Неделя прошла для меня как ряд эпизодов на фоне головной боли. Подъем, туалет, еда, дружное заверение команды, что все идет по плану, я могу ни о чем не беспокоиться, таблетка, сон. Исключений только два. На третий день, как раз в обед, меня вызвал верховный босс.
— Влад, что с тобой? — удивился он, увидев мою перекошенную
физиономию.
— Изучаю основы ментозаписи. Три часа как из-под шлема. Голова раскалывается, — выдал я полуправду. Босс покачал головой.
— Ты бы вечером под колпак садился. И сразу — спать. Так себя не любить… Как идет работа у твоей группы?
— Стройка века в разгаре. Прорыт первый километр оросительного канала. Обучаем аборигенов. Шлем работает шестнадцать часов в сутки.
— Сколько же у тебя местных на обучении?
— Не так много, как хотелось бы. Не забывай, сколько часов идет
предварительное сканирование мозга. А шлем один. Марта тоже одна. Вот подготовит себе сменщицу, тогда… Извини, я сейчас не в форме, давай Мухтара позову? Он в курсе всех дел.
И на шестой день, только проснулся, снова босс на связи.
— Великий вождь, ты специально так момент подбираешь? Два часа, как шлем снял.
— Извини, Влад. Ты так себя в гроб вгонишь. Даже лицо опухло.
— Ерунда. От сна морда тоже опухает, это не смертельно. Курс
заканчивается. Скоро стану умненьким-благоразумненьким. Кроме менталиста, смогу на полставки работать сельским фельдшером.
— Это хорошо, но шутки в сторону, давай о деле.
— Прости, о деле я сейчас не могу. Могу только языком молоть. Ни о чем, чтоб извилины не напрягать. Давай, Мухтара позову, он тебе все расскажет и покажет.
— Хорошо, зови Мухтара.
Освобождаю кресло, бреду на камбуз. Стас пустил трансляцию из аналитического центра на экран в столовой. Ем картошку с мясом и слежу за допросом Мухтара. Хорошо Мухтар держится, в рамках легенды. Босс узнал, что первые четыре подростка, будущих студента, уже проходят обучение — Татака, Ррада и Проныра со своей мелкой. А я совсем с катушек съехал. Решил себя в гроб загнать, пока на политическом фронте затишье.
В каюте застаю Миу, увлеченно читающую… досье Марты.
— Миу, ты знаешь, что ЭТО тебе читать нельзя?
— Нет, хозяин.
— Не говори никому, что читала чужие досье.
Миу виновато поджала ушки.
— Стажерка просит простить ее. Она не знала… Как глупой стажерке узнать, что можно читать, а что нельзя?
— Стас в твой курс обучения заложил, что такое логин и пароль на компьютере?
— Да, хозяин.
— Понимаешь, раньше я жил в этой каюте один, никто в мой комп не заглядывал. Поэтому я поленился ставить пароль на вход. Да так спокойнее. Чужих здесь нет, а свои просто так в чужой комп не полезут.
— Я полезла… — Миу подозрительно хлюпнула носом. — Что делать глупой стажерке?
— Проще всего поставить второй комп. Или прицепить к компу вторую клавиатуру, с которой будешь работать только ты. Тогда мы сможем работать вместе, не мешая друг другу. И комп будет знать, кто где, — чмокнул в нос свое рыжее чудо. — А знаешь, голова уже не так сильно болит. Расскажи, что в мире происходит?
— Мы начали строить водокачку, — моментально ожила Миу. — У Татаки на хвосте шерстка растет. Стас саркофаг раскопал…
— Где?
— В БВИ, в архивах КомКона. Ой! Он велел никому не говорить.
— В архивах, которые на Земле?
— Да, там, — Миу ткнула пальцем в потолок.
— Ясно. Дальше.
— В Столице между кланами было настоящее сражение. Папа сказал, чтоб я не волновалась, это все враги. А Мухтар сказал, что придурки делят шкуру неубитого медведя. Ктарр и другие гидротехники ведут планировку пустыни. Ну, то есть, барханы скапывают. Только часто ветер не в ту сторону дует. Песчаную пыль несет то на нас, то на Столицу. Мухтар в такие дни запрещает
работать. Но зато в остальные парни работают в три смены!
— Что, пыль от нас доносит до Столицы?
— Да, хозяин. Петр показывал снимки из космоса. И Линда лично летала проверять. На нас в Столице никто не подумал, а то бы пожаловались Владыке.
Выхожу на свежий воздух размять ноги. Ух ты! За палатками над
линией барханов возвышается марсианский треножник. Огромный водяной бак на полторы сотни кубов на трех трубах-колоннах. Верхушка бака на двадцатиметровой высоте. Поразительное зрелище. Подхожу ближе. На дне десятиметрового котлована строители кладут стены квадратной башни.
Неслабые такие стены, полтора метра толщиной.
Десять метров под землей, двадцать сверху — общая высота получается три десятка метров.
— Не смотри на меня такими глазами, — ухмыляется Мухтар. — Проект не мой. То есть, мой забраковали и переделали. Эта башня заодно будет главным оборонным сооружением студенческого городка. За ее стенами смогут укрыться сотни жителей.
— От кого укрыться?
— Какая разница? Котам так хочется. Среди них каждый второй помнит последнюю войну.
— А сроки?
Мухтар вздохнул.
Наружные стены — не быстрее, чем метр за четыре дня. Но есть еще внутренние перегородки, лестницы… В общем, будет втрое медленнее. И это при том, что народ работает с полной отдачей.
— Плохо… Год потеряем.
— Не потеряем. Водокачка заработает, как только протянем трубу через пустыню. Она уже сегодня может качать воду. Стены — это для красоты.
— Поэтому ты третью трубу, которая для снабжения водой поселка, такой толстой сделал?
— Ну да. Она силовой элемент конструкции, а не только водопровод.
— Что за раствор строители используют?
— Это не раствор. Это герметик. Чтоб грунтовые воды не затопили нижние этажи.
— Понятно. Сфотографируй это все для истории и пошли верховному боссу. Канал тоже щелкни.
Интересные вещи творятся в этом мире. Коты уговорили Стаса и Мухтара изменить проект. Отложили на год строительство дома-дворца ради возведения башни-крепости.
Мухтар среагировал грамотно и гибко. Изменил схему водокачки так, что на сроки нашей работы инициатива котов практически не повлияет. В крайнем случае, можно набрать еще строителей. Но чего боятся коты? Это нужно обязательно выяснить. Как только голова перестанет болеть…
Рядом с танцплощадкой появился щит со снимком оазиса из космоса. Поверх снимка изображена трасса канала. Штриховкой отмечены барханы, которые нужно срыть. Рядом со щитом — доска объявлений. На ней — список текущих дел (на русском!) и киноафиши на ближайшие три дня. Завтра Линда летит во Дворец, ее сопровождают Миу и Багирра. После Дворца — посещение
Столицы, проверка состояния дел у бывших артистов. Артисты — наша вторая агентурная сеть. Пусть они и не знают об этом.
Пожалуй, завтра я тоже слетаю во Дворец. Хватит бездельничать.
Ближе к вечеру Стас с видом заговорщика позвал меня в свою каюту.
— Что-то случилось?
— Ничего серьезного, но кое-что любопытное есть. Пару дней назад система жизнеобеспечения зарегистрировала в атмосфере одной из кают следы наркотического вещества. Я поставил каюту под видеонаблюдение. Показать?
— Давай.
Стас вывел картинку с монитора на большой настенный экран. Миу сидит на ковре и уныло сосет трубочку, уходящую в побулькивающий сосуд странной формы. Перед ней под тихую музыку кружатся в танце четыре танцовщицы — высокой плотности голограммы самой Миу. Танцуют они в такт, но движения чуть отличаются. Это четыре отдельные записи, а не одна и та же,
повторенная четырежды. В дверь врывается Линда.
— Ух, красота-то какая! — восклицает она и присоединяется к танцу полупрозрачных призраков. — Что такая хмурая?
— Все не так, — печально произносит Миу, и на мордашке ее отражается мировая скорбь. — Когда записывала, соединяла, сводила, было интересно. А получилось все не так. Они неживые, они как мебель. Каждый раз повторяют одно и то же.
— Ну да. Это же запись.
— Но я-то танцую каждый раз по-новому.
— Тогда нужна не запись, а компьютерная симуляция. А что это за сосуд?
— В нем должны быть благовония. Их курят. Но от них в горле першит и голова потом болит и кружится. Я их выбросила и налила грейпфрутовый сок.
Линда рассмеялась, плюхнулась на ковер рядом и прижала подругу к себе.
— Обязательно покажи это шоу Владу. Нет, не так! Выстроим их в
линию, пустим на заднем плане подтанцовкой. А на первом плане — мы с тобой. У него шары на лоб полезут.
Мировая скорбь на мордочке Миу сменяется заинтересованностью.
— А папе тоже покажем?
— И папе покажем! Только не говори никому, что кальян курила.
После планерки ко мне зашел Петр и попросил разрешение на свободный вход для Багирры в железный дом. По идее, мог бы не просить. Формально МОК считается частью корабля. Но на поверхности главный я.
— Под твою ответственность, — сказал я. — Да, как первая ночь
прошла?
— Ор-р-ригинально и р-р-романтично, — буркнул Петр.
— Никак поссорились?
— Да нет, тут другое. Я ненароком напоил девушку. Уснула как убитая.
— Разве Мухтар не говорил, что Шурртх с бутылки шампанского вусмерть наклюкался?
— Не разбираюсь я в игристых винах, — оправдывается Петр. — Мне Марта потом объяснила, что девочке нужно было предложить брют натуральный, а я налил десертный дьюс. Совсем слабенький, четыре градуса. Кто же знал, что в нем столько сахара? Еще дал коньяк лизнуть из своей стопки. В общем, вечер при свечах не получился. Отрубилась девочка. Уложил я ее на свою кровать, прикрыл одеялом и полночи любовался профилем.
Петр, Мухтар и четверо парней сейчас тянут трубу к искусственному водоему. Мухтар и тут изменил проект. Вместо круглого озера двухсот метров в диаметре затеял пятисотметровое.
— Пока оно наполняется, мы успеем все барханы срыть, — объяснил он мне.
— Так, если по трубе идет пять кубов в секунду, оно же за два дня
заполнится, — возражаю я.
— Для этого и задумано таким большим. Все эти пять кубов в песок уйдут, — ухмыляется Мухтар.
Сейчас на месте будущего водоема облако пыли. Где-то в глубине его ходит по расширяющейся спирали каналокопатель. В общем, работа кипит.
Так как Петр занят, грав водит Миу. А Багирра в авральном порядке учится отыгрывать даму высшего света. Надо сказать, у нее получается. Врожденная осанка, изящество движений, строгое белое платье и пара неброских, но жутко дорогих украшений вызывают к ней всеобщий интерес.
— Кто это? — то и дело спрашивают у Линды, которую во Дворце уже считают как бы своей.
— Моя подруга, зовут Багирра. Сейчас живет с нами в железном доме, — охотно отвечает Линда, чем только разжигает любопытство окружающих.
Летим во Дворец. Машину ведет Миу, чем очень гордится. Мы с Багиррой сидим на заднем сиденье, а Линда летит на байке.
Миу изменилась. Стала серьезнее, плавней в движениях. Из девочки превратилась в девушку. Даже в постели изменилась. Теперь на первом месте у нее ласки, а не секс. Впрочем, в этом могу и ошибаться. Но к постельным играм относится с огромным энтузиазмом и фантазией.
Посадив машину, Миу выскакивает первой и открывает дверцы мне и Багирре. Потом вновь ныряет в кабину и переключает управление на автопилот. Линда снимает шлем, летную кожаную куртку, бросает вещи на сиденье байка и подходит к нам.
— Шеф, может, я сразу в Столицу полечу?
— Это нарушит мои планы, — загадочно говорю я.
Идем к парадному входу. Впереди я с Линдой, за нами — Багирра и Миу. Багирра слегка напряжена, боится сделать что-то не так. Миу сияет. Здоровается с каждым стражником, и те ей отвечают. Это штрих. Обычно рабынь не замечают.
Садимся на свои места, и отпускаю Миу пообщаться с подругами. Исчезает со скоростью звука. Начинается культурная программа. Выступает комедийная труппа из семи актеров — двух комиков, трех танцовщиц и двух музыкантов. Комики — типичные белый и рыжий клоуны, хотя по окрасу белый — черный, а рыжий — серый. Разыгрывают короткие, не больше полутора минут, комические сценки, больше похожие на анекдоты. Часто переодеваются. Паузы заполняют танцовщицы. Что могу сказать — эстрада самой высшей пробы. Коты в лежку лежат от хохота. Предлагаю Линде пригласить труппу выступить у нас в оазисе.
Появляется Миу с подносом, на котором три бокала легкого красного вина, шепчет на ухо, что глава Службы закона и порядка хочет со мной поговорить.
— В перерыв, — говорю я, и Миу исчезает.
— Странные слухи доносят до меня слухачи, — говорит глава. — Будто бы, кому-то известно все о попытке отравить Владыку. И этот кто-то охотно рассказывает всем и каждому все детали заговора.
— Что в этом странного?
— Обычно детали таких заговоров держат в тайне. Но в этот раз весь базар о них говорит. Кто кому что приказал, кто что сделал, кто оборвал следы, убив помощников.
— Наверно, это может облегчить твою работу, уважаемый?
— И да, и нет. Кто же верит базарным сплетням? Но за последнюю неделю исчезли или умерли быстрой смертью многие из тех, о ком говорилось в этих сплетнях. Многие дома обеспокоены. Многие знатные семьи покинули Столицу. Я решил проследить, откуда же берут начало сплетни. И узнал удивительное. Они приходят от бывших артистов и рабов, игравших Мистерию. Складывается впечатление, что в оазисе, в железном доме любая кухарка, последний раб знает половину государственных тайн.
— Насчет половины — это явное преувеличение. Но что-то знают.
Хочешь, чтоб я приказал поменьше болтать?
— Даже не знаю. Меня удивляет твое поведение, уважаемый. Ты
пострадал от того покушения. Ты знаешь имена врагов. Почему…
— Почему я сам с ними не разберусь?
— Да.
— На это есть множество причин. Например, то, что не так давно
я был ранен в руку и еще не могу держать оружие. То, что у меня нет доказательств причастности негодяев к покушению, одни слова. Я плохо знаю местные законы и не знаю, не вызовет ли гнев Владыки, если разрушу пол Столицы, гоняясь за подлецами. А ссориться с Владыкой по пустякам не хочу. Линда рассказывала, даже ее погоня за мелким воришкой вызвала недовольство.
— Ты, уважаемый, говоришь о том случае, после которого осталось пятнадцать трупов?
— Да-да. Мне пришлось даже наказать Линду. Нельзя в чужой стране вести себя как дома.
— Так, значит, больше трупов в городе не будет?
— Будут. Обязательно будут. Помнишь охоту? Меня хотели убить.
Исполнителей Марта уничтожила, но заказчики пока живы. А это непорядок. В нашем народе говорят: «Кто к нам с мечом пришел, от меча и погибнет».
— Ты знаешь имена посягнувших на твою жизнь?
Этот прратт мне определенно нравится. Мимика, вазомоторные реакции — все говорит о том, что он симпатизирует мне. Готов пойти на откровенный разговор. Тогда… Почему бы и нет?
— Увы, пока не знаю, — широко улыбнулся я. — Но все тайное со
временем становится явным. Будем честны. У тебя в Столице есть слухачи, у меня в Столице есть слухачи. Не так много, как у тебя, и не такие опытные, но есть. Первое покушение я рассматриваю как покушение на мою честь, но не жизнь. Этот долг может подождать. Второе покушение чуть не стоило мне жизни. Этот долг важнее и ждать не может. А чтоб организаторы первого не думали, что я о них забыл, я разрешил своим людям рассказать прраттам все, что успел узнать. Через день по базару пошли сплетни.
— Ты мудр, хитер и коварен, — фыркнул глава. — Странно, что ты
родился не прраттом. Я рад, что мы понимаем друг друга.
— Стас, как там Миу?
— Тебе лучше не знать, — между двумя смешками сообщает Стас.
— Что так?
— Обучает Кррину приемам секса. Видно плохо, но по звукам и отражению в зеркале — сплошная порнография.
— Какого…
— Не шуми. Она на самом деле обучает, а не развлекается. Интересно другое. Похоже, Владыка вскоре станет отцом.
— Может, обрадовать его? — усмехаюсь я.
Мы — я, Линда и Багирра — идем к машине. Миу, видимо, задержится во Дворце.
— Итак, девочки, я лечу на байке домой. Такова моя воля.
— Но это мой байк. А я? — возмущается Линда.
— А ты — в Столицу. У тебя там дела.
Линда фыркает и лезет в машину на место водителя. Я поднимаю в воздух ее байк. Здорово! Солнце, ветер, голубое небо и простор… Шлейф пыли над каналокопателем виден за сто километров, и это не шутка, не игра слов. Зависаю над ним, связываюсь с экипажем и прошу на время остановить. работу. Когда ветер уносит пыль, вижу удивительное зрелище — лунный кратер посреди пустыни. Очень старый кратер — мелкий, с плоским дном, пологими стенками и сглаженным валом вокруг. Сажусь на решетчатый пол площадки рядом с рубкой. Из кабины выходят три фигуры в оранжевых скафандрах. Придерживают дверцу, помогают перевести байк через комингс тамбура.
— Дядя Влад, одень скафандр, — слышу из-за спины. Оглядываюсь — мелкая тянет ко мне по полу скафандр. Пока облачаюсь, экипаж откидывает забрала шлемов. Людей нет, только коты. Проныра, конечно, тоже здесь.
— Тронулись? — спрашивает бригадир гидротехников. И включает наддув кабины. От перепада давления закладывает уши.
— Поехали, — командую я. Коты поспешно закрывают забрала. Надо же! Думал, скафандры от пыли. Оказывается, от шума. Гул страшный! Но с закрытым забралом в скафандре уютно. Гул слышен, но не подавляет. Связь позволяет нормально говорить со всеми, не повышая голоса.
… Сбылась мечта идиота. Я держу в руках рычаги управления могучей машиной. Заодно узнаю, что к концу недели озеро будет закончено. А гидротехникам нужно выделить байк. Сейчас на работу и с работы их возит Проныра.
— Дядя Влад, зря ты Багирре разрешил дамой стать, — заявляет мелкая.
— Лучше нее никто не готовит. Этим деревенским только бы брюхо набить, неважно, чем.
— Что, так плохо стало?
— Ой, плохо, — подтверждают все. И дружно смеются.
Лечу проконтролировать, как идут дела у Петра и Мухтара. Они тянут трубопровод. По двести пятьдесят метров в сутки.
— Могли бы тянуть пятьсот метров при непрерывной работе, только спать очень хочется, — смеется Петр.
Главный затык у них — подвоз труб. Мухтар не догадался заказать грузовой грав, а колесная техника быстро по песку ездить не может.
— Сколько у нас транспортеров?
— Два. Но только один на широких шинах низкого давления. Второй по песку ходить не может.
— Что будем делать?
— Уже делаем. Киберы варят широкие железные колеса с грунтозацепами. Как у первых тракторов. Асфальта здесь нет, а по песку на железных колесах транспортер пройдет отлично! Через неделю будет два транспортера. Обучу котов, будут работать в две смены. За полтора месяца трубу проложим.
— Отлично! Так и действуй.
Следующий объект — водокачка. Новые девушки грузят кирпичи на поддон, который кран потом перенесет на стройплощадку. Завидев меня, бросают работу и окружают плотным кольцом.
— Владыка, можно мы тоже будем кирпичи класть?
— А сейчас вы что делали?
— Нет, там! — дружно указывают на котлован, на дне которого
стройплощадка.
— А что Мухтар говорит?
— Говорит, что сначала бригадир должен обучить нас правильной кладке. А он не хочет!
— Ладно, поговорю с ним.
Сажусь на байк и спускаюсь в котлован
— Они же не мои! — возмущается Ктарр. — Линда их Поваррешке отдала. Как я могу чужими бабами распоряжаться?
— Послушай, а зачем в кирпичах по две дырки?
— Когда я кладку до потолка этажа доведу, в эти дырки железные ломы вставлю. Арматура называется.
— Понятно…
Загоняю байк в ангар и иду к Стасу. Инспекция объектов показала, что все пашут как лошади, но стройке века нужен координатор. Свободных людей нет. Прратты еще по уровню образования не созрели. Придется мне…
Замелькали дни. Какие-то суматошные, до предела заполненные самыми разными делами. Думал, начнется великая стройка, станет скучно. Увязнем в долгих однообразных работах. Ошибался.
Днем мотаюсь по объектам, согласую, помогаю, подменяю. Вечерами сажусь за компьютер, занимаюсь предписанной бюрократией, а если остается время, двигаю план развития планеты. Миу садится слева от меня. К стульям так и не привыкла, поэтому садится на пол, на подушку. Обнимает меня за талию, прижимается к боку и молча смотрит, как я работаю. Ласкаю пальцами ее шею, подбородок. Миу тихо мурлычет.
Чтоб ей было удобнее, я дублирую монитор на два больших настенных экрана. Тот, который на уровне глаз — для меня, а повыше — для Миу.
На Земле могут сослаться на пункты инструкций по обеспечению режима секретности. Мол, стажер Миу в курсе всех намечаемых проектов. Да, в курсе. Но мы на Ррафете, не на Земле. А на Ррафете есть такое понятие, как честь доверенной рабыни. Доверенную рабыню можно пытать, можно разрезать на
куски, она не выдаст тайны хозяина. Такова традиция. Традиции, касающиеся чести, нарушать нельзя. Поэтому, в худшем случае, рабыням дарят быструю смерть. И хоронят с почетом.
Я — нехороший человек. Под видом полной свободы, не оставляю малышке выбора. Миу, следуя обычаю, все глубже погружается в мои дела, в дела нашей группы. Скоро у нее не останется другого пути, как стать контактером.
— Нет, аппаратная должна быть на втором этаже, — убеждает Мухтар Ктарра. — Если какая-то труба даст течь, подвал и первый этаж будут затоплены. Нужна нам затопленная аппаратная? А это что за бред? Наложи на этот план план следующего этажа. Эта стенка НЕСУЩАЯ. Почему на другом этаже она сдвинулась? Кто ее снизу подпирает?
Ктарр что-то возражает.
— Тогда тебе надо усилить перекрытия. Оставь оба плана мне, я
посчитаю нагрузки. Следующее — вентиляция. Где вентиляционные колодцы?
Наш камбуз превратился в прорабскую каптерку. Надеюсь, не навсегда.
Появляется озабоченная Марта.
— Шеф, Амарру просит пришить ей хвостик. Даешь добро?
— Есть какие-то проблемы?
— Технически — никаких. Но надо пару суток погонять хвостик на
искусственном кровообращении, чтоб ожил и окреп после консервации. Тогда вся некрогадость отфильтруется искусственной почкой.
— Действуй.
Раз Амарру согласна на операцию, значит, с хвостом Татаки полный порядок. Надо бы посмотреть. Но — потом. Сейчас — к Стасу.
Стас осунулся, глаза красные.
— Плохо выглядишь. Ты бы отдохнул.
— Отдохнешь с вами… — бормочет Стас. — А кто курсы обучения
готовить будет?
— Курсы, курсы… А как дела с заговорщиками?
— Хреново, — морщится Стас. — Разъехались по всему побережью. Три четверти подозрительных — вне зоны доступа.
— Если нужно расширить сеть ретрансляторов, я поговорю с Петром…
— Не в ретрансляторах дело. В них — тоже, но это не главное. Раньше они кучковались в одном городе, и я как-то мог их отследить. Теперь расползлись как тараканы. Я физически не могу всех мониторить. А они что-то затевают, мне чуйка говорит… — Стас потер кулаками глаза.
Надо человека разгрузить, хоть чуть-чуть. Чуйка Стаса — это особый разговор. Легенда дальнего космоса.
— Где у тебя лежат материалы по обучению прраттов? Попробую
разобраться.
— В общей базе. Раздел «Обучение», дальше — «Конструктор», пароль — «менто». Внутри сам разберешься.
— Понял. Ты бы поспал. Да, помнишь момент, когда мы стали
образцово-показательными? Когда босс Миу допрашивал?
— Помню.
— Тогда рядом с боссом сидело начальство КомКона и три капитана Космофлота.
— Помню.
— Мне кажется, повышенный интерес к нам связан с этими капитанами. Что-то они такое раскопали в космосе.
— Шеф, ты могуч. При минимальной информации пришел к правильному выводу. Я к аналогичному выводу пришел неделю назад. Один из капитанов действительно раскопал. Следы Странников! Где-то сорок тысяч лет назад Странники были в этом мире. Вывезли кой-какие артефакты. Но на всю информацию наложил лапу КомКон-2.
— Так-так… Значит, здесь были странники. КомКон хочет, чтоб мы нашли их следы?
— Вшестером? На целой планете?.. Анреал.
— Да, нереально. Найти следы, которым сорок тысяч лет… Для этого нужны отряды археологов и следопытов. Нас это не касается.
— В ближайшие годы — да. Об этом можно забыть.
Вспоминаю, что Миу говорила что-то о саркофаге. Видимо, это и есть тот след Странников, что обнаружили капитаны. Капсула времени, аварийная заначка, забытый склад или что-то в этом духе. Странники изрядно наследили во вселенной. Даже на обжитом Марсе нашлись развалины их базы.
Работу начал с анализа первого учебного курса Миу. Он небольшой, простой, имеет плоскую логическую структуру и, практически, весь состоит из типовых блоков «слово — перевод — ссылки». То есть, самое то для начального обучения.
С того злополучного дня записи времени прошло много, но базы я не использовал, и даже тестами на усвоение не активировал. Поэтому активация баз вызывала сейчас активацию всего левого полушария мозга. А к этому бонусом идет радостное, приподнятое настроение и чувство всемогущества.
— Смотри, Миу — восклицал я то и дело, — знаешь, что это за слово? Это слово «даррк» — «обладать». А эти связи — его словоформы. Слева на твоем языке, а справа — на русском. Хочешь услышать, как оно звучит? — И давил на кнопку. Компьютерный нейтральный (не мужской и не женский) голос четко, но без выражения произносил слова.
— А тут — графический блок. Посмотрим, что в нем? Цифра «7». Не интересно. Возьмем побольше. О! Лодка. Смотри, сколько у этого слова связей. Бот, ботик, ялик, челнок, шлюпка. А здесь связи к составным объектам. Моторная лодка, надувная лодка, лодка-плоскодонка, подводная лодка.
Миу дернулась у меня под рукой, и ушки ее стали торчком. Я раскрыл графическую ссылку. Десятиместная прогулочная субмарина с прозрачным корпусом.
— У нас таких нет, — прошептала Миу, пожирая картинку глазами.
— Нет — так будут. Обязательно будут!
В радостном возбуждении мы просидели за компьютером до глубокой ночи. Миу даже пропустила вечернее кино. Расконсервация хвостика Амарру тоже прошла без нас.
В час ночи я опомнился.
— Все, Рыжик, спать пора. Будем ужинать, или ну его на фиг?
— Стажерка выпила бы стакан молока.
Так и делаем. Наваливается усталость и сонливость.
В шесть утра меня будит вызов с Земли. Верховный босс хочет
знать, как идут дела на планете. Накидываю на плечи халатик, бреду в аналитический центр, зажигаю экран. Миу, тоже в халатике, пристраивается рядом.
— Как самочувствие? — интересуется шеф.
— Великолепно. Только спать хочется.
— Как работа?
— Все по плану. За исключением мониторинга. Стас не справляется. Нам нужно еще как минимум два человека, опытных мониторщика.
— А если разгрузить Стаса от всех остальных работ?
— Пытаемся. Вот готовлю Миу на специалиста по ментозаписи. Будет помогать Марте вместо Стаса.
— Серьезно? — шеф задает Миу несколько вполне грамотных вопросов. Миу достаточно толково на них отвечает. Как только попадается незнакомый вопрос, и хвост Миу напрягается на моей талии, перебиваю:
— Хватит, хватит. До глубин мы еще не дошли. И трубопровод до нового озера еще не дотянули. Поэтому водокачку запустить не можем. А из-за этого не можем начать возведение жилых и учебных корпусов. Но обучение строителей идет успешно, население оазиса растет. Давеча еще шесть прраттов просились в строители.
— А студенты?
— Не дави со сроками. Студенты по три часа в день сидят под шлемом. Больше нельзя. Картирование мозга… Сам знаешь, необходимый этап.
— Проблемы по снабжению есть?
— По снабжению — нет. Ну а если какие-то мелочи и будут, на месте разберемся быстрее, чем с Земли заказывать. Шеф, нам люди нужны! Опытные, грамотные, на которых я мог бы положиться с первого дня.
Как всегда, стоит перевести разговор на кадры, верховный босс
ловко уходит в сторону и прерывает сеанс. Понаоткрывали примитивных цивилизаций, теперь не знаем, что с ними делать. По десятку человек на планету — это же курам на смех. На спокойных планетах типа Ррафета — и того меньше.
— Надо было нам высаживаться на диком материке, — делюсь с Миу.
— Тогда людей было бы не шесть, а десять. Или даже двенадцать. Со временем все равно перебрались бы сюда.
— Я бы к тому времени потеряла хвостик, — комментирует Миу.
— Да… Но жила бы с папой во Дворце.
Миу качает головой. — Меня Шурр выкупил бы. Папа не стал бы
возражать.
— Не жалеешь?
— Не-а, ни о чем не жалею, — и ласкается по-кошачьи о мое плечо.
— Пойдем досыпать, или встретим рассвет?
Миу молча и целеустремленно тянет меня за руку к шлюзу. Но ступеньки трапа уже заняты. На них сидят, обнявшись, Петр с Багиррой. Раз так, веду Миу в рощу.
Йок! Роща тоже занята! Как-то упустил из виду, что оазису может грозить бэби-бум.
— У ваших влюбленных принято гулять по утрам?
— Утром приглашают на свидание ради чистой, светлой любви. А те, кто хочет плотской любви, приглашают на свидание вечером, — вводит меня в курс Миу.
— Надо же! У нас таких различий нет. Назначаем свидание на вечер, независимо от. Будет повод — расскажи своим о разнице в обычаях.
Болтая о том, о сем, бредем вокруг озера, пока не упираемся в канал.
— Упс… Надо Мухтару мостик заказать, — делаю вывод я. Миу весело фыркает.
На планерке вспоминаю о мосте через канал.
— Будет мост, все будет. Дай только трубу дотянуть, — отзывается
Мухтар. И начинается спор строителей о необходимости обмазки подземной части стен водокачки герметико-песчаной смесью. Ведь давление грунтовых вод — до килограмма на квадратный сантиметр.
Килограмм на сантиметр — это, с виду, немного. Но цифра десять тонн на квадратный метр вызывает уважение. Вот зачем стены в полтора метра толщиной, вот зачем стальная арматура в стенах.
Пока строители решают свои проблемы, выясняю у Стаса, откуда он узнал о следах Странников. Стас достает планшетку, что-то переключает в меню и лишь потом отвечает.
— В молодости я проходил институтскую практику в БВИ. С тех пор Большой Всепланетный Информаторий считает меня одним из администраторов. Не самого старшего круга — там все друг друга знают, но с допуском на поиск и чтение любой информации.
— Студенту дали такой допуск?
— Кто же студенту даст? Просто я с детства был не в меру любопытным хулиганом. Сам себя зарегистрировал в системе, сам себе сделал допуск. До сих пор пользуюсь. Звание администратора БВИ старших кругов — это почти как звание академика. Дается пожизненно. Чтоб исключили, надо совершить
нечто очень скандальное. А кто кому, за что дал допуск — кто такое через десять лет вспомнит?
— А почему решился мне это рассказать?
— Для собственного спокойствия. Раз мы попали в фокус внимания, мало ли что может всплыть? Будет лучше, если для тебя не будет неожиданностей.
Замечаю стоящие торчком ушки Миу.
— Ты ничего не слышала, — шепчу в ближайшее ушко.
— Да, хозяин.
Почему-то переполняюсь гордостью за свою команду.
Опять сидим с Миу за компом, изучаем структуру уроков ментозаписи. Миу просто знакомится, а я восстанавливаю усохшие ссылки. Процесс идет с такой интенсивностью, что даже появляется головная боль. Ничего нового в этом нет, у студентов — обычное дело перед сессией. Пройденный материал желательно закрепить на следующий день, а не откладывать до экзамена. Но
когда студенты жили по правилам?
Вот и у меня древний студенческий синдром под названием «Или головка бо-бо, или стипендия тю-тю». Впрочем, думаю, это легенда. Во времена седой древности не было ментообучения.
Как бы там ни было, а мы дошли до второго сеанса. Специалисту на знакомство с его структурой хватило бы получаса. У нас уйдет пара вечеров. Не страшно! Стас готовит курс намного дольше, и скоро мы его догоним! Тогда смогу разгрузить его от львиной доли черновой работы.
За завтраком спрашиваю то, что забыл спросить вчера.
— Мухтар, когда котлован зароете, когда под башней давление
грунтовых вод поднимется… Башня не всплывет?
— Когда под крышу подведем — не всплывет. Все рассчитано. Коты не зря…
Договорить не успел. Миу вскочила, опрокинув стул, бросилась к раковине. Тошнило ее недолго и не сильно, но ведь продукты, что мы ели — они из киберкока.
— Руки на стол, ничего не есть! — рявкнула Марта. — Мухтар, проверь еду, а я займусь Миу.
Багирра прижала ушки и обводила нас испуганным взглядом. Правильно испугалась. Нет, отравить еду в киберкоке у нее знаний не хватит. Но только у нее и Миу нет киберсимбиотов в желудках.
Линда подошла к раздатчику и отмотала логи до заказа Миу.
— Ничего нового, все проверено. Новых сочетаний продуктов тоже нет.
— Картриджи в киберкоке наши или от гостей?
Линда откинула панель, провела пальцем по этикеткам.
— Все наши. Неделю из них едим.
Вернулся из лаборатории Мухтар, составил на поднос мои стаканы и тарелку Багирры, унес в лабораторию.
— Помню, лет двадцать назад у нас тоже киберкок сломался, — Петр откинулся на спинку стула и начал очередную байку из легенд дальнего космоса. — Тогда с нами летел пассажиром один геолог. Так он научил нас консервным ножом вскрывать картриджи и готовить лепешки вручную. Хорошо у него получалось. Хотите, научу? Вкус не гарантирую, но не отравитесь!
Дверь камбуза открылась, вошла загадочно улыбающаяся Марта. Оглянулась и втащила за руку испуганную, с прижатыми ушками, Миу.
— Командир, ты в очередной раз совершил невозможное. Миу беременна.
Миу закатила глаза и начала оседать на пол. С трудом успел
подхватить ее на руки. Да так и застыл столбом. Секс сексом, но в
межвидовую, а тем более, межпланетную совместимость генома я не верю. Значит…
— Извините, товарищи, у нас образовались срочные дела.
Несу Миу в комнату, укладываю на кровать. Ясно, что отец не я. Знаю, что у котов пойманному на прелюбодеянии ухо отрезают. Иногда… С другой стороны, семья без детей — пол семьи. Сам хотел предложить Миу усыновить малыша или пройти искусственное осеменение. Не сейчас, а года через два-три, когда сама повзрослеет.
Легонько дую на вибриссы Миу. Ага, очнулась. Глаза не открывает, но ушки поджала.
— Миу, открой глаза.
— Д-д-да, хозяин. Рабыня готова понести любое наказание.
— Сначала скажи, кто у нас папа?
Тут Миу затрясло.
— Ра-рабыня не смеет сказать.
Ох, грехи наши тяжкие. Концентрируюсь, включаю «режим прогрессора». Все вижу, все чувствую, все подмечаю. Сажусь на кровать, усаживаю Миу себе на колени и успокаиваю поглаживаниями. Телесный контакт есть, чувствую ее эмоции, любое неосознанное движение. Итак, задача выяснить, кто папа.
Кандидатов три группы: Наши из оазиса, дворцовые, городские. Городские — это артисты, Мылкий, главный полицейский. Задаю мягкие наводящие вопросы, ловлю реакцию, отклик тела. Миу готова защищать папу. Ладно, вопросы с контекстом «где он обитает?» Наши — эхо слабое. Городские — эхо сильнее, но какое-то половинчатое. Дворцовые — есть реакция организма!
Артисты и Мылкий срезаются, наши срезаются. Кто из дворцовых успел засветиться и у нас, и в Столице? Да такой только один. Шурртх… Ну, шустрый гвардеец! Уши ему надрать!
Вываливаюсь из режима «прогрессор». Всего минута-другая, а устал. Продолжаю ласками и поглаживаниями успокаивать Миу. Что-то не сходится. А, понял! Миу готова защищать брата, но… Обида! Он виноват! Это что получается? Он ее силой взял? Или чувство долга борется с…
А перед кем чувство долга? Миу с детства росла под опекой Шурртха. Не будь меня, жила бы уже в его доме, рожала бы ему детей. Мне ее подарили, не спросив желания. Так перед кем у нее чувство долга?
Не хочется лезть в это, но придется. Мы не на курорте, и я должен знать, кому и в каких границах могу верить.
— Миу, посмотри мне в глаза и перестань бояться. Ничего я твоему Шурртху не сделаю.
— Ты уже знаешь?
— Догадался.
— Уваау, — успокоил, называется. Теперь рыдает в голос. Ну, пусть поплачет. Главное — расслабилась, страх прошел.
— Малышка, у меня к тебе очень серьезный вопрос, — приступаю к самому неприятному, когда рыдания стихают и сменяются поскуливанием.
— Хозяин, не сердись на него. Он думал, я наложница.
— Это не важно. Важно другое. Ты носишь его ребенка. С кем ты хочешь жить? Со мной или с ним?
— С тобой, хозяин. Не прогоняй меня, пожалуйста.
— Точно со мной? Не передумаешь?
— Если хозяин прогонит рабыню, она этого не переживет.
Ух ты! Это серьезно.
— Но-но! И не думай! Ты теперь за двоих отвечаешь. За себя и за
нашего маленького.
— Хозяин не сердится на рабыню? — круглые от удивления глаза.
— Сержусь. И очень сильно. За то, что узнал от других, а не от тебя. И вообще, мне все это очень не нравится. Но ребенка от меня ты родить не можешь, поэтому рано или поздно пришлось бы… делать то, что ты сделала.
— Рабыня виновата. Как ей искупить свою вину?
А на самом деле — как? Снимаю с Миу ошейник, бросаю на тумбочку и нежно целую свое рыжее чудо в нос. А то у нас опять глаза на мокром месте.
— Я хотел, чтоб ты сначала учебу закончила.
Поднимаю Миу и несу на камбуз. Команда все еще тут, моментально замолкают, увидев нас.
— Ты что творишь? Хочешь кривобоким стать? — кричит вдруг Марта.
— Поставь на пол немедленно! Я не разрешала тебе тяжести таскать!
— Своя ноша не тянет, — вяло отбиваюсь я, но сажаю Миу на стул.
Ребра и на самом деле болят. — Марта, у меня к тебе архиважный вопрос. Кто у нас будет? Мальчик или девочка?
— С вероятностью пятьдесят процентов, мальчик!
— Издеваешься, да? Нам же не просто так, нам надо имя выбрать.
— Не знаю я. Срок маленький, обследование поверхностное. А кто из вас будет имя выбирать?
— Есть такой обычай, мальчику — мама, девочке — папа, — встревает Линда.
— Тарркс можно? — робко спрашивает Миу.
— Тарркс… Солидное имя. В ходу у аристократии Срединного
побережья, — дает справку Стас. — В Столице известно, но встречается не так часто. В летописи войны упоминается Тарркс Двурукий — герой, сражавшийся двумя мечами.
— Шеф, а как девочку назовешь? — озорно сверкает глазами Линда.
— Не торопи. Это же серьезный вопрос! Это вам не водокачку построить.
К обеду о том, что Миу беременна, знает весь оазис. А что
удивительного? За нашим столом сидела Багирра.