Дин тоже умел связывать.
Сэм смотрел, как ловкие руки быстро и легко крепят узлы, фиксируя Наставника – без единого лишнего движения, точно и тщательно… Умеет связывать. Почему? Как-то это… беспокоит…
Охотник быстро затянул страховочную петлю на шее и поднял на него глаза:
— Соль на месте?
Сэм кивнул, с трудом оторвав взгляд от веревки. А он не умел вязать такой узел… Почему ему так не по себе? Он же знал, что Дин охотник…
— Не бойся, — Дин поймал его взгляд, — Сэмми, не бойся, ладно? Он больше никогда тебя не тронет.
Не тронет… его! Настороженность отхлынула холодной волной, дышать сразу стало легче – Дин думал о нем. И собирался защищать, а не… Как раньше. Дурак ты, Тир. Ох и дурак…
— Зовем Хорька? – проговорил он неловко.
Дин напряженно помолчал.
— Хорошо. Иди за ним. Только… осторожнее. Трижды проверь все, Сэмми.
Он хочет еще что-то сказать, но Сэм осторожно касается его руки:
— Все нормально будет. Я же лучший ученик, помнишь?…
Хорек поднимает голову ему навстречу. Сэм машинально проверяет узлы – не пытался освободиться. Ладно, рыжий. Все равно я тебе не верю.
— Вставай.
— У вас… получилось?! – мальчишка даже привстал, — Получилось?! Правда?…
Сэм режет веревку, поднимает пистолет:
— Пошли.
— Дин, Дин… – эта снисходительно-насмешливая интонация в голосе просто приморозила Сэма к порогу собственного домика. Наставник очнулся. И разговаривал. С Дином. – Дин…. ну не говори, что не понимаешь…
— Зачем тебе мой брат, тварь?… – голос Дина, тихий, яростный, резал ночную тишину… – Что тебе от него надо?! Говори, а то я снова не удержусь!
Тихий смешок:
— Нет… Тебя сейчас не это волнует, а? Тебе интересно, что я с ним делал, с малышом Сэмми? Правда же, Дин?
Надо было войти. Надо было шагнуть вперед и войти, но он просто не мог сейчас… Он стоял, не ощущая ночного холодка, прикипев взглядом к темному квадрату двери. Стоял и слушал.
— Хочешь, я расскажу, Дин? Расскажу, что с ним было, а? Он ведь такой нежный… был.
— Заткнись.
— Хочешь знать, как мы…
— Заткнись! Что б ты не сделал, я это исправлю. Я все сделаю ради этого! Я исправлю. А ты… мне расскажешь, на черта все это. Или попробуешь водички. Вот этой. И на этот раз – внутрь.
Кажется, Наставник знал, что такое святая вода… Он зашипел сквозь зубы и все его насмешливое спокойствие исчезло:
— Гаддденыш!
— Приятно познакомиться, — хмыкнул Дин. – Выкладывай.
— Надо же какая братская… верность, — прошипел демон с издевкой, — Что, так понравилось, как братишка с тобой поиграл? А мне говорили, что ты такие игры не понимаешь, потому что из-за смазливой мордочки имел кучу проблем… Как обманчивы слухи!
— Опять нарываешься? – спросил парень после паузы… – Зря. Я тебя не убью, сам знаешь, как бы ты не напрашивался, скотина. Ты еще поживешь… Лучше отвечай.
Наставник глумливо присвистнул:
— Правда, что ли, понравилось? Не ожидал, не ожидал… Пятнадцать лет, столько гормонов, да после таблеточек… Наша черная микстурка не только стимулирует активность и злость – она еще и сексуальную активность блокирует, замещает на агрессию… а уж когда она все-таки пробуждается, то… странно, что ты еще ходишь.
— Зачем тебе Сэм? Зачем ты его ломал, скотина?
— Сам догадайся! Сам, раз умный такой! Когда воздух кажется слаще? Когда тебя перестали душить… Когда черствый хлеб кажется райской едой? После недельной голодовки. Я заставлял их драться за хлеб, я выколачивал из них любую мысль о свободе… Чтоб они были благодарны за любую мелочь, за каждый… Чтоб даже на коленях они казались себе выше, потому что было и хуже! Ведь стоять на коленях лучше, чем в пыли валяться. Понял?
— Лучше отвечай на вопрос, адская тварь, – посоветовал охотник, шагнув чуть ближе, — Зачем тебе Сэм?
— Послушный мальчик, а, Дин? Теперь они послушные и выполнят любой приказ…
— Не любой.
— Ах, да… Малыш Сэмми перешел на твою сторону… Интересно, что ж у тебя там такого, что он голову потерял?
Тень Дина на стене дрогнула, и ночной воздух прорезал вскрик боли… Сэм дернулся, но голос был не Дина – Наставника. Крик, шипение, невнятная ругань…
— Я тебя предупреждал. Отвечай на вопрос.
— Ты все равно его потеряешь! – теперь в словах Наставника не было ни поддразнивания, ни снисходительности – одна сплошная злоба, — Ты потеряешь его, потеряешь… Он не забудет ни дрессировки, ни этого города, ни сладости власти над другим человеком! Не забудет, как постепенно отрекался, от имени, от человечности, от семьи, не забудет, как ему понравился сегодняшний вечер… с тобой в качестве жертвы. А главное – этого не забудешь ты. Не боишься, что ему захочется повторить?
Не надо было подслушивать…
Надо было войти. Сразу. Тогда б у него сейчас не горело лицо.
Дин… он ведь и правда не забудет. И эту неделю, и этот вечер…
Он сказал – они братья. Но как они смогут быть братьями после всего?
Эти путаные обрывки мысли пронеслись в голове за полсекунды, и ночь вдруг показалась еще холодней. Это ведь и правда не забудешь, как он не подумал?
Рядом с Дином было так… легко. Тепло… Он и не подумал…
Но тут Дин вдруг рассмеялся.
— Ты промахнулся, адское отродье, — проговорил он как-то легко и почти без ехидства, — Даже не представляешь, как ты промахнулся! На тебя в аду станут пальцем показывать.
Неудачник ты, воспитатель хренов! А Сэмми… Я… он выжил, понимаешь? Он смог остаться человеком. Он мой брат и мы… я горжусь им, черт возьми. Ясно?
Наваждение исчезло. Холодные клещи отпустили замершее сердце. И Сэм наконец смог выдохнуть. И разжать пальцы, сжимавшие чью-то руку. А-а-а… Хорек. Рыжик застыл рядом молчаливой статуей…
— Ты это говоришь, потому что он стоит за дверью? – прошипел Наставник.
— Что?
Быстрые шаги, скрип открывающейся двери.
— Сэм, слава богу! Братишка, все в порядке?
Дин кладет руку ему на плечо, быстрым взглядом пробегает по лицу…
— Сэм, что?
— Ничего, — улыбается Сэм (Сэм, а не Тир), — Все нормально, Дин.
Все нормально. Он больше не один. С ним брат. Самый лучший.
И то, что сказал Наставник, кажется неважным.
Что бы там не думал Наставник о своих воспитанниках, но остаться наедине с одним из них ему не улыбалось. Увидев Хорька, змейкой проскользнувшего в комнату, он дернулся под руками Дина, деловито заклеившего ему рот…
— Не дергайся, — посоветовал тот спокойно, — Парень, как тебя звать?
— Хорек.
— Не пойдет. Настоящее имя. Не помнишь? Хочешь, пока буду звать Икс-меном, а?
— Я Люк, — буркнул несостоявшийся Икс-мен, не отрывая глаз от пола.
— О… – Дин присмотрелся повнимательней, — Лукас Шонесси?
— Откуда ты знаешь?
— Семь лет назад твое лицо на каждом пакете молока красовалось. Твои родители состояние на розыски спустили…
— Родители?… Они… они живы?
— С месяц назад были. На Встрече. Слушай, Люк, видишь этого типа? Не бойся, смотри. Он сейчас и рукой двинуть не может, не то что другим чем. Понимаешь?
— Ну, понимаю…
— Так вот. Постережешь его, пока мы с братишкой… займемся кое-чем?
— Чем это? – хмыкнул рыжик, но глаза уже загорелись., — Постерегу.
— Не тем, чем ты подумал, — кашлянул слегка смущенный Дин, заработав несмелую улыбку Сэма, — Если все получится, то к утру нас всех тут не будет. Ты сможешь вернуться домой. Хочешь?
У рыжего похоже, временно отнялся язык, и он только закивал, но так прилежно, словно удары головой отрабатывал… хотя тут все на лице было написано, так что Дин только улыбнулся торопливо:
— Вот и отлично. Не развязывать, не давать орать и звать на помощь…
— К стонам и крикам из этого домика все уже привыкли, — пожал плечами Люк, — Но я запомню.
— И главное – не убивать. – Дин заглянул рыжику в глаза, — Понимаешь? Если убьешь, эта сволочь просто вылетит из тела и помчится в ад, жаловаться, и вернется оттуда с подмогой. Нам надо продержаться. Хоть пару часов. Ясно?
— Идет.
Они скользили по ночной улице…
— Этот Хорек… – начал Сэм негромко.
— Люк?
— Ну рыжий… не отпустит он Наставника?
— А он мазохист?
— Что?
— Ладно, проехали. Он любит, когда его мучают?
— А… Нет…
— Тогда все в норме. К тому же дом в тройном круге соли, под ковром на всякий пожарный еще одна ловушка, а ключики от наручников у меня в кармане. Лучше скажи, здесь есть телефон? Или радио? Или что-нибудь в этом духе?
— Нам выдают на задание… Потом отбирают.
— И где они?
— На складе…