Тела вели себя хорошо — лежали послушно;, уже никто не пытался дергаться, рыпаться, кого-то звать или качать права. Все-таки люди хорошие создания, жаль, что слишком хрупкие и долго по программе «нулевого клана» не живут. Но для исследований постоянно нужны свежие ингредиенты — и это огромный минус, когда работаешь в одиночку. Часть времени, которое можно было бы посвятить работе, приходится тратить на охоту и заметание следов.
Вот теперь тоже — притащил нового человечка, его надо помыть, причем не только тело, но и внутренности, кишечник тот же, зафиксировать, подключить к аппарату. А еще кровь взять на проверку и совместимость. И да, свежая жертва норовит драться и ругаться, но ничего, голубчик — полежишь так денек-другой и станешь тихим, мирным и спокойным.
От каждого тела вело несколько прозрачных трубок, по которым медленно стекали в смешивающий резервуар алые капли. Оказывается, из разных мест даже одного тела кровь была разной на вкус. И самое обидное, что эти места у людей не совпадали. У тела номер одиннадцать самая вкусная кровь была в руке. У номера сорок три — в шее. А старичок, подергивающийся и едва дышащий от кровопотери, самую вкусную кровь имел в носу. Так что приходилось каждого человека пробовать, анализировать и лишь тогда смешивать капли. А еще надо не забыть обновить рекламу на сайте. Пожалуй, новое название для коктейля стоит выбрать «Сезонный». Да, банально, но пользоваться спросом этот напиток будет — тут собрана самая вкусная кровь двенадцати человек…
Крови было много: она плескалась и перекатывались огромными волнами, щекотала и дразнила ноздри ароматом ржавчины и парного мяса. Вот только эмоций было мало, но за этим дело не станет. Достаточно сделать один звонок — и тут будет прилично живых, теплых людей, которые станут активно излучать разные эмоции.
— Добрый вечер, — надо только голос сделать напуганным. — У меня с потолка протекает… нет, не надо меня послыать в ЖЭС, они все равно только с утра начнут работать. У меня кровь с потолка протекает. Да не моя, может, у соседей сверху что-то прорвало… Да вы что, издеваетесь, это точно кровь… я вообще не могу ошибаться. Вот приезжайте и сами все проверяйте, а я боюсь — вдруг там маньяк засел.
Милиция и скорая приехали за семь-восемь минут. И вверх на двенадцатый этаж буквально взбежали. Но вот на площадке их уже можно ловить и подманивать, а то еще рванут к соседям проверять: капает там или нет. Отлично, все пойманы. И дверь открыта — добро пожаловать. Так, кто у меня будет главным злодеем? Скорее всего, вот этот медбрат, а остальные пусть его боятся.
Парень в синей униформе скорой дернулся, словно сквозь тело прошел разряд, зрачки расширились, ноздри затрепетали. Он вывернул на пол свой медицинский чемоданчик и мгновенно вытащил из кучи лекарств и перевязочных материалов скальпель. И тут же резко махнул рукой, оставляя разрез на шее стоящего рядом полицейского. Разрез мгновенно расширился, обнажая переплетение вен, жил и гортань. Кровь плеснула на форменную куртку, фонтаном брызнула во все стороны. Второй мент не растерялся — кинулся перехватывать руку, но медбрат, не замедляя движение, только чуть изменив угол удара, резанул мента наискось. Одежда разошлась, словно бумажная, а на груди в щели разошедшейся кожи показалось ребро.
— Давай, поцарапай их немножко, — теперь слегка ослабить контроль, чтобы люди боялись. По-настоящему пытались как-то справиться с ситуацией. Этот коктейль живого, животного страха перед тем, с чем не можешь совладать, пьянит намного сильнее, чем даже свежесцеженная кровь.
Марионетка послушно резала свои жертвы, и три крепких мужика действительно истекали кровью и первобытным ужасом — причем так сильно, что даже сам немного опьянел. Даже голова чуть закружилась. Жаль, что пора уходить, потому что четверых еще можно взять под контроль и заставить рвать друг друга, но вот на пятерых способностей уже не хватит. Но еще глоточек. и еще один. И оглядеться напоследок — красиво, когда все заляпано кровью, и кишки развешены на карнизах и люстре, словно новогодние гирлянды, истекающие алыми каплями… Теперь впитанного хватит на пару недель. А потом можно будет повторить…
Музыка рвалась в уши тяжелыми аккордами набата, до истомы вибрировало все тело, даже руки непроизвольно тряслись. Но сегодня хотелось не просто горячей и сладкой крови, а чего-то более изысканного, изощренного, сильного. И это была не обычная человеческая привычка погулять перед выходными, а скорее желание следовать устоявшемуся ритуалу. Обычно по пятницам, вернее, в последнюю пятницу месяца он себе позволял больше, чем обычно. В остальные дни можно было напиться, но сегодня следовало еще и получить удовольствие по полной программе. Оставалось только выбрать жертву.
Мальчик возле шеста приглянулся сразу: гибкий, худощавый, с призрачной дымкой легкой наркоты в глазах и притягательным запахом. Хороший дезодорант и дорогой одеколон не могли полностью замаскировать запах сильного и вкусного тела — так что дело за малым: познакомиться, завязать беседу или легкий флирт, спокойно увести с собой туда, где уже никто не помешает настоящему развлечению.
Все оказалось сделать намного проще — парень и сам был не прочь позабавиться, особенно когда увидел золотисто-белую таблетку и услышал про неземное удовольствие. Но раз пообещал, тогда и выполнил: мальчик получит действительно нечто неземное. А лучшим местом станет крыша. С крыши небоскреба действительно ближе до неба, чем до земли. И выход даже открыт, только сегодня там не будет никаких романтических парочек…
— Хочешь лизнуть? — таблетка, обычная витаминка с пищевым красителем, лежала в ладони. Хорошая уловка для тех дурачков, кто падок на все новое и необычное. А ему ведь кровь с привкусом глюков не нужна, достаточно и того, чем парнишка уже накачался. — Давай, смелее…
И парень наклонился, придержал ладонь и принялся лизать таблетку.
— А можно, и я тоже? — добавить в голос бархатных ноток и немного интимности. — Лизну тебя… мне так хочется тебя попробовать….
И ведь не соврал, каждое слово — правда. Попробовать хотелось. И парень согласился, занятый тем, что активно облизывал таблетку, ладонь и даже запястье, ожидая приход. Ну вот, согласие получено — теперь ни одна служба контроля за гемофагами не прицепится.
Лизнуть шею, царапнуть мгновенно увеличившимися клыками, придержать дернувшуюся жертву — слишком поздно мальчик, сейчас тебе станет хорошо. И да — тело расслабилось, немного обмякло, взгляд совсем затуманился. Конечно, у меня же хорошая генетика рода — мои жертвы никогда не кричат. Но я хочу не просто пить, мне интересно экспериментировать…
Ногтем вскрывать живот неэтично, поэтому у меня на брелке небольшой, но ужасно острый нож с тонким узким лезвием — один небрежный взмах, и мальчишка оказался располосован от паха до нижнего края ребер. А вот подцепить кишки можно и рукой — склизковатые, брызжущие кровью… но удержать не проблема. Тем более что мне всегда было интересно, смогут ли кишки выдержать вес человека. Вот еще несколько глотков, и можно столкнуть парнишку с края крыши. Хорошо растянулись, и как красиво он болтается! Ну, что ж, эксперимент удался… — теперь можно и отпустить.
— Ты свободен, мальчик…
Наивный, он продолжал смотреть на меня, словно я для него божество, — неудивительно. Когда я пил его кровь, ему было приятно.
Но ведь ночь пятницы продолжается. А еще я давно хотел узнать, что будет, если смешать коктейль из нескольких разных групп крови — и этого не хочется откладывать до следующей пятницы…
— Хорошего вечера! Кто не спит в эту черную ночь? Ну-ка отзовитесь! Как вы еще не умерли и не попали в ад? Тогда слушайте новую тему — сегодня у нас будет кулинарный вечер. Так что пускай святоши поют свои хвалебные гимны, шепчут охранные молитвы и развешивают на дверях и окнах обереги, но мы-то знаем, что они все равно бесполезны, если вампир назначит вас жертвой охоты, — а мы тем временем поговорим о чем-нибудь вкусном. Например, как вы относитесь к копченной крови?
Ведущий популярной программы «Heavenly blood» выразительно, чтобы слушатели уловили движение языка и губ даже через радиоэфир, облизнулся. Это был его первый эфир, и очень хотелось произвести впечатление на публику. Почти год, вплоть до вчерашнего вечернего эфира, программу вел человек, который имитировал, что он вампир. Кто-то знал правду о прежнем ведущем, кто-то чувствовал в нем человеческое, но он был мега популярен. Ключевое слово здесь был, а теперь его нет. Выпили. И этот эфир уже другой, и дальше будут другие эфиры. Прежнего не будет, но популярность дама капризная и ей надо приносить жертвы.
— Мм-м-м, копченая кровь… Мне лично такое блюдо очень нравится. Хотите знать, как его можно приготовить? Я сейчас расскажу. Сначала надо выбрать жертву. Мне по вкусу парни, но если кто-то предпочитает девушек — то сгодятся и они. Если выбрали, то потом надо устроить небольшую прелюдию. О-о, не спешите кривиться, это обязательное условие. И да засуньте свои предубеждения себе а зад — людей не обязательно сразу хватать и кусать, все становится намного интереснее, если узнать человека поближе.
Он и сам не пропустил ни единого эфира с человеком. В том парне была харизма, одержимость, он умел притягивать внимание и держать аудиторию полтора часа. А на сегодняшний эфир у него по плану был разговор о человечности и подлости. Но будут рецепты, тупые и прикольные. Будем завоевывать авторитет стандартными приемами — он ведь не человек, а вампир и у него есть будущее и перспективы.
— Вот только себе представьте: вы знакомитесь, сначала традиционно на каком-нибудь сетевом ресурсе, обмениваетесь поначалу ничего не значащими сообщениями. Но с каждым новым ответом вы чувствуете, что ваша жертва к вам привязывается, что она или он начинает без вас скучать и тосковать, и все чаще про вас думает. И надеется, что именно с вами устроит свою судьбу на вечер или на несколько месяцев, а еще лучше на несколько лет. Но при этом даже не подозревает, что именно с вами она останется до конца жизни. До конца своей жизни. — Сделать многозначительную паузу, позволяя слушателям оценить шутку.
Конец жизни… наверное, плохо закончить ее на холодных камнях набережной с перерезанным горлом и выпитым досуха. Интересно, кто будет вспоминать этого парня ведущего через месяц? Да, сейчас приходят сообщения из категории «привет с того света», но прошло слишком мало времени. Завтра уже вряд ли кто-то станет писать и сожалеть, что человека все-таки «сожрали», а через неделю уже мало кто и вспомнит, что тут был другой ведущий.
— Поэтому не торопитесь, ведь не зря гурманы и опытные кулинары твердят — спешка портит вкус настоящего блюда. Но и не стоит затягивать, иначе продукт испортится, скинет, переключится на кого-то более доступного и решительного. Так что выдерживайте того, кого выбрали, но не перемаринуйте. Когда понимаете, что пора встречаться, то назначайте свидание в романтической обстановке. Да, не забудьте выучить такие слова, как: «мне хочется провести этот вечер необычно!», «давай уйдем куда-нибудь прочь от суеты и городского шума!», «представь себе, во всем мире только ты и я, и больше никого нет!», «выбирай такое место, чтобы мы там смогли побыть только вдвоем!». Запомнили, или для самых недалеких и торопливым мне надо повторить? Если что, можете писать в мессенджер — проконсультирую индивидуально.
Историю пишут победители. Рейтинговые ведущие получают прайм-тайм. Люди — кормовая база, и даже если какой-нибудь кролик и высунется из своей норки, то его участь — цилиндр фокусника и пять минут аплодисментов, а потом все равно на жаркое. Это закон жизни, детка, правда выживания. И нечего размазывать виртуальные сопли и нести графические цветочки к нарисованному мемориалу. Вампир скрипнул зубами — ссылку на ресурс, где вампиры-слушатели канала решили почтить память ведущего кто-то прикрепил прямо в комменты под окном прямого эфира. И на той страничке было действительно много людей и хороших слов.
— Итак, смотрите в чем прелесть этих фраз — вы сразу настраиваете свою жертву на нужный лад и исподволь намекаете на уединение на природе. Да, обязательно на природе… Ну и плевать, что там комары и муравьи, и вообще неудобно! Вы туда зачем идете? Не валяться в травке с дурацкими поползновения, а готовить, так что будьте любезны, соблюдайте рецепт! И зарубите на своих носах: использовать этот рецепт в городских квартирах нельзя, и даже на крышах небоскребов нежелательно. Потому что прожжете нахрен покрытие крыши, потом от штрафов за порчу государственного имущества и нарушения общественного порядка блевать будете. Короче, записывайте дальше.
Соревноваться с мертвым ведущим было паршиво — выпитый человек выигрывал по рейтингу. Этот эфир набрал лишь девятнадцать процентов от показателей прошлых программ. Но человек проиграл и просто умер, чтобы кто-то насытился его кровью. А проигравшие жизнь не могут выиграть в битве рейтингов. Человек более слабый — и он всегда проиграет вампиру в прямой схватке. Но просто еще ни один вампир не сражался с мертвецом за популярность.
— Вот вы пришли на природу и предлагаете разложить огромный костер, чтобы до утра любоваться огнем, взлетающими в черное небо искрами, и глазами своего любимого человека. Какой дебил там уже ржет? Да, я даже в студии слышу этот глупый смех — эй, кто там, а ну кончай скалить клыки, а то мигом обеспечу недокомплект. Здесь нет ничего смешного — это стратегия. Потому что вам потребуется очень большой костер, и да, разумеется, вампир сильнее человека, но таскать в одиночку дровишки скучно. А размер охапки что у человека, что у вампира не сильно-то и отличается. Так что да, внушайте своей жертве, что вы собираетесь провести с ней всю ночь возле костра. Вешайте лапшу на уши насчет искр и звезд, и сияющих глаз, в которых будут отражаться отблески пляшущего пламени. И, кстати, вы при этом ни единым словом не соврете.
Хотелось вмазать кулаком по столу, чтобы разбить экран. Хотелось что-то сломать, расколотить. разорвать в клочья. Даже на странице, где собрались почитатели памяти, было больше посещений, чем у страницы прямого эфира.
— Все будет: и отблески в глазах, и ночь у костра, только ваша добыча проведет ее в несколько неожиданной для себя позе. Значит, дровишек собрали, костер развели, и, пока огонь прогорает, можно пообнимать жертву, приласкать, наговорить всякой всячины, даже дать обещания и клятвы — люди глупы по своей природе и ужасно доверчивы. Когда жара станет достаточно — как проверить? Подержать руку над огнем, сделать вид, что греетесь. Так вот, когда жара станет достаточно, вам надо будет связать руки и ноги вашей жертвы. Да не силой, вот где перерождают и обращают таких придурков, что шлют в прямой эфир такие тупые вопросы?! Смотрите томным взглядом на вашего человека, говорите с придыханием о том, что для вас важно, чтобы ваш партнер полностью вам доверял. И что вы не сделаете ему ничего плохого. Ну разве что сожрете. Три ха-ха.
Кто-то на скорую руку сляпал группу и стал туда выкладывать записи с прошлых эфиров. Еще один говнюк притащил фотки человека-ведущего. Интересный парень — глаза пронзительные, во взгляде вызов, улыбка слегка насмешливая, такая полуулыбка, резкий в движениях — на видео особенно четко заметно. Решительный. И эфиры у него были живые… вампир натужно рассмеялся.
— Действительно, не пожалейте времени на уговоры, потому что когда ваша жертва осознает, что ее ждет и сначала не поверит, потом будет просить и умолять ее отпустить, станет повторять ваши слова про любовь и верность… а потом испугается. И этот момент перехода — он стоит часа пустопорожней болтовни, потому что вы поймаете такие ощущения, что мама дорогая. Да, веревки лучше не использовать — могут прогореть и тело шлепнется в костер. А вам потом поднимать его обратно, и дрова сгребать. Чтобы обойтись без таких казусов, лучше заранее запаситесь двумя парами наручников. Дебилы, одни для запястий, а вторые для щиколоток. И да, большую. палку, способную выдержать вес человека, и пару рогулей, на которые вы подвесите палку — вам тоже придется подготовить собственноручно. И эти заготовки до поры до времени лучше не показывать человеку, а то мало ли что он или она там себе вообразит или начнет задавать лишние вопросики, вот как некоторые слушатели сейчас.
На самом деле вопросов не было. Рецепты никого не зацепили. А вот под фотографиями выпитого тела более миллиона просмотров меньше чем за десять минут. Пальцы непроизвольно сжались в кулак — ну ладно, парня выпили, хотя столько крови ни одному вампиру не надо, могли и оставить в живых. Но вот зачем оставлять на теле свои метки, а еще синяки и засосы на плечах и груди? Это уже как-то мерзко, и отдает пошлостью похлеще «рецептиков»…
— Короче, наручники и рогули подготовили, лучше металлические — между прочим, я видел неплохой комплект в магазине «Охота» и ценник нормальный, — жертву заболтали, конечности сковали. А потом большую палку продеваете в кольцо рук и ног. И подвешиваете. Да, подвесить надо с таким рассчетом, чтобы огонь не сжигал сразу, а медленно и основательно подпекал. Когда жертва осознает, что вы не шутите, вы получите незабываемое зрелище, где будет море мольбы, слез, соплей, воплей. Ну или даже гордого молчания и презрения поначалу, но это максимум минут пять-десять. Больше никто не выдержит, так что шоу будет в полном объеме. Когда надоест слушать вопли, можно жертве заткнуть рот. Всемогущий, ну почему меня слушают такие идиоты? Нет, кляпы заранее брать не обязательно — на вашей жертве ведь есть одежда, так что можно использовать ее. И, заодно, советую жертву раздеть — голое извивающееся и дергающееся человеческое тело выглядит намного вкуснее, чем в ошметках полыхающей одежды.
Надо было говорить — вот он и нес какую-то чешую, потому что прямой эфир. Потому что прайм-тайм. Потому что популярная программа. Потому что нет ничего хуже памяти, которая даже нельзя залить алкоголем: на вампиров спиртное не действует, а был бы человеком — пошел бы и нажрался до тошноты.
— Когда местами начнет пузыриться и лопаться ожогами кожа — это для вас знак, что блюдо готово. Можете снимать жертву с огня и, не развязывая, начинать пить. Поверьте, кровь будет совершенно иного вкуса — более пикантная. Кстати, если середи вас, дорогие друзья, есть любители человеческой свежатинки, то можно сразу с тела напластать кусочков и зажарить. Или полоснуть по горлу, почти отрезая голову, и выцедить всю кровь до капли в какую нибудь емкость и тут же сунуть в угли, чтобы запекалась — и вы получите шикарную кровяную колбаску. А можно вспороть живот, выскрести внутренности и просто дожарить вашего человека целиком. Что значит «зачем внутренности и кишки доставать»? Чтобы с говном не жрать, недоумок. Да, на такой пикник можно позвать друзей, но заранее вашей жертве их не стоит показывать. Пусть для человека они станут сюрпризом.
Вампир мельком глянул на таймер — еще тридцать секунд пытки, но да уже можно прощаться. Он выдержал, эфир не провален. Может быть, и к нему со временем привыкнут и полюбят. И будут включать волну, чтобы потрындеть о всякой херне, когда не надо думать. А может быть, у него и не получится, и руководство станет искать другого. Но это сейчас не важно, да и вообще ничего уже не играет роли. И он тоже больше не будет играть. Завтрашний эфир будет о человечности, и плевать — даст эта тема нужный рейтинг или нет.
— В общем, приятного аппетита и отличного вам вечера на природе. Да, не забудьте написать, как вы воспользовались рецептом и какие впечатления получили. А в пятницу я вас порадую новым блюдом — расскажу как правильно замариновать человека. До скорой встречи, упырьки!
Все. он справился. Ведущий коснулся сенсора, отключая микрофон.
— Ты выиграл. — Эта фраза не предназначалась для аудитории. Он произнес ее для одного человека, который никогда ее не услышит. Впрочем, он ведь больше и не может соревноваться. Но этот человек и так выиграл своей жизнью и своей смертью…
Серебряные цепи разъедали руки и ноги, хотя удары и тычки раскаленного прута уже не ощущались. Измученное и израненное тело в какой-то момент перестало воспринимать боль — но когда это случилось, он даже не уловил. Он больше не чувствовал боли — и принял это как награду за полторы недели бесконечных пыток и допросов. Хотя… он ведь играл честно, просто Старший отдал ему такой приказ — и он его выполнил. Но потом надо было кого-то назначить врагом…
— Ты прости… но так надо… Мы победили, а историю, как известно пишут победители…
— Только за них кто-то должен умереть.
— Так надо…
Ему это было не надо, но на интересы рядового бойца вампирского клана Старшим было наплевать. Они выжили соседей, захватили их территорию. Теперь оставалось только праздновать и торжествовать, а украшением празднества станет казнь перебежчика…
Его привезли в телеге на главную площадь, еще носившую следы недавней войны, но уже почти незаметные. К казни все было подготовлено — настил из свежих бревен, толстой ковки цепь для фиксации и толпа жадных и любопытных зрителей.
— Преступления, что совершил Эрдин, велики и ужасны, среди них: предательство клана, пособничество врагам клана…
Он с трудом растянул губы — кривая усмешка. Именно он убрал стражей и открыл ворота, но его опознали воины родного клана и заклеймили врагом. а толпа хотела крови и кары для виновных. Только у Старших был выбор — отдать его на откуп или признаться в нечестной игре. Но за такое на них могли ополчиться прочие кланы и объединиться — тех, кто играет грязно, не прощают. Проще покарать одного, пусть и невиновного, чем поставить под угрозу весь клан.
— Благодарствую, удобно… — почему бы не поскоморошничать напоследок? Его растянули на помосте, приковали за руки и за ноги, сорвали грязную от засохшей крови рубаху. Наверное, у него будет хорошая смерть — он увидит солнце, о котором люди говорят, что оно источник жизни. Вот только людей стало совсем мало, и вампирским кланам приходится драться за свои кормовые территории, а проигравших ждет голодная смерть, когда сходишь с ума и готов грызть даже собственное тело ради нескольких горячих и живительных капель. Так что пусть лучше солнце, его огонь и смерть от безжалостных лучей. Да, его клан выжил и будет жить до другой войны, но ему это безразлично. Потому что верхушка ратуши уже окрасилась багрянцем… — Ну, здравствуй, солнце! Не поверишь, но я тебя уже жду…
Нож медленно заскользил по коже, вырезая тонкий узор. Алая нить заструилась капельками крови, жертва застонала.
— Давай, малышка, не сдерживайся. Тебе же нравится, — вампир склонился к самому уху своей жертвы, пощекотал клыками беззащитно открытое горло. Провел ногтем глубокую царапину по груди, а затем, поймав взгляд девушки, наклонился и медленно втянул сосок в рот, сжал губы. — Ты же сама этого хотела…
Жертва не нашла сил, чтобы ответить. Эта пытка на грани боли и наслаждения продолжалась уже несколько часов, но для нее казалось, что прошла неделя или даже больше. Чтоб ничего больше не существует, только бархатный с хрипотцой голос, только полыхающие алым глаза. Только слова, что словно парализуют волю. И теперь уже не важно, чего она хотела ил не хотела, потому что ее самой уже больше нет. И сейчас на кровати в этой стерильной комнате находится лишь оболочка, которая больше ничего не может чувствовать или желать.
Вампир, не дожидаясь ответа, снова заскользил ножом по телу прикованной к кровати жертвы. Ему нравились розы — он еще до перерождения выращивал у себя в квартире несколько видов этих цветов, а когда впервые обжег гортань горячей кровью, то понял, что розы могут быть живыми, но только если они нарисованы на теле дрожащей жертвы ее же собственной кровью . Только когда точно вырезаны все лепестки — они набухают алыми каплями — только тогда цветок оживает. И приобретает свой неповторимый кровавый аромат. Аромат свежей крови, от которого ноют зубы и скручивается все внутри. Но надо потерпеть, насладиться им в полной мере. И лишь тогда припасть и пить, — зато после этих минут воздержания вкус покажется еще более ярким и насыщенным.
Жертва даже не застонала, хотя лезвие нарочно вошло слишком глубоко — капель крови вампиру стало мало. Тем более что сейчас он рисовал бутон. И бутон должен аж полыхать алым, быть сочным и выглядеть, словно только что срезанный.
— Тебе нравится? — тихо проворковал вампир и провел языком по мокрой от слез щеке. — Мне да.
Девушка молчала, раскинувшись безвольной куклой. И это было скучно. Когда добыча дергается, срывая кожу с запястий наручниками — это весело и заводит. А вот такое ватное тело навевает уныние. Но можно попробовать оживить жертву. Вампир поднялся и подошел к спрятанному в стене шкафчику. Достал изящную бутылку и солонку. В прошлой жизни он любил текилу и сейчас просто как память хранил несколько разных сортов. Вот и снова запас пригодился. Он вернулся к кровати и, как и положено отменному дегустатору. небрежным жестом полил раны жертвы, а потом белыми росчерками сыпанул соль.
Девушка задрожала, замычала и захрипела — сорванное криками горло уже было не способно издавать иные звуки. Но вампир довольно улыбнулся — его добыча ожила. И можно было продолжать. Он опустился на колени и стал слизывать этот самодельный коктейль, в котором смешались капли крови, капли текилы и крупинки соли. Алкоголь жег язык и небо, но это только стимулировало. И вампир то мягко, то жестко водил языком по ранам девушки. Нет, он не собирался срывать с нее кожу, по крайней мере пока что не собирался. Потому что и так достаточно вкуса и боли. Такая шикарная палитра — талантливая ему на сей раз попалась жертва. Не зря он за ней так долго охотился.
— Тебе хорошо, детка?
Девушка не отвечала, она уже была далеко за гранью, когда боль побеждает сознание.
— Ничего, — вампир улыбнулся, ставя перед собой новую задачу. — Я тебе покажу новую вершину наслаждения, и я тебя на нее по-любому заведу.
В его арсенале было немало девайсов, и он выбрал веревку из натуральных травяных волокон — такой, если и пережать, то сильных повреждений не будет, а он прекрасно умеет делать бандаж так, чтобы даже частица кожи не были зажаты между витками. Накручивал туго, плотно. Если пожалеть и ослабить — то возиться придется дольше, поэтому и обвязывал безвольное тело. Потом перевернул девушку. Из инструментов выбрал флогер, провел себе по руке. потом по телу жертвы. И пристроился сзади, насадив добычу на возбужденный член. Тело пришлось поддерживать рукой под бедра — девушка ощущалась ватной и пустой. Хотелось ее наполнить. Простые, но сильные толчки, без всяких затей. И быстрые стежки наискосок и вдоль позвоночника, чтобы кончик флогера разрывал кожу. Отличная стимуляция и жестокая. Если бы девушка не лишилась сознания, то точно бы орала от боли. Долго двигаться не пришлось, ощутив что скоро кончит, вампир дернул за фиксирующий узел бандажной веревки.
Даже странно, что она не оглохла от собственного крика — от мгновенно растекшегося по венам огня девушка пришла в себя. Тело рвало какой-то запредельной болью и наслаждением. Она уже не могла понять, что с ней происходит, и не могла с собой справиться. Тело принадлежало уже не ей, а вампиру, она его ощущала каждой клеточкой, и была готова принимать дальше. Принимать и отдаваться во всем, что бы он не захотел с ней сотворить.
Он вообще ничего не помнила, даже своего имени. Когда немного пришла в себя, то единственным желанием было дотянуться до Хозяина, которому принадлежала и который сумел ее завести так далеко. Умолять о снисхождении и продолжении, потому что больше ничего не остается — она была сломана, ее больше нет и уже никогда не будет. Есть только ее владыка. А еще хотелось благодарить хозяина, сильно, отчаянно — потому что даже слова такие невозможно подобрать, чтобы выразить всю себя.
Вампир самодовольно улыбнулся — получилось. Он снова заставил человека подчиниться своей воле, не применяя магию крови и галлюцинации. Чисто на физиологии и игре в палача и жертву. И вот теперь это растерзанное создание привязалось к нему, она скулит и стонет на поводке своей боли. Губы девушки скользнули по члену вампира, язык несмело облизнул кончик, но вампиру хотелось большего — и он надавливал на затылок, загоняя человеку полностью, на всю длину, до горла. Хочет — пусть доставляет удовольствие. Все грани всех видов и форм наслаждения. И сам активно зашевелил бедрами, придерживая жертву, трахая в рот, и не позволяя отстраниться или хоть как-то изменить унизительное действие. Но та и не пыталась. Ей нравилось. Странно, но она даже не пыталась остановить или помешать издевательствам над собой. Руки вцепились в бедра своего мучителя, гладя, стимулируя. Добыча наслаждалась своим унижением, своей покорностью. Вампир позволял ей дышать через определенные промежутки, наслаждаясь судорогами человека. А когда наконец выплеснулся, придержал девушку, заставляя все проглотить. Он снова пользовался человеческими методами и снова получил свое удовольствие — и значит, врал тот, кто утверждал, что за бессмертие надо платить эмоциями и жизнью. Он заплатил, но ничего при этом не потерял.
Хорошего вечера, мы рады приветствовать вас в нашем магазине. — Продавец аж лучился от радости, словно увидел не покупателя, а призрак своего мертвого дядюшки, оставившего ему пару миллионов в наследство.
Покупатель поглядел так холодно, что часть энтузиазма у продавца заморозилась, но тот надежды не терял отоварить посетителя по полной программе.
— Посмотрите, пожалуйста, новое поступление. Отличный дизайн, вы не находите? Изящность плюс многофункциональность, очень практично и удобно, как хозяину, так и питомцу.
Посетитель скривился. То ли удобства не оценил, то ли цифровые девайсы предпочитает. Продавец мгновенно переключился и стал предлагать гаджеты, которые посылали сигнал о перемещении и потребностях питомца сразу на планшет или коммуникатор хозяина.
— Да, забавно, — наконец-то соизволил разомкнуть губы посетитель, а то только стоял и морщился. — Мне ошейник нужен хороший.
— Вам ошейник с репеллентом? — Продавец уже почти выдохся, а еще сильно хотел пить. Но, услышав пожелание клиента, мигом взбодрился и стал торопливо демонстрировать весь ассортимент.
— Нет, благодарю, у меня сильная аллергия, — покупатель задумчиво кашлянул. — Давайте простой, можно с декоративными фишками и хорошей защитой… а то есть хозяева, что специально притравливают на чужих питомцев.
— Ой, и не говорите, прямо беда, — сочувственно закудахтал продавец. И выложил четыре разные модели на прилавок.
Покупатель придирался и приценивался, потом решил, что хочет золотой, и продавец, похвалив выбор, мысленно матерясь, полез на верхнюю полку. Там как раз были именно золотые со всякой мишурой: камешками, брюликами, искорками.
— А замок надежный? Киса снять не сможет? — Покупатель почти определился, одну коробочку вертел в руках намного дольше.
— Не снимет, — клятвенно заверил продавец. И демонстративно улыбнулся. — Зуб даю.
Покупатель кивнул, попросил упаковать три самых дорогих ошейника, с шоковой защитой от укусов, прочным кодовым замком и с персональными программами оповещения о состоянии питомца, чтобы данные приходили сразу на планшет. Когда клиент ушел, продавец завистливо вздохнул: его хозяин потратился ему только на обычный ошейник, хотя, имея собственный магазин девайсов «Вампир и пет», мог бы быть и щедрее. А этот покупатель явно лучше заботится о своих подопечных, жаль только, что предпочитает кисок.
Предзимье давило лютой стужей, сбивало дыхание. Хорошо, что ему кислород был не важен — он мог не дышать, да и вдыхать колючий ледяной воздух не хотелось. Но идти все равно надо — слишком давно не было добровольной добычи. И, если еще немного поголодает, то совсем обессилит. Так что пройти две версты не страшно, но хуже, если жертва не подойдет. Важен не только жар горячей крови, но и сущность корма.
Обреченного вампиру, по обычаю, привязали недалече за околицей, аккурат где разбегаются три дороги. Вот только возле нарочно вкопанного столба маячила еще одна человеческая фигура. Это было неожиданно — обычно люди не желали видеть, как тварь убивает. И убегали, пусть даже на веревках болтается и подвывает от страха их родич или приятель. А тут некто стоит вплотную возле добычи и даже рукой касается.
— Тебе здесь делать нечего. — Голос был хриплым. Сухая и горячая жажда выжигала изнутри горло. — Ты можешь уйти, я не буду тебя преследовать.
— Это тебе лучше убраться подобру-поздорову, — глухо откликнулся человек. — Это не тебе оставили.
— Ишь, какой наглый… Знаешь, бесстрашные долго ведь не живут. — Вампир рванулся к человеку, но резко затормозил. В грудь уперлось острие двуручного меча.
Человек оказался не из пугливых, да и слишком быстрым. Можно было руками вырвать меч у наглеца да проучить как следует, но вот длани резать не хотелось. Пришлось вытаскивать из ножен свой меч. Глупо показалось: одноручник против двуручного, но отступить нельзя. Да и смешно: что он, с человеком не справится, пусть тот и отличный поединщик.
Ночь была черной, да еще с неба посыпалось снежное крошево, да тишина была вязкой и глухой — оттого яростный звон мечей далеко разносился по окрестностям. Рубились зло. Ладно-то он сам по темноте видел, но вот как человек умудрялся отбивать бешено порхающий меч, оставалось загадкой. Вымотали они друг друга изрядно, и почти одновременно повалились от усталости на прихваченную морозом и чуть присыпанную первым снегом землю.
— А ты бьешься так… неплохо. — Человек хватал ртом ледяной воздух. Даже зачерпнул в пригоршню комок снега, провел по губам.
— Ты тоже так… ничего. — Вампир помотал головой: да быть такого не может, чтобы он с человеком не сладил. — Ты вообще кто такой?
— Встречник. А это, — человек указал на обмякшее тело, прикрученное к столбу, — моя добыча.
— Но я тоже есть хочу. И сильно, — терпеливо возразил вампир. Зачинать новый бой было не с руки. Они и так долго сражались и, может, лишь слегонца друг друга царапнули. Так что, до вечера тут махаться? — А ты вообще что с жертвы берешь?
— Душу, — Встречник сверкнул золотистыми глазами. — А ты чего жрать там собрался? Руду или сущность?
— Да крови пару глотков… — Вампир хлопнул себя по лбу, причем той рукой, которой меч сжимал, и ощутимо приложил крестовиной рукояти. — И чего ты драться сразу полез, мог бы и повременить… ведь поделиться можно, чтоб каждый свое получил?
— Ну, начинай, — Встречник отвернулся. Можно подумать, он потока руды не видел и как вампиры питаются. Но ведь у вампиров тоже есть душа, и она намного сильнее человеческой.
Аромат жертвы раззадорил, а от предчувствия скорой трапезы кружилась голова. Вампир обошел вокруг столба, торопливо рванул свиту и ворот рубахи, обнажая горло добычи. Наклонился, помедлил и вонзил клыки в дернувшееся тело. Полностью отдаться процессу насыщения помешала холодная ладонь — кто-то сзади нежно погладил шею, потом сдавил сильнее.
— А ты знаешь, что душа вампира намного вкуснее человеческой? — ласково шепнул в ухо Встречник.
Он всегда старался плотно перекусить перед тем, как зайти в гости. Одной жертвы, выпитой насухо, обычно было достаточно. В другие дни ему бы хватило и пол литра крови. Не то чтобы он сидел на диете, просто предпочитал кормиться чаще, но так, чтобы не убивать еду. Живая — она была прикольнее, и даже сама привязывалась, а некоторые особо настырные, даже сами каждую ночь являлись на то место, где получили укус. Просто у нормальных вампиров есть приличные способности: телепатия, телекинез, зов. А у него тупой природный магнетизм и приятная внешность. То есть жертву приманить издалека он не может, и память о кормлении ей стереть тоже. Приходится действовать человеческими методами: знакомиться, ухаживать, приглашать на свидание. А потом прятаться от самых настойчивых — таким макаром уже три сотни городов пришлось сменить. Есть-то хочется. Но в этом мегаполисе он задержался уже на одиннадцать лет — непозволительная роскошь, но и уйти не мог — это было выше его сил. Похоже, что его магнетизм дал сбой и не жертва влюбилась в него, а он сам привязался к жертве…
Первый раз он увидел малыша десять лет назад. Ребенок стоял на подоконнике распахнутого окна и с любопытством глядел вниз. Был бы он умным, то развернулся бы и пошел прочь — это человеческий ребенок, вот пусть бы с ним разбирались люди, спасали, ловили… но вместо этого он рванул к пожарной лестнице, на предельной скорости взлетел на семнадцатый этаж и там, цепляясь за щели между бетонными плитами, кое-как добрался до малыша. Еще одно усилие —и ввалиться в комнату, перехватывая ребенка и группируясь так, чтобы не упасть на малыша. И только, лежа на пушистом ковре, между делом подумать, что он ведь давно и жутко, до дрожи в коленях, боится высоты.
Малыш шмякнулся не так удачно — попал ножкой на кубик-лего и немного содрал кожу. Удивленно поглядел на коленку, на красные капельки и наморщил лобик, собираясь захныкать.
— Тише! Тише, я сейчас лизну и все заживет, — торопливо принялся тогда утешать малыша. Лизнуть свежую детскую кровь хотелось до безумия, аж голова кружилась и живот сводило волнами боли. Но удержался. Это было удивительно, но он сумел провести языком по ранке и не вонзить клыки.
Малыш успокоился, стал подавать ему игрушки. А он сидел как идиот и думал, откуда в нем мог прорезаться материнский инстинкт к человеческому ребенку, при том что он двадцатилетним вампирским стажем, мужчина, а когда его обратили, ему было девятнадцать. Ответа на этот вопрос так и не нашел, но зато умудрился укачать малыша, а потом бережно уложил в кроватку.
Через неделю он снова пришел в гости к ребенку. Полз по стене, матеря себя последними словами, осторожно открывал специальным ключом окно. Малыш явно обрадовался, даже попрыгал на кровати немного. А потом приходить в гости стало традицией. Он приходил два-три раза в неделю и проводил с малышом время. Сначала играл, потом учил читать, рассказывал сказки, помогал делать уроки, встречал мальчишку после секции, давал советы и сочувствовал, когда мальчик жаловался на проблемы с предками.
— У меня завтра день рождения, — мальчишка напряженно смотрел в лицо своего вампира. — Ты придешь?
— Конечно, как обычно. Ночью. — Он улыбнулся. Завтра его малышу исполнится четырнадцать. Он обязательно придет. И будет приходить. Он и так в этом городе застрял на непозволительно долгий срок, нарушая все правила вампирского кодекса безопасности. Но уехать он не сможет, разве только с малышом.
— Я тебя буду ждать. — Мальчишка улыбнулся и обнял вампира.
— Я тебя тоже буду ждать…семь лет… — Метку охотника он почувствовал на мальчишке в его тринадцатилетие. И все стало понятно — маленький охотник еще тогда неосознанно приманил свою добычу и привязал. Но вот навыки для того, чтобы убить вампира, в малыше проснутся лишь в двадцать один год. Так было от первого глотка сцеженной крови и будет до тех пор, пока последняя жертва не испустит дух. Десять лет назад он сумел усмирить свою сущность, а вот как поступит его малыш… — Я буду тебя ждать семь лет…
Мне холод смерти душу сжал в кольцо,
Становится все уже этот круг.
Но будет ночь, я выйду на крыльцо,
Найду того, кто даст тепло мне рук
И я готов колени преклонить,
Молиться стану, пусть слова все ложь.
Пускай мертвец, но я смогу испить
Чужую жизнь, а кровь — как в горло нож.
Я разберу все ребусы судьбы,
Но повороты кровью омрачат.
Я эту ночь пройду всю без борьбы,
Зато найду себе я палача.
Почти сутки они шли по следу. Поначалу нечеткому и неявному — его с трудом можно было угадать в ауре города. Просто он едва уловимо пах жертвой, свежей, новой, живой кровью. И манил за собой, сильно — от него невозможно было отказаться, хотя вокруг, в принципе, была и другая добыча. Через несколько часов след усилился, к ауре и аромату добавились и материальные следы — капельки крови на каменном парапете, отпечаток влажной ладони, почти затертый на периле лестницы, несколько алых капель в мазутной луже. Потом настоящий подарок — целая россыпь кровавых бусин на ворохе осенней листвы, заботливо сметенном сонным дворником в объемную и пышную кучу. Ближе к вечеру им попалась на глаза небольшая лужица — словно беглец вдруг лишился сил, остановился, отдыхая или переживая приступ боли, а потом побежал дальше, но уже не так быстро.
Через полчаса было несколько алых луж, потом — широкий мазок на стене ржавого гаража. Жертва бестолково пыталась скрыться в глухом и опасном районе — видно, совсем лишилась разума. Там она точно не спрячется — наоборот, охотящимся за ней будет удобнее, да и следы свежей смерти там не найдут даже поисковые ищейки. Теперь отказаться от охоты было невозможно, а добыча слабела, чаще останавливалась, теряя все больше и больше крови. Электронное табло мигнуло — пошел первый час ночи, и новая находка — отгрызенный кусок пальца, который пах так, что живот сводило до судорог. Вкус свежего мяса и дразнящий аромат крови не портило даже то, что палец сильно гноился — видно, жертва совсем спятила: рану можно было промыть за целые сутки, а не доводить себя до такого состояния, но вроде бы в остальном там было чем поживиться.
Теперь уже делом принципа стало догнать и выпить. До последней капли.
Выпить, глядя в стекленеющие глаза.
Еще три часа отчаянной погони, когда даже ноги стали заплетаться от усталости, а упрямство жертвы уже не бесило, а вызывало черную зависть. Это надо же: потерять почти три литра крови и несколько частей руки — и продолжать бегство! Бессмысленное и глупое — явно на грани отчаяния. Уводя преследователей все дальше, все глубже в запретную зону. А вот здесь жертва упала и долго не могла подняться — теперь они отчетливо видели: молодая особь, сильная, злая, но измученная. Скоро они ее настигнут и смогут сполна утолить свою жажду— максимум полчаса, ну, час…
Они догнали добычу, когда солнце серыми росчерками расцветило низкое и тяжелое небо. Валяющееся у дороги тело было заметно издалека, да и запах стал просто одуряющим, слепящим — они уже не видели ничего вокруг: только вздрагивающее, словно в агонии, существо, которое лучилось страхом, фонило болью и идеальным вкусом крови. Теперь можно подойти уже не спеша, словно наслаждаясь каждым мгновением, присесть рядом на корточки, обмакнуть пальцы в натекшую лужу, облизать, впитывая нежный аромат, наклониться, примеряясь к едва заметно пульсирующей вене на шее… и отпрянуть, отшатнуться, рвануть, но не суметь вырваться из смертоносной хватки…
Жертва намертво вцепилась в тянущуюся к ее горлу когтистую руку и, легко удерживая вампира одной рукой, пальцы второй вонзила в грудную клетку своего преследователя, вырывая давно застывшее сердце. Приподняла, полюбовалась на стекающую белесую жидкость — и откусила кусочек. Жалко, что этот вампир давно не ел, и поэтому вкус какой-то ватный, но вот второй охотник, который застыл, пораженный смертельным ужасом, вроде поживее… Так что у нее будет отличный завтрак, а ночью снова придется идти на охоту — ведь для Черного дня понадобится еще много сил.