Когда тебе тяжело, всегда напоминай себе о том, что если ты сдашься, лучше не станет» (Майк Тайсон)
В итоге полисмен, занявший место перевозчика, всё же приноровился к технике, и скорость движения возросла. Настоящий владелец паромобиля даже вздохнул с облегчением и уже внимательнее присмотрелся к соседям по салону. Взвинченность и нервозность уступила место усталости. Даже маги сопровождения заметно расслабились.
Вейлин следил за дорогой через боковое окошко, пытаясь предугадать маршрут. Затем в его взгляде промелькнула надежда.
— Как понимаю, мы же всё равно мимо цирка сейчас поедем. Всего-то в двух квадратах от нужной мне улицы. Что вам стоит отпустить на несколько часов? — произнёс он, — Я же вернусь вовремя и точно в указанное место.
Командир отряда поморщил лоб и неохотно ответил.
— Не любят в верхах, когда мы по ерунде используем…
— Для меня сейчас это не ерунда, — перебил музыкант.
— А ты прямо в таком виде и собираешься по улицам идти? В порваной и окровавленной одежде? — уточнил командир.
— Вот как раз у себя и переоденусь, тут недалеко, считай, да и плащ частично скроет пятна, — с ходу нашел оправдание Вейлин и со всей серьёзностью добавил, — Официально запрашиваю Слово Игзешеса.
— Последний довод, значит? Что ж, обязан принять, — покачал головой мужчина и протянул руку, а сбеседник приложил к ней свою, — До полудня времени хватит? На первый участок ставь.
Вейлин кивнул и чётко произнёс:
— Появиться в первом полисмен-участке не позже полудня текущих суток, зарегистрировать прибытие и дождаться подтверждения. Слово.
— Принимаю.
Оранжевое сияние окутало ладони двоих, а затем потускнело и угасло. Для магов из отряда происходящее было вовсе не в новинку, а вот перевозчик даже дыхание затаил. Он впервые присутствовал на таком обряде, но не раз о нем слышал.
— Еще и в протоколе распишись, — зашуршал бумагами командир, окончательно разрушая всю «волшебность» момента, затем постучал в стекло, дав сигнал остановки, и, подумав, добавил, — И в сопровождение кого-нибудь из ребят тебе дам.
— Слово, расписка, согласие на сопровождение, что ещё от меня потребуется?
— Перечисленного достаточно, — дежурно улыбнулся командир, протягивая чернильный карандаш и лист на подпись. Вейлин размашисто черкнул в нужном месте и вернул как документ, так и пишущее средство.
Движения плеча, на котором спалось, если честно, не так уж и плохо, пробудили целительницу. Спросонья пробормотав что-то на языке, непонятном никому из присутствующих, она открыла глаза, выпрямилась и отвела от лица растрепанные пряди.
— При… ехали? — уточнила дама с запинкой.
— Всего лишь небольшая остановка, — ответил командир.
— Простите, что побеспокоил, но всё равно пришлось бы будить, — поклонился Вейлин на прощание, — Сожалею, что наша поездка оказалась такой.
В салоне паромобиля наконец-то стало просторнее. Командир проводил взглядом Вейлина Игзешеса и одного из своих соратников, захлопнул дверцу и отрывисто стукнул в переднее стекло, — Трогай!
Целительница зевнула, прикрыв рот ладонью, и едва удержала себя от потягивания.
— Как ваше самочувствие? — тут же спросил штатный целитель, запуская простую диагностику.
— Не выспалась.
И этот ответ был стопроцентно честным.
____________________
«Выспался!» — понял Безымянный, вглядываясь в темноту. Он сознательно перешел на «кошачье зрение» и ещё немного полежал под зимним плащом, с успехом заменившим одеяло.
Согласно справочнику разумных рас, «нэкои быстро восстанавливают силы, если их хорошо кормить и не беспокоить», а в гостеприимном обиталище Палфиреков парню как раз обеспечили и то, и другое. Гость мягко поднялся с тюфяка, почесал за ухом, аккуратно свернул плащ, положил его поверх импровизированной подушки из Хельниной кофты, набитой тем, что попалось под руку из одежды. Подойти к двери, никого не разбудив, оказалось несложно. Подхватить с вешалки куртку и выцепить обувь из-под табурета — тоже. Безымянный внимательно осмотрел крючок на двери, мягко приподнял его из петли, подвигал и сделал для себя небольшое открытие: оказалось, что крючок можно оставить под углом, самому выйти, а затем закрыть дверь. Это парень и проделал. Небольшого колебания было достаточно, чтобы крючок упал в петлю. Меньше всего хотелось нэкою беспокоить новых знакомых, а больше всего — вернуться внутрь механической оболочки, к которой Безымянный успел привыкнуть за время обучения и тренировок.
«Я возвращаюсь туда, где и должен находиться», — подумал парень и мысленно обратился к спящим людям, оставшимся в комнате, — «Благодарю за всё».
Обувшись и надев куртку, Безымянный продолжил путь.
«Крадись как тень, не смей попадаться» — тёмный коридор пробудил именно такие мысли, — «Я натренирую тебя так, чтобы у врагов не осталось шансов. Почувствуй, где он. Этот едва заметный запах ты должен ощущать за много мер ещё до того, как кто-то из врагов вообще покажется тебе…»
И пока в голове звучал этот отрывистый, не терпящий возражений голос, пришло осознание, что память на упомянутый конкретный запах действительно осталась. Один очень похожий аромат слабо ощущался даже здесь, в цирке. Как только нэкой обратил на это внимание, запах стал восприниматься еще более похожим на нужный. Уши поднялись торчком. Нечто похожее на охотничий азарт затопило сознание. Словно задача, ради которой был проделан путь длиною в жизнь, наконец-то рядом. Искаженный и многократно усиленный инстинкт тут же вбросил в кровь пробивную дозу адреналина.
И такая небрежная, мимоходом брошеная когда-то реплика «А, нормально всё будет. Обучен находить. Обучен уничтожать. Этого достаточно…» сейчас только подхлестнула нэкоя.
Забытое прошлое возвращалось, пусть урывками — но возвращалось. И заполняло собой настоящее.
____________________
— Настоящее безобразие! Всю ночь только и ходют, только и ходют, — буркнул вахтовый охранник у служебного входа, подслеповато щурясь.
— Уже утро, — отмахнулся Вейлин и указал на спутника, — И да, господин полисмен идет со мной. Сопровождает.
— А что? Что? Что-то случилось? — заполошной птицей подскочил охранник, заметив подозрительные пятна на одежде музыканта.
— Долгая история. Мы торопимся. Из завтрашних газет узнаете, — грубо оборвал его маг-полисмен, — Идёмте, Игзешес. Где Ваша комната?
— На втором, — сообщил Вейлин, а затем подхватил и зажег свой фонарь, дожидавшийся хозяина там, где он его и оставил, когда уходил.
— Ишь, ишь моду взяли, ночами шляться, — нахохлился вахтовик, пропуская мужчин в коридор, — То в грязи и кровище возвращаются, то какие-то бутылки тащат…
Но его уже не слушали.
Выдвинув фитиль светильника до самого яркого пламени, Вейлин шел впереди. Он торопился, предполагая, что на охи-ахи и расспросы времени уйдет много. Так что в первую очередь — к жене. Во вторую — к начальству… сто-оп!
— Простите за внезапную просьбу, — обратился музыкант к полисмену, — Но если заметите что-то странное у нас в цирке, сообщите мне об этом.
— Ха «что-то»! А поконкретнее нельзя?
— Знал бы я, что, давно бы сам доложил. А вы — сначала мне маякните. И лучше всего — как-нибудь незаметно, а если не опасное — то можно не сразу, а попозже. Возможно, это будет связано с управляющим, к которому мы тоже заглянем.
— О чём речь-то?
— Подозрительные дела творятся в нашем цирке, ну а Вы всё-таки маг, хоть и не из рода Игзешесов. Будьте начеку, ладно?
Полисмен только в усы фыркнул, полагая наиболее подозрительным на данный момент самого Вейлина. Но тот вёл себя сдержанно, сбежать не пытался, руки не дрожали, пока фонарь на крючок вешал и ключом замок открывал.
— Проходите, располагайтесь, переоденусь я быстро, — как-то буднично сообщил музыкант, распахивая дверь и зажигая комнатный светильник.
— С возвращением, милый. К нам гости? В такой ранний час? — выглянула из-за перегородки заспанная женщина.
— Потише, деток не разбуди. Это со мной маг сопровождения. Ты прости за опоздание и за такой плачевный вид. И да, не пугайся, кровь на одежде не моя, я жив-здоров и всё сейчас объясню…
— Ох, Вышние-Силы-Если-Они-Были! Вейлин!!! — наспех накинув платье и без попытки причесаться, жена бросилась в объятия мужа.
— Ты, главное, не переживай! Я помогаю следствию, так что какое-то время буду в участке, сама понимаешь, дело небыстрое. Вот и отпросился сюда. Переодеться да повидаться. Затем к управляющему загляну.
— Да что же произошло такого?!
— Банда грабителей, о которой не так давно начали ходить слухи, поймана и обезврежена полисменами.
— А причем здесь ты?
— Ну… а я им немного помог. Полисменам, — Вейлин погладил жену по голове и спокойно отстранил от себя, — Будь уверена, всё разрешится самым правильным образом!
____________________
«Правильно! Всё правильно! Дошел. Цель здесь, это её запах. Ослабленный, замаскированный, но точно он. Выждать? Или напасть? Боевой азарт хищника… Его пробудило не чувство опасности, но чувство долга. Теперь незачем задаваться вопросом «Кто я?» Всё во мне создано и натренировано лишь для одной задачи, которую мне и нужно выполнить. Невыполнение сведёт с ума… А значит, выполнить — жизненно необходимо! Даже если нет оружия… Я сам — оружие!
Что? Цель тут не одна! Семейство? Есть и детёныши? Точно такие же, но ещё слабее, ещё беспомощнее! Прекрасно! И до них дело дойдёт! Одно наслаждение рвать…»
Прилив тошноты возник совсем некстати, и слово тут же поменяло значение. Голова заболела резко и нещадно, налетел дичайший калейдоскоп образов и ассоциаций.
«Что я творю?! О чем я думаю?!»
Но звук открывающейся двери долетел до чутких ушей, а усилившийся запах в это же мгновение определил все дальнейшие действия.
«Выжать максимум скорости! Чисто на инстинктах увернуться от энергетических пут…»
Их бросил тот, кто не входил в список целей и не был сочтён опасным. Как оказалось — зря.
«Ударить, впечатывая помеху в потолок! И сразу же вбок, уже по цели, наотмашь. Слабее, чем рассчитывал? Значит, ещё разок, уже ногами и с прыжка, в попытке проломить грудную клетку! Уворачиваешься? Убегаешь? Ну, не-ет, не сработает!
Догнать и вцепиться со спины! Вырываешься? Втолкнуть на лестничную площадку, где места гораздо меньше! Пробуешь бить в ответ?! А если я вот так? Отступай под градом моих ударов. И ори — не ори, а тут, на лестнице, нет источников света. И ты слеп, а я разделаюсь с тобой, дай только когти отрастить!
Мне хватит их и на одной левой. Оступился? Катись вниз с воплями и грохотом. А я настигну! Прямо сейчас…»
____________________
Боль во всём теле чуть не выбила Вейлина из сознания. Скрипнув зубами, он сразу же ухватился за балясину перил и попытался сесть. Получилось. Но к боли тут же добавились шум в ушах и расходящееся от шеи и запястий жжение кожи.
Мужчина уже почувствовал движение воздуха от приближения противника, вскинул голову. Кем бы ни был нападавший, скорость у него оказалась нечеловеческая. Меж тем, маг-полисмен, добравшийся до лестничной площадки, возжег световой шар, пытаясь разобраться в приосходящем, и в этом свете блеснули острые когти на отведенной в замахе руке.
Миг — и эти же когти метнулись к горлу Вейлина.
____________________
«Скрежет! Звук вдвойне неприятный, ведь можно было предвидеть! Ударить чуть раньше. Ударить куда-то ещё, а не в горло, только что бывшее таким маняще-беззащитным, а теперь покрытое чешуёй! Ненавижу!»
Нэкой пинком отправил недобитую цель катиться по следующему лестничному пролёту — вдруг свернёт шею самостоятельно. Сам же перемахнул через перила и припустил за целью вслед, совершенно не надеясь на какое-то там «вдруг».
«Учил же! Учил! Но азарт хищника — штука обманчивая… А без него не хватит силы и скорости, чтобы справляться с этими тварями!»
Энергетические путы, опоздавшие на долю секунды, остались бессильно шипеть на той ступеньке, где нэкой только что находился.
«Действовать быстро! Ещё быстрее…»
Но цель, замершая внизу, продолжила частичную трансформу. Кошака отбросило назад взметнувшимися кожистыми крыльями. Он мотнул головой, оценивая шансы.
«Не подобраться… Теперь еще и хвост…»
Нэкой зашипел от досады. Цель стремительно превращалась из своей обычной формы в боевую, а задача по её уничтожению — из простой в трудновыполнимую.
То, что творилось в это же самое время в мыслях и ощущениях Вейлина, описанию уже не поддавалось. Ненависть и желание убить со стороны противника были очень сильными, буквально подавляющими. И какими-то… не поддающимися логике что ли. Мужчина не мог поверить, что мыслящее, разумное существо вообще способно на подобные чувства без очень и очень веской причины. А причины он не видел.
И не понимал, каким чудом всё ещё жив, почему так тяжело спине и что же именно мешает развернуться к противнику в тесноте лестницы. Но он почувствовал, как регенерация придаёт сил, а затем рассмотрел впереди слабое свечение и, как смог, устремился туда по коридору.
В окна, расположенные над ареной, попадал свет и прекрасно отражался от песка. Он и был виден в глубине.
— Не уйдёш-ш-ш-шь, — выкрикнул нэкой, наращивая «колюще-режущее оружие» и на правой руке тоже. Судорожные и неловкие движения цели позволили понять, что ей сложно управляться с трансформой.
«Догнать, прыгнуть на спину, впиться когтями в незащищенные глаза… Быстрее! Нет, поздно! Уже проскочил коридор, разворачивается… А что там со вторым противником?»
Нэкой вовремя вспомнил о маге и метнулся по проходу, огибающему арену, так что всё атакующее воздействие, запущенное полисменом, ушло по прямой.
Именно туда, где Вейлин замер, как вкопанный, увидев и осознав, что его руки по локоть покрыты костяными чешуйками, порванная туника удерживается на месте лишь воротником и поясом, а сзади нервно подрагивают хвост и пара крыльев.
«Возможно ли, что я сейчас сплю и надо просто ущипнуть себя?!»
Но сделать это музыкант не успел, зато прилетевший электроразряд «ущипнул» знатно. До потемнения в глазах! И зубы клацнули, прикусив язык.
Стремясь покинуть опасное место, Вейлин непроизвольно взмахнул руками. И крыльями тоже взмахнул, так что его буквально подбросило в воздух. От неожиданности он замахал крыльями так часто, что поднял тучу песка, перекувырнулся пару раз, но затем выправил дело с помощью хвоста и, выбив окно, вылетел вон.
По телу то и дело пробегали мурашки, словно пойманная от мага молния ещё «гуляла» по клеткам и тканям, но перед глазами ровными квадратами уже лежала просыпающаяся столица. Вот только на красоты любоваться оказалось некогда — на мышцы навалилась усталость, дыхания и вовсе едва хватало, да и шум в висках вернулся.
«Что со мной вообще такое — не столь важный вопрос. Гораздо важнее — спускаться-то как?! А что, если…»
Вейлин прекратил взмахи крыльев — и тут же ухнул вниз, даже желудок к горлу подступил, пришлось снова махать, но крыши домов заметно приблизились.
«Ладно, со спуском освоюсь, теперь появился вопрос: если спускаться, то куда?»
Взгляд почти сразу уцепился за приметный дом с огромными трубами-колоннами и подобием мельницы на крыше.
«Дом Ломастеров? Идеальный вариант. Вот только… дотяну? Не дотяну? Отдохнуть бы…»
Но пришлось держаться из последних сил и осваивать оптимальную частоту взмахов крыльев, а так же — маневрирование с помощью хвоста.
____________________
Нэкою тоже пришлось проворачивать тот еще «финт ушами», ведь горячка боя и азарт хищника, ввиду исчезновения цели из зоны досягаемости, быстро сошли на нет, сознание прояснилось…
Теперь и рассчитывать не стоило на уворачивания от какой бы то ни было магии. Не верилось, что подобные трюки вообще были возможны!
Но, пока полисмен отвлёкся на своего поднадзорного, Безымянный добрался до клетки с механоидом, спешно убрал когти, разомкнул петли, зашел, сомкнул — и уже будто и не было ночных похождений. Затем парень натренированным движением сдвинул короб и пластины на спине механической оболочки и со всеми предосторожностями забрался внутрь. Закрылся.
Вдохнул-выдохнул…
И обстановка вокруг показалась ему такой родной и знакомой, а происходившее буквально несколько минут назад — настолько далёким и нереальным, что у Безымянного даже кошачьи уши трансформировались до состояния человеческих.
Мышцы гудели. Глаза смыкались. И абсолютно ни о чем не хотелось думать.
«Всё… в порядке? Я… на месте?» — задал парень вопрос сам себе и, не ответив, потерял сознание.
Кажется, мы давно не играли в рассекречивание арта-обложки, самое время возобновить!
Ждём ваши лайки к посту с засекреченным артом на стене группы «Три билета до Эдвенчер» https://vk.com/clubthreebileta
И по достижению результата… на этот раз уже в 25 лайков (ставки повышаются, да =)) будет раскрыт не один, а два арта.
Ранее нарисованные работы ищите в альбоме https://vk.com/album-156052173_277680665
Ведь живой связи с прошлым действительно нет, прошлое кануло безвозвратно — это совершенно ясно, если вдуматься: оно больше не существует. Остались лишь эмоции, которыми можно манипулировать.
Айрис Мёрдок, из книги «Дитя слова», Хилари Берд
Бег по ночным городским улицам как-то сам собой перешел в шаг. Выравнивая дыхание, я в который раз прокрутил в голове всё услышанное-увиденное за время моего пребывания в Лиаре.
Впрочем, сколько ни прокручивай, ситуация понятнее не становилась. А позднее я заметил далёкое зарево над крышами и промчавшийся по параллельной улице пожарный паромобиль. И даже обрадовался, что хотя бы это событие не имеет ко мне никакого отношения.
Не мне с моими нынешними способностями разбираться с бойцами Домена и их хитровывернутыми планами. Уж что-что, а это я прекрасно понимаю.
Уговорю Ломастера больше не отправлять меня по курьерским делам и всё тут. Хм… Вот только доменовцы продолжат действовать по своему плану, а значит я должен сообщить нашим о том, что творится сейчас в Лиаре.
Даже если леди Варамис не выходит на связь и не появляется у Ломастеров, она же не одна единственная из астральщиков Академии СНА, кто работает по этому миру, верно?
Так что придётся мне задействовать связь «через Землю», предусмотренную на случай чрезвычайной ситуации. А уж там буду действовать по инструкции, и мы ещё посмотрим, кто кого!
__________________
— Всё осмотреть, всех задержать! — прозвучало, как только портал стал доступен для перемещения.
Светящийся шар поднялся в воздух, удерживаемый кем- то из прибывших магов. Картина открылась прелюбопытнейшая.
— Ба, да тут уже все, похоже, задержаны. Только полюбуйтесь!
О, да, конечно, прямо картина маслом. Но леди Варамис даже не удосужилась взглянуть. Первой её мыслью было податься в бега. «Уходить немедленно! Куда угодно! Каким угодно способом!»
Вот только тогда – прощай, наработанная столькими усилиями легальность, прощайте, связи и даже кое-какие капиталы. Как ни старайся, а выкрутиться без потерь не получится.
«Глаза б мои не видели этих недогангстеров местного пошиба! Нарисовались на мою голову так не вовремя! И самое главное – почему же всё-таки не запустился процесс возвращения на Землю?»
Варамис крепко зажмурилась, собираясь с мыслями. Ауры новоприбывших женщина уже успела оценить через восприятие, и оценки оказались неутешительными. На слабаков она и не рассчитывала. Да, конечно, потенциал и его реализация – это несколько отличающиеся вещи, но трепыхаться одной против шестерых…
А вот реально, если бы никого не видеть и не слышать, плюнуть на всё, перестать барахтаться? Уйти в несознанку по принципу «Да катись оно всё само собой под горку!»
Я – не я, и лошадь не моя.
Да даже хата не моя. Та, которая с краю.
Идите все в пень, я помираю…
— Что с Вами, госпожа? — перевозчик споро подхватил, не позволив упасть, — Кто-нибудь, сюда! Похоже, даме дурно.
— От увиденного что ли? Хотя так-то немудрено, да…
Эта реплика воспринялась словно через слой воды, а затем откуда-то накатило искреннее, незамутнённое, практически кристаллизованное равнодушие. Как внезапный штиль перед бурей.
— Целителя срочно! Остальные – на проверку территории и запись искажений магсвязок мира. И запечатлите подробно, кто тут где и в каком состоянии.
Варамис буквально кожей почувствовала двойное прохождение одного и того же сложного диагностирующего заклинания и так же на удивление слабую энергетическую подпитку, пока командирский голос отдавал распоряжения.
— По магии фиксируйте все отклонения от основного фона, аналитики разберутся, что тут случилось.
— Я и так расскажу, — прозвучал голос подошедшего Вейлина, — Мы трое возвращались на паромобиле в город и случайно оказались на пути этих грабителей. Они решили не оставлять свидетелей и напали, намереваясь убить. Пришлось обороняться. И разоружать.
Мужчина мотнул головой в сторону уже изъятого у него трофейного ножа и так и не пригодившихся прежним владельцам магических побрякушек.
— Напали, верю, а конкретнее…
— А вот что было дальше, мне и самому не ясно.
— Как понимаю, Вы практически не пострадали, хотя противников оказалось в разы больше?
-Поверженные враги вдруг поднялись и вцепились в своих же сотоварищей, не давая сбежать. Да так и остались. Моё предположение – кто-то нам помог, а затем скрылся. Но это лишь предположение.
— Да, интересная версия… Разберём и её в участке. А в данный момент сможете под запись на кристалл наиболее подробно рассказать и показать порядок своих действий?
— Буду рад сотрудничать. Как понимаю, это надолго. Но есть ли возможность передать весточку жене, чтобы та не волновалась?
— Постараемся решить вопрос. Итак, начнём, откуда двигался ваш паромобиль…
Для Варамис голоса почему-то звучали всё тише и тише, но после пелены равнодушия и безучастия мысли в голове словно встрепенулись. Начали возникать одна за другой какими-то рваными, суетливыми попытками. Сознание боролось, как пловец, слишком долго пробывший в глубине, и за несколько рывков старалось вернуться на поверхность. Но тут знакомая круговерть малоприятных образов начала захлёстывать с головой, игнорируя волю и разум. Окружающий мир то воспринимался, то нет, а затем на краткий миг обрёл нереальную резкость и чёткость.
Вспыхнул веером искр.
И сразу погас.
— Командир, простите, не удержал! – горестно и со злобой на самого себя воскликнул штатный целитель, — И так едва получалось зацепиться воздействием, будто что-то мощное мешало!
— Стоп! Меньше эмоций, больше фактов. Что случилось?
— Всё. Она умерла.
— Как?! Когда? – это уже выкрикнул перевозчик.
— Только что…
«Безумие, это какое-то безумие… Я всё ещё мыслю. И существую…», — будто рябь пошла по зелёной ниве.
«Только благодаря мне. И немного – тебе», — прошелестело в ответ почти забытым голосом.
«Я знала, знала, что когда-нибудь мы вновь сможем поговорить! Что рано или поздно будем рядом!»
«Не будем! Никогда. О, как же хочется высказать всё!!! Проораться, наконец! Вот только не поможет! Ты сама не хочешь меня забывать, не хочешь отпускать. Но я поняла, как освободиться своими силами!»
«Что это значит?! Стой! Не бросай! Не оставляй меня…»
«Прощай. Не хочу и не буду тратить силы на пустую болтовню на грани! Когда-нибудь ты меня поймёшь. Быть может».
И связь, едва ощутимая, тоньше волоса, уже возникла, замерла напряженно, как готовая порваться струна. Глаза открыты. Моргают даже, собирают в уголках непрошеные слезинки.
— Ошибся… Простите… — лопочет штатный целитель, потирая лоб и раз за разом запуская диагностирующее заклинание, — Вы меня слышите?! Ответьте! Кивните хотя бы!
— Что тут у тебя? – подошел командир.
— Никаких внешних и внутренних повреждений не ощущаю. Дама определённо в сознании, но…
— Где… я…? Кто вы?
Задержка с ответом, точнее — с вопросом, возникла лишь по той причине, что не сразу удалось выискать в памяти слова на нужном языке.
Дама определённо в сознании, но вот вопрос — в своём ли?
______________________
В один крытый кузов полисменовского паромобиля все задержанные не поместились, пришлось ждать второй. Ульфион-младший хранил не столько гордое, сколько зловредное молчание, но всё же бросил напоследок подцепленную то ли из какой-то книжки, то ли из какой-то песни фразу «Всех не пересажаете!».
Прозвучало это жалко и неубедительно. Вейлин проводил техническое средство взглядом и подошел к командиру отряда магов-полисменов.
— Отпустите меня хотя бы на половину дня. Вы и так уже задокументировали всё, что могли задокументировать по этому делу. А я обещал жене вернуться домой к утру, кроме того, на дневное и вечернее представления в цирке запланированы очень важные выступления. Не могу я товарищей подвести. На вечер ещё можно подобрать замену, но вот на утро… Отпустите, я знаю, что должна существовать такая возможность.
— Возможность есть, — сухо отозвался командир, — Но в моём праве ей не воспользоваться. Вы понимаете, что ситуация крайне запутанная? Есть признаки магического вмешательства из неизвестного источника. Ваши спутники выжили, буквально, чудом. А кровь всех погибших здесь сегодня — на Ваших руках.
— Так что же, я отрицать всё должен был? Или ещё лучше — сразу под удар подставиться и сейчас держать ответ не перед вами, а перед Вышними Силами?
— Тише-тише, не горячитесь, со всеми вопросами разберемся и отпустим. А сейчас транспорта дождёмся, на комплексное обследование вас троих отправим…
— Ну да, ну да, порталом для скорости воспользоваться — уже не с руки, дорого, — перебил Вейлин.
— Необходимости не вижу. Непосредственная опасность никому не угрожает. Так что предпочту экономию бюджета.
— Но остается вероятность… — попытался возобновить диалог музыкант. Вот только командир отряда уже утратил к беседе с ним всякий интерес и подошел к паромобилю, рядом с которым по-прежнему находились перевозчик, пассажирка и оставленный с ними полисмен.
— Что до Вас, госпожа, — глянул в бумаги маг, — Вивария… тов ваших интересах сейчас — сотрудничество со следствием, а не оправдания в стиле «ничего не помню и вообще я — пони». Не прокатит. Потому что именно Вы у нас сейчас — самая тёмная лошадка.
— Я не все слова понимаю. Простите. Это странно. Да, — ответила с лёгким кивком женщина. Она сидела на нижней ступеньке из ведущих в салон паромобиля, ничуть не заботясь о том, что юбка может загрязниться, — Вы знайте. Я всегда согласна сотрудничать. Но я не помню, как здесь оказалась. Да.
Глаза женщины с неподдельным интересом рассматривали окружающую обстановку, а губы то и дело растягивались в блаженной улыбке. Рассвет уже начал окрашивать облака и крыши домов в розовые оттенки.
— Красиво у вас, — сообщила «темная лошадка», улыбнувшись.
— Ничего-ничего, вот дождёмся транспорта, отправим на комплексное обследование и всё выясним.
— Простите, а зачем ждать? — вдруг встрепенулся перевозчик, — Моя-то техника на ходу, можем ехать. Почему бы и нет? Домчу с ветерком. Куда потребуется.
Пока командир отряда обдумывал предложение, остальные выжидающе молчали, не мешая.
— Если и домчит кто, то определённо не Вы, придётся на этот раз побыть пассажиром, — сообщил, наконец, маг и черкнул на бланке несколько слов, — Инструкция дозволяет полисменам по необходимости реквизировать технику у населения. Вот расписка…
В итоге, перевозчику действительно пришлось ехать в салоне собственного паромобиля вместе с угрюмо молчащим Вейлином, «Виварией», без зазрения совести прикорнувшей на его плече, и тремя магами сопровождения. А место у рулевого колеса занял один из полисменов.
— Возницу везут! Пф! Не думал я, что наступит такой день, — буркнул мужчина себе под нос.
Ему было вдвойне обидно, что прекрасный, любовно собранный его собственными руками и этими же руками не единожды модернизированный паромобиль сейчас ведёт какой-то посторонний субъект, да еще и рычаги тянет не плавно, а рывками. Впрочем, могло быть и хуже.
______________________
Накапав валерьянки, ослабив панику и сообщив о ситуации по защищенному каналу связи как можно более кратко и ёмко, Варвара Степановна приложила ко лбу смоченное холодной водой полотенце и принялась ждать ответа, то и дело поглядывая на дневниковые записи.
Прощайте, второй и третий курс обучения. И все редкие, но от того не менее ценные встречи на каникулах тоже прощайте. Исчезновение воспоминаний, так напугавшее сначала, всё же замедлилось, а потом и вовсе прекратилось. Вздох облегчения вырвался совершенно непроизвольно. Могло быть и хуже.
Большой жирный знак вопроса на полях и следующий за ним знак восклицания… Вот уж о вас воспоминания — нарочно не придумаешь. Четыре последующие страницы давным-давно вырваны и самолично сожжены. Но не забыты.
А всё потому, что на них — первый провал в экшн-сон и тут же — с ходу — первая материализация! Чужая боль и собственный страх. И не увенчавшаяся успехом попытка убежать и спрятаться от той, кто так явно и естественно ощущается «своей» и уверяет, что не причинит вреда… Хотя сама — Сама! — только что лично и особо жестоко расправилась с несколькими безоружными и не понимающими, куда же они попали людьми…
— Ох, лучше бы и это тоже провалилось в забвение, — пробормотала Варвара Степановна, — Но нет, на месте, смотри-ка.
Она горько усмехнулась. Перемещение в другой мир через сон ни у кого из астральщиков не было «сказочным». Потому что само по себе, по природе своей, первое перемещение всегда провоцируется чьими-то страданиями, чьей-то болью. В пору с ума сойти от такой замечательной «сказочности» происходящего. И вот ведь в чём злая ирония — инцидент о действительно сошедшей с ума волшебнице в Академии всеми силами постарались замолчать.
Саму-то магичку быстро вычислили и ликвидировали, но «осчастливить мир» несколькими будущими бойцами СНА она всё же успела. Как и попутно избавить этот же самый мир от нескольких потенциальных бойцов Домена… А ещё — изрядно покрошить местное население горной деревушки то ли на Нарроне, то ли на Аитэле.
Варвара Степановна отбросила в сторону полотенце, увидев в углу монитора значок пришедшего нового сообщения, но в её мыслях так и крутилось всё ещё не пожелавшее исчезнуть воспоминание.
Способности к простейшему целительству, что проявились во вторую земную ночь. И те самые заполошные вопли «…Нельзя! …Не смей!» вкупе с попыткой спасти даже тех, к кому никакого «чувства своих» не возникало.
Женщина мотнула головой, возвращаясь из воспоминаний в реальность.
«Сегодняшней ночью перемещаться не рекомендуем. Начинаем сбор информации», — прочитала она присланный цитатой текст и приписку ниже, — «Другого ответа я и не предполагал. Крепись. Следи за ситуацией и не отчаивайся. Что-нибудь придумаем!»
«Похоже, утрата воспоминаний всё же прекратилась, но совету последую. До связи!» — напечатала астральщица и, чтобы точно не опоздать на работу, вызвала такси.
В отделении подавленное состояние Варвары Степановны коллеги всё же заметили. И по каким-таким только признакам?! Ни в одежде, ни в причёске, ни в макияже, ни даже в поведении и речи Варвара Степановна ничем себя не выдала. А по загруженности рабочий день оказался полегче, чем предыдущие, так что многолетний опыт позволил разобраться с рутиной буквально «на автоматизме». Но всё же, но всё же…
Женщина то и дело замечала направленные в её сторону внимательные взгляды врачей и санитарок, а когда ассистентка пятый раз на дню заглянула в кабинет без разумно обоснованной причины, Ежова не выдержала.
— Вы можете мне объяснить, что происходит?
— Ой, не можем, — как на духу сообщила коллега.
— У меня что-то на лбу написано? — выдала Варвара Степановна первую пришедшую в голову банальщину.
— Ой, не знаю даже, — замялась женщина, — Но как взглянешь, так боязно становится.
— Боишься, что за две ошибки во вчерашней папке журить начну? А может, лучше работой займешься, а не глупостями всякими?
— Ой, нет, не за себя, а за Вас почему-то боязно.
— Здравствуйте, приехали! Это почему же? — даже отложила ручку в сторону Варвара Степановна, отметив про себя: «Раз опять в каждой фразе да через фразу «ойкает», значит, действительно волнуется».
— Ой, да мы уже тут с девочками посудачили-посудачили, и сами понять не можем. Но вроде и всё так, и не так всё.
«Этим великовозрастным «девочкам» только бы посудачить!»
— Ну да, давайте будем страшилки придумывать и друг друга пугать, — улыбнулась уголками губ Варвара Степановна, — Вы после вчерашней напряженки не отошли ещё что ли? Вот и мерещится?
— Ой, а может, отгул? Поможет, небось! — воодушевилась ассистентка.
— Не думала я, что до такой медицины доживу. Врачевать врачей отгулами.
— Ой, а вы попробуйте. Хоть даже и на полдня. Мы ж подстрахуем, подменим. Только список, что за чем, составьте.
— Так это вы меня-а-а что ли отгулами лечить хотите? — дошло до земной Варамис, и даже плечи у неё как-то сразу картинно поникли, — А я-то думала, что всё, пропадёте без меня, работа встанет, незаменимее нет!
— Ой, нет! Пропадём, конечно. Так потому и предлагаем сейчас, пока экстренных никого не привезли! — с жаром зацепилась за идею ассистентка. И машинально глонула холодный чай из кружки, оставленной на тумбочке не то вчера, не то сегодня.
— Мне подумать надо. Пару секунд. В тишине… и темноте! — Варвара Степановна, и правда, закрыла глаза и приложила пальцы к вискам.
— Да, действительно. Гнетёт что-то. Словами передать не могу. Усталость, возможно, — проронила она вскоре, — Подмените меня по текущим задачам. Я пройдусь до парка и вернусь, может, полегче станет, но если что — сразу звоните!
«Иногда проще согласиться, чем объяснять, почему отказываешься», — подумала женщина, — «А ещё — прощай, первая материализация, ты не стёрлась окончательно, но уж как-то подозрительно поблёкла…»
Когда-то давно Варвара Ежова проходила тренинг по описанию своего состояния через ответы на вопросы: какое ты существо, что это существо сейчас делает, какие вокруг есть цвета, звуки, запахи, какие чувства оно испытывает и так далее. Воображаемая картинка «текущего состояния» затем сравнивалась с картинкой «идеально-комфортной». Так вот сейчас, выходя из теплого холла поликлиники в стылую осень, женщина представила себе даже не животное или растение, а неведомый механизм, единственный на всю округу и неспособный эти цвета-звуки-запахи различать. При более детальном рассмотрении он и вовсе оказался чем-то вроде трактора на бескрайнем буро-коричневом поле, которое ему ещё пахать и пахать, пока двигатель не сгорит! А шансы сгореть — весьма велики. Но в какую сторону двигаться — неведомо, ориентиров никаких нет, вот и начинает этот «трактор» ездить по кругу, точнее, выходить на спираль, пытаясь эти ориентиры найти. Делает то, что умеет, и всё на этом. Закончится ли процесс когда-нибудь и чем именно закончится — неведомо, да и знать незачем. Не для того механизм создавался, чтобы думать. Всё, что закономерно — неизбежно.
«Нарисовавшаяся» картинка Варваре Степановне, естественно, не понравилась, но описывала состояние она довольно точно. Не паникуем, не мечемся, методично отшагиваем километраж до парка без отвлечения на ветерок и редкие капли «слепого дождя» при чистом небе. Низкое осеннее солнце пыталось порадовать горожан напоследок перед обещанными зтяжными дождями и серой хмарью, но гражданка Ежова на его попытки внимания не обращала.
«Прощай, четвёртый курс медицинского и совместное строительство планов на свадьбу с переездом в семейное общежитие…»
«И ведь нет уже ни сил, ни желания переживать по этому поводу. Будь, что будет. Сама подписалась, сама вляпалась, просили же некрономию использовать как можно реже! Рано или поздно аукнулось бы. Теперь вот перелопачивай пустую породу без ориентиров. И без надежды, что хватит ресурсов докопаться хоть до чего-то полезного».
«Где же ты, Нодзомис, цветочек мой, хм… то ли аленький, то ли беленький? Поманитьты, поманил, да не обманул ли? Настойка-то существует, у доменовцев отобрали, а вот рецептиком разжиться так и не удалось. Вот не знала бы я о его существовании — так и не ринулась бы в Лиар? Но — сделанного не исправишь. Так что я давным-давно уже заложница прошлого. Вот не чокнулась бы та магичка, может и перемещения у меня не произошло бы? Экшн-сны же мне вообще не снились до этого случая, а тут — на раз зацепило и вынесло во внешний мир! А теперь мне что делать, скажите на милость?»
— Эй, красавица, не грусти! Угощайся вкусный шаурма!
«Ишь, как завернул, и это я не про лаваш! Ладно, если ещё со спины можно спутаться и подумать нечто подобное. Как люди говорят, маленькая собачка до старости щенок. Так я же сейчас не спиной вперёд иду!»
Щупленькая Варвара Степановна в скромном пальто и вязаных шарфе и кепи в своём земном облике действительно смотрелась с данного ракурса «вне возраста». Особенно, если не сутулилась. А что длинная коса с сединой — так может мелирование такое, кто эту современную моду разберёт.
— А вы не осиблись, увашаемый? — насмешливо прошамкала женщина. Вкусный запах, идущий волнами от ларька, её всё-таки привлёк, да и шаурмист-зазывала ничуть не смутился.
— Душа красивый! — пояснил он.
— Что угодно скажешь, лишь бы продавалось. Ну да ладно, угощай тогда. Маленькую куплю.
«И всё-таки запахи, цвета и звуки в идеально-комфортной для меня картинке существуют», — подумала Варвара Степановна, оплачивая заказ и получая в руки тёплый свёрток — «Запах наверняка свежий. Аромат ранних полевых цветов. И тихий свист ветра над зеленеющей нивой. Какой-то ещё звук. Быть может, песня? Из тех, что я слышала на Лиаре. О красоте, которую можно сотворить совместными усилиями и которая дарит вдохновение ещё кому-то. Чтобы и тот смог сотворить что-то полезное своим мастерством. Не помню точно, там что-то было про мост и про клумбу или же небольшой сад у дома. Настроение? Полёт. Скорее всего, я — птица. И возвращаюсь на родину. И я не одна…»
Женщина выбрала скамейку подальше от основной дорожки, смахнула серые и бурые листья с сиденья, удобно устроилась на нём и принялась за еду. Спокойствие окружающего мира постепенно передалось Варваре Степановне — она наконец-то разрешила себе никуда не торопиться.
«Если в данный момент от меня ничего не зависит, значит, ждем у моря погоды. А грустные мысли только добавят головной боли, так что в пень их… И всё же сегодня красивый цвет неба. И солнце тоже не слепящее, не обжигающее. Скорее всего, на идеально-комфортной картинке оно будет такое же, но весеннее. Перелётные птицы ведь как раз весной и возвращаются. Летят себе клином… А почему клином? Чтобы уменьшить сопротивление воздуха, облегчить полёт тем, кто слабее. Всего сложнее лететь первой птице, поэтому они чередуются, сменяя друг друга. А я… я просто устала. Выбилась из сил. Помогите мне, перехватите лидерство, я отдохну немного — и снова буду в строю, своим крылом облегчая полёт тем, кто летит позади».
«Лишь бы цель этого стоила!» — добавила Варвара Степановна в свою «комфортную картинку» чуть позже и с большой долей уверенности в своих соратниках. Как на Земле, так и вне её.
А вот и арт, что может послужить обложкой для 22 или, например, 23 главы. Что же здесь происходит? Сражение в пром.зоне уже в самом разгаре? Или это фанатки решили разобрать персонажа на сувениры?
Да, без юмора никак… Ждём ваши варианты подписей к арту на стене группы «Три билета до Эдвенчер» https://vk.com/clubthreebileta.
Ранее нарисованные арты ищите в альбоме https://vk.com/album-156052173_277680665
«Слова – они как ключи. Правильно подобрав слова, можно открыть любую душу и закрыть любой рот» (Плутарх)
Что же происходило всё это время внутри паромобиля? В горячке боя некогда было рассуждать о целесообразности или нецелесообразности расходования сил. К большому сожалению астральщицы, «игра на нервах» оказалась совершенно недостаточной.
Топот, вопли и звуки ударов приблизились. Затем за двумя случайными свидетелями началась суетливая погоня вокруг паромобиля, перемежающаяся потасовкой и сменой направления движения. Из нападающих больше никто не стоял на месте, а по бегущим невозможно было выстроить точку приложения воздействия. Так что Варамис оставила попытки выцепить магией ещё кого-нибудь, спешно сползла на пол и там уже раскрыла чемодан в поисках того, что могло бы пригодиться.
Удар по капоту, бег наискось по крыше, салон содрогнулся от чьего-то впечатанного в дверь тела…
«А накрепко запереться в паромобиле вообще реально?» — спохватилась женщина, широким жестом мазнула рукой по двери, — «По крайней мере, на каждой дверце есть ручки-скобы. Что мне сгодится? Пояс? Широкая лента со шляпки? Срочно связываем их между собой».
Задуманное было сделано так быстро, словно Варамис всю жизнь только и вязала узлы в каком-нибудь искусстве макраме. Заглянувший в боковое окно бандит на секунду замер, встретившись взглядом с целительницей.
«Это последнее, что ты увидел сегодня, лиарец», — с лёгким сожалением подумала она, вскидывая руку и направляя удар по зрительным нервам заглянувшего.
Человек пошатнулся, зацепился ногой за ногу и с криком повалился спиной вперед на мостовую. Если Вейлин, заходящий на очередной круг, ещё как-то успел среагировать и перепрыгнул через упавшего, то преследователи успели по нему знатно потоптаться.
И ведь, что обидно, в таком скорее отсутствии, чем присутствии освещения, пузырьки с препаратами нормально не рассмотришь! Ориентироваться по порядку их расположения и форме – то ещё удовольствие. Ситуация – глупее не придумаешь. Благо, склянка с едким растворителем уже найдена, ох и не поздоровится первому ворвавшемуся в салон.
Кто-то дернул пару раз за внешнюю ручку двери, и женщина обернулась. Хорошо, что внутренние ручки-скобы уже были накрепко связаны между собой. Но затем попытки войти прервал глухой звук удара и возмущённый крик перевозчика «Руки прочь от мобиля! Не пущу!». Звук падения тела сменился топотом, гоготом. Крики «Ага, попался!», «Ну всё, добегался!» и сошедшее на панику «Н-не подходи-и-и!» Варамис тоже услышала.
А затем голоса бандитов у двери зазвучали торжествующе, в них очень быстро потонул крик боли, сменяясь хрипом. И астральщица поняла: сейчас или никогда. При этом сил хватит только на одно полноценное воздействие. На одно из трёх.
В ближайшие мгновения увеличить число калек за счёт тех, кто замер и с упоением смотрит на расправу.
Чуть попозже увеличить число трупов за счет тех, кто попадётся под руку свеженького зомби.
Или же…
Женщина подхватила пузырек с парализатором. В граммах не отмеришь, да и не до весов сейчас, но по расчетам половина остатка должна соответствовать нужной массе… Лучше уж так, чем вырубать саму себя сильным заклинанием, что неизбежно привлечёт к персоне Варьи Иглежской ненужное ей внимание местных. Глоток противной жидкости – и Варамис в два шага оказалась у двери, рухнула на колени, прижала ладони к металлу, вычисляя, что расстояния для первоначального воздействия хватает. Едва-едва, но хватает же! Ещё миг – и целительница закрыла глаза, настроилась на своё основное ремесло.
В тот момент ей не зрение требовалось, а точная и быстрая работа по магическим связкам мира. Выбить пациента из сознания до того, как это сделает болевой шок. Остановить выдох, чтобы в его лёгких осталось побольше воздуха. Перекрыть смертельно опасные раны, настроить и начать целительство… А ещё — надеяться на то, что бандитам быстро надоест пинать бездыханное тело, неподвижно валяющееся кулём. Пульс проверять они вряд ли станут.
А вот по поводу резерва для повышенной скорости и точности действий Варамис пришлось позаботиться дополнительно…
«Мы вытащим его, Асилмис, если будем действовать заодно! Выручи меня! Очень нужно помочь, понимаешь?»
Слабое свечение возникло вокруг фигуры астральщицы. Её глаза открылись, но теперь белок у них был черного цвета, а радужка – светлого.
— Я понимаю, — тихо, через силу произнесли губы, но та, кому предназначались эти произнесённые по-русски слова, уже не слышала их.
Власть бреда, неминуемого и беспощадного, захватила сознание целительницы. Она воспринимала происходящее как вихрь диких образов, поднимающийся из бездны. Вихрь, который так и стремится увлечь за собой, растерзать на части. А потом завивается вокруг, превращаясь в какой-то туннель из тянущихся от его стен царапающих когтистых лап и хохочущих уродливых морд. И от того, чтобы остаться тут навсегда, спасает лишь тонкий серебряный луч, за который едва-едва держишься. И сколько ни стремись по нему вверх, туннель не заканчивается.
К этому никак не получалось привыкнуть.
Да, на Земле и в окрестных мирах ощущение здешней боли, страха и беспомощности успевало частично стереться. Сгладиться до того самого уровня «допустимости»: мол, ничего страшного, можно и перетерпеть, раз для дела надо. Но вот в момент пребывания внутри «вихря» оставалась лишь способность исходить на беззвучный крик и на обещания самой себе больше никогда, никогда-никогда не оказываться здесь снова.
Пока все боеспособные бандиты были заняты вторым свидетелем, первый, успешно закрываемый корпусом паромобиля, мелко дернулся и, не приходя в сознание, восстановил дыхание. Не сам по себе, конечно, а через медицинское вмешательство по магическим связкам мира.
О, если бы это можно было сравнить с музыкой, то в данный момент симфонию жизни и смерти виртуозно играл бы человек-оркестр. Многолетняя практика, помноженная на опыт, из последних сил творила если не чудо, то нечто близкое к нему. Вот только начни леди Варамис Ежнир играть свою партию чуть позже, её единственная «слушательница», совмещенная с «инструментом» уже не смогла бы помочь. Да и до пациента было бы уже не дозваться. Но сейчас вложенные усилия уже окупались результатом.
Волна жара заставила перевозчика очнуться, а кашель и хрипы как-то умудрились пососедствовать с рвотными позывами. Мужчина долго не мог понять, что же происходит и где именно происходит. Он точно ощущал, как брусчатка охлаждает разбитое в кровь лицо, как мышцы не отзываются на попытки сдвинуться с места, как нещадно зудит под ребрами.
А целительница, на остаточном упорстве и стремлении обезопасить себя и попутчика, уже устремилась всеми силами проворачивать ещё один «финт ушами».
Тот самый финт, когда совершаешь невозможное, когда идешь и действуешь просто потому, что надо и всё тут. А в остатке — всего лишь двадцать-тридцать таких коротких и в то же время таких длинных секунд до начала действия парализатора… Главное, не пережать с воздействием. Временного эффекта и простого приказа должно хватить, а вот устраивать локальный зомби-апокалипсис в отдельно взятом Лиаре совершенно незачем! Именно так… А после уже можно падать, главное, чтоб на бок, а то крови из носа стекать некуда будет…
«Талант к некрономии пригодился… талант к некромантии тоже… Прости меня, Асилмис, девочка моя, прости…»
Ещё десять секунд… Самое ценное изначально находится во внутренних кармашках корсажа, так что скроется вместе с телом и одеждой в подпространстве, а чемодан — не жалко. В содержимом склянок без адекватных надписей тоже мало кто разберется. А если специалисту отдадут – так из эликсиров, незнакомых местным, там разве что бодрин да остатки парализатора и есть, но их вполне реально купить в окрестных мирах. Не подкопаешься. А вот записи – на всякий случай – простите и прощайте. Растворитель из бутылочки щедро оросил бумаги. И ленту от шляпки заодно.
«Всё равно некогда её скальпелем перерезать или того дольше – развязывать», — успела подумать целительница, буквально вываливаясь из дверцы рядом со всё ещё не осознающим реальность перевозчиком и тем бандитом, которого он успел выбить из сознания гораздо раньше, — «Возвращение в самый раз пришлось, пусть думают, что убежать успела…»
Пробуждение сопроводил резкий звон разлетающегося на осколки стекла. Варвара Степановна несколько секунд лежала с открытыми глазами, унимая волнение, затем поднялась и удостоверилась, что звук был именно «с той стороны сна», ведь в комнате вещи находились на своих местах, а окно оказалось целым. После этого женщина поспешила к комоду, где хранились пухлые тетради дневниковых записей. Нехорошее предчувствие постепенно овладевало ей, но осознать причину всё ещё не получалось.
В свете настольной лампы под пальцами замелькали листы.
«Что там оставалось? Предновогодняя суета и зимние каникулы? Нет отклика, пустота. Подготовка к экзаменам, когда весна так и манит бросить всё и погулять? Пустота, листаем дальше. Скромный букетик без подписи на окне? Последний звонок и обещания встретиться через пять, десять и так далее лет? Пфф! Лица тех одноклассников, с которыми больше ни разу в жизни не получилось увидеться, канули в Лету. И как же дико сейчас смотреть на вклеенную черно-белую фотографию, где лишь два лица ощущаются знакомыми… Летние впечатления, вступительные экзамены в медицинский, соседки по первой комнате, краткий приезд домой перед началом учёбы, памятная встреча, прогулка вдвоём по набережной и обещание приложить все усилия в учёбе, чтобы увидеться на каникулах через год… Всё улетело в небытие! Первосентябрьский концерт, учебные будни…
О, День Первокурсника в памяти ещё чёткий, насколько может быть четким воспоминание многолетней давности!»
Женщина переместила ленточную закладку-плетенку на найденную страничку. Отметила маркером новое место. Пора собираться на работу. Просто поваляться и понежиться в постели подольше (с её-то постоянными задержками «во сне») который месяц уже не получается.
«Стоило ли мне действовать как-то по-другому?» — думала Варвара Степановна, на скорую руку шинкуя бутербродики под трель закипающего чайника, — «Да, чем смогла, я помогла, только вот опять за свой же счёт! А что ещё было из вариантов? Активно магичить чем-то попроще или вовсе сбегать с помощью первокристалла?»
Как ни крути, а вариант «аккуратно вмешаться на самом сложнодостижимом уровне и тихо исчезнуть» даже сейчас, после недолгих размышлений, казался астральщице наилучшим.
Уже заправив кровать, переодевшись и почти вернув дневники на их привычное место хранения, женщина всё-таки ещё разок открыла тетрадь с закладкой.
«А растрата в календарных днях на этот раз… не больше ли получилась? Как бы вычислить более чётко… Зависимость строится от силы воздействия? От времени воздействия? Или дело не в самих днях, а в «плотности» остаточных воспоминаний, в количестве впечатлений?»
И тут женщина даже вскрикнула от неожиданности: «Дня Первокурсника» в её памяти уже не было! И обидного выговора за проваленную практическую работу, о котором запись чуть не на полстраницы была раскатана, тоже не было!
Варвара Степановна так и села.
«Процесс утраты воспоминаний продолжился даже на Земле?! Что тут вообще происходит?!»
Женщина вскочила и от волнения принялась ходить по комнате из стороны в сторону.
— Сообщить, срочно сообщить о ситуации нашим… вот только чем это мне самой-то поможет? Даже если соберут и вышлют подкрепление…
_____________________
Звук шагов в спальне, тихий скрип двери – и чуткий сон астральщика прервался, как не было его.
— Ты это куда, Мия? – тихо уточнил он, узнавая ту, что решила побродить в ночи. А ещё – соображая, насколько же в итоге получилось восстановить силы, и на кого внешность сейчас больше похожа – на Дакира или на его внезапно нашедшегося старшего братца.
«А, ладно, разберемся по ходу, благо одежда всё равно одинаковая», — боец Домена оставил этот вопрос на откуп случая.
— Мне бы в очень нужное и важное место попасть… — ответила девушка уклончиво. Она держала в руках найденный в спальне и затепленный фонарь, который слабо коптил из-за редкого использования.
— А-а, ну ясно, пошли, сопровожу.
— Да я и сама, простите, могу…
— Это на всякий случай. Вдруг упадёшь по пути или того хуже, приступ начнётся, — поднялся с дивана мужчина.
Теперь он уже говорил достаточно громко, чтобы услышал и прикорнувший в шкафу Дакир. И даже дверь при выходе из апартаментов закрыл шумно, а ключ вместо двух оборотов в одну сторону повернул на один оборот вперед и один назад.
— А сильно я… набедокурила в прошлый раз? – уточнила принцесса цирка.
— Пока что только переполошила соседей по этажу, но мы успели тебе помочь.
Мужчина предложил свою руку как опору, и девушка с некоторым удивлением приняла помощь. Отметила мысленно, что эта помощь действительно пришлась кстати – ноги почему-то так и норовили подкоситься.
— Ты, Мия, не стесняйся сказать, если что-то ещё нужно, — продолжил меж тем лже-Дакир, — А днем к лекарю на всякий случай свожу. Всё будет хорошо.
— Ну вот, ещё и лишние траты из-за меня, — усмехнулась девушка, — Или потом из оплаты вычитать будете?
— О, я посчитаю это вложениями в будущий успех.
— С чего бы такая щедрость? – невинно похлопала ресницами блондиночка.
— Ну, так мы же теперь заодно, разве нет? К тому же, твой талант достоин много большего, чем то, чем ты пока что зарабатываешь на жизнь. Я считаю, что у нас есть возможности для того, чтобы стать известными не только в Лиаре, но и во всех окрестных мирах.
— Правда?
— Будем работать вместе – достигнем, а если в одиночку – сама посуди! Ты точно не сможешь одновременно и творить, и продвигаться. Впрочем, как и я. На одном таланте, без помощи, никуда не уедешь. А я, может, и плохой творец, но хороший управленец. И я знаю, чем получится завлечь больше зрителей. Будешь выступать так, как я подскажу, будет и успех. А твой успех – это и всему цирку успех.
Девушка кивнула, меж делом заметив, что первое из двух возможных на этаже «мест назначения» её сопровождающий вообще проигнорировал, но виду не подала. Её сомнения в том, кто же с ней сейчас рядом, всё ещё не разрешились.
«Мог ведь не знать именно потому, что притворяется? Или не притворяется, а всё дело в том, что во втором помещении небольшого окна нет, а в первом есть? Так сказать, во избежание побега? Поведение-то не сказала бы, что нехарактерное для управляющего. Когда нужно, он может и обходительным быть… Ох, нужно срочно продумать стратегию, например, задать совершенно неподозрительный вопрос, правильный ответ на который может знать только настоящий Дакир… Хотя, какая на данный-то момент разница? А может, мне просто запереться, раз убежать не получилось?… Нет, ну надо же, обосновав всё моей же безопасностью, мужчина внешнюю дверь оставил приоткрытой и, стоя снаружи, носком ботинка подстраховывает. Вариант с запиранием отпадает. Впрочем, внутри и так не нахожу ничего такого, чем можно было бы заблокировать ручку».
— Элиан, милый мой Элиан, многое бы я отдала за возможность всё вернуть, — прошептала девушка, так живо представив их последние совместные похождения на Центральной площади, — Ты не поверишь, знала бы тогда заранее, так рванула бы с тобой хоть на родительскую ферму, хоть на край света! Но сейчас… что мне сейчас делать?!
_____________________
— … Что же делать? Что мне делать-то?! Госпожа, госпожа, придите в себя, — донёсся до слуха голос, вещающий на лиарском, и Варамис со стоном очнулась, приоткрыла глаза.
Голова гудела, в глазах двоилось, так что на данный момент в свете горящего переносного фонаря в доступной для зрения области нарисовалось целых два одинаковых перевозчика.
— Ох, вы живы, какое счастье! – сообщили оба, но голос, благо, шел в одинарном, а не задвоенном состоянии.
Ощущая, как отступает бредовая круговерть и постепенно ослабевает действие парализатора, женщина сразу поняла, что что-то тут не так. Сейчас она сидела, прислоненная к колесу паромобиля. Вот только по её расчетам, на дороге в складской зоне никого уже не должно было быть. Кто в тюрьме, кто в лазарете, но никак не рядом с ней.
— Сейчас помогу! – мужчина потянулся к пассажирке, доставая из кармана чуть мятый платочек.
— Не… — мотнула головой женщина, отмечая, что губы разлепляются с трудом из-за подсохшей на них корки, а веки так и норовят сомкнуться.
— Но, всё же, у вас кровь…
— Из носа? Это когда я сильно волнуюсь… бывает. Пройдёт, – догадалась Варамис, о чем шла речь, и в итоге сама медленно протянула руку за предложенной тряпочкой, попутно разминая пальцы, — Я так испугалась, вы не представляете! Но что здесь всё-таки случилось?
— Сложно объяснять, половины сам не понимаю. А у вас точно нигде ничего не болит?
— Точно, — соврала Варамис, щурясь. Головная боль с трудом, но позволяла ей сосредоточиться, и основную проблему астральщица сейчас видела в том, что пробуждение и возвращение на Землю у неё по какой-то причине не произошло.
За спиной были слышны сдавленные вопли разной громкости и удалённости «Помогите!», «Вытащите отсюда!», «Спасите-отцепите!», «Гр-р-р, на месте урою!», «Не трогай мою фамильную реликвию!» но их перекрыл громкий не то вопрос, не то распоряжение «Помолчите уже, а?!»
В этом голосе женщина узнала голос попутчика и, не теряя времени, прижала правую ладонь к левому боку, одновременно с этим подогнув большой палец, чтобы тот попал точно в небольшую прореху и коснулся длинной опорной пластины корсажа. Задействованная самодиагностика тут же передала, что организм приходит в норму после парализатора, кровопотеря прекратилась, зрительное восприятие отсутствует.
«Это ещё как?!» — моргнула леди Варамис, — «Алгоритм, что ли, сбой выдал? Резь в глазах ощущаю и прищуриваюсь – это да, но ведь вижу же».
— Госпожа… простите, я запамятовал, как Вы мне представлялись ранее… Всё ли в порядке? Как Вы себя чувствуете? — это Вейлин, хромая и потирая то собственную шею, то запястья, доковылял до паромобиля и остановился у капота, поглядывая то на попутчицу с перевозчиком, то на малоприятное зрелище в лице бандитов, по-прежнему зажатых в своеобразных «объятиях» своих почивших сотоварищей. Лошади умудрились хаотичными рывками утолкать сцепленные телеги с грузом в тупичок и застрять уже там, изредка оглашая округу ржанием. Пустующие склады для сезонных товаров отзывались им эхом.
— А, да, вспомнил! Кажется, госпожа Вивария… Верно?
Женщина непроизвольно фыркнула, тут же скрыв реакцию за кашлем. «Угу-угу, госпожа Вивария, королева Птичника, повелительница Террариума и властелинша Коровника…» — мысленно добавила астральщица, но спросила лишь: «А Вы-то как?» И затем самостоятельно поднялась, придерживаясь за колесо.
Перевозчик тут же подставил плечо.
— Вот так, держитесь. Вы всё ещё мои пассажиры, и я несу за вас ответственность.
— Благодарю, – ответила Варамис, всё же не приняв помощи. Она направляясь именно к попутчику из рода Игзешесов и уточнила у него, — Вы не ранены? Помочь целительством? Я немного умею.
— Не сработает, у меня врожденная защита от прямых магических воздействий. Так что и не ранить и не исцелить ими.
— Ох, вот оно как, но эти разбойники были вооружены отнюдь не магией. Нужно осмотреть…
Женщина подалась вперёд, чувство, называемое «ауросенс», выдавало ей сейчас весьма любопытную картину.
— Легкие ранения от оружия или те же синяки, например, с недавних пор заживают, пусть и постепенно. Средние тоже, — неохотно сообщил Вейлин, продолжая скрести ногтями область за ушами и чуть ниже.
— А родители не рассказывали, отчего так может быть? – «забросила удочку» целительница. Она не решилась вот так сразу сообщить малознакомому лиарцу то, что поняла из его слов и действий, а так же из собственного восприятия, о котором местным и знать-то не желательно.
— Ой, это ладно! Я вообще думал, что помру, но глянь – только одежда порезана, — встрял перевозчик и похлопал пассажира по плечу, — А может это, у меня какие-нибудь скрытые силы организма проснулись? Надо будет вашему брату показаться на проверку.
— Брату? Так он тоже без способностей к магии, — недопонял Вейлин.
— Не-е, это просто говорится так, «вашему брату», в том смысле, что вашему роду, Игзешесам, в общем.
— И всё же обработать раны надо, у меня и бинты есть, — высказалась Варамис, возвращаясь и поднимаясь по ступенькам в салон паромобиля. Ей, во-первых, хотелось убедиться, всё ли подозрительное разъел растворитель, а во-вторых, обзавестись поводом, чтобы поближе провести диагностику одного любопытного с медицинской точки зрения субъекта. А ещё как-то найти способ скрыться, пока не нагрянули его не обделённые магией родичи.
Перевозчик вместе с фонарём последовал за целительницей, намереваясь помочь. «Что ж он так старается угодить-то?» — раздраженно подумала женщина, отводя назад окончательно растрепавшиеся волосы, — «Хотя, может, у перевозчиков принципы гильдии такие? Или же он страшится, что мы отзыв плохой в газету после поездки напишем, вот и любезничает? Но ладно, пусть у меня свидетелем-очевидцем побудет».
Варамис всплеснула руками.
— Ой-ой, ты смотри-ка, пролилось случайно… Это разъедающая штука, так что ты осторожней. Я, как напугалась, так сразу и подумала, что, чем смогу, но отбиваться буду, а если этим раствором плеснуть, так он и до кости прожечь может.
— А не опасно такую штуку с собой возить? – подёрнул плечами перевозчик.
— В запечатанной прочной колбе – не особо. А сейчас ещё и быстро её остатки в чемодане неопасными сделаю, если те есть.
Варамис времени терять не стала, ведь при свете фонаря в разы проще отыскать нужное вещество и нейтрализовать растворитель. Неприятный запах слегка шибанул в нос и быстро выветрился через разбитое стекло. Целительница кинула в чемодан свой перепачканный меховой воротник и шлейф от юбки. Раз чистить их все равно ни времени, ни желания не будет, так пусть хоть жидкость впитают, чтобы не протекла.
— Всегда восхищался возможностями алхимиков, — с чувством высказался перевозчик, — А из чего чемодан, если его не разъело? И… Ой, а что это господин Игзешес делает?
Вейлин шел прямой наводкой к главарю разбитой в пух и прах банды. Придавленный ныне неподвижным телом, тот слабо елозил в луже… нет не крови, а несколько другой жидкости.
— Зачем?! Я просто хочу понять, зачем тебе всё это?! – музыкант присел и сорвал с главаря самодельную тряпичную маску. По голосу-то он его ещё в начале нападения узнал.
Перевозчик и подхватившая свой чемодан Варамис подоспели как раз к продолжению разговора.
— Отпусти, а? Сколько надо, столько денег дам, — отводя взгляд в сторону и не особо надеясь на то, что попытка откупа вообще сработает, прошипел пойманный.
— Ну вот чего тебе в жизни не хватало, холёный ты отпрыск нормального с виду семейства!
В устах Вейлина эти слова прозвучали так, будто все до единого были нецензурными.
— Молчишь да? Остроты ощущений не хватало а, Ульфион? Это же позор на седины твоих родителей, понимаешь? Я бы ещё мог понять, будь ты оголодавшим отчаявшимся бедняком. Но даже так! Нуждаешься в чём-то? Вставай на учёт. Но нет, там ведь работать надо! Ленишься? Хочешь, чтобы всё на блюдечке готовеньким приносили?! Так ведь и приносят! И потому не-ет, не в том дело, что тебе мало… Скажи мне, в чём?
— Ненавижу вас… Страна непуганых идиотов! – сквозь зубы высказался Жюстего-младший, — Да у вас даже двери домов до недавнего времени не на замки закрывались, а палочкой притыкались! Ущербные!
— Э-нет, это ты со своими дружками решил творить какой-то беспредел! Это вы, дрожа за свои шкуры, готовы были сейчас убить двоих случайно оказавшихся на пути человек то ли за кусок тряпки, то ли за мешок цемента, не знаю, что вы там стащили!
— А скольких лишил жизни ты? Смени репертуар, Игзешес! Это вы держите всех в подчинении и под свою дудку плясать заставляете. Но недолго вам править, мы-то свободны от ваших усыпляющих иллюзий! А ваш медлительный мир застыл, закоснел в навязанных вами рамках, ясно?
— Ясно, — поднялся Вейлин, — Начитался романтической чуши про грабёж караванов, или там «работников ножа и топора». И решил подражать. Аферист недоделанный! Но теперь попался, и рядишься под освободителя…
— Слова! Вы хорошо жонглируете словами! Но держите-то этот мир в своих руках только за счет силы?! – взъярился пленник.
Варамис потерла веки, под которыми, согласно ощущениям, всё еще обнаруживались не то россыпи песка, не то наждачная бумага. Машинально женщина достала треснувшее зеркало, ныне переставшее быть средством связи, и попятилась, увидев свое отражение. С радужками светлого цвета, а белками – черного.
Где-то вдали уже гудел приближающийся транспорт, а рядом с паромобилем начал формироваться контур портала, крайне дорогостоящего по меркам этого мира.
Изначально Мия Дильмеро задумывалась автором как очень милый и наивный персонаж. Как девушка-солнышко, рядом с которой всегда тепло, уютно и радостно. Вот только такие девушки, чаще всего, могут жить и выживать лишь в благоприятной среде, в специально подготовленных для них условиях. Условиях, созданных другими людьми. Именно поэтому у Мии, лишившейся всякой поддержки и опоры, есть свои секреты выживания.
Заглядывайте в группу https://vk.com/clubthreebileta, там вы сможете увидеть нашу Мию в двух ипостасях)) Арты размещаем в альбоме https://vk.com/album-156052173_277680665
«Есть тысячи способов манипулировать сознанием и некоторые из них невинны, как разговор отца с сыном». (фильм «Извлечение», Ричард, Том Джейкобс)
— Главное, чтобы на всё про всё не потребовалось более сильного магического вмешательства, а то реально ведь умом тронется, — прихлёбывая из чашки, тихо возвестил один из Дакиров в тот момент, когда фокусник после условного стука вошел в апартаменты управляющего. Второй из Дакиров ненавязчиво вертел в руках сувенирный кинжал и как раз отложил его в сторону, вперил взгляд на вошедшего.
«М-да, а по глазам-то всё же есть шанс различить», — отметил про себя мессир Джениус.
— Вроде успокоились все, по комнатам вернулись, — доложил он же, — Что будем с принцессой цирка делать?
— Вот как раз и решаем, — ответили управляющие дуэтом, а потом продолжил лишь один из них.
— Не будем спешить с кардинальными мерами. Предоставьте всё мне. Я могу быть весьма убедителен, — поднялся из-за стола настоящий.
— Это точно, у Вас талант, — кивнул Джениус, — А от меня какая-то помощь ещё нужна будет?
— Пока нет, иди, отдыхай… впрочем, можешь собрать все бутылочки из-под эликсиров. Наверняка твой фармацевт будет рад возврату тары.
— Да, конечно, она раза три напомнила о возврате, пока упаковывала, — фокусник тут же принялся за дело.
— Она?! Стоп-стоп, час от часу не легче, — хлопнул ладонью по лбу Дакир Алабас, — Других вариантов вообще не было что ли?
— Не было, — прозвучал ответ.
— Обратиться по тайному и важному поручению к первой городской сплетнице! Браво! Брависсимо! Или, может, у нас в столице появилась ещё одна владелица круглосуточной аптеки?
— Скажи спасибо, что вообще нашел, где можно было такой партией эликсиров закупиться!
— Чшш, чшш! Не кипятитесь, циркачи, — перетянул на себя внимание лже-Дакир, — Что сделано, то сделано. Впрочем, я мог бы всё это время валяться в углу без пользы и без нормальной возможности двигаться и соображать. А сейчас, как видите, бодр и почти здоров. И щедро награжу за расторопность. Алабас, так что там было у тебя во фразе про дар убеждения?
— О, предлагаю понаблюдать собственными глазами и ушами. Идём к Мии и подождём, когда очнётся. А потом ты просто молчи или поддакивай по ситуации.
— А может, это… со всех склянок остатки сольём и подлечим? – предложил Джениус, поднимая очередную бутылочку и рассматривая на просвет влагу, оставшуюся на донышке.
Но его рационализаторскому предложению не суждено было воплотиться в жизнь. Все трое услышали явственное «Апчхи!» из спальни и поспешили туда.
Мия пришла в себя буквально секунду назад и, повернув голову, уткнулась носом ровнёхонько в перо, по вполне естественным причинам покинувшее своих собратьев по подушке. От столь громкого собственного чиха девушка смутилась и лишь потом, в скупом свете, сочащемся с улицы, осознала, что находится не в своей постели и даже не в своей комнате. И сразу же распахнулась дверь, нос девушки уловил слабый запах химикатов, обычно ассоциирующийся с больницей или аптекой. Но страх и паника ещё не успели затопить сознание.
— О, Мия, солнышко, ты уже проснулась! Как себя чувствуешь? — зачастил Алабас, включая освещение, — То, что руки связаны, не беда, сейчас освобожу, только пообещай мне, что не будешь больше пытаться покончить с собой!
Девушка несколько раз быстро моргнула, как привыкая к свету, так и проверяя, не двоится ли у неё в глазах.
— Ты не волнуйся. Это для нового фокуса. Он – мой старший брат. Видишь, мы не совсем похожи. Точнее даже, совсем не похожи, просто загримировались, ты же понимаешь.
— В-вы говорили как-то, что сирота, — ответила Мия хрипло. Связки после визгов и криков ещё не восстановились.
— Я был уверен в тот момент, что действительно сирота, — отмахнулся, как от чего-то незначительного, управляющий, — Важно, чтобы ты сама помнила, что находишься в нашей большой цирковой семье. И мы все тебя ценим. Повернись немного на бок, развяжу путы. Вот, молодчина.
Мужчина действительно начал развязывать тканевый пояс, которым были стянуты руки девушки.
— Ты можешь плохо помнить свой приступ, это часто бывает. Память защищает сама себя. Но сейчас-то опасность миновала. А ты просто слишком переволновалась. Тем более, нести на хрупких плечах такой скорбный груз не каждый сможет, — управляющий помог подопечной сесть, придвинул под спину пару подушек, — Но ты у нас сильная. Ты настоящая артистка. Уж с эмоциями-то глупыми ты определённо справишься. Подожди-подожди, зачем глазки опустила? Что такое? Мне-то ты всегда можешь сказать.
— Простите… я подумала, что лучше будет пойти к стражам порядка и во всём признаться.
Лже-Дакир встрепенулся, а настоящий, ничуть не утратив ласкового тона, продолжил.
— Нет и нет, милая, никаких походов в участок.
Мия качнула головой, одновременно с этим растирая запястья.
— Но это, по крайней мере, будет честно. Я ведь… так и не могу простить себя за то, что сделала. И приму любое наказание.
Управляющий присел на кровать рядом.
— Я ведь для чего тебя среди ночи к себе и позвал, чтобы объяснить бессмысленность этого решения.
— Вы меня вызывали? Не помню…
— Вот именно! А я о чём! Тебе нужно поберечь себя и просто довериться мне. Да, я бывал порой строг и даже суров, но это всё для твоего же блага. Ты сама понимаешь, Мия, что трудности лишь закалили твой характер…
Фокусник, до сего момента неподвижно стоявший в дверном проёме, как-то странно всхлипнул и поспешил заткнуть себе рот рукавом.
— Прошу прощения. Плохо себя чувствую с вечера. Я пойду, — просипел он и ретировался.
— Ты не имеешь права вот так просто загубить свою карьеру. А как это скажется на цирке, на всех нас, ты подумала? Твои родители столько сил вложили, чтобы ты стала превосходной артисткой! Ты меня понимаешь? Ты согласна со мной?
— Да, конечно, — кивнула девушка, чуть слышно шмыгнув носом.
Дакир мягко погладил принцессу цирка по плечу. Поймал себя на мысли о том, что, честно говоря, не прочь погладить её и ещё по каким-нибудь другим частям тела. А затем лишь хмыкнул чуть слышно и остался верен своей избранной ранее роли и модели поведения.
— Вот что! Ты сегодня оставайся здесь, а я в кабинете переночую. И нет, меня это совершенно не затруднит. За тобой присмотр нужен. Если попить хочешь, или из еды чего – только скажи. А как отдохнешь, сходим вместе на арену, объясню новый трюк, который я специально для тебя придумал.
— Хорошо, — отозвалась Мия.
— Отдыхай пока, — управляющий направился к двери. Его «брат» — следом за ним.
— М-да, у тебя действительно талант, дорогой «родственничек», — тихо прокомментировал лже-Дакир, когда дверь закрылась, — Если я верно понял, малышка самостоятельно поднимется на треклятую балку. Вот бы ещё и остальные проблемы разрешились так же легко.
— Будем выкручиваться, не впервой, — точно так же тихо сообщил собеседник.
— Утешает лишь одно, — астральщик улёгся на диван, закинул руки за голову и зевнул, — Времени прошло достаточно, так что в безнадёжной ситуации я смогу сбежать с Лиара благодаря первокристаллу. Уже без риска для жизни.
— Э?! А где буду отсыпаться я? – не понял управляющий.
— Да где хочешь, мне как-то всё равно… — его двойник лениво махнул рукой в сторону шкафа.
Дакир Алабас закрыл входную дверь на защелку и с обреченным горестным вздохом погасил свет в помещении.
__________________
Меж тем, Безымянный успел (сначала вкратце, потом — с подробностями) рассказать свою историю с момента создания. О парне с двойным голосом он решил не говорить, а про общение с управляющим и договорённость с ним упомянул лишь вскользь. До демонстрации обратной и прямой трансформации ушек дело тоже дошло.
— Значит, ты обладаешь хорошим нюхом, умеешь видеть в темноте, изменять свои уши и когти… Целых три таланта, вот здорово! Мне бы так! – тут же восхитилась Хельна, загибая пальцы.
Стараниями тетушки Кло, парень подкрепился хлебцами с сыром, ветчиной и овощными заготовками трех сортов. То есть, в буквальном смысле – подножным кормом. Ведь часть припасов чета Палфиреков хранила в погребе, тайно вырытом непосредственно под полом, считай – под ногами. Благо, первый этаж позволял.
— Ты кушай, не стесняйся, — проворковала Клотильда, на этот раз достав к холодному чаю из запасника восхитительное, просто тающее во рту фруктовое повидло, приготовленное по особому рецепту без использования сахара, — Тебе силы нужны, раз механоид двигается не сам по себе.
— Почти сам. Хотя да, без меня пока никак, — согласился «гомункул», уминая за обе щеки.
Хелли решила от него не отставать. Такое угощение перепадало только изредка, по особым случаям, как из-за сложности готовки, так и из-за дороговизны ингридиентов.
— Но это ж надо, какую штуку Ломастер выдумал, – поцокал языком Постро, — Раньше-то он всё как-то механикой занимался, а тут – уму непостижимо. И уж если он тебя создал, то за основу взял явно не человеческую расу. Не у всех такой талант…
— А какой у всех? – заинтересовался Безымянный.
— Не поняла вопроса, — склонила голову на бок Хельна.
— Какой талант есть у всех?
— Так у всех разный. Например, бабушка превосходно готовит, дедушка отлично ладит с животными… Хотя у кого-то и сходные умения бывают.
— А, понял. Госпожа Элисса угощала меня, у неё тоже талант вкусно готовить. А у тебя, Хельна?
— А у неё — «вкусно» кушать, сладко спать и в облаках витать, — тут же встрял Постро Палфирек, и Клотильда замахнулась на него полотенцем.
— Тоже три таланта получается, — загнул пальцы по очереди Безымянный.
— Не слушай деда, это он шутит, — фыркнула девушка, — А так, у меня неплохо петь получается и тексты сочинять.
— Понял. Я слышал, как ты пела.
— Не обманывай! Когда хоть? А, ну да, точно, ты же внутри механоидной оболочки на арене был… — догадалась певица и умолкла, задумавшись.
— С одной стороны, конечно, жаль, что ты не Тварь из Цирка, а с другой – это даже и хорошо, — вспомнил этот же эпизод Постро.
— Тайна останется тайной и всегда будет, кем пугать непослушных деток? – поёрничала Хельна.
— Э нет, я о том, что у меня по-прежнему нет доказательств. А просто так, под честное слово, не поверят, что некто, похожий на меня, мне не привиделся. Гомункул же был внутри, а не снаружи механоида.
— К тому же, Безымянный, полностью изменять облик ты не способен, верно? – спросила Клотильда.
— Верно.
— А знаешь, — усмехнулся Постро, — Тебя ведь, и правда, можно назвать «Тварью из Цирка». От слова «творить». Потому что тебя-то как раз сотворили, создали.
— Согласен, сотворили. А какой талант у Мии?
На этот внезапный вопрос парня ответила вынырнувшая из размышлений Хельна.
— Ну-у-у… она симпатичная, умная, общительная, умеет делать разные трюки… А, вот, я бы сказала, что её талант — располагать к себе людей. Но причем здесь Мия?
— Мне кажется, что я откуда-то знаю эту девушку. Когда я её вижу, комок подступает к горлу. Она ведь хороший человек, правда? Мне хочется убедиться, что это так. Потому что это объяснит возникновение привязанности. К тому, кто к тебе хорошо относится, возникает хорошее отношение в ответ, так Мастер объяснил, когда я спрашивал. Но ведь Мия не видела меня. И я с ней тоже ни разу не общался. Так почему?
— М-да… как всё запутано. А может, ты в неё влюбился?
— Не уверен. Это же человеческое свойство, вряд ли оно у меня предусмотрено. Что это, если не ошибка сознания? Вот кто я такой, чтобы быть для Мии знакомым? Мастер предупреждал, что у меня в мыслях могут возникать образы, не имеющие отношения к реальности. Он же сначала хотел создать меня безразумным, но не вышло. А сознание – это так, побочный продукт.
— Всё равно не сходится. Ну, ерунда же какая-то получается! Ты рассуждаешь вполне здраво, общаешься с нами на чистом лиарском, у тебя есть множество навыков, которые за два-три-четыре дня просто не освоить…
— Если есть возможность переместить кого-то в мир с более быстрым течением времени, то три дня могут превратиться в тридцать, — изрёк Постро Палфирек, почёсывая затылок, — Тебя могли выращивать и обучать-тренировать где-то ещё. Такое возможно. И всё же я не понимаю, в чем смысл столь сложной комбинации, если всего-то требовалось сделать механическую куклу для циркового шоу.
— Угу, только для того, чтоб продолжалось это шоу… — медленно, почти по слогам протянула Хельна, потом вскочила, подбежала к полке с книгами и бумагами, зашуршала чем-то в полумраке.
— Ну, всё, пошел процесс! – усмехнулась Клотильда. Безымянный вертел головой, непонимающе переводя взгляд на всех присутствующих представителей семейства Палфирек по очереди.
— Может, тебе поспать пока немного, парень? – сладко зевнул Постро и причмокнул губами, — Я вот уже абсолютно не прочь нырнуть под одеяло.
— А что, если мне попробовать увидеться с Мией? Поговорить с ней? Да, ведь это идея! Я смогу хоть что-то понять.
— Именно сейчас? – скептически скривила губы тетушка Кло.
— Ну, с утра мне репетировать, а потом выступать…
— Хорошо. Ты тут побудь. Я сама схожу, приведу нашу принцессу цирка, пока внучка занята.
Как только Клотильда вышла, старый дрессировщик погрузился в сон, а Безымянный, меланхолично перекладывая оставшиеся кусочки сыра по тарелке, прислушивался к собственным ощущениям.
Хельна увлечённо что-то мурлыкала себе под нос, записывая и перечеркивая текст на листке, и иногда при этом в мир даже прорывалось что-то членораздельное.
— … Лишь их подобием сотворен, а значит, мой удел – «Тварь из Цирка», — выдала девушка, отстукивая ритм ногой, и снова ушла в «А-а-а» и «У-у-у».
«Сдохни, тварь! Сдохни же! Да что ж это такое?!»
Жизнь противника, не успевшего трансформироваться в боевую форму, куда более опасную, уже пресеклась, а тот даже не успел понять, почему вошедший в тело врага клинок ни на секунду не замедлил его.
Неуязвимость? Нечувствительность к боли? Э, нет, всего лишь разогнанная до сумасшедших пределов регенерация и единственный приказ, на выполнение которого брошена вся воля, сила и скорость. Приказ, не утративший силы даже после смерти того, кто его отдал.
Ведь он действительно перестал существовать, безумец из расы людей-кошек. Тот, кто ставил эксперименты на собственных сородичах, притесняемых другими расами. Вынужденный бежать из родных мест, он не оставил планов о собственном государстве, в котором именно нэкои будут править всеми.
«Не может быть!!!»
«Да кто сотворил такого монстра?!»
Это даже не вопли, это заполошные мысли в последние секунды перед отправкой в небытие.
Удар в спину тем, кто великодушно приютил беглецов, не зная их тайных стремлений. Предательство, которому не могло быть прощения. Но в мозге обезумевшего учёного нашлось оправдание и такому деянию.
Внезапность атаки была нэкоям только на руку…
Но радость первой победы улетучилась так быстро! Кто-то один успел сбежать из захваченного форта, а значит – быстро сообщит своим. Уже не уйти. И не подготовиться к ответному удару столь малым отрядом.
«Месть! Отомстим! Вырежем всех кошаков по корень!»
«Подлые твари! Да как они только посмели напасть на…»
Безымянный отшатнулся, чуть не упав при этом со стула. Взмахнул руками, снёс пару тарелок, к счастью, не разбившихся, а только брякнувших по полу.
Но Постро Палфирек тут же встрепенулся и открыл глаза.
— Буяним, да? – поинтересовалась тетушка Кло, аккуратно прикрывая за собой дверь.
— Простите, случайно вышло, — пробормотал парень, — А Мия?
— Нет её в комнате. Я постучала сначала, позвала, но потом мне соседи сказали, что у девушки какой-то приступ случился, к лекарю увезли. Вот… — развела женщина руками.
— Ох! – вскочила Хельна и тут же опустилась на место, — Ну как же так?! Бедная Мия.
— Жалко девчушку. Очень… Так что узнаете утром, к какому лекарю её увезли и обязательно навестите. Не будем терять надежды, что всё наладится. А теперь спать! – распорядился Постро.
— А песня?
— Что «песня»? Ты ещё не спела её разве? Я-то думал, что как раз уснул, будто под колыбельную…
— Де-едушка-а!
— Ну ладно, ладно тебе. Пой.
— Угу. Сейчас… Потом обязательно будем ещё шлифовать мелодию на пару с Вейлином, но пока – вот такая, — заранее оправдалась за возможную неудачу девушка.
«Только для того, чтоб продолжалось это шоу» —
Вечный карнавал,
В нём видит смысл тот, кто себя не нашел.
И без конца, за кругом круг, смешной зверюшкой бег:
Не человек,
Но и не вещь. Ищи ответы.
Нет рядом той, что рушит покой,
И кажется слишком уж знакомой.
А может ли быть, чтоб слово «любить»
Пробилось сквозь памяти заслоны?
Ошибка или нагромождение лжи,
Ты скажи
Всего три слова.
Но голос чужой, команду дает,
И я выхожу к арене снова.
Кто я такой, чтоб быть для неё знакомым,
Но как забыть,
Может, просто сбой,
Если я всего лишь продукт труда чужого.
А одиночества я не должен знать,
Это лишь для них, для людей придумано слово.
Лишь их подобием сотворен, а значит мой удел
«Тварь из Цирка».
Как остановить незримый бег ненужных мыслей,
Как остаться тем, кем создан был, в балланс причислен?
Назван безымянным, безразумным же не создан.
Кто бы объяснил, к чему вообще такая сложность.
Нет рядом той, что рушит покой,
И кажется слишком уж знакомой.
А может ли быть, чтоб слово «любить»
Пробилось сквозь памяти заслоны?
Ошибка или нагромождение лжи,
Ты скажи
Всего три слова.
Но голос чужой, команду дает,
И я выхожу к арене снова.
Кто я такой, чтоб быть для неё знакомым,
Но как забыть,
Может, просто сбой,
Если я всего лишь продукт труда чужого.
А одиночества я не должен знать,
Это лишь для них, для людей придумано слово.
Лишь их подобием сотворен, а значит мой удел
«Тварь из Цирка».
Дополнительное распевание на гласных заполнило собой всю и без того небольшую комнату. Затем повторился дважды припев, и завороженные слушатели не скоро рискнули пошевелиться.
— Над дыханием бы поработать ещё, конечно, и в ноты не во все попала, без разминки-то, — сама себя оценила Хельна.
— Молодчина. Но… срочно спать! Утро вечера мудренее, — вынес вердикт Постро Палфирек, и все присутствующие с ним согласились.
Безымянный был уверен, что долго не заснет на расстеленном по полу тюфяке, а если и заснёт – то обязательно увидит какой-нибудь кошмар. К примеру – очередную бойню или один из этапов «успешного» эксперимента…
Но его опасения оказались беспочвенными.
___________________
Тряпки с прорезями для глаз вернулись на лица, превратив бандитов в ту самую пресловутую безликую массу, и будто бы придали им сил. Самим своим наличием обеспечили карт-бланш на беззаконие. Настороженность и даже некоторый страх в глазах сменились на бесшабашный азарт и какой-то звериный блеск.
— Последний раз предлагаю добровольно сдаться стражам порядка! — рявкнул Вейлин, бросаясь к ближайшему бандиту и с ноги пытаясь выбить нож из его кисти.
Остались далеко позади те мгновения, когда Игзешес шепнул перевозчику: «Появится шанс — прорывайся и беги за помощью».
Не появился. Слишком неудобная позиция. Слишком много противников.
— Но драться я тоже могу! — возразил тогда молодой человек.
— Их много. Они с оружием. И с артефактами. Одолеют числом.
— Вы – мои пассажиры. Я несу ответственность, и точка. А артефакты – пусть активируют, тем быстрее твои соклановцы слетятся.
— Вынудим задействовать?
— Непременно.
И где же былая бравада теперь, когда правая рука не сгибается, левый бок и часть бедра потеряли чувствительность, а из резаных и колотых ран сочится кровь, в полутьме кажущаяся черной?
Мужчину одолевал сейчас не столько страх, сколько ощущение собственного бессилия. А ведь поначалу он даже пытался не убивать, а лишь ранить, «выводить из строя», как говаривал один из былых соратников-путешественников.
Наносил удары в болевые точки, тут же разрывал дистанцию, отвлекая на себя противника. Заставлял их бестолково носиться вокруг паромобиля. Двоих особо рьяных Игзешес даже выбил из сознания ударом о капот. Кто-то из банды всё-таки сбежал. Некоторые по неведомой причине выли и поскуливали, отползая на обочину и держась, кто за живот, кто за щеку.
Но, остальные бандиты, видя поверженных сотоварищей, только зверели. У них будто мозги поотключались вкупе с инстинктом самосохранения. Они нападали всем скопом, орали, подбадривая этим себя и других, напрочь забыв о своих слабеньких заряженных магией камешках по карманам и украшениям. Лошади истово ржали, зацепившись повозками. В бесплодных попытках оборвать постромки они только вносили дополнительную сумятицу.
«Ох, мало простой утренней зарядки для победы в такой стычке!» — мелькнуло запоздалое сожаление. В какой-то момент музыкант краем глаза заметил, как подняли на ножи беднягу-перевозчика, чьего имени он так и не спросил. А потом бандиты с остервенением пинали тело ногами, то ли ещё живое, то ли уже мёртвое. Вот только как давно это было – полчаса или всего лишь пару минут назад – Игзешеес уже не мог вспомнить.
Сил бежать не осталось, только отбиваться-отмахиваться трофейными ножами. Бандит валится под ноги с лезвием в горле, путь почти свободен, но…
Хлопок – и выстрел из пистоля царапает щеку. Что? Решили рискнуть и стрельнуть по замершей мишени, но всё равно промазали?
Послышался звон стекла – это оставленный без внимания паромобиль от выстрела лишился бокового стекла в салоне. Только сейчас Вейлин вспомнил о попутчице. Что с ней? Затаилась? Как-то сбежала? Или вовсе потеряла сознание?
Только что убитый враг вдруг пошевелился… Голова неестественно запрокинулась, но само тело приподнялось, опираясь на руки. Поползло в сторону стрелка. Тот заорал и потратил выстрел из второго пистоля на «поползня», но последнего это не остановило.
Вейлин увидел, как остатки банды попытались было сбежать, но попадали на землю, будто им всем одновременно свело судорогой ноги. Убитые бандиты подползали к упавшим, цепко хватали за руки – за ноги, а то и наваливались сверху, а затем затихали, остывая и цепенея.
— Я схожу с ума, — вынес вердикт музыкант.
«Талант к некрономии пригодился… талант к некромантии тоже…» — подумала Варамис, вытирая рукавом кровь, непрерывной струйкой вытекающую из носа, — «Прости меня, Асилмис, девочка моя, прости…»
Встречаем новый образ Элиана-Безымянного)) После внеплановой трансформации автор его ещё не показывала!
Как думаете, останутся у котика остаточные следы шрамов или он полностью регенерирует?
Заглядывайте в группу https://vk.com/clubthreebileta и участвуйте в голосовании))
Все ранее опубликованные арты — в альбоме https://vk.com/album-156052173_277680665
«Если вы думаете, что на что-то способны, вы правы; если думаете, что у вас ничего не получится — вы тоже правы». (Генри Форд)
В коридоре перед цирковым зверинцем стало на одну женскую особь больше.
— Эй-эй, погодите, я точно не тот, кого вы ищете и ловите! – спохватился Безымянный, ведь к фонарю и ночному горшку теперь добавились каминная кочерга и накрученная на руку шерстяная шаль, — Я только с недавнего времени тут.
— Ишь ты, по-нашенски разговаривает, — высказалась тётушка Кло, но лишь поудобнее перехватила кочергу, не собираясь отступать.
«Ха! Никуда не денешься, кошак!»
И режет по глазам направленный луч светильника в руках одного из ловцов. Второй спешно наматывает на руку плотный плащ, вынимает из-за пояса дубинку.
«Не-не. Не порти шкуру! Я сам!»
Почти не ощущаемый людьми, но одуряющий для нэкоя запах снотворного из простейшего устройства. И действительно, что там сложного-то? Полый коленчатый стебель с узким отверстием в перемычке да самодельный шомпол из тряпки и палки.
Метнуться в одну сторону, в другую… Но в каменном мешке тупика нет выхода!
«Не траться на эту мелочь, клиенту не шкура, а мясо надобно. А мы сразу ему отбивную и приготовим…»
Безымянный мотнул головой, глянул по сторонам, не понимая, что это сейчас было вообще. А ещё его напугало внезапное гортанное урчание, перерастающее в грозный вой. И только через несколько секунд парень сообразил, что это он сам непроизвольно издаёт такое «Ур-р-р». Да ещё и ногти на его руках заметно удлинились, становясь более похожими на когти.
Девушка со старушкой отстранились на шаг, но по-прежнему перегораживали путь к отступлению. Парень сглотнул, прерывая угрожающий звук. Обитатели зверинца успели проснуться и добавили своих голосов в «подпевку» основному «солисту».
«Какая-то нелепая ситуация. Но, если просто оттолкнуть их, сбить с ног…»
«Боишься? Не смей! Не для того я тебя от живодёров спас! А ну вперёд! На арену! Потому что ты не боишься. Ты не рассуждаешь. Просто идёшь и выполняешь приказ! Понял? Пошел!!!»
— А ну стой! Или я заору на весь цирк! Не подходи! Ты-ы-ы страшный… – выдала Хельна.
— Да это, может, мне тут больше всех страшно! Поняли?! Чего вы от меня хотите?! – крикнул Безымянный.
— Че-чего? А ты-ы чего хочешь?
Парень на секунду задумался, прислушался к собственным ощущениям.
— Покушать хочу. У меня там хлебец остался недоеденный. И каша есть. Потом поспать хочу. Попозже. И фамилию девушки Мии узнать хочу. Я её видел за кулисами, и она кажется мне очень знакомой.
— Что? Кто? Мия? – перебила Хельна, крайне удивившись.
— Да. Говорю же, она кажется мне знакомой. Вот только я создан совсем недавно и до цирка нигде не мог бы её увидеть. Вот и хочу понять. А затем…
— Всё равно ерунда какая-то получается. Не могу в голове уложить. А ну-ка рассказывай всё с самого начала и по порядку, кто ты такой, — скомандовала девушка.
— Я? Гомункул. Специально создан Астером Ломастером, чтобы быть внутри механической оболочки. То есть, я сижу в ней и корректирую движения с трюками. Иногда выхожу, чтобы размяться. А тут много звериных запахов. Интересно стало. Подошел, стою. И потом вы пришли.
— Вот оно как, – поцокала языком Клотильда Палфирек, убирая кочергу за спину, – Внутри механоида, значит, сидишь?
Парень кивнул.
— Провести управляющего, значит, решили?
— Решили. Но Мастер не виноват. Он не успевал ничего, пришлось задействовать меня. Он меня создал и обучил всему.
— И управляющий не в курсе? Ни о чем не догадался?
— К сожалению, уже догадался. Но мы с ним поговорили, и он согласился, чтобы выступления продолжились по плану, — решил не вдаваться в подробности парень, — Так что пока я остаюсь в цирке, а как только Мастер доработает механоида, он меня отсюда заберет.
— И как зовут тебя, чудо то ли природы, то ли техники?
— Безымянным зовут…
— Охохошеньки, даже имя нормальное недосуг было дать. Что за люди нынче пошли? Но ведь тогда получается, ты здесь со вчерашнего вечера? И ничего не ел? Непорядок!
— Бабуля, только не говори, что… — робко вмешалась внучка.
— Заходи, Безымянный, гостем будешь, — тётушка Кло, кряхтя, посторонилась, пропуская в комнату.
— А вдруг он опасен?
— Поздновато спохватилась. Был бы опасен, мы бы тут с тобой не разговаривали.
Хельна пожала плечами и уже повнимательнее присмотрелась к новому знакомцу.
— А почему у тебя такие большие уши?
— Ты ещё про большие глаза спроси и про большие зубы, или там когти, — буркнул Безымянный, входя в дверь, — Таким уж меня создали. Хотя уши могут и в человеческую форму переходить.
— Ух ты! – Хелли вошла за ним, пристроила в угол так и не опорожненный ночной горшок, раз не до того пока, и задвинула засов. — А покажешь нам, как?
— Цыц, неугомонная, — приструнил девушку со своего места Постро Палфирек, — Лучше подложи-ка мне под спину подушек побольше, чтобы я сел, да гостя рассмотреть смог. Хотя бы узнаю, кого тут за Тварь из Цирка приняли.
— А, ну да, ты же всё слышал, дорогой, — пробормотала под нос Клотильда, а затем распахнула дверцы навесного шкафчика, спешно соображая, что можно подать из съестного и не надо ли сбегать до общей кухни.
Мужчина, конечно же, услышал весь доносившийся из коридора разговор. И даже успел подгрести к себе перечницу со стола, чтобы, в порядке самообороны, хотя бы так досадить противнику. А вот теперь придумывал, как бы аккуратно поставить на место «малый метательный снаряд»… и куда бы высыпать целую горсть молотого перца, раз уж ни в глаза, ни в пасть ей не суждено было попасть.
— Пустую чашку мне принесите, пожалуйста, — произнёс, наконец, старый дрессировщик.
_______________
Над двумя чашами в свете лампы поднимался парок. Помимо них на высокой подставке, укрытой белоснежной ажурной салфеткой, высилась ваза с орешками и кусочками сушеных фруктов. Остальное помещение библиотеки тонуло во мраке.
Вейлин качнул ближайшее подвешенное к потолку кресло. Скрип красотой звучания отнюдь не поразил. «Проржавело», — заметил музыкант мысленно, — «Или просто… в юности и трава зеленее была, и деревья выше».
— Прости, что пришлось вот так заявиться. Среди ночи. Без предупреждения, — произнёс он.
— Не нужно извинений, сын, двери этого дома открыты для тебя в любое время. О чём ты хочешь сообщить?
— О своих подозрениях в том, что Терран Игзешес предал идеалы нашего клана. Мы приняли его в семью, дали шанс исполнить давнюю мечту с пользой для всех. И на что он этот шанс потратил? В цирке всё оставлено на откуп внешней зрелищности, а сама суть – искажена. Пёстро, ярко, громко – но вращается вокруг пустоты. Признаю свою вину – отвлечённый текущими делами, я не смог заметить и принять меры раньше.
— Насколько раньше?
— Не могу сказать точно. Но что, если он притворялся с самого начала?
— И «овощем» притворялся тоже, когда мы обнаружили его в закрытом для посещений саду?
— Хм… нет, тут вряд ли. Но подумай вот о чём: после восстановления и обучения языку, он сам, без принуждения, рассказал о том, что раньше жил в другом мире.
— Рассказал. И про известные ему технологии тоже. Кое-что мы даже успешно внедрили.
— Но что-то он и утаить мог!
— Я не ощутил лжи в его словах тогда. Как и в твоих сейчас. И при этом сравнительно недавно ты всецело ручался за него, утверждал, что о человеке в первую очередь говорят его поступки, а не происхождение.
— Да, я был уверен тогда, что он понял и всецело принял наше мировоззрение. Мы вместе, всей компанией, трудились над созданием нового цирка. Но вдруг я что-то упустил? Вдруг я принимал желаемое за действительное? Дильмеро и Ломастер тоже могли быть обмануты его общительностью, развёрнутой бурной деятельностью, харизмой, в конце концов. Ведь следа перемещения из мира в мир у Террана не было, это факт.
— Но и регулярных исчезновений-появлений тоже, значит, он не должен быть астральщиком.
— А если он как-то и когда-то связался с ними? Или сработался с приезжими иномирцами, что тоже не лучше? Заметь, отец, в верхах ведь ещё не придумали, как аккуратно и ненавязчиво уменьшить их количество на нашей территории.
— Не придумали. Значит, устанавливаем слежку лишь из простых подозрений, без доказательств?
Вейлин поспешил ответить и поперхнулся. Виновато пожал плечами и потянулся к чаше, запить возникший во рту неприятный привкус. После нескольких глотков ему, наконец, полегчало. Отец не торопил, лишь всматривался в родные черты так быстро повзрослевшего отпрыска.
— Прекрасный отвар, и сладости в нём в меру, благодарю, — высказал своё честное мнение Вейлин, — Что ж, слушай. Терран прикупил загородное поместье, возможно – не одно, стал реже разговаривать со мной, реже появляться в цирке. Цирковые программы почти все перекроены по новым лекалам. Последние месяца три или четыре я его и вовсе не вижу, письмами общаемся. Не могу встречи добиться. Пришлось пригрозить правом покровительствующего рода…
— А не может такое охлаждение к любимому когда-то делу объясняться тем несчастным случаем, травмой… причём не только физической. Считай, и друга схоронил, и сам едва не погиб под обломками, переломало в трёх местах. Я ваших дел давно уже не касаюсь, но что-то мне подсказывает, что ты себе надумываешь.
— Извини, но полтора года назад, сразу после трагедии, Терран дождаться не мог выздоровления и рвался продолжить дело всей жизни. В том числе – и ради светлой памяти Дениаса Дильмеро. А теперь – не узнаю я ни его прежней логики, ни его деловой хватки.
— Что ж, у меня нет причин отказывать тебе в помощи. Проверим мы нашего приёмного соклановца, будь спокоен. А сам как, переночуешь здесь или уезжаешь?
— Уезжаю. Паромобиль ждёт. Маму за меня утром обними, сейчас нет смысла будить.
Краткие проводы – и вот уже ночная дорога любезно распахнула объятия. Странное дело – в ежедневной загруженности, в активном общении с другими не замечаешь, как мало, в сущности, видишься и общаешься с самыми родными людьми. Да, умом понимаешь, что чувства к ним – те же самые, и незачем, казалось бы, лишний раз подтверждать и сообщать о них. А уезжаешь – и кажется, что чего-то всё же недосказал.
Качнуло на повороте, и вместо того, чтобы ускориться, паромобиль замедлился. Вейлин Игзешес несколько раз крутанул ручку у двери, опуская стекло, выглянул наружу. Встречный ветер тут же откинул с головы капюшон плаща. Впереди на дороге размеренно мигал фонарь, выхватывая светом верхнюю часть кареты – заведённые пружиной лепестки-ширмы то смыкались, перекрывая стекла, то раздвигались.
Мужская фигура, суетившаяся подле лошади, выжидающе замерла.
— И что у вас за беда? – поинтересовался перевозчик, перекрикивая шум от работающего в холостую двигателя и взмахнув рукой в сторону мигающего фонаря.
— Да вот, колдобина под ногу красотке попалась. Хромает, бедная.
— Так распрягай животину и возвращайся в пригород, там и постоялый двор, и общественная конюшня, и двор стражей порядка есть, — посоветовал Вейлин, — За каретой попросишь кого-нибудь съездить.
— Беда-то, беда, одно огорчение. Пассажир у меня. Очень срочно в городе надо быть.
— Подвезём? – уточнил перевозчик.
— Так сможем. Отчего бы не выручить, — согласился Игзешес, поправляя капюшон, но спохватился, — А багажа-то много?
— Всё своё ношу с собой, — ответила выходящая из кареты женщина и показала чемодан в руке, а затем обратилась уже к своему перевозчику, — Я сообщу Вашему сынишке о задержке, как прибуду, чтобы он не волновался.
— Вот и славно! – отключил мигание фонаря мужчина, — Надеюсь, скоро вылечу мою лошадку, своим ходом прибудем.
Вейлин вышел из салона паромобиля, чтобы подать седовласой даме руку. Та с благодарностью её приняла, поднялась по выдвижным ступенькам. Вот только порыв ветра снова сбросил капюшон с головы музыканта, и дама, вздрогнув, чуть не проскользнула по ступенькам в грязь.
— Осторожно, не спешите, — ободрил её Игзешес.
— Не волнуйтесь, госпожа. Довезём с ветерком! – сообщил со своего места владелец паромобиля.
А в голове леди Варамис Ежнир осталась только одна мысль «Он что, слишком сильный маг и мастерски скрывает ауру?! Вот встряла…».
Уже оказавшись в салоне, женщина запоздало рассудила:
«А не устроить ли резкую перемену решения прямо сейчас? А может, зря страх комком подступил к горлу? Насколько «случайно» может быть подстроено такое стечение обстоятельств? Но если ребятки действительно по мою душу, то лучше не втягивать в свои проблемы господина Бланко. Они же не могут знать о нашем так называемом «сотрудничестве на постоянной основе»? Или могут?»
— Вейлин. Приятно познакомиться.
— В-варья. Взаимно.
Определённый ею по причёске представитель клана Игзешесов спокойно и расслабленно расположился на сидении, и Варамис решилась – положила чемодан на колени и тихо отщелкнула замки. Если попытается выбить из рук или ещё как помешать – неужели без магии не обойтись? Но тогда придётся как-то вырубать и перевозчика. На полном ходу?
— Чем-то помочь? – уточнил опасный попутчик.
— Да вот ищу. Где-то тут у меня блокнот должен был быть… книжка записная… Что-то нет нигде. Ну ладно, потом найду. Что-то ведь проще письмом написать, чем самой ехать и сообщать. Дел уж очень много, самой-то никак в нескольких местах одновременно не побывать, — произнесла Варамис, по узору на крышечке уже определив, где флакон со снотворным. Названий на нодзомирском у склянок, само собой, ни у одной не было.
Впрочем, блокнота целительница действительно давно не видала, так что сделала себе мысленную пометку, всё же рассортировать накопленную в чемодане кучу свитков и отдельных сложенных вчетверо бумаг.
Отвлёк стук перевозчика в лобовое стекло снаружи.
«Условный сигнал хватать и связывать? Или что-то ещё?»
Астральщица беззвучно скрутила крышечку невидимой чужому, да и своему, взору рукой. Игзешес приподнялся, чтобы получше рассмотреть, куда указывает водитель паромобиля.
«Ох, была — не была, спишем всё на самооборону».
— Зарево в стороне города. Видать, пожар там. Ближе подъедем – и ясно станет, где. Я лучше переберусь на место рядом с перевозчиком. А вам на какой адрес ехать?
— До въезда в город довезёте и ладно, поближе к любой транспортной стоянке, а там уже сама доберусь. Даже не знаю пока, в какое из трех мест мне нужно попасть в первую очередь. Но ещё есть время подумать.
— Н-да, соглашусь, что вы весьма занятой человек, — прокомментировал мужчина и внезапно добавил, — Закроете за мной?
Не дав времени ни на раздумья, ни на ответ, он открыл дверцу, по поручням взобрался на крышу и, спустя пару мгновений уже сидел там, где и запланировал. Варамис, теряясь в догадках, закупорила пузырёк, отложила чемодан, захлопнула неприкаянно болтающуюся дверь.
А потом открыла и закрыла ещё раз, чтобы понять, не защелкивается ли та каким-то хитрым способом – но нет, дверь как дверь, всё в порядке.
_______________
— Ты уверен? – грозно спросил Дакир Алабас, остановившись в своих бесцельных хождениях туда-сюда по кабинету.
— Ик… Всё в порядке. Абсолютно, — ответила его копия, но только более осунувшегося вида и с тёмными кругами под глазами. Допитая склянка эликсира отправилась на пол, к груде таких же.
— Знаешь, во сколько мне встало твоё экстренное восстановление? Джениус едва нашел. Добыл, наконец, а тебе едва хватило?
— Поздно стенать. Завершим пару дел, и можем на время залечь на дно. Ну, я пошел.
— Угу, вперёд.
— Ещё добавь «Я верю, ты сможешь» или какую-нибудь другую банальщину, — фыркнула копия, с кряхтеньем и оханьем поднялась с дивана и даже с хрустом размяла плечи и шею.
— Да-а, допинг-тест я бы сейчас явно не прошел.
— Кого? Чего?
— А, не важно.
Лже-Дакир прямой наводкой отправился к комнате Мии, деликатно постучал. Заспанная девушка открыла не сразу.
— Идём со мной, это важно! – заговорщически сообщил мужчина без лишних вступлений и предисловий.
— Куда? Зачем? – сон ещё цепко за неё держался, но на это и был расчёт.
— Смотри, тут такое дело, надо на арену сходить, идея меня осенила, для нового номера. Нужно прямо сейчас.
Принцесса цирка осознала, что её мягко вывели за руку из комнаты и окончательно проснулась.
— Стоп-стоп! Что происходит?! Куда мы? Ночь на дворе!
— Ну, допустим, уже раннее-раннее утро.
— Нет! Я никуда не пойду. Извините, — замерла девушка, — Если не отпустите, я сейчас кричать начну.
— И представь, как смешно и нелепо это будет выглядеть, — голос оставался мягким и вкрадчивым, будто для упрямого ребёнка, — О тебе же пекусь, для тебя стараюсь.
Но Мия взвизгнула, дёрнулась, и хватка тут же стала железной. Вторая рука легла на голову, но девушка пригнулась, не позволив ухватить за волосы, и укусила лже-Дакира за ту руку, что была сомкнута на её предплечье. Улучив момент и извернувшись, она припустила по коридору, и мужчина метнулся следом, отрезая ей путь к собственной комнате.
Громкий визг разнёсся этажа на три и, несомненно, разбудил многих, но пока-а люди сообразят, выберутся из постелей. Тратить время на стук бесполезно, девушке оставался только бег вперёд. Вот только у спасительной лестницы в дальнем конце коридора появился фокусник, и даже если изначально он не планировал кого бы то ни было ловить, увидев Алабаса и бегущую Мию, быстро сообразил, что к чему.
Девушка остановилась, глянула налево-направо, и её озарила идея. На её взгляд – достаточно дерзкая и эффективная. Забежать в кабинет управляющего, забарикадироваться изнутри, а там уже и поорать вволю можно, или, к примеру, через окно спуститься… Она в четыре шага преодолела расстояние до нужной двери, рванула её на себя и вбежала в кабинет.
Дакир Алабас, стоявший у стола, обернулся в её сторону, тихо вздохнул.
— А, Мия, солнышко моё, входи. Располагайся.
— Как?! Управляющий?! А кто же тогда… там?
Дакир подошел к замершей от шока девушке и ухватил за обе руки.
— Пустите! – затравленно пискнула Мия.
— Тьфу! – высказался вошедший следом управляющий номер два и ударил циркачку в висок. Девушка обмякла.
— Ты это, не сильно её ушиб?
— Всё в пределах самообороны. Очнётся. Не успел магией на крючок подчинения взять. Ошибся. Так что теперь твоя очередь выкручиваться.
Дакир Алабас безмолвно воздел руки к потолку и вышел в коридор.
— Нервный срыв у девчушки был, — пояснил он в первую же открывшуюся дверь, — Хотела руки на себя наложить. Теперь всё в порядке, капель накапали, заснула. И вы отдыхайте.
— Точно-точно. Буйное помешательство, господин Дакир со всем разберётся, не волнуйтесь, — поддакнул подоспевший мессир Джениус.
— Пройдись по комнатам, успокой народ, — кивнул ему управляющий, — И комнату Мии закрой, ключ мне занесёшь.
«Хорошо, что она просто визжала, а не орала «Грабят», «Насилуют» или «Пожар!» — подумал мужчина, — «Повыскакивало бы больше народу. Хотя и тут объяснение происходящего было бы сходным»
_______________
Зарево за крышами домов поутихло – то ли дождь частично помог, то ли догорело всё, что могло гореть. Паромобиль остановился в промышленно-складском районе, притулившись на обочине.
— Остудить надобно, — пояснил перевозчик, заглушил двигатель и даже погасил светильники перед капотом. И надолго замолчал, сначала отпив воды из фляги, а затем растирая себе виски.
— Может, я тут и выйду? – выглянула из салона Варамис.
— Да что уж, до ближайшей транспортной стоянки квартала четыре, не меньше, — сориентировался Вейлин Игзешес, — Довезём.
Женщина кивнула, соглашаясь. Промозглая тишина раннего-раннего утра неприятно давила на уши. Туманная дымка размывала силуэты домов, рассеивала свет далёких фонарей. Мозг астральщицы отказывался понять, что не так с данным конкретным Игзешесом, но, похоже, он не маскировался и действительно возвращался в город, завершив какие-то свои дела вне его. Достоинства нового паромобиля Варамис тоже оценила и теперь жаждала узнать, где бы добыть похожий в личное пользование. Ещё бы и водителем понимающим обзавестись, но это – мечты, мечты.
Вейлин в то же время размышлял о бренности бытия и реальности, жестокой реальности, в которой незаметно изменяется всё, к чему привык. Но тишину и размышления прервали шаги, мягкий топот обернутых многослойной тканью копыт и даже редкие смешки.
Музыкант и перевозчик переглянулись. Кому бы это потребовались подобные предосторожности? Да ещё в зоне складов.
— Вниз, без шума, за паромобиль прячемся, — едва слышно шепнул Игзешес. Путешествия по опасным окрестным мирам его многому научили. Но претворить этот план в жизнь удалось лишь наполовину. Коварный туман не давал точного представления о том, насколько далеко находятся источники звука, так что заглушенный паромобиль и двое людей рядом с ним предстали перед подошедшей группой лиц совершенно внезапно. Равно как и наоборот.
Кто-то из группы ругнулся сквозь зубы. Если у некоторых из них лица ещё были закрыты тканью с прорезями для глаз, то кое-кому эти тряпки уже успели надоесть. Повозки с кое-как увязанной и утрамбованной поклажей свидетельствовали либо о непрофессионализме, либо о спешке грузчиков. Либо о том, что погрузка велась явно без ведома владельцев грузов.
Варамис незаметно наблюдала за всем из глубины салона и уже потянулась к чемодану. О чем там перешепнулись в группе, она не услышала, только вспомнила прочитанную в газете заметку о промышляющей грабежом банде. Вот только на отъявленных бандито-гангстерито заявившиеся товарищи были не очень похожи – добротная одежда, сытые рожи, будто просто так, на прогулку вышли. Из оружия женщина заметила лишь пару пистолей и ножей да ломики.
Пауза и перешептывания затянулись, будто грабители и сами не знали, что им толком делать со внеплановыми свидетелями. Целительница бесшумно передвинулась к дальней от противника двери и надавила на ручку, надеясь, что возможный щелчок не будет услышан, но именно в это время раздался голос одного из бандитов.
— Они нас видели, они нас сдадут.
— А кто сам по глупости морды засветил? – послышалось в ответ, но уже тише.
— Да кто им на слово поверит? – раздалось с другой стороны ещё тише, — Может, ну их?
— Одному из них поверят не то, что на слово, но даже с полуслова.
— Чего?! Игзешес?! Тогда тем более валим отс-с-с-юда… — последнее слово бандит едва смог произнести из-за прилетевшего удара под дых.
— А ну стоять! Я этого знаю, он без магии, гаси обоих!!!
Общий вопль подбодрил нападающих, да и своё численное превосходство они осознали, ломанулись вперёд, как лоси. Выстрелов не было – берегли патроны на крайний случай.
Пассажир и водитель могли бы просто сбежать, за прицельность огня из двух- и трёхзарядных пистолей по петляющим мишеням, да ещё в тумане Варамис бы не переживала. Вот только она была уверена, что мужчины не побегут, причём именно из-за неё. Оставить не смогут, а у бандитов хватит ума обыскать брошенный паромобиль.
Что ж, этим ребятам предстоит убедиться, как умеют сражаться целители…
Оставив дверь приоткрытой, астральщица метнулась к окну, из которого проще всего было вести наблюдение и незримый бой.
«Точнее, чуть точнее и тоньше надо сработать, взять уровень, недоступный пока местным магам, чтобы не смогли подкопаться потом!» — женщина улыбнулась своему плану.
«Как там было? «Игра на нервах» с нарушением клятвы Гиппократа, да?»…
Ближайший нападающий скривился, взвыл и ухватился за щеку. Зубная боль – это вам не шутки. Следующий за ним согнулся пополам, не в силах справиться с резью в животе. Но бандиты едва ли заметили двоих поверженных товарищей. Возле паромобиля завязалась потасовка. Лоб Варамис покрылся испариной, по движущимся целям было намного сложнее попасть точно, а если кто догадается, что эффект достигнут магией и подключит амулеты, то прощай преимущество… Есть, есть заряженые амулеты по карманам, чувствуются. Только ведь и файерболы ни в кого не летят, не должны насторожиться.
Астральщица закусила губу, надеясь вывести из строя как можно больше противников, а там уже по ходу дела разберёмся, превышение допустимой самообороны это будет или не превышение. Главное – чтобы не потребовалось использовать свои таланты в некрономии, будь она неладна!
А вот и новый бонусный арт от автора готов! Над тем, какую новую игру провести вместо «рассекречивания» картинок, пока ещё думаем.
А может вы что-то интересное предложите?
Решение судьбы персонажей голосованием? Ввод вашего лично придуманного героя в канву повествования? А может, конкурс мини-историй?
Заглядывайте в группу https://vk.com/clubthreebileta и пишите свои идеи нам в сообщения))
Все ранее опубликованные арты — в альбоме https://vk.com/album-156052173_277680665