Азирафель прошёл в кабинет, пытаясь понять, что здесь нужно переставить и какие вещи забрать. Ему не требовалось оглядываться, чтобы понять, что Кроули стоит за спиной.
— Дорогой, как думаешь, этот шкаф не сильно стеснит нас в гостиной?
— Нет, что ты! Как нас может стеснить какой-то шкаф? — ехидно отозвался Кроули.
— Вот и хорошо. Ты же знаешь, я читаю по ночам, и будет немного неловко…
— Неужели? Так уж и немного?
— Ты прав. Стол я тоже заберу. И кресло.
— Ангел, может, всё же расскажешь, что происходит? Сначала ты задаёшь вопросы про отношения. Потом у нас появляется Барти… Мне просто интересно.
— Ну да, — Азирафель взглянул на Кроули. — Дело в том, что мне казалось, что отношения между людьми… ну, те, что ты рисовал на схеме, не так значимы, как социальные. Меня всегда больше интересовало, что происходит в обществе. В социуме. Допустим, какие события ведут к изменениям, реформам, революциям, войнам, как возникают кризисы и существуют ли механизмы, способные повлиять на такое. Ты, к примеру, знал, что чем выше уровень развития общества, тем менее кровавые способы решения…
— Не отвлекайся, ангел.
— Я просто пытаюсь объяснить. Получилось так, что, наблюдая за глобальными процессами, я не вглядывался в частности… нет, я, конечно, здоровался с соседями и мог ответить на вопросы о погоде в лавке бакалейщика, но никогда не задумывался, что все эти люди чувствуют, о чём думают, когда сообщают о морозной зиме и ценах на нефть.
— Ценах на нефть? — удивился Кроули.
— Вот именно. Раньше рассуждали о колониях, теории Смита, ценах на шерсть, а сейчас почему-то их интересует нефть, — Азирафель на мгновение задумался и добавил. — А ещё всяческие кризисы.
— А отношения? — не унимался Кроули.
— Они казались мне чем-то незначительным, сиюминутным, преходящим… в общем, не заслуживающим изучения.
— Но ты же читал, ангел! Вот все эти книги, что у тебя в магазине. Я видел на полках романы.
— Конечно, у меня ведь книжный магазин, а романы — это тоже книги.
— И ты их не читал?
— Я же говорю, мне было не интересно.
— А сейчас? — насторожился Кроули.
— И сейчас не читаю. Мне бы просто понять механизм. Как это работает. Почему не стоит передавать с Малфоем Снейпу записку Блэка. Вот это всё… — Азирафель развёл руками.
— Допустим. А при чём здесь Барти?
— Я пообещал забрать его в нашу реальность, — признался Азирафель.
— Ты что?!
— Так получилось. Он отпускает своих пленников и как бы сбегает из замка. У него здесь совсем никого нет, и жизни тоже нет, вот я и подумал…
— Мне надо выпить, — сообщил Кроули и приложился к горлышку бутылки, чудом возникшей в его руке. — Когда я говорил тебе, что ты меня удивляешь, это было не поощрение. И я бы пережил, если бы ты остановился со всем этим. Может, ещё не поздно?..
— Я всё продумал, Кроули, — улыбнулся Азирафель. — Смотри, один из пленников Барти, оказывается, может доказать невиновность Блэка. Это раз! Ты представляешь, какой это козырь к нашим реформам?
— Допустим, так будет гораздо проще поднять вопрос амнистии, — нехотя согласился Кроули. — Что ещё?
— Вот! — приободрился Азирафель. — Блэк остаётся в Хогвартсе профессором вместо Барти, и учебный процесс…
— К дьяволу учебный процесс!
— Как скажешь, дорогой. Кроме того, Барти — довольно умный молодой человек и может помочь нам в решении нашей небольшой проблемы. Так сказать, взгляд со стороны.
Кроули только скептически поморщился и приподнял бровь:
— Что-то ещё?
— Мне его стало жаль, Кроули. Посуди сам, он же здесь отверженный, непрощаемый… И у него нет ни одной родственной души.
— Которой ты решил для него стать? — Кроули с подозрением прищурился.
— Зачем, когда у меня есть ты?
— Собираешь коллекцию убогих?
— Ох, Кроули… — Азирафель осторожно взял его за руку, пальцем поглаживая запястье. — Готов признать свою социальную неловкость, но когда-нибудь я пойму, как это работает. И у меня получится говорить о неприятных вещах, ничуть не задевая твои чувства.
— Какие чувства, ангел? Я же демон.
— Мы с тобой здорово отуземились, Кроули. Наверное, поэтому я решил вытащить отсюда Барти. Это решение как раз и было принято под влиянием эмоций, как водится у смертных, но менять его уже как-то неспортивно.
Кроули прикрыл глаза и согласился:
— Наверное, мы отуземились. Я помогу тебе. Во всём.
Он не отнимал руки, и Азирафель кончиками пальцев мог чувствовать биение пульса. Сердце Кроули стучало гораздо чаще, заставляя дыханье сбиваться и задавая ритм. Надо было срочно что-то сказать, чтобы сгладить неловкость.
— С единорогами неудачно вышло…
— С единорогами? — Кроули замер. — А с ними-то что не так?
— Как тест на девственность они совершенно непригодны.
— Да? Кто бы мог подумать! — Кроули рассмеялся нарочито весело. — Только не говори, что для тебя это важно, хотя… у вас же в почёте непорочное зачатие…
— Это условности, — согласился Азирафель. — Хотя Гавриил бы отнёс эти излишества к осквернению храма тела.
— У нас с этим проще.
— Ещё бы. Вам, наверное, положено.
— Не то чтобы положено, — поморщился Кроули, — но никто за таким следить не станет. Или отмечать в отчётах.
Пульс Кроули выровнялся, и Азирафель с сожалением отпустил его руку.
— Ангел, а ты подумал, кто будет заботиться о Лорде?
— Так ведь Барти… — начал Азирафель и прикусил язык, поймав насмешливый взгляд Кроули.
— Он до поры до времени как бы в бегах.
— Это да… но селить Барти к Лорду я бы не хотел. Для сэра Кэдогана, к примеру, его общество оказалось губительным.
— Да брось ты, ангел, этот придурок и раньше был не в себе!
— Ну, тогда я буду заходить к нему пару раз в день, — решил Азирафель. — Мне не трудно.
— Не трудно ему… — проворчал Кроули. — Не трудно мне.
— Зачем это тебе? — Азирафель дотронулся до его плеча и слегка погладил.
— Потому что не трудно. И со змеёй повод пообщаться.
Барти появился через час, когда «его комната» уже была готова к приёму жильца. Его встретил Кроули, поинтересовавшись, всё ли прошло удачно.
— Да. Я написал письмо Дамблдору. Сначала хотел инсценировать своё самоубийство, но не придумал, где взять подходящий труп…
— И это очень кстати, — ноздри Кроули немного подрагивали, выдавая лёгкое раздражение. — Сейчас вы даёте Дамблдору возможность замять это дело, а с «вашим» трупом пришлось бы ввязываться в бюрократическую волокиту. А у нас нет на это времени.
— Замять? — удивился Барти. — Но… как? И главное — зачем?
— Как я понял, вы держали в плену того, чьим обликом пользовались? — хищно усмехнулся Кроули.
— Да.
— Он приятель Дамблдора и тоже не захочет раздувать это дело. А так у него появится отличная возможность уйти в отставку, чтобы подлечить пошатнувшееся здоровье. И чтобы передать свою должность Блэку, ведь второй ваш пленник, я полагаю, тот, кто поможет оправдать этого идиота?
— Да.
— Всё просто! Именно этого второго и пытался поймать Блэк, когда попал в объектив камеры. И его поймал Хмури. Кто ж как не старый аврор справится с таким сложным делом?
— Но… это же нечестно!
— Вы хотите, чтобы вас начали ловить?
— Нет, но Дамблдор на такое не пойдёт!
— Если ангел даст ему гарантии, что вы не опасны? Кстати, а письмо Дамблдору вы уже отправили?
— Ещё не успел, — Барти тяжело сглотнул и достал из кармана пергамент, свёрнутый в трубочку.
— Отлично! — просиял Кроули. — Давайте его сюда. Легенда меняется!
— В смысле?
Азирафель не понимал, зачем это делать. Вроде бы всё выходило логично: Блэк гонялся за собственным алиби, Хмури ему помог, а у Барти просто сдали нервы, и победила светлая сторона натуры. Это было даже красиво. Когда-то молодой человек оступился, а потом всё осознал и решил изменить. Для начала он выпустил пленников… наверное, стоит прочитать письмо, чтобы расставить акценты! Но у Кроули было на этот счёт своё мнение. Прежде чем отправить пергамент в камин, он щёлкнул им по носу Хастура, а потом без тени улыбки объявил:
— Я вас убью, Барти!
0
0