Из дневниковых записей пилота Агжея Верена.
Абэсверт, открытый космос
Заговор, вскрытый нами, был просто гигантских масштабов.
Мерис ушел в него с головой, оставив меня на пару дней без своего начальственного глаза. Я не знал, чем он занят, да и не интересовался особо. Полагал, что примерно понимаю, кто меня хотел отправить в небытие и зачем.
Я был кровником примерно половины политической элиты Аннхелла и даже премьер-министра лично. Но совесть мучила весьма умеренно. Она выписала чек, за то что стрелял в безоружных, но не за чины и родственные связи. Мне было даже легче стрелять в сытых, чем в голодных.
Я прошел через военный трибунал, едва не схлопотал «отчуждение». Если бы психотехники не подтвердили состояние аффекта, меня могли направить на генетическую экспертизу с последующим запретом несения военной службы. И направить могли именно потому, что ЗНАЛ, в кого стреляю. В зажравшихся великосветских отморозков. В деструктивном состоянии психики, да, но в здравом уме и твердой памяти. Так что я прекрасно понимал, как отреагировали в правительстве Аннхелла на новость о моем воскрешении. И Мерису еще нужно не допустить официального разбирательства по поводу подлинности моей скромной персоны. Ведь я теперь капитан Гордон Пайел.
В общем, пришлось сидеть тихо. Разрулить эту историю мне все равно было не по силам. А про эйнитский храм, неведомое «сияние» и то, что случилось с толстяком – даже и думать не хотелось.
Медик прописал покой и релаксацию. Порошками травил. Когда я уже в темноте вернулся на корабль, поднялась температура и кровь какое-то время шла носом. Но отпоили меня не порошками, а йиланом, запас которого заканчивался угрожающе быстро. Доставляли йилан, похоже, только контрабандой. Вот ведь еще проблема.
Келли решил, что два покушения (про лестницу он не знал) несколько расшатали мою нервную систему, и мучил заботой и вниманием. Правда, что такое релаксация, он понимал только в общих чертах. В результате Джоб, Рос и Айим, здорово сдружившиеся после этой истории, ограбили местный кинотеатр, достали свежее экзотианское голо с причудливыми пейзажами, женщинами… Влану на просмотр не допустили. Она на нас дулась. Я не понял, зря или нет, потому что фильма, вообще-то, не видел. Дремал.
Парни сначала не решались говорить мне о том, что показывают про эту историю депы, но к обеду второго дня я отоспался капитально и самостоятельно добрался до прессы.
Вот уж действительно: хотите узнать про себя что-то новое – смотрите газеты. Чего там только не было. И что озверевший капитан спецона голыми руками задушил четырех полисов и одного штатского, и что он же взорвал здание напротив Дома правительства и только по случайности не взорвал город…
И лишь про то, что произошло на самом деле, пресса мужественно молчала. Понятно, что Мерис свою часть скандала «закрыл», но и к эйнитам я тоже, оказывается, не ходил. Они вообще прозябали без пиара: ни тебе религиозных собраний, ни расписания проповедей, ни сбора пожертвований. Чем жили, на какие деньги кушали – не понять.
Я просматривал газеты и злился. Судя по прессе – эйнитов на Аннхелле вообще не было!
Все это время я не мог переговорить с Вланой наедине, столько народу крутилось вокруг моей заспанной персоны. А при всех обсуждать с ней эту историю я не хотел. Тем более, мои парни вообще были не в курсе событий. Кроме троих. Но Айим, Рос и Джоб молчали. Они были немного напуганы, косились на меня, но молчали. Потому Влана, Келли, и весь личный состав могли только из депов узнать, что натворил я в городе нечто незабываемое.
В общем, мне надо было поговорить с Вланой. И, по возможности, не только поговорить. Были еще желания. Менее интеллектуальные, возможно, но…
На вторые сутки я почувствовал себя вполне удовлетворительно, чтобы это затеять.
Я засадил Келли за отчет о техническом состоянии корабля. Допустимое число незанятых бойцов отпустил в город с условием, чтобы в 22 часа корабль напоминал сонное царство. Объяснил, что, возможно, ночью или утром придется в темпе сниматься с места, и кто не выспался – я не виноват. Эта мысль мне так понравилась, что я проинструктировал личный состав на случай внезапного старта: кто где стоит и за что отвечает.
Оставалось заманить к себе Влану, чтобы у дежурного не возникло никаких посторонних мыслей. На фоне развернутой мною деятельности это было уже не сложно. Я срочно потребовал привести в порядок личные дела и доложить мне сегодня же. (Вряд ли Влана уложится до отбоя, к Келли я вообще пообещал заявиться в два часа ночи…)
В общем, чего не сделаешь ради секса.
К вечеру, уяснив, что все плодотворно трудятся, я почувствовал себя великим комбинатором. На лаврах почивал секунд тридцать, пока не вспомнил, что нужно проверить состояние наземного ограждения, на случай экстренного старта.
Так что, когда ввалилась Влана со стопкой пластиковых кластеров, я еще отдавал последние распоряжения. Все выглядело так, будто ночью мы действительно стартуем.
Влана свалила носители на стол, стала демонстрировать сделанные ею пометки, в которые я честно пытался вникнуть первые полчаса… А потом понял, что мы не успеваем.
Чувство было неожиданно острым и возбуждающим. (Чувство, что не успеваем, разумеется.)
– Влана, – строго сказал я, держа в руках сразу три личных дела и глядя на развернутую схему четвертого. – Ничего у нас в таком темпе не выйдет. Срочно клади всю эту пачку со стола сюда, – я показал на стул…
Она послушно переложила документы, еще не понимая, что я задумал.
– А теперь… – я подхватил Влану под локти и посадил на освободившийся стол.
В прошлый раз вся инициатива принадлежала ей, но сегодня – моя очередь. Если кто-то против, не стоит позволять мне так долго спать!
Мне двое суток хотелось перецеловать все ее пальцы, начиная с ног.
Целовать, как выяснилось, можно. Но стоило взять этот маленький пальчик в рот, поднимался такой визг, что я вспоминал про дежурного. Пришлось исследование на время отложить. Ну, ничего, были у меня и другие, не менее интересные мысли…
Потом я просто лежал на полу, на одеяле и дышал ею. Спрятал лицо возле шеи, вдыхал ее запах и ждал. Знал, что не надышусь, что время неумолимо истекает…
И дождался. В плечо уколол знакомый вызов. Я активировал экран, но не дождался ни изображения, ни звука. Потом вдруг поползла странная надпись.
СРочНо снима йтесь подчинение ком южного крыла грана приказ ДЖА адам
И еще раз.
СРОЧНО сниМА…
И все.
Я и не знал, что на экранчике спецсвязи можно писать… Нет, стоп, слышал – есть специальные поверхности, рисуя на которых карандашом или пальцем, можно проецировать буквы на экран. Значит, Мерис сейчас говорить со мной не может. Он на совещании, например.
И тут заработала голосовая связь. Но очень глухо и с жуткими помехами. Голос едва пробивался сквозь скрип и царапанье, словно Мерис сидел в банке, а кто-то скребся, добираясь до него.
– …я вообще удивлюсь, если он еще здесь, – говорил генерал. – Приказ по армаде прошел, если не ошибаюсь, четыре часа назад…
Я понял: он включил связь, чтобы я это услышал.
– …так что, рад бы вам помочь, но вы сами временно переподчинили всех капитанов эмок непосредственно командующему южным крылом. Я, как вы знаете, пытался возражать…
Связь пропала.
Я догадался, что Мерис просто елозит рукой по столу, то включая, то выключая браслет. Или связь вообще идет не через браслет, но по тому же принципу.
Дело плохо. Генерал давал понять, что лучше бы нам стартовать четыре часа назад. И вообще мы подчиняемся сейчас якобы не ему, а комкрыла генералу Абэлису. А Абэлис не подотчетен военному министерству Аннхелла. И вправе пересылать запросы обо мне как угодно далеко. Учитывая темперамент комкрыла, я примерно представлял, что будет с подобными запросами – на Абэлиса где сядешь, там же и конечная станция.
Ну что ж… Я ведь и обещал ребятам экстренный старт.
Надо сказать, только я не был до конца уверен, что подниматься нам придется ночью. Остальной экипаж принял мои распоряжения гораздо ближе, чем я приказывал.
Полетная карта оказалась активированной, на ночном дежурстве вместо одного техника болталось четыре. Келли, понятно почему, не спал, но не спали и навигатор, и старший техник. Стоило мне объявить по связи аварийный старт, как волна вибрации возвестила, что в ту же секунду дежурный включил боковые двигатели. Это означало, что до конца их и не отключали. И стартовать можно было не в аварийном режиме, а вполне полноценно. Будь мы командой копуш, то как раз и приготовились бы сейчас, получив приказ пару-тройку часов назад. Вышло же, что после вызова Мериса прошло не больше десяти минут, а мы уже вылетели, как пробка из бутылки.
Теперь можно было разбираться, почему мы не получили приказ по армаде, кто такой Джа Адам и далее по списку.
Я вызвал из навигаторской дежурного.
Дежурил Ален Ремьен, и все вопросы у меня тут же отпали. Он не мог проспать сигнал, не мог не доложить мне. Значит, приказа просто не было.
Глядя в удивленные глаза сержанта, я соображал, как же могло случиться, что приказ по армаде прошел, но мы его не получили?
– Я собрал вас, потому что на корабле предатель. И в любой момент мы можем отправиться к Хэду, к Беспамятным или кто там в кого верит – по желанию. Это не планета, где выстрел в спину убьет одного. Это корабль. Меня кто-нибудь не понимает? – я обвел глазами участников импровизированного собрания. Судя по гробовой тишине при таком скоплении народа, возражать мне не собирались.
Я был зол. Умом понимал, что разговор с экипажем не даст ничего, это возможность выговориться, не более, но сдержаться не мог. И ощущал, как поток негативной энергии растекается от меня, буквально, затягивая общий зал эмки плотной туманной массой.
В общем зале собрались все, кроме дежурных по разным системам и вахтенных. Что ж, с теми, кто сейчас на вахте, я в том же тоне поговорю через шесть часов, когда закончится смена.
– Я хочу, чтобы этот человек признался сам, если он осознает, что делает. Кому-то из вас могли наговорить в городе, будто я – монстр или что-нибудь в этом роде. Я прощу. Я не стою целого корабля. Но знать об этом хочу сейчас. Пока мы просто болтаемся в пространстве, а не выполняем боевую задачу. Можно не перед всеми. В течение восьми часов у вас есть возможность доложить мне лично.
Я развернулся и вышел. Хорошо хоть раздвижной автоматической дверью хлопнуть невозможно.
Перед этим я провел совещание с Вланой и Келли. Мы пришли к одному и тому же выводу: даже если Ремьен «проспал» приказ, что было совершенно не в его натуре, то не признаться в этом он не мог. Я его вынес из-под обстрела на собственной спине.
Значит приказ «не прошел» по каким-то другим причинам. И я хотел их знать.
Влана полагала, что не стоит собирать всю команду. Это лишняя деморализация, не больше. Предателем на корабле стать не так-то просто. Бойцы проходят психологическую подготовку, ограждающую их психику от возможного влияния. А остальные члены экипажа с посторонними контактируют по минимуму. Конечно, сила личности – понятие индивидуальное. На кого-то из молодых вполне мог воздействовать опытный психотехник. Но в таком случае мы получали мнимого предателя, человека, который сам не помнит, что именно сделал и когда.
Но я не послушал доводов Вланы, хотя потом и жалел об этом.