Последнее воспоминание Сэма об отце – это улыбка папы перед той дверью, перед «дядей в белом халате». Семь лет назад…
Он изменился.
В черных волосах прибавилось седины, по вискам от глаз пролегли морщинки, жестче стала складка у губ. И глаза… Сэм не помнил в них такого выражения – такой тревоги, такой боли и такой… ярости. Сдержанной, скованной, спрятанной под наружным спокойствием, но ярости. Направленной на него, Сэма.
Он непроизвольно подтянул ногу и сгруппировался для броска с места.
Пока в сторону, а там посмотрим.
Взгляд отца обжигал лицо.
— Папа? – переспросил Дин, — Ты в порядке?
Он чуть сдвинулся на постели – и оказался между Сэмом и отцом.
— Пап?
Винчестер перевел взгляд на старшего сына и, казалось, опомнился.
— Дин… – выдохнул он, — Дин, с тобой все в порядке?
— Все нормально.
— Правда?
Старший охотник шагнул ближе, с какой-то лихорадочной, недоверчивой пристальностью всматриваясь в сына. В его руки с побледневшими уже пятнами синяков, в его настороженно замершую фигуру, в его лицо… Даже в измятую пижаму.
— Пап, да какого… в смысле, нет, я понимаю, но все в норме, честно.
— Дин… — лицо отца дрогнуло, — Сынок…
— Послушай, это… — начал Дин, но отец молча шагнул вперед, вздернул сына на ноги и сжал его в объятиях.
— Я… рад… я так рад… Дин… Сынок, ты цел…
Сэм стиснул пальцы и не двинулся.
Нет.
Все в порядке. Это просто объятие. Отец и сын обнимаются при встрече. Все в порядке.
Отец действительно любит Дина , видно же… Не так уж часто он обнимал кого-то из них.
— Пап… – голос Дина немного растерянный… – Послушай…
— Нет, это ты послушай! – отец отстраняется, хоть руки и продолжают лежать на плечах Дина. И сжимают эти плечи все сильней, — Как ты мог сунуться туда? Как ты мог, Дин, как ты посмел?
— Прекрати! – Дин сбросил его ладони и высвободился, — Лучше скажи, где ты был? Я звонил тебе раз пятьдесят, черт побери, куда ты пропал?
Дин звонил отцу? И ничего не говорил…
— Не сейчас, Дин! Зачем ты полез в этот чертов город?! Ты б мог…
— Я в порядке!
— Это случайность!
— Пап, прекрати! — брат глубоко вздохнул и, кажется, взял себя в руки, — Это не случайность. Это Сэм.
Отец опустил руки. Повернул голову…
И снова Сэм ощутил на себе этот странный взгляд: испытующе-пристальный, изучающий… с отчетливой примесью боли и злости. И впервые за четыре последних дня в нем проснулся и поднял голову Тир, воспитанник Прайда. Тир, для которого злость и агрессия – привычное средство выживания. Для которого злиться естественно, почти как дышать.
Ты-то с чего, отец? Это я тут имею право злиться, это ты сдал меня демону. Чем он тебя купил? Что я сделал, за что ты решил от меня избавиться? Или он рассказал тебе про демонскую кровь? Поэтому? Поэтому?! Черт возьми, мне же было всего восемь… И это был мой день рожденья…
И не смей на меня так смотреть! Человек….
Странная дуэль взглядов не осталась незамеченной – Дин беспокойно шевельнулся:
— Пап… Черт, да что с вами? Это Сэмми! Папа, это наш малыш!
— Малыш… – повторил Винчестер-старший напряженно. И снова умолк. Только смотрел.
— Да ты что, не веришь? Это Сэмми!
— Я знаю, — кивнул отец.
Знаешь? Вот как…
Интересно, откуда бы. Дин, например, меня не узнал. Искал, помнил, спрашивал, но не узнал, когда встретил. Семь лет в городе Прайд изменят кого угодно. А ты – знаешь… Странно.
Дин странности выбранного слова не заметил.
— Папа… Сэмми… Да вы хоть обнимитесь, что ли!
Обнять? Его? Но…
— Ну что вы? – Дин подтолкнул отца в спину и улыбнулся брату, — Давайте!
Джон сдвинулся с места… Правда обнимет?… В животе шевельнулся ледяной ком.
— Сэмми?
Хорошо, Дин. Если ты хочешь.
Сэм постарался не выдать себя, когда на его плечи легли отцовские ладони. Спокойно. Можно и потерпеть. Сквозь прижмуренные ресницы он посмотрел на Дина и постарался изобразить что-то похожее на объятия. Спокойно…
В ответных объятиях тоже было немного энтузиазма. Но так даже легче…
От отца пахло знакомой смесью мыла и пороха. И лекарств. Ранен? Под этой длинной курткой не видно. Но точно ранен. Похоже, плечо. И спина…
— Я… я рад, что ты вернулся… Сэм.
Правда?
Хриплый голос, имя… И касание крепкое, но бережное. Странное чувство на миг коснулось сердца там, под панцирем из настороженной готовности к чему угодно. Папа… Ты правда рад, что я вернулся? Нет, касание, скорей осторожное. Словно отец его… боялся?
— Джон Винчестер! – на пороге возник еще один человек. Сэм не помнил, как его звали, но, кажется, он сегодня был дежурным… – Немедленно покиньте это отделение! У вас нет допуска!
— Я имею право здесь находиться, — Джон опустил руки, и Сэм с облегчением отступил. Все…
— Не в шесть утра! Покиньте отделение, сэр.
Отец полоснул дежурного взглядом, но тот излучал такую непреклонность, что пришлось смириться.
— Когда я могу навестить сына? Сыновей.
— Это отделение госпиталя, сэр. Возможно, вам стоит спросить об этом лечащего врача. Я вас провожу.
Уже у порога Джон Винчестер оглянулся:
— Дин…
— Пап?
— Нет, ничего… Ладно, потом.
Дин проводил закрывшуюся дверь озадаченным взглядом…
— Супер. Могу поспорить, что отец примчался сюда из какой-нибудь очередной крутой заварушки… Весь помятый. Интересно, мобильник опять вендиго сгрыз или как?
— Вендиго?
— Тварь такая… Расскажу потом. – Дин поерошил волосы и присел на постель, машинально потянув к себе подушку… — Странный он какой-то.
— Вендиго?
— Отец.
— Правда?
Дин очнулся от размышлений.
— А ты не заметил?
А что тут заметишь? Если воспоминаниям – семь лет. Сэм прикрыл глаза, вспоминая…
Утренний воздух такой холодный!
Сэм в своей легкой майке почти дрожит.
— Сейчас согреешься, Сэмми! – звучит голос папы, — Дистанция сто метров, Дин – страховать!
— Есть, сэр!
— Бего-ом… марш!
— Ой… Не надо! Папа, не нааааадо, я боюсь! А-а-а! – но отец неумолим, крепкие руки хватают младшего и… подбрасывают в воздух, так, что небо разом становится ближе… Ой… Ах! — Еще! Папа, папочка, еще-о!!! – Сэм визжит и барахтается, слишком счастливый, чтоб сдерживаться…
Дин хохочет, сжимая в руках три порции мороженого. Это парк аттракционов. Они были там один раз. Когда Дин закончил первый класс. Небо синее, облака пушистые, и папа никуда не спешит…
И впереди еще целый день счастья…
— Двадцать… двадцать один… не расслабляться, Дин, держи спину. Еще три жима.
Майка на спине брата мокрая от пота. И волосы мокрые… Папа словно забыл, что еще вчера вправлял старшему сыну вывих на руке.
— Двадцать четыре… Двадцать пять. Все, теперь снова – бегом.
Этот мотель – ну совсем древний. Даже ванна – как из старого кино, высокая, чугунная, в трещинках. Утонуть можно. И все старое: и мебель скрипучая, и газплита… Дин сидит за рассохшимся столом и, поглядывая на три долларовые бумажки, сосредоточенно составляет список покупок… У него не сходится итог, и он в десятый раз перечитывает короткий список, прикидывая, что вычеркнуть.
Папа опаздывает уже на два дня. Сегодня суббота. Неделя, как его нет.
— Дин… мороженое купишь?
Дин грызет карандаш. Словно не слышит.
— Ди-и-ин… А?
— Ну… если только маленькую порцию, — старший брат, поколебавшись, вычеркивает одну строчку.
— Дин, слушай. А в том супермаркете, помнишь? Мистер Донни говорит, там можно купить продукты подешевле.
— Какой еще мистер Донни? – глаза брата подозрительно прищуриваются. – И почему по дешевке?
— Наш хозяин, ну мотеля… Он сказал, там просроченные продукты дешевле на…
— Забудь, — Дин решительно вычеркивает еще одну строчку, — Мой брат не будет есть просроченные сосиски!
Сэм ненадолго замолкает, но на языке давно вертится вопрос, который он может задать только Дину.
— Дин… Слушай…
— М-м-м? – Дин поднимается, заглядывает в холодильник и, вернувшись, снова колдует над списком. Потом копается в ранце и куртке, пересчитывая найденную мелочь.
— Слушай… Наш папа – он преступник?
— Что-о?!
— Ну… я же смотрю телевизор, — объясняет Сэм. – Он не уходит по утрам на работу… а когда уходит, может вернуться грязный или раненый… У нас много оружия. Я сначала думал, он полицейский, но непохоже. У него и жетона нет, и вообще. В садике есть мальчики, у которых папы в полиции. Они не такие. И они всегда живут в доме. Не переезжают так часто, словно прячутся, – он замолкает, но все-таки решается, — Кто он, Дин? Наш папа?
— Сэм… – вид у Дина какой-то растерянный, — Слушай…
— Что, опять мне рано это знать, да? Мне уже пять!
— Сэмми, послушай… не спрашивай, а? Я б хотел, чтобы… чтоб ты еще хоть немножко пожил спокойно. Тебе правда рано. Честно.
Сэм терпеть не может, когда его вопросы остаются без ответов, все воспитатели об этом быстро узнавали и не пытались увильнуть. Но сейчас он не спорит: такое лицо и голос у Дина были только раз – когда он отвечал про маму. Словно ему больно…
— Ладно. Только… – почему-то очень хочется, чтобы Дин сейчас улыбнулся, и, кажется, он знает, что сказать… – Только купи мороженое!
Дин и правда улыбается:
— Мелкий, ну ты этот… вымогатель! Будет тебе мороженое. Одевайся! Только вот что… ты не думай так. Наш папа – он… ну, знаешь, он герой.
За окном давно ночь, и Сэм в двадцатый раз отказывается спать. Нет, у него ничего не болит, тетя Элен, нет, и кровать удобная… Спасибо, он не голодный.
Нет, он не будет спать, пока папа и Дин не вернутся. Ну просто так надо. Нет, не просили, просто…
Когда папа уходит, его ждет Дин. Говорит, что всегда надо, чтоб кто-то ждал.
А если ушел Дин, то ждать будет он.
Вы же понимаете?
И он дождался…
Во дворе наконец тормозит папина машина, и Сэм бросается к двери…Но первым появляется не Дин. Незнакомый человек перехватывает в дверях, не дает выбежать во двор и быстрым шепотом просит у тети Элен «все приготовить» и увести мальчишку…
— Что? Что случилось? – тетя хватает разом чемоданчик и телефон…- Кто? Кто, Бобби?
— Мальчишка. Мы уже позвали Теренса, не звони. Он сейчас будет…
— Вы с ума сошли… У Джона крыша окончательно съехала, но вы! Если взяли ребенка в приманки, так хоть страховали бы толком! – женщина мечется по комнате, зачем-то застилая стол и раскрывая чемоданчик.
— Ну кто ж знал, что их там двое… – виновато вздыхает Бобби.
А потом в комнату вносят Дина…
Сэм видит только намокший от крови угол одеяла и белое лицо с закрытыми глазами.
Дин!
Сэм лежал с открытыми глазами, рассматривая ночную темноту… Закрывать глаза не хотелось – сразу начинали мелькать красочные картинки из прошлого. Опыт «общения» с Наставником у каждого воспитанника был богатым. Разнообразным.
Нет, они не настаивали. Ни Харвелл, ни отец Модильяни, ни тот незнакомый человек с длинными волосами до плеч, индеец…
…Сэм, ты можешь выбирать сам. Мы вынуждены прекратить допросы и изгнать его – тело человека, в которое вселился демон, имеет определенные пределы выносливости, скажем так… И если этот предел превышен, возвращение к жизни… невозможно. Мы обязаны спасти его, а «вселенный» не желает ни питаться, ни… Понимаешь?
…Мы многое узнали, но кое о чем он молчит, опасаясь нас куда меньше своего хозяина. А ты твои товарищи по несчастью… нужно убедиться, что вы в безопасности, что теперь, когда этот демонский наркотик прекратил действовать, он не имеет возможности влиять на вас.
…Мы обеспечим все меры безопасности.
…Сэм, послушай, ты имеешь право отказаться. У нас не армия. Ты не солдат. Никто не подумает о тебе плохо. Нет, мы еще не просили Люка. Ты более… сильный.
…Нет, сейчас отвечать не надо.
Подумай до завтра. И прости за эту просьбу…
Вот и думай…
Сэм смотрел в темноту, слушал дыхание спящего брата и думал… А Дин бы согласился.
Что ж…
Сэм оглянулся на брата и потихоньку переключил телевизор на образовательный канал. Может, Дин уже забыл про свои планы посмотреть этот фильм про чудовищ? По «Дискавери» сейчас будут рассказывать про летучих рыб… Таких красивых…
Но Дин, кажется, и правда забыл про планы на «Невидимку». Наклонив голову, и задумчиво грызя карандаш, старший брат героически сражался с задачкой по математике:
— Для обработки поля фермеру требуется 40 фунтов ядохимикатов, а удобрений на двадцать фунтов больше. Сколько потребуется удобрений на три таких поля, и хватит ли ему для этого груза одного трактора, если трактор способен поднять 200 фунтов?… Вот бред… – Дин поерошил волосы и снова ровно забормотал про фермера, фунты и тракторы…
Сэмми обнаружил, что смотреть на Дина интересней, чем на рыбок, тем более, что и рыб на экране пока никаких не было, а только буквы. Брат поерзал на кровати, вздохнул и принялся испепелять взглядом учебник.
— Дин, ты его еще водой побрызгай!
За братиком такое водилось – иногда брызгаться из бутылки на незваных гостей и кое-какие вещи. Гости в восторге не были, и потом высказывались папе о неправильном воспитании детей, но папа никогда не ругал Дина за это…
— Отвяжись, мелкий, — на миг глаза старшего и правда остановились на бутылке, но он только тряхнул головой и снова уставился на слегка помятую страничку…
— Фермеру требуется сорок фунтов рыбок… тьфу ты, фунтов… ядохимикатов… блин, чтоб их саранча поела эти тракторы и поля!
— Саранча трактор не ест!
— Отстань, Сэмми. Завтра с меня скальп снимут, если я не сдам домашнее задание, а я эту тему пропустил!
А, ну да… Они ж опять переехали…
Сэм вздохнул.
Они слишком часто переезжают – каждый раз новый детский сад и новая школа… Трудно. Интересно, а ему тоже трудно будет учиться в школе?
— … фунтов тракторов… — донеслось с кровати, — Тьфу ты… Хоть бы увидеть эти тракторы…
— А ты думай не так, — посоветовал Сэм осторожно, — Например, так: папе требуется сорок серебряных дробинок, а свинцовых на двадцать больше. А?
Глаза Дина вспыхнули:
— О-о… и влезут ли они в одну коробку… мелкий, ты гений!
Он быстро зачеркал в тетрадке… и вдруг поднял голову:
— Папа приехал!
Папа появляется на пороге… а за ним появляется еще одна фигура. И поднимает черные глаза – ожившую темноту:
— Тир.
Нет… нет… Нет!
— Нет! – кричит Сэм…
И картина меняется… Прайд, это Прайд… это дом Наставника, и это его глаза… нет, это не глаза, это темнота… темнота, потому что глаза завязаны… и это еще хуже, потому что он не видит, что будет на этот раз… Контроль. Он должен сохранять контроль, Наставник же говорил, что это наказание для отработки контроля – только никак… не получается… ноги дрожат… и все болит, там, внизу… и внутри… соберись, Тир и потерпи. Новая вспышка боли больше не может вырвать стон. Он молчит. И только черная повязка на глазах становится влажной. От слез. Но их не видно…
— Молодец, Тир, — голос Наставника странно-довольный, — Тир… Тир… Тир…
— Нет!!! – кричит Сэм… и просыпается…
Ночь.
Тишина. Бешено бьющееся сердце… Тихо, Сэм, тихо… Это не Прайд. Это монастырь… Лунные квадраты на полу от окна… Все позади… Тихо… Тихо… Это просто кошмар. Опять кошмар из воспоминаний…
Все в порядке. Стоп! А… а где Дин? Снова пустая кровать. Сэм быстро сел.
— Дин!
— Сэм? – совершенно живой Дин, в майке и пижамных штанах, заглядывает в комнату из коридора, — Все в порядке?
Сэм усилием воли пытается сдержать колотящееся сердце…
— Почему ты ушел?
— Позвонили, — Дин предъявляет мобильник, — Я не хотел тебя будить… Сэм…
Юноша поспешно вытирает глаза, но, похоже, поздно: цепкий взгляд брата уже засек и следы слез на щеках, и судорожно стиснутые пальцы, и промокшие от пота волосы… и затравленный вид.
— Эй… Старик, что случилось? – чуть помедлив, теплая рука ложится на его плечо, — Сэмми?
И Сэм сдается.
— Значит, кошмары…
— Да. Только не говори, что это просто сон и я слабак, что так перепугался. Я и так понимаю.
— Мне под пару! – с нарочитой беззаботностью пожимает плечами Дин, — Знал бы ты, сколько раз я просыпался от кошмаров…
— Ты?! – в голосе Сэма такой заряд чувств, что Винчестер-старший смеется:
— Старик, мне, конечно приятно, что ты считаешь меня Бэтменом, но по секрету…
— Что? – Сэм тоже невольно понизил голос.
— Бэтмену тоже снились кошмары…
Сэм невольно улыбается в ответ на эту незамысловатую шутку. И колючий комок в горле тает, и можно вздохнуть…
— Спасибо…
— Для чего еще нужны братья? Отгонять нехороших дядь, больших собак и служить лекарством от кошмарных снов. Или сырьем… — самокритично добавил он.
Про сырье Сэм пропустил мимо ушей – его вдруг обжигает мысль, дурацкая, но…. Но оба кошмара случились, когда Дина не было рядом. А если? Черт, он совсем расклеился, если попросит о таком…
— Дин… а ты больше не уйдешь? – он старается говорить спокойно, ну просто так спросил, мало ли почему? Вот только получается слишком напряженно.
Несколько мгновений тишины.
Глаза Дина. Ох, и странный у него сейчас взгляд…
И наконец, нарочито-обреченный вздох:
— Ох уж эти мне младшие братья… Подвинься, мелкий, я за подушкой.
Что? ЧТО?
Сэм недоверчиво провожает глазами свое «лекарство от кошмаров», а оно уже прихватило со второй постели подушку с одеялом и вернулось.
— Хорошо, что святые отцы не экономят на кроватях для гостей, — сообщило оно, примеряясь и укладываясь, — На бок, старик и бай-бай. Да, если будешь пинаться – окажешься под кроватью.
— Еще посмотрим, кто окажется! – на автомате отвечает Сэм, слишком счастливый для того чтоб сказать что-нибудь более крутое и умное. И рука Дина рядом, и шевельнувший волосы вздох… и даже легонький подзатыльник, которым его наградил брат за высказывание – все это было… ну… было…
Сэм закрывает глаза, потому что подходящего слова он все равно не найдет.
Спокойствие? Чувство защищенности? Чувство, что тебя любят? Все вместе?
— Спи, Сэм… Пусть тебе приснится хорошее…
Он не замечает, что Дин не так уж спокоен… не замечает, что на миг Дин на миг сжал губы, прежде чем лечь вплотную. Он не замечает.
Он проваливается в сон, спокойный и уютный… до утра.
Вбитые за семь лет привычки так просто не отбросишь – Сэм проснулся в шесть утра. Немного полежал, слушая сонное дыхание рядом…
Осторожно повернул голову – Дин еще спал. Одеяло у него сбилось и валялось в ногах, а просторная майка перекрутилась и задралась. Сэм осторожно, чтоб не разбудить, перегнулся и потянул одеяло – укрыть… Дверь распахнулась разом. Рывком.
В коридоре послышался возмущенный голос дежурного монаха – и на пороге возник человек, которого Сэм узнал сразу.
И замер с одеялом в руках.
Разбуженный шумом Дин тряхнул головой и сел. Зеленые глаза удивленно расширились:
— Отец?
Сэм закрыл за собой дверь и провел по лбу ладонью… Рука подрагивала, и юноша обжег взглядом это свидетельство собственной слабости. Спокойней, Сэм, спокойней, это же разговоры. Просто разговоры… Беседы, как говорит пастор Джим.
Психолог ничего тебе не сделает, он просто разговаривает, не надо так дергаться. Все нормально.
Но после этого «беседы» у него опять чувство, словно позади кросс по пустыне. Без воды.
Он не знал, как себя вести, и это выматывало похуже тренировки на выносливость. Если бы психолог еще спрашивал что-то понятное! Пастор предупредил, что говорить надо правду, и юноша готов был выложить все, о чем бы ни спросили. Он прекрасно понимал, что его дальнейшая судьба зависит от того, как все сложится сейчас. Как он будет себя вести, что сможет сделать полезного…
Но как сориентироваться тут?
Когда вместо нормального допроса тебе под нос суют какие-то карточки с кляксами и интересуются, что ты тут видишь? Ну что можно увидеть в этой мешанине, и как правильно отвечать?
Картинки.
Тесты.
Ассоциативные цепочки.
И вопросы, вопросы, вопросы, треть которых он вообще не понимал. И от этой пугающей непонятности хотелось что-нибудь разбить… желательно очки на носу психолога. Сэм сцеплял зубы и сплетал пальцы, сдерживая эти вспышки агрессивности, но человек все замечал и мягко просил «не защищаться» и «расслабиться»…
И снова вопросы…
Честное слово, допросы, которые вели то Харвелл, то отец Модильяни, были намного легче. Те спрашивали понятное: кто приезжал в лагерь, как отличить временного Наставника от постоянного, для чего предназначено вот это лекарство из аптечки, что он думает о том или ином воспитаннике Прайда… Они, воспитанники, потихоньку приходили в себя, если это можно так назвать. И Лига всерьез взялась за обследование, лечение и приведение в порядок этого «выводка». Выводком воспитанников обозвал Майк – насмотрелся.
Посмотреть было на что…
Ладно, Сэм, встряхнись. До вечернего допроса… черт, никак не привыкнуть – разговора, разговора, помнишь, как просил называть это отец Модильяни? Короче до вечера еще три часа. И можно правда отдохнуть и расслабиться. Посидеть в тихом внутреннем дворе-садике, полюбоваться, какое все-таки красивое тут место. Посидеть рядом с Дином, послушать, как тот передразнивает местных птиц, самому попробовать… посмеяться над тем, что у него ничего не получается…
Съесть очередную вкусноту, которую братец обязательно подсунет (и где только берет, интересно?), поговорить… И знать, что тебе ответят на все, что спросишь, и при этом не будут смотреть, как психолог и монахи… и некоторые лигисты.
Рядом с Дином было легко. Уже на второй день после очередного недоразумения со словами (кто б мог подумать, что фритюр – это, оказывается, золотистая корочка на курице, а вовсе не наказание номер семь… ) брат с кем-то пошептался… И Сэм получил компьютер! Слабенький пока, но получил. И пару уроков по обращению с этой умной машинкой. Там была масса игр, но игры волновали Сэма в последнюю очередь. Точней, не интересовали вообще. Главное – в память компьютера были заложены словари. Можно было спокойно посмотреть значение непонятного или пугающего слова.
Вчера Дин утащил его в сауну и вместе с Крошкой Майком устроил массаж в четыре руки, предлагая отгадать, где чья – и уже не так хотелось шарахаться от всех желающих пожать тебе руку или похлопать по плечу. А то и по головке погладить. Сэм честно пытался отличить одни руки от других, не открывая глаз, и сначала получалось, но потом тело-предатель разомлело в ласковом жаре сауны, рефлексы то ли притупились, то ли тоже взяли тайм-аут, а испытатели принялись хитрить… и он ошибался, раз за разом. Но ведь за ошибки тут никто не накажет? Было нестрашно. Хорошо… А в разгар увлекательного повествования Майка о банных традициях разных народов в дверь загрохотали, и знакомый голос пригрозил одному из Винчестеров крупными проблемами за нарушение режима! Дин прикинулся, что его тут нет, но миссис Хиггинс не поверила и колотила по двери, пока ей не открыли. Ей было абсолютно все равно, что мужчины робко кутаются в простыни – слишком хотелось высказать все, что она как врач думает о некоторых упрямых олухах, которым плевать и на свое сердце, и на свое давление, и на свое здоровье… И глядя, как виновато Дин разводит руками в ответ на кары и угрозы, Сэм невольно улыбнулся – это было совсем другое недовольство. Совсем не так, как в Прайде.
— Еще и улыбается! – фыркнула врач, — Винчестерррры! Марш отсюда!
И треснула дверью так, что Майк простыню уронил… Как же они потом хохотали! Весело. Незло. Обыкновенное веселье. Такое нормальное. Человеческое.
Рядом с Дином он чувствовал себя… нормальным.
Сэм даже не стал заходить в комнату – знал, что, несмотря на все запреты, братец уже выбрался в сад. И опять что-то мастерит. Как ни ругалась грозная Хиггинс, но сидеть без дела Дин не любил, так что рядом с ним обнаруживалось то чье-то оружие, которое он любовно приводил в порядок, то крестики, то вообще что-то непонятное. Там ему даже телек поставили.
Дин поднимет голову, как только брат ступит на траву – как ни старайся идти тихо, все равно он слышит! И начнет спрашивать про психолога… засвистит, затормошит… расскажет про какое-нибудь шоу… Потом может придти (обязательно придет!) Люк… и Крошка Майк, который утащит их в комнату смотреть новую серию о приключениях какой-то семьи…
Такая жизнь длилась четвертый день.
И Сэму она нравилась.
Он наконец разжал стиснутые в кулак пальцы. Пошли-пошли.
Он не видел, как психолог за его спиной снял очки и устало протер стекла. Не слышал тихого вздоха: «И это самый нормальный…»
Агрессивность у «детей Азазеля» просто зашкаливала. Выводок отчаянно боялся того, что будет дальше, никому не верил и действовал в соответствии с привычной моделью поведения: если тебя что-то пугает, и это «что-то» не Наставник, то надо размазать его по стенке… Пробудить память удалось только у трех человек из экспериментальной группы, с остальными упоминание настоящего имени пока что не сработало. Значит, нужно изыскивать дополнительные методы, и побыстрей – пребывание в заключении наносит пациентам дополнительную психотравму. Могли бы помочь родители, но показывать родителям то, во что превратились их обожаемые детишки, было бы просто жестоко. Дети – практически законченные социопаты, у шести человек психика покалечена, похоже, необратимо, да и остальные недалеко ушли…
Штатных психологов не хватало, Лига спешно выискивала квалифицированных специалистов, вкручивала им про злобных сектантов-похитителей, брала подписку о неразглашении секретной информации якобы ФБР и тащила в монастырь…
Но работы будет очень много.
Очень.
Психолог устало потер руками лицо и включил запись беседы еще раз…
На этот раз Дин его не услышал – прижав к уху мобильный телефон, брат с мрачноватым видом выслушивал что-то от невидимого собеседника.
— Что значит – вы понятия не имеете, где он? Нет, я знаю… знаю… черт, Эш, не пудри мне мозги, все я понимаю, но это уж слишком! Да понял я…Но узнать можешь? Слушай, хоть ты мне миссис Хиггинс не изображай, а? Эш, еще слово – и я скажу ей, что у тебя язва желудка, больное сердце, и ты это скрываешь! Ага, и геморрой впридачу! Попадешь запросто! Кто шантажист? Неа, не смешно, но весело. Вот и умница, пай-мальчик. Да, до связи…
Дин ехидно ухмыльнулся и стал набирать новый номер.
— Дин, дай я? – Сэму страшно нравился новый мобильник брата, и он с удовольствием бы набрал номер вместо Дина.
— О, Сэмми? Бери.
— А что набирать?
— Э… ничего. Просто в память хотел внести кое-что. Знаешь, давай Майку позвоним? Он тут должен был кое-что принести.
Внести в память?… Странно… У юноши мелькнуло странное полуосознанное чувство… словно от него что-то скрывают… но ему помешали.
— Не надо мне звонить! – прогудел голос со второго этажа. – Я уже тут!
В окно высунулась знакомая голова и самым таинственным образом подмигнула.
— Нашел!
— Что нашел? – послышался голос откуда-то сверху, и в районе мансарды из-за арки мелькнуло чье-то лицо.
— Дин, а уже можно? – влез третий голос, суя по всему, изнывающий от нетерпения.
— Тебе, Бен, можно! – громыхнул голос номер четыре, — Но вечером прочитаешь дополнительную молитву…
— Хорошо, отец Винсент… – смутился незнакомый Бен.
Дин поднял голову к угловому окну:
— Простите, святой отец!
— Кающийся Винчестер… – недоверчиво протянул голос… – Чудо господне… Кончай ставить на уши мой монастырь, мальчик, и идите уже куда собрались!
— Спасибо! Пошли, старик. На, пожуй, это вкусно…
— А что это?
— Блин, как называется-то… – он покопался в кармане куртки и прочел по слогам, — Ку-ле-бя-ка… с яблоками.
И правда было вкусно…
— А куда мы идем?
— Сейчас…
Они свернули за угол, Дин толкнул дверь, которую Сэм еще не видел ни разу. За дверью оказалось большое светлое помещение с кучей спортивных снарядов (юноша поморщился с вполне объяснимой неприязнью), а за еще одной, боковой – выход на…
Бэмс! В стену рядом с ним врезался какой-то предмет, рука инстинктивно дернулась к бедру, где не было привычной тяжести оружия… а голос Дина над ухом громко и с удовольствием обозвал кого-то мазилой, не способным попасть даже в слона.
Возмущенный ответ включал в себя два непонятных слова на незнакомом языке и предложение «идти сюда и попробовать забить хоть один гол, … и …!»
Гол?
О… Предмет и правда оказался мячом. Футбольным. Новеньким, судя по виду. Сэм застыл, маскируя заколотившееся сердце и совершенно неуместную, острую, светлую, жаркую вспышку радости. Мяч!!! Как…. как раньше… Дин поднял его с травы и толкнул брата в плечо.
— Эй! Пойдем покажем этим слабакам, как играть?
Собравшиеся по-разному встретили это заявление.
— На себя посмотри! – хмыкнул крепкий чернокожий парень лет семнадцати, — Тебе в противники сейчас только воробей и годится!
— Это кто тут слабак? – упер руки в бока светловолосый мальчишка лет тринадцати, весь в конопушках от лба до воротника расстегнутой рубашки…
— Я, наверно, — прогудел Крошка Майк, демонстративно распрямляясь во весь рост и перекатывая бицепсы-мускулы на незагорелой коже.
Люк нерешительно улыбнулся…
— А тебе можно играть?
— А что, кто-то запрещал мне выходить на игру? – невинно округлил глаза невозможный братик Сэма, — Кто?
Все расхохотались:
— Винчестер в своем репертуаре, — прокомментировал голос из-за спины, и от стены отделился невысокий мужчина с перевязанной рукой, — Не смотри на меня, я сегодня только в судьи гожусь…
— Эй, стойте, а мы? А нас? – завопило подкрепление в лице еще троих парней, в монашеских рясах, шустрым черным горошком высыпавших прямо из окна.
— А молитва? – съехидничал Дин.
— А с братом познакомить? – не остался в долгу самый тощий монах…
— О! Сэмми, видишь этого типа из семейки Адамс? Это будущий отец Анджело…
— Эй! – возмутился кандидат в святые отцы.
— А пока послушник Терри. А это…
На команды разбились быстро, ворота наметили еще быстрей, мяч взлетел свечой, и тело с упоением вспомнило старые рефлексы! Обводка, пас, удар – свисток судьи, гол… смеющийся Люк, радующийся победе. Рука Дина, одобрительно хлопнувшая по плечу…
— Класс, Сэмми…
Поначалу он сдерживался и смущался, но после второго гола, когда команда буквально стиснула его в объятиях и подбросила в воздух, едва не уронив, Сэм развернулся в полную силу. На старые рефлексы само собой наложилось умение следить за соперниками и просчитывать возможные действия, привитое в Прайде, а Дин умело страховал его и координировал усилия… И вскоре они снова радостно орали, когда гол забил Люк.
И снова – танец фигур на зеленой траве, и синее-синее, бездонное небо над головой, и мяч, легко и послушно льнущий к ноге, и невероятное, беспредельное счастье. Как раньше…
После матча все повалились в траву. Сэм машинально отметил, что рядом рухнул чернокожий парень, неприятно напомнивший Зверя, но чувство опасности лишь что-то невнятно пробурчало и отключилось напрочь.
— Эй, парни, как насчет святой водицы? – наконец сказал самый высокий. Перемешавшиеся после матча команды подняли головы и с интересом уставились на желающего их причастить. Или окрестить? Высокий парень, Бен, подмигнул и потянул из окна ящик, меньше всего наводящий на мысли о святой воде. Стало тихо.
— О… – наконец проговорил глубокомысленно Дин, — Похоже, брат Бен вел в эту неделю особо примерную жизнь?
— И свершилось чудо, — кивнул крепыш…
— По претворению воды в… во что, Бен?
— Тьфу на вас, неверующие! Сами угадайте!
— В святой сидр! – заключил Дин, выудив из ящика бутылку, — Держи, братишка.
— Дин Винчестер! – громыхнуло с крыльца, и все инстинктивно втянули голову в плечи – на поле на всех парах неслась миссис Хиггинс…
Перед резной дверью с тремя восьмиконечными крестами Сэм невольно одернул майку и пожалел, что поддался на Динову подначку и остался в шортах – на допрос все-таки надо являться одетым по форме. Так, по крайней мере, напоминал вколоченный в Прайде рефлекс. Юноша неуверенно замер, размышляя, успеет ли он до шести сбегать переодеться…
— Сэм? — выглянул из-за двери чем-то озабоченный пастор Джим, — Входи. Хорошо, что ты пораньше…
Сэм мысленно придушил чертов рефлекс и, невольно задержав дыхание, шагнул через порог.
О…
Сегодня в кабинете его ждали сразу три человека. Чтоб этого психолога с его ассоциативными цепочками – при виде трех пар внимательно-пристальных глаз в животе словно змея шевельнулась – ассоциация всплыла совершенно ясная и отчетливая.
Стойка «смирно» автоматически расправила плечи, потянула руки «по швам» и вздернула подбородок. А злосчастные пятна от травы на майке и шортах словно заполыхали… Он их прямо чувствовал: и пятна, и неровно завязанные шнурки на левом кроссовке, и травинку, торчащую из кармана… Черт.
Но троица почему-то восприняла его вид вполне спокойно. Даже, похоже, с одобрением.
— И какой счет? – поинтересовался мистер Харвелл.
— Простите, сэр?
— Счет в матче? Мы кое-что видели из окна, но не все. Тот пенальти был что надо. Так как?
— Пять-три, сэр…
Их в самом деле интересует матч? Вряд ли. В комнате явно ощущалось напряжение.
Но все-таки это помогло если не расслабиться (кто же может расслабиться на допросе), то успокоиться.
— И как тебе?
— Хорошо, сэр.
— А как ты себя чувствуешь? Осваиваешься?
— Все нормально, сэр.
— Сядь, Сэм. Я говорил сегодня с психологом… — Харвелл переплел пальцы и почему-то вздохнул, — Он тебя хвалит.
Сэм не нашелся что сказать на это. Это явно говорилось неспроста, ясно.
— Видишь ли, Сэм у нас есть проблема, в которой ты можешь помочь. Это связано с твоим Наставником.
Только не это…. Горло закололо, воздух в него протолкнулся с усилием, точно что-то живое и колючее… Наставник… Я не хочу снова. Эти четыре дня были такие хорошие…. Я не хочу обратно.
— Он еще здесь?….
— Да. И если ты в силах, мы бы попросили тебя встретиться с ним.
Запрещенный врачами завтрак они съели. Про монастырь, куда они ехали, Дин рассказал. Обитель, основанная выходцами из далекой России, называлась труднопроизносимым именем, да и вера у них тоже была какая-то не совсем обычная, по словам Дина. Но монастырь исправно поставлял святую воду, освященные пули и прочие нужные вещи. А главное, там было весьма надежное убежище. Святые отцы были просто повернуты на безопасности и в лице Лиги охотников нашли достойных союзников. Начать хотя бы с того, что дьявольские ловушки, спрятанные или замаскированные, имелись в каждом помещении внешнего кольца.
Сэм не отказался бы послушать и дальше, но тут дверь открылась еще раз.
— Ну как вы сегодня, пациент?
— Упс… — на лице Дина промелькнуло выражение «О-я-влип» — в комнатку вплыла та самая пожилая женщина, что выгнала Сэма вчера.
Интересно, откуда она взялась? Машина ж двигается… Не запрыгивала ж она на ходу! И среди бараньих туш не пряталась… Но тут дама оглядела представший ее глазам беспорядок – и Сэм непроизвольно напрягся – если эту женщину боится даже Дин, то что она сделает, если у нее на лице такое выражение?
— Так. – процедила она, — Ну разумеется.
Братья невольно замерли от такого… тона.
Женщина поставила на полку какой-то металлический ящик и шагнула к ним. Как джип «Хаммер», мощно и неотвратимо. Только джип обычно не упирает руки в бока.
— Обрывки упаковки. Ну конечно. Крошки и кости. Понятно. Стаканы от кофе у постели пациента средней тяжести – ясно, а чего ж я еще ожидала. Если в моем медбоксе оказался Винчестер, это понятно и объяснимо. Удивительно еще, что простыни не в оружейной смазке! – врач (судя по всему, та самая миссис Хиггинс) говорила – как гвозди в крышку гроба заколачивала, — Может, тут еще и девица где-нибудь запрятана? Или опять какая-нибудь нестерильная зверюга – где ты их находишь, хотела бы я знать?!
— Нет, — успел вставить Дин, но врач еще не закончила.
— Это слабо утешает. Дин Винчестер, я, конечно, понимаю, что при вашем образе жизни беспокойство о своем здоровье – совершенно излишняя черта характера, но я думала, что в вашей семье хотя бы у тебя с мозгами все в порядке! Пить кофе после вчерашнего! Есть это холестериновое непонятно что! Превратить мой бокс в филиал закусочной – это слишком!
— Миссис Хиггинс…
— Да еще и брату подаешь отвратительный пример! – очевидно, врач решила их добить, — На живот, Винчестер, и чтоб ни звука, пока я с тобой не закончу!
Сэм машинально прикинул, куда бить тем железным ящичком, чтоб оглушить… но Дин только вздохнул и безропотно лег на постель лицом вниз:
— Во, видал, Сэмми, кто управляет Лигой? Миссис Хиггинс даже папа побаивается…
Сэм не нашелся что ответить.
— И правильно побаивается, — суровая особа натягивала белые полупрозрачные перчатки, — Попадется он мне в руки – узнает, что я думаю о его воспитании детей! А теперь последний раз говорю, умолкни! – решительные руки быстро, но относительно осторожно сдернули с пациента штаны и завернули пижаму.
— Осторожней! – вырвалось у Сэма.
Две пары глаз уставились на него.
— Спокойно, братишка, все путем…
— Слушай, парень… Сэм, да? Собери упаковку и приведи бокс в порядок. Потом я тебя посмотрю.
Суровая женщина врач измывалась над Дином не меньше часа. Прощупывание, дотошный осмотр и не менее дотошный допрос о самочувствии, ощущениях, и даже о… Сэм покраснел с головы до ног, отчаянно смутившись от того, что ему придется отвечать на что-то похожее. Уколы, таблетки и лекция «что можно и что нельзя в таком состоянии». И угроза запереть пациента в изолятор в случае несоблюдения режима….
Потом она взялась за Сэма, и когда, наконец, ушла, оба брата чувствовали себя так, словно только что сразились, по меньшей мере, парочкой демонов!
— Бррррр… – наконец выдохнул Дин.
— У-у-у-у, — кивнул Сэм.
— Я как-то у нее жил четыре месяца, представляешь?
— Как?!
— Не так уж плохо! Мы охотились в ее краях. Напоролись на одну лишнюю тварь. И когда меня помяли, папа к ней помчался. Ох, Сэмми, это было почти кино! Чтоб папу так прижали к стенке и пропесочили как мальчика – ради такого стоило потерпеть сломанные ребра и все остальное.
— Она и отца выругала?
— Ага. Весело было.
— И он после этого тебя там оставил?
Дин невесело усмехнулся:
— Так надо было. Вряд ли я б смог нормально ходить, если б не она. Вдобавок научился кой-чему. Все не без пользы. Но зато и погоняла она меня! Железная леди.
И Дин пустился рассказывать, как миссис Хиггинс запихнула его в местную школу и заставила зубрить, как таскала за собой в больницу и заставляла часами на тренажерах вкалывать… Как пристроила в помощники… и как смотрела, когда застукала с хорошенькой медсестричкой. А потом лекцию читала о способах предохранения.
Сэм в ответ поведал о Рыси и «награде за успехи в учебе». О первой награде. О второй при Дине лучше не вспоминать…Дин на миг помрачнел, но быстро встряхнулся и принялся расспрашивать о том, какие девушки брату нравятся. А потом принялся рассказывать, как в шестнадцать лет, приехав с очередной охоты, он нарвался на троих девиц, хозяйничающих в их с отцом домике. Девицы вычислили, что у симпатичного парня день рождения и решили устроить ему «подарок». Светлая идея, очевидно, осенила сразу троих одновременно, и, встретившись в домике, гостьи сначала передрались, а потом решили, что три подарка лучше, чем один, и Дина на всех хватит…
Поэтому, когда в дом ввалились изрядно вымотанные охотники (Дин напрочь забыл о своем дне рождения!), девицы успели наставить везде цветочков, зажечь свечи и расстелить диван. На который все и полегли, основательно напробовавшись принесенного джина… К приходу именинника все были пьяны настолько, что с трудом отличали, кого из Винчестеров они пришли «поздравить» и повесились на обоих…
Скандал получился тот еще!
Папа кипел, девушки хныкали и липли, как скотч, а в дом уже ломилась первая пара родителей, потерявших свою дочь… Такой вот день рождения. Папа успокоился только к утру…. Потом даже подарок сделал…
Сэм рассмеялся, представив озадаченного брата с тремя пьяными девчонками…
— Подожди, вот устрою тебе день рождения в твои шестнадцать, будешь знать, как смеяться над старшим братом!
— Тоже с тремя девушками?
— С плюшевыми мишками!
— Ой, Дин, ты с ними спишь? С мишками? Покажешь?
Брат озадаченно поерошил волосы:
— Эй, подожди…
— А другие охотники знают?
— Сэм, да ты шантажист! – осенило Дина.
— Ни капельки, — Сэм с упоением вернулся в детские годы и вовсю дурачился, встречая полное понимание и одобрение. – Я просто правду скажу.
— Ах ты, вредина! А ну, иди сюда…
— Зачем это?
— Шантажистам уши мнут!
— Неа, им дарят то, что они хотят!
— Иди сюда!
— Ой-ой, напугал! Догони сначала!
В результате они повалились на постель Дина, хохоча и увертываясь от шутливых подзатыльников, и спустя пять минут схлопотали сокрушительный нагоняй от миссис Хиггинс…
— О, мы похоже, приехали… – Дин прислушался.
— Думаешь?
— Тут пропускной пункт должен быть. Нам лучше притихнуть. Послушай, Сэм… Нам тут помешали. Иди все-таки сюда. Наклонись. Вот так.
На шею падает что-то холодное, мгновенно согревающееся.
— Что это? О-о…
На грудь ложится странный кулончик, напоминающий деформированный орешек. Только маленький. Янтарь и золото…
— Это мое, — Дин почему-то волновался, — Носи не снимай, ладно? На нем уйма всяких защит. Всякое может быть…
И снова Сэма тронул холодок тревоги.
Что же будет дальше?
— Итак, это простое и легкое задание, Сэм. Ассоциативный тест, — мужчина-психолог выглядел нарочито мягким, но юноша видел, какими острыми становятся глаза человека, когда он снимает очки. И этот тихий голос он уже начинал ненавидеть, хотя слышал его только второй день. Люк тоже говорил, что боится этого человека…
— Я готов.
— Расслабься, Сэм, хорошо? Успокойся.
— Вы все время повторяете это. Я спокоен. Правда.
— Ну хорошо, не волнуйся. Я буду называть слова, а ты отвечай на них, что придет в голову.
— А если я отвечу неправильно?
— Здесь не бывает неправильных ответов. Ус… Просто отвечай, хорошо?
— Да.
— Итак, начнем. Солнце.
— Жара…
— Человек.
— Жертва.
— Часы.
— Задание….
— Кальмар.
— Что?
— Стоп. Ты не должен задавать вопросы, Сэм. Ты должен просто ответить.
— Но я не знаю, что это!
— Ладно, спокойно… Давай немного иначе. Ассоциативные цепочки. Ты называешь слова сам, одно за другим. К примеру, часы – рука – ладонь – обручальное кольцо – свадьба – медовый месяц – Таити. И так далее… Понятно?
— Да.
— Тогда начнем? Первое слово даю я. Человек.
— Человек, – послушно повторил Сэм, незаметно переплетая пальцы… – Человек…
— Ну говори.
— Человек… Низший… Оскорбление… Драка… Наказание… Наставник… плети… демон… святая вода… Дин…
— Ну? Дин, и дальше?
— Вина… Простил… Помощь… Секс… Я не хочу об этом!
— Ладно, спокойно-спокойно… Давай другой стимул: город.
— Прайд…
Мяч упругий и звонкий, и пахнет новенькой кожей, и мальчишки вовсю дурачатся, гоняя его по зеленой траве, подбрасывая то локтем, то коленом, Дин вообще прошелся по заборчику с ним на голове. И даже рухнул вместе с этим древним штакетником, схлопотав нагоняй от папы… Правда, нагоняй был без всяких «смирно» и «марш на чистку снаряжения», так что мальчишки, правильно оценив папино настроение, продолжили пробовать его подарок на прочность. Мяч звонко отзывался на хлопки и удары, свечой взлетал к вечереющему небу, едва не врезался в окно домика и напугал какого-то ленивого кота – так впечатался в стенку над его сонной тушкой, что с нее муравьи посыпались. Кот с перепуганным мявом буквально взлетел по стволу яблони, шустро влез на самую толстую ветку и долго возмущенно орал, комментируя действия наглых детенышей, согнавших его с любимого теплого крылечка.
Юное поколение Винчестеров проводило его взглядами, расхохоталось и как бы невзначай огляделось на папу – может, все-таки стоит потише? Но Джон прилег на плетеном кресле, понемножку отхлебывая пиво, и прикинулся, что ничего не слышит…
Поколение переглянулось чуть виновато – они не знали, что там случилось, в том городке, откуда пришлось так спешно уносить ноги, но папа явно устал…. Не стоило б ему мешать. Но сосны были такие высокие, воздух такой свежий и чистый, а чистенький лесной домик настолько лучше пропахшего всякой гадостью номера мотеля, что у мальчишек просто крышу сорвало. С утра они уже успели облазить весь домик, найти на чердаке старую рыболовную сеть и нарядить в нее пугало в крохотном огородике (птицам страшилище оказалось пофигу, зато папа, проснувшись и узрев за окном такое, спросонья схватился за дробовик), уронить в лесное озерцо батон хлеба и банку консервов (то-то радость местным рыбам!), нарисовать пентаграмму на заднем дворике (довольно кривую) и вписать в нее чью-то забавную рожицу, обсыпать мукой пойманную мышь (Сэм слышал, что белые – умнее и решил поэкспериментировать) надергать в огороде зелени и попытаться сделать из нее салат (никто из них раньше не видал базилика растущим прямо на грядках) и вообще оторваться на всю катушку…
А уж мяч, который папа с немного виноватым видом достал из багажника… от воплей мальчишек всполошились все птицы в округе!
Нет, у них отличный папа!
Пусть он пропадал целых четыре дня (Дину всерьез пришлось отбиваться от вредной тетки, чуть не сдавшей их в полицию как беспризерных… не, бес-при-зор-ных, во…), но он привез им подарок! Такой классный…
Ой! Мяч влетел в ветки яблони и… остался там! Застрял! Вот невезуха…
Ребята попытались стряхнуть его, и на них чуть не рухнул возмущенный кот. Вторая попытка – и на голову Дина свалилось старое птичье гнездо… С третьей попытки мяч стряхнулся и покатился в сторону папы… Мальчишки переглянулись… и со злодейским видом стали подкрадываться к дремлющему отцу…
Напрасная попытка! Подкрасться незаметно к Джону Винчестеру не удавалось ни Дину, ни той большой собаке, ни злому дяде, который неделю назад заявился к ним в мотель. За секунду до нападения папа открыл глаза. Посмотрел на их слегка расстроенные мордочки (опять не вышло!) и, когда Дин, виновато улыбнувшись, отступил и потянул Сэма за собой, папа вдруг… зарычал. А? Сэм растерянно хлопнул ресницами, Дин удивленно нахмурился, но отец зарычал погромче… подался вперед, вытягивая руки с растопыренными пальцами… и вдруг прошипел:
— Кого первого поймаю – окуну в озеро!
Только тут Сэмми заметил в папиных глазах непривычную смешинку. И в следующую минуту три Винчестера уже с воплями и хохотом носились по двору и саду, прыгая, петляя, увертываясь, прячась за деревья, пугая многострадального кота и свалив-таки несчастное пугало…. В конце концов, в озере оказались все, но это никого расстроило – даже когда папа обнаружил, что полез в воду вместе с каким-то оружием и вымочил порох и соль…. Вместо этого он затеял «Войну брызг» и обалдевшие с непривычки сыновья сначала только во все глаза таращились на «крейсер Атланта», которым объявил себя папа, а потом, расшалившись, обрызгали «крейсер» и чуть не «пустили ко дну»…
Набегавшись до упаду, они входили в домик уже в полной темноте. Папина рука большой теплой тяжестью лежала на плече…
Дом почему-то был очень светлым…
Там кто-то был…
Он обернулся им навстречу – ему и папе, потому что Дин куда-то исчез, брата не было рядом, Сэм чувствовал…
Он обернулся – и знакомо оскалил зубы в улыбке:
— Я ждал тебя, Сэм…
Его глаза!…
Сэм захлебнулся собственным криком.
Он рывком распахнул глаза и сел. Узкая полузнакомая комната. Раскладной матрас… Легкое, совсем не лагерное одеяло – даже пахнет не так.
И нет человека с теми страшными глазами. Сон, это был сон… Просто сон о детстве… Сон, в который вторгся кошмар. Спокойней…Узкая комнатка больше не дрожит – машина остановилась. Они куда-то приехали.
Сэм осторожно перевел взгляд…
Кровать Дина была пуста.
Дин!
Сэм оказался на ногах мгновенно.
Комната пуста. Оружие… оружие отобрали. Дверь — заперта.
Дин…
Нет-нет, это не могут быть демоны… Они не забрали бы только Дина, оставив предателя-воспитанника спокойно досматривать сны. Нет.
Это не могут быть демоны.
Только не они.
Тогда – врачи?
Сэм сжал пальцы, стараясь успокоиться…
Постель Дина была еще разобрана, не застелена – он вряд ли бы оставил ее так, если б встал сам… От низкой подушки еще веяло теплом. Сэм присел на опустевшую койку, провел рукой по одеялу… тоже еще теплое. И вжался спиной в стену, пережидая острое мгновенное чувство потери. Дин…
Что-то стукнуло за дверью.
Сэм подобрался.
Три секунды тишины. Легкий, на грани слышимости шум… и дверь распахнулась.
За дверью был Дин. Один.
Он старается двигаться неслышно…и замирает на пороге. Один, один, за ним – никого. Значит, все хорошо. Пока – все нормально.
— О, проснулся, спящая красавица! – не закрывая дверь, Дин приваливается к стенке, — А то так спал – только мишки плюшевого не хватало. Сэм?
Юноша молчит, стараясь удержать дурацкое желание всхлипнуть. Какого черта?
— Сэмми? – Дин шагает ближе, — Что с тобой?
Что?
— Где ты был? – собственный, голос глухой и слишком нервный, Сэму не нравится, но сейчас не до этого… Дин что-то понимает – озорное выражение сменяется какой-то виноватой улыбкой…
— Ну что ты, Сэм… – Дин садится рядом и Сэм закрывает глаза – от облегчения и еще от попытки спрятать выражение. – Ну что ты… Я принес тебе кое-что. Вот…
На колени ложится хрусткий пакет. Нет, три пакета. Зеленая рубашка. Легкие брюки… Бейсболка… Все новое. Сэм недоверчиво касается прохладной ткани. Это мне?
Нечерная майка… такая новенькая и яркая… золотая надпись-вышивка…
— Видеть не могу тебя в черных тряпках, — пояснил старший брат, подсовывая еще один пакет – из-за спины достал. – Эй, подвинься, это, в конце концов, моя кровать!
Он почти рушится на постель, и это усталое движение заставляет младшего оторваться от созерцания не-черной майки:
— Дин! Ты в порядке?
— В полном, — заверил тот, старательно нацепляя на лицо сияющую улыбку. Убедительную такую… Кого угодно обманул бы, только не Сэма. Не Тира, который видел, как улыбается пленный охотник, когда впору бы заплакать. Или хоть зубы стиснуть… Куда его носило, сейчас, ведь вчера голову с подушки не мог поднять! Самоубийца…
— Но ты…
— Брось, старик, лучше примерь! – Дин легонько пихнул его в бок, — Давай-давай!
Ну… да и пожалуйста, почему нет?
Сэм быстро стащил шорты и порядком драную рубашку и закопался в пакеты, совершенно не обратив внимания, как Дин, увидев брата обнаженным, удивленно приоткрыл губы… и на миг отвел глаза.
— Ну как?
— Ну-у…
— Дин!
— Что? – хмыкнул брат, — Сэмми, да тебя опасно выпускать на улицу!
— Почему?
— Да девицы обморок попадают! Два таких красавца сразу – слишком много для них, а? А ну, повернись… Эх, зеркала нет. Наклонись. У меня тут есть кое-что для тебя…
— И что тут происходит? – послышался голос за спиной.
Сэм резко развернулся, на инстинктах — кто мог подойти так, что его не учуяли?! Только…
Но это был не Наставник.
— Святой отец, вы гляньте, что творится! – прогудел Крошка Майк, разводя руками, — Нет, вы только посмотрите!
Пастор вынырнул из-за его широкой спины, обозрел представшую глазам картину и молча протянул руку ладонью вверх. Здоровяк засопел, закопался в кармане, наконец положил на ладонь серебряный кругляшок. Сэм непонимающе перевел взгляд с одного на другого – это что, ритуал?
— И на что на этот раз спорили? – поинтересовался Дин.
— Помалкивай лучше, — буркнул Крошка Майк. – Я опять доллар проспорил. Из-за тебя все.
— Колись, Майк!
— Сколько ты проваляешься в постели… — сдался тот, — Пока не сбежишь.
Дин сдавленно хохотнул:
— Опять повелся? Майки, ну когда ты перестанешь попадаться на подначки!
— А когда ты приучишься слушаться хоть врачей, Винчестер?
— Ну-у-у…
— Тебе ж еще не разрешили вставать!
— А что, разве запрещали? – Дин ехидно ухмыльнулся, — А я не слышал!
— А над кем вчера два врача трудились? Может, надо мной?
— Фи-у! – присвистнул тот, с почти искренним восхищением оглядывая старшего друга, — Над тобой? Сразу два?
— Над тобой! Три! Включая медсестру.
— О! Хоть симпатичная?
Майк махнул рукой и фыркнул, признавая поражение.
— И как они не догадались дверь запереть?
— Кто сказал, что не догадались?
— Дин, это не шутки, — вступил пастор Джим, пока Майки рассматривал упомянутую дверь, — Ты же прекрасно понимаешь, что должен был дождаться миссис Хиггинс, чтобы…?
Глаза Дина расширились:
— Пастор, только не говорите, что меня лечила Хиггинс!
— А ты и этого не помнишь? И после такого еще встать решил? Дин! – пастор только головой покачал.
— Ну… надо было.
— Я так и знал! – оторвался от изучения двери Майк, — Чего тебе было надо? До монастыря нельзя было подождать? Всего три часа ехать осталось!
— Нет. Сами знаете, какая в монастыре одежда.
— А-а-а… — переглянулись оба гостя, — И ты выскочил на заправку за шмотками? А что, своя одежда тебя уже не устраивает?
— Пижама? Спасибо большое! Нет. Если моим врачом и дальше будет миссис Твердая Рука, то лучше выдайте бронежилет!
— Нет, я про твою одежду. Мы нашли твою машину, там, у мотеля, где ты ее оставил, когда искал Джона. Так, кстати, и поняли, что тебя забрали – по своей воле ты б свой мет… свою красавицу не оставил. И все твои вещи там, кроме сумки… В целости-сохранности. Бобби уже отогнал ее в монастырь, так что вы скоро встретитесь.
Дин расцвел.
Тем временем внимательный взгляд пастора остановился на Сэме. Юноша инстинктивно выпрямился – вся его радость от новых вещей, от нежданных подарков и слов Дина куда-то исчезла. Что дальше? Если б он знал, чего ждать… Если б он знал, как говорить. Как себя вести….
Вчера как-то сошло, но что будет дальше?
Сейчас ему не могли пригодиться ни то, что знал в свои семь лет маленький Сэм, ни весь опыт воспитанника Тира. Люди вели себя не так, говорили не так, и от этой смеси резких команд, быстрых деловых вопросов, суровых взглядов и ехидно-веселых шуточек голова шла кругом. Он не умел общаться так.
— А как ты сегодня, Сэм?
— Нормально, сэр.
— Как спал?
— Нормально.
— Ты хорошо выглядишь.
И что я должен сказать?
— Святой отец, отстань от парня, — бесцеремонно вмешивается Крошка Майк, — Ты и правда здорово смотришься, малыш. Уже не похож на детеныша дикой кошки. Парень как парень.
Ладно, если у вас все хорошо, то мы, пожалуй, пойдем. А то врачи не велели никому сюда нос совать….
— А как там парни? Люк, остальные?
— Нормально все.
— А…
— ВСЕ НОРМАЛЬНО. Расслабься, приедем, подлечишься – и снова будешь совать свой нос во все дела, не волнуйся.
— Вы отдыхайте, — оглянулся через плечо пастор, — Через три часа доедем, а пока можно расслабиться.
— Только не пускайте сюда Хиггинс! – успел вставить Дин. И дверь закрылась…
Сэм посмотрел на Дина, но тот предостерегающе выставил руку. Он чего-то ждет? Им что-то угрожает?
Но…
Спустя полминуты дверь вновь бесшумно приоткрылась, и чья-то рука беззвучно поставила на пол небольшой пакет. И исчезла.
— Вот это называется друзья! – усмехнулся Дин, — Тащи это сюда, Сэмми. Любишь чипсы?
— Что это?
— Чипсы? Брось, старик, ты же не мог забыть про такое?
— Я помню, что такое чипсы. Я про это. Откуда оно взялось?
— Ну… – Дин проворно распаковал пакет. – М-м-м… Не мог я еще и в Макдональдс бегать, меня б засекли. Попросил кой-кого. О, класс! Картошка-фри и биг-маки! И кофе… Угощайся, братишка.
— А почему тайком?
Дин пожал плечами и откусил булку:
— А у врачей такие странные взгляды на еду! То нельзя, это нельзя…
— А тебе нельзя это есть? Тогда не надо.
Дин застонал:
— Только не говори, что ты отказываешься от еды! Мой брат – фанат здоровой пищи… очешуеть можно, — в показном расстройстве он откусил кусок побольше и потянул к себе кофе.
Ну, по крайней мере, шуточки брата Сэм распознавать уже научился. По озорному прищуру и ехидной нотке в голосе. И отвечать ему научился:
— Буду я есть, буду! – в этот миг в их диалог громко вмешался живот Сэма, многозначительным урчанием подтвердив заявление хозяина. — Больше съем – тебе ж меньше достанется!
— Мой парень! – довольно кивнул Дин, — Вот это пробуй, обалдеть, как вкусно!
Сэм пробует картошку. Он и правда забыл, как это вкусно… В детстве Дин старался покормить его «едой, подходящей для детей», каши варил, хлопья в молоке размачивал… а Сэмми обожал стащить у него из тарелки жареные золотистые ломтики. Все доказывал, что достаточно взрослый. Вот глупый…
— М-м-м… как неделю не ел.
Картошка вдруг теряет вкус.
Разом.
Сэм опускает руки на колени.
— Дин… Послушай, я…
Винчестер-старший слушать не желает – его руки тоже замирают на миг, но он тут же улыбается:
— А ты сколько?…. Семь лет? Слуууушай, до меня только сейчас дошло! Ты ж, наверное, голодный как медведь весной!
— Дин….
— Боже, я заперт в грузовике с парнем, который может съесть целый магазин… и меня заодно.
— Дин!
— Понял, понял, уступаю свою порцию! – и Дин быстро подсовывает ему все закуски. Сэм несколько секунд оторопело смотрит на еду… и на подрагивающие от сдерживаемого смеха плечи брата. Тут машина, наконец, трогается с места, и сила инерции швыряет булочку на колени младшему… и ехида-Дин бросает что-то насчет того, что булка лучше знает, кто тут голоднее… и братья хохочут в два голоса, и чувство вины съеживается и уползает куда-то на задворки…
Отсмеявшись, Сэм удивленно качает головой. С Дином так… спокойно. Так просто: пара шутливых фраз – и становится легко.
Повезло тебе с братом… Держись за него покрепче.
Повезло…
Пока он разыскал сравнительно целую аптечку (кажется, Рыси), пока отговорился от охотников, пожелавших расспросить его, как им удалось загнать в ловушку демона такого уровня… словом, когда он вернулся, врачей уже стало два. Даже три, если считать сердитую пожилую женщину. Она-то и выгнала Сэма из машины, едва заполучила аптечку и выспросила, какие именно ампулы – тот самый стимулятор. Он даже Дина не увидел…
Что было потом, он помнит смутно. Смуглый парень, немного похожий на Ворона, осмотрел его и Люка… что-то продезинфицировал, что-то залепил пластырем, ногу перевязал. Сэм и не знал, что его кто-то так успел ткнуть. Про брата ничего не говорил, только время от времени шипел сквозь зубы непонятные слова – вроде ругательства, но язык незнакомый. Особенно, когда Люка смотрел.
Потом они объяснили каким-то людям в зеленом, что такое «черняшка» и почему ее надо влить спящим…
За ним и Хорьком скоро пришли – приехал тот самый Харвелл, которого все ждали, и конечно, пожелал допросить единственных, кого смог застать в сознании…
На допросе Сэм откровенно выложил все, о чем спросили, не стараясь даже понять логику вопросов и уж тем более не пытаясь уклониться от ответов. Единственное, о чем он умолчал – о первой встрече с Дином, о том, что охотник его тогда отпустил… Голова кружилась, в висках тяжело стучало, болело все, что могло болеть, и врать в таком состоянии он бы не мог, даже если б хотел.
Да, он Сэм Винчестер. Да, он помнит Дина и свое детство – недавно вспомнил. Да, воспитывался здесь с момента похищения. Чему учили? Конечно, расскажет…
Вскоре его прервали – седой человек в черном костюме священника спросил, когда он ел в последний раз.
Сэм попытался припомнить, но последнее, что вспоминалось – та шоколадка, которую они с Дином так и не доели… Нет, они же должны были потом что-то съесть? Хоть что-нибудь? Но ему ничего не приходило на память. Он мог думать только о фургоне с белыми шторками… Там, где сейчас его брат.
…Ему и Люку принесли какую-то еду, уже в другой комнате, непривычно вкусную, но непонятную… Люка допрашивал кто-то другой, но, судя по всему, с ним обошлись так же мягко, как и с Сэмом – ни синяка нового, ни других следов. И ел он с аппетитом. У воспитанников Прайда не было принято вступаться друг за друга, но те, кто уже работал в команде, как-то невольно учились держаться вместе. И сейчас у Сэма было чувство, что Хо… Люк – в его с Дином команде. И надо присматривать за ним…
— Все нормально?
Люк посмотрел немного удивленно, но кивнул, и даже тень улыбки промелькнула:
— Нормально.
— Хорошо…
Люк помолчал, отпивая что-то коричневое из высокой красной чашки. Кажется, кофе, хоть запах был какой-то непривычный.
— Тебе говорили про брата?
— Что?!
— Нет, ничего, с ним еще возятся… Наверно, поэтому тебе пока и не сказали. Вроде все нормально будет. Ты успокойся, на тебя смотреть страшно….
Допрос продолжился сразу после еды. Про обучение больше не спрашивали, зато задавали вопросы о судьбе пропавших охотников. Имен Сэм не знал, пришлось ориентироваться по словесным описаниям.
Невысокий блондин худощавого телосложения, глаза серые, шрам на шее? Команда Кобры ликвидировала его три недели назад. Да, допросили и тело уничтожили. Не было задания похищать.
Чернокожий, крепкий? А точнее? Гордон? Он стал экзаменационным материалом. Рассказать, что это такое? Есть…
Куда девают отработанный материал? Сдают Наставнику, он куда-то девает. Нет, нам не говорили.
Дин? Это мой экзаменационный материал.
Нет, я не знал. Я тогда не помнил.
Да. Это я его так.
Можете говорить все, что хотите, зря вы их останавливаете, отец Модильяни. Я и сам о себе такое скажу…
Пожалуйста, скажите, что с Дином?
Чем кончился допрос, он не помнил, очнулся почему-то на руках у человека, чуть не ударил с перепугу… Хорошо, что ни ножа под рукой, ни пистолета.
— Что вы делаете?…
— Тащу тебя к твоему братцу ненормальному, — охотно ответил знакомый здоровяк, — Он всех медиков за… короче, достал. Отказывается засыпать, пока тебя рядом не будет. Никак не верит, что ты уже спишь…
— А я сплю?
День ведь… Какая-то дорога. Колонна машин…
— Ты вырубился прямо во время разговора, когда тебе сказали, что с братом порядок. А ты что, не помнишь?
— Нет…. – вот позор, отрубиться во время допроса, причем его ведь даже не трогали. Узнал бы Наставник, пятеркой бы не обошлось. — Пустите, я сам пойду.
— Пришли уже.
Дверь какого-то огромного грузовика распахивается, за ней – мясные туши… потом еще одна дверка в зеркальной стене, и светлая маленькая комнатка, и лицо Дина на белой подушке… уже не такое бледное лицо. Только очень усталое…
— Сэмми…
— Никаких разговоров, ясно! – врач пихает в руки Сэма подушечку и сверток простыней и одеял, на полу шипит и надувается зеленый матрас, здоровяк отбирает у замершего мальчишки белье и сам стелет эту раскладную кроватку, а Дин и Сэм все смотрят друг на друга….
— Все будет хорошо, братишка…
— Все хорошо…. Спи.
— Эй, мне уже девятнадцать! – запротестовал Дин, независимо засовывая руки в карманы.
— А ведешь себя как мальчишка! Опять сунул голову в змеиное гнездо?
— Да кто б отказался от билетика на такую шикарную вечеринку?
Мужчина окинул взглядом скованные тела спящих мальчишек, переплетенные в самых невероятных позах, нахохлившегося Люка, напряженного Сэма… цепко ухватил потрепанный вид самого охотника, и покачал головой:
— Винчестер! Спустить бы с тебя шкуру, паршивец.
— И это говорит священник! – укорил «паршивец», — Станьте в очередь, пастор!
Сэм переводил взгляд с одного на другого – спустить шкуру? Это всерьез? За что?
— Уже стою. После Харвелла и Джозефа. Харвелл уже неделю мечтает добраться до тебя и выдать сразу и за все! Достал ты его своей выходкой, парень!
— Неа, Харвелл в очередь за мной! – пробасил еще один голос, и высокий тип буквально набросился на Дина, расставив руки, как атакующий борец сумо.
— Я тебе сейчас шею сверну, понял? Ты что вытворяешь…
Сэм выхватил оружие, прежде чем успел подумать, что делает. И нацелил в голову здоровяку.
— Отойди от него, — прошипел он, — Медленно…
Краем глаза он заметил, как Люк повторил его движение, точно молчаливое отражение в зеркале. Проклятье, почему Дин не сопротивляется?
— Эй-эй…Остынь, парень.
— Отойди от него!
— Так, все успокоились! – Дин вырвался из хватки здоровяка и быстро встал между ними… – Тихо-тихо, все! Опустили пушки, парни!
— Но…
— Опустите, быстро… – его голос стал почти шепотом, — Все хорошо, все будет в порядке… Поверь.
Сэм закусил губы. Он свалял дурака или Дин притворяется, что все в норме?
Глаза Дина смотрели с тревогой:
— Ты же веришь?
Тебе?
Тебе – да.
Пистолет отправился на место.
— Так, отлично, нам не придется скучать, — подытожил Дин почти с настоящей улыбкой, — Парни, это пастор Джим. Он серьезно относится к работе, так что при нем не ругаться! А этот тип с ручищами – Крошка Майк. Он просто профессор, только не всегда, а по средам и воскресеньям! А сегодня суббота.
— Винчестер, я тебе за такие шуточки… – протянул здоровяк, и, не договорив, ухмыльнулся и махнул рукой, мол, что с тебя взять! – Наконец-то явился, заноза!
— Я – заноза? Да я просто парень из Смолвилля! Сама кротость, словом.
— Кротость, ха! Это значит, кротость тут такое устроила? Не знали демоны, с кем связываются…
— Их проблемы!
— Кстати, с тебя пиво! – примирительно прогудел здоровяк, — Мы чуть двигатель не изжарили – так летели сюда!
— Будет тебе пиво… Там еще один демон, в ловушке. Вон в том домике.
— Четыре демона?! – посчитал Крошка Майк, – Винчестер, ты что, решил всех одержимых в одном месте собрать?! Ребята, сюда! – заорал он куда-то в темноту. – У нас еще работа есть!
— Сейчас новый баллон возьмем! – отозвался чей-то голос, — Секунду!
Дин встал между своими молчаливыми помощниками, и по его голосу Сэм понял, насколько тот волнуется – слишком спокойный голос был. Слишком…
— Пастор, Майк знакомьтесь – это Люк Шонесси, тот самый. А это… это Сэм.
— Рад познакомиться, мальчики, — светлые глаза священника смотрели испытующе, — Значит, в этом богопротивном городе есть и нормальные дети? Повезло тебе…
— Это Сэм, — повторил Дин, касаясь его плеча.
— Я расслышал. А он помнит свою фамилию, как Лукас? Или…
— Его фамилия Винчестер.
Священник и здоровяк переглянулись… и перевели взгляд на Сэма. Удивленный такой взгляд. И очень недоверчивый…
— Как твоя фамилия, сынок? – наконец спросил пастор.
— Я что, тихо сказал?! Это Сэм! – Дин нахмурился и придвинулся еще ближе. Его ладонь почти демонстративно легла на плечо брата…
— Дин, послушай… – начал Майк неожиданно мягким голосом, но пастор его остановил:
— Подожди. Ты помнишь свою фамилию, паренек?
Сэм вздохнул: для брата это очень важно? Ну тогда и для меня тоже…
— Я Винчестер. Сэмюел Винчестер.
Он невольно напрягся, произнося запрещенное – что-что, а отучать воспитанников от нежелательных привычек в Прайде умели. И долго еще придется делать над собой усилие, произнося собственное имя…
Пальцы Дина на его плече чуть сжались – совсем несильно. Ободряюще. Спокойней, Сэм… Сэм Винчестер.
Майк присвистнул… Вид у него был обалделый.
— Ничего себе.
Пастор и Дин еще немного посверлили друг друга взглядами, охотник – вызывающим, Джим – сочувственно-извиняющимся, и наконец нерешительно улыбнулись. Пастор поднял руки вверх, точно признавая поражение.
— Добился таки своего… Джон знает?
— Не успел.
— Ну ладно. Я очень рад за тебя, Сэм. Рад, что ты вернулся. Тебе очень повезло с братом, держись за него покрепче.
— Я знаю. – кивнул Сэм. А с отцом не очень… Он боролся с желанием сжать руку Дина, чтобы… чтобы… Ему не хотелось думать об отце. Только не сегодня. — А он здесь?
— Джон? – переспросил Майк, — Нет, Джон сейчас в Юте! Представляете, он…. — Серые глаза радостно сверкнули, кажется, здоровяк собрался вывалить на их головы все о Джоне Винчестере, но тут его команда наконец вылезла из машины вместе с тем самым баллоном, и, прихватив командира, убежала разбираться с оставшимся демоном. Сэм всей душой понадеялся, что Наставника нечаянно утопят в святой воде…
Дин проводил немаленького Крошку просьбой пока не изгонять демона, а просто подержать немножко! У них с Наставником незаконченный разговор, так что он, Дин, скоро придет! Доложит и придет!
— Сначала приведешь себя в порядок, потом доложишь! – вмешивается пастор, — Ты посмотри, на кого ты похож, оратор! Докладывай, только быстро, самое важное, и марш к врачам! Через час, когда мы все тут почистим, приедет Харвелл, ему все доложишь полностью.
— Да что рассказывать? Все питомцы лагеря упакованы и спят. Осталось только пройти и собрать. Те еще детишки… Тут полно работы для врачей, ребята плотно сидят на наркоте, причем какой-то сволочной… Наставника допросим – узнаем, что тут вытворяли эти адские твари.
— Понятно, — пастор явно отметил полное нежелание Дина говорить о своих приключениях, но говорить ничего не стал, — Допросим.
— Мы можем рассказать, — послышался тихий голос. Люк. – То, что знаем…
Охотники посмотрели на него:
— Правда?
— Похоже, мальчишка и впрямь из умников, — кивнул наконец Дин, — Поговори с ним.
— Хорошо. Дин, иди с глаз моих! Пусть тебе хоть лицо в порядок приведут! А ты, Люк, иди сюда. Значит, знаешь тут все, да? А где тут алтарь? Знаешь, такая штука, на которой…
— В доме Наставника. А жертву он еще не выбрал… Оружие на складе.
— Вот это да! – поднял брови пастор, — Пять баллов, Люк.
Что?!
Сэм невольно напрягся. Пять баллов? За что?
— Есть, — после паузы деревянно отозвался Хорек, машинально встав по стойке смирно, — Разрешите выполнять?
— Что? – в кармане священника заверещала рация, и он отвлекся на доклад, — Минутку… Да? Взяли? Хороший улов. Пакуйте. Нет, изгонять будем не здесь, их хорошо бы допросить. Ну подгоните фургон прямо туда, я сейчас дам команду… Ого… и правда хороший улов…
Он бросил на троицу удивленный взгляд и отвернулся, кого-то подзывая…
Сэм покосился на застывшего Хорька. Уже сейчас? Но за что?
— Тебе поставили пятерку, парень! – усмехнулся Дин, — Цени, он строгий!
— Есть… – губы Хорька дрогнули, — Я … ценю, спасибо.
— Подождите, — Сэм схватил Дина за руку, — Подождите… Дин, за что его? Он же помог!
— Не понял. Вы о чем?
— Ну вы же… вы же пятерку ему дали… – Сэм быстро вздохнул, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле, часто-часто, мешая дышать… – Пятерку. Наказание номер пять. Десять часов на растяжке. За что?
Секунду в глазах брата было непонимание, потом Дин скрипнул зубами.
— Сволочь, — проговорил он тихо. — ***! Люк, отмена. Стоп! Черт, как сказать-то… Это ошибка, это… Все, никаких растяжек больше! *** вашего Наставника в … святой водой ему по…
Ошибка?
Сэм невольно переглянулся с ничего не понимающим Хорьком, то есть Люком. Ошибка? Рыжик закусил губу, слишком сбитый с толку, чтобы выяснять, кто и в чем ошибся, но уже без того страха. Можно понять. После сегодняшнего вечера и озверевшего Наставника «пятерку» Хорек бы не потянул, точно…
— Прекрати ругаться! Какой растяжке? – наконец растерянно среагировал пастор Джим, — Дин, объясни, что случилось?
— Я… сейчас… кое-кому другому… объясню, — разъяренный Дин из последних сил подбирал приличные слова, — Чтоб запомнил… надолго.
Зеленые глаза ошпарили домик Сэма таким взглядом, что казалось, там крыша сейчас задымится.
— Мальчики, в чем дело? – голос святого отца был мягким и ласковым, но глаза смотрели пристально. А от машин уже подходили другие, охотники, и говорить при них было почему-то тяжелее. Хорек молчал, похоже, ему все еще было не по себе… Ладно, говорить все равно придется.
Сэм коротко объяснил про «пять баллов». Десять часов в связке на вытяжение, пять ударов каждый час… Святой отец помолчал – побелевшие пальцы с силой стиснули маленький серебряный крест.
— Вот оно что, — сказал он наконец, — Это и правда ошибка. Я потом объясню. Успокойтесь, мальчики, хорошо? Хорошо?
— Есть, — автоматически кивнули воспитанники.
Судя по глазам, пастор им не слишком поверил.
— Значит, пятерка… – человек в черном как-то по-новому посмотрел на питомцев Прайда.
Сэм, подчиняясь настойчивому взгляду, доложил про принятую в лагере систему наказаний. Коротко, четко, как положено при рапорте. Про номер одиннадцать он хотел промолчать, но почему-то не сумел. Хорошо хоть человек его остановил, не дослушав – после того как Дин быстро шепнул ему что-то на ухо.
Но и этого хватило — охотники молча переглянулись и тишина над лагерем повисла какая-то нехорошая… Задумчивые взгляды просто сверлили фургоны с аккуратно упакованными демонами.
— Пастор, если вы еще раз скажете мне, что Господь заповедал прощать, я что-нибудь разнесу.
Человек очнулся.
— Не скажу. Вот что… Колин, Кристиан, обследуйте лагерь. Детей собрать — и в фургоны. На клетки с одержимыми – дополнительную защиту. Обнесите город солью еще раз. Похоже, так легко они не отступятся…
— Может, сразу в монастырь?
— Нет, тут придется немного задержаться. Подождем Харвелла и отца Модильяни. Мальчики…- пастор несколько смущенно посмотрел на настороженных юношей и вздохнул, — Мальчики… вы Дину доверяете? Он вас ничем не обидел?
Обидеть – Дин? Даже Хорек удивился.
— Да. То есть нет… Доверяем мы.
— Тогда держитесь рядом с ним, а то я опять скажу что-нибудь не то.
— Здорово! – прокомментировал Дин, — А если я ляпну что-нибудь не то?
Сэм нерешительно улыбается, надеясь, что все-таки правильно понял ту сцену в начале:
— Ну… тогда я дам тебе подзатыльник…
Ошеломленное молчание. Нервный взгляд Люка, считающего, что Сэм вышел за рамки… И Дин наконец отворачивается от домика Сэма и смеется:
— Это моймальчик! Договорились, Сэмми!
В его глазах вдруг мелькнули золотые искры, хотя фонарик пастор Джим только что погасил. Сэм повернул голову – над серыми песками показалась тоненькая ало-золотая нить, на глазах наливаясь ослепительным светом…
Занимался рассвет.
— Сэм, ты не знаешь, кто такие психологи?
Юноша покосился на Люка. Они сидели у машины, ожидая, пока Дина посмотрит врач…
— Нет, а что?
— Нас передадут им. Ты не слышал?
— Когда?
— Этот человек… ну, пастор Джим говорил по телефону. Что они не могут просто так передать нас родным – это невозможно. Что нас надо показать психологам… специалистам по травматическим… не запомнил слово. Всех. Я думал, может, ты знаешь.
— Нет. — Сэм нахмурился – новость была тревожной… Специалистам по травматическим… чему? Ему очень не хватало информации о человеческом мире, он не может больше доверять тому, что говорили наставники. И уж тем более тому, что говорил постоянный Наставник, – Ничего. Дин не позволит, чтобы нам причинили вред.
— Дин не позволит, чтобы вред причинили тебе, — уточнил Люк тихо, — Я ему никто.
— Он не стрелял даже по тем, кто камнями швырял, — напомнил Сэм, — И Мамонту только ногу и плечо прострелил, хоть тот чуть не убил нас.
И вообще…
— Кто из вас Сэм? – сквозь белую шторку выглянул худой человек с какой-то странной блестящей штукой на лбу. Это не очки, очки Сэм уже видел.
— Я.
— Иди сюда.
Идти было – один шаг. За шторкой сразу был низкий раскладной стол. Или это было кресло? Сэм не всматривался, он смотрел только на Дина. Смотрел и… и не знал, что сказать. Он как-то привык к тому, что видит следы побоев. В конце концов, в Прайде редко попадались лица без синяков, а тел без шрамов не было ни у кого. Он привык… вообще-то. Но видеть среди этой белизны и чистоты все синяки, ссадины и следы уколов…. Нет, это не все оставлены его руками – брату досталось и от камней, и в драке. Но все-таки, все-таки…. Он сглотнул комок.
Прости. Прости. Я виноват… Какая же я сволочь…
— Дин говорит, что ты давал ему какое-то лекарство, от которого стало легче.
— Да, стимулятор.
— Какой?
— Обычный, из аптечки…
— Как называется?
Сэм беспомощно пожал плечами.
— Черт. Ему плохо, парень, а чтоб ввести противоядие или поддержать организм, мы должны знать, что это такое!
Плохо?
Плохо…
Дин и правда лежал не двигаясь – и глаза закрыл. Похоже, его силы как-то вдруг кончились – посеревшее лицо, озноб… Это из-за стимулятора? Проклятье…
Неужели людям его нельзя?
— Эй, док, отцепись от моего брата! – Дин разлепил ресницы и улыбнулся бледными губами, — Старик, топай сюда, сейчас док нам телек включит. Посмотришь на…
— Винчестер!
— Два Винчестера…
— Надеюсь, хоть второй разумней! – врач сердито поправил свою прозрачную штуковину, — Какой тебе телек, а? Ты еще музыку попроси поставить!
— А «Металлика» есть?
Врач только головой покачал.
— Если не угомонишься, включу Танец кофе из Чайковского.
— Упс… – Дин оценил угрозу и вздохнул, – Учись, Сэмми, как правильно… загнать меня… в угол… пригодится.
— Мне что, начальство позвать? Парень… Сэм, да? У тебя есть еще стимулятор этот? Хоть состав определить. Я ж не знаю, что ему можно колоть, а у него сердце еле тянет! Эй, ты куда?
— Я сейчас принесу! – юноша сорвался с места, как отпущенная птица.
Я сейчас…
Я принесу!
Ты только подожди….
— Черт, как они узнали? – Дин, подхватился с кровати и замер у окна настороженной тенью, — Как?!
— Может, сегодня должны были прийти гости? – Сэм торопливо погасил свет и встал рядом с братом, всматриваясь в темноту.
— Они найдут нас… – прошептал Хорек.
— Не говори ерунды, им не пройти через соль, — напряженно проговорил Дин. Но Сэм заметил, каким оценивающим взглядом брат прошелся по своему снаряжению, задержавшись на фляге со святой водой. – Нам надо продержаться совсем недолго…
— Вот они…
В лунном свете на пустой площади замелькали тени… Одна. Две… Три… Они были метров за двести, за солевой границей, у дома Наставника… Трое гостей. Трое…
И они направлялись сюда.
Дин напряженно замер.
— Сэм, ваш городок… здесь случайно нет подземных туннелей или типа того?
— Что? Нет… А что, они могут пройти оттуда?
— Ну если нет, так нет, — Дин напряженно о чем-то размышлял. – Черт, жаль… По-моему, пора бы подумать о запасном варианте.
Сэм неосознанно придвинулся поближе к брату – вбитые годами безжалостной муштры навыки полетели к черту, когда речь шла о Дине… – и притих, рассматривая ИХ. Демоны…
Двое мужчин. Одна девушка.
Они не переглядываясь, двигались вперед – сосредоточенные, мрачные, — и вдруг замерли, увидев соль.
— Сейчас пойдет веселье, — пробормотал Дин, не отрывая взгляда от незваных гостей.
— Они точно не пройдут? – Люк тоже придвинулся к охотнику, с другой стороны, и нервно сжимал в пальцах метательные звезды…
Дин помолчал. Фигуры у черты перестали переговариваться и разом застыли, повернув головы в их сторону. Как змеи… Тяжелый, сканирующий, неподвижно-давящий взгляд ощущался даже на расстоянии…
— Быстро – нет, — наконец ответил Дин.
— А как?
— Есть варианты…
— Какие? – тяжелый взгляд давил невыносимо, и Сэм невольно отвел глаза, посмотрел на лицо брата.
— Тихо.
— Смотрите! Что они делают?
Демоны каким-то синхронным движением подняли голову к черному ночному небу – словно решили звезды посчитать. Бред какой…
Но что это?
Медленно протекла минута… вторая…
— Вот оно!
Черное небо с крупными частыми звездами прорезала молния. Еще одна… Еще.
— Они пытаются вызвать дождь!
— Черт!
— У них не выйдет, — прошептал Сэм, — Тут не бывает дождей. Здесь не бывает. За все время – только раз пять выпадал. И не летом.
Кажется, у них и правда не получалось – молнии полыхали одна за другой, яркие, быстрые, но беззвучные. Зарницы…
— В этой пустыне воды не больше, чем в сухаре…
— А ветер?…
— Посмотрим… Нам бы продержаться… ну хоть часок… – Дин покосился на телефон, но тот молчал. Свет давно погас, не выдержав присутствия разом четырех демонов, и затихший город Прайд освещал только неяркий лунный свет… И в этом свете демоны опустили головы и посмотрели. Прямо на него. Прямо…
Кожу вдруг закололо, больно, холодно, остро…
Что это?
Рядом простонал и смолк Люк, перед глазами мелькнули и пропали россыпи черно-голубых искр, горло стиснула-отпустила чья-то когтистая лапа…
Что это?….
Словно… словно…
Призыв. Черт, снова… снова…
— Сэм, смотри! Смотрите! Они… они встали!
В лунном свете одна за другой появлялись новые тени — воспитанники Прайда, подчиняясь силе демонского призыва, пошатываясь, брели вперед – к границе.
— Какого черта?!
— Зовут… нас зовут… — услышал Сэм голос Люка. – Призыв…
Тонкая рука мальчишки слепо шарила по стене, нащупывая ручку двери…
— Ты что делаешь?
Хорек с ужасом посмотрел на собственную руку и пошатнулся…
— Не могу… я… я не могу… удержаться. Я должен… выполнить приказ…
— Какой?
Рыжик непонимающе моргнул.
— Какой?! – Дин встряхнул его, — Не молчи, парень, живее!
— Идти… – прошептали бескровные губы, — Идти… вперед… Стереть соль…
— ****! Сэм, ты как?
— Вроде ничего, — собственный голос показался юноше глухим и слабым, но ледяной волны, заморозившей тело в послушную марионетку, больше не было… – Я нормально… Хорек, стой!
Рыжик нерешительно дернулся и замер – его била дрожь.
— Черт! Вашу мать! – рявкнул Дин. – Стоять!
Он схватил мальчишку за плечи и толкнул к брату:
— Держи его! Из дома не выходить!
Нет! Дин, стой!
Но дверь уже хлопнула, отрезая брата…
Дин…
Сэм снова метнулся к окну, каждой клеткой ожидая выстрелов… выхватил среди фигур на улице одну, бегущую… замершую… раскручивающую что-то над головой. Что?! С рук Дина срывается какая-то гибкая змея, и Лис, бредущий чуть впереди, падает – «змея» опутала ему ноги… Есть один!
Кажется, он крикнул это вслух, потому что Хорек вздрогнул в его руках и наконец набрался сил поднять голову…
— Что это?…
— Не знаю, нас так не учили, — Сэм ошеломленно проводил взглядом второго упавшего… Кажется, это веревки. Просто веревки. Где Дин их взял? Как это получается? Кажется, там петля на конце…
— А почему он не стреляет? Ведь проще?
А правда, почему?… У него есть пистолет. Почему?…
Осторожней!….
Демоны не смогли или не посчитали нужным поднять всех – по песку, по остывающему асфальту, пошатываясь, ковыляло чуть больше десятка человек… Четыре… Семь… Девять… Двенадцать. Но и этого много… Много… Почему не стреляет?!
Не могу на это смотреть!
Дин!
Быстрое движение уверенной руки – на песок валится Акула. Потом Ястреб… Потом…
Потом они остановились. Все.
Что, что такое?
— Смотри…
— Они остановились…
— Ну почему он не стреляет?
Догадка кольнула горячей иглой. Воспоминание… То, с первой встречи. «Я убил двух подростков, проклятье…» — глаза, полные боли и раскаяния… Дин… Ох, Дин…
— Он не может.
— Почему?
— Потому что он жалеет нас, придурок!
Сердце колотилось где-то в горле, и кажется, его тоже бьет дрожь, как и Люка. Так нечестно… Молчаливая группа, застывшая на полпути к демонам, вдруг зашевелилась. Головы повернулись почти синхронно – неужели они видят? Проснулись? Адова пасть… Только не смотреть на демонов… Сволочи, мерзавцы, твари, кукол себе нашли, адское отродье…
Люк снова сжался-съежился в его руках — невыполненный приказ жег кожу, кружил в голове огненным шепотом…Это ему, Сэму, шепотом, после противоядия к «черняшке», а Люку? Твари… Не пойду!
Убирайтесь-из-моей-головы,-вы! Вон! Стало легче… И тут… питомцы… двинулись вперед!
Нет, они не проснулись – движения все такие же: неуверенные, неточные. Как слепые… Как зомби. Люк всхлипнул и вцепился в его руку…. Вдруг они стали нагибаться, медленно, недружно, ненадолго… и через секунду Дин отшатнулся, заслоняя рукой лицо. Дин!
Дин отступил. В него летел песок, камни, обломки – все, что вслепую подняли на пути сонные «дети Азазеля». Это было не смертельно, но… но… Сэм скрипнул зубами – постепенно разворачиваясь в неширокую цепь, ученики наступали, оттесняя человека в тупичок между двумя примыкающими друг к другу домами…
Собьют, и…
— Люк! То, чем ты меня поил, оно где? Оно еще осталось? Осталось?
— Да… Ты хочешь… туда?
— Да!
Дин, прости. Я не могу выполнить твой приказ.
Они вылетели на улицу как пули из пистолета. Скрываться смысла не было – демоны ЗНАЛИ, что они здесь.
Ну так смотрите!
Дин, держись.
Дин…
Они врезались в группу, уже успевшую оттеснить Дина с дороги… Он еще держался на ногах, но отбиваться не мог, не мог даже видеть, куда его так целенаправленно загоняют – песок и камни летели градом, из-под ладони, прижатой к лицу, проступила кровь, а молчаливая толпа живых послушных кукол надвигалась все ближе, и это было так страшно, что Сэм не смог даже крикнуть.
Люк сбил первого «питомца» не останавливаясь, просто подножкой, толкнул на него следующего, и Сэм, присев, мгновенно сковал руку первого с ногой второго. Спасибо за наручники, Наставник! У вас просто потрясающий запас!
— Держись!
— Осторожно!
Камень летит в голову… Увернуться…
Собраться, Тир!
Сумасшедшая круговерть из камней и бьющих рук, из оцепенелых равнодушных лиц, пустых сонных глаз, тупых и безжизненных, как у зомби… Сыплющиеся удары, неуклюжие, но сильные.
Зомби, зомби…
Даже лежа в немыслимых позах, скованные черте-как, они дергались, пытаясь встать… Встать. Свалить человека, а потом стереть границу. Приказ действовал, и они до последнего попытаются его исполнить!
Не выйдет! Ну же, Удав, падай! Хорек, давай второго! Вот так! Быстрее… Быстрее! У вас не выйдет ничего, поняли, демонские твари?! И если вы только … если только с Дином что-то… мне плевать на всепрощение и любовь к ближнему, я вас в порошок разотру! В святой воде искупаю!
— Сэм, сзади!
Услышав этот голос, юноша чуть не пропускает удар – Дин! Смотрит, видит! Цел, глаза целы… только на лбу ссадина… крепколобый мой братишка…
— Сзади!
Что? А-а…
Демоны сменили тактику – пока парни разбирались с первой группой, из домиков вытащили вторую… Твою ж Преисподнюю! Всего метров тридцать осталось. Сэм никогда еще так не бегал…
Наручники кончились, этих пришлось вязать… Веревка кончилась тоже, а их еще оставалось двое. Высокий тип, которого дразнили Медузом за ядовитость языка и тоненькая Рысь…
— Сэм, бей по ногам…
— Мы все равно доберемся до вас, человек… – вдруг послышался сухой голос, и тело Рыси под руками Сэма обмякло. Демоны.
Сэм поднял голову – близко… Метров пятнадцать. Слишком близко…
— Пошли к дьяволу, — голос Дина хриплый, он неосознанно придвигается ближе. Пытаясь заслонить Сэма.
— Поосторожней со словами, Дин Винчестер… – девушка стоит у самой черты, черные глаза как дыры в Преисподнюю…
— Не припомню, чтоб я давал тебе автограф, красотка!
— Я получу автограф от вас обоих… От вас всех. И начну с милашки Сэма.
— Тебе не получить моего брата! – Дин сжал кулаки, — Катись в ад, пока не припекло!
— Только с тобой, Дин Винчестер… Ты получишь там долгую-долгую прописку… — глубокий, сильный голос женщины словно выпевал заклинание, — За все это. И, конечно, твой братец.
Что? Рука Сэма совершенно самостоятельно поднимается в человеческом (и очень неприличном!) жесте…
— Плохой мальчик Сэмми… Очень плохой.
— Оставь его, сука!
— А может, не такой уж плохой – черные глаза, казалось, прожигали насквозь…- Хочешь заслужить прощение, Тир? Сдай нам Дина. И вернешься…
— Что?!
— Просто сотри линию, Тир… Просто сотри линию, — чернота затягивала…- Отдай нам Дина. Это ведь он испортил твое будущее, он… Выбери свое будущее сам. Отдай. Сотри линию. Отдай!
Не смотри на меня, тварь… демонская… Не смотри! Голова… раскалывается… Что-то кричит Дин, но Сэм не слышит… Слишком близко! И их… трое…
— Сотри линию, Тир! Тир! Выбирай, Тир! Выбирай!
Руки сжимают песок и камушки, до крови царапая ладони… Когда он успел упасть на колени?…
— Тир!
— Я… Сэм! – как трудно поднять голову, как трудно взглянуть им в лицо… Но он смог. — И я… уже выбрал.
Он поднимается – ему помогают. Дин забрасывает его руку себе на плечо, Люк плещет в лицо водой… Сэм придвигается к Дину. Брат…
— Я выбрал.
Лицо женщины искажается яростью, и начинает что-то говорить, что-то незнакомое. Команду? Заклинание? Призыв?
Что б это ни было, но хорошего от него ждать не приходится.
Но она не успевает.
С трех сторон по застывшим на границе фигурам бьют лучи прожекторов. Они успевают вздрогнуть и повернуть головы – больше ничего. Потому что вслед за лучами в них врезаются упругие серебристые струи.
— А-а-а-а!!!!!! – в крике женщины нет ничего человеческого, она кричит и воет, катаясь по песку, зажимая ладонями лицо, натыкаясь на своих спутников, таких же мокрых и вопящих. От них валит пар, одежда плавится, по телам ползут белые пятна волдырей, красные – ожогов… А вода все хлещет, и губы Дина над ухом выдыхают что-то вроде «благодарю тебя, Господи»…
Из темноты выдвигаются два темных автомобиля, из них выпрыгивают четверо, перед демонами падают какие-то темные прямоугольники с вплавленным в них знакомым узором дьявольской ловушки… Прямо под бьющими струями святой воды к демонам придвигают эти странные коврики, переваливают корчащиеся тела, накрывают сверху клетками из серебристо блеснувших прутьев… Вода перестает течь, она давно размыла границу, но это уже не страшно…
— Дин Винчестер! – от еще одной машины на них надвигается очень рассерженный человек в черной одежде, — Клянусь, я когда-нибудь испрошу у Господа отпущение, и… Дать бы тебе подзатыльник!
— Сэмми… Сэм. Малыш, нет-нет, братишка, Сэмми-Сэмми… ну что ты… – голос Дина то сыпал утешающей скороговоркой, то срывался на почти панические нотки, — Сэмми…
— Вот! – слышится задыхающийся голос над головой, — Вот… Взял у Аспида… Попробуй!
Опять… рыжий…
Не хочу… не буду я больше пить эту гадость. Не хочу! Юноша кое-как разлепил глаза…
— Что… что такое?
Он машинально повел глазами по комнате, но Дин не дал ему повернуть голову:
— На этого не смотри… Вот сволочь!
— Я не понимаю…
— Когда пойму – прикончу! – пообещал Дин, зло косясь куда-то в сторону.
— Кого?
— Этого… – Дин прошипел сквозь зубы что-то заковыристое, так что Сэм свел брови, невольно призадумавшись, насколько это возможно с точки зрения анатомии… Вроде ж крыса и пес не скрещиваются… А при чем тут третье животное? Или оно не животное? И почему они адские…
И почему так тяжело дышать? Комната кружится…
Задумавшись, он пропустил короткий, но горячий диалог Дина с Люком, а к рукам Дина под головой и на плече давно привык (наверное, это единственные в мире руки, которым он может поверить) и поэтому перемещение брата и влившаяся в горло холодная жидкость с резким незнакомым вкусом оказалась полной неожиданностью.
— Эй!
— Тихо-тихо…
— Дин… кха-кха… что… это?
— Красненькая ампула и пара человеческих таблеток от отравления. Антидот, — в разговор вмешался Люк показал ампулу, — Видишь?
— Сэмми, ты как? Полегче? – перебил Дин, — Я ни черта не понимаю в этих лекарствах! Сэм?
— Ничего, — Сэм прислушался к себе – ему и правда было легче, противная слабость схлынула, непонятно откуда взявшаяся в животе глыба черного льда быстро растворялась… – Ничего… Вроде все нормально. Что это было? Он посмотрел на меня, и…
— И ты упал. Я… – голос Дина сорвался, и он на миг закусил губу, справляясь с собой, — Никогда больше не пугай меня так, братишка. Договорились?
Сэм не ответил. Только улыбнулся – Дин, взъерошенный и с притворной строгостью хмурящий брови, вдруг стал очень похож на себя прежнего…
… в тот день Сэм, лучась гордостью, сам получил от посыльного ящик, сам распаковал его, аккуратно собрав и выбросив всю бумагу. Его учительница, мисс Ева Зелински, видя заинтересованность мальчика, уже два раза проводила с ним дополнительное занятие.
А сегодня он получил от нее первое поручение! Да это настоящий подарок!
Сэм нежно взглянул на ящик и столкнулся с живым заинтересованным взглядом глаз-бусинок.
— Какая ты красивая, — прошептал он, протягивая руку, — Сейчас я тебя покормлю. Хочешь?
Его «поручение» оживленно обнюхало руку и, кажется, было согласно на все. Малыш счастливо улыбнулся.
Он сможет подержать у себя это чудо. Целых три дня! Ура!
— Дин! – позвал он радостно.
Брат отозвался с крохотной кухоньки, откуда плыл запах какао.
— Иди сюда!
Сэм влетел на кухню… и притормозил. Ему вдруг пришло в голову, что Дин может не обрадоваться его поручению. Хотя может, он просто жаб не любит? Когда Сэм неделю назад приволок домой редкую гигантскую лягушку, Дин побледнел и потом весь день ничего не ел. А заодно долго и жарко объяснял мелкому, какая это га… кхм, как он не любит лысых пятнистых тварей.
Но это ж не лысая!
— Дин, у нас есть морковка?
Старший брат оторвался от наблюдения за молоком, которое готовилось закипеть, и подмигнул:
— Уже голодный? Возьми апельсин. Папа привез целых пять фунтов.
Апельсины? Здорово!
Только…
— Дин, это не мне, это Констанс.
— Кому?
— Ну вот… – Сэм вытащил свое поручение из-за спины и предъявил брату, — Констанс…
Констанс была не лысая и не пятнистая, у нее имелась очень милая шерстка, черная, блестящая… но глаза одиннадцатилетнего Дина разом стали в два раза больше:
— Крыса?!
— Ага. Мне в школе дали! – похвастался Сэм, с беспокойством замечая, как брат отступает все дальше и дальше… — Дин, ты что?
— В школе?
— Она будет жить с нами. Хочешь подержать?
Зря сказал.
В следующую секунду Констанс испуганно пискнула и юркнула Сэму за пазуху, Дин стиснул в руке ложку, как «дерринджер», явно сдерживая тошноту, а молоко тоже заинтересовалось судьбой крысы и бурно полезло из кастрюльки под негодующий вопль Дина:
— Больше никогда меня так не пугай!
— А ты испугался? – невинно улыбнулся Сэм, пока брат, шипя и ругаясь, укрощал будущую кашу…
— Нет!
— Тогда дашь морковку?
… Сэм очнулся от воспоминаний. Дин смотрел на него выжидающе. О чем он?… Ах, да.
— Обещаю больше не приносить крыс. И жаб. И тарантулов…
Хорек и Дин уставились на него, удивленно подняв брови…
— И морковку для них просить не буду, — улыбнулся Сэм, — Честное слово!
Люк, разворачивающий полотенце, склонил голову и выглядел так, словно прикидывал, кого именно этим полотенцем связать – Наставника или все-таки спятившего Тира?
Но тут глаза старшего брата просияли счастливым зеленым огоньком:
— Сэмми! Ты помнишь…
— Ага… Милая была мышка!
— Крыса!
— И лягушка была что надо!
— Та еще красотка! Очешуеть! – Дин смеялся, хотя глаза подозрительно блестели…. – Старик, ну почему тебя вечно тянет на таких подружек?
— Между прочим, учительница предлагала мне не только их. Был еще Квазимодо…
— Старик, только не говори, что ты хотел притащить домой гадюку…
— Не, Квазимодо таракан. Мадагаскарский такой, громадный…
Дин рассмеялся с облегчением:
— Братишка… Теперь хоть крокодила заведи – слова не скажу.
Поверх плеча брата Сэм поймал взгляд Люка – тот смотрел… с завистью.
Минуты текли и текли… За окном неспешно двигалась ночь, и оставалось только ждать… Дин уже отзвонил в свою охотничью лигу, сообщив о новых обстоятельствах, настоятельно попросив поторопиться и теперь перебирал оружие, маскируя нетерпение…
— Так что он со мной сделал? – спросил Сэм, чтоб разбить тишину. Он бы лучше поговорил с Дином о другом… но им очень мешал Наставник. И Люк… Люк сидел тихо, листая журнал, который ему дал Дин… Наставник тоже вряд ли что-то смог бы сказать – по причине полной изоляции.
После обморока Сэма Дин и Люк обмотали демону голову, спрятав лицо и главное, глаза.
— Не знаю, — после паузы ответил Винчестер-старший… – Извини, Сэмми, мы пока не можем его убить.
— Я понял. Мне просто… ну я не знал, что он так может.
— Это, наверно, из-за той штуки, которой вас накачивали. Чернушка?
— Черняшка. Кровь Повелителя.
— Ну даже если кровь, то… ничего. Исправим.
— Как? – Сэм вспомнил, как его скрутило из-за одного пропущенного приема – если б Дин тогда не прислушался к его бреду и не влил ампулу… Интересно, он бы выжил?
— Как Тюфяк, — неожиданно послышался тихий голос. Люк. Рыжик не поднял головы от журнала, но явно рассчитывал, что его услышат.
— О чем ты?
— Тюфяк отвязался от этой дряни. За это его и прикончили так быстро. Чтоб остальные не узнали. Аспид настучал, он его соседом был… А сам пользовался, скотина.
— Подожди-подожди… с этой гадости можно соскочить?
— Что?
— Ну отвыкнуть от нее?!
— Можно. Тюфяк соскочил… случайно. Он на задании свои ампулы потерял. Зашел в какую-то аптеку, сунул пустую, попросил, дурачок, что-то похожее… Он думал, там такое продают.
— И что? Парень, не тяни жилы!
— Сначала выгнать пробовали, а потом когда он прямо там грохнулся, все-таки попробовали помочь. Оказалось, это просто.
— И давно ты знаешь?
— С весны. Арти… ну, Тюфяк, мне рассказал. Мы хотели удрать…
— И как ты выкрутился? Если на него настучали?
— А меня Аспид с тех пор на крючке держит. Требует всякое. То еду ему отдай, то… Сволочь. Я видал, как ты его, — глаза рыжего зло блеснули, — Знаешь, спасибо! Сам давно хотел…. Чтоб у него все поотваливалось!
Аспид?
Вот же змей ядовитый…
Сэм перевел взгляд на Дина и…
Дин!
Его старший брат привалился к стене и весь словно… обмяк. Словно выдернули из него какой-то стальной стержень, словно он наконец расслабился, избавился от части тяжеленного груза – и ноша теперь кажется легче.
Это он что… рад? Рад, что Сэм… что можно вылечить так легко?
— Спасибо тебе, Господи! – совершенно искренне проговорил его необычный брат, — Я твой должник!
— Дин?
— Обязательно выучу тот псалом из молитвенника пастора Джима! – пообещал охотник неизвестно кому и подмигнул юношам, — Все о кей, Сэмми!
Свет мигнул.
Дин осекся на полуслове.
Свет мигнул… погас… загорелся снова. И снова замерцал…
Нерешительная улыбка Люка погасла.
Демоны.
Пришли демоны…
Зря про охотников анекдоты ходят. Правда, зря. Склад, конечно, был заперт, но против охотников это не сработало. Замок сдался Дину без сопротивления и тот еле удержался от восторженного свиста, обозрев бесконечные полки, уходящие во тьму…
— Сэмми, похоже, нас навестил Санта-Клаус… Где тут батарейки?
Телефоны и вообще приборы связи хранились почему-то в разобранном виде – защита от любопытства, что ли?
Так что Сэм немедленно, с места не сходя, получил урок на тему «Как собрать телефон за шесть минут и заставить его работать».
— Эй, Эш… – пауза, и Дин быстро отодвигает свежесобранный телефон от уха, — Да тише, слушай, хватит! Да я это, я… нет… ты можешь выслушать меня или нет? Харвелл на месте? А кто? Ладно. Эш, срочно собирай всех, кто свободен или не очень занят и дуйте сюда. Прайд. Да, нашел. Сейчас не время, Эш, потом расскажу! Не знаю я координаты! Возьми пеленг. Определил? Все, жду. Да, Эш! Только снотворные пули!
Дин решительно положил разрывающийся от вопросов телефончик на стол и подмигнул юноше:
— Ну что, братишка? Кавалерия уже скачет на выручку. А нам пора малость поработать…
Полчаса каторжного труда – и вокруг обитаемой части Прайда лег неровный круг соли.
— Теперь им не войти? – Сэму очень хотелось протянуть руку и поддержать охотника, который еле держался на ногах и дышал, как рыба без воды… но он не решился, не зная, как Дин это воспримет.
— И не выйти… – Дин на миг прислонился к стене и прикрыл глаза… – Та тварь… которая ваш Наставник… мы еще с ним не договорили!
Зеленые глаза сверкнули остро и зло. И казалось, злость придала ему сил – он отлепился от стены и выпрямился.
— А ты правда забудешь? – вырвалось у Сэма. Спустя секунду он готов был себе язык откусить… ну зачем спросил?! Ведь ясно же… Кто такое забудет…
Дин вздохнул… и неожиданно юноша ощутил, как на его плечо легла горячая рука.
— Сэм… Я хотел отложить разговор. Мы ж еще не выбрались. Но ты прав – лучше разобраться сразу. Так вот — нет… я не забуду. Как ты тогда… остановился. Остановился, понимаешь? Остался… человеком. Я… рад, что ты мой брат.
В горле подозрительно зацарапалось…
— Дин…
— Все в норме, Сэм. Правда. Ну что, поработаем?
Еще один домик.
— Кто здесь?
— Крыса и Акула.
— Девочки? – брови Дина взлетели вверх, — Ну наконец-то, а то я уже себя извращенцем чувствую…
— Кем?
— Да ладно! Ну и бардак… Ты левую, я правую?
Затаить дыхание. Проскользнуть в сонную тишину. Двинуться вперед. Приготовить заряд снотворного… Пять… четыре… один!
Навалиться на сонное несопротивляющееся тело, задушить вскрик пропитанной эфиром тряпкой… так… Теперь укол.
Все.
Спи, Акула. До утра.
И не мешай.
Дин выскользнул из-за перегородки.
— Порядок?
Сэм кивнул, и Дин летуче улыбнулся:
— Мы с тобой просто песочные человечки! Надеюсь, детке приснится мороженое и косметика.
«Крысе? Скорей, дубинка и электрошокер,» — скептически подумал юноша, но возражать не стал. Не до того. Еще 8 домиков… А Дин еле держится на ногах.
Соберись…
Еще один домик позади… Еще. Дин больше не пытается шутить, он по-прежнему двигается мягко и быстро, но в неловком движении руки, в закрытых на миг глазах, в ссутуленных плечах чувствовалась огромная усталость. Слишком мало сил осталось после этой недели…
— Дин, стимулятор хочешь?
— Что?
— Ну такое лекарство… от него сильней становишься. Там…
— Тс! – охотник вдруг дернул Сэма к стене, нажал на плечо, вынуждая пригнуться…
Что такое? О! Спустя миг Сэм услышал то, что насторожило брата – за ближайшей дверью явно не спали. И голосов явно было больше чем два.
Дин мгновенно подобрался, торопливо вскинул руку, призывая к молчанию – почти коснувшись лица.
— Похоже, тут по ночам не все спят… – почти беззвучно выдохнул он… – Развлекаются?
— Новых пленных не привозили… – шевельнул губами Сэм. – Но тут живет Динго… Помнишь? С ним что-то странное творится в последнее время…
Зеленые глаза хищно сверкнули:
— А… парень с горящими штанами?… Есть о чем поговорить!
— Штанами?
Но Дин уже приник к стеклу, высматривая обстановку в комнате.
— Кажется, ваша черная гадость действует не на всех… – прошептал он после паузы… — Можно было догадаться… Приятная новость…
— А что там?
— Сюрприз для Наставника! – съехидничал старший братец, — И этих сюрпризов там четверо… Ну, братишка, придется обломать им весь кайф?
— Надо сначала остальных отключить… – пришла в голову Сэма мудрая мысль. Вторая тоже была неплохой — Дину надо отдохнуть. — Ты посторожи, я быстро!
И он сорвался с места, не дав Дину возможности возразить.
Быстро. Тихо. Бесшумно – не проследить…
Так… осторожней…
Здесь живет Рысь, а она чуткая. Шаг… раствориться в тенях… укол. Спи, рыженькая…
Львица… Щука… дальше…
Он уже выходил из последнего домика, когда услышал ЭТО – крики и шум борьбы…
Нет!
Сэм не помнил, как оказался у домика Динго – дорога исчезла из памяти, ее просто не стало. Просто белый дом с щелястыми стенами вдруг оказался рядом. И пляска теней на песке. И голоса!
— Хватай!
— Ах ты сволочь!
— Ыыыыыыыххх… он мне меня… ууу…
— Это ж пленный Тира! Эй ты, стоять!
— Может, тебе еще и лечь? – послышался чуть задыхающийся голос, от которого у Сэма в глазах посветлело – живой… Живой! – Обойдешься, демоненок!
— Ах ты, наглая тварь!
— Н-на!
Дин успевает отшатнуться, пропуская свистнувшие над головой дротики, заслоняется чьей-то спиной… телом, которое бессильно оседает к его ногам спустя секунду… успевает, но секунда промедления — и на него наваливается Гиена…
— Попался!
— Пош-шел ты… – рывок, яростный пинок под колено – падают оба…
— Дин, держись!
На голос оборачивается черноголовый Аспид, недоуменно раскрывает рот… и получает первым! Эх, дротики кончились! Надо было взять запас у девчонок. Аспид сгибается пополам, получая сразу два удара – в живот и сцепленными руками – сверху по голове. Ну, сволочь, падай!
И тебе – получи!
Промах, промах… Э, нет, Динго, а вот это – мимо!… Не выйдет, не заловишь, и ближний бой не навяжешь! В сторону… В сторону и вниз, уходя от удара в голову… Нырок, и только волосы шевелит ветерком… Пинок! Эх, мимо…
Дин сдавленно стонет – руки третьего, Мамонта, сомкнулись у него на горле… Сволочь, не смей!
Кажется, он крикнул это вслух… потому что все замерли…
— Вот это да… – наконец проговорил Динго, — Тирекс, ты соображаешь, что делаешь?
— А вы?
— Да с ним все ясно, Динго… – Аспид заворочался на песке, с трудом подняв голову… –Вырубите его и в домик обоих – до побудки еще часа четыре. Даже лучше так – он ничего Наставнику не скажет…
Вопль!
Сэм пропустил, что сделал Дин – но Мамонт заорал, как ошпаренный, и отшвырнул пленника, точно гадюку… Тот перелетел через тело четвертого, ударился о землю и затих…
И у сдержанного расчетливого Тирекса, хладнокровного воина Азазеля напрочь сорвало крышу.
Шаг вперед, один шаг, толчок опорной ноги, резкий полуоборот – носок кроссовки врезается Динго под челюсть. Есть! Добавить по голове, чтоб не встал! Теперь Аспид! Не удерешь, сволочь, никуда не денешься! Не надо было рот открывать… Н-н-н-на! Сэм бил на поражение и ничуть в этом не раскаивался – Тирекс жаждал крови, в этом они были согласны.
Что-то сбивает наземь, проклятье… белая вспышка боли и вкус своей крови на губах… Мамонт, камнем швырнул… вот тварь… Сэм пытается встать… Встать, пока надвигающаяся туша не подмяла и не вырубила его…
— Ты… — бормочет Мамонт, надвигаясь… – Ты…
Нащупать хоть пистолет… хоть дротик Аспида…. рука не слушается почти…
— Ты… Экхххх! – на лице Мамонта тупое изумление… и в следующий миг массивное тело (не меньше трех Сэмов) рушится на песок – кажется, земля дрогнула – и затихает…
— Сэмми… – Дин! Дин, шатаясь, пытается подняться с колен… В его руках пистолет, тот, с парализующими зарядами, – Сэмми… Живой, братишка?
Дин…
И опять плохо с памятью, не помнит он, как это вышло – они как-то оказались рядом… Как? Неизвестно… Стоя на коленях среди тел, он обнимал единственного дорогого в мире человека – живого, живого, живого…
— Дин… брат…
Они не стали перетаскивать бессознательные тела в дом… просто вкатили по дозе снотворного. Дин, пошатываясь, осмотрел юнцов и пробормотал, что «на сегодня у него кончилась любовь к ближнему, а с всепрощением всегда было туговато», так что пусть пока тут полежат…
Про любовь к ближнему Сэм чего-то смутно помнил, а вот на всепрощение не был настроен совершенно. Воспитание Тира, наоборот, призывало сначала врезать еще пару раз (нееееет, скорее, пару десятков!) а прощать уже потом… Может быть.
Особенно, если он правильно догадался, что забыл тогда Динго в его домике…. У, скотина!
Возле Мамонта Дин просто опустился на песок.
— Ну и туша…
— Дин… все нормально? – Сэм присел рядом…
— Ага. Просто… дай мне минутку, ладно?
О-о… Что-то он такое помнит… про минутку… был у них такой случай… в детстве… когда-то… после школьной драки… и правда после «минутки» Дин встал… только потом пришлось вызывать «Скорую». Черт, это я виноват… Ладно, мне и исправлять. Сэм присел рядом…
Преодолевая слабое сопротивление, закатал рукав черной рубашки и прижал к руке шприц.
— Все хорошо, Дин. Это лекарство… Это стимулятор. Сейчас будет легче.
— Эй!…
— Все-все. Все… Сейчас…
Дин разжмурил левый глаз, покосился на свой локтевой сгиб и с чувством ругнулся… И неожиданно улыбнулся:
— Ненавижу уколы! Сэм, я знаю, в какой колледж тебя отдать учиться.
— Что?
— В медицинский. Будешь меня латать с полным правом! Идет?
К домику Сэма они подошли скрытно и тихо – на всякий случай.
Но там, по крайней мере, на первый взгляд, было все в порядке. Сэм заглянул в окно…
Вроде порядок. Наставник по-прежнему сидел на стуле. Вроде молчит… Хорек темной тенью застыл на кровати, сжимая в руке пистолет и не сводя мрачного взгляда с пленного демона.
Вроде порядок.
Веревки нетронуты, линии на полу и потолке целы. Все в порядке…
— Пошли…
Люк-Хорек вскинулся им навстречу… и опустил пистолет.
— Долго вы…
— А ты соскучился?
— Нет, — усмешка рыжика была странно-довольной. – Не скучал…
Дин удивленно пригляделся… и покачал головой:
— О!… Да, парень, ты и впрямь не скучал. У вас что, развлечения такие?
— Нет, — в темных глазах проскочила злая искра, — Это я сдавал экзамен почтенному Наставнику! Надеюсь, на этот раз он мной доволен! Я старался!
— Да уж вижу… – Дин не отрывал глаз от демона, — Знаешь что, парень… Не хотел бы я быть твоим воспитателем!
Наставник, скорей всего, и правда был впечатлен плодами своего воспитательского труда по самое «не хочу». Но вот доволен – вряд ли.
Рыжик и правда постарался. К синякам, которые зрели на лице наставника после беседы с Дином, добавились новые… Да и просто синяками дело не обошлось.
Уходя, Дин оставил в домике фляги со святой водой, и юный ученик демонов сполна воспользовался предоставленным временем и разложенным на полочке инструментарием. Следы от шокера, впечатляющая коллекция синяков и крррррасная кожа, напоминающая сваренного рака…
Демон явно не скучал…
— Подумаешь! – с вызовом бросил Хорек, — Чему учил, то и получил!
Сэм пропустил, о чем они там дальше беседовали – Наставник поймал его взгляд, и от этих глаз, темных, холодных, злых, сердце провалилось куда-то в ледяную глубину. Разом захолодели руки, от лица отлила кровь…
Щенок…
Человечек…
Убью. Умрешь…
Сэма шатнуло.
Комната куда-то поползла… Потемнела.
Пол ушел из-под ног.