Случилось это еще до нашего с нею знакомства, но о ее легендарном романе я позже наслушалась достаточно, чтобы составить свое представление. То, что герой ее романа оказался женат, было далеко не самым скверным. Нашлись обстоятельства и похуже. Например то, что этот тип был еще и агентом иностранной разведки. Он служил атташе по культуре в одном из западных посольств, там с ним и познакомилась Алиция, отлично знавшая немецкий язык и часто подрабатывавшая переводами.
Алиция влюбилась по уши и ни о чем не догадывалась — ни о дополнительной деятельности своего возлюбленного, ни о его жене. Кстати, тут еще вопрос: какую из тайн любимый скрывал тщательнее. Но выплыли на свет божий они одновременно, с драмой и скандалом. Атташе быстренько отозвали, Алицию ждали разбитое сердце и крупные неприятности. К тому же Алиция осознала, что любовь ее невзаимна: возлюбленному нужна была не столько она сама, сколько ее сотрудничество. В сотрудничестве она гордо отказала и потом говорила, что любовь на этом тоже закончилась. Но у меня создалось впечатление, что тут она несколько лукавила или обманывала сама себя и кое-какие теплые чувства у нее к этому мерзавцу все же остались. Во всяком случае, окончательно порвать с ним она так и не решилась — он всеми правдами и неправдами через разных людей передавал ей записочки, в которых пылко клялся в вечной любви, пытался объясниться и даже поговаривал о разводе. А она никак не решалась отказаться эти записочки принимать, хотя каждый раз и вздрагивала, их получая: меньше всего ей хотелось снова оказаться под подозрением в измене Родине. Через несколько лет все вроде бы успокоилось, подозрения с нее сняли и загранпаспорт вернули, но от своих страхов она так до конца и не избавилась. как говорится: пуганая ворона…
Я всегда именно этим и объясняла ее осторожность, порою казавшуюся мне чрезмерной. А теперь вот задумалась: а не было ли у этой осторожности по-настоящему веских причин?
Ее любимого к нам больше не пускали, но общие знакомые из посольства никуда не делись, Алиция продолжала с ними общаться. Все время кто-то ехал туда, кто-то возвращался, и среди них были и те, кто лично и близко знал того субъекта. А может, и те, кто заменил его во внештатной деятельности, чем черт не шутит? Вдруг Алиция узнала о чем-то нелегальном? Случайно, просто потому что знакомые общие. Судя по нашему с ней последнему разговору, именно такое что-то и произошло.
Алиция вообще-то была из той категории людей, которую в Древней Греции называли «идиотами» — то есть человеком вне политики. Она не придерживалась никаких убеждений, жила вне времени и пространства и не делила людей по партиям и национальностям. Для нее имело значение только порядочный человек или нет. Все остальное ей было по барабану — статус, имущественное положение, идейные взгляды. Но вот порядочность должна была присутствовать, без этого для Алиции человек переставал быть человеком. И тут она была строга, иной раз избыточно, с моей точки зрения. Например, шпионаж в любом его проявлении с порядочностью она совместить не могла. Алиция одинаково презирала и ябеду в детском саду. и аса международной разведки. Шагнуть со штыком на танк в открытой безнадежной атаке — это да, это она понимала. А разнюхивать что-то тайно, пусть и из чувства патриотизма — фу. Некомильфо.
Точно так же для нее было немыслимо и предать чье-то доверие. рассказать случайно услышанную сплетню или поделиться собственными наблюдениями и умозаключениями — да ради бога! Раскрыть кому-то секрет, доверенный ей лично, — никогда. Лучшей подруге не открыла бы глаза на мужа, если бы тот признался в супружеской измене лично ей, Алиции. Горячо любимому и единственному не сказала бы, что он под колпаком у контрразведки, если бы эта контрразведка сама поделилась с ней информацией и попросила никому не говорить.
Такую особенность характера Алиции знали все более или менее близко с нею знакомые. Стоит ли удивляться, что поделиться чем-то с ней по секрету спешили гораздо чаще, чем с кем-либо другим? И уж тем более не стоит удивляться, что рано или поздно в ее руках скопилось слишком много чужих секретов. Одни были пустяковыми и никому особо не интересными, другие со временем переставали быть секретами. Но третьи… Наверняка она понимала, насколько опасными могут быть некоторые секреты. Наверняка пыталась принять какие-то меры. Но не преуспела, иначе осталась бы жива. И вот теперь мне предстоит распутывать гордиев этот узел. Я не александр Македонский! И значит, мне предстоит его именно распутывать, а не разрубать!
В своем предсмертном настенном завещании она оставила подсказку, где искать концы некоторых нитей. И наказала ни в коем случае не подпускать к ее частным делам посторонних, разбираться во всем самой. Даже после собственной смерти Алиция свято хранила чужие секреты и не хотела, чтобы они оказались раскрыты. так что придется мне одной ломать голову над этой задачей, хотя это вовсе и не мое амплуа.
И это еще далеко не самое страшное…
Алиция сказала, что не говорит мне всей правды, потому что не хочет бояться и за меня. Ну вот, теперь она ее не сказала — написала. Она больше не может за меня бояться, потому что ее убили. Бояться за себя мне тоже предстоит самой.
Поначалу я те ее слова пропустила мимо ушей, что можно было объяснить разве что временным помешательством. Теперь это помешательство прошло. И я боялась за себя. Да что там! Я была просто в панике!
Предположим, преемник ее любимого решил продолжить его дело по вербовке показавшейся ему столь привлекательной переводчицы. Это я понимала, что тут ему ничего не светит, потому что хорошо знала Алицию и ее отношение к шпионажу. Но он-то не знал. И вполне мог рассчитывать, что дело выгорит. А когда не выгорело — убил, чтобы она его не выдала.
И что это нам дает?
Да ничего не дает!
Я опять топчусь на одном месте, рассуждаю вхолостую . С точно такой же вероятностью можно заподозрить и наши доблестные органы. Госбезоа\пасность тоже могла решить, что Алиция слишком опасна. Слишком много знает, слишком непредсказуема, в любой момент может случайно спутать все карты и разрушить долго и тщательно выстраиваемую операцию. Или даже вполне сознательно кого-то предупредить, вступив с ней в сговор. Госбезопасность тоже не знала Алицию так, как знала ее я, и могла подумать много чего нехорошего. Да наверняка и считали! Полагали причастной к шпионажу, глаз не спускали, но не арестовывали, надеясь через нее выйти на других. К этим другим, кстати, вполне могли причислить и меня, контразведка не всеведуща.
А теперь получается так, что и я знаю слишком много. и иностранный шпион или всесильная контрразведка (а может, оба-двое сразу) просто обязаны мною заинтересоваться. Да я бы и сама заинтересовалась такой подозрительной личностью на их месте! Кто бы ни убил Алици., к настоящему времени он наверняка догадался и о моей причастности к ее тайнам. Может быть, даже и преувеличивает мою осведомленность. Даже скорее наверняка преувеличивает! Он ведь и понятия не имеет, насколько мало я на самом деле знаю, просто крохи разрозненные… И зачем мне , вот спрашивается, их пристальный интерес? Да совсем он мне ни зачем не сдался! Всю жизнь без него жила и дальше прожила бы прекрасно! Всякие разведки бьются за свои интересы, понимаешь, а гибнут первыми невинные жертвы, сначала Алиция, теперь вот на очереди я… Ничего себе перспективочка!
Выкрутиться мне будет нелегко, тут ведь еще путается под ногами тот урод с перебитым носом, неслучайно я его запомнила… Остается только строить из себя идиотку, которая ничего не знает. Что не так уж и сложно,, потому что я и действительно знаю очень мало, главное, чтобы они тоже в это поверили.
Значит, так, запомнить и повторять все время, когда захочется сказать или даже подумать что-то умное: я идиотка. Безнадежная дура, тупица, наивная склеротичка с памятью золотой рыбки, забывающая все быстрее, чем мне успевают сказать. ничего не знаю, не слышала, не видела, не скажу, все три обезьянки в одном лице. И вообще не понимаю, чего от меня хотя, кто эти люди и где мои вещи! Стоять на этом намертво, моргать глазками и лепетать чушь. Все.
А теперь подведем итоги.
0
0