31 мая 427 года от н.э.с. Ночь
Поздним вечером в субботу две лодки пошли вверх по течению Сажицы: вся прислуга из особняка профессора, сам Важан, Йока и Змай отправились в Беспросветный лес.
Змай стоял на носу, и было понятно, что никто из чудотворов не посмеет к ним приблизиться. Йоку Важан посадил на весла вместе с Цапой – грести против течения в одиночку было тяжело.
– Йелен, я знаю, ты ещё не принял решения. Но будь добр уважать чувства тех, кто придет на праздник. – Профессор сидел на корме и смотрел Йоке в лицо.
– Что я должен делать, профессор? Обещать им то, чего я, может быть, не стану выполнять? – Йока смахнул пот со лба и едва не сбился с ритма, который задавал Цапа. Лодку качнуло.
– Господин Йелен, позвольте попросить вас не отвлекаться. – Цапа подтолкнул его в бок.
– Нет, – ответил профессор. – Они знают о том, что ты ещё не принял решения. Я прошу всего лишь не демонстрировать презрения и не отнимать у них надежду. Ещё я бы посоветовал им понравиться. Думаю, ты уже понял, что мрачуны не враги тебе. И не враги Обитаемого мира.
– Да, я это понял.
– Я надеюсь на твою сообразительность и благоразумие.
– Хорошо, профессор. Я буду сообразительным и благоразумным.
Через полчаса Йока изрядно притомился, и на вёслах его сменил Змай – Важан сказал, что Вечному Бродяге нужна разминка – полная выкладка ему ещё предстоит. Но вскоре, оглядевшись по сторонам, Цапа велел сушить вёсла и включил мотор: взвыли магнитные камни, и вспенилась вода за кормой.
– Так-то повеселей будет. – Цапа подмигнул Йоке.
– А… А зачем мы гребли столько времени?
– Здесь уже нет жилья, и нас никто не услышит, – ответил за Цапу Важан.
Сажица нырнула в Беспросветный лес, и сумерки майского вечера сменились ночной темнотой, но профессор невозмутимо поднял над кормой фонарь, в котором незамедлительно вспыхнул лунный камень.
– Йелен, ты умеешь зажигать лунные камни?
– Да, меня научил Мален.
– Сегодня ты будешь учиться одновременно вбирать в себя энергию, отдавать и держать горящим лунный камень. Сложней всего для тебя будет не зажечь при этом все лунные камни в Славлене.
Чем выше по течению они поднимались, тем быстрей навстречу бежала вода, и вскоре Цапа направил лодку к берегу.
– Дальше мы пойдём пешком, господин Йелен.
И только тут Йока разглядел, что вдоль берега тянется длинный плавучий причал, к которому привязано несколько десятков лодок! Сколько же на этом тайном ночном празднике будет людей? И дальше вдоль реки вела не тропинка даже – целая дорога…
– Профессор, и что, чудотворы не знают, что здесь бывает сразу столько мрачунов? – спросил он, не выдержав.
– Отчего же, знают. Они не идиоты.
– А… почему они тогда не арестуют вас?
– А какой им в этом смысл? В последние лет тридцать чудотворы ценят мрачунов, ведь мы сбрасываем энергию в Исподний мир.
– Но ведь по закону…
– Йелен, не будь ребенком. Жёсткие законы и общественное мнение позволяют контролировать мрачунов. А также расправляться с неудобными и неугодными.
– Профессор, подобными разговорами вы травмируете ребенка, – улыбнулся Цапа. – В этом возрасте у человека должны быть какие-то идеалы и иллюзии.
– Иллюзии вредны в любом возрасте, а идеалы на иллюзиях не строят, – отрезал профессор.
Сначала дорогу им освещал лунный камень в руках Важана, но вскоре появилось множество фонарей, укреплённых на стволах деревьев, – и стало светло почти как на ночных улицах Славлены, только в Славлене горели солнечные камни, а здесь – лунные.
Сажица бежала всё быстрей – здесь и мотор не справился бы с её течением, – а вскоре за её журчанием стал слышен шум водопада. Йока не мог даже предположить, что здесь, в Беспросветном лесу, в нескольких лигах от Славлены, может быть водопад.
Он бывал на водопадах неподалеку от Натана и в Элании – и мечтал когда-нибудь снова побывать там.
– Водопад – один из самых безопасных способов получения мрачуном очень больших энергий, – сказал Важан, словно читал мысли Йоки. – Не сравнить с дождём или солнцем – скорей только с ураганом или землетрясением. При этом ни землетрясение, ни силу урагана нельзя контролировать, а водопад будет давать тебе энергии тем больше, чем ближе ты к нему сможешь подобраться.
– Откуда он здесь?
– Здесь когда-то был естественный перепад высот, но совсем небольшой: Сажица течет с каменного плато ледникового происхождения. А около ста лет назад возвели плотину, и высота водосброса теперь локтей сорок. Кстати, чудное озеро на другой стороне плотины.
Они прошли мимо подвесного моста, что цеплялся за берега там, где они были ещё достаточно высоки и близки друг к другу. Но когда за поворотом реки деревья расступились, не столько водопад поразил Йоку, сколько множество людей.
Берега Сажицы, пологие лишь у воды, огромной чашей расходились в стороны и поднимались вверх, образуя амфитеатр. Десятки костров пылали на уступах этого амфитеатра, и сотни лунных камней освещали реку и огромный водопад. И людей – мрачунов, которых собралось не менее пяти сотен…
Йока, увидев такую огромную толпу, замер в нерешительности, но Змай положил руку ему на плечо, а Важан подтолкнул в спину, проворчав:
– Помни, о чём я тебе говорил, Йелен.
– Я всегда помню то, о чем вы мне говорили, – недовольно ответил Йока, едва не споткнувшись от толчка профессора.
Как только их появление заметили, даже шум водопада не заглушил ропота людей. И те, кто расположился на левом берегу, двинулись в сторону моста. А когда Важан подвел Йоку к самому большому лунному камню внизу амфитеатра, ропот смолк.
Змай всё так же держал руку у Йоки на плече, а все вокруг смотрели на них – пристально и безмолвно. Сначала Йока опускал глаза, чувствуя некоторую неловкость от чужого любопытства, и лишь изредка вскидывал взгляд.
Но время шло, текли минуты – а люди в полном молчании продолжали смотреть на них со Змаем. И Йока не понял даже – почувствовал: это не любопытство вовсе. Он ощутил поле, сродни тому, что окружает лунные камни, и это поле подрагивало от напряжения, пульсировало какой-то странной силой, натягивало струны между ним и каждым смотревшим на него человеком.
И вдруг вспомнил слова Важана: «Люди умирают с твоим именем на устах – и гордятся тем, что могут умереть за тебя!»
Они не изучали его и не испытывали, не искали ответов на свои вопросы – они радовались? Но странной была эта радость: ни одной улыбки не увидел Йока в толпе. Взгляды с силой упирались в его лицо, и за каждым взглядом Йока видел: они готовы умереть за него.
Дрожавшее от напряжения поле натягивало струны всё жёстче, и пульсация его бухала в ушах, заглушая шум водопада. А потом на лицах людей – не всех, но многих – появились слёзы.
Беззвучные, тяжёлые, блестевшие в бледном свете лунных камней. И Йока не сразу заметил, что слёзы текут и по его щекам – то ли от боли в груди, то ли от восторга.
А под лунными камнями стояли и его новый учитель математики, и госпожа Вратанка, с которой он спорил о литературе и философии, и мрачунья из Храста с двумя сыновьями, и ещё смутно знакомые лица, которые он встречал в Светлой Роще, и просто люди, которых он никогда не видел и не знал.
Тишину нарушил Змай, разрывая натянутые струны напряжения.
– Чем плакать, лучше бы выпили за успех нашего дела, – проворчал он вполголоса, и его тут же поддержал Важан, коротко и громко сказав:
– Хватит. Представление окончено.
Люди зашевелились, а от одного из костров отошел высокий мужчина с густой черной бородой.
– Профессор, позвольте ещё минуту. От мрачунов Храста… Мы хотим подарить Вечному Бродяге лунный камень.
– Да, лунный камень ему сегодня пригодится, – кивнул Важан и подтолкнул Йоку вперед.
Йока, немного ошалевший от столь резкого и малоторжественного перехода, шагнул вперёд и едва не попятился: мрачун из Храста собирался водрузить ему на голову диадему с красиво оправленным в серебро небольшим лунным камнем – женское, по мнению Йоки, украшение.
– Спокойно, Йока Йелен, – шепнул ему Змай. – Это красиво. Как у сказочного принца.
От этих обидных слов Йока действительно попытался отшагнуть назад, но упёрся спиной в живот профессора, который шепнул ему в другое ухо:
– Йелен, ты ведешь себя как ребёнок.
Глупо было сопротивляться, и Йока молча позволил мрачуну надеть на него тяжёлую «корону». Он ожидал колючего и жесткого прикосновения металла, но оказалось, что диадема изнутри отделана толстой и мягкой бархоткой.
Но и это было ещё не всё: «корона» крепилась к голове целой системой кожаных ремешков, которые Йока вначале просто не разглядел. Мрачун долго их подтягивал, примеривался, а потом застегнул два ремешка у Йоки под подбородком и спросил, подмигнув:
– Потрогай, как?
Застёжка окончательно привела Йоку в уныние – так на праздниках для младшеклассников тем привязывали «заячьи ушки» или ещё какую-нибудь ерунду.
Он неохотно тронул диадему рукой, удивился её прочности, потрогал снова с разных сторон и вдруг понял, что ломался напрасно: это было не украшение. Это было что-то вроде старинного доспеха, полностью закрывающего лоб, виски и затылок прочной сталью, только снаружи украшенной серебром. А лунный камень освещал всё, на что Йока бросал взгляд.
– Удобная вещь для мрачуна, который собрался черпать энергию из водопада, – сказал профессор. – Не соскользнёт?
– Нет, – ответил мрачун из Храста. – Мы испытывали. От сильного удара может треснуть лунный камень, но его после этого можно заменить.
Йока глянул на водопад: его струи бежали вниз по наклонным каменным плитам, а не падали отвесно, как обычно. И от этого вода бурлила не только там, где превращалась в реку, но и гораздо ниже по течению.
– Господа, – сказал вдруг Важан столь зычно, что заглушил водопад. – Я не намерен портить вам змеиный праздник, но обучение Вечного Бродяги – наше общее дело. Погасите на время лунные камни. Наш урок отнимет не более десяти минут.
– Ух ты! – восхитился Змай. – Какой голосище!
– Что ж ты хочешь? – пробормотал в ответ подошедший поближе Цапа. – Столько лет на кафедре…
Лунные камни погасли едва ли не сразу после слов Важана, остался лишь свет костров, и все вокруг снова смотрели на Йоку, отчего ему опять стало неловко.
– Ну, Йелен, а теперь попробуй зажечь свой лунный камень так, чтобы загорелся только он один.
Йока не очень-то хотел подобных уроков на глазах толпы и даже досадовал на Важана за эту выходку, но возразить не посмел – ещё не хватало препирательств при таком скоплении народа, – поэтому лишь кивнул.
– Давай, Йелен, – немного мягче добавил Важан, – совсем небольшой выброс.
Йока сглотнул и сосредоточился: ему не столько хотелось угодить профессору, сколько не ударить лицом в грязь перед глазевшими на него мрачунами.
Он представил себе поле вокруг своей головы, несколько раз мысленно очертил его границу – как он делал это в потайной комнате Маленов, – но то ли от волнения, то ли от неумения контролировать силу выброс получился столь мощным, что разом вспыхнули все лунные камни вокруг и даже их ряд, уходящий за поворот реки…
Толпа ахнула – и ахнула восхищенно, только профессор поморщился. Йока сузил поле до одного лунного камня на диадеме, но, конечно, было поздно.
– Это не просто плохо, Йелен, это очень плохо… Ты должен уметь рассчитывать силу в любых обстоятельствах и сразу. Погаси камень и давай ещё раз.
Получилось лишь с пятого раза, но Важан заставлял Йоку гасить камень и зажигать снова, а в заключение сказал:
– Потом попробуем ещё раз. Люди пришли сюда не для того, чтобы любоваться на твои жалкие потуги, достойные трёхлетнего ребенка…
Йока вспыхнул от обиды и почувствовал, как загораются щёки.
– Не надо так, профессор, – выступил вдруг мрачун из Храста. – Все понимают, что силы у Вечного Бродяги много, а в детстве никто его этому не учил. Мы подождём. Мы… рады, что можем сделать хотя бы это…
И вправду, никто не роптал – напротив, Йоке показалось, что люди вокруг болеют за него и желают ему удачи.
– Ладно, Йелен. Можешь зажечь все лунные камни до поворота реки. Но ни одного больше. Сумеешь?
Пожалуй, это было ещё трудней, чем зажечь только один лунный камень… Йока плохо видел границу поля, силы требовалось много, но насколько много? Он зажмурился, тряхнул головой и посмотрел по сторонам ещё раз.
– Я дам тебе совет, – сказал Важан, – хотя он может и не сработать… Каждый мрачун по-своему распоряжается своей силой и по-своему её себе представляет. Попробуй представить, как твои руки обнимают лишь те камни, которые надо зажечь. Мысленно собери их в охапку… И направляй силу только туда.
Йока попробовал представить себе это, но понял, что у него ничего не получается.
– А я делаю не так, – снова вступил в разговор мрачун из Храста. – Я, наоборот, отодвигаю те камни, которые не должны гореть, и представляю себе кирпичную стену на границе.
– И я делаю по-другому, – добавил Цапа. – Я мысленно поднимаю нужные камни над головой…
У Йоки закружилась голова и от досады сжались кулаки… Даже подумалось, что у него никогда не получится ничего подобного.
– Не слушай никого, – сказал подошедший Черута. – Ты же умеешь сужать поле после того, как его создал. Надо поменять местами эти два процесса. Сначала сузить, а потом – создать.
– Йока Йелен, мне кажется, я уже умею зажигать лунные камни… – усмехнулся Змай. – Столько практических советов сразу!
– Хватит, – проворчал Важан. – Я жалею, что начал… Ни одному мрачуну ни один совет ещё не помог…
Но Йока был с ним не согласен, потому что совет Черуты неожиданно показался ему верным. Он представил себе, как зажигает все лунные камни вокруг, а потом сужает поле до того места, где поворачивает река. И…
– Есть! – выкрикнул он и потряс сжатыми кулаками, но тут же смутился – слишком уж это было… по-мальчишески.
Но толпа ответила ему едва ли не восторженными криками, а по плечам захлопали руки: и Цапы, и Змая, и Черуты, и мрачуна из Храста…
– Хорошо, – сдержанно кивнул профессор. – Можно я ещё раз попробую зажечь один камень?
– Попробуй, – хмыкнул Важан. – Но теперь не свой, а вот этот, у нас над головой.
И на этот раз не пришлось долго сосредотачиваться и от волнения глотать слюну.
– На самом деле это очень просто, Йелен. Через неделю ты это поймёшь и будешь смеяться над собой, вспоминая сегодняшнюю ночь. И хватит пока. Когда все накупаются, мы перейдём к уроку посложней.