В ту ночь, когда звездное покрывало накрыло книжный магазин, Кроули и Азирафаэль лежали в постели Азирафаэля.
Аромат тлеющего в горелке ладана плыл по воздуху, свечи мерцали вокруг них и отбрасывали длинные тени на стены. Между подушками стоял полированный серебряный поднос, до краев заваленный ломтиками яблок, ягодами и жирным красным виноградом. Они разговаривали, хихикали и передавали друг другу бутылку вина, голые под одеялом, которое почему-то тоже покраснело.
Кроули перевернулся на живот.
— Забавно, что мы оба оказались тут и так.
— Как?
— Голые и с яблоком.
— О, — фыркнул Азирафаэль. — Теперь, когда ты упомянул об этом… действительно забавно.
— Насколько я понимаю, люди почти всегда были одинаковыми. Они хотят хорошей еды. Они хотят хорошего вина.
Азирафаэль отпил из бутылки.
— И с кем-нибудь поделиться.
— Как ты думаешь, они когда-нибудь… держались за руки? Говорили о том, что им нравится?
— Они так и делали. — Азирафаэль поставил бутылку. — Это было очень мило. Однажды ночью я видел, как они смотрели на звезды под смоковницей у моих Врат. Он положил голову ей на плечо и спросил, как они должны называть Луну.
— Ты помнишь это?
— Да. Они очень любили ваши творения. Я был там незадолго до их… ухода. Но я всегда помнил…
Кроули выудил спелую малину.
— Я не это имел в виду.
Азирафаэль наблюдал за ним.
— Нет? Тогда что?
— Не знаю, — Кроули сделал паузу, чтобы глотнуть вина, и поставил бутылку на поднос. — Наверное, забавно думать, что история мира свелась к влюбленным детям.
— Если бы Ад знал, какой ты мягкий, они бы никогда не заставили тебя пройти через такое.
Кроули уклончиво фыркнул. Лицо Азирафаэля вытянулось.
— Ну да. Конечно… Мне очень жаль.
— Эй! Не беспокойся об этом. Они видели меня не в последний раз. Это моя работа — раздражать. Вот что они забывают. — Кроули прожевал и проглотил малину, прежде чем продолжить. — Это, и еще заманивание тебя в постель гигантскими тарелками фруктов.
Азирафаэль взял кусочек яблока.
— Так вот ради чего все это было?
— Неужели ты думаешь, что я раздел тебя по доброте душевной? — Кроули нахмурился, глядя на него с полным недоверием. — Ты же меня знаешь.
Азирафаэль надул губы.
— Коварный демон. Ты бы не стал.
— Ха! Еще как стал бы!
— Ах ты, старый коварный змей!
— Ты — тот самый старый голубь, который попался.
Азирафаэль притворно нахмурился в ответ. Кроули устроился поудобнее на матрасе. Спросил, старательно делая голос беззаботным:
— Знаешь, а что, если все это все-таки было мошенничеством?
— Что?
— Ну… вдруг я и на самом деле коварный обманщик. Шесть тысяч лет вешал тебе лапшу на уши. — Кроули передал Азирафаэлю еще один ломтик яблока. — Самое долгое искушение из всех, когда-либо испытанных.
— Я думаю, что ты более искусен в этом деле.
— Но что, если? — Кроули стащил с грозди виноградину и пошел развивать свою мысль дальше. — Я имею в виду, что я все-таки демон. Со всеми отягчающими. Лягушки, улитки и хвосты адских гончих.
— Тогда я был бы полностью искушен, и ваша сторона победила бы.
— Хм. Ух ты. — Кроули нахмурился. — Это сильно запятнало бы твой нимб.
— Он и так уже поцарапан.
Кроули пожал плечами.
— Ничего такого, что нельзя было бы стереть.
Азирафаэль сорвал виноградину и поднес ее к открытому рту, затем остановился и сердито посмотрел на него через кровать.
— Ты сделал это нарочно.
Кроули положил себе в рот кусочек яблока.
— Знаешь, мне неприятно это говорить, но…
— Что?
— Гавриил…
— А что с ним?
Кроули выглядел огорченным.
— Вы похожи. Ты тоже в некотором роде лицемер.
— О да. Я ужасен. — Азирафаэль не выглядел огорченным, скорее самодовольным.
— Я так и думал, когда ты давал ему отповедь. Но это была такая разухабистая речь, что у меня не хватило духу прервать тебя.
Азирафаэль бросил на него виноватый взгляд.
— Я вспомнил об этом примерно на полпути. Но ведь это не я начал. Я был предан.
— Ну да. Ты должен был довести дело до конца.
— В свою защиту скажу, что я не командир всего небесного воинства.
— Нет, это не так. — Кроули лег рядом с Азирафаэлем. — Ты ничего из себя не представляешь. То есть нет, не так: ты не представляешь из себя ничего, чем бы ты не хотел быть. И вот. Спустя шесть тысяч лет я наконец-то тебя имею. В смысле, обрел. Ну, ты понял.
Азирафаэль поднял брови, глаза его смеялись.
— Неужели прошло так много времени?
— Да, — Кроули вздернул подбородок и отвел взгляд. — Так и есть.
Азирафаэль театрально схватился за грудь и сделал неглубокий вдох.
— Боже Милостивый!
— Ты тогда сказал, что отдал меч, и я понял, что ты другой. Единственный. И что никакой другой другой мне не нужен.
— Ты имеешь в виду?..
Кроули обвился вокруг него, пряча лицо.
— Что?
— Неужели больше никогда никого не было?
— Если не с тобой, то… оно того не стоило, — пробормотал Кроули. — Ну, мне так показалось.
Азирафаэль просиял.
— О, Кроули…
— Я знаю. Звучит жалко.
— Нет, это не так. — Азирафаэль притянул Кроули в свои объятия. — Если бы я только знал…
— Все в порядке. Тебе все равно потребовалось бы время, чтобы прийти в себя. И прийти ко мне. — Кроули прижался щекой к плечу Азирафаэля. — Теперь у меня есть ты, и это главное.
— Мы могли бы танцевать вальс в «Савое». Я потратил столько времени впустую.
— Я не танцую вальс.
— Со мной ты бы танцевал.
— Нет.
— Я бы позволил тебе отдавить мне все ноги.
Азирафаэль убрал прядь волос Кроули за ухо, и Кроули зарылся в изгиб его шеи.
— Давай не будем вставать. Давай просто останемся здесь в постели на сто лет.
Азирафаэль подвинулся, освободив ему место.
— Когда-нибудь нам придется есть и вести хозяйство.
— Нет, не придется. Мы можем просто чудом все сотворить. — Кроули щелкнул по окну. — Когда мы увидим за ним летающую машину, то поймем, что пора возвращаться.
— Боюсь, что если они не изобрели таких машин до сих пор, то никогда не изобретут.
— Боюсь, что ты прав. Какая разница? Я бы все равно поехал на ”Бентли». — Кроули приподнялся и подпер голову рукой. — Ты хоть вообще понимаешь…
Азирафаэль пристально смотрел на него.
— Что?
— Теперь, когда все это улажено, ты будешь видеть меня гораздо чаще. Тебя это не пугает?
— А должно?
— О да. — Кроули провел языком по зубам. — Я затемню твой дом всеми видами адского влияния.
— Ты бы не стал.
— Я бы так и сделал.— Кроули сверкнул своей фирменной ухмылкой. — На самом деле, если ты не будешь осторожен, то, возможно, никогда не избавишься от меня.
— Вечность? С тобой? — Азирафаэль вздохнул и прищелкнул языком. — И как я вообще с этим справлюсь?
— Даже не представляю.
Кроули наклонился, обхватил ладонью щеку Азирафаэля и поцеловал его в губы, а когда Азирафаэль проглотил наживку, Кроули ущипнул его за бока. Азирафаэль взвизгнул, забил ногами и попытался оттолкнуть Кроули. Кроули хихикнул и прижал плечи Азирафаэля к подушкам. Они извивались. Они стукались лбами. Они взъерошили друг другу волосы. Виноград и ягоды посыпались с блюда и упали на пол. И так добро и зло боролись со смехом в глазах, как будто весь любопытный мир принадлежал только им одним.
Двадцать семь минут спустя в идеальном сентябрьском холоде молодая пара прогуливалась рука об руку по берегу Темзы.
Они что-то бормотали друг другу, размахивали руками и любовались огнями проплывающего мимо экскурсионного катера. Когда женщина вздрогнула, мужчина положил руку ей на плечо, а потом вдруг остановился и перевел дыхание.
— Подожди.
Женщина тоже остановилась и обернулась.
— Что случилось?
— Я… — Мужчина похлопал себя по спортивной куртке. — У меня есть кое-что для тебя.
Женщина слушала и смотрела с выражением недоумения на миловидном лице.
— Я собирался сделать это на протяжении всего ужина, и все время терял самообладание. Если я не сделаю этого сейчас, то никогда не сделаю. — Мужчина сжал обе ее руки и проглотил комок в горле. — Мне стыдно, что я не произнес большую, красивую речь, но, думаю, через три года ты либо знаешь, либо нет.
Женщина продолжала смотреть.
— Ева Элизабет Харпер, — мужчина пристально посмотрел ей в глаза и опустился на одно колено, — ты сделаешь меня самым счастливым человеком на свете?
Он порылся в нагрудном кармане и достал черную бархатную коробочку, а когда протянул ее и открыл, женщина побледнела от потрясения. На кремовой клетчатой подушке лежало блестящее платиновое кольцо с нелепым бриллиантом королевской огранки размером с виноградину.
Женщина ахнула.
— О Боже!
Мужчина колебался.
— Что?
Женщина задохнулась:
— Он настоящий?
Мужчина заглянул в коробку.
— Да?
— Ты только посмотри!
Глаза мужчины расширились.
— В магазине выглядел меньше…
— Где ты его нашел?!
Мужчина растерянно улыбнулся ей.
— Что угодно… для тебя?
Глаза женщины наполнились слезами.
— Ты самый лучший жених, о котором любая девушка может только мечтать!
Мужчина пришел в себя.
— Значит, это «да»?
— А сам-то ты как думаешь? А теперь надень!
Мужчина дрожащей рукой надел кольцо ей на палец, встал, обнял ее и поцеловал. Когда они тронулись с места, над Биг-Беном взорвался фейерверк и залил залитые звездным светом улицы небесным золотом, голубизной и белизной.
Женщина изумленно уставилась на них.
— Адам, это тоже твоих рук дело?
Мужчина пробормотал:
— Э-э-э…
Женщина схватила его за щеки и снова поцеловала.
Мужчина выглядел так, будто сам Купидон ударил его по голове, но он подчинился ей с выражением, которое говорило: «о, какого черта?” Женщина наконец оторвалась и потащила его за запястье, и их смех эхом отдавался позади, когда они бежали по тротуару.
Но когда они сели в свою маленькую синюю машину и уехали, по пустой дороге пронесся резкий, тревожный ветер.
Он просвистывал сквозь аккуратные цветочные горшки в окнах, и ливневая канализация булькала, когда он раздувал поднимавшийся из темных глубин пар. Старинный фонарный столб мерцал и гудел, а висящая деревянная вывеска паба скрипела, раскачиваясь взад-вперед. Куча листьев рассыпалась в конце тротуара, где на сучковатой ветке старого орехового дерева сидела ворона.
А потом — словно по волшебству — электрический провод закачался на ветру, заискрился и запутался в ветвях, ворона закричала и упала замертво.