обиженно всхлипнул.
— Ну и л-ладно, — и голос стал каким-то ломким и тонким.
— Не хочешь — не надо. Сам и стой тут, как дурак! А я… Я пойду на крокодила охотиться. Но охотиться почему-то не хотелось. И в дракона играть тоже не хотелось. И ни во что другое.
Даник отвернулся к окну и сердито вытер рукавом глаза: почему-то они чесались.
Пусть он и взрослый и очень самостоятельный — как любит повторять папа, но сейчас ему было очень грустно и одиноко, как совсем маленькому. И захотелось плакать, вернее, по щекам сами собой стали скатываться слезы.
Киборг моментально уловил изменение настроения вверенного ему охраняемого объекта. И тоже почувствовал дискомфорт. И дело даже было не в том, что хозяин может разозлиться — он ведь задачу выполнил: объект цел и невредим, — а в том, что мальчику стало плохо.
Активировавшаяся, согласно инструкции, программа психологической помощи выдала список рекомендаций по нивелированию шокового состояния, но они, увы, не подходили к ситуации.
Он был военным дексом, и у него было много максибайт специализированной информации, но расширенный поиск по всем имеющимся данным не дал подсказки, как следует поступить в этом случае.
Киборг вздохнул: под плотными потоками плазмы было намного проще и понятнее.
Мальчик плакал, уже не скрываясь, так горько, как умеют лишь дети. Полностью отдаваясь своей печали. И здесь с ним не захотели играть. Дома мама вечно то сидит за терминалом, то утыкается в планшет и однозначно угукает на все его вопросы.
Папа приходит с работы уставший и отмахивается от него, говорит, что ему надо отдохнуть.
И даже этот восьмой… никому он не нужен и неинтересен, раз с ним никто не хочет поиграть. Киборг прислушался к своим ощущением, проигнорировав сведения от датчиков. Ему тоже было грустно и больно. Ладно, даже если это будет последний важный поступок в его короткой жизни… очень осторожно киборг отошел от стены, приблизился к мальчику, присел на корточки, изо всех сил надеясь, что хозяин крепко спит и будет спать как можно дольше.
— Прости меня, пожалуйста, — говорить было сложно и непривычно, — я не хотел тебя обидеть. Я… просто не умею… — нужное слово нашлось не сразу, — играть. Но ты можешь меня научить. И мы сможем потом поиграть вместе. Расскажи задание… что мне надо делать?
Даник оглянулся через плечо, посмотрел на киборга сверху вниз: такой большой — и таких простых вещей не знает. А разве так бывает? Данику, конечно, встречались взрослые, которые играть не то что не умели — не любили. Скучно, говорили, иди сам поиграй. Но про них Даник точно знал, что когда-то они все умели: и на драконов охотиться, и корабли на абордаж брать — еще простые, деревянные корабли, какие в древности были. Но и на взрослых иногда, как папа говорил «накатывало», и тогда они вдруг начинали размахивать палками, словно шпагами, и из невидимых бластеров стрелять…
Но Данику раньше никогда не приходилось кому-то вот так с нуля рассказывать, как нужно играть. Это же просто: играешь — и все…
— Ну… Ты, например, кино про пиратов видел? Или мультики… Хоть что-то? Вот надо так, как там, понимаешь? Как будто ты… Пират или кто… — Даник запнулся и подумал: нет, так ему ничего непонятно. Опять скажет, что это ерунда невыполнимая. А если он и мультиков не смотрел… Даник развернулся, окинул киборга еще одним взглядом — теперь изучающим и пристальным, и вдруг торжествующе улыбнулся:
— Ладно, а бандитов ты видел? Таких, с бластерами, виброножами, которые такие р-р-р-р! Видел? Вот представь теперь, что ты — бандит! Только понарошку бандит. Ну, вот нож у него настоящий, а у тебя он… Как будто. Сможешь? Киборг на ускоренке промотал видео про пиратов. По мгновенному поиску нашел двенадцать фильмов, из них восемь было древних, двухмерных, костюмированных — так значилось в описании. Киборг не совсем понял разницу — в оставшихся люди тоже были в основном одеты. Ну кроме особей женского пола, те были скорее раздеты в костюмы. Пираты не делали ничего нового: кричали, размахивали… система по аналогии определила вид оружия — саблями, убивали друг друга.
Игра киборгу не понравилась. Ему не хотелось сейчас никого убивать. Да и подходящих враждебных объектов для контактного боя не наблюдалось. Да и непонятно, зачем кричать, когда лучше тихонько подкрасться и снять пост — так оно гораздо эффективнее выходит.
И про бандитов тоже… не очень. Когда приходилось брать какую-либо группировку, то сложность задания возрастала. Потому что бандитов надо было захватывать целыми и живыми, а они сопротивлялись, аргументируя свое несогласие с планом операции лучами бластеров. Если играть в бандитов, то кого захватывать? Хозяина? Он точно будет против. Тогда как играть? Задействовать других людей? Можно их приобщить к игре посредством нетравматичных методов воздействия, но им ведь может и не понравиться. И они могут начать ругаться — такое уже было во время выполнения боевых заданий. Но тогда вступался хозяин, а если сейчас разбудить его по такому поводу — убьет. Тем более, что приказ был четким: не трогать. А как захватить, если не трогать? Даже, чтобы вырубить человека к нему хотя бы один раз придется прикоснуться.
— А ты уверен, что тебе хочется играть в пиратов и бандитов? Тут нет подходящих объектов для выполнения условия игры, — киборг решил получить больше информации для объективного анализа ситуации и выстраивания наиболее верного плана действий.
— И куда надо совать вибронож, если это понарошку? — В живот, — уверенно ответил Даник. Он и про пиратов, и про бандитов много чего смотрел.
— Еще в глаз можно! Тогда кровища прям оттуда будет хлестать, так прям пы-ы-ыщ-щ! А в одной киношке ножом еще голову отпиливали… Да без разницы, куда совать, главное — попасть!
Киборг подумал, что попасть — это элементарно. Вопрос в том, как сунуть и при этом выполнить приказ про целостность объекта. Кажется, вибронож и целостность объекта несовместимы.
— Если тыкать так, то объект пострадает и будет непригоден к допросу, — попробовал объяснить киборг.
— А объект захватывают ради последующего получения сведений.
— Да можно и убивать тоже, — пожал плечами Даник: если этому в допрос интереснее, можно и в допрос поиграть.
— Но так тоже прикольно. Ты не тупи только, ну, давай, двигайся как-нибудь, если ты бандит или пират, то они не стоят как доска какая-то! Представь вот, что у тебя нож…
— Даник деловито вцепился в руку киборга и попытался придать ей такое положение, как будто в кулаке, и правда. зажат нож, и ножом этим скоро кого-то проткнут.
Киборг посмотрел на руку, но ножа в ней не обнаружил. Между тем подумал, что ножом не рационально: потом еще кровь отстирывать — люди приказывали, потому что заляпанное кровавыми брызгами оборудование нарушало их эстетическое мироощущение.
Сами именно так и говорили, только использовали совершенно другие слова. А в полевых условиях стирать и сушить одежду неудобно, но тут в квартире будет проще — есть машинка. Только вот придется еще кровь с поверхностей оттирать. А он все-таки не Mary.
Может, предложить мальчишке кого-то без ножа захватить? Он это запросто.
— А кого надо захватить? — решил все-таки уточнить киборг.
— Врагов! — поведал Даник, радуясь: ну наконец-то дело пошло!
— Нет, подлых предателей, которые… вериломно… вероломно похитили наш корабль и нашего капитана, а теперь мы должны их поймать, захватить и победить. И чтоб они пожалели! Они скрываются на том вон острове, — мальчик показал в коридор, — и поджидают нас с саблями и бластерами!
— Враждебных объектов не обнаружено, — киборг для верности просканировано коридор дважды.
— Они прячутся, затаились в засаде, — мальчишка давно забыл, что плакал, и теперь аж подпрыгивал от азарта и предвкушения интересной игры. — Иди и захвати.
— Приказ принят, — вздохнул киборг.
У ребенка не было права управления, но проще подчиниться, чем опять наблюдать как маленький человек расстраивается.
Вызов пришел в такую рань, когда убийство дозвонившегося, даже по законам военного времени, могли простить и жертву неурочного звонка оправдать. Полшестого утра в выходной день считается глубокой ночью. Особенно после трехсуточного дежурства. Мера, конечно, вынужденная, но тут без вариантов. И на работе даже подремать толком не удалось. А завтра снова на дежурство: неделю праздничных городских мероприятий еще никто не отменял, как и мобилизацию всех сотрудников.
Орущий видеофон лейтенант Томпсон нашарил вслепую, тщетно пытаясь продрать хоть один глаз. И «принять вызов» нажал тоже наугад. Выть адское устройство связи прекратило, и из динамика раздался вкрадчивый покаянный голос:
— Ты можешь потом пристрелить меня, если захочешь!
— Ладно, — согласился лейтенант: потенциального смертника он еще не узнал, но предложение выглядело заманчиво. И реализовать его хотелось немедленно.
— Выручай, — вздохнул собеседник.
Лейтенант наконец-то сфокусировался на экране, сонно морщась. Оттуда на него печально смотрел давний приятель и почти сосед — всего-то через пару кварталов можно в гости ходить.
— Чего тебе, Серген?
— Да понимаешь, у Лизки грант… ее ролик победил на фестивале любительской рекламы, и надо срочно ее везти на вручение.
— Поздравляю, — лейтенант решил, что миссия выполнена и можно закрыть глаза, отключиться и от собеседника, и от реальности.
— А у нас тут, ну… Ребенок!
— Ну… поздравляю, — повторился он, плохо понимая, что еще от него ждут. В половину-то шестого. Ладно еще, если бы украли этого ребенка или еще что…
Сонно устыдившись неэтичным мыслям, лейтенант зевнул:
— Ну дети — это цветы и все такое. Я-то тут при чем? С экрана смотрели очень уж скептически.
— Оставить его не с кем. Бабки у нас все разъехались, а нянек всяких Лизка терпеть не может. Говорит, лучше вообще одного пацана оставить, чем с чужими тетками… Ну, а ты, это, вроде как свой, понимаешь?
— Понимаю… поздравляю… — мозг отказывался функционировать даже на жалкие десять процентов. И сообразить, чего хотят и зачем, не удавалось. Поставили бы четко задачу, чтобы ответить «есть» и выполнять на автомате, а то слишком много слов. А суть?
— Можно к тебе Даника, пока мы туда и обратно?
— Угу, — он бы сейчас согласился на все, что угодно, за пару часиков сна. И не важно, чего там конкретно спрашивают. Он уже согласен.
— Я тогда его… того… короче… мы уже у тебя возле парадного.
— М-м… что? — лейтенант наконец-то проснулся настолько, чтобы почуять подвох.
Но, кажется, включилось чутье как-то поздно:
— Э-э-э… ну-у-у… и оперативно вы… телепортировались! Жди… те… За десять минут, за которые Томпсон успел умыться, натянуть штаны и откопать вчерашнюю рубашку, до него окончательно дошло во что он вляпался. И громкий детский голос, который раздался за дверью одновременно с писком звонка, определение ситуации только усугубил. Томпсон вздохнул, мельком взглянул в зеркало, застегнул на рубашке еще одну пуговицу и открыл дверь. Деваться-то некуда.
Мальчишка влетел в квартиру вихрем, прижимая к груди какого-то кошмарного зубастого зверя, с восторгом огляделся, вежливо поздоровался и сверкнул солнечной улыбкой:
— Привет, товарищ лейтенант! А вы играете в драконов?!
— По утрам я сам как дракон. Злой, сонный и голодный, — Томпсон с намеком посмотрел на папу мальчишки, который заходить не торопился. Серген намек понял, но как-то неправильно: послал воздушный поцелуй, помахал ручкой и торопливо поскакал через ступеньку вниз. Хотя лифтом было бы удобнее. Лейтенант закрыл дверь, очень осторожно, потому что приходилось сдерживать внутреннюю волну ярости за испорченный выходной. И достаточно было малейшей искры, чтобы дверь хлопнула, а вулкан эмоций пробил плотину выдержки. Вдох-выдох.
Томпсон развернулся к мальчику.
— У меня к тебе… Кхм, — лейтенант подумал, что сказать «приказ по личному составу» как-то нетактично, — …предложение. Организовать отбой на пять-шесть часов.
— А можно не одобрить? — Даник сосредоточенно наморщил нос. Томпсон подумал, что для своих семи лет ребенок слишком сообразительный. Со взрослыми дядями на службе проще: они прямые приказы не оспаривают. Правда, саботируют их тайно.
— Можно, но тогда тебе придется тихонько посидеть, пока этот приказ буду выполнять я.
— А посидеть долго?
— Пять… — лейтенант закашлялся: заставлять ребенка, который еще ничего противозаконного не сделал, «сидеть тихонько» пять часов — это жестоко. За такое леди Гадира из ювенального отдела не погладит, а пришибет.
— Могу включить мультики и показать, где лежит еда.
— А ты… вы какие мультики смотрите? — деловито осведомился мальчишка.
Томпсон задумался: его каждодневные «мультики» с кровью на стенах, колотыми ранами и ожогами от бластера на пол-лица какого-нибудь бандита для детских глаз точно не предназначались, а на другие времени не оставалось, — и честно сказал:
— Я никакие не смотрю. А ты сам каналы пощелкаешь — выберешь.
Экскурсия вышла краткой: вот головизор, управляется голосом, только орать не надо; вот кухня, тут холодильник, там… Э-э, кефир древний и салат вчерашний в контейнере, но есть еще печенье вон там на полке и мармелад… Хотя его ты лучше не ешь, твердоват. А чай вот тут.
Мальчишка понятливо покивал, героически попытался разгрызть мармеладку и хрустнул — лейтенант понадеялся, что мармеладом, а не зубом; потом потыкал в сенсорную панель плиты, включил-выключил чайник, зачем-то поинтересовался, открывается ли окно — и лейтенант подумал, что лучше, наверное, перестраховаться.
— Восьмой, иди-ка сюда, — негромко позвал он, пытаясь отогнать навязчивые картинки будущего, в котором любознательный «Даник» выпадает из окна или убивается как-то еще.
— Кто такой восьмой? — тут же заинтересовался мальчишка.
Ответ явился сам — в виде невозмутимого темноволосого киборга. На подбородке у него красовался отпечаток подушки.
— Вызывали, хозяин? — киборг мгновенно просканировал помещение и с особой тщательностью новый объект.
Человек, ребенок, возраст предположительно семь лет, рост — 116,5 сантиметров, вес — 23 килограмма и 150 грамм. Идентифицирован как Даник, сын друга хозяина. Характеристики: повышенная эмоциональность, гиперактивность, высокий риск бытового травматизма.
— Восьмой, мальчик — охраняемый объект. Приоритет — сохранение жизни. И целостности! Реагировать адекватно, приказы, касающиеся бытовых вопросов, выполнять… С пониманием, в общем. Меня не трогать. — Приказ принят.
Удалившись в комнату, Томпсон еще некоторое время прислушивался, но секунды и минуты капали, а с кухни не доносилось ни детского рева, ни звуков катастрофы — и он расслабился.
В конце концов, если Восьмой с бандой несовершеннолетних засранцев справлялся, что ему один семилетка с драконами… Лейтенант прилег на диван прямо в одежде и задремал.
— Вы что, издеваетесь? – не сдержавшись, рявкнул Станислав.
Полина влезла сбоку и всхлипнула:
— У нас Дэньку украли.
— Как украли? – Александр был огорошен случившимся.
— Вот так. Похитили. Тед с Дэном возвращались из бара, Дэна вырубили глушилкой, Теда ударили по голове, пока он очухивался, Дэна запихнули во флаер и увезли.
— Киберворы?
— Хуже. Казак, — выплюнул ненавистную кличку Станислав, — сбежал из тюрьмы.
— Это известно точно?
— Совершенно. Он видео прислал.
— Шлите сюда.
Изображение замигало и несколькими секундами позже динамики тренькнули – пришло сообщение. Александр открыл видео, не прерывая связи, и пальцы его непроизвольно сжались в кулаки. Снят был, безусловно, навигатор «Мозгоеда». Втиснутый лицом в пах развалившегося в кресле усатого мужика. Всем телом вздрагивающий под ударами бича, ложащимися на спину. Висящий на цепи в узкой темной камере. Крупным планом глаза, сначала пылающие яростью и ненавистью, затем становящиеся все измученнее и мертвее. Глаза человека, понимающего, что живым он от своего палача не уйдет, но держащегося из последних сил, потому что Казак прямым текстом в камеру озвучил: «Вот кончится ваш мальчик, следующая будет девочка. Ждите». Александр закрыл файл.
— Что известно о Казаке?
— После побега – почти ничего.
— Когда и где произошло похищение?
— Аллатриста, шесть дней назад.
— Что галаполиция?
— Ищут, делом занимаются местные. Ищут не очень охотно, не надрываются ради вещи.
— Дэн не вещь! – сбоку раздался протестующий возглас Теда, Станислав не глядя, отмахнулся.
— А Роджер?
— Недоступен.
— Все, что известно – мне сюда, адрес полицейского участка тоже. Вы еще там?
— Да.
— В ближайшие сутки-двое никуда не сдвигайтесь и обеспечьте себе алиби, — Александр, чтобы избежать вопросов, отключил звонок. Почти тут же пришло сообщение, принятое, распаковалось во внушительный архив.
Александр вместе с креслом развернулся спиной к пульту, вытащил из-под него щуп коннектора, воткнул себе в затылок, шикнул на Рэя, полезшего с вопросами и замер, закрыв глаза. О том, что он не спит и вообще жив, можно было догадаться только по движениям глаз под веками и изредка судорожно подергивающимся пальцам.
Рэй обретался рядом и поглядывал на него. Постепенно на корабле стало отказывать все, что требовало искина – интенсивная работа коннекта из двух искинов, DEX’овского процессора и человеческого мозга забирала себе все мощности. У Александра начала разогреваться голова, в инфракрасном зрении заполыхав оранжевым. Температура ее дошла до 39,8, и Рэй уже всерьез задумался о холодном полотенце на лоб, но не решился влезть, боясь помешать.
Спустя три с половиной часа Александр открыл глаза, выдернул коннектор и, на подгибающихся ногах пошел в душ. Там он, не входя внутрь, снял шланг, тяжело опустился на колени перед входом, сунув голову в кабину, и щедро полил ее холодной водой. Вернулся через пару минут, оживший:
— Да, такая спарка мощная штука. Летим, Рэй, поработаем черными плащами. Дальние рубежи Шебы. И не спрашивай, как я узнал.
— А как ты узнал? – тут же спросил Рэй.
— Сначала пересмотрел все данные, что на него были, вжился в стиль. Потом пересмотрел записи с камер рядом с тем местом, где произошло похищение. Потом посмотрел, какие из кораблей на орбите могли его принять. В общем, до фига мелких деталей. Летим, летим, не медлим. Дядя Ко, давай начало трассы.
— Координаты у Барсика, всего три прыжка, заканчиваю. Можно стартовать.
— Рэй, сядешь пилотом? Башка раскалывается, как бы не накосячил.
— Да, конечно, — быстро сел на пилотское место и включил прыжковые двигатели на разогрев. Александр достал из медбокса пару таблеток, съел их и зашуршал пайками.
— Есть будешь?
— Нет, пока ты думал, я жевал всякую ерунду, сейчас твоя очередь, — Рэй не отрывался от разворачивающейся трассы.
— Угу.
Прыжок. Гашение и короткий перелет до следующей червоточины. Снова прыжок. Пришедший в себя Александр сменил Рэя. Он вел яхту, крепко закусив губу, погруженный в свои мысли. Еще прыжок. Вынырнули довольно далеко, Александр уверенно направил яхту на сближение с корветом Казака.
— Ал, тут где-то стеллс-режим был, активирую.
— Давай, — выдохнул Александр.
Снова повисло напряженное молчание. Через сорок минут Александр подвесил «Великий Хронос» чуть ли не в десятке метров от «Берсерка» и снова сконнектился с искинами. Через десять минут резко освободился и встал:
— Все, их искин мой, мы его хакнули. Повезло – у них ночь. Кира права – везение рыжих – сильная вещь. Пошли. Дэн здесь. Еще там тринадцать людей и четыре киборга – «семерки». Сначала они. Потом дежурный в рубке. Потом остальные люди. Не церемонимся, зачищаем полностью. У меня нож, возьми станнер, больше оружия нет. И пока я швартуюсь – надень комбез, с него кровь легче смывать.
Александр мягко, как перышко, пришвартовал яхту шлюз в шлюз. Тихо вздохнул герметизирующий рукав. У чужих дверей Александр притормозил, минуту пообщался с замком и тот сдался, открыв темный коридор.
— Снимай все на видео.
Две тени в боевом режиме скользнули в ночи. Ведомый искином «Берсерка», Александр уверенно распахнул одну из дверей и скомандовал: «Свет!». Свет вспыхнул, из ячеек выскочили четыре «семерки», но при виде DEX’истского жетона встали неподвижно, стеклянными глазами уставясь на ночных гостей.
— Ты разумный? – подошел Александр к первому слева.
— Уточните понятие «разумный», — последовал механический ответ. Стремительное змеиное движение – Александр полоснул «семерку» ножом по горлу. Тот захрипел, упал, вокруг него начала быстро растекаться лужа крови.
Александр сделал шаг вправо. Тот же вопрос, тот же ответ и та же картина. Рэй страховал сзади. Для него происходящее не было чем-то из ряда вон выходящим, надо – значит надо, а с возможностями Алекса уже познакомился на «Страннике».
Еще шаг.
— Ты разумный?
— Да! – злой выкрик и взметнувшаяся рука. Но Алекс пропустил кулак мимо и просто прикоснулся к груди нападавшего. Тот рухнул, отключенный.
Четвертый киборг тоже лег с перерезанным горлом.
Две тени продолжили бесшумное скольжение. Следующим пал задремывающий за пультом дежурный. Остальных накрыли в своих постелях. Проснуться им уже не светило никогда. Только один из команды, судя по реакции, недавний военный, успел проснуться и выстрелить в них из станнера, выхватив его из-под подушки. Александр даже не стал уворачиваться, просто подошел и так же, как остальным, провел ножом по шее. Рэй даже невольно залюбовался Алексом: стремительные, точные движения, глаз «шестерки» не всегда успевал их отследить.
Казака оставили напоследок. Когда двое рыжих, уже не таясь, вошли в его каюту, тот спал, раскидав ноги и раскрыв в пьяном храпе рот.
— Подними его и зафиксируй, чтоб не дергался.
Рэй кивнул и за шею вздернул Казака на ноги. Хмель с него слетел мгновенно. Александр тем временем полоснул ножом по простыне, дернул и полученной лентой сноровисто стянул Уайтеру руки.
Встал прямо перед ним, заложив руки за спину и слегка покачиваясь с носка на пятку. Первым не выдержал Казак:
— Кто вы и что от меня хотите?
— Хм… Кто мы – тебе и самому уже понятно, не дурак. А хотим мы от тебя все лишь своего брата. Не пробегал мимо рыжий такой, а?
— Нет! Проваливайте, здесь везде мои люди!
— Эти что ли? – Александр посмотрел на Рэя и тот понятливо запустил на голоплатформе кадры из снимаемого видео, слегка развернув голову Казака к вирт-экрану. После третьей смерти Казак взвыл:
— Суки! Забирайте свою тварь и валите отсюда!
Александр рывком приблизился к Уайтеру, глаза в глаза, и тот под пристальным холодным взглядом задергался, засучил ногами, пытаясь отодвинуться:
— Вас двое! Справедливости!
Александр отдвинулся сам, разглядывая бывшего работорговца как недопрепарированную лягушку:
— А ты знаешь, брат, действительно несправедливо, — и замолчал.
Рэй открыл было рот возмутиться и закрыл его снова, рассудив, что людям лучше видно, что справедливо, а что нет.
— У нас там Дэнька голодный, — выдержав паузу, продолжил Александр, — а тут столько калорий пропадает.
— Алекс, — Рэй недоверчиво на него посмотрел, — значит, ты тогда, когда сказал мне, что съешь, не шутил?
— Тогда шутил. А сейчас нет. Сцедим кровь и напоим Дэна.
— Ну, в принципе, допустимый источник питательных веществ. Усваиваемость высокая, по составу идентична DEX-макси, разведенной с водой в соотношении один к трем, но лишенная простых углеводов. То есть он же совсем несладкий.
— То есть сказать: «Кто у нас тут такой слааденький?» мы не сможем?
— Не-а.
— Ничего, посахарим. Сейчас приду, — и Александр исчез за дверью.
Казак, слыша, как две твари всерьез обсуждают его съедобность, потерял дар речи, но тут же снова нашел его, когда Александр вернулся, держа в руках ковшик с камбуза. Большой, литра на полтора. И ложку. Задергался, проклиная.
— Смотри, я уже сахарку добавил, — Александр приподнял ложкой повыше белые крупинки, демонстрируя. И, не обращая внимания на вопли, присел на корточки рядом, поймал дергающие кисти и откусил фалангу указательного пальца. Сплюнул. Сжал кисти в ладони, зафиксировав над ковшиком, брезгливо поморщившись от расплывающегося на пижамных штанах пятна.
Казак матерился и вырывался, Рэй держал его за шею, Александр за руки. Диспозиция не менялась, пока не натек почти полный ковшик. Потом Александр медленно поднялся. Видя перед собой поднимающуюся рыжую голову, Уайтер притих, замолчал и перестал шевелиться.
Александр задумчиво размешал ложкой густую багровую жидкость, так же задумчиво, жестом домохозяйки, пробующей суп, слизнул пару капель с кончика, анализируя состав.
— Эх, хороша наливочка, — отставил ковшик на прикроватную тумбочку. Уайтера согнуло в рвотных спазмах. Рэй пригнул его голову, не ослабляя захвата. Подождал, пока спазмы утихнут и поднял снова. Он уже понял, что Александр играет с Казаком, как кот с мышью. Он знал, что так бывает, видел по головизору.
— А вот что теперь с тобой делать? Пожалуй, бросим тебя здесь истекать кровью.
В глазах Казака мелькнула тень облегчения – рана небольшая, он сумеет распутаться и остановить кровотечение, когда эти уйдут.
Но уже почти отвернувшийся Александр повернулся снова:
— Хотя нет. Ты нам еще кое-что задолжал, — рывком сдернул с Казака штаны, сжал его гениталии в горсти и отсек одним движением. Казак взвыл, захлебываясь воздухом и невесть откуда взявшимися слезами. И почти догадался, чем услышал:
— Это чтоб не совал, куда не следует, — пауза, — а это чтоб уже наверняка никогда не отдал никакого приказа, — тонкие, но сильные пальцы вцепились в осклизлый язык, продавливая мякоть, и вырвали его с корнем.
Потеряв сознание от боли, Уайтер уже не слышал:
— А это чтоб уж точно, — и не почувствовал клинка, вспоровшего живот. Аккуратно, не задевая кишечник, только чтобы выпустить наружу синеватые петли.
— Брось его уже, что ты в него вцепился, в этакую пакость? Пойдем, тут все закончено, — голос Александра был ровен и спокоен.
Так же ровна была его походка, когда он направился к двери. Рэй остановил его:
— А как же ковшик с кровью?
Александр напряженно развернулся:
— Я, вообще-то всерьез и не думал использовать его как питание.
— Ну и зря, — пожал плечами Рэй, — ничего противоестественного для нас здесь нет, это все человеческие заморочки. Но ты его классно попугал.
Александр повторил жест Рэя:
— Ну, если нормально, тогда бери, — и так же ровно и напряженно вышел.
И только у самой двери в карцер он обмяк, прислонился к стене:
— Вот теперь я боюсь. Боюсь зайти, не зная, жив ли он, — поднял на Рэя на самом деле испуганный взгляд.
Рэй просканировал камеру:
— Жив. Запущена ускоренная регенерация.
Александр коротко благодарно кивнул и небрежно вскрыл простенький замок.
Дэн был там. Совершенно обнаженный, исхудавший до кожи и костей, он висел на выкрученных руках на цепи, подвешенной к потолку. На уровне девятого-десятого ребра под рёбра входили стальные крючья на веревках и растягивали грудную клетку в стороны, фиксируя и не позволяя сделать выдох. Голова свесилась на грудь, спутанные опаленные волосы закрывали лицо.
Александр скомандовал:
— Рэй, мухой за ключом. У Казака в кармане, или на тумбочке. В общем, совсем рядом.
Рэя как ветром сдуло. Александр приподнял голову Дэна за подбородок. Бледное в прозелень лицо. Запекшиеся губы. Выцветшие, безжизненные, совершенно стеклянные глаза. Глаза биомашины, человека здесь и сейчас не было. Александр продемонстрировал жетон. Сквозь стягивающий горло ошейник Дэн прохрипел:
— Система готова к работе. Работоспособность двадцать один процент.
Александр, не произнося ни слова, рубанул ножом по веревкам, вытащил крюки, расстегнул и снял ошейник. Грудная клетка опала, поднялась снова, жадно вбирая воздух. Вернулся Рэй с ключами. Вот только чтобы расстегнуть наручники, Александру пришлось опуститься на одно колено и подставить Рэю плечо: они все втроем были одного роста, а стальные обручи вытягивали тело Дэна так, что он почти не касался босыми ступнями пола. Тихо щелкнув, провернулся ключ. Рэй спрыгнул с плеча, удерживая Дэна на весу, не давая грохнуться на пол, мягко его опустил. Пользуясь тем, что сам Дэн без сознания, а его кибернетической составляющей, мягко говоря, все равно, Александр, даже не прибегая к помощи своей хирургической программы, несколькими движениями вправил ему плечевые суставы и поднес к губам ковшик:
— Пей.
Размеренно, механически киборг присосался к содержимому и выпил чуть больше литра. Александр заглянул в остатки:
— Почему не допиваешь?
— Превышен максимальный объем желудка, — его закачало, и глаза стали закрываться.
— Рэй, тащи нашего потеряшку на корабль, я сейчас разумную «семерку» навещу и приду.
— Ага, — кивнул Рэй, подхватил Дэна на руки и скрылся в коридоре.
Александр вернулся к оставленной «семерке», тот уже почти пришел в себя.
— Перезагрузись, поможет, — посоветовал ему.
Киборг перезагрузился и вполне осмысленно поглядел на страшное существо:
— Ты кто? Второй, понятно, «шестерка», а ты кто?
— Экспериментальный образец. Мне сейчас некогда с тобой возиться. Мой тебе дружеский совет – уходи с этого дерьмового корабля, возьми в ангаре флаер, на Шебе обратись вот по такому адресу, — скинул по внутренней связи, — скажи, что ты – привет от Александра, тебе помогут. Не дергайся, не паникуй, изображай правильного киборга с заданием. Там филиал ОЗРК. Потом, через пару дней попроси их связаться со мной, они знают, как, расскажешь, как ты такой вообще получился, «семерка», и вдруг разумный. Вас же вроде срывать не должно. Все, я пошел, мне действительно некогда.
— Стой! Оформи в виде приказа, мне так проще будет.
Александр снова показал творящий чудеса жетон, четко и недвусмысленно повторил киборгу, что ему надо сделать. Тот ответил: «Приказ принят» и усвистал за флаером.
Александр же отправился в обратную сторону – на свой корабль.
Рэй уложил Дэна на кресло и уже заканчивал возиться над ним с диагностом.
— Как он?
— Трудно понять, — Рэй накинул на спасенного плед, — Механических повреждений внутренних органов нет, потерял много крови, переломы, остаточный пневмоторакс, отек легких и все такое. Судя по процентам работоспособности – восстановить энергию, и все само зарастет. Другое дело – что там с мозгом.
— Кислородное голодание и кома. А вот пришел ли он в себя – это мы сейчас посмотрим, — Александр наклонился над навигатором и легонько похлопал его по щеке, — Дээн, очнись, Чип и Дэйл пришли…
Дэн приходил в себя медленно и неохотно. В голове постепенно прояснялось, как будто грузилась картинка на древних, первых еще компьютерах. Последнее, что он помнил – обжигающая боль от пламени газовой микрогорелки. Боль вроде бы не смертельная, но когда раз за разом проводят по одному и тому же месту, тут уж поневоле спрячешься за процессор.
Сейчас же вокруг наконец-то тепло, он лежит на спине на мягком и немного изогнутом, во рту железистый и почему-то сладкий привкус, показатели энергии намного выше, чем в последний раз. Но больше всего радовала не приятная тяжесть в желудке, не отсутствие боли в вывихнутых плечах, а возможность нормально дышать. Его спасли? Или это предсмертный бред? Говорят, у людей так бывает. Жалко, если так, в ловушке, несвободным. И голоса рядом. Два смутно знакомых похожих голоса. Один совсем молодой, тараторит, второй чуть постарше, поспокойнее. Обладателя второго голоса система обозначила как хозяина с высшим приоритетом приказов. Это могло означать только одно: DEX-компани. Вот только давайте обойдемся без представителей корпорации. По щеке похлопали: «Дээн…».
Дэн выбросил руку в сторону голоса, целясь в горло, одновременно открывая глаза. Руку его без усилия перехватили, не больно, но прочно, она как будто в патоке, увязла в чужой ладони. А обладатель голоса чуть постарше с удивлением воззрился на него такими же голубыми глазами:
— Ты чего?
Дэн высвободил руку и приподнялся. Тут же захотелось протереть глаза: он находился в компании двух своих близнецов, только один из них был выгоревший на солнце и странно пострижен.
— Вы кто? Где я? Где Казак? И почему я тебя вижу как дексиста?
— А ты что, соскучился? – фыркнул тот, что помоложе, и с нормальными волосами, забранными в хвост.
— Александр, — представился тот, который его будил, — а этот балбес – Рэй. Перезагрузись или сделай откат системы на полчаса, мне нужно было взять контроль над твоим процессором, пока тебя не было.
И этот туда же. Еще глаза не раскрыл, а уже за горло хвататься. Действительно, у DEX’ов паранойя в крови. Только как же он вообще сумел выжить с таким взрывным характером? Или все уже вконец достало? Ладно, пришел в себя – это уже хорошо.
— Ты как себя чувствуешь?
— Вам как ответить, культурно или по существу?
— Вот, и я так же сказал на такой же идиотский вопрос, — поддержал Рэй.
— Ехидничаешь – значит, жить будешь,- вынес нехитрый вердикт Александр, — Значит, отвечаю на твои вопросы: я – человеческое сознание в теле киборга. Не такое, как вы все, самопробудившееся, а подселенное изначально.
Дэн с ужасом посмотрел на Александра:
— У DEX-компани даже такие эксперименты были?
— Нет, я из другого мира, и здесь специально по ответственному заданию. Так, стоп, — видя, что понимают его неправильно, Александр вскинул ладони, — начнем с того, что в этом теле я совершенно добровольно, задание – не ваши обязательные к исполнению приказы, просто обычная человеческая работа, как только я ее выполню, вернусь назад, решения я принимаю совершенно самостоятельно, и вообще имитирую человека. А тело киборга – это на всякий случай. И ведь пригождаются же ваши до фига расширенные возможности.
— Угу. А почему именно этот фенотип?
— Не поверишь, Дэн, — Александр сдавленно засмеялся, взявшись за лоб рукой, жест смущения, — совершенно нечаянно так вышло. Основным критерием выбора тела был рост, более-менее совпадающий с моим изначальным.
— Значит, тоже не гигант, — рассеянно протянул Дэн, — все рассказанное было до того невероятным, что могло оказаться правдой.
— Хуже. Я женщина.
Дэн недоверчиво покосился, но решил не углубляться в тему. Вместо этого задал более актуальный вопрос:
— Так что там с Уайтером?
— Он нам тебя отдал.
— Как отдал? Вот так прям взял и отдал? Никогда не поверю.
— Рэй, покажи нужный фрагмент, пожалуйста.
С экрана снова зазвучал вопль «Забирайте свою тварь…».
Дэн на секунду нахмурился, потом начал вставать, неловко выбираясь из мягкого кресла.
— Он снова вернется, и тогда опасность коснется не только меня, надо закончить это дело раз и навсегда.
— Лежи, — мягкий толчок опрокинул его обратно, — шутки в сторону, Макс Уайтер, называющий себя Казаком, мертв. Хотя, ты знаешь… кажется у меня тоже паранойя…
Александр исчез из рубки, прошуршал шлюз, через минуту снова. Вернувшийся Александр объявил:
— Мертв, мертвее не бывает. Барсик, когда мы уже погасимся, а?
— Пару минут, кэп, — кот не стал показываться, ответил голосом.
— Хорошо, и сразу заводись. Дэн, давай мы тебе хотя бы раны обработаем.
— Не надо. Мне бы в душ только. Самому себя противно.
— Чужие прикосновения на теле? – понимающе спросил Рэй.
Дэна передернуло. Совсем незаметно, просто на мгновение перекосился краешек рта, но этого собеседникам хватило, чтобы поймать шквал омерзения. Но:
— В душ? С переломами обеих голеней и ключицы?
— А что такого? Осколков нет, смещений, — Дэн провел рукой по ключице, с силой нажал, под кожей скрипнуло, — тоже нет, все зафиксировано имплантатами. С третьего этажа я бы прыгать не рискнул, но до душа дойти – запросто.
Александр вопросительно посмотрел на Рэя, тот подтверждающе кивнул.
— Ну, иди. Сам разберешься, где что? Полотенце можешь брать любое, мы уже сами не знаем, где чье, а третьего все равно нет.
— Конечно, — ответил навигатор, осторожно сполз с кресла и скрылся в душе. Оттуда потянуло паром, и Александр прикрыл диафрагму двери в рубку.
— Что скажешь? – спросил Рэя, чтобы не молчать.
— Скажу, что ты задался целью собрать всех рыжих на своем корабле.
— Тьфу ты, гадость, а не язык, а?
— Тогда скажу, что надо на Аллатристу, его люди за него не на шутку волнуются.
— Ревнуешь?
— Есть немного.
— Не надо. Если бы не он, не было бы здесь сейчас меня, и ты был бы на «Страннике», да, скорее всего, и мира бы этого не было.
— Это как так?
— Это длинная запутанная история, не стоит тебе забивать себе голову теорией эггрегориальных миров, право же, не стоит.
— Хорошо, не буду, — согласился Рэй, сделав в памяти зарубку покопаться потом в инфранете. И тут же пришло сообщение от Дяди Ко:
— Я тебе потом расскажу.
Очевидно, пересылка сообщения не прошла мимо внимания Александра, но он только хитро улыбнулся.
— А почему ты назвал нас Чипом и Дэйлом?
— Это бурундуки такие мультипликационные, всем на помощь приходили. Дядя Ко, тут есть этот мультик?
— Не, нету, а жаль.
Вышел Дэн, прикрываясь полотенцем. Теперь, когда он смыл покрывающие его бурые потеки, смотреть на него стало страшно. Гематомы, ожоги, порезы, пульсирующие сосуды под тонкой кожей.
— Сейчас подберем тебе что-нибудь одеться.
— У меня своя на корабле есть. Я так, в пледе посижу.
— Угу. И Полине на глаза тоже в таком виде покажешься? И Вениамину Игнатьевичу? Залечат же насмерть.
Дэн вздрогнул, поежился и поплотнее закутался в пушистую ткань.
— Для тебя Полина страшнее, чем Казак?
— Да. Казак что… У него крайне убогая фантазия, и ему надо было, чтобы я жил, он не собирался меня убивать. Быстро, во всяком случае. А Полина обидится.
— Вот, смотри, футболка специально для тебя, мы всем вашим везли, но отдать не успели, ты первый получишь. А вот брюки, извини, надеванные, — Александр протянул Дэну брюки от многострадального псевдольняного костюма. Белья у меня целая куча как раз для таких вот случаев. Одевайся и руку подставляй.
— Зачем?
— Укол сделаю.
— Может, не надо? Вениамин Игнатьевич сделает.
— Да, а ему скажешь, что Александр уже делал? Дэн, ты грозный боевой киборг. Неужели ты боишься уколов?
— Нет, — замотал головой грозный киборг, — то есть да.
— Ну, ты же сам понимаешь, что надо. Это лекарство, которого нет в вашем мире, оно поможет быстро восстановиться, так что на «Мозгоед» имеешь шанс вернуться почти здоровым.
— Черт, — Дэн колебался еще мгновение, потом протянул руку, — коли.
Александр набрал в один шприц регенерин и ампулу с имплантатами из рабочего чемоданчика. Не помешает, раз он так уколы не любит, еще раз шкуру не дырявить.
Игла вошла неощутимо и быстро выпрыснула свое содержимое. Дэн демонстративно поморщился.
— Больно? – участливо обеспокоился Александр, и не успел Дэн ответить, что ерунда, бывало и хуже, как продолжил сам, — Нет, это не больно. Больно будет сейчас.
И Дэна охватила слепящая, всеохватная боль от введенного внутривенно регенерина. Кости раздробило в мелкую крошку, мышцы разобрало по волокнам, внутренности скрутило тугим комом и завязало на узлы. Одна, две, три секунды. По меркам киборга – почти вечность. И кончилось так же быстро, как и началось. Дэн обнаружил себя валяющимся на полу, Рэй заботливо запихал его на надувной матрас и накинул плед. Сам стоял рядом, протягивая банку DEX-макси.
— Что это было?
— Моментальное излечение. Кости срослись, синяки сошли, ожоги зажили. Посмотри на скорость регенерации. И пей, тебе сейчас энергия совершенно необходима, а другой еды все равно нет, пайки только, а в них и калорий маловато, и баланс БЖУ совсем не тот, — воодушевленно провозгласил Рэй и плюхнулся рядом, отобрав кусок пледа.
Дэн присмотрелся к показаниям системы. Регенерация была просто бешеная – больше трехсот процентов от нормальной, и, вероятно, несколько секунд назад была еще больше. Показатель энергии скатывался к нулю, так что банку кормосмеси Дэн взял и заглотал без разговоров. И лишь потом поинтересовался:
— А вообще скорость регенерации насколько повышается в момент использования? Сейчас, я вижу, только остаточный подъем.
— До восьми тысяч процентов от вашей максимальной, — отозвался от пульта Александр, — он начинал разгон на прыжок.
— И все боюсь спросить: а чем вы меня напоили, пока я был в отключке?
Ответил снова Рэй:
— Как чем? Кровью. И не просто кровью, а кровью Казака, — а сам внимательно наблюдал за реакцией.
Дэн же пожал плечами:
— А в чем прикол?
— В мести, — снова Александр, — я по-человечески мстителен, достал меня ваш Казак, в каждой бочке затычка.
— Ты лучше на физимордию глянь, — сбросил Дэну видеофайл Рэй, — потом спрашивай, в чем там прикол был, такое надо посмотреть.
Дэн посмотрел и заценил. И холодное закаменевшее лицо Александра с играющими на скулах желваками, и раззявленный в крике рот Уайтера. Увиденное ему понравилось.
Тем временем Александр ввел яхту в первый прыжок, завершил его, начал гашение и позвал:
— Дэн, помоги трассу на Аллатристу рассчитать, у меня всегда хреновато выходит, Рэй только с искином работает.
Александр не сказал, что у Дяди Ко трассы выходят просто великолепные, и сам ИИ тоже промолчал, ребятам надо было отвлечься.
— Как рассчитаете – прыгайте, параметры яхты есть в Барсике, Рэй за пилота. А я, как рабовладелец и эксплуататор, спать буду, — стащил с себя кое-где забрызганную толстовку, бросил ее в машинку, достал второй плед и занял освободившийся матрас. Потом подумал и подвинулся к переборке, оставляя край, если кому понадобится.
Односерийники пилот с навигатором сменялись в единственном кресле, шуршали какой-то едой, но спать не мешали.
Через три часа Александра растолкал Рэй:
— Кэп, вставай, через двадцать минут таможня.
— Ну и что? – Александр широко зевнул и помотал головой, — Сами не могли справиться? Меня будить надо?
— А кто из нас тут человек?
— Ты. Экранируйся и пошел. У меня разрешение все равно только на одного киборга. И сейчас это Дэн.
— Экранируйся и пошел… А ведь и правда. Я пошел, — Рэй начал собирать бумаги для таможни, заглядывая в каждую, чтобы знать, с чем имеешь дело.
— Ты умеешь экранироваться от таможенных сканеров?
— Ага. Он научил, — Рэй пачкой бумаг указал на так и не поднявшегося и теперь просто дремавшего Александра.
— Понял.
Рэй исчез, через десять минут вернулся довольный и повел яхту на снижение. Набрал вызов, на вирт-окне показалась пультогостиная «Космического мозгоеда».
— Эй, на «Мозгоеде», мы сейчас приаллатристимся поближе. У нас тут ваш нафигатор немножко застрял, на фига он нам фигатор?
— Что? Дэн с вами? – голос капитана заставил всех слегка напрячься, несмотря на всю анархию, которую устраивали олухи на «Мозгоеде», там, по сравнению с «Великим Хроносом» царила просто железная субординация. Но Рэй уже отключил вызов и уронил яхту вниз, в лучших традициях Теда, доставив пассажирам несколько минут болтанки. И лишь у самой земли затормозил, притерся к транспортнику поближе и опустил как хрустальную чашку на бетон.
Александр спросил, поднимаясь:
— Тоже к СУЛА подключаешься?
— А то! Здорово же!
На соседнем корабле их уже ждали. Вернее, возле корабля. Люк был открыт, и вся команда высыпала на поле космопорта встречать своего похищенного навигатора. Тот вышел после Александра, смущенно улыбаясь, подошел к команде. Двое его «братиков» держались за ним. Из солидарности с Дэном, наотрез отказавшимся от куртки, они тоже были в одних футболках, и сейчас пронизывающий при +5 ветер заставил Станислава Федотовича срочно отложить обнимания и загнать всех в тепло корабля.
Славик сердито пришлепнул ладонью сенсор и торопливо принялся одеваться. Это же совсем без мозгов надо быть, чтобы оставить на кухне мать Леньки в компании двух киберов и ни ей, ни им не дать указания насчет друг друга. А зная, как Алевтина Петровна может достать даже стенку своими ситкомами…
Но ничего страшного не произошло — даже наоборот: Алевтина Петровна пересказывала очередную эпичную серию двум внимательным и молчаливым слушателям, бородатый Irien отмывал холодильную камеру, причем и внутри, и снаружи, а DEX с очаровательной улыбочкой молниеносно орудовал ножом, шинкуя лук. Славик помотал головой: картинка была настолько реалистичной, что вряд ли соответствовала правде. И даже ущипнул себя за руку для верности.
— У тебя такие милые мальчики, просто прелесть какие старательные. — Алевтина Петровна быстренько сварганила бутерброд с ветчиной и сыром, подогрела его и пододвинула Славику. — Сейчас чай заварю. Пока ты плескался, мальчиков твоих я покормила. Так что можешь не волноваться.
Славик согласился — волноваться было уже бессмысленно. Откусил кусок бутерброда, прожевал и, озаренный новой идеей, развернулся к Ленькиной маме:
— А можно я в гимер сгоняю, мне хлеба докупить надо…
— Я же все купила, и принесла, и уже заказала чего не хватает, даже пиво и молоко. Доставка минут через девять будет. — Алевтина Петровна перетирала желтки с сахаром с такой скоростью, что могла бы дать фору и кухонному комбайну. — Так ты молодец, все чисто вымыл. А теперь возьми тряпку — вон ту, да, это майка, но можешь ее взять, и протри пол. А ты почисти морковку.
— А почему они вас слушаются? — удивился Славик, наблюдая, как оба кибера бросились выполнять новые распоряжения. А ему ведь, пока не прописался хозяином, не подчинялись.
— Так я же мать, — отмахнулась Алевтина Петровна. — А вот тебе бы, как и Ленику с Гариком, давно бы следовало остепениться, завести девушку и ребенка родить. А то вот состаришься, а любить тебя некому…
— Я могу, — подал голос бородатый кибер, — полный спектр сценариев для всех возрастов и различных физических возможностей хозяина…
— Ай, что ты там можешь, — передернула плечами Алевтина Петровна, — иди лучше яйца разбей… да, в кастрюльку. Сейчас настоящий пирог забомбим, я рецепт в «Хрониках империи» видела… там нужно… главная героиня… а он…
Славик выскользнул из кухни — пусть сами разбираются и с героями, и с хрониками, и с пирогом. А он завалится еще на полчасика поспать — и вдруг, когда проснется, этот кошмар сам собой рассосется. И проблема даже не в том, что он не прокормит двух киберов — просто в однокомнатной квартирке они ему и даром не нужны, да и девать-то их некуда. А продать какого-то одного — нельзя, тогда, получается, или Гарик или Леник обидится. Хотя это разве друзья? Взяли сами решили и подарили то, что ему вовек не надо! Мало того что за собой некогда было убирать, так еще теперь и за этими киберами придется… или они сами? А насколько они сами? И вообще что они сами могут? Надо будет все-таки глянуть гайды про них… — с этой мыслью Славик и уснул.
Проснулся он на удивление бодрым и отдохнувшим. Даже с дивана не сполз, а вскочил, настроение было такое, что готов свернуть горы. Или даже, бери круче, перемыть посуду, вымыть пол и послушать полчаса Алевтину Петровну. А кстати, где она и что делает? В квартире было привычно тихо — странно, вроде же друзья должны были прийти… Славик попытался нашарить домашние кеды, не нащупал, плюнул и пошел на кухню босиком. Пол ощущался как-то необычно, даже ничего не покалывало и не царапало подошвы ног. От движения включился свет — и в первую секунду Славик подумал, что дружки сыграли с ним очередную дурацкую шутку. Например, утащили куда-то сонного и оставили в чужой квартире. Но в следующее мгновение сообразил, что жилплощадь все-таки его, просто выглядит до неприличия чистой и уютной.
Подарки ко дню рождения сидели на кухне на полу, по обе стороны от кухонного стола. но при виде хозяина синхронно вскочили на ноги.
— Доброй ночи, хозяин, твои друзья Гарик и Ленька велели передать, чтобы ты им позвонил, когда проснешься, — хрипловато проинформировал Irien.
— А Алевтина Петровна просила передать тебе это, хозяин. — DEX скользнул к Славику и смачно поцеловал его в губы. Отбиться тот не успел, закрыться, впрочем, тоже. — И сказать, что она тебя очень любит и крепко обнимает.
— Надеюсь, как любит, показывать не просила, — выдохнул стиснутый в нежных дексовых объятиях Славик.
— Я и сам могу, — любезно предложил Irien. — Более тысячи сценариев и четыре сотни поз в комплекте.
— Спасибо, не надо. — DEX его выпустил, и Славик обеспокоенно ощупал себя на предмет переломанных ребер и сдавленной грудной клетки.
— Хозяин… — Irien указал на движения человека, — ты же сам себя гладишь, но я могу погладить лучше.
— Так! — Славик почти потерял терпение и уже готов был заорать. — Меня не трогать, ко мне не лезть и вообще не прикасаться! Все ясно?
— Да, хозяин. — Киберы одновременно отступили к окну и убрали руки за спины.
— Вот так лучше. — Славик налил себе воды, сунулся в холодильную камеру — офигел от обнаруженного там богатства и беспомощно ткнулся в комм. Друзьям надо перезвонить, не извиниться, так хоть поблагодарить или, на крайний случай, обозвать обоих придурками.
— Что у тебя случилось? — Гарик на вызов ответил почти сразу. Подозрительно сощурился: — Ты же вроде в порядке.
— А ты? — осторожно уточнил Славик.
— Я? — Гарик поморщился. — Не особо, мы у тебя хорошо посидели, а потом отвалили по домам.
— А я? — начиная подозревать нехорошее, Славик открыл вкладку с часами и календарем.
— А ты наслаждался заслуженным отдыхом. — Гарик зевнул. — Короче, если ты цел и здоров, то дай поспать другим, завтра еще только понедельник.
Славик сбросил вызов и набрал Леньку. Если в их скромной фирме Гарик специализировался по клиентам, он сам занимался документами, то Ленька был просто умным и сообразительным по любым вопросам.
— Славушка, солнышко, с тобой все в порядке? Ты проснулся? Кушать хочешь? Там в холодильнике я тебе много вкусностей приготовила. — Алевтина Петровна смотрела на Славика одним глазом, а второй ожесточенно терла кулаком. — Ленечка спит, его надо разбудить? Ты хотел обсудить что-то важное? Если что, я все запомню и ему передам в точности, можешь не сомневаться.
С учетом того, что Алевтина Петровна помнила наизусть все пересмотренные ситкомы, сомневаться в ее памяти было кощунством.
— Нет, будить не надо, я посоветоваться хотел. — Славик покосился на киберов. Стоят, как два манекена. И ему уже стало не важно, с кем поговорить про свою проблему. — Я не знаю, что с ними делать и зачем мне их ребята подарили. Да и вообще могли же обсудить друг с другом и хотя бы одного впендюрить. Куда мне двоих? Тут их даже спать некуда положить, разве что валетом…
— Я даже раком могу, — согласился Irien.
— Оборудование может спать и стоя, — отозвался DEX.
— Славушка, родной, там в прихожей пакет со спальными мешками. Я специально заказала, зная, что вы все трое шалопаи и о бедных мальчиках не побеспокоитесь. Выдай им мешки, и пусть спят себе. И ты тоже спать еще иди, а то ночь на дворе. Все, милый, баиньки.
— Да, мама, — машинально проговорил Славик. Выключил комм и потер виски — все-таки было в Алевтине Петровне что-то такое… командирское и непоколебимое, чему невозможно было противостоять и чего нереально было ослушаться.
Выдав киберам спальники, Славик напился воды. Немного постоял возле стола, посидел на табурете, случайно смахнул чашку с остатками воды, посмотрел на замерших в спальниках киберов. Наверное, самое правильное, что он может сделать, — это пойти и доспать. А утром уже как-то определиться. Славик поднялся, шагнул… — нога сама собой поехала по лужице воды. Он взмахнул руками в тщетной попытке если не удержаться, то хотя бы за что-то нибудь зацепиться, и с маху шлепнулся на пол в позе, отдаленно похожей на продольный шпагат. Причем припечатался так, как даже матерно описать сложно, но сильнее всего, кажется, пострадал копчик. Посидев с минуту на полу и понимая, что больше ничего не происходит, Славик принялся подниматься медленно и осторожно. Отбитая часть тела отзывалась глухой и неприятной болью, которая мешала нормально двигаться. Кое-как Славику удалось подняться на коленки, потом, цепляясь и подтягиваясь за край стола, на ноги. Оба кибера с неестественно прямыми спинами сидели на своих спальниках.
— И? — уточнил Славик, поежившись под пронизывающими, как рентген, взглядами.
— Была команда тебя не трогать, хозяин, — скучающим тоном объяснил DEX, — а то бы не позволили тебе упасть.
— Ну… — Славик подумал, что команду надо как-то конкретизировать, а то так вот будешь падать, и ни одна сволочь кибернетическая даже не почешется, чтобы поймать. — Если я буду падать так, что убьюсь, то, конечно, ловите.
— А какой предел прочности взять за основу расчета? — Irien честными глазами буравил хозяина.
— Никакой. — Славик рассердился, потер пятую точку. — Ловить не запрещено.
Отправиться спать было мудрым советом, но сон свалил куда-то напрочь. Славик покрутился с боку на бок, то закутываясь в одеяло, то сбивая его ногами в сторону. Потом не выдержал, сходил за планшетом и, поудобнее пристроив под спину подушку, полез на сайт производителей кибер-помощников. Надо же разобраться все-таки в деталях: что ему подсунули приятели и как с этим дальше жить. Информации было с избытком, начиная от многостраничных мануалов с перечислением возможностей, параметров и технических характеристик, заканчивая кроваво-красочными роликами про сорванные модели. По спине пробежал неприятный холодок, а пострадавший зад заболел еще сильнее.
Славик перевернулся на живот — так валяться было удобнее, просмотрел еще три видео. Рекомендации на тему: «если вы заметили что-то подозрительное, то немедленно обратитесь к ликвидаторам» — были, разумеется, хороши. Но вот что именно относится к категории «подозрительного», а что можно списать на имитацию личности — он так и не понял. Так и задремал в обнимку с планшетом, под аккомпанемент какой-то жуткой музыки, сопровождавшей ролики. Во сне на него нападали сразу десять сорванных киберов, угрожая здоровенным ножом, шваброй и почему-то тарелкой овсяной каши. А рядом выплясывали какой-то непонятный танец полуголые Гарик и Леник, размахивая красными тубами и щедро орошая окружающее их пространство липким багровым кетчупом. Потом откуда-то взялась Ленькина мать и принялась тыкать ему в лицо какую-то приторно пахнущую веточку, а потом заговорила басом, что ему как настоящему мужчине надо проявить себя и поэтому ему нужна девушка. Славик честно сопротивлялся, отмахиваясь и от веточки, которая стала дымить и шипеть, как гадюка, и от неведомой девушки.
— Милый, это не разумно сразу отказываться, — увещевала его Алевитна Петровна. — Ты же даже еще не попробовал.
Голос звучал слишком реалистично, и Славик с трудом продрал глаза. Ленькина мать никуда не делась: сидела на краешке его дивана и что-то ему втолковывала. Славик сначала потыкал ее легонечко в бедро пальцем, чтобы убедиться, что ему это снова не снится, и потом провел потер ладонями лицо.
— Доброе утро, Алевтина Петровна, а как вы здесь оказались?
— Мне твои мальчики открыли, они такие милые и любезные. Худенький даже сварил мне кофе. — Алевтина Петровна солнечно улыбнулась. — Но понимаешь, в чем дело, милый, жить с мальчиками, пусть и такими замечательными, как-то неправильно. Я всю ночь думала, не спала, места себе не находила и все-таки придумала. Вот! — и гордо указала пальцем в сторону двери. Там неподвижно стояла невысокая девушка с равнодушным лицом, с хвостом на голове и потенциалом серой мыши. — Я думаю, тебе стоит попробовать и сравнить, специально выпросила у подруги, та была только счастлива…
Славик глянул на девушку, на довольную Алевтину Петровну, на закружившуюся перед глазами комнату и рухнул в спасительный обморок.
— Понятно. — Славик горько вздохнул. С Гариком-то они все равно помирятся, и недели не пройдет, но вот что делать с таким продвинутым подарком? С кофе голова всегда варила лучше, и Славик вернулся на кухню, зарядил ударную дозу — три ложки — в кофеварку. — А ты сам тоже тарелки швырять умеешь?
Ничего умнее спросить он не догадался. Кибер небрежно махнул рукой — и все три тарелки вонзились с противным хрумкающим звуком в панель встроенного шкафа и застряли в ней чуть ли не до половины. Славик подавился воздухом.
— А ты точно Irien?
— Сомневаешься, хозяин? — Обольстительная улыбка на бородатой роже выглядела как-то слишком воинственно. — Могу доказать тебе это прямо сейчас…
— Н-не надо! — Славик поспешно отгородился от кибера стулом. Оглянулся на торчащие тарелки, тронул одну пальцем — та ссыпалась на пол мелким крошевом. — Мне бы в квартире прибраться.
— Как будет угодно хозяину. — Кибер застыл в центре кухни, монументально скрестив руки на груди.
Славик подумал, что готовность к уборке следует выражать как-то иначе, но озвучить свои мысли не успел. В дверь снова настойчиво звонили. Вторым визитером оказался Ленька и тоже не один — с ним был невысокий, тонкий, худощавый, изящно сложенный парень, одетый в потасканыне джинсы и легкую ветровку. Незнакомец приветливо улыбнулся Славику.
— С днюхой тебя, братишка! — Ленька порывисто обнял приятеля. — Вечером заскочу, посидим и отпразднуем. А это тебе подарочек, пусть поможет по хозяйству, пол подмоет. Ну, там сам с ним разберешься.
— А это кто? — Славик отодвинулся от Леньки.
— Кибер. — Ленька дружески похлопал кибера по плечу. — Правда, DEX, но, говорят, толковый. Хотел мэрьку, но не было. А последнего Irien’а какая-то сволочь буквально передо мной купила. Так что вот… но этот тебе тоже пригодится, научишь его уборку делать… Хотя, — Ленька критически оглядел приятеля, — ты не научишь. Я лучше к тебе маму свою пришлю — пусть она покажет вам обоим, как и что надо делать. Все, я побежал. До вечера.
Ленька рванул вниз по лестнице, ошибочно считая, что так будет быстрее, чем лифтом. Славик посмотрел на кибера, тот снова мило улыбнулся и продолжал стоять в коридоре. Пауза явно затягивалась, на приглашения зайти в квартиру кибер не реагировал. Славик затосковал: в такой идиотской ситуации мог оказаться только он. Через три минуты, цепляясь за перила, на площадку поднялся запыхавшийся Ленька.
— Чуть не забыл… — пропыхтел Ленька. — Кибер, смени хозяина. Теперь его слушаться будешь. Все… ускакал. — На этот раз приятель дождался лифта.
Славик матерно пожелал обоим друзьям всего наилучшего и чтобы с этим хорошим они оба побольше провозились. Зато теперь кибер послушно зашел в прихожую, разулся и нежно поинтересовался насчет тапочек. Славка по квартире рассекал в старых кедах с обрезанными задниками. Приятели, когда приходили в гости, обычно обувь не снимали. А за грязный и затоптанный пол как-то даже стало неудобно.
— Проходи на кухню. — Славик лихорадочно пытался вспомнить, где он последний раз видел робота-пылесоса. — И побудь пока там.
— Конечно, хозяин. — Кибер прошлепал босиком в сторону кухни.
— Погоди. — Славик и так плохо представлял, что ему делать с одним Irien’ом. А теперь, судя по повадкам нового подарка, у него уже целых два развлекательных киборга. — А ты Irien?
— Нет. — Киборг послал Славику воздушный поцелуй. — Я DEX.
— Кто? DEX??? — Славик оценил фигуру и манеры кибера, которые никак не соответствовали его представлению о «машинах смерти», и со стоном стал оседать на пол.
Упасть ему не позволили — кибер ловко метнулся, подхватил хозяина на руки.
— Да, хозяин. — Кибер сложил губы трубочкой, словно собирался приступить к поцелуям, и подтвердил: — DEX, боевая модель 7-АС, разработанная для специальных заданий.
Славик поболтал ногами, попытался вывернуться из рук кибера. И что девушки находят приятного в том, когда их на руки берут? Мало того что неудобно, так еще и стремно.
— Так… это… — Славик решил, что надо все-таки как-то взять дело в свои руки. В конце концов это не его подарили, а ему двух киберов. — Меня поставь на пол, сам чеши на кухню. А я уборкой займусь, а то эти гады еще кого-нибудь припрут…
В дверь снова позвонили — Славик побледнел, затаил дыхание. И даже зажмурился. Звонок повторился, новый визитер настаивал, чтобы ему открыли. Хозяин квартиры медленно и совершенно бесшумно пятился в сторону санузла.
— Добрый день. — Ленькин подарок открыл дверь и уже с кем-то вежливо здоровался. — Добро пожаловать.
Славик охренел от услышанного, открыл глаза и жалобно простонал: «Мама!»
Алевтина Петровна влетела в прихожую с энтузиазмом урагана, между делом со словами «какой милый мальчик!» потрепав открывшего ей дверь кибера по щеке, чмокнула в подбородок Славика и сразу же сунула ему в руки два огромнейших пакета.
— Меня Ленечка попросил помочь, и я сразу же к тебе помчалась — Алевтина Петровна уже развернула Славика и подталкивала в кухню. — Попутно залетела в магазин, все купила, чтобы вы, мальчики, могли посидеть как положено, по-человечески. А то мне Ленечка уже рассказывал, что вы на днях ели пиццу. Это же просто ужас какой-то, у него на рубашке пятно от кетчупа, а во что превратятся ваши желудки через месяц или через несколько лет? Вот как раз в три тысячи сорок седьмой серии «Прощания с домом» был именно такой случай, так Клин даже в больницу попал и там пролежал аж сто шестьдесят три серии, и все из-за того, что…
Славик мысленно заскулил: мама у Леньки замечательная, но общение с ней надо строго дозировать, иначе рискуешь сойти с ума, причем с концами.
— Алевтина Петровна, я тут… того… на работу собирался… — Славик сгрузил пакеты на стол и бочком стал протискиваться к выходу. Оказывается, когда по кухне летает мать Леньки и тут же замерли истуканами два кибера, один громадный, а другой тощий, то пройти, а тем более выйти вообще невозможно.
— Можешь не ходить. — Алевтина Петровна как-то умудрялась лавировать между киберами и уже успела загрузить часть покупок в холодильник, а еще попутно отмыла сковородку и взялась в ней тушить что-то белое и бесформенное. — У тебя сегодня выходной, и мальчики сказали, что тебя отпускают до завтра. И в случае чаэс тоже сами прекрасно справятся. Так что наслаждайся законными отдыхом, и вот, кстати, в «Мертвом сезоне» муж главной героини был чем-то похож на тебя… тоже работал-работал, а потом умер, но перед этим…
Пользуясь тем, что стоит рядом с холодильной камерой, Славик приложился лбом к прохладному серебристому боку. Хотел было повторить и посильнее, но не получилось — бородатый кибер подсунул между башкой хозяина и холодильником поролоновую мочалку для мытья посуды. От нажатия грязная вода потекла по холодильнику, промывая себе канавки в сплошной грязи, а еще обрызгала майку.
— Ох, бедненький, весь заляпался, — всплеснула руками Алевтина Петровна. — Сейчас маечку сменишь, а холодильник я протру. Иди пока в душ, а я тут сама управлюсь.
Славик с такой поспешностью воспользовался разрешением, что не стал обходить бородатого кибера, перегородившего проход, а, упав на четвереньки, проворно прополз у того между ног. И юркнул в ванную. Дверь он запирал с таким энтузиазмом, что чуть не выдавил ее в коридорчик. Зло сорвал с себя испачканную майку, путаясь и едва не падая, кое-как стянул спортивные штаны и забрался в душевую кабинку.
— С днем рождения, дорогой Славик! — Нервно ткнул в сенсор и слегка ошпарился хлынувшей горячей водой. — С тридцатилетием, мля… — Теперь на него ухнул поток ледяной воды. — С юбилеем… да что за…
Вопрос остался без ответа, но воду все-таки урегулировал до приемлемой температуры. Хорошо бы целую вечность вот так стоять под душем и ни о чем не беспокоиться…
— А чтоб вас всех…
Бл— Купил бы ты, Славик, кибера! — Гарик аккуратно обошел громоздящуюся посреди прихожей баррикаду из сломанного шкафчика для обуви с перемешавшимся содержимым, переступил через давно уроненные на пол демисезонку и термокуртку с оторванной вешалкой, поверх которых величественно валялась россыпь из нескольких бумажных блокнотов с набросками. На краю отломанной столешницы подвесного шкафчика опасно балансировала тарелка с надъеденным бутербродом, а на полу гордо стояла грязная кружка из-под кофе. — А то погляди: как ты живешь!
Славик хмыкнул: это его друзьям хорошо, оба отлично устроились. Ленька обитал с мамой, что, разумеется, имело как свои минусы, но также и плюсы: безупречно выглаженные рубашки, ежедневно вкусный и питательный завтрак, идеально заваренный кофе, обязательные полезные и калорийные ссобойки, разогретый к его возвращению ужин, расстеленная постель, а поутру, как обычно, заряженные гаджеты, вплоть до комма, и начищенные ботинки. Ленькина мама была мировой женщиной: не лезла в дела сына, обожала наводить дома порядок и обо всех заботиться. Главным же ее недостатком было то, что она слыла ярой фанаткой ситкомов, а еще — самое страшное! — любила про них поговорить и могла болтать о них сутками. К тридцати шести годам Ленька приобрел удивительную способность: фильтровать мамино повествование и кивать в нужных местах. У Гарика с бытовыми вопросами все обстояло еще проще и приятнее: он любил хозяйственных девушек, а хозяйственные девушки ответно любили его, поэтому и баловали всякими вкусностями, выдраивали холостяцкую жилплощадь и дефилировали перед своим парнем в самых модных комплектах эротичесокго белья. Славику же в быту как-то не везло: жил один, жил работой — так что на все остальное не оставалось ни сил, ни эмоций, ни желания.
— Да нормально я живу. — Славик ногой подвинул вывалившиеся вещи. Все действительно нормально: раз можно пройти от двери к дивану и от дивана к холодильной камере и кофеварке, то все отлично. — Проходите, сейчас коктейли заколочу.
Приятели развалились кто на диване, кто в подвесном гамаке. Коктейли Славик делал отличные — ни один роботобармен такие не намешает: легкость, сладость, горчинка, фруктовая нежность и терпкое послевкусие. Да и вообще талантов у Славика было много и самых разнообразных: он успешно на протяжении шести лет возглавлял совместную фирму, лихо гонял на скайбайке и даже приезжал после призовых заездов целым и с неплохими выигрышами. А бардак — дело перманентно наживное: сколько его ни устраняй, все равно заведется.
Себе Славик коктейль делать не стал, ограничился растворимым кофе — ему еще составлять отчетность для налоговой. Там в документах почти все готово, но сегодняшняя сделка сильно сбивала картину. Собственно, эту сделку они и праздновали — выгодный клиент, большой объем работы по креативу. Но придется переделывать план перспективного планирования на следующее полугодие — опять ночь не спать. Да и посидели они, в принципе, больше символически: в баре чокнулись бокалами с пивом, сейчас накатили по коктейльчику, обсудили ближайшие планы, распределили задачи на завтра, поздравили Гарика с очередной невестой и собрались разбегаться — завтра снова море работы.
— Ты на день рождения проставляться будешь или опять зажмешь? — прощаясь, поинтересовался Гарик. Славик тоскливо пожал плечами: в прошлом году он просто-напросто про него забыл, накануне свалив в командировку. Когда, через месяц, вернулся, уже было не до отмечаний: пошел сезон и приходилось работать даже без выходных и без возможности нормально выспаться. — Ладно, если что, закажем пиццу в офисе.
Славик проводил приятелей и, вооружившись ударной дозой энергетика, засел за терминал. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что неплохо кружку отмыть от вековых кофейных отложений и налить напиток в посудину, но ведь энергетик можно глотать прямо из банки, а терять время на грязную посуду было откровенно жаль. За отчетом он просидел всю ночь и практически все доделал, осталось только подправить сумму в выводах, но не закончил — вырубился прямо за терминалом. Так что утро встречал помятым, с ноющей шеей и ощущением, что всю ночь вкалывал на складе, вручную перетаскивая с места на место ящики с реквизитом. Конечно, он как директор мог бы себе позволить опоздать, но дашь раз такую поблажку, потом и дружкам придется потакать… Так что собирался Славик с рекордной скоростью — благо он закупал упаковки одинаковых джинсов и коробки идентичных одноцветных футболок, так что достаточно просто обдаться холодным душем, выхватить из-за выпадающей дверки шкафа чистые шмотки, подхватить планшет, хватануть карт-ключ и стартовать. А кофием заливаться можно уже и на работе — кофемашинка работала, исправно выдавая достаточно вкусный напиток.
На работу Славик успел вовремя: даже без трех минут десять. Отправленный по сети отчет искин налоговой принял без вопросов. Так что можно было выдохнуть и уже спокойно заниматься делами. В обед удалось перехватить порцию синтезированной порошковой каши — доесть не доел, но вкус у блюда был такой, что чувство голода мгновенно пропало. Потом пришлось слетать на несколько встреч, заключить парочку договоров, тем самым обеспечив себе и фирме полную круглосуточную занятость до конца недели. Вкалывали без продыху все втроем, приходить в офис стали к семи утра (что для Гарика было хуже смерти), а расходиться в час-два ночи. Более-менее нормально выспаться Славику удалось только в ночь на воскресенье. То есть нормально — это значит, что с вечера он специально отключил опцию будильника в домашнем терминале.
Правда все равно проснулся от назойливого трезвона, и долго спросонья не мог понять: откуда доносится мерзкий звук, а когда осознал, что надрывается система оповещения о гостях, мысленно поклялся убить с особой жестокостью того, кто приперся в такую рань — в одиннадцать часов дня. Славик протер глаза — за дверью оказалось двое мужчин. Гарика опознал легко по стильной прическе и черной куртке, а вот кто еще с ним пришел? Славик поморщился: какой-то незнакомый парень в солнцезащитных очках и сером комбезе.
— Проходи…те… проходите… — Удержаться в рамках гостеприимства было сложно, но Славик справился. Даже вежливо махнул в сторону кухни, надеясь объяснить жестами, что кофе на прежнем месте, а пицца в морозильной камере. И сам торопливо скрылся в душевом блоке. Голова от резкого пробуждения просто раскалывалась, и надо было хотя бы проснуться. А то подняться сумел, а соображать еще не начал.
За десять минут, пока приятель принимал душ, Гарик успел разогреть пиццу, сварить две чашки кофе и удобно развалиться на стуле, покачиваясь и попивая горячий сладкий кофе. Вторую кружку протянул Славику — тот как раз вышел из душа: посвежевший и недовольный, вытирая полотенцем голову.
— Тебя — с днем рождения! — громко и бодро гаркнул Гарик и ткнул пальцем в стоящего незнакомца. — А его — тебе!
— Ну-у-у… — Славик криво улыбнулся: шуточки у Гарика далеко не всегда бывают смешные. Например, в новогоднюю ночь к окну друга спустить на тросе девицу в костюме летучей мыши — все бы ничего, но у красотки оказалась безумная боязнь высоты, о которой та до момента спуска и не подозревала, так что Славик вместо того, чтобы приятно провести время или поспать, до утра успокаивал девицу, отпаивал горячим чаем и выпутывал из троса, в который она постоянно норовила вцепиться и замотаться. Или взрывающийся торт, после которого они втроем переклеивали и перекрашивали всю квартиру Леньки — потому что крем намертво прилип к потолку, стенам, полу и к прическе Ленькиной мамы. С волосами разобраться оказалось проще всего, да и новая стрижка женщине понравилась. А вот с ремонтом они тогда две недели возились. Славик погрустнел от воспоминаний, поежился от плохого предчувствия и кивнул незнакомому парню. — Хоть бы познакомил… со своим другом.
— Знакомься, — Гарик откровенно ржал. — Это твой кибер — я его тебе подарил. Кибер, запиши Славика Терко своим хозяином. Поздравляю вас обоих.
Кружку Славик не удержал — небьющийся стеклопластик разлетелся на довольно мелкие кусочки. А сверху на растекающуюся черную лужу плавно спикировало полотенце.
— Зачем… — Славик закашлялся. — За что?
— Для ликвидирования бытовых проблем, — радостно просветил Гарик.
Славик прекрасно знал, что приятеля не переспоришь, хоть в лепешку расшибись, и Гарику Цукершу проще дать согласие, да и вообще что угодно — вплоть до жизни и полного доступа к банковскому счету, — чем объяснить, почему не хочешь и что из этого получится. Неудивительно, что при таких талантах Гарика еще ни один клиент не сбежал от них не облагодетельствованным всем списком услуг, включая дополнительные бонусы. Так что оставалось только обреченно посмотреть на подарок — здоровый тип, не качок, но параметры как у бодибилдеров с крутых рекламных ресурсов специального питания. Солидная борода, которая как-то дико смотрелась на равнодушном лице, и машинная неподвижность дополняли удручающую картинку.
— Такой, скорее, жизнь ликвидирует, — озадаченно пробормотал Славик.
— Да не кипишуй. — Гарик гордился своим подарком. — Я доплатил, и там все проги для домашнего хозяйства поставили, а еще он умеет вальс танцевать. Хочешь, и тебя научит?
— Я не хочу вальс, тем более с ним! — возмутился Славик. Кибер больше смахивал на головореза, чем на мирную бытовую модель.
— Ну и не танцуй, — согласился Гарик. — Тебя никто не заставляет. Зато он тебе хоть в доме приберется и пожрать приготовит.
— А чо это за модель? — обреченно, все равно уже ничего не изменить, поинтересовался Славик.
— Irien. — Гарик невозмутимо пожал плечами. — А что? Ты все равно один, а так с ним будешь…
Бегал Гарик неплохо — не зря три раза в неделю занимался в спортзале на тренажерах и два раза на беговых дорожках, а вот от запущенной вдогонку тарелки увернуться не успел. Откуда в прихожей как раз под рукой и в нужный момент взялась тарелка, Славик не понял. Оглянулся: чуть позади него стоял подаренный кибер и любезно держал на ладони стопку из трех тарелок — очевидно, успел достать все, что было в Славкином посудном шкафчике.
— А-а-а… ты это? — Сформулировать вопрос не получилось, но кибер, наверное, обладал телепатическими способностями или прокачанными утилитами для всех форматов общения.
— Подавал боеприпасы бывшей хозяйке, когда она проводила семейные разговоры со своими партнерами, — объяснил кибер.
На базу она вернулась через тридцать два часа и двадцать восемь минут после обозначенного срока. Ее уже не ждали и даже отчет о списании очередной боевой единицы в рамках выполнения локальной задачи завизировали. Когда она подходила, с трудом переставляя ноги, к границе патрулируемой территории — ей навстречу выслали киборгов. Позывной суточной давности сработал наполовину — стрелять на уничтожение по ней не стали, но процедуру задержания отработали по протоколу. И пришлось долго ждать команды от людей, ощущая, как сквозь задеревеневшую от крови ткань камуфляжного комбинезона обжигает измученное тело расплавленная земля. Вытянутый на излом — малейшее движение и хрустнут кости — позвоночник беспокоил гораздо меньше.
— Номер? — хрипло каркнул над ней мужской голос. По базе идентификации — капитан второго подразделения.
— 745—8. — Губы плохо шевелились, а в горле словно ворочались гусеничные ежи от тралкера модели В. Большие и неуклюжие.
— Причина нарушения приказа?
От безобидного вопроса по телу прошлась волна липкого ужаса. Ледяная, но от окружающей жары она помогала слабо. Сверху все горело, внутри знобило.
— Приказ выполнен, — выдохнуть с ровной механической интонацией. И не бояться — вряд ли там, после утилизатора, будет что-то страшнее и хуже, чем здесь и сейчас. А потерпеть придется всего лишь пятьдесят восемь секунд. Это недолго. — Критические повреждения организма… снижение скорости передвижения на 78,2%.
— Отчет о состоянии? — сварливо запросил капитан.
Перечислять пришлось долго. И тяжело было продолжать говорить равнодушно и безэмоционально — с каждой новой озвученной травмой все крепче становилось убеждение, что «такое барахло не чинят». Фраза запала не только в цифровую память, но и в органическую. Тогда она стала приговором для «шестерки» — нового киборга, с трехмесячным сроком эксплуатации и развороченным телом. А она точно барахло — ведь ей уже один год два месяца и пять дней.
— …энергетический уровень ниже минимального на шесть процентов. — Пришлось с силой сжать зубы, потому что программа требовала добавить рекомендацию про утилизацию оборудования.
Тишина давила паникой, но на то, чтобы вскочить и уйти, не оставалось сил. Да и не дадут ей сбежать — ее держали два киборга равнозначного функционала, только мужской модификации. Рядом с человеком стоял третий. И они были относительно целые, а она поломанная. Она — барахло.
— Пап, если она не нужна, можно мне забрать?
Судя по голосу — молодой парень, едва достигший призывного возраста. А вот родственные отношения людей были совсем непонятные; разве у капитана есть дети, если в карте личного дела указано, что их нет?
— Зачем тебе этот полутруп? — Капитан оглянулся на вылезшего из мобайка парня.
— Очень живописно выглядит…
Восторг был настолько искренним, что она даже дважды проверила показания детектора. Зря, конечно, активировала, энергии и так мало, но удивление оказалось сильнее рациональности. Живописный — значит, красивый… А что красивого могло быть в поломанной кибердевочке, тело которой исчеркано осколками модулятивной гранаты, на плече — спекшаяся счерневшая плоть, пропаленная до кости струей плазмы, на ногах три перелома, и разбитая кисть — руку пришлось подставить под съехавший картер, и пока он сумел остановиться, кисть придавило, а перед этим ударило. Движение было микроскопическим, но давление сверху усилилось — позвоночник завибрировал, буквально в миллиметре от излома.
— Если надо — бери, потом сам в мусоросжигатель отведешь, как наиграешься, — решил капитан.
За те полторы минуты, что прошли между просьбой его сына и ответом, она, кажется, умерла, и ей стало уже все равно, какое решение примет человек. Но выигранная отсрочка подарила новую надежду, очень маленькую и никчемную. Только вот знать, что утилизатор будет не сейчас, а через… неважно, через сколько часов… уже хорошо. Еще немного гребаной жизни, в которой много боли, а там — ведь будет только темнота. Это как будто режим гибернации, из которого ты уже никогда не выйдешь — так говорил один DEX. Парню тогда повезло: он закрыл собой человека, без команды, и его просто убили приказом, вместо того чтобы сдать на исследование в лабораторию. Тогда она поняла, что смерть тоже может быть благом. Он это знал и послал ей сообщение, и странно было читать его на фоне красных строчек обратного отсчета.
— DEX’ы, отпустить. DEX, встать. Идентификационный позывной?
— Эли. — Она встала, четко ориентируясь на программу. Кажется, щеку еще обожгла. Это мелочи, но там рана — когда ее отшвырнуло взрывной волной, то протащило по песчаной ику, придавливая к горячей крошке, которая отлично сдирала стружку в виде лоскутков кожи.
— Эли, передача права владельца. Оред Ленди назначается хозяином первого уровня, все полномочия.
— Приказ принят. Смена владельца произведена.
Капитан махнул рукой — вопрос был урегулирован, киборг списан, пускай пацан развлекается.
— Садись. — Уриш Ленди указал на мобайк. И, заметив колебания парня, добавил: — Пешком сама дойдет.
— Так поломанная же, — возразил ее новый хозяин.
— Четвертый, отнести DEX’а Эли на одиннадцатый блок, — процедил сквозь зубы капитан. — Достаточно или предлагаешь ее в леталку грузить?
— Нет, спасибо. — Парень понаблюдал, как один из DEX’ов перекинул кибердевочку через плечо. — Я просто подумал…
— На просто подумать у тебя было другое время и другое место… — Капитан выругался. — Садись!
Отнести — это хорошо, не нужно самой тратить энергию. Можно даже ненадолго отключиться от окружающего мира, закрыть глаза… Пусть усталость — это человеческое чувство, но, кажется, у нее было что-то очень похожее. Она почти двое суток провела в боевом режиме и извела энергозапас в ноль. Не осталось даже резерва на минимальную регенерацию. Интересно, ей дадут восстановиться или новому хозяину она просто нужна ненадолго… живописный вид? Значит, она ему нужна поломанная. Не важно. Но хотя бы глоточек воды.
Трое DEX’ов бежали за движущимся мобайком. На рывке они могли бы его догнать, но более мощную технику для передвижения по территории базы использовать было глупо — не те дистанции. А «тараканчики» маскировочной расцветки бегали быстро и бесшумно и могли перевезти двух человек. Жаль, ей на такой машинке еще ни разу не довелось прокатиться. Хотя иногда для заданий киборгам приказывали. Смешная машинка.
Наверное, она ненадолго отключилась, потому что очнулась, только когда ее сгрузили возле блока. Новых приказов не было, и можно было просто лежать и ни о чем не думать. Но не получалось. Она уже привыкла, что в органической части мозга постоянно прокручиваются слова и даже образы. И это было необычно поначалу, а потом стало привычно. Хозяин подошел через двадцать минут. В руке человека был продолговатый ящик и пластиковая трубчатая конструкция с рамкой.
— Пошли, — приказал человек.
Система послушалась, вздернула тело на ноги. Внутри прокатилась волна паники — она ведь четко слышала, что утилизируют позже. Хорошо, что человек шел медленно, а то отстающий DEX… это плохо.
— Я тебя хочу нарисовать, — зачем-то стал объяснять человек, когда они подошли к краю лагеря, где росло огромное дерево. — Раздевайся.
— Приказ принят.
Одной рукой справиться с комбезом было трудно, но рвать изношенные застежки, чтобы ускориться, она не стала. Двигалась строго по программе и даже порванный и окровавленный камуфляжник сложила по протоколу. Человек ее не торопил: разложил свою конструкцию в виде треноги с подставкой, раскрыл ящик. Закрепил на раме лист пластомодифицированной бумаги.
— Стань под деревом, — бросил парень, — погоди…
Человек подошел и, схватив за подбородок, покрутил ее голову из стороны в сторону.
— Плохо… — пробормотал сам себе, — почерневшая… мне бы свежей…. лучше бы смотрелось. Что же придумать?
Осталось терпеливо ждать. Люди задавали иногда вопросы, но отвечать на них было нельзя. Только на те, перед которыми стоял идентификационный позывной, или после приказа разговаривать.
— Ты можешь сделать так, чтобы кровь снова потекла? — азартно поинтересовался человек.
— Да, хозяин.
— Ну так сделай, — раздраженно приказал Оред. — Вот тут на виске…. чтоб на шею капало, и щека. Грудь только сбоку, плечо не надо — и так страшно выглядит, на ребрах следы. Ноги нормально.
Подчиняясь его указаниям, она водила по телу виброножом — под таким углом, чтобы рана получалась рваной и широкой, но лезвие не проникало вглубь мышц. Там, где была запекшаяся кровавая корка, даже резать заново не пришлось — достаточно было просто содрать подживающие кусочки корочки. Хозяин не ругался и даже похвалил ее. А потом ей пришлось долго стоять раздетой на солнцепеке — пока человек бегал по базе в поисках веревки. Вернее, сначала он хотел найти веревку, потом интенданта, потом какого-то мудака. Человек возвращался к ней четыре раза и, убедившись, что она стоит в предписанной позе, убегал снова. И каждый раз информировал ее, что именно ему сейчас надо найти. Стоять, передав управление процессору, было несложно. Но эргономичнее было бы посидеть в тенечке. Там бы солнце не палило кожу, но хозяин отдал приказ, который не обойдешь — «стой здесь и жди». Она выполняла, она хороший киборг. Она живет уже почти час и четырнадцать минут с того момента, как вернулась на базу.
Привязывал он ее к дереву долго — никак не мог выбрать подходящую позу. Понравилась ему только та, где ей пришлось сильно извернуться в талии и до боли выкрутить руки вверх и назад. Если бы не сожженное плазмой плечо, то было бы нормально. А так… просто больно. Ей не привыкать, она послушная боевая машина, которая должна выполнять приказы. Ее задача — уничтожать обозначенного врага, ее миссия — завершить поставленную задачу, ее обязанность — умереть вместо человека, сохранив ему жизнь. Ее можно использовать — только целевое применение варьируется между «убивать» и «закрывать собой под огнем», а нецелевое — помогает солдатам сбросить напряжение и агрессию. То, что делал новый хозяин, относилось к категории нецелевой эксплуатации. Но действия человека были какие-то другие.
Он долго смотрел на нее, подходил несколько раз, поправлял волосы, с третьей попытки обновил виброножом струйку крови из раны. И, наконец-то удовлетворившись результатом, встал за рамку и принялся… рисовать. Она нашла определение в пассивном словарном архиве. И даже знала, как называется двухтрубная конструкция. Только не понимала, зачем ее привязали к дереву и сколько она должна стоять в этой неподвижной позе. Хозяин не дал никаких указаний, просто пробормотал «вот так хорошо». По программе — следует выполнять приказ до тех пор, пока не будет получен новый или не будет завершен активный приказ. Но у нее не было данных, по которым можно определить стадию выполнения приказа и объема работы до момента прекращения. А стоять до новой команды…
На исходе третьего часа она просто обвисла на веревках. Органика рук давно потеряла чувствительность, а импланты перестали реагировать на команды процессора. Система упорно засыпала внутренний экран сообщениями о повреждениях. Но ровные строчки слов и кода были лишь помехой. Она уже два раза пробовала произнести условный знак, показать, что оборудованию требуется помощь, — но хозяин не был солдатом и, наверное, не знал этот сигнал… или не захотел его понять.
Она немного понаблюдала за человеком: он рисовал так вдохновенно и самозабвенно, что, казалось, не осознавал ничего вокруг. Она видела один раз такую же фанатичность. Только эта эмоция была у пленника, и, несмотря на травматичный допрос с применением киборга, глаза того человека светились почти счастьем. И даже на ломающиеся кости он реагировал криками, в которых процент боли проигрывал проценту радости.
Эли слегка повернула голову. Будь она не такой поломанной, ей было бы интересно смотреть на хозяина. Но сейчас было слишком жарко, душно, больно и тяжело. Даже глаза болели. Она на мгновение закрыла глаза, открыла, почувствовала, как по обожженной и израненной щеке скользнула горячая капля.
Когда стемнело настолько, что даже она едва различала крупинки песчаника, человек удивленно поднял голову — недоуменно огляделся. Он явно не заметил, что уже вечер. Как-то заторможенно сложил свои баночки и коробочки, в несколько экономных движений разобрал треногу. Закинул ремень ящика на плечо, а мольберт подхватил под мышку и, пошатываясь, ушел в сторону одиннадцатого блока. Эли осталась привязанной под деревом. Новый приказ ей так и не дали…
В офисе царила рабочая обстановка. Действительно царила — грозно тыкая измученных сотрудников в горы электронных документов, которые вырастали в геометрической прогрессии. К обеду даже праздные разговоры смолкли, а пальцы с медитативностью последнего героя перебирались по сенсорным и биоклаиатурным клавишам, словно по преодолевая вершины гребучих гор и глубины космических впадин. Только кофемашина жужжала: с утра бодряще, а к полудню агрессивно — кофе из не поглощали литрами и безостановочно. Даже техника устала на то слово, которое начинается на “зае…”. А люди продолжали творить свое благое дело. Если бы бюрократия была живым человеком, то давно бы сдохла до непрекращающейся икоты, пробирающей до желудка.
— Я, кажется, умру, — даже не поднимая головы от вирт-окна доложила Меди. Именно доложила таким нейтральным голосом, словно ежедневный отчет на головной офис. За сегодняшний рабочий день она отправила уже 215 000 тысяч разных прошений и оповещений, причем какой-то процент из них пришлось править вручную — так как шаблон не годился.
— Мы все умрем, — философски заметил Энрикс. Парень работал в офисе всего полгода. Пришел он сюда добровольцем по зову сердца и доброте душевной к бедным замученным киборгам, а теперь вкалывал из сострадания к остальным 12 сотрудникам. А на хороший лад ты бы еще человек двадцать надо было бы припахать.
— Угу, главное, чтобы наще дело жило, — от слогана повеяло каким-то архаизмом и пылью, словно встряхнули старые вещи валяющиеся в стенном шкафу без герметичной упаковки.
— Вместе с нами оно тоже подохнет, — мрачно заметил Стеж. Рассматривая уже злобно гудящую кофемашину. За день он лично выдул пятнцадть кружек и аппарат человека воспринимал уже как персонального врага, а не офисного страждущего.
Сотрудники синхронно вздохнули и снова погрузились каждый в свою работу. За день им удалось обменяться хорошо если десятком реплик, да и то почти всегда они были связаны с работой. Надо было вести переписку сразу по 1459 делам к дексистами — но если противники по спорным вопросам работали целым отделом, то в ОЗК был только один юрист, толковая в профессиональном плане и замотанная в бытовом мать шестерых детей. Надо было консультироваться на 173 форумах народ, успокаивая и объясняя множество разных моментов, начиная от признаков разумности до правил взаимного безопасного поведения с предположительно разумными киборгами. Надо было писать ежедневно тысячи постов в разные группы в поддержку киборгов в частности и разума в целом, и при этом не путать те пять тысяч акков, с которых велась переписка. Надо было еще проводить душещипательные или душеспасительные, или душестрадательные беседы с киборгами которых проводили на проверку их отзывчивые хозяева, а также с самими хозяевами. И главное правильно осознавать с кем беседуешь в этот момент — потому что был в аналах случай, когда одной взбалмошной злющей девице предложили остаться у них и посмотреть как ей понравиться. Напоили кофе, накормили шоколадом и сгущенкой со сливками, отвели в игровую, где барышня с удовольствием покаталась на гамаке и только на следующий день обнаружили, что барышня оказывается человек, выяснили, что ей понравилось и уходить домой она не желает. Надо было мониторить ситуацию по всем информационным каналам, чтобы чуть что — бежать на спасение и при этом еще на бегу запускать сос и сзывать под знамена ряды добровольцев, готовых раз в неделю выйти и покричать о несправедливости, но не готовых вкалывать каждый день, чтобы справедливости стало больше. Надо было… короче много чего надо было… но рабочих рук не хватало, да и не только рук, но и голов и глаз, да и прочих конечностей, в том числе и ног.
Люди теснились почти друг у друга на головах — терминалы стояли впритык, потому что у ОЗК было всего шесть помещений. Одна рабочая комната для сотрудников, один зал для встреч с людьми-киборгами-ипрочимигадами. Большая игровая комната, творческая гостиная, спальня для киборгов и зона отдыха, где стояли большие экраны и дорогущий генератор силового поля, чтобы можно было отгородить себе небольшой уголочек для “побыть в одиночестве и почувствовать себя человеком”. Люди, если им и доводилось задерживаться на работе валились по простому на пол под термины (потому что проходы были узкие), и тогда самый стойкий мог укрыть остальных термопледами.
Кофемашина откровенно рычала и материлась — сегодня в нее засыпали уже пятый килограммовый пакет кофе. А очередной озкашник долго и упоенно тыкал, но не в те кнопки. Кофемашина сдалась первой и просто выдала сотруднику первый попавшийся кофе из меню рецептов — лишь бы отстал. Аля взяла кружку, долго вглядывалась в черные глубины жидкости. Потом развернулась и прямо с чашкой на несгибающихся ногах машинным шагом вышла в коридор, добрела до закутка возле туалета. И на ультразвуке проорала “А-ААААААААААА!!!!!!”. Закончив орать девушка также по деловому отхлебнула кофе и развернувшись с автоматизмом киборга протопала на свое рабочее место.
Люди на крик не обратили никакого внимания — от усталости тут не просто вопеть начнешь, а даже орать “я всех убью!”. Как вчера, например, это делала Салли. Поэтому возле туалета — самое удаленное место от всех помещений — и была оборудована зона человеческой релаксации: закуток площадью в квадратный метр с прибитой к стене огромной подушкой. Очень удобно лбом постучаться — и отпускает, и голова дальше продолжает работать. А вот новенький киборг на крик человека среагировал — нервно покосившись на дверь.
— Там кричат, — констатировал декс очевидное, — может помощь нужна?
— Люди иногда кричат, — успокоил парня ириен, — по любому поводу. Эти кричат сами по себе, а тебе надо чтобы кричали на нас?
— Нет, но женская особь кричала как-то неправильно, — программа настойчиво рекомендовала подойти к временной хозяйке и помочь ей ну, хотя бы убиться самым безболезненным способом.
— Забей, — махнула рукой мэри. — Эй, стой куда подорвался. Это не предложение, а просто иносказательный смысл. Садись обратно и играйся в кубики.
— Но мне надоело, это ведь скучно и неправильно… это для меня слишком легкое дело, — попытался объяснить декс остальным киборгам.
— Так не будь придурком, быстро сел и играешь, — скомандовал другой киборг, тоже декс, но из старожилов. — Или хочешь вкалывать как люди?
Новенький декс подумала, проанализировал тональность вопля и послушно взялся за игровой конструктор.
— Вас приветствует офис ОЗК, — с поистине ириеновской радостью и дексовским автоматизмом щебетала за стенкой в комнате сотрудников Аля, — мы на связи двадцать четыре часа в сутки все семь дней в неделю и всегда готовы прийти вам на помощь по любому поводу… И если в данный момент вы являетесь хозяином киборга и вам кажется, что ваш киборг разумный, то не спешите пугаться — просто подумайте, что это просто другой человек. Вы ведь не станете бояться обычного другого человека, и с точки зрения гуманизма все имеют право на жизнь и нормальные условия жизни….