Было ещё темно, только на востоке над горизонтом разгоралась тоненькая светлая полоска.
Увидели лодку? Вряд ли с такого расстояния да в темноте. А вот огонь…
– Костёр могли заметить?
– Не знаю. Он почти прогорел, но угли были ещё яркие. Надо было уйти подальше от берега…
Подальше от берега начинались глубокие канавы – русла весенних ручьёв. А ещё дальше местность понижалась к поросшему камышами болоту. Их островок был единственным пригодным для ночлега. Но вот позаботиться о том, чтобы с воды огонь был неразличим, надо было.
Шедде вздохнул:
– Собираемся. Если промедлим, они смогут найти переправу. Здесь наверняка где-нибудь есть броды.
Темери, понятливая душа, тратить время на разговоры не стала. Собраться было нетрудно: Шеддерик свернул полотнища, Темершана – собрала остатки ужина. Совсем скоро они снова были в лодке, а лодка – заскользила по чёрной ночной воде. Чеор та Хенвил заранее предупредил Темери, чтобы на реке говорила исключительно шепотом, но та словно и вовсе разучилась разговаривать. В плеске воды у прибрежных камней плеска вёсел было почти не слышно.
Факелы метались по дальнему берегу, словно кто-то пытался что-то с их помощью отыскать или на берегу, или недалеко по-над водой. Слышались какие-то оклики, может – команды.
Шеддерик помнил, что дальше река делает плавный изгиб. Если грести быстро и тихо, то может, им удастся избежать встречи с преследователями. Если, конечно, люди с факелами собрались там по их душу.
Так что надо было спешить…
Одного он не учёл – там, где река закладывает петлю, короткий берег всегда мельче длинного.
Да, глаза привыкли к темноте, да, руки приноровились к веслам, и ориентиры были все хорошо видны. Не был виден только донный песок и мелкие камни…
Разогнавшись как следует, Шедде внезапно вылетел на мель. Да так, что чуть не свалился за борт.
Охнула Темери, шумно плеснули и ударили в песок вёсла.
Шеддерик, выругавшись вполголоса, скинул плащ и сапоги и спрыгнул за борт. Воды оказалось меньше, чем по колено.
– Мне тоже вылезти? – прошептала Темери. – Я сейчас!
– Пригнитесь. Может, вас не увидят. Сейчас попробую столкнуть.
Темершана оглянулась на дальний берег, Шедде невольно тоже бросил туда взгляд. Люди с факелами, недавно оставленные позади, вновь приближались.
– Давайте! Ложитесь, сейчас же! Если будут стрелять, борта хоть немного защитят!
От ледяной воды ноги почти сразу потеряли чувствительность. К тому же лодка, едва сдвинувшись, намертво села кормой на невидимый в темноте камень, а может, это была коряга. Пришлось обойти её с другой стороны и снова толкать, даже когда показалось, что жалобно затрещала, надламываясь, одна из досок…
И всё-таки в какой-то момент ему удалось вытолкать лодку на чистую воду. И даже – забраться назад.
И тогда с дальнего берега кто-то крикнул:
– Эй, в лодке! Поворачивай сюда! Всё равно тебе не уйти. А так хоть жив останешься!
Голос был весёлым. Казалось, что окликнувший стоит где-то рядом.
Шедде подхватил вёсла и начал отгребать от мели к основному руслу. Молча.
– Они обо мне не знают! – шепотом отметила Темершана. – Они что же, ищут вас?
– Хорошо, что не знают. В деревне видели только меня, вот меня одного и ищут. Интересно, видать тот рыбак из деревни вас почему-то не выдал. Но, скорей всего, они считают, что вы погибли, или я вас где-то прячу. И как-то мне не хочется это у них уточнять…
– Эй, мужик, слышишь? Давай сюда! Мы тебя не тронем, только зададим пару вопросов, и всё!
Темери осторожно высунулась из-за края лодки.
Правый берег стал хорошо различим – русло реки не давало шанса укрыться под левым берегом. И хотя течение в этом месте было приличным, да и Шеддерик налегал на весла изо всех сил, лошади всё равно были быстрее.
Что намерения у преследователей серьёзные, подтвердил раздавшийся вдруг над рекой одиночный выстрел. Мальканка ойкнула и нырнула снова на дно лодки. И правильно.
Хорошо, что зимние ночи – долгие, а рассветы – медленные. У них всё ещё были шансы скрыться до света.
Если природа и местный ландшафт хоть немного помогут…
Раздался ещё один выстрел. Потом ещё. Потом – приказ беречь пули.
– Страшно? – спросил полушепотом Шеддерик. Как-то уж больно неподвижно замерла Темери, даже кажется, дышать перестала.
– Нет, совсем не страшно. Только жалко…
– Чего?
– Что мне сделать, чтобы помочь? Не отвечайте, знаю, что ничего.
– Мы, наверное, уже близко к городу. Вы можете рассказать, какая там река? Какая местность?
Темери помолчала, честно пытаясь вспомнить.
– Недалеко от Тоненга большой каменный мост. Купцы ездят… нет, два моста, но один старый, полуразрушенный. Очень красивый. Я однажды…
Замолчала. Ещё подумала. Сказала:
– Старый мост. Он завален речными наносами. В прежние времена их расчищали. Но потом я однажды была в этих местах. Брёвна были чуть не поперек реки. Не знаю, как сейчас…
– Понятно. Что-то ещё?
– Не знаю. Выше по течению я была пару раз, но там всё как здесь. Река как река. А, ещё быстрина есть, но это почти в городе уже. У каменного берега. Там глубина приличная, наша лодка легко проскочит.
Шеддерик кивнул, забыв, что в темноте его, возможно, не видно.
Факельщики были близко, как вдруг Темери заметила кое-что ещё.
– Там в поле, смотрите! Другой отряд!
Помянув всех Повелителей Бурь и морских жуфов, какие только есть в мире, Шедде с удвоенной силой налёг на весла.
По правому берегу начался ельник, и это могло немного задержать преследователей. Но вряд ли он станет серьёзным препятствием.
Однако Темери обнадёжила:
– Теперь правый берег будет выше. Там овраги будут и лес. Не знаю, есть ли по той стороне какие-нибудь дороги, но если и есть, то все далеко от воды.
А потом добавила грустно:
– Если русло завалено, то им и не нужно никуда спешить. Они знают, что мы плывем в ловушку.
«Ещё посмотрим», – подумал Шеддерик. Плана у него никакого не было. В тот момент главным было – грести. Грести и не останавливаться…
А меж тем позади события начали развиваться. Новая группа всадников приблизилась к факелоносцам. Издали было не разобрать, о чём они между собой говорят, но говорили громко, уверенно.
Темери вдруг начала деятельно вытаскивать из складок парусины одну из жердей, что они везли с собой от самого лодочного сарая.
Вытащила, ощупала со всех сторон. Попросила, чуть ли не впервые первой к нему обратившись с просьбой:
– Чеор та Хенвил… мне нужен ваш нож!
– Возьмите. Он на поясе…
Но тут же понял – ляпнул глупость. Не станет она искать у него нож. Да и не сможет, всё едино весла откладывать.
– Чтоб вас. Сейчас.
Он плохо представлял, для чего Темери сейчас могла использовать нож. Но спрашивать не стал: и так увидит.
Мальканка занялась странным делом – начала счищать с жердины остатки коры. А потом – отрезать «лишнюю», по её мнению, часть: тонкую вершину.
Ладно, чем бы ни занялась – главное, отвлеклась немного от погони. Может, это такой способ занять руки, чтобы не бояться. Хотя Шеддерик достаточно её изучил и мог бы поклясться, что даже это её занятие имело какой-то смысл и цель.
Впрочем, не важно.
Над рекой начали появляться пряди тумана, небо на востоке всё больше светлело. Факельщики и те, кто их догнал, остались за поворотом, но если мальканка права и впереди – широкий речной завал, то всё равно следует спешить.
– Темершана! Эй, чеора та Сиверс!
Она вздрогнула, оторвалась от своего занятия, подняла взгляд.
– От старого моста, если по берегу – до города далеко?
– Недалеко, но дорога давно заросла, это скорей просека. Но там как-то можно выйти к новому тракту.
Новый тракт, это тот, что ведёт от каменного моста через предместья сразу в мальканскую часть города. Может быть, это решение…
Внезапно Темершана огорошила его вопросом:
– А почему вы называете меня «та Сиверс»? Вы же знаете моё настоящее имя.
– Не знаю. Не думал об этом, – он усмехнулся. – Вас так представили, и я решил, что так правильней. А действительно… почему та Сиверс?
Когда преследователи скрылись за поворотом, стало возможно грести не в полную силу. И перемежать гребки разговором.
Так почему-то легче было выдерживать гонку.
– Это моё речёное имя. Если кто-то приходит в монастырь Ленны просить помощи и защиты, он проходит первое таинство под покровами и получает речёное имя. Своё я называть не хотела, и как многим сиротам, мне дали имя того знатного чеора, который некогда безвозмездно передал эту землю общине, и она стала принадлежать монастырю.
– Этот знатный чеор был ифленцем?
– Наполовину. Его отец был знатным ифленцем, мать родилась на материке и в детстве служила Золотой Матери. Но это всё было задолго до нашествия. Давайте, я заменю вас на вёслах?
– Нет. Берегите силы!
На самом деле, Шеддерик подозревал, что если отдаст вёсла и хоть на минуту приляжет, то мгновенно заснёт. И вряд ли потом хоть кто-то сможет его разбудить. По многим причинам. Любое прикосновение к ране над виском вызывало острую боль, иногда перед глазами начинали плыть тёмные пятна. Руки привыкли к вёслам, и все движения выполняли заученно, но стоило немного сменить позу, как порез на руке тоже давал о себе знать. Но отдых проблему бы не решил: Шедде понимал, что к лихорадке, вызванной порезами, и проклятьем, добавилась ещё и простуда. Остановиться значило сдаться, и он продолжал грести, стараясь поддерживать разговор с мальканкой.
Старый мост, верней, грандиозный завал из серых, принесенных прошлыми паводками брёвен, они увидели, когда окончательно рассвело. Течение в этом месте немного усиливалось, так что Шедде из осторожности двигался вдоль левого берега так медленно, как только мог. Больше всего он боялся посадить лодку на брёвна или получить пробоину.
К тому времени Темери успела нанести на свою «палку» какие-то грубые узоры – поперечные линии, точки и волны. Это совсем не было похоже на те вешки, которые делают сианы. Если честно, это ни на что не было похоже.
– Это мой новый посох, – грустно сказала Темери. – Жаль, я думала, будет время сделать его по всем правилам… но главное, чтобы он работал как надо.
– А как надо?
0
0