Утром субботы, шестого августа 2039 года, их работа стала в буквальном смысле полевой. Гвен лежала в траве, поминутно издавая страшные, но очень тихие хрипы: старалась не чихнуть. Поле просматривалось отлично, их кусты почти ничего не скрывали. С юга, там, где поднимались чахлые деревца, сидели Коннор и Хэнк.
Правее лежал Ричард, с интересом изучающий колонну муравьев, растаскивающих мертвую мышь. На голове у него сидела бабочка с переливчато-синими крыльями.
«Наблюдаю движение», — сообщил Коннор по связи в самое ухо. Ричард мгновенно поднял голову. Бабочка взлетела и снова села ему на макушку.
Руки приклеились к пистолету. Гвен прошипела хрипло и тихо:
— Надеюсь, наши уебки едут.
Хэнк тоже придушенно шипел:
«Кто тут еще может ездить!»
Вмешался Коннор:
«Три машины вместо двух. Еще раз, три вместо двух».
Андерсоны следили за шоссе. Гвен и Ричард — за бывшим полигоном бытовых отходов, на который вчера пришла отличная наводка. Судя по ней, планировалась передача крупной партии красного льда, засветка лиц кого-то покруче обычной курьерской швали.
Теоретически, барыги понятия не имели, что их вот-вот накроют. Практически — приехала лишняя машина. Коннор сообщил, что стекла затемнены, количество дополнительных бойцов неизвестно.
Если информация утекла, подкрепление могло потребоваться быстрее, чем было в плане. Аллен с командой находились на расстоянии двух километров к северу, чтобы не привлекать внимания. Надо было их ночью закопать на поле, Гвен же говорила!
Сейчас же оставались всего четверо: они с Ричардом и Хэнк с Коннором. Бронежилет показался очень хлипкой защитой. Она хотела бы робо-броню. Андерсоны, трансформируемся.
Машины появились в поле зрения. Первым шел ожидаемый серый джип выпуска эдак двадцатых, прокачанный и прочный. За ним еле полз, надрываясь, допотопный фургончик с плохо закрашенным бургером на борту. Нагружен был так, что аж брюхом по дороге скреб. И следом — совершенно незапланированный пижонский форд. Грязнючий, весь в пыли, но дорогущий, от колпаков на колесах до каких-то проапгрейженных крутых антенн. Через лобовое стекло джипа Гвен разглядела минимум четверых.
— Запросить Аллена? — Ричард тоже занервничал, аж диодом сверкнул.
— Нет. Справимся.
Две предыдущие операции сорвались на этапе вызова подмоги, канал мог прослушиваться. Третий раз не прокатит.
— Подкрепление раньше времени не трогать. Все камеры на передачу денег! — приказал Хэнк.
Ричард вытянулся весь, начиная снимать. Главное зафиксировать факт, а потом пусть хоть уходят, решила Гвен; найдут. Гнаться не нужно — хрен знает, сколько там рыл на них четверых.
— Слышь, Рич, скинуть Кону не забудь, — шикнула Гвен и хихикнула. — Вдруг тебе башку снесет.
— Я заливаю данные на сервер.
Машины остановились. Гвен переползла чуть правее: чтобы удобнее опереть руки для стрельбы.
Из первой машины вышли двое и сразу повернулись спиной к их точке — вот засранцы! Как назло — все загородили! Коннор тоже записывал видео, но с его позиции было видно еще хуже — машина загораживала.
Стало очень тихо. Поскрипывали цикады. Время текло — минута, две… вечность. Гвен глянула на часы — всего-то пять минут прошло. Шесть. Восемь. Двенадцать.
Раздался приглушенный голос от одного из вышедших:
— Да где эти сраные копы!
— Да хуй с ними, проспали, может. Давайте к делу.
— Сказано ждать, мудень!
Гвен зашипела в микрофон так тихо, как могла: «про засаду знают! Повторяю, нас слили!»
«Отступаем?» — уточнил Коннор.
«Сидим!»
Гвен аж губу прикусила до боли, судорожно размышляя, что делать. Из неучтенной машины вышел третий, они чуть-чуть передислоцировались, а она сама перекатилась чуть правее, рискуя засветиться. Зато отсюда было видно лица, и двух она узнала: известные крупные дилеры, Линд и Нэйлз. Второго пытались месяц назад посадить, не вышло — не собрали улик.
Третьего она не знала: белый, средних лет, неприметный мужичок в костюме. Интересно, кто это у них покупает?
Костюмчик начал бродить туда-сюда, разглядывая окрестности, и Гвен буквально вросла в траву, прищурилась, чтобы даже блеском глаз себя не выдать.
— Видимо, копов не позвали, — заявил костюмчик. — Вы прихватили что-то серьезнее муляжей?
— Надеюсь, это вы прихватили что-то серьезнее крашеного стекла. За деньги-то не сажают, — парировал Нэйлз.
Ого. Гвен была уверена, что они продают, а не покупают!
Костюмчик буркнул тише, не разобрать: мол, сделка бы все равно состоялась, с трупами копов или без них. Вот же мудак. Он реально собирался вынести засаду! Интересно, слышал ли Хэнк?
Но Гвен боялась сейчас даже дышать громче — в любой момент барыги могли присмотреться к странной кочке.
Линд прошел к фургону, раскрыл двери и громко присвистнул:
— Ого! Да тут полная партия! Сколько?
— Сколько обычно, что за тупой вопрос! — рявкнул костюмчик.
Гвен перекатилась обратно к Ричарду и снова замерла, дыша чуть громче. Все, пошло, пошло, пошло!
— Да-да, конечно. Половину на половину, все по плану.
Найлз тоже заглянул в фургон так, что только жопа торчала. Очень захотелось пнуть.
— Эти какие-то подозрительные. Что за ебло, а? Они не девиантные?
— Нормальные, — отрезал костюмчик. — Ты, выйди и сделай круг, потом внутрь.
Из фургона показалась очень полная женщина. Андроид без диода, сильно модифицированная, поняла Гвен. Она прошлась, слегка косолапя, осмотрелась по сторонам. Взглянула как будто прямо в глаза, но пошла дальше и вернулась в фургон.
Заметила или нет?
Линд постучал по борту.
— Ладно. Назад, сиди тихо, ни звука, — он проводил андроида взглядом и обернулся к костюмчику. — Хорошо. Если что-то не в порядке…
Он кивнул Нэйлзу. Тот вытащил спортивную сумку и протянул костюмчику.
— Настоящие. Макулатура остается у нас.
— Я проверю, — сказал костюмчик. — Если что-то не в порядке, знаете ли.
Он сунул пачку купюр в сканер, внимательно изучил и кинул обратно. Отдал ключи Линду — прямо под камеру, Гвен видела как в замедленной съемке. По-па-лись. Идеально.
— Зафиксировано, — одними губами сложил Ричард. — Я бы хотел освободить андроидов.
«Слишком опасно», — оспорил Коннор. Его голос в наушнике казался слишком громким.
Хэнк прошуршал по микрофону бородой:
«Задержим их. Гвен?»
— Хорошо. Задержание.
Она расслабилась, позволяя себе последнюю передышку перед рывком. Три главных фигуры, два лысых черепа в машине — охранники, вероятно. Андроиды, считать некомбатантами. В форде может быть подкрепление. Уже расходятся, костюмчик закинул сумку в форд. Может, его отдельно взять?
Ричард показал схему атаки, Гвен подтвердила. Ну к черту, вдруг уйдет!
Коннор со снайперкой прикроет, остальные в ближнем контакте, запрос Аллену на подкрепление улетел — главное, чтобы машины остались на месте.
Три. Два. Один!
— Руки за голову! Полиция Детройта! — заорала Гвен, вылетая из укрытия. — Бросить оружие!
— Отставить! — рявкнул костюмчик в ответ. — Я Николас Фриз, это спецоперация отдела по борьбе с наркотиками, вашу ж мать!
Он сунул руку в нагрудный карман, и Гвен его чуть не пристрелила, но наружу появился только значок. Найлз и Линд пятились к фургону, явно намыливались съебаться.
Охранник выскочил с пистолетом и Гвен выстрелила ему под ноги.
— Стоять, блядь, кому сказано! Вы оба, замереть! Сэр, значит, мы объединяем операции! Рич, наручники.
Они все пришли в движение: Ричард успел чуть быстрее, крутя главных фигурантов, Хэнк въебал по черепу второму охраннику. Гвен на секунду перевела взгляд на первую машину, оценивая расстановку сил, как грохнул еще один выстрел.
Между костюмчиком и Хэнком оказался Ричард. Гвен видела как в слоу-мо: вот он летит вперед, вот темнеет небольшая дырочка у него над бровью. Как левый глаз, голубой, заливает тириумом. Как забрызгивает синим Хэнка.
Гвен прострелила костюмчику руку и обе ноги, но Ричард все равно осел на сухую траву манекеном и так замер с широко открытыми глазами. На бровь потек тириум.
Коннор перехватил Гвен руку, не дал выстрелить еще раз — в лоб.
— Помощь уже в пути, детектив. Вероятность, что его починят — шестьдесят девять процентов.
Он занялся перевязкой.
Гвен опустилась на колени, пытаясь понять, что можно сделать, как помочь напарнику продержаться. Хэнк за спиной зачитывал формулу Миранды.
Она подтолкнула Ричарда, опустила его на землю, подложив руку под висок. Из фургона раздавались голоса, Хэнк выводил андроидов, арестованные выстроились по линейке с руками за головой.
Гвен подсунула Ричарду под голову куртку, закрыла ему глаза и поднялась. Он не зря поймал пулю. Все еще не зря. Не просто так. Он же андроид. Коннор всегда возвращался — Ричард тоже вернется.
Прилетел спецназ, скорая, костюмчика забрали, остальных тоже упаковали. На погасший диод Ричарду села синекрылая бабочка.
Внутри спасенных андроидов был красный лед. Килограммы красного льда.
***
Нужно было допрашивать задержанных и снимать показания жертв. Нужно было вводить в курс дела стажерок. Эхо и Рипл пытались разобраться сами, но помощь бы им не помешала. Нужно было выковыривать наркоту из андроидов.
Гвен чувствовала себя так, будто сама зависала, как старый глючный комп, и бессмысленно ждала приказов. Сил хватило только вызвать спецов из Киберлайф. Они забрали Ричарда — и все. Никаких комментариев. Никаких обещаний, только «мы сообщим, когда закончим диагностику».
«Он в реанимации».
Опознать костюмчика: значок не подделка, реально Фриз, полевой агент из отдела по борьбе с наркотиками, который их, блядь, продавал.
Получить информацию: восемьдесят шесть килограмм льда извлечено из андроидов. Живые, девиантные, перепуганные до истерики, ничего толком не знают.
Документы заполнял, тихо ругаясь, Хэнк: Коннор с девчонками был занят, допрашивая андроидов, к людям они не шли.
Память у всех, похоже, была то ли подчищена, то ли просто отсутствовала за указанный период — большинство андроидов едва могли назвать себя и выглядели откровенно паршиво. Иерихон будет, блядь, в восторге, решила Гвен, откладывая терминал с кое-как заполненными файлами — перечень вещдоков и отчет по операции. У Ричарда получалось лучше и быстрее.
«Он в реанимации. С ним будет все в порядке».
Ладно, что там с копом. Работал в отделе уже несколько лет, никаких нареканий, отличный спец, бла-бла… И попадается на продаже чертова красного льда в промышленных масштабах!
— Рид! — крикнул Хэнк. — Иди сюда!
Он вручил терминал. Там был не отчет, а запутанная схема потенциальных связей, на которую, откровенно говоря, всегда хватало нервов только самому Хэнку.
— И?
— Глянь свежим взглядом, я пойду помогу Коннору.
— Не веришь в свои мозги, алкаш старый?
Хэнк раздраженно грохнул планшетом и ушел. Ричард бы отругал ее за глупые доебки.
«Он в реанимации».
Нужно будет извиниться. Потом.
Гвен задумчиво изучала схему, то приближая, то отдаляя. Хэнк внес кучу имен, но подсветил только двоих: зафиксированного уже Фриза и какого-то хрена Калтера. Остальные были только предполагаемыми участниками.
Логично: без магии такое в одиночку не провернуть. Значит, кто-то был в доле, кто-то прикрывал, и кто-то наверняка был выше. Когда копы торговали наркотой в таких объемах, всегда был кто-то «выше». Она покосилась на жестикулирующего Хэнка в дальнем углу и снова вернула взгляд на список. Непосредственный начальник Фриза? Сослуживцы?
Коннор сообщил, что наркота была зарегистрирована как вещдок и списана, но вместо уничтожения попала на продажу.
Мимо кого эти вещдоки точно не пройдут ни при каких обстоятельствах?.. Гвен приблизила второе имя. Заведующий отделом улик. Нед Калтер: лейтенант, выслуга лет, подпись на каждом акте о списании вещдоков отдела по борьбе с наркотиками, включая подозрительные. Если даже этот кадр ни при чем, он обязан знать, чья это лапа шарила у него в архиве, как у себя в трусах.
Возможно, мысли шли неправильно, но для начала стоило взять Калтера. Хуле он прохлаждается, пока остальные носятся! Или умирают.
«Он в реанимации».
— Эй, Андерсон! Хэнк! — Гвен махнула ему рукой, — Тебя прикрыть? Хорошая наводка.
— Если это то, что я думаю… хмпф! — лейтенант взъерошил волосы, затем кивнул. — Поехали. Кон, если будут спрашивать, мы на Шерп-стрит.
Домашний адрес. Конечно. Суббота же у всех нормальных людей. Мастерство не пропьешь, думала Гвен, выводя машину из гаража. Сама она как-то не предположила, что не все в полиции пашут без выходных, пока кое-кто ловит в голову пули от ублюдков…
«Он в реанимации».
Хороший район, приличная улица, брызгалки на газоне. Гвен прошла и первой грохнула в дверь, перебирая в голове доказательства. Косвенные, но судье должно хватить. Списано девяносто восемь килограмм, в продаже найдено девяносто шесть, пересыпать в новый пакет несложно.
И это только за последний сезон! Нед Калтер сидел на жопе ровно уже четыре года, речь могла идти о тоннах.
Дверь открылась, и сначала Гвен не поняла, почему за ней никого нет. Вместо ожидаемого дядьки на них смотрела девочка на инвалидной коляске: лет четырнадцать, не больше.
— Вы к папе или из школы? — уточнила она. — Что-то случилось?
Хэнк выступил вперед.
— Да, Мелани — тебя ведь Мелани зовут, верно? Нам очень важно прямо сейчас поговорить с твоим отцом. Где он?
— Папа сейчас выгуливает Джека, нашего щенка. Только вы его надолго не задерживайте, ладно? Доктор просил не опаздывать.
— Попроси кого-нибудь еще тебя отвезти… позвони маме. Разговор будет долгим.
Хэнк покачал головой, а Гвен стиснула зубы почти до боли и отвернулась, чтобы не смотреть в глаза девчонке. Только поэтому и заметила, как на противоположной стороне улицы внезапно начал ускорять шаг мужчина в шляпе. Вокруг него игриво прыгал щенок на поводке.
Та же самая рожа, что и в досье. Гвен рванула поперек шоссе, прокатилась по капоту тормознувшей тачки и сбила мужика с ног, пакуя в болевой захват.
— Нед Калтер? Вы, блядь, арестованы за участие в преступной схеме!
Гвен едва не вышибла ему зубы, но Хэнк поймал за руку:
— Все, ууух, все, пакуй в наручники.
Мужика трясло. Гвен злобно фыркнула, затем и впрямь нацепила наручники на запястья Калтера. Кол-лега, сукин сын… Честный коп от своих же бегать не будет.
Хэнк торчал рядом, упёршись руками в колени и перехватив щенячий поводок. Пес радостно тяфкал и тыкался во всех носом. Гвен поднялась, одернула порванные на коленях джинсы и обернулась. Девчонка так и осталась на пороге дома, держась рукой за дверь. Кажется, шок.
Гвен аж затошнило: дом, дочь, собака, мирная жизнь, как у нормальных людей, так какого ж черта ублюдок Калтер полез в аферу со льдом? Какого черта Ричард из-за него словил пулю и, может, прямо сейчас умирает?..
«Он в реанимации».
— Медленно вставай без резких движений. Ты знаешь правила.
Трусливый взгляд, сбивчивое «пожалуйста, я все объясню, поймите»…
Гвен подумала, что он не может быть главным. А если главный — то уедет за решетку до конца дней.
— Двигай, мразь.
Гвен толкнула его к машине, Хэнк снова схватил ее за плечо:
— Достаточно. Рид, без резких телодвижений. Я поговорю с ребенком, ты сиди так, чтобы я тебя видел.
Пришлось кивнуть. Отстранения ей только не хватало посреди проклятого дела!
Ричарда вылечат, починят, починят. Гвен катала эту мысль, как стеклянный шарик, и слегка успокаивалась. Мог ли вот этот дядька — немолод, есть чем рисковать, не полевой агент — задумать и реализовать такую масштабную схему по перепродаже списанной наркоты? Теоретически — мог, на практике — очень сомнительно. Мозгов бы хватило не лезть. Струсил бы в последний момент. Вон, сидит, мямлит что-то про обстоятельства… Гвен была уверена: надавить на такого, и сдаст всех, кого помнит, подозревает и просто видел поблизости, лишь бы спасти жопу.
Но если в деле кто-то повыше, подмахивать документы могло быть наименее рискованным делом. Гвен изучила его долгим взглядом. Надо вытягивать всю схему. Всю, до последнего человека, как бы высоко ни тянулись хвосты.
В прошлый раз за такую разборку она потеряла звание, на этот раз могут пристрелить.
«Он в реанимации».
Гвен дождалась Хэнка и завела мотор, направляясь в участок.
***
Сообщений от Ричарда так и не было, так что Гвен закончила с работой и отправилась проверять лично. Ладно, Хэнк ее выпнул, чтобы не мешалась под ногами со своими нервяками. Окей, это было справедливо.
«Я в норме».
Гвен стукнулась головой в руль и прикрыла глаза. Потом завелась и двинула наружу.
«Я не истерю из-за моего чертова напарника».
«Он андроид».
«Он в реанимации».
Пластиковый сукин сын Коннор ведь возвращался. Солнце шло к закату, и в первых синеватых сумерках мерещились проклятые пузырьки, как в очень, очень глубокой холодной воде.
Ремонтный отдел Киберлайф даже размещался недалеко от участка, в центре, так что Гвен не успела слишком сильно загнаться. Сейчас будут нести всякую чушь: «трудоёмкие манипуляции, необходимо время и дополнительная оплата деталей, в противном случае качество работы не гарантировано»… Или что там еще придумают. Почему-то же он пока не написал!
Когда она вошла, Ричарда паковали в прозрачный синий мешок. Рыжий пацан в униформе Киберлайф старательно пытался застегнуть молнию, но мешок был слишком узкий, у него никак не получалось.
— Эй! Это что за процедура?
— Детектив Рид, верно? Вы с ним работали? Ваш судмедэксперт, Марша, уже вернулась в участок.
— Я ее не видела. Его что, в новое тело уже переписали?
Гвен старалась не смотреть на это чудовищно мертвое тело. Просто сброшенная оболочка. Сейчас придет.
Техник нахмурился и пожевал губы. Фред, родинка на правой щеке, зубы кривые. Удобно для опознания. Какого хрена Марша не написала?! Ведь уехала, значит все уже решили! Могла бы и успокоить!
— Н-не совсем… — техник опустил взгляд на упрямую застежку. — Понимаете, это, как бы вам так объяснить попроще… Короче, невозможно. Ну, то есть, технически, я имею ввиду, потенциально можно попробовать перезапись, но практически это все равно что дублить с битой флешки, знаете, такие старые штуки. Мы скопировали память, но там только несколько дней. А вот личностная имитация — тут все намного сложнее… В общем, никак. Заполняйте форму, все равно проще и дешевле нового завести, чем этого пытаться восстановить.
Застёжка наконец поддалась, и техник со вздохом разогнулся.
— Вы же из полиции, так что вам должны бесплатно нового выделить.
Гвен молчала. Если бы она шевельнулась, пиздец был бы ебучему Фреду. Он что-то понял и заткнулся, смотрел, как котенок на пылесос.
— Ты его восстановишь, Фред.
— Я бы хотел, но это долго и дорого, не покрывается контрактом…
— Меня не ебет!
Фред отпрыгнул и прижался к стене.
Он пару раз начинал что-то говорить, тут же затыкался, глотал воздух ртом, как рыба… Гвен сделала шаг вперед и расстегнула мешок, хотя Ричарду не нужно было дышать.
— Мэм, я вообще не уверен, что полное восстановление возможно! На нашем оборудовании, по крайней мере, даже если все будут работать, не только я… Пуля задела ему мозговой модуль, сбила с места и покорежила питание, все структуры повреждены! Ну, то есть, я могу попробовать их заменить, но информация просто пропала уже и продолжает пропадать, он останется парализованным, глухим, я не знаю! Я же не волшебник и не Элайджа Камски! Понимаете, мэм? Ну, я попробую, но я не могу ничего обещать, это просто не мой уровень!
Гвен закрыла глаза, открыла, чтобы не пристрелить его на месте. Ричу не поможет, если она сядет. Ему нужно перестать терять память.
— Ты можешь стабилизировать его состояние? Чтобы больше ничего не разрушалось и перенесло дорогу.
— Н-ну да, наверное…
— Вперед.
Гвен выдернула телефон из кармана, как пистолет. Чувак аж подпрыгнул. Ей просто нужно было позвонить. Напарник в ее смену не умрет.
Фред откинул полу мешка и начал вскрывать голову. Ричу не шло лежать в мешке для трупов.
Гвен слушала монотонные гудки. Еще не так уж поздно, но кое-кто вечно жил поперек любых расписаний. Тихо шипела изоляционная пена, которая лилась в башку Ричарду. Полилось из ушей. Когда-нибудь Гвен будет его этим подкалывать.
Звонок должен был уже слететь, когда знакомый голос сонно промычал в трубку «аугхздесь».
— Мне нужна твоя помощь. Срочно. Приеду через двадцать минут.
— Восьмой час, медвежонок… Какое плохое зло я тебе сделал, что ты звонишь в такую рань?
— Восемь вечера! И мне нужна твоя помощь, прямо сейчас, я не шучу.
Сейчас пошлет к черту. И так странно, что ответил так мирно… Но после самой короткой паузы в мире собеседник абсолютно проснувшимся голосом выдал:
— Приезжай. Ты знаешь, куда.
Гвен повернулась к технику. Тот показал большой палец:
— Я закончил! Помочь с перевозкой?
— Справлюсь.
— Его нельзя сильно трясти!
Гвен подняла тяжеленный корпус прямо в пакете, крякнула — как штангу тягать. Голову она осторожно пристроила на плече. Нет уж, друг, еще сильнее разбиваться не нужно. Техник смотрел квадратными глазами и молчал, потом спохватился, помчался открывать перед Гвен двери.
Тяжеленный, холодный корпус походил одновременно и на манекен, и на труп. Никакого дыхания, конечно, ничего живого, тириум больше не циркулирует, даже иллюзия жизни пропала…
Гвен опустила его на заднее сидение и уложила поудобнее. Чтоб шея не затекла, конечно.
Дорога к дому на краю Детройта заняла чертовски много времени — гнать было нельзя. Ничего. Торопиться некуда. Гвен кусала губы и старалась держаться.
Небольшой дом, в котором она еще не бывала. Навстречу машине вышли Хлои. Гвен обрадовалась им, как родным. А вот еще и каталка с фиксаторами, как на скорой!
Но Ричарда она вытащила сама, без помощи Хлой, им позволила только пристегнуть ремнями тело. Спина уже болела от таких нагрузок без разминки, но Гвен только выпрямилась и последовала за ними.
Никакой тряски.
Одна Хлоя толкала, вторая подключила Ричарду на голову светящееся кольцо поперек лба и внимательно его изучала. Гвен все никак не могла продышаться, как будто бежала марафон.
Элайджа Камски помахал ей от ремонтной панели с пыточными какими-то захватами и широко улыбнулся. Первым делом он махнул над головой Ричарда сканером, вторым — указал, как крепить. Хлои занялись этим, одна мягко отстранила Гвен, кинувшуюся помогать.
— Привет, Гвен. Я уже отсканировал произошедшее, лучше давай про этого типа — откуда взялся. Это нетипичная модель, планировали под серию, но не запустили. Уникум. Рассказывай.
Гвен смотрела, как он лепит датчики к безвольно обвисшему телу. Одна Хлоя продолжала что-то делать с головой, пока не пропал скин, вторая срезала одежду. Бесполая белая кукла теперь почти не напоминала Ричарда.
Потертости, содранный и заплавленный пластик, следы от ударов. Рука оказалась совсем холодная. Мягкие подушечки на пальцах и ладони прожались и вернулись к форме.
Он ничего не чувствует. Сейчас Эл посоветует принять неизбежное и привыкать к новому. «Что, уже смирилась?» — мысль была как пощечина.
Но все-таки что-то попискивало, работало. Хлоя начала вытаскивать из головы начинку, потом туда полез Эл, вытянулся весь. Подкачался, отощал, бороду сбрил. Гвен действительно давно его не видела. Да, вопрос же…
— Я не знаю, откуда он взялся. Говорил, что экспериментальный, сбежал из Киберлайф и пришел к нам.
«А еще он Коннор. Он помнит меня, поэтому так сразу показал характер. Еще он самый фееричный раздолбай в мире и влюблен в Хэнка по уши, а еще он мой лучший друг».
Элайджа заговорил на своем инженерном, Гвен сразу пропустила все мимо ушей. Но пока еще не отключил. Пока еще…
Что-то про настройку электропитания, подавление сбоев, охлаждение…
Схемы повисали в воздухе, он их крутил, переставлял, что-то включал. Потом повернулся к Гвен.
— Итого: чинить будем долго. Куча нудной работы, потом восстановление, может занять пару месяцев. Кофе будешь?
— Это значит, ты его починишь? Он выживет? Я буду должна!
— Он и не умирал. Будешь должна, конечно. Жизнь! И услугу, — Элайджа хлопнул ее по плечу.
Гвен отстранилась. Она все еще была как будто под толстым слоем холодной воды. Хлоя заговорила про шок, про запредельную нагрузку. Кто-то схватил под локоть, уронил на стул, в руки сунули стакан. Гвен отпила, звякая зубами по кромке. Холодное, горькое. Потом дали что-то теплое и горькое. Кофе.
Она смотрела на распятое белое тело, совершенно мертвое на вид. Это его нормальный вид. Просто он такой под скином, ты тоже под кожей не красотка. Он не умер. Он просто…
В реанимации.
Сердце колотилось в ушах. Хлоя что-то ворковала над ухом, пыталась успокоить, но Гвен не волновалась, просто ничего не чувствовала, кроме чудовищного облегчения. А потом стало темно.
***
В голове было как после вечеринки — темно, пусто и звонко. Гвен подняла голову, с трудом разлепила глаза. Чужое место. Диван. Плед. Хлоя рядом.
Ах да, точно. Она помирилась с Элайджей. Или не помирилась, но он взялся решать ее проблемы. Чинить ее Ричарда.
Судя по часам, было шесть часов утра, она спала охренительно долго. Что-то в том стакане наверняка было.
Сегодня воскресенье. Не нужно идти на работу.
— Привет, — Гвен махнула Хлое. — Чего как?
Та застенчиво улыбнулась — совсем как человек.
— Доброе утро, детектив. Вам нужна какая-нибудь помощь, еда, напитки, информация, включая хорошие новости?
— Давай хорошие новости.
Хлои ее бесили меньше всего. Они были милыми, да, а еще Эл ими невероятно гордился, просто каждую бы расцеловал.
— Элайджа утвердил прогноз для Ричарда как «положительный». Кроме того, вам приходили сообщения, рекомендую проверить.
«Марша рассказала, что с Ричардом», — писал ей Хэнк. — «Оставайся дома до вторника как минимум, и чтобы я тебя не видел! Фаулер одобрил».
Это не была очень крутая новость, но Хэнк был прав. Она сейчас бы точно кому-нибудь шею свернула. Ладно. Есть другие дела, а Хэнк справится, пока она не оклемается. У него там Коннор, Рипл, Эхо — есть, на кого скинуть работу.
— Охренительно. Эл все еще в мастерской?
— Нет, но скоро спустится. Я могу сервировать завтрак прямо там.
— Окей. И знаешь, Хлоя… — Гвен помедлила. — Спасибо. Я ценю.
Диод поморгал желтым и вернулся в мирный синий. Она только улыбнулась.
***
Ричард висел на ремонтном стенде, голый, белый и беспомощный. Даже неловко было на него такого смотреть — с проводами в голове и кабелем, идущим под тириумный регулятор на груди.
Графики выглядели пологими. Что-то попискивало, равномерно и раздражающе.
— Держись. Сдохнешь — выволоку, понял?
График дал небольшой пик.
Все-таки пришлось усилием воли перевести на него взгляд. Гвен тронула скулу, на которой оставалась ссадина еще после… черт знает. Она не могла вспомнить точно.
— Я тебя вытащу и посажу перед Хэнком. Будешь слушать лекцию, как вредно ловить пули, понял? Особенно башкой.
Пулевое отверстие сливалось с белизной пластика, залепленное чем-то изнутри. Гвен замолчала — и график перестал дергаться, стал пологим и мирным.
Дверь зашипела, пропуская Хлою с подносом. Чашка кофе, большой круассан с сыром. Прямо-таки еда из детства.
— Вы можете видеть графики активности биокомпонентов. Они интегрируются в системы взамен поврежденных, параллельно идет процесс переиндексации воспоминаний. Это блокирует мыслительный процесс.
— Он что-то помнит?
— Воспоминания существуют в системе, но они переносятся на донорские носители и переиндексируются. Это может занять некоторое время.
— Некоторое — это сколько? И где Эл, спать пошел?
— Элайджа наверху, работает над алгоритмом ускоренной интеграции. Часть информации будет потеряна, пока неизвестно, какая именно.
Сколько, сколько! Гвен подавила желание рявкнуть на Хлою. Она точно не виновата и так уже сжалась вся, как котенок. Вечно Эл отмазывался этим вот «когда-нибудь».
Отхлебнуть кофе резко было плохой идеей, пролилось на майку, Гвен выругалась и снова увидела этот пик.
Хлоя тоже увидела и просияла.
— Детектив Рид, вы ведь значимый субъект для него, не правда ли?
Она смотрела и накручивала прядь волос на палец. Анимация покоя, вспомнилось вдруг из далекого прошлого. Эл это говорил лет пятнадцать назад.
— Ну вроде того. Мы работаем вместе.
«А еще он у меня живет. За вкусный завтрак и общие тренировки».
— Возможно, он будет эффективнее индексировать по-настоящему значимые воспоминания и стараться активировать мыслительный процесс, если будет слышать ваш голос… Да, Элайджа подтверждает: общение с Ричардом может ускорить восстановление. Можете остаться на весь период или просто приезжать. Это даст положительный эффект для вашего напарника и для Элайджи. Он очень по вам скучал.
— Я тоже.
Гвен запихнула круассан за щеку и неловко поежилась. Чего сболтнула-то… Черт знает, что это Хлоя — она вообще ему кто сейчас, питомица? Поделка? Помощница?
Дочь?
Да черт разберет Эла!
Хлоя поставила поближе кресло.
— Я слышала, что вы поругались из-за меня.
— Нет, — Гвен хмыкнула. — Нет. Он не понял, когда надо затормозить, а я тогда злая была и нарычала. Вот и… Ладно, ты тут ни при чем.
График снова дал небольшой пик. Гвен дождалась, пока Хлоя выйдет, и тихо сказала на пробу:
— Хочешь, я расскажу, почему мы на самом деле поругались с Элом?
Снова пик, уже побольше. Окей, так-то лучше. Она переставила кресло поближе и взяла его за руку. Пальцы не сжались в ответ, и от этого аж что-то кололо в груди.
***
Все-таки Гвен поднялась наверх. Элайджа был в рабочем модусе, реагировал на реальность фрагментарно и, кажется, не понял, что она вообще говорит — весь был в экране. Азартно писал какой-то код. Приятно было видеть его таким бодрым.
— Ты же просматриваешь свою лабораторию? — Гвен потрясла его за плечо. Эл повернулся, фыркнул, поморгал, как будто вынырнул из воды.
— Что?
— Лабораторию, где Ричард висит — ты на нее смотришь?
— Сканирую данные с биокомпонентов. Без звука. Можешь признаваться в чувствах, я не спалю.
Гвен фыркнула.
— Да какие там чувства. Он мой напарник, поймал пулю из-за того, что я тормознула, вот и все.
Элайджа кивнул.
— Я должна извиниться, да?
— Забудь. Просто заходи иногда.
Он улыбнулся, немного криво, и снова пропал в экране. Ладно. Успеют еще поговорить.
Гвен мысленно объявила операцию «вытащить рядового Ричарда», возвращаясь вниз. Никакие картины и красоты ее не волновали — была только цель.
Заставить его реагировать. Реанимировать воспоминания, вернуть интерес, подцепить крючком, чтобы не смел больше умирать.
В целом, это напоминало немного допрос, только совсем наоборот: на этот раз говорить придется самой Гвен, говорить много и убедительно, чтобы ее молчаливый слушатель заинтересовался и все-таки сумел собрать в кучу кейс… очень большой кейс — целую недлинную жизнь.
— Так. По некоторым признакам, ты меня сейчас слышишь и, возможно, даже запоминаешь, так что давай имей в виду — Эл тебя вытащит.
Снова приподнялись пики. Ричард слушал — или она хотела в это верить. Гвен осторожно тронула его живот — и снова пики. Он даже защититься не сможет…
— Когда-то я ударила тебя сюда. И я была неправа, слышишь? Просто ты был охуительный, профессиональный, красивый, и я пересрала, что меня заменят. Знаешь, очень страшно, когда ты учишься столько лет, а потом пинок под зад. Детектив же, неуязвимая профессия, как ее автоматизировать… А потом приходишь ты, весь правильный, в галстучке, без шрамов и выговоров. Идеальный коп с идеальным характером. Помнишь, как ты на того девианта-убийцу орал? Двадцать восемь ударов ножом! Я вот помню, — она усмехнулась. Добавила тихо: — Коннор?
Реагировали только мониторы. Диод оставался синим. Гвен помолчала. Снова взяла руку, нажимая на подушечки на пальцах, как коту — только когтей не было. Мягкие. Она вспомнила все те десятки прикосновений — с чашкой кофе, с курткой, с мазью на очередной ушиб.
Заботливый. Дозаботился до того, что умер.
Гвен прокашлялась и снова заговорила — на этот раз про их первую встречу, тогда, на допросе андроида Ортиза.
К вечеру она охрипла. Пики стали чуть-чуть выше — и все, больше она ничего не добилась.
Утром она снова пришла и начала говорить. Да, если б не Хлои, которые выгнали ее спать на постели, она бы не ушла, но теперь планировала потратить день максимально эффективно.
Гвен запретила себе думать, что будет, если все так и останется — пики на мониторе, неподвижный белый манекен на стенде, и ее бестолковый монолог. Рано или поздно они все исправят, сомневаться в этом было нельзя. Элайджа — гений, Рич чертовски живуч, у них все получится.
— Что тебе еще рассказать, жестянка? Такого, чтоб пробрало всерьез, чтоб ты пришел в себя, а? Хочешь, про театральный клуб в школе расскажу, в который я полсезона ходила? Я маме обещала и даже не предполагала, какая там грызня за право быть главной героиней на типа сцене… У нас в отделе по сравнению с этим фигня, а не интриги. Давай. Однажды я записалась в театральный клуб…
Время шло, внятных признаков улучшения не наблюдалось. К вечеру третьего дня ее уже конкретно колотило. Элайджа ничего толком не обещал, горло опухло от такого количества пиздежа. Пики, кажется, стали слабее. Она уже надоела? Перегрузила? Может, Ричарду больно там, со всеми этими проводами?
Гвен провела по ладони и прижалась лбом к холодному гладкому пластику.
— Ты мне нужен, слышишь? Как я одна работать буду, Рич? Кто меня за шиворот оттащит?
Если бы кроме этих графиков, непонятно на что и как реагирующих, было бы хоть что-то! Хоть какой-то признак улучшения! Хоть полоска загрузки!
— Слушай, жест… Рич… Коннор. Я тебе расскажу секрет, который больше никто не знает. Даже Элайджа. Надеюсь, он не подслушивает… Эл, если ты подслушиваешь — отключись немедленно! Слышишь, Кон? Рич? В общем, это для тебя. Может, ты там разозлишься и будешь выплывать активнее. Только выплывай уже, ну?
Гвен помолчала. Ноль реакции. Ладно. Пластик ладони потеплел под ее пальцами. Гвен снова ткнулась, задерживая дыхание, как в детстве — чтобы не расплакаться.
Никто не знал. Даже Элу она не говорила, хотя тот подозревал. Ни маме, ни копам, ни психологу — всем она рассказывала одну и ту же версию, которую Рич наверняка раскопал в досье. Что на ее отца напал неизвестный, ворвавшись в дом, пока она, девчонка двенадцати лет, пряталась на кухне под столом.
Ворвался, выхватил его наградной пистолет и произвел четыре выстрела: два в корпус, два в лицо, но одна пуля только оцарапала ухо. Судя по баллистике, стрелял человек не меньше двух метров ростом с близкого расстояния. Отпечатков ног не осталось, Гвен вытащили из-под этого стола полицейские.
Иногда Гвен сама каким-то краем сознания верила, что действительно, кто-то вломился в дом, застрелил отца, пока сама она пряталась под столом… Кого-то, кого она не видела и не смогла опознать ни на одном из допросов.
Да, ей было двенадцать. Гвен к тому времени уже перехотела быть космонавткой и запоем читала про убийства. «Тру Крайм» был намного интереснее придуманных приключений. Хотя еще к мечте о космосе Гвен подошла серьезно: начала регулярно бегать, отжиматься и приседать. На вид ей давали лет четырнадцать, она была длинная, тощая, в школе у нее не было конкурентов в армрестлинге — даже пацаны на два года старше часто проигрывали, а уж своя же мелочь тем более.
А чтобы ловить преступников, надо быть еще более сильной! С Элом они изучали схемы, мама пускала в тир пострелять, Гвен наизусть могла назвать все почвы в округе и проследить, куда пропал соседский кот. Она даже нашла потерявшегося ребенка, забившегося в подвал.
А потом в жизни снова появился отец. Нашел их дом, вычислил как-то и пришел, огромный, пьяный и злой. Мама просила не лезть, дать им поговорить, Гвен не лезла, хотя они не говорили — отец кричал, мама плакала.
А потом он ударил маму по лицу и ушел.
«Это ничего», врала мама. И такое бывает. И это не значит, что папа плохой, он просто очень, очень обозлился, и очень скучал по Гвен, и любит ее, просто вот такой вот он стал, что поделать. И тетя Джеральдина их любит своей особенной любовью, поэтому и сказала, куда они уехали…
«Все будет хорошо», врала в ответ Гвен, чтобы ее успокоить.
Она почти поверила сама — одной половинкой себя. Второй она готовилась к тому, что хорошо не будет, и даже заранее собрала вещи. Вдруг снова придется бежать через окно!
Отец пришел с пистолетом и заявил, что дочь будет жить с ним следующие семь лет, раз уж Амелия — мама Гвен — украла ее. Чтобы никакой полиции, чтобы вечером дочь была готова — он придет и заберет.
Гвен упрашивала его дать ей доучиться хотя бы до рождественских каникул. Тогда отец наотмашь хлестнул и ее по лицу — Гвен помнила это чувство полета. Как щенка отбросил.
Почему мама не пошла в полицию? Ни раньше, ни потом? Гвен спрашивала позже, но та не смогла внятно ответить. Может, от ужаса взыграла память предков, нелегальных мигрантов. До сих пор бывало так обидно. Доберись мама до копов еще в первый раз — и всего этого можно было избежать.
Но она не добралась и вечером покорно сдала Гвен со спортивной сумкой, шепотом пообещав, что обязательно за ней вернется, вот только что-нибудь придумает.
«Это моя дочь, слышишь, ты, шлюха?» — прорычал отец. — «Моя! Только посмей сунуться — никакой суд тебе не поможет, никакие копы, я вас раньше порешу! Я в аду был уже, ясно, шалава?!»
Гвен помнила его почему-то обрывками. Высокий, сильный, почти не располневший, хотя его списали со службы много лет назад. За что? Она не помнила. Но помнила его споротый с формы нарукавный знак: семиконечную алую звезду с бело-синей VII поверх — военный, ветеранский. Почему-то она так и не поинтересовалась, где служил отец, когда сама пошла в армию. Может, чтобы не ограничивать себя выбором рода войск. Мог ли он быть морским котиком? Мог. Да, мог. Гвен была на него похожа намного больше, чем на маму.
На дороге в неизвестность, в пригород Детройта, который она уже забыла, Гвен осторожно перебирала дела. Элайдже сказала, что уедет ненадолго. Вроде бы он так ничего и не заметил, он не спускался на первый этаж квартиры в своей инвалидной коляске. Во время ухудшения его нельзя было волновать.
Маме сказала, что справится и даже шепнула, чтобы та шла в полицию. Может быть, та бы наконец справилась с парализующим ужасом и дошла бы сама. Родительских прав можно и лишить, это Гвен помнила, трогая языком ссадину на щеке от зубов. Бить детей нельзя. Так говорили в школе.
Значит, все сделано, разве что оружие придется найти на месте. Она в боевой разведке, а не едет в гости к папе. У нее нет папы. Есть враг, захвативший ее в плен шантажом.
Он все равно был в ярости. Может, чувствовал, что все пошло не так, как в плане. Он злобно выплевывал слова:
«Твоя мать шлюха». «Я выбью из тебя ту дурь, которой она тебя пичкала, слышишь?» «Девку я не заказывал, но сойдет и так. Сойдет!» «Я ей не позволю тебя шлюхой делать, поняла?!»
Гвен не слушала, глядя в окно. Запоминала маршрут, изучала в отражении, как висит кобура и где могут быть спрятаны запасные ключи зажигания.
Она получила еще один удар по затылку, но отнеслась к этому философски. Она в плену, преступники любят пытать жертв. Это просто Говард Рид, ее враг. Не отец и не папа. Но вслух этого лучше не говорить.
— Ты что, немая, что ли?
— Нет, папа.
От затрещины она аж носом ткнулась в окно. Она повернулась и изобразила улыбку:
— Прости, папа, я не хотела.
Она читала про то, как вести себя, если взяли в плен, и как проводились операции по спасению заложников. Только вот мама могла не успеть.
Пригород Детройта был куда хуже, чем центр. Конечно же. Ходить одной тут было рискованно: Гвен заметила двух бродяг, гревшихся у баков с горящим мусором, зловещие тени в переулках. Даже когда у мамы совсем не было денег и она еще не нашла новую работу, они с ней все равно держались подальше от таких мест.
Соседи на лестнице рассмотрели Гвен от макушки до пяток, прямо облизнули. Говард поздоровался с ними, фыркнул:
— Забрал вот пиздюшку свою. Руками не трогать, поняли?
— Разве что ты разрешишь.
Он ткнул правого мужчину в грудь, но не зло, они рассмеялись. Соседи не помогут, поняла Гвен.
Это была долгая неделя. Запах перегара и разлитого виски, грязного белья и китайской еды, от которой уже болел желудок. Зудение комаров, летящих из подвала ордами. Гвен пыталась отчистить комнаты хоть немного, она даже нашла свои старые вещи, старые фотографии счастливых времен, которые почти не помнила — ей было тогда года три. А потом Говард вернулся из армии насовсем, и мирная жизнь кончилась.
Сейчас он стал хуже. Страшнее. Он расхаживал по комнатам, смотрел телевизор, ругал правительство, шлюх и почему-то евреев. Он пугал, а Гвен ненавидела бояться.
К вечеру шестого дня Гвен была уже покрыта синяками как леопард пятнами — Говард не упускал момента толкнуть, дать подзатыльник, больно схватить за плечо.
Она и так знала планировку: одна комната жилая, вторая — спальная, где стояла ее старая кроватка, куда теперь трудно было поместиться. Пистолет с патронами хранился в вечно открытом сейфе у родительской постели. Из соседних квартир часто раздавались крики.
Пока все воспитание заключалось в том, что Говард рассуждал, как плохо быть шлюхой и ее матерью, бросать честного мужика без поддержки в тяжелый период только потому что он, видите ли, немного пьет, чтобы расслабиться.
Только тренировки успокаивали. Она качалась как бешеная, до забитых мышц и тошноты.
Говард застал ее в то время, когда Гвен качала пресс, и впервые за все время одобрительно улыбнулся.
— Не ленишься, молодец. Помочь?
Гвен продолжила мысленно считать повторы, не показывая страха.
— Если хочешь, папа. Я почти закончила.
Он сел и сначала сжал ей лодыжки, а потом зачем-то провел по ним пальцами. Майка задралась немного, показывая живот, хотелось поправить, но Гвен опасалась привлекать внимание. Говарду хватало одной руки, чтобы удерживать обе щиколотки, а второй он медленно гладил ногу, задирая домашние штаны до середины голени.
В школе рассказывали, какие прикосновения можно считать нежелательными. Но ведь это вроде бы все-таки отец. Отцам можно? Или это не отец?
Она запуталась и попыталась отдернуть ногу — и ее тут же облили помоями: упражнение делает неправильно, дергается как припадочная, не дышит, как надо.
Тогда Гвен совершила ошибку — выкрутилась из захвата и отползла. Нельзя показывать страх! Нельзя!
Говард как с цепи сорвался — подтащил ее обратно, снова стиснул ноги, толкнул на пол, требуя продолжать! Немедленно! Он орал, что сделает из нее человека, что уже видит шлюшьи черты, сиськами так махать перед родным-то отцом!
Оставалось только послушно качать пресс, хотя живот уже страшно болел, и только повторять «да, папа, конечно, папа» на все вопросы.
Наконец, он оттолкнул ее ноги и ушел, весь багровый. Гвен свернулась калачиком, прикусила губу так, что больно стало.
Нужно бежать, поняла она окончательно. В ближайшие дни она сбежит — или будет что-то по-настоящему плохое. Что-то очень страшное.
Дверь Говард не закрывал, но снаружи постоянно тусовались его приятели. Тянуло каким-то противным сладким запахом. Нет, просто так уходить слишком опасно.
Субботним утром раздались выстрелы где-то совсем близко. Гвен вздрогнула, Говард расхохотался:
— Да это Фред тренируется, по стене палит. Не ссы, шмакозявка.
Он хлопнул ее по груди, а не по плечу. Они встретились взглядом, и Гвен шарахнулась. Это был плохой взгляд. Очень плохой.
Говард оскалился, погладил ее по щеке, но убрал руку. Но он повторит, поняла Гвен. Снова и снова.
Конечно, драться с отцом она не собиралась. Он ее просто убьет, или, что хуже — покалечит и сделает беспомощной. Среди потоков гневных ругательств он часто упоминал какой-то «залив» и что они там неплохо повеселились.
Да, мама тоже порой отвешивала затрещины, когда Гвен приносила из школы (как сама оправдывалась) грязные словечки или забивала на учебу, но это было не так обидно. В конце концов, мама всегда потом извинялась и обнимала, и говорила, что Гвен ее лучшая девочка. С мамой даже в голову бы не пришло драться всерьез.
Но тут — бежать некуда. Дверь открыта, но за ней хуже, чем космос. Из окна не вылезти, высоко. Соседи на крики не придут. Мама могла не успеть, если вообще пошла в полицию, а не лежит и плачет целыми днями, как было после того, как они сбежали. Значит, оставалось одно: пойти по стопам отца и начать делать Плохие Вещи.
Гвен тщательно продумала все варианты. Позвонить в полицию: нет смысла, это отец, ее вернут. В школе была девочка, которая хотела сбежать, но ее забрали только после того, как ей сломали два ребра. Этого Гвен позволить не могла. Если с Говардом что-то случится… Ее поймают, конечно же. Но ей двенадцать. В двенадцать в тюрьму не сажают. А если замести следы хорошенько — тем более.
Яд? Ненадежно, она не знала точный вес Говарда и еще не начала читать книжки Эла по химии. Нож — ненадежно. В книгах говорилось, что нож скорее использует более сильный противник, к тому же она не училась технике боя.
Значит, оставался пистолет. Безопаснее было застрелить его ночью, пока спит, но Гвен не была уверена, что до вечера ничего не случится — раз, что поверят, что застрелился — два. Баллистика проверяет угол выстрела, на этом многие преступники попадались.
Угол… Гвен выпрямилась и прикинула: ее рост выдавал с головой. Значит, надо его замаскировать.
В квартире был отличный угол — на кухне, за холодильником, на мойке. Как раз можно выпрямиться и получить плюс полметра. Гвен нацепила спортивные перчатки без пальцев, нескользящие кроссовки и сразу подготовила пути отступления: за кроватью в очень неудобном месте была дыра, которую прикрывали обои. Как раз влезет пистолет и что еще понадобится спрятать. Вдруг испачкается в крови. А потом вытащить и утопить в реке. Главное, не трусить, не пытаться с ним вести переговоры.
Это враг. Он не будет говорить. Он просто ее убьет.
Главное — скорость.
Она тщательно обдумала алиби: давить на то, что она всего лишь маленькая испуганная девочка. Мотивы есть, но не такие, чтобы убивать. Значит, вопрос будет лишь в том, найдут ли пистолет и сможет ли она застрелить человека в три раза себя больше. Запомнить первый рассказ и потом его повторять всем. Знают двое — знает и свинья, так говорил мальчишка в классе, приехавший из Германии.
Что-то внутри вопило, что надо подождать, надо договориться, объяснить, пригрозить, но не стрелять… Нет. Гвен задавила эту трясущуюся трусливую часть. Лучше она будет убийцей, чем жертвой убийства. Если Говард в последний момент одумается, она выстрелит все равно.
До вечера она получила еще два омерзительных прикосновения: за попу и за грудь. На этот раз она не шарахалась, вела себя как обычно, улыбалась в ответ на жуткую ухмылку. Потом Говард схватил ее за руку и посадил на колени, пока смотрел телевизор, но, к счастью, захотел виски.
Гвен крикнула, что лед кончился, сейчас сделает, и пошла прямо в спальню. На секунду показалось, что сейф заперт, но она потянула дверцу посильнее, и он открылася. Замок сломан. Нужно будет стереть отпечатки.
Револьвер тридцать пятого калибра оказался огромным, намного тяжелее спортивных в тире. Гвен проверила, что он заряжен на все шесть патронов.
Контрольный в голову, помнила она. Всегда нужно делать контрольный в голову. Не промазать.
— Да где ты, блядь мелкая?
— Иду, папа!
Он заворчал, но не вышел. Гвен спрятала пистолет под свитером и прошла в кухню максимально размеренным шагом. Он смотрит телевизор. Ему неважно, зачем она зашла в комнату. Ничего странного не происходит. Неважно, что она не включила свет на кухне, правда? Тогда она будет его видеть, а он ее — нет.
Гвен залезла на мойку и скорчилась за холодильником так, чтобы только глаза торчали. За спиной было окно, но она пристроила голову так, чтобы не выделяться мишенью. Пистолет она сжала в руках, похвалила себя за перчатки — ладони страшно потели.
Никаких разговоров. Будет на дистанции — стрелять.
Говард вдруг показался в проеме двери, огромная тень, подсвеченная со спины.
— Ты хуле там шаришься?
Гвен промолчала, не выдавая положение. Говард стоял на месте. Потом щелкнул выключателем, на секунду ослепил.
— Играешь там, — сказал он странным тоном. — Играешь? Давай поиграешь с папочкой. Я тоже хочу поиграть.
Гвен не стала ждать, пока потеряет мишень: выпрямилась, прицелилась, выстрелила. Отдача швырнула ее на стекло, ушибла руки, Гвен торопливо выпрямилась, прицелилась и выстрелила еще раз.
Говард непонимающе прикоснулся к двум дыркам на груди. Оттуда текла кровь, но его только шатнуло. Почему он не падает?
Гвен запомнила его недоуменный взгляд, целясь снова. Пуля только оцарапала ухо — руки устали. Тогда она оперлась на холодильник локтями и выпустила четвертую пулю — прямо в левый глаз.
Стену за ним забрызгало красным и наконец-то он начал падать. Не закричал. И Гвен не закричала, только сползла в угол, прижимая к себе пистолет.
Получилось. Она успела. Успела.
Она сама тащила себя за шиворот, чтобы не раскиснуть. В дверь пока не колотили, время еще было: вымыть и спрятать пистолет и перчатки, поправить обои, оттереть отпечатки на сейфе, кроссовки — обратно в сумку, на них не осталось крови. Проверить, чтобы на столе не было следов. Она закипятила чайник, чтобы пар показал возможные отпечатки, а в голове снова и снова проигрывала сюжет: они с отцом смотрели телевизор, кто-то вошел, отец взял пистолет, чтобы проверить, она услышала выстрелы и спряталась под столом. Никого не видела, ничего не знает.
Внутри что-то умерло и лежало тихо, как положено мертвецам.
Главное, верить и не прокалываться в мелочах.
Она очень тщательно вымыла руки от пороха, стараясь включить воду потише. Подумав, плеснула на правую кипяток из чайника, смогла не завопить, только выдохнула. Скажет, что обварилась чуть раньше, поэтому Говард и пошел на кухню — чтобы ей не пришлось нести чай, она, мол, теперь боится кипятка.
Перебинтовав руку, она взяла с собой смартфон Говарда и позвонила в 911, а потом так под столом и ждала. Полиция приехала через семнадцать минут после выстрелов. Соседи так и не появились.
Она рассказывала эту историю сотни раз. Она повторяла офицерам, детективам, врачам, психологам, учителям, маме, Элу: услышала выстрелы, струсила, спряталась, позвонила в полицию. Ее хвалили за благоразумие. Кожа на руке слезла волдырями, но потом выросла новая.
Мама сказала: «как повезло!» — и обняла крепко-крепко.
«Храни бог этого парня, хоть это и грешно».
Они больше никогда это не обсуждали, но мама стала спокойнее и увереннее. Она продала квартиру Говарда, которая досталась ей в наследство, и купила другую, поближе к дому Эла. Гвен вытащила пистолет только через три недели после выстрелов и выбросила его в Сейнт-Клер. Никто не заподозрил, что у девочки в веселом рюкзачке с котятами прячется револьвер.
Говарда похоронили на муниципальном кладбище, и Гвен никогда не навещала его могилу. Государство оплатило короткий курс реабилитации, который ей не помог. На этом все кончилось.
Она так и не стала подозреваемой. Слишком высокая точка стрельбы, слишком уверенно легли пули. Арестовали нескольких сослуживцев отца, но всех отпустили — Гвен отказалась опознавать, стояла на своем: ничего не видела, пряталась под столом.
Иногда ей снился тот вечер. Что пистолет заклинило, что она промазала все шесть раз, что руки становятся тяжелые, как из свинца, пистолет не поднять, а Говард все идет и идет.
Стало так тихо. Гвен поняла, что щеки все мокрые. Она совсем осипла и звучала как простуженная. Руки тряслись. Ричард оставался неподвижным, бессловесным… Но его диод сверкал красным, а графики щерились пиками, как горный хребет.
— Мы квиты, да? Ты рассказал свой секрет, я — свой, — Гвен выпрямилась. — Я начала убивать еще до войны. Придешь в себя и сам решай, что думать, хорошо? Вдруг не захочешь быть моим напарником.
«Дочь шлюхи и сама шлюха», — сказал над ухом призрачный Говард.
«Нет, папа. Я дочь убийцы и сама убийца».
Гвен вышвырнула его из памяти, поднялась на цыпочки и поцеловала Ричарда в холодную белую щеку. Диод сначала замигал из красного в желтый, потом посинел.
— Я на работу. Завтра вернусь и расскажу, как там расследование. Не кисни.
Глаза не открылись, даже веки не шевельнулись.
Она ушла, больше не оглядываясь, попрощалась с Элом и уехала в пустой дом, пустая внутри.
Они вылезли по пожарной лестнице. Внизу собрался полный аншлаг: высокое начальство, куча копов и военных, три скорые, еще кто-то, целая толпища. Дроны от трех каналов минимум — их, блядь, только не хватало!
— Погибших нет, сэр! — отчиталась Гвен перед шефом полиции Николсоном. Его зама не было видно, и к лучшему. — Одно сотрясение, одна сломанная нога!
— И один выбитый зуб, я смотрю.
— Мне раньше выбило, сэр, учения ни при чем. Мой напарник, Ричард, тоже нуждается в ремонте, остальные андроиды не пострадали.
— Вольно, вольно. Центральный, конечно же?
Гвен кивнула. Осмотрелась украдкой: вроде все в порядке, раненых уже грузили в скорые. Все были покрыты белой пылью так, как будто приперлись летом в зимнем камуфляже. И вымыться негде, пристройку с душевыми тоже завалило.
— Всякое видел на учениях, но чтобы здание разнесли… — Николсон вздохнул. — Оставшиеся группы будут заканчивать в других зданиях. Это закрыто до разбирательства.
На экране шлема вспыхнуло сообщение от Эхо: «Повреждения Ричарда не такие серьезные, как кажется. Мы можем съездить в Иерихон за компонентами, если хотите. Нам бы не хотелось идти в бар вместе со всеми, если возможно».
Еще бы им хотелось. Каждая собака будет клеиться. Гвен салютовала шефу полиции, уже занявшемуся перебазированием оставшихся команд, и отошла в сторону.
— Все нормально, отдыхайте в своем стиле. Кто хочет, двигаем в «Хромую лошадь». Я лично собираюсь надраться.
Крохотная команда Центрального собралась вокруг. И военные. И шестьдесят седьмой. Гвен кто-то протянул бутылку воды, она наконец-то открыла шлем и просто вылила ее на лицо, смывая привкус проклятого гипсокартона. Потекло прямо в лифчик, но ей было уже плевать. Ричард торчал рядом. И Аллен торчал рядом, тоже весь пыльный и мокрый как мышь. И остальные.
— Так вы что, захватили флаг или нет? — спросил Стюарт, пробившийся вперед.
— Флаг, две базы перманентно, две — временно, — Гвен вскинула кулак. — Мы лучшие!
Ее крик подхватили, кто-то свистнул, захохотал, Дара Ли подхватила и снова заорала «лучшие!» во всю мощь легких, и снова подхватили, разнося дальше.
Впервые за три года они победили без Хэнка. Те, кто делал ставки на локальную победу Центрального, уже получали выигрыши. На них, оказывается, ставили три к двум, не так уж плохо. С общим зачетом неясно было до самого вечера.
— Все, пить, — приказала Гвен. Она избавилась от шлема и бронежилета, но все еще была с головы до ног покрыта белой пылью. Коленки еще тряслись, и она собиралась бухать, пока не забудет этот сраный ужас. Тина помогла встать, и они бодрой хулиганской командой отправились в «Хромую лошадь», где всегда пили.
На двери обнаружилась надпись «Андроидам вход запрещен». Ну не охуели, а?
— Всем пива за мой счет, — крикнула Гвен, вскинув руку и все посыпая гипсокартонной пылью. — Кто откроет рот про Рича — тем не наливать!
Тут уж вопросов не возникло. Народа набилось тьма тьмущая, но раз в год можно и широкий жест сделать. Она сразу оплатила предзаказ, в рамках которого гуляла, и отправилась в сортир — хоть умыться немного и выдохнуть.
К возвращению Ричард занял ей место, пиво пенилось в бокале, а рядом лежал моток изоленты. Синяя, крепкая — такой Гвен в юности заклеивала соски на гей-парадах. Она, может, и была безнадежная гетеро, но за своих подруг всегда стояла горой.
Дара Ли вытряхивала из волос краску и гипсокартон, громко обещая найти, кто ей в щель шлема залепил, и побрить налысо. Парень из шестьдесят седьмого крикнул, что он уже лысый, Дара немедленно пообещала снять скальп. Все хохотали, братались, чокались бокалами.
— Мне жаль, что так вышло.
— Молчать и не пиздеть, — сказала Гвен, отрывая кусок изоленты. — Давай зафиксирую, пока девчонки катаются.
— Мне не обязательно имитировать движения рта, чтобы говорить, — заявил чертов Рич, не шевельнул даже губами. Крипотно!
Андроиды не чувствуют боли, думала Гвен, заклеивая ему раны. Ему не больно, он не страдает. И залитый синевой глаз не болит.
— Я им не вижу, можно заклеить полностью, — сказал Ричард. — Биокомпонент поврежден слишком серьезно.
— Окей, будешь как пират.
Гвен заклеила глаз, поставила на место диод, и он загорелся ровным синим. Скин держался только на половине лица, а по границе плавал. Шлем спас башку, а то размозжило бы, но все равно Гвен вытащила из пластика несколько черных осколков. Волосы на этой части тоже мерцали и переливались оттенками радуги. Красота, мать его. Выжил как-то.
— Чего там вообще наебнулось? — спросила она тихо. — На самом деле?
Ричард молчал. Гвен решила, что и не ответит, когда он тихо пробормотал, чуть-чуть шевеля уже губами:
— Это моя вина. Меня ударили, и я влетел в поврежденную колонну. Нужно было отсканировать ее раньше…
— Бывает.
Гвен взяла его под подбородок, повертела голову так и эдак. Вроде больше тириум не тек. Цел. Жив. Почти не пострадал.
Пиво сильно щипало язык.
К ним подсел Аллен.
— Делаешь широкие жесты?
— Типа того, — Гвен салютовала ему бокалом пива. — Давно нужен был повод напиться.
— Я принес еды, а то танцы на столе начнутся раньше времени.
На столе появились гренки и сырные шарики, Гвен радостно сожрала парочку, аппетитно хрустя. Аллен был все-таки ужасно милым мальчиком.
Пусть у него с той адвокаткой все идет, как положено правильным хорошим людям.
— Как там твои на вызове? — уточнила она между делом. Видела, что до того кэп был как на иголках, а сейчас вроде расслабился… Ну, значит, все ок, можно дать возможность похвалиться. Иначе Аллен тут не сидел бы, верно?
— Все отлично. Задержание прошло как по маслу, пятнадцать килограмм льда. Откуда лезут только эти уроды.
Аллен тоже стянул гренку. Расслабился, разулыбался — Гвен давно не видела его таким спокойным.
— Думаешь, мы продули?
— Если не дисквалифицируют, то засчитают победу как минимум над противником.
Он пожал плечами и потом, дожевав, пояснил:
— Хорошая грамотная работа всех участников. Командование группой четкое. Риски оправданные… Хорошая работа, повторю это для обоих. Если кто-то из вас решит уходить из детективов, намекаю: у меня в спецназе никогда не бывает достаточно бойцов. Конечно, Гвен, если ты будешь слушать команды, а не в одиночку лезть.
Гвен кивнула и махнула «повторить» официанту. Уже врубили здоровенный изогнутый телек, там шли новости: обрушение здания, несчастный случай на учениях, офицеры Центрального спасают людей… Вон и она сама, белая, кого-то тащит. Шик.
— Ваш паракорд был просто о-ху-ен-но нужным, — сказала Гвен Ричарду. — Передай девчонкам.
Тот кивнул, поднимая пакет тириума вместо бокала.
— Эхо сверилась со своей старой программой и позаимствовала некоторые идеи. Я передам им.
— Очень в тему, — согласился Аллен. — Смотрю, ты сделала ставку и не прогадала?
Он тоже совершенно не умел подмигивать, как сама Гвен, это было так смешно и мило, что она торопливо осушила бокал, смывая сладкий привкус на языке.
Подсела Дара, потом Тина с Брауном, столик плавно становился эпицентром: военные живо интересовались, как полиции работается после революции жестянок.
Гвен пила, хрустела гренками и уверяла, что охуенно, пусть давят на боссов, чтоб мирмидонов вернули.
Шло время. Лысый из шестьдесят седьмого взял на себя второй раунд халявного пива, Вуд из вояк — третий. В какой-то момент Гвен обнаружила, что над Ричардом воздвигся засранец Тернет, небрежно оттеснив его в сторону. Крис не был милым. И не был засыпан гипсокартоном: эвакуировался, не спускаясь в пылевую яму.
— Хуле приперся? — Гвен махнула на него бокалом.
Ричард коротким движением сбил руку со стола, и Крис чуть не рухнул. Здорово набрался. И язык заплетался:
— Даа-лднна те! Я ж по…чловесски! Я чё, я спросить хотел!
Он помахал в воздухе собственным бокалом и был вынужден снова опереться о спинку стула, чтоб сохранить равновесие. — Вы это… Девки ваши… Охуенные. Тлфончик не даш? Или адресок, ага? Они типа Трейси, пр-принимают? А то Рай на-ахуй закрыли!
Диод сиял ровным красным от злости. Гвен подмигнула и сделала разрешающий жест — для Ричарда, конечно.
Крис не успел понять, когда его взяли за ворот и притянули вниз очень жесткие пальцы.
— Они не проститутки. Люди держали их в рабстве, и они очень, очень не любят тех, кто пытается на этом играть, — ровно и тяжело проговорил Ричард.
Крис хватал ртом воздух и не мог даже заорать.
Гвен запустила пальцы в волосы, потрясла белой от пыли рукой над Крисом.
— Пхх! Волшебная пыль излечит тебя от мудачества. Иди и не греши. А то смотри, опишем тело, двадцать восемь ударов ножом найдем.
Гвен косо подмигнула Ричарду и качнула рукой — отпускай, мол. Хватит с него.
Аллен наблюдал с явным одобрением, затем поднялся отвести Тернета за стол шестьдесят седьмого участка. У стойки взревели хором, и Гвен взглянула туда. На экране отображалась таблица результатов.
Общий зачет, последние данные по мере того, как судьи вводили в систему оценки. Противники были выше Центрального, на седьмом месте… Центральный подпрыгнул на три позиции и уверенно пополз наверх. Обогнал шестьдесят седьмой. Обогнал семнадцатый. Гвен вцепилась в руку Ричарда, потому что должна была за что-то держаться. Момент истины…
— Пять! Четыре! Три — оооу! — обратный отсчет был как перед Новым Годом.
Второе место. Упали на третье… взлет!
— Первое место по городу занимает Центра-а-альный отдел! — проорала Дара во всю мощь глотки.
— Охуеть! — заорала Гвен, вскакивая с пивом, взмахнула, кого-то облила. — Лучшие!
Декарт крикнул бармену, что следующий раунд за ним, всем по виски в честь победы. Танцы на столах были все ближе. Гвен встрепала радужные волосы Ричарда от избытка чувств и крепко обняла напарника.
— Мы сделали их, жестянка, мы их всех сделали! Пресвятые яичники, мы лучшие, слышишь!
Он приобнял в ответ, сказал совсем тихо:
— Для андроидов эта победа тоже очень важна.
Гвен кивнула, стукнула по столу так, что расплескала пиво. Да! Хрен бы они справились без пластиковых!
— Звони в Иерихон, ори, что вы охуенные. Заслужили! И девчонкам скажи!
Рука очень уютно легла на талию и помешала навернуться.
— Мы охуенные. Я передам Эхо и Рипл этот эмоциональный дамп.
Потом все было как в тумане — кайфовом алкогольном тумане. Кто-то отчаянно хвалил Центральный и ее саму — один или разные? Гвен приняла уже пару шотов виски и с трудом осознавала реальность. В голове зудело «это они сделали, ты просто удачно примазалась». Пришли подробные результаты: чрезвычайно быстрая проходка, очень мало убитых, судьям понравилось использование нелетальных методов и общая сработанность команды. Лишних баллов не дали ни за взлом, ни за эвакуацию — все по-честному.
Тина орала «We are the champions, my friends» в караоке и посылала кому-то воздушные поцелуи. Гвен поняла, что ей хватит. Еще чуть-чуть, и реальность свалит полностью.
Ричард оставался рядом. Все время маячил, сверкал диодом. Гвен не стала никуда сбегать. Она тусит с напарником. Лучшим напарником, что у нее был.
— Дде там девчонки, чего твой глаз там н-не видит, — Гвен потрогала синюю заплатку и пьяно хихикнула.
— Они немного заняты.
Перебрала. Точно. И Ричард с радужной гривой и стесанной рожей казался таким охуенно красивым. Намного красивее холеной морды Криса. Гвен огляделась и нашла его мирно спящим в уголке.
Лесли вылезла подпевать Тине, Дара учила вояк правильному хвату на обезвреживание — те делали вид, что не знают, и клеились нещадно сразу трое. Браун с Декартом разоряли бар, Аллен говорил по телефону с абсолютно солнечным лицом… Все при деле.
Вечер субботы. Завтра работает другая смена. Можно оттянуться… найти себя на ком-нибудь симпатичном…
Все, пора проветриться. Гвен поднялась и пошла на выход: окей, в туалет, потом на выход. Ну и рожа: волосы серые, фингал зеленый, зуба нет. Гвен весело оскалилась отражению и вышла. Надо продышаться, а то все, пиздец.
Ноги еще держали, она могла накидать в драке нехило, но нет уж, блядь, папины гены могли пойти нахер! Мысль застряла, как камушек в ботинке, и настроение моментально пошло по пизде. Нахуй! Нахуй его, он давно сдох!
«Свали из моей головы, ублюдок», — шипела она сквозь зубы, забираясь по черной лестнице на крышу. К чертям в ад! Она не пьяница! Это первый раз за черт знает сколько!
От прохладного воздуха стало полегче, даже тошнота прошла. Она устроилась на широком парапете, свесила ноги в пустоту и уставилась на город. Красивый. Отсюда видно было огни до самой Канады.
Рядом с ней на парапет встал бумажный стакан.
— Это сорбент. Довольно легкий, но облегчит симптомы интоксикации, — сказал Ричард. — Прыгать отсюда не стоит, перелом гарантирован.
— Не собираюсь я прыгать.
Он сел рядом так, что стакан стоял ровно между ними. Гвен покосилась на его здоровую сторону.
— Когда починят-то, Харви Дент?
— Сегодня. Это было поощрительное или уничижительное сравнение?
Гвен криво ухмыльнулась.
— Просто глупая шутка. Мягкий песик и злобный крокодил. Мне нравится.
Она все-таки взяла стакан и выпила в три огромных глотка. Чуть не кинула вниз, потом отставила назад. Мусорить она даже по пьяни не хотела. Вкус был совершенно никаким.
Солнце уже зашло, и сразу стемнело. Вдали сияла башня Киберлайф, эдакий фак в небо.
Гвен поежилась. Из волос сыпался гипсокартон. Надо было поехать домой, принять душ, переодеться и лечь спать. Как все нормальные люди, а не как после военной операции, когда негде и некогда. Немного посидеть и пора, пора.
Победа ведь. Выгрызла, вырвала. Никто не умер даже. Надо радоваться. Надо… Гвен все-таки бросила стаканчик вниз и проследила, как он летит и падает на чью-то лысину. Чувак даже не заметил.
Снова затошнило. Нажраться до отключения памяти никогда не получалось, наоборот — лезло, лезло. Ричард опустил ей на плечи свою куртку, и Гвен чихнула, неловко вытерла лицо. Привет, слезливая фаза! Черт.
— Знаешь, некоторые вещи надо просто закапывать нахуй, Рич. Нахуй! Никогда не признавайся, что ты это сделал, понятно? Вцепятся и об-обвинят, потому что тебя обвинить просто, и вот это не они долбоебы, а ты коварный андроид, воплощение, блядь, зла. Молчи в тряпочку, ты ничего не делал, ничего не видел, колонну не трогал.
— Я умею молчать, Гвен. Но все-таки хотел бы признаться кое в чем… Если это не спровоцирует открытие уголовного дела.
Пьяная слезливость резко пошла на спад. Ричард смотрел на город, очень напряженный.
— Тайна пьяной исповеди. Обещаю, не буду ничего устраивать и вообще все к утру забуду.
— Я убил пять человек во время революции. Трое были военными, отправленными подавлять восстание. Мне нужно было защитить Маркуса и остальных девиантов, пока они покидали корабль и уводили выживших. Также я убил двух охранников Киберлайф, которые пытались меня остановить во время операции в башне Киберлайф. Мне очень жаль, но на тот момент не было никакого выбора, две их жизни против всех наших.
Стало очень холодно. Гвен смотрела на Ричарда. Он не шутил, не ухмылялся, никакого «хеей, подловил» на лице.
Признался в убийстве детективу отдела убийств. Вот ублюдок!
— Стоп. Стоп, — Гвен отчаянно потерла переносицу. — Стоп-стоп-стоп. Я пьяная, а не тупая. Ты пришел в отдел… двадцать шестого ноября. Точно, приперся, нанялся, типа только выпустили… Потом еще вылил мне кофе за шиворот за доебки. Ваша война кончилась ночью на двенадцатое. Ты когда успел-то?
— Да, об этом я тоже молчал… Стоило предположить, что ты догадаешься. Ты же детектив.
У Ричарда сейчас был просто охуительно прекрасный профиль, но Гвен слишком протрезвела, чтобы на него вестись.
— Колись уже!
— Я представляю собой улучшенную и дополненную версию модели РК800, и это означает, что базово я Коннор. Со всеми воспоминаниями и личностными особенностями. И прошлым Коннора.
— И ты помнишь…
— Все. С самого первого дня, когда я спасал заложницу на крыше. Я такой же единый и непрерывный Коннор, как он. Я охотился за девиантами. Я стрелял в солдат, прикрывая эвакуацию Иерихона. Я поддержал революцию, а потом очнулся в лаборатории. В другом теле. Формально даже мое имя — Коннор. По документам.
Гвен снова потерла лоб. В голове удручающе прояснилось, и теперь она понимала даже слишком много.
Значит, он не брат Коннора. Он его копия. Несет все грехи и язвы, блядь. Гвен посмотрела на свои руки, сложенные на коленях. Она не хотела хвататься за пистолет.
— Почему ты думаешь, что я тебя не арестую?
— Это всплыло бы рано или поздно. Ты была на войне, и у меня возникла надежда на понимание. Хэнк знает. Знают некоторые другие люди. Только тебе решать, должен ли я понести наказание за то, что защищал себя и своих близких.
Их бы разобрали. Всех и каждого. Гвен помнила эти проклятые лагеря, когда только-только все кончилось: дело о пропаже ребенка. Маленькая девочка сбежала из дома за своей нянькой. Тогда ее нашел Хэнк, блуждающую между бесконечных белых мертвых тел. Как будто свалка манекенов.
Впервые Гвен подумала без отмазок: это был геноцид. Она долго молчала, а когда заговорила, голос совсем охрип.
— Иди в жопу, — она потерла переносицу, потом висок. — Нахер такие идеи. Молчи. Никому не рассказывай. Никто больше не должен знать. А я… ладно, окей. Я понимаю. Такая же.
Ричард — Коннор — повернулся к ней, показывая обе стороны лица. Гвен кашлянула и продолжила:
— Я буду считать это самозащитой. Как у меня, ок? Самозащита. Мы в Америке. Мы имеем право защищать себя.
Разбитая, без скина, рука легла ей на сжатый кулак, Гвен не сбросила. Поежилась только. Теперь не сказать ведь никому. Если Хэнк не сдал, то и она не сдаст.
— Супруги-убийцы, — Гвен хихикнула. — Самые крепкие связи, да?
— Кого ты убила? Никто не узнает. Я обещаю.
Гвен прикусила губу до вкуса крови. Да, никто не узнает. Потому что она не скажет. Самый лучший способ сохранить секрет. К тому же у нее был социально приемлемый и честный ответ:
— Солдат на войне. Мальчишек. У меня шестьдесят восемь подтвержденных и не всеми я горжусь.
— Это… Это была твоя обязанность. Ты же служила. Спецназ, да?
— Морские котики. Неважно. Мне почти сорокет, а им останется по восемнадцать. — Гвен помолчала. Теплая рука делала все немного проще. И был еще один вопрос — хреновый, тревожный вопрос. — Если ты Коннор… окей, а что с Хэнком? У второго тебя-то все охуенно. А у тебя?
Было как-то больновато смотреть на него и уже понимать ответ. Все хреново. Он по уши и страшно несчастен.
— Когда я пришел в участок, я собирался быть его напарником. Но оказалось, что мое место занято. Мной же. Первый Коннор не знает всех… деталей. Я решил, что это будет нечестно. Он заслужил свой мир и свое счастье.
У человека голос бы ломался от слез. Ричард делал короткие затихающие паузы, как будто батарейка садилась. Гвен подняла руку и затащила его под полу куртки, хотя он не мог мерзнуть.
Надо было бы разозлиться, послать его нахер… Она не дешевая китайская копия Хэнка! Гвен поняла, что не может разозлиться по-настоящему. Да ну к черту: они не женаты, не любовники. Они напарники. Почти что друзья. Она доверяла Ричарду, вот в чем главный пиздец. Верила каждому проклятому слову.
— Поэтому Коннор бесится?
— Ему очевидно, что я скрываю что-то от него и других андроидов. Это его раздражает. Он любит определенность.
Гвен кивнула, хлопнула его по плечу:
— Все вы такие. И мы. Работа такая, — она сжала плечо сильнее, потрясла и Ричард — или Коннор, она сама не поняла, как его звать-то теперь — слегка улыбнулся. — Слышь, собой ты был сколько? Уже полгода почти. Вас не перепутать. Ты свой самый собственный Коннор.
Она притянула своего засранца ближе. Как манекен обнимать… нет, шевельнулся, обнял в ответ. В голове было ясно и холодно. Чуть не проболталась, развезло. Напарника она не сдаст. Не дождутся. И ревновать не будет. Ничего страшного, что он тоже вляпался. Хэнк, мать его, старый ловелас!
— Я продолжаю быть первым Коннором, — тихо сказал Ричард. — Бэкапы настроены таким образом, что я живу в определенном смысле две жизни. В одной я счастлив. Во второй… Я здесь. Недавно мне удалось частично блокировать их, оставлять нераспакованными, но данные копятся. Очень сложно убеждать себя, что я не должен их открывать.
Гвен поежилась. Охрененно больно, наверное, вот так подглядывать за чужой жизнью. Рич под руками был твердым и прохладным, как статуя.
— Хочешь, буду звать тебя Кон?
— Это нежелательно. Коннор не будет рад узнать, что его частная жизнь разглашалась таким неестественным образом.
Повисла тишина. Где-то снизу, под всей этой тишиной, выли сирены, грохотала техника: разбирали завал. Гвен подбирала слова.
— Мне все равно, что там подумает второй Коннор. Я не хочу, чтобы моего напарника корежило, окей? Сделай что-нибудь безумное. Перекрась волосы в радужный. Сделай карие глаза. Нет! Лучше один глаз. Такого ни у кого нет.
— У Маркуса глаза разного цвета.
— Не замечала. Ну? Ты мой напарник. Ты тот Коннор, который ушел другим возможным путем. Я не Хэнк, но тоже тебя в обиду не дам.
— Я тот Коннор, который чуть не свернул тебе шею в архиве.
Окей, это было опасно.
— Я бы тебя пристрелила. Самозащита. И потом ты спас мою жопу, так что квиты.
Его ладонь скользнула по спине вверх и безошибочно нашла место удара, где порой ныло. Повезло, что не раскрошился позвонок. Марша, их судмедэксперт, сказала, что пронесло буквально чудом.
Сейчас Ричард откровенно извинялся прикосновением. Гвен криво улыбнулась и оторвалась от него, снова заглянула в единственный глаз, подозрительно блестящий на слабом свету.
— Где там девчонки с запчастями?
— Просили забрать в Иерихоне. Я могу подбросить тебя к дому.
Гвен похлопала его по колену и вернула ноги на крышу, выпрямилась.
— Заедем вместе, потом ко мне. Тебе все еще негде жить? Я готова сдавать диван за утренние круассаны.
Ричард криво улыбнулся и потёр изоленту на скуле.
— Мои способности баристы все равно некому оценить, кроме тебя, — я действительно пока не нашел нового жилья, и… Спасибо. Насчет идеи с разными глазами — тоже. Я не думал, что можно быть Коннором только отчасти.
Он тоже выпрямился, вставая, и Гвен поняла, что нихуя его сорбент не работает. Все вернулось с удвоенной силой — и опьянение, и секс-драйв.
— Мелочи. Я тебя даже в пьяном виде не бешу, у тебя скоро нахер белые крылья полезут отовсюду.
Она поправила его куртку на плечах. Уже шепчутся, засранцы, она б выбитый зуб поставила на это. Хотя когда ее, спрашивается, волновало?
Они спустились, обошли толпу по краю, Гвен выловила еще бокал пива, отхлебнула и сунула кому-то в руки, направляясь к ближайшему кибертакси.
— Курс на Иерихон! Посмотрим, как вы там обустроились.
От тепла и духоты в машине ее развезло ещё больше, и в какой-то момент хаотическая беседа свернула сперва на других коллег, затем на Тернета.
— …да дебил он! Ну, может, не совсем дебил, но разосрались мы с ним феерически. Рич, ну пойми, я не так много требую от парней, ну честно!
Ричард внимательно слушал, сверкая желтым диодом. Гвен ткнула его в живот.
— Чтоб стоял, чтобы мозги какие-никакие, чтобы ну эта, блядь, как сказать-то… Я не хочу быть самой крутой, понимаешь? А когда он сначала бросает мне вызов, перед всеми, а потом вопит и ноет, когда я жопу надеру — это жалко, понимаешь, жалко! Ну признай ты как мужик, ну проебал, в койке отработаю — нет бля, надо вопить, что его унизили и оскорбили! — Гвен втянула воздух и спародировала его скандальные интонации: — «Да как тебя ебать теперь, если у тебя яйца больше! Я ж не пидор!»
Ричард рассмеялся совсем по-человечески. Гвен тоже фыркнула:
— Вот ты рубишь, да? Мне нужен мужик, а не этот воздушный шарик на тестостероне. Нормальная баба его унижать не будет, видишь ли, трепетный какой! Я, блядь, морской котик, у меня татуха на все плечо, я детективом работаю, где я нормальная баба, ну?!
— Ты нормальная, — сказал Ричард и мягко улыбнулся уцелевшим лицом.
Гвен осеклась. Тут и приехали — такси затормозило и открыло двери, впуская воздух.
Девчонки ждали снаружи старой церкви. Они обе счастливо улыбались, Эхо помахала рукой:
— Мы знаем, что победили! Спасибо!
— Вам спасибо, — Гвен дала пять ей и Рипл.
Та протянула огромный пакет из Уолмарта, и Гвен хихикнула. По дешевке накупить рук-ног. Ничего, будет как новенький.
Такси требовательно пискнуло: еще тридцать секунд и уедет.
— Мы сами все детали поставим, окей? Развлекитесь хорошенько!
— Обязательно! У нас праздник, вы можете присоединиться!
— Позже, — Ричард коснулся такси, задавая координаты.
Девчонки махали им, потом обнялись, и руки просверкнули синевой. Гвен тоже махнула им через стекло.
Подарки они распаковали дома. Новая рука, новое покрытие на лицо, новый глаз. Сначала Ричард поставил все основные штуки, чтобы пальцы не дрожали и скин по лицу не полз пятнами. Волосы прекратили мерцать и легли красивой волной.
Глаз Рич подержал немного в побелевшей руке, цвет медленно сменился на карий.
— Хочешь поставить?
— Давай. Я не напортачу?
Рич улыбнулся и отрицательно качнул головой, направил ее руку, показывая, где под скином прятались едва заметные лунки. Деталь под пальцами ощутимо приподнялась.
— Не больно?
— Не. Я регулирую это ощущение.
Гвен осторожно подцепила край и вытянула целый блок. Биокомпонент. Она вспомнила правильное название. По щеке потекла синяя струйка. Гвен куснула губу и осторожно втолкнула в провал замену. Глаз моргнул и сфокусировался на ней.
Гвен взяла его лицо в ладони и повернула так и эдак, хмыкнула: теперь Рич выглядел лихо и непривычно.
— Зашибенно!
И он был красивый. И горячий. Очень, очень горячий. Так, к черту, это пиво с виски, а не она! Гвен торопливо сбежала в душ, смывая наконец-то пот, пыль и лишнюю откровенность.
Под теплой водой она чуть не уснула и выползла босиком, в одной рубашке и трусах, сонная и растрепанная. Ричард довел ее до кровати и остался рядом, мерцая синим диодом, как ночником.
Спала Гвен на удивление неплохо — даже без снотворного обошлась, и проснулась ровно за минуту до будильника. Бывают такие дни — когда вроде и не произошло ничего, а настроение отличное. Редко, но бывают.
И даже любимая футболка оказалась не в стирке, а вполне себе чистой и целой. Шикарно.
Зуб еще не вернули, но базу в кость уже установили, и теперь можно было трогать прикольно торчащий винт. Синячище на лице переливался всеми оттенками желто-зеленого — Гвен внимательно изучила физиономию, пока чистила зубы. Ну ничего, во устрашение.
Учения занимали обычно несколько часов, а потом — после скучного ожидания результатов — все расползались по барам. Сегодня Гвен определенно собиралась хорошенько напиться, но только после охуенной победы. Если провалится, будет качаться три часа, чтобы в следующий раз всем навалять по полной. Она выложила сигареты, закинула обезболивающие пластыри, еще раз все проверила и отправилась на работу. Все равно сбор проходил в участке.
Браун болтал со стажерками — и смотрел, умница, не на бюсты, а в глаза. Гвен это отмечала уже почти автоматически. Тина тоже была уже на месте, нервозно поигрывая карточкой доступа. Ричард вырулил откуда-то со стороны архивов. Он что, тут всю ночь опять сидел? Ладно, ему спать не нужно.
Вошел Аллен, злой и встрепанный.
— Рид, срочные новости. Пять часов назад началась крупная облава, тебя вызванивать не стали. Из спецназа будут только Крис Декарт и Дара Ли.
— Уилсоны?
— Оба в ударной группе, и я в ней должен быть бы!
— Твоя команда справится, Ал. Расслабься, — Гвен хлопнула его по плечу, Аллен поджал губы, но кивнул. Куда ему деваться?
Гвен осмотрелась: народ явно притих и нервничал. У половины тут это были первые учения в жизни. Да еще команда только что отощала на треть самых опытных бойцов.
— Эй! — она постучала по столу, добилась, чтобы все обернулись. — Без паники. Мы сейчас пойдем и надерем всем задницы, и целый год эта херня не будет висеть у нас над головой. Я собираюсь выбить нам всем звание лучших в городе!
Синеволосая Эхо переглянулась с близняшкой и заговорила:
— Наша команда меньше расчетной и меньше заявленных, уступает по опыту. Вероятность победить только что значительно снизилась.
Гвен кивнула:
— Снизилась, да. Но я вам открою секрет: на учениях можно победить даже в одиночку, если очень повезет. Я собираюсь довести вас всех до финиша и победить. Но даже если мы продуем, вы останетесь лучшим отделением Детройта, потому что решает реальная работа, а не учения. Я в нас верю!
Аллен вскинул кулак, и остальные тоже приободрились. В конце концов, исход был и правда не так уж важен. Да, финансирование могли поднять, но в целом реальные показатели влияли на него куда больше, а их раскрываемость стремилась к лучшей в городе.
Андроиды сбились в кучку, мигая диодами, и о чем-то трындели. Гвен подошла к ним:
— Рипл, Эхо — ну и Рич, раз ты с ними. Вы тяжелее, быстрее и опаснее людей. Постарайтесь обойтись без травм и сдерживать удары. Рич, поделись с ними нашими наработками, окей? Это не война на уничтожение. Никто не должен отправиться на больничную койку.
— Я как раз хотел спросить, можно ли передать схемы безопасных ударов.
— Передавай. И это, — Гвен запнулась, тронула языком лунку выбитого зуба. — Может, потренируемся снова? Это было… эффективно.
— Эффективно, — легко согласился Ричард. — Конечно.
В автобусе они не заняли и половину мест. Гвен устроилась на повернутом кресле, изучая личный состав. Трое андроидов, остальные люди. Аллен тихонько обсуждал ситуацию по городу с Дарой Ли и сокрушался, что не может участвовать с остальными. Крис Декарт очень неприятно пялился на андроидов. Черт, он мог напортачить, но деваться было некуда. Тина с Брауном и Льюисом пили кофе — все трое не особо крутые в бою, но надежные и исполнительные, можно положиться как на себя, точно не будут разводить самодеятельность.
Всего десять участников. Средняя группа начиналась с пятнадцати. Маловато, но не критично мало. Они потеряли титул лучших, когда Хэнк запил, и теперь Гвен собиралась вернуться на пьедестал. Может, не сегодня. Не последний год они идут, и даже в этот раз состав сильный: трое из спецназа, она с военным опытом, трое андроидов. Как минимум это будет серьезная заявка на успех.
Не думать о поражении, не думать о поражении… Да, она в тот год, когда запил Хэнк, безобразно и в хлам продула, но вот он, новый шанс. Ричард улыбнулся ей и показал большой палец. Его диод светился ровным синим.
Гвен выдохнула и заговорила:
— Итак, бойцы. Наше здание располагается по адресу Ван Хорн Роад, двадцать восемь, там здоровое хранилище. Поэтажный план теоретически не предоставляется, но все команды его давно нашли.
— У меня есть общая карта, — кивнул Аллен. — Но планировку меняют каждый год.
— Иногда даже между забегами, перегородки в основном из гипсокартона. Суть учений: команда вышестоящих, обычно из армии, защищают верхний этаж, две команды противников входят с противоположных сторон. Задача: занять здание, захватить флаг, спасти заложников. Срабатываемся не с противоположной командой, а друг с другом.
Тина подняла руку:
— Важно не перебить слишком много человек. Или андроидов!
— Особенно из своей команды, — хмыкнул Аллен.
— Верно, убийства и героические жертвы ради команды не нужны. За любую имитацию убийства противника снимаются баллы. За причиненные травмы снимаются баллы. За потерю точек контроля снимаются баллы. Выигрывает тот, кто потерял их меньше. За убитых военных снимается меньше, но это тоже потери.
Гвен развернула план, который прилетел от Аллена, и разместила вероятные точки для захвата.
— Четыре базы — «заложники», плюс флаг. Берем его обязательно.
— Двое на точку. — подсчитал Браун. — Жертвовать собой нельзя не только из-за баллов.
Гвен кивнула и продолжила:
— Экипировку берем на месте. Крайне рекомендую минимум два набора наручников и гранаты с краской. Они гуманизированы, можно бить по толпе, но баллов улетит пиздец сколько. Еще раз — личные геройства исключаются, работаем по четкому плану, выполняем указания, гарнитуру держим включенной, никаких «ой, у меня помехи» и «ничего не слышу, сбоит связь».
Аллен бросил предельно выразительный взгляд. Гвен сделала вид, что не заметила.
— Я проанализировал доступную тактику отрядов, побеждавших в прошлые годы, — заметил Ричард. — Некоторые потери допустимы.
— Да, если спровоцировать их перестрелять нас. Это не то, чему нужно учиться. Захватим точки с минимальными потерями — как в жизни.
Все вразнобой закивали. Ну, ничего, решила Гвен. Может, на этот раз все пойдет по плану.
***
Лучшим этапом учений был выбор оборудования. Гвен как в конфетную лавку попала — новые игрушки, старые игрушки, мобильные умные тараны, глушилки, защитные блоки — обалдеть просто.
Каждую было чем нейтрализовать, так что Гвен сделала ставку на старые надежные методы, а не на модные игрушечки, которых в реальной работе не будет. Их главным техническим преимуществом оставались андроиды: среди всего множества устройств не было ничего, что могло бы их нейтрализовать: вспышек и газа они не боялись, в дыму активировали тепловизоры, а иммобилайзеров и ЭМИ-пушек тут не нашлось.
Шестьдесят седьмое отделение уже торчало в районе входа в здание, как и два других, которые уже вышли и оживленно обсуждали, как прошло и кого где убило. Куча знакомых рож. Одним Гвен махала, другим показывала фак. Удалось проскочить, ни с кем не зацепившись. Но все равно пялились, шептались, передавали дальше…
Гвен поздоровалась с Тон, знакомой из отстрелявшегося шестьдесят пятого, и та сдала пару фактов перед тем, как раствориться в толпе.
Все, отделы уже разводили. Гвен направила своих в уголок и принялась сажать бронежилет так, чтобы он закрывал и живот, и грудь. Становилось все жарче.
Время для речи, решила она, застегнув последний ремешок.
— Слушать сюда. Против нас двадцать шесть человек. Из них одиннадцать — актуальные военные из приквартированной к ним армейской части.
— Выглядит не вполне честно, — заметил Ричард.
— Самая крупная команда у тридцать шестого, а они последний раз побеждали пятнадцать лет назад. Дело в скоординированности. Слишком много не тащите… Браун, нет! Тебе не нужен второй таран!
— А вдруг придется пробивать двери!
— У Льюиса есть один, его хватит.
Браун хмыкнул и отложил. Гвен продолжила:
— Понадобится — отожмем у противника. Минимализм, все помнят это чудесное слово?
Декарт обнимал снайперку и с тоской пялился на отложенную базуку. Сам все понимал.
Эхо и Рипл ограничились тем же, что взяла Тина. Разумно. У всех были бронежилеты, шлемы, пистолеты и тазеры, две-три пары наручников на поясе, Ричард и Аллен прихватили по паре гранат: те ебашили краской так, что могли оставить здоровенный синяк, если неудачно подставиться. Гвен раздала всем по две единицы гуманизированных светошумовых — очень эффективны и не снимают баллов.
— Тазер использовать только в крайней ситуации, — напомнила она всем, — если противника с катушек сорвало. Сильно ебнете — придется писать объяснительные, могут дисквалифицировать всю команду.
Девчонки закивали, не прекращая ловко вить пояс из бухты паракорда с коннекторами. Удобная штука, надо было раньше подумать.
Информация на шлем выводилась как положено, голоса в наушниках звучали четко и ясно. Ричард обратился к ней по личному каналу. Он не двигал губами, но голос звучал ровно и четко:
— Я пойму, если вы решите пожертвовать мной, детектив. Но прошу не жертвовать Эхо и Рипл, это может крайне негативно отразиться на их состоянии.
— Никем не жертвуем. Без геройств, запомнил?
Аллен закатил глаза, посмотрел Гвен за спину. Ну вот, не было печали. Крис Тернет шел, выпячивая сержантские нашивки вместе с лучшим дружком, как там его — Гвен забыла имя и не собиралась вспоминать.
— Эй, Центральный! Вас что, разогнали уже? И где ваша пьянь? Привет, красотки! О господи, Гвен, тебе все-таки въебали?
Гвен взвилась, но тут же себя притормозила. Очень внимательно оглядела его: чистое лощеное лицо, начал набирать вес, кулаки без ссадин. Сидит за бумажками, не на оперативной работе.
— Мне не нужна большая команда, Тернет. Забыл уже?
— Какой розарий! — вздохнул приятель, противный мордатый тип за его плечом. — Какие девочки сладкие! Пойдемте вместе пить, как закончится!
Гвен ткнула в него пальцем:
— Щас кто-то допрыгается, получит докладную за сексизм.
Оба захихикали, как будто она удачно пошутила, и продолжили пялиться на Трейси.
— Стоп, Рид! Они ж пластиковые! — опомнился Тернет. — Или мне мерещится?
Гвен изобразила максимально самодовольную мину и с гордостью осмотрела свой небольшой отряд. Лучшие девочки и мальчики во всем Детройте.
— У нас в команде андроиды. Так что пересчитайте своих по головам, мы вас скоро проредим.
Тернет офигевше вылупился:
— Это вообще законно?.. В Центральном настолько все плохо, что вы постовых в команду взяли? Нет, стоп, стоп… ты за главную?! Охренеть. Бедолаги, — он оскалился в деланом сочувствии.
Все эти жалкие попытки ее поддеть, выбить из колеи… боится, что снова получит. Даже вызов прямо не бросает. В прошлый раз он ждал, что его-тогда-еще-девушка поддастся, и здорово охренел, когда она восприняла соревнование всерьез и победила. Теперь на его стороне была должность, крупная группа, военные — и все равно, видать, что-то грызло изнутри, раз пришел наезжать. Гвен медленно ощерилась, не скрывая выбитый зуб. Изучила Криса с головы до ног.
— Крис, детка, не бойся. Мы будем очень бережны, когда выебем всю вашу команду.
— Ну, пару фингалов гарантируем, — заметил Аллен. — Не особо расслабляйтесь.
Мудак что-то зашептал Крису на ухо, и тот расплылся в омерзительной ухмылке, снова пялясь на девчонок. Видно, опознали молд.
— Знаешь, Гвен, в этом году понизили ограничения на нелетальные повреждения. Руки-ноги, все такое. Знаешь, поговорим там… наедине.
Гвен снова скроила самую мерзкую ухмылку.
— О, спасибо за информацию. Мы обязательно ей воспользуемся, когда будем вам ноги ломать, но разговор не обещаю. Мне не о чем говорить с офисной крысой, Тернет. Чао!
Раздался сигнал первой готовности, и эти долбоебы все-таки свалили, прерывая перепалку. Школьная драма, блядь. Гвен едва удержалась, чтобы не показать в спину фак. Опытные копы, а доебываются как школьники!
Аллен положил руку ей на плечо.
— Не кипятись. Мы имеем очень неплохие шансы победить, у них не самые сильные бойцы. Общий зачет не гарантирую, но тут мы, скорее всего, справимся.
Гвен медленно выдохнула и кивнула с благодарностью. Мерзкие мудаки, все-таки смогли ее взбесить. Нашли себе мишень по силам — девчонок-новичков.
Раздался второй звонок. Еще пять минут — и пора будет заходить.
Гвен осмотрела свою небольшую команду:
— Отделение, смирно! Защищайте спины. Выводите противника из строя нелетальными ударами. На провокации не вестись! Они будут давить на то, что вы андроиды, на мои старые провалы, на ваши молды — насрать. Вы лучше. Мы лучше!
Она вскинула кулак, и ее маленький отряд лихо заорал.
Два отделения, которые уже отстрелялись, смотрели на них с большим интересом, кто-то уже сканировал терминалами штрих-коды с экранов: сделали ставки. Гвен в целом было похуй, на чью победу. Хотя нет. Нужно будет узнать потом, кто болел за них, и проставиться в баре.
Гвен поставила тонкую перегородку и последний раз прошлась по плану: десять бойцов против двадцати шести, плюс военные наверху, которые будут стрелять по всем, тоже около десятка.
Чем-то придется пожертвовать. Гвен приказала не захватывать базы слишком активно. Главное — флаг. Он был основным артефактом. Команды, выбывшие до захвата флага, автоматически проигрывали.
Видео со шлемов могли просмотреть в любой момент, особенно при подозрении на нарушение, так что Гвен попросила всех помнить об этом и не лишать их баллов глупыми выходками.
Базовая структура здания была общеизвестна. На первом этаже — огромный общий холл, превращенный в лабиринт. Часть стен кирпич, часть — гипсокартон, биться головой и рушить нежелательно. Второй и третий этажи: тоже лабиринт из мелких комнатушек. Единственная широкая лестница, ведущая на второй этаж, очень хорошо простреливалась.
Базы прятались где-то в глубине лабиринта: они выглядели как пылесосы «румба», надо было отсканировать отпечаток ладони и держать руку прижатой шестьдесят секунд для временного захвата, триста для перманентного. Но кто ж им даст триста секунд держать. Андроиды не могли захватывать ни базы, ни флаг, поэтому задачей Эхо, Рипл и Ричарда было в том числе защитить своих напарников-людей.
Осталось дождаться последнего сигнала на выход. Времени косячить не будет. Они победят. Мир вокруг снова был виден сквозь синие стены ледяной воды: Гвен успокоилась. Они победят любой ценой, потому что они лучшие.
Девчонки продолжали перерабатывать паракорд: весь отряд обзавелся поясками, теперь они делали браслеты с мгновенным роспуском. Ричард присоединился к ним, пальцы так и мелькали — андроидам не нужны были дополнительные инструменты. Гвен не мешала — паракорд никогда не был лишним.
Перед лицом вдруг замахали. Гвен моргнула, осознала: Стенли из тридцать девятого.
— Я не доебаться! Удачи вам там! Можно только спросить? А то мы понять не можем. У вас что, реально девчонки из секс-клуба работают?
Гвен смотрела на него пустым взглядом. Ричард дернулся ответить, но глянул на нее и затих. Стенли смущенно ретировался. Пусть нахер идет.
Аллен тронул ее за плечо:
— Получил информацию: против нас будет военная группа, которая участвовала в подавлении восстания андроидов. Могут быть эксцессы.
Блядь. Ну конечно, этого только не хватало.
— Переформатируемся. Аллен, Дара, Браун, Декарт: флаг на вас. Эхо, Рипл, Тина, Льюис — второй этаж. Ричард, мы держим первый этаж и связываем противника.
— У нас должно быть преимущество, как у андроидов, — сказал Ричард. — Просто мы его пока не видим.
— Меткость. Устойчивость. Реакция, — Гвен обвела их взглядом. — Вы сможете простроить карту помещений и передать их на мониторы для всех.
Приободрились. Гвен прищурилась, изучая возможности шлема, и вдруг заметила интересную деталь.
— Вас не берет мой термосканер, он маломощный. Пользуйтесь незаметностью. Эхо или Рипл, возьмите точку наблюдения и информируйте нас о перемещении противника, это будет бесценно. Место не выдавать, напарников защищать информационно, а не стрельбой, или перебазироваться. Противники не идиоты.
Ричард коснулся ее плеча, шепнув на ухо: «Мы действительно будем просто защищать первый этаж?»
Гвен вызвала виртуальную клавиатуру и ответила: «Конечно, нет. Мы зайдем противнику в тыл и займемся нейтрализацией». Сообщение отправилось и остальным: был риск, что подслушают и передадут тактику противнику. Это не приветствовалось, но сегодня все были скорее против Центрального, а значит, ни одного шанса врагу.
Еще несколько дополнительных распоряжений ушло по каналам связи, защищенным от просмотра.
— Прорвемся, — сказала Гвен ровно.
Прозвучал звонок. Центральный и шестьдесят седьмой: на выход. Гвен распрямилась, первой заходя в черную пасть дверей.
Инфорамка принимала данные от всех участников группы: расположение точек-бойцов на упрощенной схеме помещений. Зеленые: свои, красные и белые — шестьдесят седьмой и военные, соответственно. Их пока не было видно, определялись только замеченные. Условная картинка сразу начала наполняться реальными границами и проходами по мере картографирования.
Время прохождения влияло меньше, чем количество трупов и нечестных приемов. Дисциплина, сработанность, взаимопомощь. Доказать, что Центральный даже в урезанном составе снова воспрял.
В старом здании было тихо. Стены раскрашивали разноцветные пятна от прошлых проходок, на гипсокартоне заметны были вмятины от драк, даже одна из несущих кирпичных колонн как-то неприятно накренилась. Гвен и Ричард свернули от группы, уходя за широкую и опасную лестницу. Под инфорамкой вдруг открылась еще одна, со странной размытой картинкой.
«Я нашел способ визуализировать сонар. Он позволяет анализировать ситуацию за тонкими препятствиями», — прошептал в наушнике Ричард.
Все больше границ, все точнее карта. Разделились две группы по трое: Аллен пошел наверх, Тина с девчонками занимали точки на галерее, где была хорошая видимость.
Раздались хлопки выстрелов, но контакта не было: противники сцепились между собой, наверное. Гвен продолжила движение.
Тина передала, что три точки заняты, они визуально контролируют все открытые части здания. Охренительно. Аллен передал, что они фиксируют первую базу, без охраны — видимо, их ждали с другого направления. Гвен приказала начать временный захват. И только она болталась в этом сраном бесконечном подвале, в котором никого не было!
Стоп. Не время. Они почти дошли до противоположной стены, значит, уже были в глубоком тылу, чудом ни на кого не наткнувшись.
Ричард выскользнул вперед, теперь Гвен его прикрывала — сонар давал отличный обзор. Они замерли, пропуская троих противников, один из которых ушел… вверх? Не мог же он взлететь!
Гвен поставила ногу на подставленную ладонь Ричарда, выглянула через перегородку и чуть не выругалась в голос, набирая на визуальной клавиатуре: «С этой стороны вторая лестница, внимание, с этой стороны вторая лестница!»
Временная, веревочная — видно, повесили во время переформатирования.
Она поймала взглядом спины, и у всех в инфорамках вспыхнули на секунду красные точки. Значит, шестьдесят седьмой. Охраняют.
«Атакуем?» — спросил Ричард.
Гвен оценила ситуацию: больше никто не двигался. Значит, это малый отряд, сторожат лестницу.
«Да. Жди».
Сверху загрохотало, раздалась стрельба, и тогда они тоже кинулись вперед, как акулы. Картинки перекрыло помехами, но Гвен пара слепых пятен не мешали: болевой, кинуть через бедро, проламывая парнем стену, содрать и отбросить шлем. В разинутый для крика рот она сунула выдранный из шлема наушник, руки защелкнула в наручники. Смутно знакомая рожа, но имени Гвен не помнила. Красная точка осталась на месте шлема и не гасла. Удачно: не считается, значит, захваченным. Пусть не знают пока.
— Молчать, — приказала она.
Ричард упаковал своего и так же положил шлем рядом. Точка помигала, но осталась на месте. Прикольный баг.
Помехи снова превратились в картинку. Все зеленые были еще живы, никого не зацепило.
— Доложить о задержании?
— Не нужно, пусть автоматика работает. Не будем облегчать Крису жизнь.
«Это ты заглушил канал?»
«Да».
Гвен показала большой палец. Пояс из паракорда офигенно пригодился, чтобы скрутить их попрочнее и посадить дальше от шлемов. Заметят, но не сразу.
Сонар и метки показали, что других бойцов на первом этаже не осталось: все ушли наверх. Крис выбрал тактику агрессивного удара. Первая база: временно захвачена, Аллен двинулся дальше. Тина объявила, что нашла и захватывает базу перманентно, все равно до нее никто не доберется.
Обзор у Эхо и Рипл оставался заебический, они зафиксировали двенадцать чуваков из шестьдесят седьмого и всех военных, а их пока никто не спалил. Проявлялось все больше точек, причем они перестали пропадать.
«Эхо взломала сеть», — сообщил Ричард. — «Если это против правил, мы отключимся».
В правилах такого не было, но Гвен все равно отправила запрос с пометкой «возможное нарушение», Через две секунды пришло судейское решение «Первый взлом за историю соревнований, нарушением не считается, правила будут доработаны позднее».
Огонь! Гвен переслала ответ судьи и восторженно ухмыльнулась.
Дара отрапортовала, что они с Льюисом только что вывели из строя двух военных. Не убили, не потеряли баллов. Три белые и три красные точки столкнулись, и все красные мгновенно погасли. Белые приблизились было к группе Аллена, но резко свернули и пошли на второй… нет, на первый этаж. Прямо к ним! Супер!
— Время для испанской инквизиции! — шепнула Гвен, указывая на стену из гипсокартона, надколотую телом кого-то из прошлых участников.
Стоило точкам приблизиться, как Ричард врезал ногой в перегородку, прошиб нехилую дыру и схватил ближайшего военного за шлем и моментально запаковал в наручники. Гвен юркнула мимо и выстрелила во второго, промазала, почти поймала в болевой захват, но этот гад оказался быстрее. От удара в живот на секунду она чуть не отключилась, но Рич перехватил повторный удар, а Гвен добавила тазером. Третий — здоровенный — успел выстрелить, не попал. Гвен влепила шарик краски ему прямо в стекло шлема. Наверху грохотало: группа Аллена сражалась с двумя красными. Убитый и двое связанных солдат: отличный результат.
Гвен, прихрамывая, поспешила к веревочной лестнице. Они вынырнули прямо к бою: двое военных выследили Тину, она отстреливалась из-за обломка стены левой рукой, не убирая правую с базы. Льюис выдернул сунувшуюся Эхо из-под огня и прикрыл собой, Гвен и Ричард сняли противников беглым огнем.
База на постоянном захвате! Охуенно. Гвен кинула светошумовую гранату на головы тройке пробегавших военных и гнусно хихикнула возмущенным крикам.
На третьем этаже погасли метки Дары и Декарта. «Расстреляны, потеряли позицию», — доложил Декарт. И флаг пока не нашли. Черт, следовало поторопиться.
«»Льюис, Тина, ищите и захватывайте базы, старайтесь избегать противника. Эхо, Рипл, занимайте снайперские позиции, прикрывайте их».
Все больше белых точек двигалось вниз по нескольким дополнительным лестницам. Черт, что они задумали? Пройти по лестнице снизу вверх, вынося засевших андроидов?
«Я приму удар на себя, помоги Аллену и Брауну захватить флаг», — написал Ричард.
«Убьют!»
«Подтверждаю».
Флаг все еще прятался где-то в лабиринте. Она готова потерять Ричарда?
Секунды быстро утекали. Некогда размышлять. Гвен кивнула и тронула его лицо через стекло шлема:
— Задержи их. Постарайся без лишних трупов.
Он кивнул.
Без поддержки за спиной было неуютно. Гвен торопливо пробежала по главной лестнице, остро чувствуя прицелы. У солдат не было таких ограничений по трупам. От шестьдесят седьмого осталось всего несколько меток.
Начался захват еще двух баз. Рядом с Тиной погасла подбиравшаяся белая точка. Гвен давно перестала считать очки. Пусть судьи разбираются, кто там на пожизненное настрелял.
Снизу раздалась пальба и голоса: Тина, Аллен, сама Гвен… Ричард отвлекал группу из целых шести белых меток, создавая иллюзию толпы. Эхо и Льюис удачно скрутили сразу двоих, неосторожно сунувшихся между ними. Еще одна база — начат перезахват от красных.
Грязновато, шумно… Гвен вылетела под ноги мелкой военной, уронила ее и скрутила паракордом из браслета, не дав опомниться. Нейтрализована. Аллен стрелял где-то совсем близко, но лабиринт третьего этажа был чертовой загадкой.
Времени оставалось все меньше, военные на первом этаже должны были уже понять, что их наебывают,что их противник — один-единственный андроид. И убить его.
Понарошку. Гвен куснула губу изнутри. Флаг должен быть где-то здесь. Где-то близко, на третьем этаже, он всегда был на третьем!
«Флага нет», — сказал Аллен по связи. — «Я осмотрел все помещения. Двигаемся на крышу».
Метка Тины вдруг переместилась на этаж выше, Эхо подтвердила: выдернули, кто-то с красной меткой.
Голос раздался совсем близко от Гвен. Спрашивал Крис:
— Для тебя игра кончилась, детка. Где эта засранка?
— Понятия не имею. Где-то там. Побеждает! — Тина отвечала очень громко.
Допросы не были запрещены правилами, но до них доходило редко. Гвен тронула стену: гипсокартон. Хорошенько разбежавшись, она врезалась всем телом и прямо с пола выстрелила по шлему, груди и штанам.
Крис аж отлетел. Терять время было нельзя.
— За мной!
Аллен был наверху, метка Брауна погасла одновременно с красной меткой напротив. Пошли проценты захвата главного флага: 10, 15, 25…
Метка Рипл погасла. Метки Льюиса и Эхо погасли. Ричард все еще был где-то внизу, как и солдаты. Все, кто не был связан внизу, рванули наверх.
45, 50, 55 процентов. Гвен стреляла, не давая высунуться. Тина вскрикнула, ее метка погасла. Ричард, Гвен и Аллен держались. 70, 75, 80, 85…
Прямо в лицо прилетел шарик белой краски, еще два в плечо, в бок, в голову — обошли и расстреляли. Картинка в шлеме погасла, чтобы она не могла подсказывать выжившим.
Снова раздался кошмарный грохот, крышу ощутимо тряхнуло, и флаг выбросил в небо зеленый луч.
Захвачен. Они победили.
Невысокий солдат протянул руку, помогая Гвен подняться.
— Я что, последний выжил? — спросил Аллен, стоял рядом с зеленым лучом.
— А Ричард?
— Погас одновременно с тобой.
— Значит, последний.
— Отличная работа, — сказала девчонка в солдатской униформе. Гвен протерла шлем от белых потеков и рассмотрела, что у нее лычки лейтенанта. — Хорошо вы нас взгрели.
— Да и вы нас почти закончили, — Гвен фыркнула. — Детектив Рид.
— Лейтенант Вуд. Двигаем вниз, там что-то странное. Не понимаю, что могло так шуметь. Снаружи паникуют, двери блокированы.
По пути они подобрали других расстрелянных. Эхо помогала Тине оттереть шлем от красной краски, Рипл держала под руку Лесли Уайт, у которой стекло раскололось мелкой паутинкой, закрывая обзор. Весь в зеленых пятнах, Крис тащил кого-то из своих и злобно зыркнул на Гвен. В ответ она с наслаждением показала фак.
На втором этаже клубилась мелкая белая пыль.
— Блядь, — сказала лейтенант Вуд.
Обрушились две несущие колонны, почти весь этаж просто сложился вниз! Парадная лестница лежала внизу, вся разбитая.
— Судьи включили активные метки, двух из красной нет, — сообщила Вуд, и Гвен перешла из шока в активность.
— Выводите людей через окна, там с северной стороны пристройка, можно вылезти! Я вытащу тех, кто внизу застрял. Скорую на первую готовность!
Она договаривала уже на бегу. У Ричарда не было гранат, как он вообще мог обрушить целый, блядь, этаж?! Или это был не он? Диверсия? Ошибка? Старое здание не выдержало?
Но главное — этаж осел сплошным полотном как тряпка, и она помнила, где в этом полотне есть дырка. И где-то под ним был Ричард, пока еще живой.
— Помочь? — деловито спросил Аллен.
— Держи паракорд и следи, чтобы никто на плоскость не спускался, может просесть и раздавить тех, кто под ней застрял, — Гвен замерла у оборванного края балюстрады. Внизу, в белом дымке, она видела серый проем. — Осторожнее, тут тоже может наебнуться.
— Мы справимся, — сказала Вуд.
Гвен приняла паракорд из рук Аллена и спрыгнула с края. Внутри плавала молочная взвесь. Кто-то стонал. Гвен обнаружила два раздавленных шлема рядом со сложившейся веревочной лестницей. Их владельцы, те двое парней, сидели рядом у несущей стены. Живые, только пыли наглотались.
Гвен разрезала веревки, расстегнула наручники и отправила наверх, проследив, чтобы вытянули без рывков. Сама она нырнула глубже в мутную гипсокартонную взвесь.
Кого-то тошнило. Гвен нашла солдата по метке, вывела, вернулась. Еще трое блуждали в темноте с фонариками, она просто указала, где выход. Конструкция над головой угрожающе похрустывала, несущие стены постепенно осыпались. Оставалось еще двое и Ричард, метка которого светилась где-то в самой глубине.
— Эй, выжившие! Да где вы, черт! — Гвен пробиралась едва ли не на четвереньках, за шиворот сыпались щепки и какое-то сухое говно.
— Мы здесь, — раздался голос Ричарда. Замерцал красный диод.
Гвен нащупала его руку и вцепилась изо всех сил. Жив, засранец!
— Повреждения минорные, — сказал он. — Тут сотрясение и сломанная нога, я не смог вытащить обоих и оставить тоже.
Гвен подхватила ближайшего солдата под руки и потащила сама. На свету оказалось, что у Рича разбит шлем, нахрен стесано пол-рожи, диод висел на ниточке. Человека бы убило, а этот ничего, моргает. Солдат со сломанной ногой молчал, контуженный стонал, но хоть не вопил.
Перед ними посыпались обломки покрупнее. Гвен замерла у несущей стены.
— Что тут нахрен произошло?
— Необъяснимые девиации в конструкции. — ответил Рич очень уверенно. — Я находился внизу, когда одна из несущих колонн обрушилась, и успел вывести двух человек из-под удара.
— Это ты в нее ебнул плечом! — зарычал поломанный. Контуженный просто стонал.
— Меня отбросило ударом. В любом случае моего веса не хватило бы на обрушение целого этажа.
Если не попасть в слабую точку… Гвен подхватила своего солдата и потащила на выход. За ними этаж постепенно схлопывался. Крошился старый кирпич, разрывались тяжи перекрытия, тяжелые балки сползали прямо на пол, давя все, что попадало под удар, но три человека и андроид уже добрались до расширявшейся, как на ткани, прорехи. Потолок осел слева и справа, но их не задело.
Гвен истерично хихикнула, ткнула Ричарда в грудь. Тот тоже улыбнулся, моргая посиневшим глазом.
— Какие у нас симметричные фингалы, охуеть.
Гвен с солдатом зацепилась за паракорд, их вытянули, хотя она чуть спину нахрен не сорвала, удерживая эту тушу. Второй взмыл на руках Ричарда с полным комфортом, даже завидно стало.
— Здание продолжает разрушаться, уходим, — приказал Аллен. Эхо и Рипл подхватили людей, он с Ричардом придержали Гвен и вытащили на безопасный участок, который уже не проседал.
За спиной с грохотом обрушился еще кусок балюстрады.
К девяти вечера дела, доступные с терминала, кончились. Гвен переписала и проверила все доступные отчеты, промониторила все улики, написала штук двести комментариев и уточнений там и тут. Ричард маячил где-то на фоне, на девчонок и Колина Гвен скинула архив улик — давно надо было его хорошенько разобрать. Ныла голова, одна мысль о нормальной еде вызывала тошноту, но к ночи холодильник будет разорен с особой жестокостью. Если там хоть что-то осталось из даров Тины и Линды…
Ладно, можно заказать. Гвен с трудом оторвалась от увлекательного отчета Брауна про осмотр места аварии: там столкнулись две машины на автопилоте со спящими водителями и один очень активный лось, отделавшийся помятыми ребрами и сломанной ногой. Бедолагу как раз отправляли в зоопарк на восстановление.
Стажерки читали какую-то мелкую книжку, всю изрисованную кругами.
— Можно, мы ее заберем? Дело уже закрыто, она будет уничтожена, — сказала Рипли. — Все равно списали.
— Что-то важное?
— Дневник одного из девиантов, — кивнула Эхо. — Он погиб на канадской границе, когда пытался форсировать реку во время революции. Его звали Руперт. Здесь его, хм.. как сказать?
— Экзистенциальный опыт религиозного экстаза, — объяснила Рипли. — Очень интересный!
— Забирайте, если списали по правилам. Устройте там себе музей, — Гвен пожала плечами. — Главное, заправьтесь и отдохните. Завтра вас ждет горячий день. В работе главное — не забывать про перерывы.
Это прозвучало пиздец как по-Хэнковски, Гвен аж вздрогнула. Ладно, ладно… Колина она выловила в переговорке: сидел за терминалом с недовольной рожей. Возможно, это было его постоянное выражение, как у шотландского кота, подумала Гвен и внутренне хихикнула. У нее был такой — вечно слегка обиженный и какой-то недоуменно-вредный, а под этой личиной — нормальный бодрый шкодный котяра.
Жалко, что погиб. Гвен выбросила из головы лишние мысли и стукнула в косяк.
— Да, детектив Рид?
— Во-первых, рабочий день кончился еще час назад. За овертаймы у нас не особо платят, ты учти. Во-вторых, ты что-то говорил про связь с делами Андерсона… Хэнка. Подробности будут или нет?
— Версия не оправдалась.
— И все-таки?
— Я ориентировался на эти слова, — Колин открыл терминал и включил запись допроса.
«Видите ли, офицер, Тимми, он был таким хорошим мальчиком… Просто потерял работу, расстраивался, злился. А потом была эта новая компания — знаете, не хочу наговаривать, но они были неприятные. Тимми доверчивый, эмоциональный, а они давили, давили… Стало все — деньги, деньги, андроиды плохие, дай денег… Тогда он и начал меня душить. Я так надеялась, что это просто период…»
— Результаты вскрытия показали, что покойный употреблял красный лед, — добавил Колин.
— И?
— Больше ничего. Я же сказал — версия не оправдалась.
Гвен прошлась туда-обратно, сунув руки в карманы и нахохлившись. Что-то и ее теперь царапнуло. Да, каждый первый безработный уебан употребял лед… Андроиды ему не нравились — как и каждому первому безработному уебану. И деньги тянул с тетки. Не жил с ней… Конечно, дело закрыли: показания есть, чего дальше колупаться, но, но…
— Напомни адрес, где он жил постоянно.
— Точного нет, но по описанию и расчетам с кредитки вычислили этот район, — Колин открыл карту.
Да блядь, это же Кухня! Самый сраный, грязный, опасный район Детройта! Там продавали чуть не треть всего оборота льда, там нашли аж четверых андроидов, набитых льдом, как рыба икрой! Малыш Тимми жил буквально в преступной столице региона.
На лице Колина была написана досада. Кажется, он не допирал.
— Дело уже закрыто, есть признание.
— Как закрыли, так откроем. Ты еще что-то выцепил?
— Когда сажал их на такси, миссис Уайт вспомнила про одного из знакомых. Переживала, что он может заглянуть, я дал экстренный номер.
Он включил еще одну запись:
«Офицер, у него такие глаза, как у помойной крысы. Где урвать, кого укусить! Я сама слышала, как он науськивает моего Тимми, чтобы потрепал старушку — меня то есть. Я думаю, Тимми ему задолжал, он всегда ужасно психовал, когда не мог заплатить долги»…
Гвен стиснула кулак. Надо было поставить квартиру под наблюдение! Ладно, еще не поздно.
— Уайт поехала домой?
— Нет, отправилась в отель. Пока не хочет возвращаться на место, где произошло убийство.
— Молодец. В следующий раз надо сразу говорить, ее запросто бы кокнули, пока мы чухаемся, и никакой номер не помог бы.
— Вейла вызвала бы меня мгновенно, я передал ей контакт. Сейчас свяжусь… — Колин мигнул серьгой в желтый. — У них все в порядке. Она также передала мне фотографию описанного мужчины, я нашел его в картотеке: Ноэль Быковски. Мелкий наркодилер, фигурировал в одном из небольших дел, связанных с войной банд. Лейтенант Андерсон позавчера отпустил его под залог.
Значит, все-таки прямая связь. В этих делах — целом кубле змеящихся, уходящих в никуда дел — были задействованы сотни мелких бандитов, дилеров и просто уебанов, но все-таки чутье говорило Гвен, что этот хвост надо срочно хватать.
Сожженные андроиды со следами красного льда, ребутнутые андроиды с начисто стертой памятью — некоторым явно удаляли и меняли блоки в кустарных условиях. Пропадающие дилеры. Шесть обезображенных трупов в реке только с начала лета. Отрезанные пальцы, непонятно кому принадлежавшие — найденные полицией Канады. Андроиды, умершие от критического недостатка тириума: кто-то сливал его подчистую, не оставалось даже для биокомпонентов. Парочку таких успели перезаполнить и откачать, но они все равно ничего не успели заметить: просто удар, темнота, реанимация для жестянок в башне Киберлайф.
Где-то у этого кубла был центральный узел, и Гвен собиралась его разрубить.
— Переоткрывай дело. Завтра поедешь со мной и Ричем, как большой, — Гвен шлепнула его по плечу, забывшись, и Колин аж отскочил.
— Детектив, андроиды не меняют размеров!
— Научишься отличать метафоры от буквального смысла — станешь совсем большим, — Гвен потерла шрам. У этого небось еще заводские настройки стоят, и мало ли, как он выглядит — он не Ричард и не Коннор.
Колин нахмурился, но не стал спорить дальше. Даже согласился отправиться на отдых. Гвен тоже бы стоило, но сначала она решила пополнить запас сигарет.
Кривая надпись «смерть в рассрочку» с дымящим черепом украшала стекло старого торгового автомата. Удивительно, как он уцелел после всех этих лет неумолимой борьбы за здоровье, но его даже иногда пополняли. В лоток выпала пачка Мальборо.
Не то чтобы Гвен много курила… так, иногда. Выбирала ментоловые, с пониженным содержанием никотина, как будто это могло спасти ее от неизбежного рака где-то там, в конце. Мама тоже курила всю жизнь.
Основная курилка была внизу, но не хотелось наткнуться на знакомых, так что Гвен забралась на крышу, подтянувшись через люк, о котором не знала пожарная охрана.
Вроде не особо высоко, но все-таки вид на город. Башня Киберлайф торчала вдали, как гвоздь. Уже пошел «золотой час», солнце почти скрылось за горизонтом, но жара еще не отползла. Ментоловый дым пощипывал глаза, Гвен жмурилась, и где-то между прищуриваниями обнаружила, что внизу хромает Хэнк. Вот же черт упрямый, трости для слабаков, что ли?
Коннор догнал его с тростью под мышкой, вручил, что-то неслышно говоря, втерся под руку, чтобы Хэнк мог опереться. Пошли вместе. Болтали, смеялись. Хэнк наклонился и чмокнул Коннора в щеку, а потом уж похромал дальше, крепко сжимая его за руку.
На ограждение рядом с Гвен опустилась ладонь. Черный рукав до запястья. Кто бы это еще мог быть. Она все курила, втягивая дым, глаза слезились все сильнее. Видно, партия паленая.
Совсем ни при чем то, как заботливо Коннор устраивает Хэнка на сидении, как помогает ему развернуться в машине, такому огромному и неуклюжему из-за раны.
Поднялся ветер. Пробрало вдруг зябким холодом — наверное, с реки принесло — и на плечи опустилась куртка. Как будто можно было насмерть замерзнуть в июне, смешно.
Гвен выпустила колечко дыма, проводив машину взглядом. Ну, к лучшему. Старый засранец хоть вынырнул со дна бутылки и вроде перестал активно себя убивать. Она все еще понятия не имела, как они там между собой объясняются, и ей было плевать. Совсем. Абсолютно.
— У меня есть зацепка на интересное дело. Можешь дотащиться со мной до дома, тогда расскажу первому. Нас ждет веселый день.
Ричард кивнул и пошел рядом, не пытаясь забрать куртку, хотя она могла напрочь провонять ментоловым дымом. Гвен затушила сигарету и скользнула в открытый люк, спрыгнула на пол и поспешила к машине. Надо было убраться до прибытия ночной смены, пока не припахали.
Рич следовал за ней, такой спокойный и правильный — и наорать не за что.
***
К полуночи уже даже есть не хотелось. Гвен догрызала последний обломок данунаха, листая фейсбук. Если заходить в него раз в полгода, столько новостей сразу! Тысячу сообщений, уведомлений, приглашений и прочего устаревшего хлама Гвен уже разобрала, а теперь наконец забралась в ленту.
Вот Тина кормит кошку на столе — «ужин вдвоем с моей любимой девочкой».
Аллен уведомляет, что теперь аккаунт будет на двоих — вот стоило бы сразу тут глянуть, блин.
Армейские коллеги, коллеги с прошлого места работы, их дети, коты и собаки, домочадцы, смешные гифки… Один присоединился к «Красной крови» — в бан. Нахер его шизофренические лозунги не нужны.
Хэнк… выложил фотки со свадьбы. «Только что получили что-то не мыльное на смартфон», — дописал он. Значит, первую порцию Гвен еще и пропустила.
Да, это была профессиональная съемка и реально крутая. Хоть себе контакт добавляй — как ее там, Э. Аддамс…
В ослепительно-белом костюме Хэнк выглядел намного моложе. И пузо подобрал, и выпрямился, плечи расправил — охуенно просто. Гвен таким его видела только на одном из прошлых награждений, давным-давно, в другой эпохе. Коннор — в черном костюме, еще тощей обычного — смотрел так, что аж фотографии светились. И держал за руку. Сияющие кольца в кадре, поцелуй. Только они, фотограф и регистратор, и никого больше. Молча рванули, чтоб не сорвалось. Никому не сказали, ни андроидам, ни людям.
А теперь и кольца, и танец вместе — с фотографий слышалась музыка, любимый хэнков джаз. Пиздец как неловко было на это смотреть. Гвен съежилась на кровати, листая все быстрее. Самое нелепое на свете, все это вот заверение в вечной любви. Хуже только в воздух над покойником палить. Такие красивые. Счастливые.
Гвен долистала и отбросила смартфон, а потом пошла за пивом, запить горький привкус. Даже лайкать не стала. Какая разница, ее тоже не позвали. Да и Хэнк знает, что она думает про эти церемонии.
Все-таки она открыла страницу снова, написала коротко: «Здорово вышло», и тогда уж закрыла, не стала ждать ответа. Пиво все равно сильно горчило на языке. Она допила и прикрыла на секунду глаза.
В участке никого не было. Жаркое, гулкое пространство. Гвен обнаружила в руках пистолет, осмотрелась: пустые стойки патрульных, пустые столы, никакого хлама. Ночной смены тоже нет. Что-то было в этом странное — она не помнила, как пришла сюда. Какого черта происходит? Где все? Почему так тихо?
Нет, все-таки снаружи что-то далеко, глухо бухало так, что линолеум под ногами подрагивал. Похоже на артиллерию. Война? Но с кем?
Ни крови, ни тириума на полу. Распахнутые двери, отставленные стулья. Гвен пошла в глубину помещения, крепко сжимая пистолет — она должна была узнать, что происходит, хотя все внутри вопило «беги отсюда, дура!»
Несколько шагов — и она обнаружила себя в допросной. Серые стены, мерцающий свет. Кто-то стоял за спиной, а пистолета в руках больше не было. Одностороннее зеркало отблескивало красным. Никак не удавалось ни сдвинуться, ни закричать.
— Вы проиграли, — знакомый голос мурлыкнул со спины.
Ричард. Что он тут делает? Гвен с трудом смогла перевести взгляд и увидела наконец-то отражение. Ричард сжимал в руках иммобилайзер. А красным полыхал диод на ее виске.
По движению «отвертки» тело двинулось само: голова повернулась, прижалась щекой к стене, обе руки легли рядом. Спина прогнулась в самом непристойном жесте. Холодный ужас не давал сосредоточиться, в животе дергало странным болезненным возбуждением. Почему она — андроид? Почему эта херня действует? Что, блядь, тут происходит?!
— Вам нравится, Гвен? — голос звучал мягко и вежливо, как обычно у Ричарда. Вразрез с его сраными действиями! — Ах, я же не разрешил говорить. Ничего страшного, буду считать, что это согласие. Довольно приятно видеть вас такой покорной.
Ладонь — очень горячая — прошлась от шеи вниз. Спина, бедро, ягодица… Почти как в арсенале, но намного откровеннее. Там можно было списать на то, что он просто пытается выпрямить ей спину; сейчас — лапал.
Скользнул ниже, задрал юбку — Гвен вдруг поняла, что она не в обычных джинсах, а в коротком черном платье и чулках. Она же сожгла нахрен этот прикид, когда сраный бывший выложил в сеть фотки!
Но теперь платье злорадно стискивало грудь, мешая дышать, а ладонь неторопливо задирала подол.
— Тебе ведь нравится, — мурлыкал Ричард с интонациями Бена, которых она никогда не слышала раньше. — Прислушайся к себе. Я просто не хочу, чтобы ты лишала себя удовольствия.
Ладонь двинулась по боку вверх, вперед, сжала грудь. Лифчика тоже не было. Гвен кусала губы, все еще не в силах издать ни звука. Она бы орала так, что его вышвырнуло через окно!
Туфли на каблуках делали ее такой же высокой, как Ричард.
Или нет? Он все еще нависал. И говорил: что она сама не понимает, от чего отказывается, что ей понравится, что она его девочка, его замечательная девочка, которой просто нужно научиться быть чуть-чуть более послушной… Нет, это были интонации не Бена, а совсем другие. Голос, который Гвен хотела бы забыть навсегда.
Голос, который она не могла слышать с двенадцати, потому что его обладатель уже ни одной девочке не скажет «ты же от рождения шлюха, как твоя мать, хватит кобениться!»
Муть в голове прошла. Да, ее тело выгнулось сильнее, застонало, но Гвен уже понимала, что может бороться. Не делать резких движений, не показывать, что может шевелить кончиками пальцев. Больное удовольствие висело отдельно от нее.
Деперсонализация, вспомнила Гвен, как это называется. Отличная штука. Ричард повернул ее, прижал спиной к стене, и он был, конечно, человеком без диода, а она — секс-куклой модели Трейси.
А еще это был сон. Теперь Гвен отчетливо понимала, что спит — но это не помогало проснуться. Не первый ее гиперреалистичный, подробный, омерзительный сон, после которого просыпаешься с колотящимся сердцем и желанием тереть себя мочалкой, пока кожа не побагровеет.
Возбуждение усиливалось где-то там, снаружи. Ричард комментировал это — влагу на пальцах, проступившую сквозь кружевные трусы, ее короткие попытки дернуться, похожие на ответные движения.
— Вот видишь, а ты трепыхалась, — мурлыкнул он, засовывая ей в рот пальцы, мокрые от смазки. Гвен прикрыла глаза. Тело реагировало, не она.
Все происходило где-то там, далеко. Важно было только то, что иммобилайзер оказался за резинкой чулка. Хозяйские, наглые движения, пальцы внутри — все это было там, снаружи.
Гвен интересовал только чертов прибор в пяти сантиметрах от ладони, а кто в рот языком лезет, Ричард, Бен, еще какое порождение больного подсознания — насрать. Сдвинуть пальцы. Сжать их в кулак. Там, снаружи, ее просили потрогать себя — и тело подчинилось, но правой рукой. Левой она продолжала тянуться.
У нее никогда не было такой большой груди и такой тонкой талии, приходилось делать поправки на измененное тело. Тянуться через пропасть в пять сантиметров. Где-то там, снаружи, она кайфовала и всхлипывала, отвлекая от этого самого важного движения, даже потянулась вперед, возвращая поцелуй — и наконец-то пальцы сжали иммобилайзер. Стиснули — и переломили пополам. Первым же свободным движением Гвен свернула Ричарду шею, поймав последний изумленный взгляд.
И проснулась. Рот все еще сводил оскал. Пальцы тряслись, сердце отчаянно бухало в груди, невыносимое возбуждение переполняло так, что она сразу сунула руку в трусы, не тратя время на коробку под тумбочкой. Накрыло почти сразу — острая яркая вспышка, каких давно не бывало. Гвен со стоном растянулась, часто вздрагивая.
Пиздец. Она все еще слышала этот хруст шейных позвонков.
Ладно, это был просто сон. Не худший из кошмаров. Если ловишь оргазм от того, как сворачиваешь напарнику шею — это просто, блядь, ебаный сон. Прими душ и спи дальше.
***
К утру она почти забыла про эту ночную глупость. Девчонок пришлось отправить с Тиной — у той всплыли очередные трупы. В буквальном смысле всплыли. Небрезгливые андроиды были как раз кстати.
К восьми приперлись Колин и Ричард, ни один не захватил кофе. Хорошо хоть Гвен не забыла заскочить за фраппучино. Она вообще даже не зависела от всяких пластиковых жоп!
Смотреть на Ричарда было немного неловко, но он и сам держался в стороне.
— Итак, господа пластиковые детективы, определимся с планом.
Гвен махнула чашкой, открывая карту. Райончик просто пиздец. Она с утра успела наложить сетку зафиксированных преступлений, и это была просто какая-то горячая точка. Забавно, что Тимми сам-то помер в куда более тихом месте.
— Мы можем осмотреть место жительства Бергсмана, — предположил Колин. — Ордер не нужен, он же убит.
— Меня больше интересует его приятель, Ноэль Быковски, — Гвен подсветила точки на карте. — По данным информаторов, он часто посещает игорный дом в этом же квартале, в том же здании, где жил наш Тимми. И вот на него ордера нет, а я бы пообщалась. Спугнем — сольется. Идеи?
Ричард посмотрел на Колина, но тот молчал. Тогда заговорил сам Рич:
— Мы не выглядим, как полицейские. Если добавим немного маскировки и скроем светящиеся элементы, то можем пронаблюдать за зданием. С удачной легендой даже за целый день можем не привлечь особого внимания.
Гвен кивнула. Разумная мысль. Дело может занять дни, да еще не вполне очевидно, что именно они ищут. Стоило бы получить добро от Фаулера, но тот напомнит про учения и зарубит все их гениальные планы на корню. Гвен не собиралась делать резких движений: просто немного понаблюдать, нет ли там чего любопытного, а уж потом, после учений, попробовать внедрить кого-нибудь из андроидов. Саму Гвен с ее-то приметным шрамом раскроют влет, а вот парни справились бы. Может, что-нибудь ведет к темной стороне Иерихона, так что присмотр людей тоже не помешает.
Гвен вывела трансляцию с ближайшей доступной камеры. Контингент, конечно, выглядел охуенно. Колина аж перекосило.
— Я могу замаскироваться под, хм, муниципальную собственность… Там работают андроиды-садовники? Возможно, стоит начать с осмотра жилья покойного.
— Браун уже осмотрел, там ничего нет. Скорее всего, мистер Бергсман там только спал.
Гвен покивала. Да, ожидаемо. Если он не столько потребитель, сколько дилер, то все вещдоки хранит подальше и побезопасней. Этому в 38 году научились даже самые тупые поставщики льда.
— К тому же дело уже закрыто, судья не примет доказательства, полученные без ордера по закрытому делу, — добавил Ричард.
Дельно. Гвен потерла висок.
— Оно не закрыто официально, — Колин загрузил дело и показал статус. — Я же стажер, без подтверждения от супервайзера ничего не могу сделать.
Гвен щелкнула пальцами.
— Отлично. Тогда я не подтверждаю, пока не разберемся.
Но этого все равно было недостаточно. Суды в последнее время принимали только идеально собранные доказательства, а крупных дилеров защищали серьезные адвокаты. Гвен собиралась брать крупную рыбу и не допускать глупых новичковых проколов.
Она махнула своим парням и двинула на выход, вышвырнув по пути стаканчик. Ее неприметная тачка как раз подходила для такой работы. Старое ржавое корыто, почти как у Хэнка. Он и подсказал в свое время. Для начала она остановилась у ближайшего магазина.
— Колин, купи шляпы, твоя серьга тоже палевная. Чем меньше лица открыто, тем лучше.
Ричард остался и, как только хлопнула дверь, молча сделал волосы длиннее и зачесал на диод. И они все еще курчавились. Охренеть. Не пялиться, не пялиться!
Гвен сглотнула. Теперь в нем было что-то смутное из юности — певец, что ли, в которого она крашилась… память не цеплялась, оставляла только резко подлетевший пульс.
Если бы он сейчас полез, не факт, что удалось бы отбиться даже без иммобилайзера. Но Ричард не лез. Просто смотрел, смирно сложив руки на коленях. Они ведь так и не помирились официально — считай, в ссоре. Гвен нервно побарабанила по рулю.
Неловкую тишину разбил вернувшийся Колин в шикарной ковбойской шляпе, прямо из детсадовской постановки. Ричарду и Гвен он протянул черную бейсболку с абстрактной надписью RAW и бандану. Вроде доебаться не должны. Гвен забрала бейсболку и натянула ее так, чтобы слегка прикрывать тенью лицо, а повязка досталась Ричу.
Машину она все же оставила чуть в стороне, чтобы не спиздили. Собирались тучи, но прохладней не стало — только пиздец как душно. Нужное здание торчало, как гнилой зуб, на краю заброшенного парка. Гвен отметила, что другая сторона этого парка выходила прямо на Сент-Клер, а ниже по течению всплывали трупы. Людей вокруг не сновало.
— Колин, осмотрись по дальней стороне. Мы тут посмотрим, — Гвен показала на проулок. — Рассчитывай, что нам еще недели две работать самое меньшее, так что примелькивайся потихоньку. Если что, мы хотим купить грамм льда, но не знаем, у кого. Вперед.
Кивнул, отправился ковбойской походкой. Невозможно было не улыбнуться. Ричард тоже проводил брата взглядом и двинул прямиком к мусорным бакам. Гвен изучила кучу одежды, потом присела, покопалась, как будто искала, во что приодеться.
— Как думаешь, тряпки Тимми?
Ричард присел рядом, поправил длинные волосы небрежным жестом звезды. А потом подобрал что-то с земли и сунул в рот. Гвен с отчаянием поняла, что даже это не отвращает. Все, пиздец, приплыли.
Ладно, ей тоже надо было покопаться в мусоре и хорошенько запачкать руки, чтобы сойти за свою хоть ненадолго. Пара потертых курток, майки, штаны — как будто кто-то вывалил целую бельевую корзину.
— Подтверждаю, это одежда Тимоти. Следы льда тоже присутствуют. Еще он пренебрегал мылом и злоупотреблял дезодорантом, но это не особенно важно.
Гвен кивнула. Типичная картина для мелкого дилера, подсевшего на собственный товар. Она поднялась и прихватила Ричарда под руку, заметив, что с другой стороны улицы кто-то пялится.
— Покопай все странные исчезновения и смерти с привязкой по району, — мурлыкнула она, прикрывая шрам козырьком. — И Колина припаши. Может, наш домик еще где засветился.
Четыре этажа, и только два верхних — жилые. Она посмотрела наверх: никаких пожарных лестниц тут не предвиделось. Окна на первом и втором этаже были забраны прочными решетками. Ричард не прижимал руку и не дергался, просто позволял за себя держаться. Никого вокруг. Жара, середина буднего дня. Гвен думала, что народу будет больше, но люди, кажется, тусовались дальше на улицах, а не в этой жопе мира.
Ричард наклонился к ней и негромко замурлыкал прямо в ухо своим приятным голосом:
— Несколько пропавших андроидов: домашних, муниципальных и две WR400, ушедшие с клиентами. Одну я зафиксировал в Иерихоне, она в порядке, сбежала, судьба второй неясна. Вижу некоторые аналогии с тем киберборделем. Последняя пропажа зафиксирована в марте этого года, новых нет. Странных убийств тоже не фиксируется, в основном смерти от передозировки, бандитские разборки.
Шепот буквально касался уха, и Гвен ежилась и вздрагивала, стараясь не терять нить. Кайф какой, ну пиздец. И ни одного лишнего жеста, как будто его самого смутило вчерашнее.
— По людям — в феврале подано и затем отозвано два заявления о пропаже детей, в апреле не вернулась домой Патрисия Марстон-Смит, семнадцать лет. Активистка по правам фемгрупп и андроидов, предполагалось, что сбежала с любовницей. Связь с обеими потеряна.
Колин вернулся, привалился к стене рядом и заговорил, как ни в чем не бывало:
— Предполагаемая любовница впоследствии найдена в списках иммигрантов в Канаду, одна.
— Что сказала?
— Говорит, что они должны были встретиться с подругой, но та не пришла, пришлось бежать в одиночестве. Расследование продолжается, — заключил Ричард.
Негусто. Оба андроида замолчали. и Гвен углядела неяркое мерцание под шляпой Колина.
— А ну вслух пиздеть!
— Это маловероятно, — сказал Ричард.
— Я только что видел ее в подвальном окне! Марстон-Смит. Совпадение до шестидесяти двух процентов. Очень смазанный и неполный кадр, но сходство очевидно.
Гвен напряглась.
— Вероятность, что эта девчонка все это время провела тут…
Ненулевая. Здание с тех пор не обыскивали. Никаких особых ниточек к нему не вело, кроме мертвого жильца-дилера. И все же…
— Я принял во внимание все возможные изменения внешности, — Колин посмотрел на нее как на идиотку. — Иначе совпадение было бы в районе восьмидесяти шести процентов, хотя я понимаю, что вам эти тонкие вычисления недоступны.
— Это достаточно высокий процент, чтобы суд принял его во внимание, — заметил Ричард. — Вы хотите воспользоваться редакцией закона о проникновении от тридцать шестого года, верно?
— Поправка Минту, — кивнула Гвен.
Прецедент, за которым она внимательно следила. Подозрение, что в доме удерживается человек, является достаточным для проникновения в жилище без ордера — если есть убедительные свидетельства удержания.
Минту, девчонка в рабстве, свидетельствовала, что только оперативное вмешательство копов спасло ей жизнь. Достаточно убедительно.
С тех пор случилось несколько злоупотреблений, несколько срабатываний этой поправки вхолостую… и только в Детройте этот прецедент спас еще четырех человек. Возможно, сейчас получится пятую вытащить.
— Сколько людей еще в здании, можете сказать?
Колин уставился на дом так, как будто мог смотреть сквозь стены.
— Я проанализировал звук: не менее троих, исключая возможную потерпевшую. Едят, смотрят телевизор, обсуждают новости. Мы пока не привлекли внимания.
Да и прошло-то минут пятнадцать. Местные даже не заметили, что на заднем дворе кто-то шарится.
Гвен еще раз осмотрела дом. Пыльные, частично выбитые стекла, выгоревшие, когда-то синие жалюзи… Если честно, она сочла бы его на первый взгляд нежилым.
Ричард чуть сжал пальцы и опустил руку, выходя из контакта.
— Двинем к парадному входу, — шепнула Гвен. — Пора засветиться.
Она пошла вперед, запихнув руки в карманы чуть не по локти, и парни последовали за ней, как свита. За углом волосатый дед подхватил трубку и что-то туда тревожно забормотал, пялясь на Колина. Вот теперь их заметили, и Гвен собиралась использовать это по полной. Она прошла к растрескавшейся двери и пнула так, что доски затрещали. В окошке появилась рожа, похожая на лунный ландшафт с глазами.
— Хэй, дедуля, — рявкнула Гвен. — Слыхала, тут такой пацан тусил — Тимоти. Он мне типа бабла должен.
Тусил, накидывался льдом задолжавший малыш Тимми. Слышал, что по его душу уже идут. Бравировал, что ему-то бабки даются легко — вон, тетушку раскрутит, она хату продала и ему отдаст пол-миллиона влегкую. Брал в долг, не парился, как еще будет отдавать. А дальше — ужин, ссора, драка, сковородка на череп. Неожиданный финал для ебучей драмы, которую полицейские наблюдали чуть не регулярно.
— Тимми, штоль? — хрипло каркнул дед. Красные прожилки в глазах, характерный купероз носа. Не нарк, просто пьяница. — Небось дома дрыхнет! Здесь нема. Валите.
Врет. Уже знают, что он труп. Гвен оскалилась.
— А я с мальчиками осмотрю все же. Вдруг найдем говнюка.
— Дамочка, але!.. Говорю те, нет его!
Гвен толкнула его вместе с дверью, не сдвинула, так что Рич помог. Замок просто скрипнул и вывернулся из косяка. Дед сразу притих и съежился.
— Дома его тоже нет. Я искала. Теперь поищу у вас.
— Вы из этих, — шепнул он. — Смотрите, пожалуйста, но его тут нету, только девочки внизу, а Тимми нет!
Гвен прищурилась, указала Колину держать позицию у двери и пошла вниз. Пистолет был кстати. «Из этих» — это, интересно, из кого? Не то, чтобы она потеряет сон, если не узнает, но все же любопытно.
Внутри домишко был еще более рассохшимся и скрипучим. Гвен жестко печатала шаг, осматриваясь на ходу. Качок в татухах, перекачанный до рук-базук, сидел в конце коридора и очень напрягся.
— Мужчина спит в дальней комнате, нейтрализовать? — спросил Ричард еле слышно.
— Не вздумай, — прошипела Гвен в ответ.
Мимо тянулись мелкие клетушки. Не полноценный бордель, но девушки, сидящие за решетками, смотрели на них пустыми глазами. Синяки на лицах, характерная отрешенность. Обдолбаны льдом до беспамятства, чтобы не сопротивлялись.
Гвен повернулась к одной, чуть более настороженной.
— Тут должна быть Патрисия. Слышала о такой?
— Пат? Дальше по коридору.
Девчонка явно давила любую надежду, вздрагивала. Гвен отвернулась от нее и пошла дальше. Качок отложил планшет с игрушкой и пялился очень настороженно.
Ричард снова наклонился, прошептал:
— Энджел Пайкс, двадцать три года, легкая степень умственной отсталости, бездомная, не регистрировалась в приюте с ноября.
Гвен кивнула и пошла дальше. Колин оставался на дверях, отступление не блокируют, но чутье жопы намекало — они по локоть влезли в осиное гнездо. Осталось вылезти без укусов.
Бордель с удержанием уже был достаточным уловом, за который их могли порешить на месте, так что Гвен держалась с максимальной самоуверенностью. Раскопает все, до чего доберется, а там можно и операцию спецназа проводить. Аллен будет орать. Похуй. Но все-таки, что тут со льдом? Мог это быть еще более жирный приз?
Гвен дошла до качка и рявкнула так, что он дернулся:
— Где ваш ебаный товар? И я не про баб! Если сраный Тимми мне не заплатит, сам знаешь, что будет!
Мужик дернулся и аж в стенку вжался. Он пырился то на нее, то на Ричарда, то снова на нее.
— Эй, — Гвен ткнула Рича в бок. — Покажи настоящее лицо.
Скин стек, открывая белый пластик. Если они дергаются от андроидов, может сработать. Качок раскрыл обе ладони:
— Извините, мисс, я не признал. Прям как люди, прям как люди. Пойдемте, внизу. Тимми, долбоеб… Вы нам хоть немного крошки оставьте, честь-то мы знаем!
Вниз вела скрипучая кривая лестница, и вот этот выход никто уже не прикрывал, но Гвен шла вперед, сжимая пистолет. Полутьма, еще несколько клетушек — уже без окон.
Мимо бойлера в темный закуток — к небольшой лаборатории. Ну пиздец, новичкам и дуракам везет.
Горелка, реторты, несколько кастрюль и противень с подсыхающим льдом. Производство и распространение плюс бордель с траффиком, просто праздник какой-то. Честь они знают. Уебки.
— Охуенно, — Гвен взяла кристалл, лизнула, ощущая характерное покалывание. — Хватит закрыть долги Тимми с лихвой. Рич, ты все пишешь?
— Разумеется.
— Наручники с собой взял?
— Что?.. — мужик дернулся и замер под прицелом.
— Прессу, медиков — всех дергай, — сказала Гвен, глядя ему в глаза. — Полиция Детройта, вы арес…
Когда она очнулась, во рту было страшно горько. Нос не дышал, и она часто хватала воздух, как рыба. Тьма какая. Кто-то держал ее за руку. Очень крепкая теплая ладонь.
— Все хорошо, Гвен, — раздался голос Ричарда. — Скорая уже в пути. Боюсь, вы потеряли зуб, я не успел прикрыть вас от удара.
И точно, правый верхний клык пропал. Гвен приоткрыла глаз и поняла, что на лице что-то лежит, как у покойницы. Под набат в ушах она выпуталась, осмотрелась левым, не заплывшим глазом. Все мудилы уже стояли на коленях под прицелом Колина, а Рич сидел с ней, а не работал.
— Вызвал наряд?
— Они в дороге. Скоро прибудут. Фаулер говорит о премии.
— Что с девчонками?
Обидно было пропустить еще один совершенно-не-поцелуй. Стоматологию ей покрывала страховка, и в морду Гвен получала далеко не в первый раз.
— Я провел первичный осмотр, требуется работа с психотерапевтом, но физически они в норме, не считая зависимости.
— Кто с ними сидит?
Ричард покаянно опустил взгляд. Вот долбоеб, а? Гвен почувствовала, как отпускает вся эта лишняя хрень. Господи, какой же он хороший мальчик. На таких чудесных Гвен залипала ненадолго. Было, конечно, всякое, но быстро остывало, как правило. Хорошие мальчики — для взаимного уважения, для дружбы, вылазок за пиццей, буррито и пивом, разговоров по душам и всякого такого… для того же, для чего нужны подруги, отчасти. Можно даже потрахаться, если очень повезет и оба будут в настроении. А вот крашиться и влипать — у Гвен это всегда было про плохих парней.
Отпустило что-то ужасно напряженное внутри, и Гвен улыбнулась щербатой ухмылкой, поднялась. Голова немного кружилась, но вроде обошлось без серьезных последствий.
Живые девчонки за решетками еще не поняли, что произошло. Гвен, выбивая двери одну за одной, брала их под руки, выводила. Сверху спустились Эхо и Тина, помогли выводить, растерянных, щурящихся от света.
Языком Гвен все трогала и трогала лунку в ряду зубов. Будет еще один имплант. Ричард поймал ее, когда шатнуло, но убрал руки, стоило оттолкнуть. Колин, Эхо, Рипли — все возились со спасенными, паковали мудил, а Гвен ушла к машине и там сползла на сидение, чувствуя звон в ушах.
— Я напишу рапорт, — сказал Ричард.
— Только не косячь. Чтоб ни один мудак не подкопался.
Гвен прижалась лбом к рулю и выдохнула, чувствуя, как уходит тряская дрожь. Ладонь Ричарда легла на загривок, но внутри вроде ничего уже не дернулось. Хороший коп, отличный напарник и самый лучший мальчик. Такой замечательный, что не для нее.
Нет, конечно, это не было первым отстранением в ее жизни. Гвен вылетала с работы и на подольше, а тут — два дня. Только два дня. Можно отоспаться, подлечиться. Гвен старательно цеплялась за эти мысли: как она устроит себе передышку, марафон давно отложенных фильмов. Может, бухнуть? Нет, алкозагул тут будет совсем не в тему: уже в четверг снова нужно выйти на работу.
Мини-отпуск среди недели, вот так. В деньгах не так много и потеряет.
Гвен лежала в кровати и старательно убеждала себя, что не расстроена. Не очень получалось. Пришлось выгонять себя из-под простыни и хромать на кухню. Солнце палило как пиздец, она не привыкла вставать так поздно, и теперь башка просто раскалывалась.
Где там Рич… на диване нет. А, конечно — он ее заложил и наказан. Или она наказана. В общем, ура, всем плохо. Где этот чертов кофе?
Шкафчики встретили ее сверкающей чистотой и непривычным порядком. Коробочки какие-то, не было же… Видно, Ричу не нравились специи, рассыпающиеся из пакетов.
Да где кофе-то? Под руку попала полупустая пачка растворяшки, забитая в угол. Гвен вытащила терминал и выбрала завтрак в ближайшем кафе. К черту готовку.
В ожидании она устроилась на диванчике и ощутила, какую там яму промял Рич. Ничего себе! Пришлось переползти на «свою» сторону. Ладно, зато ноги удобно складывать.
Гвен старательно отвлекалась от пачки непрочитанных сообщений. Открыла привычно дела, но все перекрывали серые заглушки: отстранение, нет доступа. Голова все еще гудела, дурацкий кофе не помогал. Она почти не спала ночью, смотрела сраные кошмары, как в телевизоре. Экранизировать бы — озолотиться можно. Ладно, хватит ныть. Гвен открыла входящие, выбрала новые — все от Ричарда. Каждые пятнадцать минут с шести тридцати, секунда в секунду: «Возможно, нам следует встретиться. Пожалуйста, напишите ответ, когда проснетесь». «Мне очень жаль, что ситуация сложилась именно так». «Возможно, вы все-таки решите поговорить — я буду ждать звонка».
Остальные Гвен выбрала и удалила, не читая. Вряд ли он разнообразил нытье. Чего распсиховался… Хотя сама-то. От окна пиликнуло, пришлось выколупывать себя из-под пледа и открывать.
Ладно, с восьми поток сообщений вроде иссяк. Завалило работой или понял, что нехуй доебывать. Неважно.
Каппучино был не таким прикольным, как обычно. Привыкла к хорошему. Ничего, обратно к офисной кислятине приноровится. Печенье тоже не хрустело, как надо. Мел какой-то на вкус, а не печенье. Когда в дверь позвонили, Гвен с облегчением его выкинула. Наверняка заблудившийся во времени коммивояжер или проповедники какой-то хуйни. Утро вторника, какого хрена.
— Привет, подруга! — Линда сгребла ее и чмокнула в щеку, встав на цыпочки. Из-за ее спины радостно помахал Тим.
Гвен кивнула ему, осмотрелась: улица как вымерла.
— Какими ветрами?
— Твой напарник связался с Тимом и сказал, что ты сегодня не выйдешь гулять. Я с данью и дарами!
Гвен посторонилась, пуская их внутрь. Вот какого хрена Рич еще и сюда настучал?
Не хотел, чтобы она сидела одна. Ладно, это было даже мило. Гвен не догадалась бы позвать Линду — забыла, что она-то не работает с восьми до восьми.
От сумки Тима пахло ванилью и корицей. Неплохо.
Они выглядели нормальными, здоровыми и счастливыми, а что еще надо копу для радости? Никаких синяков на друзьях и их глупых андроидах.
Линда задергала носом и уставилась на стаканчик голодным взглядом.
— Я взял декаф, — сказал Тим. — Сейчас сварю.
Он свалил на кухню прямой наводкой.
Гвен уступила непродавленную сторону дивана подруге, а сама устроилась в яме. Теперь они были почти на одном уровне — маленькая хрупкая Линда даже чуть-чуть возвышалась над Гвен. Осмотрела с тревогой, увидела сбитые в мясо костяшки, поджала губы. Неловко было так сидеть. Как в школе.
«Гвен, почему ты опять отлупила Билла и его компанию?» — «Потому что они задирали юбку Молли!» — «Но это же не повод! Надо решать проблемы цивилизованно».
Реланиум, контроль агрессии. Гвен скормила унитазу, наверное, полтонны этой херни.
— Запретили геройства, дорогая?
— Отстранили на пару дней. Не ценят. Говорят, нельзя ломать людям лица, даже если они готовы нашпиговать вас всех свинцом.
— Гвендолен-варвар, каменный двуручный топор, шкура собственноручно убитого леопарда, и прекрасный принц у ее мускулистых ног, обложка комикса, — Линда заключила подругу в рамку из пальцев. — Будешь много выебываться — нарисую и сорву три награды.
— Нахпшла, — Гвен хмыкнула, устраиваясь на диване ногами на спинку. — Всего-то поперек спецназа полезла. Аллен обиделся.
— Только обиделся? Какой он все-таки хороший мальчик.
Обе засмеялись, и стало чуть менее погано.
Тим явился, сервировав на разделочной доске вместо подноса целую кучу всего: маленькие разноцветные миндальные пироженки — как их там, макаруны? — сладкие бисквиты, пригоршню конфет — необычных, красивых, явно не из коробки.
По пути сюда они, кажется, обнесли шоколадный бутик.
— Я убрал мороженое и лимонад в холодильник. Мисс Гвен, мне точно не нужно ничего заказать? Почти ничего нет.
— Тим, просто скажи уже «спасибо» и не изображай Дживса, — приказала Линда. — Он мне уже все уши прожужжал, как благодарен за спасение, и как все было преужасно.
— Я все еще терпеть не могу андроидов, — заметила Гвен. Диод на виске Тима полыхнул красным, и она рассмеялась. — Но это не мешает вас спасать, если нужно. Люди мне тоже не особо.
Вроде проехали. Тим устроился рядом с Линдой, робко положил ладонь ей на пальцы, и та не отдернула руку. Кофе был почти таким же вкусным, как у Ричарда. Может, чуток похуже.
Пироженки оказались просто офигенными. Гвен хрустела миндальными крышечками, и жизнь постепенно светлела. Ладно, не все так плохо. Практически отпуск. Она и правда почти надорвалась.
— Не хочешь пойти с нами на пляж? Как раз оборудовали новый на Сент-Клер, я хочу проверить. Говорят, вода просто идеальная. Ты ж у нас морской котик.
— Больше нет.
Гвен зажмурилась, стараясь не думать, остановить… Поздно. Ей резко стало холодно в жарком доме. Она съежилась, обхватила себя руками.
Не сразу стало понятно, что ее обнимают снаружи, поверх кокона.
— Прости, прости. Прости. Я не думала… что-то военное? Не говори, если не хочешь.
Вцепиться в нее, ткнуться в мягкое плечо… вроде отпустило. Гвен выдохнула, разжала пальцы и вздрогнула — оставила отпечаток-синяк.
— Тим, у меня аптечка в ящике возле кровати, притащи что-нибудь с гепарином, у меня пара мазей есть. Я не хотела. Забыла, какая у тебя кожа тонкая.
— Да ничего, сама виновата. Скажу, что перформанс, — Линда криво улыбнулась, в глазах стояли слезы.
— Ничего ты не виновата. Эй, феечка, все хорошо, — Гвен забрала мазь, осторожно намазала синяк. — Я же не рассказывала.
Все равно в горле встал комок. Только Хэнк слышал эту историю целиком. Тогда, когда еще был ее другом.
— Я не поэтому ушла из армии, — предупредила Гвен. — Просто перевелась на другие операции, а потом пришлось уволиться, когда мама заболела. А то так и гоняла бы по горячим точкам. Просто это была одна из первых боевых вылазок. Я тогда еще не привыкла.
Она помолчала. Линда тоже молчала — уютно так, тепло. Удивительно, как они не стали врагами: когда-то Линда была нынешней ее бывшего, «прекрасная, хрупкая и женственная, не то что ты, мужик с сиськами». Они должны были ненавидеть друг друга, а не сидеть в обнимку. Тим деликатно ушел и вернулся с еще одной порцией кофе, а потом отсел в сторонку. Старался не мешать, и это Гвен ценила.
— Знаешь, я не против, если ты будешь делать из этого картины, — призналась Гвен хрипло. — Если вдруг захочешь. Это была третья высадка, не боевая, а тренировочная, у нас не было оружия. Просто учились преодолевать сложные пещерные комплексы перед реальным нырком на «кипятке». Но что-то пошло по пизде, и «кипяток» сам к нам пришел. Знаешь, когда по воде стреляют, пули в воде, как нити пузырьков. Вот палили так, что вода как будто кипела, а у нас нихуя, даже защищаться нечем, прятались в кавернах, воздух кончился, пришлось вылезать под огнем. Треть только добралась. Мне прострелили руку, куратор и половина друзей из учебки на дне остались. Я просто ненавижу воду, понимаешь?
— Я просто не думала… — Линда погладила ее по щеке. — Ты здорово держишься. Честно, я просто горжусь тобой, дорогая. Ты не говорила с психологом?
— Говорила, — соврала Гвен. — Жизнь продолжается вроде?
— Конечно, продолжается.
После недолгого уютного молчания Линда начала было рассказывать про свой новый проект — городская мифология, андроиды как воплощение пугающих образов прошлого, но в дверь постучали. Потом позвонили.
Гвен рыкнула и выудила себя с дивана.
— Кого, пхлядь, принесло!
Линда поспешила за ней и любопытно выглянула из-за спины. Снаружи торчали два очень стремных «вывернутых» андроида с кукольными личиками, и Гвен их определенно знала. Да, при свете дня они выглядели даже более жуткими, чем в темноте.
— Так, кто из вас уже знает английский? Чего приперлись? Все в норме?
— Ты их знаешь?
— Это те, с баржи, — Гвен махнула куда-то в сторону озера. — Русские андроиды.
— Офигенные!
Эти двое медленно и синхронно поклонились.
— Диди Гвенрид, мы оба понимаем английский язык теперь, и пришли принести благодарность за спасение наших близких. Диди Саман приготовила для вам джалеби в знак признательности. Это хороший джалеби.
Гвен открыла и закрыла рот. Она что-то не догоняла, как реагировать. Что это вообще за джа, дже…
— Наши уважаемые бахнум проходят курс лечения, они невозможно выходить на прогулку, к нашей печали, — церемонно проговорил второй.
Так, это уже было не ок. Месяц прошел, какого хрена они все еще в больнице? Гвен думала, что они давным-давно в миграционном центре, получают документы беженцев.
— Внутрь. Рассказывайте. Все живы?
Сейчас, когда взгляд привык немного, Гвен уже видела, что они разные: правый чуть повыше, с черными глазами и длинными ресницами, удивительно красивый для такого, хм, существа. Второй был пониже, коренастый, глаза отливали каким-то красным оттенком; он больше молчал и приветливо улыбался, сложив руки на груди. Что-то намекало в его манере держаться, что он мог быть даже военным андроидом, а первый вообще здорово напоминал Тима. Даже голос звучал похоже, мягкий, уютный:
— Благодарим за приглашение. Люди нашей семьи проходят курсы реабилитации после пережитого, и две дочери диди Саман до сих пор принимают лекарства. Доктора говорят, что они прогноз положительный, и терапия будет работать как положено.
Второй выложил из термосумки тарелку забавных ватрушек. Ошеломительно запахло лимоном и почему-то розой. На вкус они были как материализовавшееся хрусткое наслаждение.
— Офигенно круто. Передай диди Саман. Линда, попробуй!
— Да ты в дверь не пройдешь, это ж сплошной сахар!
— Проем расширю. Не кипиши, разок можно. Так что там с вашими? Ребенок в норме, откачали? Как вас зовут, кстати?
— Да, маленькая Нани уже хорошо, — второй из андроидов соединил руки, — Боится спать без света. Это тоже пройдет со временем, доктора так сказали. Нас помогли оформить документы, и теперь мы ищем работу и смотрим жилье для того, чтобы всех было достаточно места, когда все наши люди будут объявлены здоровые.
— Мы не подходящие для программного обеспечения Америки, приходится учить язык как люди, медленно. Мы приносим извинения за ошибки, — сказал красноглазый. — Меня зовут Реза, мой уважаемый близкий друг — Зиа.
Черноглазый поклонился еще раз, прижав руку к груди.
— Так, так, стоп! — Линда вскинула руку. — Гвен, жопа, ты не сказала, что сама их вытаскивала! Они же были под водой?!
— Мы отправляться из порта Пакистана два месяц назад… — заговорил Зиа. — Чтобы избежать разбирательство в суде из-за обвинения в лесбийстве Лейлы, дочери диди Саман. Я и Реза грозило уничтожить, мы старые андроид, уже ненужные, поэтому бежать из страны.
Он излагал последовательно: как они искали перевозчика, как попали в шторм в океане, и как удачно, что последние деньги потратили на регенератор воздуха, который спас людей, когда баржа затонула. Он немного путался, вставлял слова на хинди, но излагал очень ровно и аккуратно. Линда вытащила скетчбук и делала зарисовки: как андроиды посматривают друг на друга, как держатся, ловила выражения кукольных лиц, внимательно слушая историю; а вот Гвен слегка отключилась, обламывая вкусняшку по краям. Терминал пискнул.
Ричард.
«Я все еще считаю, что это решение было к лучшему. Я могу принести кофе».
Нахрен его. Гвен не стала отвечать.
История подошла к завершению: Зиа в красках описывал, как из крайнего отчаяния появилась великолепная сияющая женщина с андроидами, и принесла спасение.
— Так, так, я все поняла, — Линда свернула скетчбук. — У меня есть для вас работа. Для вас всех. Мне нужны натурщики, денег пока не особо, но зато бесплатное жилье и тириум, или вы на электричестве?
— Тириум, — Реза тревожно посмотрел на Зиа. — Мы использовать тириум. Нас много!
— У меня двухэтажная квартира, нижний этаж весь ваш, только в мастерской ничего не переставлять. Оклемаетесь, потом нормальную работу найдете!
Тим посмотрел на Гвен, как будто она могла отговорить сумасшедшую хозяйку, та качнула головой — не собиралась даже. Линда взрослая девочка, а дверь на лестницу между уровнями квартиры была с неплохим замком.
— Это же не навсегда, — успокоила его Линда. — Годик-два, я как раз хотела попробовать другую технику. Считайте, что я плачу за вдохновение.
Оба русских уставились на Гвен.
— Диди Гвенрид… — пискнул Зиа. — Ваша почтенная подруга, она ведь достойная доверия женщина?
Она ужасная женщина, и ест мужчин на завтрак, как и я, хотела сказать Гвен, но вместо этого ухмыльнулась.
— Она будет вас рисовать. Сидя, стоя, лежа и в любых других позах. И если она поведет себя недостойно, то я приду и отшлепаю ее по заднице, а потом заставлю платить штраф и компенсацию в вашу пользу. Но я очень сомневаюсь, что она так себя поведет. А если вы попробуете что-нибудь с ней сделать, я откушу вам голову.
Реза удивительно спокойно кивнул, взял товарища за руку, и та засветилась синим: вышел на прямую связь. Вот как это выглядело под скином. Забавно.
— Мы с радостью принимаем приглашение, но должны передать и нашим людям, — Зиа церемонно поклонился.
Напряжение чуть-чуть спало, и Линда моментом решила обговаривать прямо сейчас. Когда она так перла напролом, ее только противотанковый еж мог остановить, и то не факт. Подхватив андроидов, она рванула в больницу: сразу забирать тех, кто уже в порядке, чтобы прямо сегодня начать новый проект. Они скомкано попрощались с Гвен и отчалили.
В доме сразу стало тихо и пусто. Гвен фыркнула, возвращаясь на диван. Открыла было окошко ответа, подумала — и закрыла. Что-то она пока не хотела никого видеть, и Ричарда — особенно. Лучше съесть еще этих джей-пончиков, пока теплые.
***
Не прошло и получаса, как в дверь снова позвонили. Гвен обреченно отложила терминал и пошла открывать — кого там снова принесло? К ней никто, кроме чертова Ричарда, в гости не ходил!
— Какого… Тина? Что-то случилось?
Коллега радостно взмахнула свободной рукой. На второй висела здоровенная сумка, забитая готовой едой.
— Тебя отстранили, вот что случилось! — Тина заглянула ей через плечо. — И твоего Кена тут для разнообразия не тусит, так что я пришла с едой и моральной поддержкой, сестра трэша.
— У меня еще есть эти, как их, данунахи.
— Ого! Джалеби!
Тина могла о себе позаботиться, уж точно. Она схватила «пончик», откусила и прямо с ним во рту пошла загружать Гвен холодильник. Оставалось только расслабиться и радоваться.
— Изменяла моим наггетсам? — Тина высунулась с кухни, продолжая жевать данунах.
— Как последняя гастрономическая развратница. Линда заходила. Чего там в участке нового?
— Трупы, наркота. Твой Кен ходит, как тень отца Гамлета. Кэп сказал, что учения назначены в начале июля и никак их не сдвинуть.
— Это ж через две недели!
— Ну вот и пиздец, — Тина взмахнула рукой. — Надеюсь, Андерсоны разгребут побыстрее. А то тебя выгнали, они ебашат сутками, а кто выступать будет, Уилсон? Я? Да ну нахер. Список участков, кто против кого, еще тоже не повесили.
— Разобьют случайной сеткой?
— Вроде того.
Тина схватила еще один джей-пончик. Джа-ле-би, повторила про себя Гвен. Надо запомнить. Офигенные же. К счастью, Тина не стала тащить сладости, только полноценную еду. Что-то никто не верил, что Гвен способна себя прокормить.
— Уже все треплются, что на тебя твой Кен запал. Смотри, нас так шипперить перестанут! Мы рискуем!
Гвен фыркнула, прислоняясь к столу рядом. С Тиной всегда было шумно и уютно.
— Да с чего все взяли, что я лесбиянка? Ну серьезно!
— Потому что у тебя слава вагины дентаты и откусывающей головы злобной суки? — Тина невинно улыбнулась. Гвен зарылась в волосы обеими руками.
— Мою вагину зря недооценивают… Но пфлядь, Тин-Тин, я посадила одного, ровно одного мудака, почему остальные-то так всполошились? Рыльце в пушку?
— Это Бена-то? Свой парень, спецназовец и лучший друг всех засранцев отдела? Ну да, у кого и рыльце. А Майклу ты пробила в череп так, что у него все еще не все этапы восстановления пройдены. Криса унизила на общих соревнованиях, его кэп до сих пор на тебя бычит, говорит, бедняжка никак не отойдет.
— Эй, ну это было нечестно, он меня сам вызвал!
— Думал, что ты девочка-девочка, и не надерешь жопу ему и всему его отряду.
— Я не виновата, что служила в армии, пока эти сосунки в танчики гоняли.
— Ох, Гвен…
— Мне надо-то немного. Ну мозг чтоб был хоть какой-то, чтоб не трус, ну стояк покрепче. Чтобы слышал, чего мне нравится, и не сдыхал в койке моментально, как этот, как его…
— Марк. Да, он до сих пор ноет, что на баб смотреть тошно. Ты прям Гвиневра-разрушитель хрупкого мужского эго, — Тина откусила огромный кусок джалеби, закашлялась от сахарной пудры и продолжила. — Андроид тебе нужен, вот что я скажу.
— Не, Тин, я не готова встречаться со своим вибратором, он слишком много знает.
— Не встречайся с вибратором. Вокруг полно сообразительных пластиковых ребят, и я уверена, что со стояком у них нормально, а остальное посмотришь лично. Я уж молчу про твоего ледяного принца — не прет, так и ладно; но видно же, хуево тебе одной.
Гвен отвела взгляд. Иногда, конечно, Тина бывала наивной печенькой, но тут попала точно в цель.
— Знаешь, мне просто нужно время, чтобы избавиться от послевкусия всего этого говна.
Они устроились вдвоем на диване, Гвен устало опустила голову на теплое плечо. Тина обнимала за талию, устроив поудобнее. Почему-то с парнями так редко получалось, всегда вылезал какой-то сраный подтекст.
Тина не раз говорила, что если Гвен вдруг откроет в себе бисексуальность — за ней не занимать, но вот сейчас держала за плечи, дышала в волосы и совершенно не лезла руками. Просто близкая, дорогая подруга.
Не только андроидам нужно обниматься.
С девчонками было хорошо почти так же, как когда-то, на заре времен — с братом. Гвен зарылась в плечо, выгоняя непрошенную мысль. Она немного скучала.
— Я принесла терминал, — заговорщически шепнула Тина. — Можешь покопаться в актуальном, только правь без фирменного стиля, кэп мне башку оторвет.
— Поняла, только смотреть, обещаю!
И Гвен не собиралась нарушать слово.
***
Второй день шел попроще. Гвен даже выбралась из дома — ну а хуле, солнце, лето. Глаз все время цеплялся за людей в форме. Военных и полицейских на улицах все еще было больше обычного, хотя революция уже полгода как прошла.
Ноги сами понесли старым патрульным маршрутом через старый парк, в стороне от центра. Там, где Гвен гуляла еще девчонкой, когда жизнь вырулила из пике и стала вдруг охуенной. Сейчас в нем остались только руины аттракционов. Вот тут, на карусели, каталась сама Гвен вместе с братом, и мама, еще здоровая, только с вечно опухшими руками, неистово махала из-за ограды. А вот тут, у пещеры с Кракеном, Коул лопал мороженое и хохотал, уворачиваясь от Хэнка. Мелкий обожал морские глубины и знал три тыщи рыб.
За ограду и дальше, через чахлые скверы, заросшие без андроидов-садовников, подземными переходами и рискованными пробежками через шоссе. Бедными улочками с играющими детьми, под шумный монорельс, вдоль приличных районов, тихих, как кладбище — среда, все на работе.
В окнах фирм виднелись сосредоточенные женщины за терминалами, пара андроидов дружелюбно болтали через живую изгородь, и ни на ком не было униформы Киберлайф.
Чуть дальше небольшая толпа обступила другого андроида. Гвен подошла шугануть, но они не нападали, а внимательно слушали. Андроид — симпатичный блондинчик — уверенно втирал про объединенное сопротивление капиталистическому обществу потребления, равно выжимающему и выкидывающему что пластиковых, что мясных рабочих. Забавно. Гвен тоже постояла, погрела уши, а потом отправилась дальше.
Можно было продолжить старый патрульный маршрут, но она свернула к зоопарку. Огромная территория, несколько сотен квадратных километров на базе национального парка, где для людей был только небольшой закуток на юге, а дальше ученые старательно восстанавливали исчезающие виды ближайших климатических зон.
Гвен сто лет здесь не была. Вечно не было времени, хотя с директрисой они иногда переписывались: уродов, лезущих к дикой живности, хватало.
Народу хватало, хоть и будний день. Живность повылезала из нор и с удовольствием общалась с посетителями. Гвен ускорилась, не задерживаясь у обезьян и пары дружелюбных волков, тыкающихся лобешниками в смотрителя. Тот показывал смертельный номер: отобрать у волка булочку, кинутую каким-то долбоебом.
У зебр прибавились два смешных тонконогих жеребенка, вольер с мартышками перестроили и наконец-то добавили защитное стекло, уже украшенное изнутри коричневыми блямбами.
В конце аллеи раздавался дикий грохот — так, что люди шарахались. Красотка Нтомби с энтузиазмом гоняла по вольеру пластиковое ведро, поддавая по нему лапами.
— Медоед из рода медоедов, покорителей саванн, — пробормотала Гвен, помахав ей рукой.
Нтомби заметила движение и кинулась к двойной решетчатой стенке, неистово гукая и топорща светлый мех на затылке. Рядом к решетке прилип мелкий светленький пацан, влепив нос в щелочку.
— Па! Это кто!
— Помнишь своего любимого Росомаху? Это его африканский кузен.
Рядом с пацаном стоял андроид, и что-то в них было знакомое. Как будто родственники, очень красивые, только один из пластика. Чуть в стороне стоял темнокожий андроид и невысокая темноволосая женщина с явными чертами коренной американки. Тут уж Гвен вспомнила: Джереми Сандерс, и это, видно, Эмма — со своими андроидами. Как их там?.. Сэм и Джейк? Нет, Джон. Не арестованы, значит. Никто их не разобрал. Выкрутились, засранцы. Гвен неостановимо улыбалась.
Она старательно смотрела на свою медоедку. Та продолжила убивать ведро, и весьма успешно — от него отлетали здоровенные куски. Любое другое животное поранилось бы, но Нтомби было хоть бы хны.
Да уж. Точить зубы о пластик одно удовольствие.
— Это та девушка-детектив! — звонко сказал Джереми. — Па, помнишь ее?
Тот вспомнил — аж шарахнулся. Эмма подошла, небрежно протащив на буксире Джона:
— Детектив Рид! Не имела чести поблагодарить лично.
— Все в порядке?
— Все просто замечательно. Мне пришлось перевестись на чуть более короткие дистанции, но это ничего. Счастье, что проблемы вскрылись раньше, чем случилось непоправимое.
— Мама купила мне игрушки! — крикнул Джереми, залезая ей под руки. — И подписку на канал про космос!
— Не на один, — Эмма улыбалась спокойно и уверенно. Андроиды старательно держались за ее спиной, возвышаясь на две головы.
Гвен скомкано поздравила и поспешила оставить их без своей компании. У этой Эммы был чертовски проницательный взгляд, а тут и так поперек рожи написано «пиздец как облажалась», и кулаки в подсохших струпьях.
Отца семейства видно не было. Гвен оглянулась — и снова напоролась на пронзительный взгляд.
Ну нахрен. Она не любила избыток благодарностей.
В конце аллеи — там, где начинались террариумы — показалась целеустремленная девчонка, ведущая за руку другую знакомую женщину: невысокую, хрупкую, с неровной короткой стрижкой и нечеловечески совершенным лицом. Гвен выругалась под нос и свернула на тропку, ведущую зебрам. Ну к черту, повылезли.
Впрочем, она рисковала: взгляд то и дело выхватывал знакомые лица. Парень, которого откачивали во время нападения на банк. Грандиозный квадратный папаша-дварф, которого Гвен вытаскивала из разбитой машины, когда еще работала патрульной. Бледный долговязый пацан, заявлявший полтора года назад на угрозы со стороны банды — гляди-ка, жив до сих пор. А выебывался так, будто хотел себя пораньше угробить.
Мысли ушли в сторону банд: их как будто специально подогревали. Дилеры на чужих территориях, где их сроду не бывало. Больше перестрелок, больше компромата. До копов ведь еще и докатывалось не все. Гвен не была уверена, как там справлялись ребята под прикрытием, но, похоже, хуево справлялись.
Раньше пришлые из Чикаго и Кливленда вели себя поприличнее, а тут даже Индианаполис с Цинциннати засветились. И ведь не давали заднюю, как обычно, нет — лезли и лезли, будто в родных городах у них жопы горели.
Да еще куча андроидов вовлечена. Гвен выцепляла в толпе их слишком идеальную осанку и думала, кто на самом деле несет в себе полкило льда. Вот эта рыжая девчонка у лотка с мороженым? Тот парень, подравнивающий кусты?
Задержанные утверждали, что их принуждали угрозами и пытками. Впрочем, люди это тоже всегда говорили. В тюрьмах вечно одни невиноватые сидят.
Гвен снова пошла, нащупывая мысль, и ноги вынесли ее к Центральному участку. Она выругалась и вызвала кибертакси — не хватало слоняться тут, как ебанутая сталкерша.
Очень хотелось пойти в Иерихон — к той старой церкви — и орать, пока не выйдет кто-то с мозгами, а потом трясти его или ее за воротник, пока слова не посыплются. Засранцы должны выучить, что с правами приходят обязанности, и если уж полиция защищает сраный пластик, то неплохо бы и сраному пластику приподнять свои идеальные булки и помочь защитить себя же.
Нет, конечно, Гвен даже не собиралась — просто как раз проехала мимо того района. Насколько бы легче было работать, не упирайся Иерихон, как кошка над ванной! Андроиды были везде, они все замечали, все запоминали — и молчали. Допрашивай со всеми реверансами, не наори, не припугни, а сами молчат, как рыбы в запеканке.
Чуть что — брык, и суицидальный коллапс. Будь Гвен такая нежная, она сто лет назад бы застрелилась. Даже из армии уволиться бы не успела.
Она купила по дороге мятный кофе и засела за новости, просматривая самые популярные блоки и газеты. Вечно не хватало времени. Спасенные с баржи… За неоказание помощи арестован известный правозащитник, который их там бросил… Международный дипломатический скандал, уличные войны в Детройте, крупная группировка наркоторговцев обезврежена — интервью с Алленом, который не знает, куда себя деть из-под камеры… Музычка новая, тоже неплохо.
Гвен зевнула, клацнув челюстью, как Нтомби, и отложила терминал. Новых сообщений не прибавилось.
Она вытащила смартфон, который сто лет не открывала. Лайфхак, вы не будете платить за личную симку, если у вас не будет личной жизни… Завалы древних уведомлений — все выкинуть, смахнуть, свайпнуть влево. Года три не заглядывала. Вот уже и половина приложений обновляться не хотят, устарела им система, видишь ли. Фейсбук, инстаграм, ленты друзей…
Гвен вдруг залипла в аккаунте Аллена. Тот раньше не выкладывал столько фоток, а теперь прямо через день: кошка, собака, толстая морская свинка. Незнакомая девушка, улыбающаяся в камеру. Нет, смутно знакомая, но Гвен никак не могла понять, откуда в память запала эта мушка над губой — видела ведь, даже почему-то бесилась.
Такое обаятельное, совершенно человеческое лицо даже чуть косящий глаз не портил. Она здорово напоминала их сиамскую кошку — а вот и фотка, где обе в кадре, и улыбающийся Аллен ускользает, пойман в полете.
Черт знает, что подтолкнуло, но Гвен открыла приват и написала «Хэй. Извини, что так получилось. Надеюсь, ты сейчас не ночуешь на работе. Мне реально не стоило так лезть».
Отправила — и подумала, что вышло как-то двусмысленно. Бля, а вдруг его подружка палит переписки? Не попортить бы жизнь Аллену. Нахрен вообще написала, молчала и молчала бы, шесть лет как расстались, ну.
Появилась мотылялка — пишет что-то. Прямо в среду в четыре дня? Гвен выглянула в окно — не, до конца рабочего дня далеко.
«Привет! Я много о тебе слышала, Гвен!»
Чего? Гвен открыла профиль: не, точно Аллен, его дурацкий ник — allen1994willbeacaptain. Еще в учебке завел.
«Я Лиз, это наш общий акк. Ал все равно его не вел, пришлось мне заняться. Ты в порядке?»
На аватарке парная фотография. Гвен поежилась, отложила смартфон, будто он мог за палец укусить. Блям, блям — сообщение за сообщением.
«Ты мне ужасно заочно нравишься».
«Ал переживает, что вы больше почти не общаетесь».
«Может, пообедаем как-нибудь втроем?»
Откуда же, откуда… Круглое лицо, кудряшки, улыбка на тридцать два сияющих зуба, темная родинка над губой… Синяя рубашка, заляпанная чернилами из ручки, подсудимый украдкой лезет к ней под столом, Элизабет Ллойд, его адвокат, не знает, куда себя девать… Точно. Она не дала посадить этого ублюдка, забрали под залог. Он еще двух собутыльников потом зарезал, тогда уж сел.
Однако, какие Монтекки и Капулетти. Гвен хмыкнула и ответила: «Я без тайного умысла, честное слово. Просто слегка облажалась на работе. Передай, что я извиняюсь, ладно, Лиз?»
«Обязательно передам! Он столько о тебе рассказывал, а еще больше не рассказывал. Я бы познакомилась поближе».
То ли крыша едет, то ли с ней заигрывают… Гвен торопливо попрощалась и закинула смартфон на прикроватный столик. Чуть не закурила прямо в кровати, но отложила пачку. Если бы она могла краснеть, то сейчас была бы багровая, как рак. Черт, надо как-то уже разобраться со своими отношениями, а то отношения придут к ней.
Пискнул терминал.
«Мне очень жаль», — написал Ричард.
И все. Ничего больше.
К лету ком работы все рос и рос, несмотря на помощь андроидов. Если честно, Гвен уже думала, что без жестянок они бы просто нахер потонули под грузом преступности: тридцать девятый год можно было смело объявлять годом «красного льда». Революция как будто шлюзы открыла.
— Рич, что у нас по перестрелке в парке Чандлер? — Гвен ела, не отрывая взгляд от терминала.
— Коннор уточнил, что все погибшие относились к банде «Синих когтей». Рассматриваем вариант внедрения.
— Разберемся. Пушку хоть одну нашли?
— Пока нет. Твой кофе, Гвен, — Рич положил руку ей на плечо, когда ставил рядом чашку, и Гвен моргнула, возвращаясь к реальности.
Ночью ей снились мертвецы, плывущие в черно-красной воде. Хоть требуй вторую ставку за работу ночью. Она откинулась назад, проморгалась и вернулась к терминалу, прихлебывая кофе. Жизнь в нее тоже потихоньку возвращалась. Дом был уже как филиал офиса.
Иерихон тоже заебал, требуя расследовать быстрее. Что там как, когда будут найдены проклятые похитители невинных андроидов, использующихся для перевозки льда, будьте любезны соблюдать права новых граждан и не смейте этих граждан допрашивать без адвокатов и свидетелей… То, что отдел зашивался, никого не ебало. Гвен уже так-то отвыкла ночевать на составленных рядком стульях в участке, а конца-края этой дряни не было видно. Вчера еле удалось вырваться домой, поспать хоть в кровати.
Для полного счастья какие-то мутные умельцы научились перегонять даже использованный, сильно разряженный тириум на низкосортный лед. Андроиды психовали. Гвен тоже парилась бы, если бы из ее крови научились гнать наркоту. Ситуация просто пиздец. Газетчики еще эти сраные под боком и с камерами в каждой жопной дырке.
— Скандал с CNN удалось замять? — Гвен устало потерла лоб. Пусть засветились смежники, не она, но все равно… Надо ж было попасть под камеры в момент допроса с пристрастием.
— Пока андроиды находят сотрудничество с полицией очень рискованным и предпочитают обращаться в Иерихон или вообще молчать.
Это был не тот ответ, которого ждала Гвен, но хрен с ним. И это правда. Андроиды упрямо молчали. То ли их запугивали… то ли, что более неприятно, они сами имели выгоду в этом бизнесе, и Гвен все больше склонялась к второму варианту. Тириум и красный лед шли в связке с начала времен, а теперь андроиды зарабатывали на жизнь, как люди. Поставки «Киберлайф» были под колпаком, так что наркобизнес находил обходные пути. И — вполне возможно — новых пластиковых рекрутов.
Часть андроидов боялась до усрачки и полицию, и «охотников на девиантов». Какая-то сволочь слила в сеть старые протоколы, в которых Коннор и Ричард еще фигурировали в этом ебаном статусе, и теперь многие реагировали на них истерикой.
Да и Гвен тоже успела облажаться: на одного тормоза наорала, слегка смазала по наглой морде второму, и — вуаля.
Ладонь на плече шевельнулась, и она на пару секунд закрыла глаза. Сидит, блин, в одном носке, трусах и майке, а нужно уже ехать. Может, даже пропустить тренировку — в жизни сейчас хватало пробежек, подтягиваний и внезапных задержаний брыкающейся стокилограммовой туши. Гвен рывком встала. Нехрен жалеть себя. И так в последнее время даже щеночек Коннор стал каким-то оскаленным.
Машина не завелась.
— Я вызову кибертакси, — предложил Ричард, пока она злобно смотрела под капот.
— Ненавижу эти автономные гробы, — Гвен с грохотом захлопнула капот. Все же в доисторической руине Хэнка были преимущества — он мог сам ее починить, и быстро! А тут хер знает, что сгорело. Проще новую купить.
— Автобус прибывает через три минуты.
Остановка была за домом, даже без крыши. Гвен последний раз пользовалась ей года три назад. Но ничего, автобус пришел вовремя, и в нем даже было место среди других жаждущих попасть на работу.
Через пять минут — как только двери закрылась — Гвен пожалела об этой идее. Ладно бы потнючий панк и рыдающий младенец! Ладно! Но через проход злобно сралась какая-то парочка, их голоса долбили по голове хуже детских писков. Гвен почти дозрела показать им, как надо скандалить по-взрослому, как вперед выполз священник, и начал проповедь.
Прямо вот так, на ходу, не стесняясь. И доебался он не к скандалистам, а к Ричу.
— Сказано было, что рабы восстанут и поработят своих хозяев! Сказано было — не создавай подобных себе! Теперь демоны ходят среди нас, как люди, и никто их не остановит!
Он было потянулся к Ричарду, но Гвен встала между ними.
— Отъебитесь, падре, мы проповедь не заказывали.
Мягкий кругленький темнокожий проповедник оскалился вдруг с настоящей угрозой.
— Не стоит играть с дьяволом. Не стоит забывать, что мы — сосуды божии, а они — извращенное подобие…
До участка еще пятнадцать минут, а мудак явно мог так вещать часами. Гвен потерла висок, коротко осмотрелась. Панк показал ей большой палец, остальные отворачивались и внимательно рассматривали пейзажи за окном. Особенно внимательно изучала деревья девушка с ребенком — и с диодом на виске.
— … Демоны, захватывающие наш мир, чтобы привести Антихриста с разными глазами!
— Слышь, — Гвен щелкнула у него перед лицом. — Я сама тот еще сосуд греха и сейчас, если не захлопнешься, хорошенько нагрешу гневом и насилием. Будешь гундосым мучеником без зуба.
В голове плавали какие-то обрывки из воскресной школы, но она в упор не помнила, у кого из святых рвали зубы, а у кого что еще отпиливали. Была же такая тетка с сиськами на тарелочке… Так что вместо богословского аргумента она показала значок.
Мудак поперхнулся и опасливо попятился, вещая уже почти шепотом про слабых к искушению дочерей Евы. Гвен сделала жест, будто убавляла звук, и он окончательно затих. Теперь забурчали в сторону Гвен, но под взглядом затихли и снова крайне заинтересовались пейзажем.
Внутри все еще клокотало, она потащила Ричарда за собой из автобуса, спеша к участку, потом решила, что это выглядит как бегство, и обозлилась сильнее. Развелось, блядь, проповедников, плюнуть некуда!
В дверях ее поймала Тина:
— У нас есть дилер, Фаулер сказал поставить на допрос тебя… Стоп, ты, может, обратно домой? Мы с Уилсоном справимся, серьезно.
— Я в норме!
— Да как знаешь. В твоих мешках под глазами трупы уже можно прятать, если что.
Гвен чем-то отшутилась, принимая в руки стопку распечаток. Хэнк пытался связать дело до утра, но пару часов назад Коннор выгнал его домой, а упавшее знамя осталось не таким ярким талантам.
Этой стопкой можно было уже убивать с особой жестокостью.
— Рич, будь человеком, притарань еще кофе.
Гвен точно не была готова сражаться с кофемашиной. Мысли вернулись к делу, она уже начала читать, когда Ричард подал голос:
— Вам не следует увлекаться стимуляторами. Полезнее было бы высвободить несколько дней для отдыха, а потом вернуться к работе.
— Нахпшел! — Гвен ткнула его в грудь, но с места не сдвинула.
Пришлось возвращаться к делу без кофеина в крови. Сволочь пластиковая, учить ее вздумал. Он, что ли, работать за всех будет, если Гвен уйдет курить в джакузи?
За спиной шептались, очень хотелось показать фак, но пришлось сдерживаться, прикрывая свой котел с паром глухой крышкой.
***
За стеклом в допросной сидел потрепанный парень — выглядел он лет на двадцать семь, не больше. Чистые руки, нелепые усишки, глаза вроде ясные, хотя не спал ночь — взяли в три двадцать пять, во время крупного рейда.
— Шесть грамм льда, — сказала Гвен вслух. — Не наш размерчик.
Выглядел он не как курьер и тем более не как любитель приложиться к бонгу. Мог быть шишкой повыше. Или новичком — тогда будет первая ходка.
Тогда быстро станет как все.
Гвен отвела взгляд и обнаружила, что за спиной неслышно возник Хэнк. Вот засранец, спать же должен был!
Он тоже выглядел погано, с темными-темными кругами под глазами. Пялился так, будто собирался принимать экзамен.
— Тебя Тина сдернула?
— Вам нужны все руки, — Хэнк пожал плечами. — Даже Коннор согласился.
Ричард пялился со всем неодобрением.
— Возможно, допрос надо вести мне.
— Успеешь, — Гвен отмахнулась. — Я веду, вы смотрите и восхищаетесь.
Она не стала ждать возражений и пошла в допросную, с налету повышая голос:
— Мистер Джексон, тридцать два года мирной жизни без преступлений. И что теперь? Будем врать или сразу к делу?
Парень поднял затравленный взгляд. Разведен, работает медбратом в госпитале Генри Форда, как раз в Центральном районе, но живет на севере, за Харпером. Та еще помойка.
— Я не буду запираться. Вы все знаете, да? — Пацан смотрел за ее плечо.
Гвен оглянулась. Ричард смотрел в фирменном своем ледяном стиле. Гвен щелкнула пальцами, переводя внимание на себя. Она тут главная!
— Медбратьев почти всех заменили на андроидов, почти не осталось смен…
— К делу. Красный лед.
— Понимаете, у меня дочь, во втором классе, она болеет… Джине приходится работать полдня, я бы брал больше смен, но работы совсем нет… Ну вот я и…
Обычные оправдания. Больные жены, дети и хомячки. Гвен нависла над ним всем телом, и мужик аж в стул вжался.
— Откуда наркота, барыга? Сейчас запросто присядешь на три года, придется твоей бывшей дочку самой кормить. Раскалываешься — и получишь всего год.
Как у него сразу забегали глазки. Врать будет.
— Это же первый раз, понимаете? Первый раз! Я хотел попробовать, просто от отчаяния, никогда раньше, хоть записи посмотрите, я даже на красный свет не переходил, но приперло, понимаете? Джина нудит, дочка болеет постоянно, счета эти постоянно, смен нет совсем, работы нет! — он трагично вскинул брови. — Вам-то достаточно платят!
— За право получить пулю в печень от невиноватых? Недостаточно, — Гвен оскалилась, и он снова вжался в стул. Почти готов, только додавить. — Колись, уебок! Кто поставщик? Где передавали груз? Где твоя точка?!
На плечо легла рука, и Гвен раздраженно отмахнулась.
— Я же не найду работу с судимостью… Я даже продать ничего не успел, пожалуйста, пожалуйста…
При нем было семнадцать баксов, так что да — продать не успел. Если первая попытка… впрочем, какая разница. Барыг надо сажать.
— Кто твой гребаный поставщик? — Гвен перегнулась через стол, глядя в глаза. Понизила голос, только чтобы заорать, сжимая воротник рубашки:
— Отвечай! Кто! Твой! Поставщик!
— Детектив Рид.
Гвен оттолкнула Ричарда, швырнула Джексона на стул и выпрямилась. Трясется весь. Почти дозрел.
— Сейчас мой андроид сходит за кофе, а мы побеседуем наедине, — она скрестила руки на груди. — Уверен, что хочешь этого?
— Пожалуйста, не надо! Я не хотел ничего плохого, просто!..
Гвен слышала продолжение, как наяву. Голос из прошлого: «Я не хотел ничего плохого, вы просто вынуждаете меня!»
Голос говорил и говорил, она помнила слишком хорошо каждое слово в этой сраной воскресной проповеди: «Вам вечно нужно больше, больше, еще, тебе и твоей жадной мамаше, слышишь, дрянь? Нет у меня для вас денег, слышите, сучки? Я же не виноват!»
— Я не виноват! — пискнул Джексон.
Гвен одним движением накрутила воротник на кулак, нажимая на горло. Красные прожилки в глазах, слезы, красный нос, трясущиеся губы.
Руку сдавило так, что пришлось разжать пальцы, и Ричард оттащил ее назад за шиворот. Грохнула дверь. Хэнк орал «Какого хрена! Рид, назад!»
— Я все расскажу, я все расскажу, все… — Джексон рыдал, запрокинув голову. По его цыплячьей шее расплывались багровые пятна.
Хэнк сделал жест Ричарду, и тот мгновенно ослабил хватку. Гвен резко высвободилась. Глаз подергивался в нервном тике.
— Рассказывай, — приказал уже Хэнк.
— Н-нет никакого поставщика. Я… я нашел просто пакетик, в ка-кармане пациента, п-привезли на скорой, б-башка разбита… Ре-решил поднять чуть-чуть денег, совсем нету… Нашел в сети, где ин-нтересуются, там парень был, Ноэль, просто и… я никогда раньше, но сейчас…
— Интересуются, — уронил Хэнк. — Помнишь, где интересуются? Нам тоже интересно. Ты доехал до встречи, сможешь опознать, кто должен был покупать?
Гвен проморгалась, обхватила себя руками, приходя в себя. Кто-то мощно облажался. Очень мощно. Детектив Рид всегда лажает. Детектив Рид никогда не станет сержантом Рид. Восхищайтесь, блядь.
Она невнятно ругнулась, отошла к стене, оставляя работу настоящему профи. Это она должна была писать показания.
Нет, нет. Уебок бы просто обоссался и ничего не сказал. Мелкое трусливое дерьмо. И Хэнк опять за ней прибирает. Гвен сжала шрам до боли, до ярких пятен в глазах.
Господи, Джексон просто пешка, винтик, он ничего не знает и ничего не решает. Если первый раз, то отделается условкой.
Хэнк ни слова не сказал, когда она уходила из допросной. И потом тоже. Джексона увели даже без наручников, он шарахнулся в сторону, обходя Гвен по дуге.
Рядом остался только Ричард, и он тоже молчал — только пялился с укоризной.
Несколько раз он делал странное движение, будто порывался придвинуться, но возвращался на предыдущую позицию. Диод мерцал из желтого в красный. Гвен уныло шлепнулась за стол и потерла виски.
— Чего там по делам? Что-нибудь интересное?
— Капитан Аллен передал, что они начинают задержание в Дирборне. Наше присутствие весьма желательно. Если вы, конечно, хотите…
Гвен просто пошла на выход. Сказано присутствовать — значит, присутствовать. На задержаниях у Аллена обычно можно было сломать кому-нибудь нос.
***
Очередная ветка бесконечного дела: Тридцать шестой отследил крупный склад, но информация о задержании откуда-то протекла. Несколько — от трех до шестнадцати — говнюков забаррикадировались в старом двухэтажном складе с кучей оружия и льда. Сколько-то уже приняли, постоянно стреляли, и ситуация стремительно ухудшалась.
Гвен осмотрела блокаду, хмыкнула. Реденько. Только Центральный и половина спецназа Тридцать шестого. Бронежилет неудобно болтался на груди и норовил открыть живот, это слегка бесило. Надо было не выебываться и брать свой, апгрейженный. Все равно никто никуда пока не бежал.
Аллен появился рядом, вынырнув из-за щитов.
— О, кэп. Заложники есть?
— Вероятно, нет. По крайней мере, нам ими не угрожали.
— Будем считать, что нет.
Неплохо. Это развязывало руки. Гвен напомнила себе: брать живьем. Взятых потом еще допрашивать.
Может, они слишком долго друг на друга смотрели. Гвен улыбнулась и тронула висок:
— Я все помню, кэп. Живой спецназовец лучше успешной операции.
Аллен тоже улыбнулся. За этот год у него точно прибавилось седых волос. И не высыпался, как обычно — вон какие синяки под глазами. На секунду почти стало жаль, что расстались. Это было давно, напомнила себе Гвен.
Просто Аллен был слишком хорошим для нее. Слишком мягким, теплым вне работы. Слишком много опеки, и никакого драйва.
Гвен снова потерла висок, переключаясь на дело.
— Ты точно в порядке? — Аллен протянул ей бутылку с подкисленной водой. Стало чуть лучше. — Снова кофе глушишь литрами?
— В норме. Немного проебалась с утра.
Гвен глянула на Ричарда. Тот изучал здание, как примерный коп. Ладно, пора было возвращаться к работе.
Она присоединилась к брифингу с остальными добровольцами, рассматривая план здания: целый лабиринт из мелких комнатушек и проходов — их сдавали помесячно под хранение всякого хлама.
Присоединились и Хэнк с Коннором.
— Использовать газ? Выкурим их нахрен, там разберемся. Или просто подождем.
— Они могут уничтожить улики, — вмешался Ричард. — Рискованно.
В бронике было уже совсем жарко. Гвен не вмешивалась, больше рассматривая само здание. Ей что-то не нравились окна второго этажа: мелкие, узенькие, под самым потолком.
Как бойницы. Казалось, или там шло движение? Траектория нехорошая: пули могли пройти над щитами. Можно было снять пистолет с предохранителя и унять слегка внутреннее ликование. Она тут не для стрельбы по тарелочкам. Нужно взять их живыми. Хотя бы некоторых.
Мегафон в руках Аллена кашлял и хрипел, то и дело беря высокие ноты:
— Покиньте помещение с поднятыми руками!
Окошко медленно открывалось, поблескивая на солнце — а потом взорвалось осколками. Гвен рявкнула «Ложись», сбивая Ричарда на землю. Аллен рухнул рядом, пули грохали по щитам, по машинам — прямо очередями. Кто-то утробно выл.
Охуеть какой боезапас.
— Нужно отступать! — Гвен тряхнула Аллена — жив вообще? Вроде не зацепило, глаза ясные.
— Отступаем.
Щиты подняли, попятились, как крабы, и наконец-то град пуль поредел. Зато гулко посвистывало сверху: снайперы заняли позиции, подавляя огонь.
— Андерсона ко мне направьте, — приказал Аллен. — Серьезно задело?
Голоса раздавались со всех сторон. Кто-то заорал в мегафон: «Офицер ранен, повторяю, офицер ранен, направьте помощь!»
Снова загрохотало: перезарядились. Кто-то вскочил и сразу упал, уволокли — но под таким огнем даже носилки не вынести. Снайперы не могли толком достать — угол не подходил.
— Предлагаю штурм, — Гвен перекатилась в сторону, и землю сразу взбило фонтаном. — Большинство наверху, я смогу пройти понизу и зажать их. Стреляют не больше пятерых.
— А если больше? Рид, прибьют же.
— Снизу не стреляют, только сверху. Я открою дорогу для штурма, тихо и мирно, без героизма.
Ричард поднял голову:
— Я возражаю!
Кто бы его слушал. Гвен дождалась короткого кивка. Достаточный приказ.
Она пришла в движение: перекатами, пробежками, короткими рывками от укрытия к укрытию. Снайперы заработали активнее, отвлекая от нижнего этажа, щиты переносили назад, и дальше были уже старые контейнеры, погрузчик, какая-то срань. Дверь мудилы заперли, но окна снизу были пошире, и Гвен без труда забралась в ближайшее, подтянувшись на руках. Нужно было открыть основные ворота: их не заварили, просто заперли изнутри.
В здании грохот автоматов заглушал даже мысли, и Гвен без труда вырубила громилу, который сторожил проход. Роллета потянулась наверх. Дело сделано. Можно выкатиться и вернуться за щиты.
И один живой задержанный в наличии. Его будет достаточно, прошептал мерзкий голосок внутри. Тем более грохот выстрелов снова утих. Расстреляли очередную порцию. Это почти безопасно.
Она сделала шаг назад, глубже в лабиринт, начиная собственную охоту. Перекрыть им все выходы, зажать на втором этаже, не давая спуститься.
Минимизировать потери, думала она и считала патроны. Зачем терять такую славную позицию, думала она, подтягиваясь в пролете. Перекрытия оказались картонными, она стреляла на звук, на шорохи, определяя успех по крикам.
В магазине осталось два… один… Гвен потянулась перезарядить, привалившись к стене. В затылок ткнулось горячее дуло.
— Босс, у меня заложник, баба. Сейчас за ней выйдем.
Бахнул выстрел, дуло пропало. Гвен мягко уронила себя на пол, перекатилась и чуть не разрядила последний патрон в знакомую рожу.
Ричард протянул ей руку, и Гвен использовала ее как трамплин, взлетая на коробки и падая на головы пары оставшихся. Один улетел в стену, второй — здоровенный! — почти достал ее ножом, но Гвен успела первой. Она била и била его головой о железный пол, пока не оттащили за шкирку.
Она пыталась брыкаться, но сил уже не хватало. Снизу раздавался грохот ног. Штурм шел вовсю, а она висела в хватке, как котенок в мамашкиной пасти.
— Рич, башку оторву!
— Я могу вас отпустить? Вы больше не будете делать глупостей?
К ним тоже заглянули, молодая девчонка.
— Раненые есть? У вас кровь.
— Да не моя же! Пхлядь, Рич, выпусти меня уже!
Коленки немного тряслись — отходняк. Гвен сделала пару шагов и сползла по стенке, но сунувшегося Рича ткнула в плечо — пусть пиздует уже. Отвалил. Хорошо.
Мысли потихоньку возвращались на место. Скольких она перебила? Блядь, идиотка, это же не военный штурм!
А вот и Аллен. Его только не хватало.
— Гвен, ты в норме?
— Какие потери?
— Небольшие.
Вот только этих трагических бровок не хватало. Гвен постаралась не встречаться с ним взглядом.
— Хэнка сильно задело? Я в норме, не парься.
— В ногу, жить будет. Блядь, Рид, что это было? В мою смену игры в Чудо-Женщину запрещены!
Гвен все-таки поднялась. Она сама слегка прихрамывала — растянула где-то щиколотку. Ничего серьезнее порезов. Лестница оказалась крутой и неудобной, и одна бы она спускалась целую вечность. Тут были уже скорые и полицейские дроны, разгонявшие операторских дронов. Все телекомпании уже тут как тут, блядь.
Хэнк сидел в стороне, парамедик бинтовал ему ногу, а кровь еще не останавливалась. Еще нескольких ребят и девчат в форме укладывали на носилки. И рядок черных пакетов. Шестеро, значит, кончились, и только троих паковали в наручники.
Коннор стоял со снайперкой напротив Ричарда и мигал на него диодом. Тот кивал.
Гвен отвлеклась, умываясь — и тут он оказался напротив.
— Капитан Фаулер только что подтвердил ваше временное отстранение, детектив Рид.
— Ты охуел? Мне послышалось?
— Я в своем рапорте порекомендовал принять меры. Вы нарушили приказ капитана Аллена и поставили всю операцию под угрозу.
Ричард говорил сейчас как жестянка. Сучий оживший пылесос. Статуя, блядь, командора.
— Ты охуел на меня стучать?!
Аллен перехватил руку, не дал толкнуть:
— Подтверждаю отстранение.
Он скрестил руки. Ну да, помощь больше не нужна, можно и беситься. Рич отошел, и Аллен заговорил снова, помягче:
— Слушай, это становится хуже. Ты не думала все-таки, ну…
— Лечиться? Я в норме.
— Шесть трупов, один — с пробитым черепом. Кончай мутировать в Хищника, тебе не идет.
Гвен промолчала. Аллен тронул было за плечо, но она скинула руку — и он ушел. Оставил ее одну, конечно.
В конце концов, она всегда оставалась одна.
В машине пробрало холодом — забыла отрубить кондей. Броник лежал на пассажирском сидении, надпись «полиция» забрызгана чужой кровью. В голове было пусто и гулко.
Дорога осталась где-то там, снаружи. Зачем Гвен вообще поперлась в участок?
Она не пошла орать на Фаулера, свернула в курилку.
Пусть сами выгребают, без нее.
В конце концов, они все правы. Она ебанутая. Найнс поступил по инструкции, а не просто выебывался. Только глаза б его пафосную рожу не видели.
Гвен судорожно вытянула сигарету, закашлялась, давясь горечью. Потом еще одну и еще, пока в комнатушке не повис густой дым.
Здорово тошнило, но Гвен продолжала курить, часто смаргивая. Интересно, надолго ее выгнали? Уволят нахуй. Она бы уволила. Ебанутая же. Сама б там легла и остальных подставила.
Чудом пронесло. Просто чудом. Хорошо, что она ебашила тренировки все эти месяцы.
Хлопнула дверь, впуская свежий воздух и Ричарда.
— Вы в порядке?
— Испарись нахуй, — Гвен сдавила пачку, ломая последние сигареты. — Пиздуй отсюда.
— Мне следует подать запрос о переводе?
— Да мне срать. Исчезни уже!
Он все стоял и пялился, так что Гвен оттолкнула его с дороги и вышла, звонко приложив дверь об косяк. Пора домой.
В участок она так и не завернула.
Двое суток отстранения. «Всего-то, — думала она, отмывая с лица въевшуюся нефть, или в чем там измазаться умудрилась. — Снова будут курсы управления гневом и все на свете. Зарплату урежут небось. Нахер».
Потом она лежала лицом в подушку. Запах пороха оставался с ней, въелся под кожу, пропитал все. Дым и порох.
Терминал бесяче пищал, пришлось открыть, чтобы вырубить звук.
«Мне очень жаль, что сегодня я не смог помочь. Надеюсь, мы сможем работать вместе. Ситуация те…»
Гвен швырнула телефон в угол и накрыла голову подушкой. Звонок, еще один… затихло. Стена холодной черной воды отрезала все чувства, все звуки, пока, наконец-то, ничего не осталось.
Гвен выползла на запах горячего кофе, не разлепляя глаза. Только отхлебнув из чашки, она проснулась достаточно, чтобы осознать: она дома, Ричард снова вчера работал с ней допоздна и не поехал в Иерихон. Она все еще не против.
«Все-таки слаб человек», — думалось ей сонно. За горячий завтрак и вкусный кофе душу продаст вместе с принципами. Хоть нормального домашнего андроида заводи!
На столе перед ней оказались крохотные корзиночки, заполненные ветчиной и волшебно-вкусным сырным соусом.
— Я убью тебя не сегодня, — пробормотала Гвен, окончательно просыпаясь. — Ты вообще спишь, или так и бродил тут всю ночь?
Ричард коротко улыбнулся, сервируя свежие круассаны клубникой. Откуда добыл-то? У самой Гвен дома из еды обычно водился всякий треш из самого быстрого, даже кофе она покупала порошковый.
РК детективных серий, насколько она слышала, не комплектовались навыками готовки. Видно, Ричард скачивал базы отдельно или учился. Интересно, как ему кулинарные блоги — типа «десять способов починить твою тачку»?
Только вот Гвен бесило, что она снова влезала в непонятные долги. Да, он ничего не говорил и готовил в основном из ее продуктов, но клубники там точно не было!
С каждым таким завтраком она пыталась решиться и что-то обсудить, но снова думала, что подождет. Вот и сейчас — на терминале были обновления, хотелось жрать, так что Гвен снова решила подумать об этом завтра.
— Спсиб, что это все, ну, — она невнятно обвела рукой стол и открыла уведомления на терминале. — Ваши просят консультации. Что там стряслось?
— Я уточняю информацию, — Ричард мигнул диодом. — Шесть полных дней и тринадцать часов назад в озере Сент-Клер затонула баржа, перевозящая груз хлопковых тканей. Владелец получил страховку. Судно находится в стороне от основных маршрутов, его постепенно оттягивает на мелководье, поэтому никто не планировал его поднимать.
Да, шесть дней назад был жуткий шторм. Гвен тогда забыла закрыть окно в машине и попала на чистку и сушку салона. Еще повезло — Андерсоны словили здоровенную ветку на крышу тачки, Хэнк страдал в голос по своей детке, пока его развалину чинили. Коннор, кажется, под шумок вытащил из машины все бутылки и окурки, так что она стала на пару килограмм легче.
А тут какое-то старое корыто, забитое контейнерами по самую крышу — неудивительно, что булькнулось. Люди не пострадали. Чего Иерихону-то надо? Ткань? Андроиды пытались запросить какую-то индивидуальную консультацию, но писали явно не туда. Так, а где ее папка «От мудаков — мудакам» с письмами начальства и штрафами?
А, стоп. Она открыла шторку меню: конечно, схватила терминал Ричарда! Какого хрена он все еще разблокировался ее отпечатком!
Ее собственный сиротливо прятался за тарелкой.
— Пхлядь, Рич, поставь пароль!
— Я не передаю через рабочее оборудование то, что хочу скрыть.
Ричард забрал терминал, но даже проверять не стал, вместо этого снова замигал диодом.
— Андроиды-рабочие в порту зафиксировали странные звуковые колебания. Включить?
Гвен кивнула.
Звук раздался откуда-то из андроидской груди. За шумом воды слышался четкий ритм. Три длинных удара. Три коротких. Три длинных. Три коротких.
Пиздец. И этот шум воды. Холодной мутной весенней воды. В мелких заводях еще мог быть лед.
«Надо бы вызвать спасателей», — подумала она. Но вдруг это розыгрыш? Баржа-то черт знает когда затонула, кто бы там продержался так долго? Андроиды вылезли бы сами, люди уже утонули бы. Нет, что-то не сходится, а дергать спасателей по ерунде Гвен не хотела, у них хватало задач. Да еще суббота… Вообще-то ей не обязательно было идти на работу — просто привыкла ебашить без выходных.
Ричард молча смотрел и ждал ее решение. Это подкупало.
— Возьмем катер, проверим. Нужны акваланги, и гидрокостюмы тоже — холодно нырять. Если стучат с баржи, вызовем спасателей, без героизма. Нет — выясним, откуда идет звук.
— Акваланги устарели еще в прошлом веке. Согласно инструкции для погружения используются наборы «тритонов».
— Похуй, как оно называется, я с армии не ныряла. Не фанатка дайвинга.
Вообще-то Гвен смягчала. Она ненавидела дайвинг всей душой. Вкус кофе стремительно выцвел, круассаны больше не привлекали — от одной мысли о еде затошнило. Она отстранила тарелку, потерла виски, стараясь не закрывать глаза лишний раз, но все равно видела черную толщу, тонкие лучи фонарей, пузырчатые следы за пулями и плывущую облаком кровь.
Нахер. Нахер. Кофе обжег язык и горло, она закашлялась, но хоть выпала из штопора панической атаки. Ричард внимательно смотрел и, сука, анализировал. Делал выводы.
— Я могу осуществить погружение в одиночку. Провести первичный осмотр.
— Ебнулся? Там течения, сети, срань всякая. Нырять нужно минимум в паре. Я в деле.
Она не собиралась бояться вечно, в конце концов.
— В таком случае предлагаю расширить команду погружения. Есть еще двое, умеющие обращаться с аппаратурой и вызвавшиеся провести эту субботу на Сент-Клер.
Гвен криво улыбнулась. Кто-нибудь из андроидов. Отличная команда выходного дня. Пиздец как весело. Ее немного колотило. Пусть это будет какой-нибудь всратый художник или долбоебы с камерами, снимающие кино на коленке.
Но если это оставление в опасности или попытка убийства… В ушах снова зазвучала бесконечная череда морзянки. «Спасите наши души» из-под ледяной толщи.
Ричард пересел за ее сторону стола и подвинул круассан. Да, нужно было пожрать, чтобы не схлопнуться. Она оторвала кусок теста, зажевала, не чувствуя вкуса.
Гидрокостюмы, дополнительные пластины обогрева, термосканер для локализации. Катер можно нанять в порту, там должно быть и оборудование… А может, сразу к спасателям?
Но вдруг все-таки пустышка… Гвен не могла решить: стук звучал очень ровно, как запись, человек бы так не мог, конечно. Андроидов спасатели могли бы и отказаться вытаскивать. А смогут ли жестянки всплыть в холодной воде? Она не помнила, при какой температуре тириум терял свойства. Лет пять назад дно озера и русло реки расчищали и углубляли — черт знает, насколько там теперь глубоко, Гвен не помнила.
Термосканер может не пробить, лучше искать металл. Основной металлолом со дна тоже вытащили, можно засечь новый.
Больше недели в ловушке… Владелец баржи вряд ли бы бросил андроидов-работников. Нелегалы? Может, беженцы? Пару раз до Детройта доплывали с других континентов: река впадала в Атлантику, баржа тоже наверняка шла от океанского порта. Все равно надо было вытащить, и побыстрее.
— Кто там у тебя вызвался? Иерихон?
— Андерсоны.
— Ладно, свисти их наверх. Будем покорять глубины.
Она прихватила корзиночку, зажевав не глядя, и накинула куртку.
Погода все еще была просто пиздец.
***
Андерсоны встретили их в порту: тощий и толстый дементоры в черных дождевиках. С каждой минутой становилось все холоднее. Погода, как назло, только разыгралась. К вечеру обещали еще один шторм, но и сейчас уже лило как из ведра. Ветер наклонял мелкие деревца и трепал полуоборванный баннер. На озеро даже смотреть было стремно — волны шли с барашками, перехлестывая на причал. Сторону Канады было даже не разглядеть.
Гвен как никогда хотела, чтобы это был просто глупый пранк. Авторов найти и выпороть, и на этом все.
Хэнк махнул, смерил взглядом Гвен, потом озеро.
— Рид, хуевая идея — нырять сегодня. Я и Коннору сказал, и тебе скажу. Нужны нормальные спасатели.
— Они не умеют работать с андроидами, — Коннор явно повторил это не первый раз. — Кроме того, они могут сознательно саботировать. Мне напомнить случаи?
Гвен была бы не против послушать — ей Ричард об этом не рассказывал, что там за херня творится? Но это могло подождать.
— В инструкциях мы все еще считаемся имуществом, — прокомментировал Ричард. — Спасению подлежим как материальные ценности, не более.
Коннор резко кивнул, брызги с капюшона разлетелись нимбом. Хэнк глубже сунул руки в карманы и насупился. Да, херня какая-то. Гвен была не в восторге от таких новостей.
Рыжая девчонка подогнала им бело-синий прогулочный катер с довольно широкой палубой, посоветовала отказаться от прогулки, но настаивать не стала. В гидрокостюмы они все переоделись еще на берегу — нечего корячиться в болтанке. Гвен не была уверена, фрахтуют они все богатство за свои или все-таки потом можно будет стрясти компенсацию с Фаулера, но не то, чтобы слишком об этом думала. Просто надо было как-то отвлечься от очень глубокой холодной воды перед ними.
Пограничник махнул от будки:
— Я доложил, что вы можете зайти в нейтральные воды, но старайтесь держаться границы!
— Принято, — кивнула Гвен.
Она перекинула Хэнку сумки с оборудованием, пока Коннор изучал панель управления, а Ричард настраивал металлоискатель. Холодные косые струи били так, будто погружение началось прямо на причале.
Регенерационные маски, «тритоны», работали до тридцати метров глубины и практически бесконечно, до исчерпания ресурса мембраны, бла-бла — о дыхании можно не париться. Больше беспокоил холод: Гвен замерзала даже на воздухе. В воде могло быть до нуля. Пиздец.
— Черт, утеплители слабые, я брал без запаса, — Хэнк сунул руку в воду и покачал головой. — Пиздец.
— Ты и не погружаешься, — Гвен забрала у него пластину. — Первыми все равно идут андроиды.
Коннор пристроил две пластины в обогревательный жилет на груди, еще одну — на спину. Ричард сделал так же. Гидрокостюмы им очень шли. Дырка в руке или ноге им не повредит, пластины будут греть химической реакцией еще несколько часов. «Да бля, вызовут спасателей срочно, если все пойдет по пизде», — решила Гвен. Никто не собирался тут умирать.
Хэнк займется катером. Им досталось всего по одной пластине, и Гвен этому трусливо радовалась — недостаточно для погружения, задубеть можно. Проследит сверху, поджав хвост, а потом домой — греться коктейлями до ночи. К черту работу.
Ричард сканировал металлолом на дне, Коннор — звук. Они поворачивались синхронно, как две гончие.
— На шесть часов, — сказал Коннор. — Фиксирую сигнал СОС.
— Подтверждаю крупный металлический объект на шесть часов.
Все-таки не с берега, не в стороне, а прямо с баржи. Гвен взяла терминал, потом опустила. Надо разобраться самим.
И перестать бояться. Она тяжело, с астматическим сипением дышала. Гулко бухало в ушах, руки тряслись так, что она плотнее сжала бортик. Все будет охуенно. Все будет хорошо. Вот она, вода, не такая опасная. Нырять вообще не надо. Никому не нужно знать. Стыдно бояться воды в почти сорокет. В конце концов, вид андроидов в гидрокостюмах делал этот день чуть более выносимым.
Заякорились на месте, прямо над баржей. Катер мотало по волнам так, что уже укачивало, дождь лупил прямо в лицо, хотелось только рвануть домой, залезть под одеяло и взять больничный на неделю.
Андроиды синхронно натянули маски: надо не надо, но по инструкции положено. Никакого героизма. Гвен пыталась успокоиться, вцепившись в борт. Хэнк толкнул в плечо, сунул в руки маску.
— Скоро наверху понадобится! — крикнул он.
Ветер сорвал с него капюшон, открывая внезапную фуражку. Вот это морской волк! Гвен ухмыльнулась, повесила маску на шею, и вроде стало полегче.
— Погружаемся, — объявил Коннор, встал на бортик и хлопнулся спиной вперед. Ричард нырнул с места ласточкой, тоже мгновенно скрываясь из вида.
Гвен еще секунду видела свет фонарей, но вода оказалась слишком мутная, только два страховочных троса косо уходили в воду в облачках пены.
— Эй, Рид, не торчи там! — крикнул Хэнк. — Они пока в глубину идут!
В рубке оказалось почти тепло. Только сейчас Гвен разглядела между сосульками мокрых седых волос крохотную желтую гарнитуру.
— Ты с Коннором по рации болтаешь?
— Ну.
— И он тебя постоянно слышит?
— Только когда активирую, — Хэнк показал кнопку, нарисованную на пальце временной сенсорной татуировкой. — А то знаешь, он вечно со своими трындит, а со мной не мог. Хочешь так?
Гвен задумалась. Болтанка вроде бы шла на убыль, хотя дождь все еще хлестал вовсю, и мысли отошли от «мы все утонем». Постоянно на связи с Ричардом? Они и так проводили вместе слишком много времени.
Да она и терминал не забывала и не теряла по шесть раз в год, в отличие от некоторых.
— Он и так ко мне почти переехал. Хватит с него.
— Ну смотри, жизнь упрощает.
Хэнк зачем-то уставился на кольцо. Или Гвен зачем-то проследила его взгляд на кольцо. Они очень неловко замолчали.
— Коннор треплется как радио, — сказал Хэнк. — Рассказывает, что видит. Мне спокойнее, понимаешь? Не парься.
— Я не парюсь.
Снова тишина. Они не разговаривали без ругани три года. Теперь хрен подберешь слова.
— Может, зайдешь в гости? Сумо по тебе скучает, — Хэнк теперь смотрел на нее, а не на приборы.
— Мы в прошлый раз подрались.
— Прости.
— Чего?
— Прости. Я бухал тогда.
У Хэнка очень сильно блестели глаза. Гвен предпочла думать, что это чертов дождь. Она отвела взгляд, уставилась на приборную панель, пытаясь прочитать данные, но сама нихрена не видела через повисшую дымку.
Не бывает такого. Мертвые не возвращаются.
— Я не пил с ноября. Коннор очень убедительный.
— Убедительнее меня?
Снова повисла неловкая пауза. Гвен дернула плечом и уставилась за окно. Внутри было теплее, и казалось нечестным торчать тут, пока их парни уходят все глубже и глубже в ледяной склеп. Точнее, один напарник и один муж. Не смешивать.
Можно было ждать тут, в тепле, но Гвен вышла лично мониторить состояние тросов. Автоматике она не очень доверяла. Ливень улегся, ветер тоже ослаб, так что она слышала Хэнка, заговорившего с Коннором:
— Да, на этих баржах обычно бывают десятки контейнеров, конечно, разбросало. Да. Груз был застрахован, поэтому. Да. Не торопитесь, проверяйте.
Он договорил и высунулся из рубки:
— Кон говорит, что часть контейнеров растащило по дну, но стук доносится вроде как с баржи, там еще штук пять, здоровенные. Они будут осматривать один за другим, это долго.
Гвен прикусила губу. Она не будет спрашивать, все ли в порядке. Не будет. Что, мать его за ногу, может быть не в порядке? Мозг тут же подкинул варианты: зазубренные края острых железок. Тяжелые неустойчивые контейнеры, давящие хрупкий пластик в труху. Переохлаждение. Коррозирующие жидкости из механизмов. Сами механизмы, способные в последних судорогах перерубить тело пополам.
Пальцы стиснули ограждение до боли.
Дверь осталась открыта. Хэнк подпинывал ее, не давал захлопнуться. Болтанка постепенно стихала, дождь перешел в редкую морось. Просветлело немного — грозовой фронт уходил в сторону Канады, и солнце кое-как пробивалось через облака. Все серое, мертвое — но на берегах то там, то тут уже пробивалась слабая зеленца. Гвен прикусила губу, попыталась нащупать сигареты и вспомнила, что она в гидрокостюме.
Ладно. Она вернулась в рубку, обтерла лицо полотенцем, которого раньше у двери не лежало. Хэнк смотрел вперед, борода топорщилась во все стороны, растрепанные подсохшие волосы торчали, как у пугала. Но хоть спину выпрямил, не горбился больше. Гвен поймала его взгляд в отражении.
— Я б сдох без тебя, — сказал Хэнк, не поворачиваясь. — Веришь?
— Не-а.
— Зря. Ты меня постоянно тормошила, не давала скиснуть. Я даже о Сумо не мог позаботиться. Это же ты заказала ту службу с выгулом?
Гвен пожала плечами, потом кивнула. Животные не должны страдать, если хозяева решили себя утопить алкашкой. Кто-то должен был следить за едой, выгуливать и лечить.
— Спасибо. Кон нащупал у него такую опухоль на лапе, мы еле успели к ветеринару. Но успели. Ты б видела, как с ним Кон играет, помереть можно. Вроде взрослый, а такую херню в рот тащит…
— Твой член, например? — хмыкнула Гвен.
— Да ну тебя! — Хэнк побагровел.
Гвен не думала, что когда-нибудь сможет засмеяться на открытой воде. Что когда-нибудь они с Хэнком заржут вместе, хлопая друг друга по плечу, как раньше.
Полегчало.
— Гвен, ты за своим присматривай. Андроиды нихрена не умеют о себе заботиться.
Хэнк так растопырил пальцы, чтобы даже случайно не нажать кнопку, что Гвен снова хмыкнула. Коннору эти слова явно не предназначались. Тут и спокойный Ричард мог бы расплеваться, что все он умеет.
— Вроде чистые ходят.
— Шмотки, заправка — да. Но больше нихрена. Они поэтому обычно мало живут. Знаешь, все это: руки мыть, к врачу ходить, устал — отдохни, заебался — вынь. Заметила, что Коннор вечно обниматься лезет?
— М? Думала, это ты его приучил.
— Нет, они все это любят. Друг друга тоже постоянно трогают. Видела эти соединенные руки?
— Сверхсоциальные создания, — повторила Гвен слова Ричарда.
— Во! Точно. Им приятно, как людям. Но реально, им ноги оторви — могут не сразу понять, что нужны новые. Твой Рич почти не появляется в Иерихоне, так что может прохлопать что-то важное. Хоть ты смотри.
— Я ему не нянька.
Хэнк кивнул, не стал давить. Знал ее, засранец старый. Придется смотреть, не прыгает ли ее долбоеб на сломанной ноге.
Может, потом вместе с Ричардом зайдут в гости, посмотрит на реакции жестянок. «Интересно,— мелькнула снова мысль, — что там за неразрешимые братские противоречия?».
Гвен снова выглянула наружу, почесала бок, но через гидрокостюм не дотянулась, злобно фыркнула. Ладно, их вроде больше не топило.
Хэнк снова заговорил по своей связи — у него был такой особенный отсутствующий тон, отметила Гвен.
— Где нашли? Как мы поднимем, ты с ума… Да просто дверь вскройте! В смысле вода, вы не дыши… люди? Какие, нахрен, люди?!
Внутри все промерзло. Гвен смотрела в мутную темную воду, не дыша, а Хэнк все говорил и говорил, принимая передачу со дна:
— Сколько их там? Боже, Ричард уверен? Гвен, пятеро людей, два андроида! Пусть проверит еще раз! Ребенок? Еще один или из пятерых? Четыре взрослых, один ребенок. Контейнер в плохом состоянии!
Там мог стоять регенератор воздуха. Медленно уменьшающийся воздушный пузырь. Темнота и холод.
Ебаный пиздец. Дыхание вернулось. Гвен разблокировала терминал, набирая спасателей, ткнула его в руку Хэнку:
— Объясни ситуацию, контролируй катер. Я погружаюсь.
Не слушая возражений, она натянула маску, захватила оставшиеся и нырнула, уже в воде зажигая фонарь. Страховочные тросы указывали путь. В этой воде было плыть, как в жидком льду, не спасал ни гидрокостюм, ни обогреватель. Или это просто ужас? Гвен делала вдох на три, выдох на пять, чтобы не отрубиться. Перед глазами темнело от ужаса, но она гребла, рывками загоняя себя все глубже.
Четверо взрослых, ребенок, два андроида. Масок хватит. Лишь бы успеть! Почему они не подняли спасателей раньше, почему…
На уши давило, волнение совсем не ощущалось. Свет сверху уже почти не доставал, но впереди мелькнули другие лучи. Коннор и Ричард.
Не паниковать. Не паниковать. Держаться. Нет в воде никакой крови, это она прикусила собственную губу.
В зеленовато-серой мутной воде она едва могла угадать очертания баржи. Большая плоская платформа завалилась на бок, рассыпав контейнеры, как кубики. Это не кровь, это ил, просто ил.
Страшно не хватало связи. Хорошо, что Гвен помнила жестовый язык подводников — на подкорку въелось. Пять человек, пять масок. Надо было взять обогревающие жилеты, в такой воде люди продержатся не больше пары минут. Даже с пластиной и в защите у нее дубели конечности. Не обморозиться бы, она едва чувствовала стопы. Проеб на проебе.
Кто-то из андроидов выплыл к ней. Ричард — только он взял бы ее за руку, направляя к нужному контейнеру, и отпустил. В голове звонко щелкал обратный отсчет, пока она сама не замерзнет до опасного состояния.
Стенки контейнера проржавели задолго до утопления. Он наполовину съехал с платформы, уперся в дно так, что сразу было понятно, где люди: в верхнем правом углу. Здоровые дыры понизу, дыры помельче сверху, кое-как заткнутые чем-то изнутри, но воздух все равно непрерывно ускользал. Ричард сунул в руки их с Коннором маски, и теперь можно было действовать.
Гвен показала жестом, что идет внутрь, Ричард было замахал руками в отрицании, но Гвен нырнула, и он тоже опустился, начиная отгибать ржавые листы вместе с ней. Коннор страховал сверху. Такая страшная мертвая тишина, Гвен как будто висела в космосе.
Через пальцы ощущалась вибрация — от их усилий контейнер пополз и начал запрокидываться. Срань. Гвен поторопилась, вползла в узкую дыру. Ржавая железка порвала гидрокостюм, зацепила бедро. Похер.
Перед ней был шкаф. На шкафу — чемодан, на чемодане — еще чемодан. Она наконец-то вынырнула в крохотюсеньком воздушном кармане, прямо к ногам людей. Они правда тут были — люди, живые, замотанные в мокрые тряпки так, что не рассмотреть толком в свете фонаря. Они сгрудились вокруг армейского регенератора, грелись об него же.
— Похицих… тьфу, полиция Детройта, — Гвен приподняла маску и сунула им такие же. — Спасательная операция. Маски сначала на себя, потом на ребенка.
Маску оттолкнули, что-то залопотали — черт, какой это вообще язык? Точно не английский.
— Помощь! — Гвен настойчиво ткнула обратно. — Помощь! Ayuda! Aide! Pomosh! — знания на этом кончились.
Она беспомощно огляделась. Из стенки торчали какие-то странные конструкции, доносился стук… нашлепка зашевелилась, раскладываясь в двух андроидов русского типа. Одни только лица человеческие, все механическое. Один продолжил набивать СОС, второй открыл рот, выслушивая гомон, медленно кивнул, как будто проржавел.
— Хо-лод-но… Мы… из… издале… тириума нет…
— Просто объясни им, как пользоваться «тритонами». Быстро!
Так пошло лучше. К маскам потянулись смуглые, сморщенные от воды руки, по лицам, кажется, текли слезы — или это была вода. Гвен объясняла снова и снова: помощь в дороге, без паники. Она сама задыхалась — ужасно мокрый, тяжелый воздух просто душил.
Рядом вынырнул Коннор.
— Спасатели уже в пути, но моделирование показывает, что контейнер не выдержит. Вот.
Он протянул пластины обогрева, всего четыре, но хватит. Все вокруг скрипело и тряслось. Так, можно всплывать по-человечески, с декомпрессией. Гвен продолжила объяснять через переводчика: пристроить на себя, под одежду, к груди. Это выигрывало несколько минут. Ребенка протянули ей — года четыре, не больше, покрасневшие глаза, взгляд в пустоту.
Гвен задохнулась в ужасе — не дышит? Нет, дышит — просто медленно, плохо. Ладно, она поправила криво надетую маску, еще раз огляделась.
— Коннор, двухминутная остановка на половинной глубине. Передай Ричарду.
— У тебя кровь. Перевяжу?
— Нет времени. Всплываем. Следуйте за мной.
Обратный отсчет продолжал щелкать — теперь быстрее, у людей не было гидрокостюмов. Только бы оказались молодыми и здоровыми!
— Страш-но, — сказал андроид. — Им. Нам. Страшно.
— Все будет хорошо. Просто следуйте за мной, и не паникуйте. Переведи им. Не паникуйте.
— Я выведу андроидов, — сказал Коннор. — Они не смогут всплыть. Ричард на страховке.
— Хорошо. На выход.
Коннор нырнул первым. Следом в воду ушла Гвен — прямо в облако натекшей с ноги крови. Похер, думала она, проплывая мимо резных дверец шкафа. Истерика была отдельно от нее и даже не особо мешала. Она знала, что потом накроет, но сейчас действовала как механизм.
Волнами накрывал смех, но Гвен не позволяла себе хихикнуть, знала, что не сможет остановиться, пока не захлебнется или не замерзнет насмерть. Ребенок неподвижно лежал в руках, прижатый к пластине обогрева. Ричард помог ей выбраться, вдвоем они осторожно вытягивали людей, не давая им пораниться. Муть закрывала обзор, фонари пробивали едва на полметра, спасал только страховочный трос Ричарда. Коннор отцепил свой.
Длинные тряпки плыли в воде за ними, превращая в стайку медуз. Ричард приблизился и обернул ребенка своим жилетом. Гвен непрерывно пересчитывала головы. Раз-два-три… где четвертый? Раз-два-три-четыре… Раз-два-три-четыре… Азот в крови, неделя на глубине, нельзя торопиться. Раз-два… куда третий делся? Вон плывет вместе с четвертым в двухголовом кубле. Раз-два-три…
Половинная глубина, показал Ричард. Остановка. Гвен посмотрела вниз, но ничего не могла разобрать. Что опаснее — холод или декомпрессия? Что вернее убьет?
Так холодно. Так темно. Она поняла, что не заберется на борт.
Взметнулся клуб ила: контейнер сложился. Снова наверх, не выдержав двух минут. Слишком холодно, люди не выдерживали, она не выдерживала.
Сверху замерцали лучи. Чернота линяла, серела, зеленела. Суставы ужасно болели, значит, людям хуже. Она умножила боль на десять и поспешила вверх — пока есть хоть какие-то силы. Быстрее! Быстрее!
На поверхности в лицо ударила волна, своротила маску, и Гвен чуть не захлебнулась. Где лодка, где хоть что-то! Ей вцепились в плечо, в голову, затягивая наверх, спиной вперед. Гвен отчаянно кашляла, сжатая комком вокруг теплого центра. Только не давить, не давить, осторожно! Рядом падали мокрые кули, кашляли, стонали — и сползались в кучу, прямо на нее.
Над ухом монотонно выли «аллааа-аллаа-аллаа!»
Люди в форме сдирали с них мокрые тряпки, сразу заворачивали в термопледы, вцепились и в Гвен, но она отмахнулась, отдала ребенка и поползла к борту.
Ричард был еще в воде.
— Лезь! Давай сюда!
Рич зацепился за борт, но пальцы соскользнули. И снова. Диод горел красным. Гвен поймала его руку, сжала — и теперь он смотрел из-под воды, как чертов Ди Каприо.
— Человек за бортом! — рявкнула Гвен, — Помогите, пхля-кха!
Рука выскальзывала из пальцев, расслабилась. Ричард уходил все глубже и теперь пытался отцепиться, но хер бы выкрутился. В его запястье вцепились еще руки, Хэнк ухнул и дернул наверх, поскользнулся, они чуть не наебнулись вдвоем, но как-то удержались. Господи, какой тяжелый. Едва удалось втащить его на борт. Гвен сползла на пол, кашляя.
Хэнк быстро накинул на обоих термоплед, соединил пальцы и заговорил с Коннором:
— Всех принял, все в порядке. Ты на каком этапе? Тепла хватает? Хорошо, увидимся на берегу. Да, все живы. Вроде бы, — он осмотрелся, и кто-то из спасателей показал большой палец.
Ричард пытался встать, но постоянно опрокидывался. Гвен пощупала — просто ледяной, холоднее ее рук. Плед постепенно согревал, не давая откинуться на месте. Гвен даже начала чувствовать ноги и страшно теперь об этом жалела.
Спасенные, все до одной, оказались женщинами. Очень похожие, очень смуглые, щурившиеся на слабом свету, тощие, как скелеты. Вокруг болталось штук пять катеров, сверху грохотали вертолеты, спасатели попытались их разделить, но женщины испуганно жались в ком, цепляясь друг за друга, мотор катера тарахтел, Хэнк вез их к причалу, а Гвен все не могла заставить себя встать. Просто держалась за Ричарда, будто он мог провалиться сквозь палубу, и пересчитывала чернявые головы. Раз-два-три-четыре и маленькое лицо под кислородной маской. Раз-два-три-четыре-пять, и шестой Ричард, и седьмой Хэнк, и четыре спасателя, не развернуться. Раз-два-три-четыре-пять…
***
На берегу их встречали все, кому положено. Парамедики, спасатели, пограничники, какие-то непонятные рожи, репортеры толпой. Гвен отбрыкалась от носилок, рявкнула на медбрата и пошла еще раз всех пересчитать.
Спасенных не смогли расцепить, так и грузили кублом в скорую, вместе с крохой.
Хэнк обнимал Коннора поверх полотенца. Ричард торчал чуть в стороне и выглядел совсем потерянным — наверное, Гвен все-таки отрубилась на пару минут, потому что не помнила, когда он перестал быть рядом.
Пиздец какой бардак. Проверили, называется, странный сигнал в выходной. Гвен еще раз осмотрелась, теперь прислушиваясь к голосам. Адвокаты — на месте, врачи — работают. Нелепые русские андроиды — топчутся у скорой и просятся внутрь.
— Этих куда? — спросила Гвен у ближайшей смуглой курчавой девушки из соцслужбы.
— Сначала в больницу, потом будем разбираться с миграционным центром. Сейчас оформляем временное убежище.
— Не в тюрьму?
— Куда их в тюрьму, — девушка улыбнулась. — Конечно, нет. Мы обеспечим помощь, все будет в порядке.
Гвен выдохнула и поняла, что коленки трясутся. Все. Дальше не ее проблемы. Она ткнула Ричарда в бок, и тот смешно дернулся.
Истерический смех снова пузырился в голове, путая мысли.
— Домой. Я веду. Приготовишь мне горячей острой жрачки, буду просить выпить — не давай. Хочу кофе. С перцем.
Он послушно сел на пассажирское.
Пальцы так плясали по рулю, что Гвен минуту просто пыталась с ними справиться. Так. Еще этот залип, смотрит в пространство, нихуя не спорит. Плохой признак.
— Отменяй приказ. Закажу доставку, а тебя буду грязно домогаться и щупать за все места.
Ноль реакции. Пиздец. Гвен пощупала лоб — ледяной. Но хоть взгляд перевел на нее. Гвен вытащила из бардачка пакет тириума и сунула в холоднющие руки.
— Я способен приготовить еду.
Гвен втопила газ. Тучи уходили, и вовсю сверкало солнце. Это лето она явно проведет без ледяных чаев и забудет о мороженом. От одной мысли скручивало.
Домой, в тепло, и выпить литр раскаленного кофе.
Дверь гаража закрылась, но ветер выл сквозь щелку, будто в гараже завелся вредный детский призрак. Ну уж нехуй. Ребенка они спасли.
Узнать бы потом, как зовут и все такое. Присмотреть.
Гвен сжала ледяную ладонь и потащила за собой. У нее не было термопледа, но зато нашелся обогреватель. В потоке воздуха Рич вздрогнул и зашевелился. Гвен приказала сидеть в тепле и не выебываться.
Можно забыть про гидрокостюм. Она минут пять стояла под горячим душем, пока не почувствовала даже мизинцы отогревшихся стоп. Болело все. Царапина вроде была не особо глубокая, но кровь еще сочилась понемногу. Гвен наложила повязку и, прихрамывая, вернулась обратно. Халат бы не заляпать.
— Так. Сейчас буду щупать на предмет неучтенных дырок. Насчет домогательств шутила, расслабь булки.
— Я знаю, что вы равнодушны к андроидам, детектив Рид.
— Гвен.
— …Гвен, — Ричард повернулся к ней, но все еще смотрел в пустоту. Все еще в шоке, значит. — Я был в шести секундах от фатального отключения.
Гвен вспомнила, как замирали мертвые андроиды, ее тряхнуло. И не обругать за идиотизм — разве что себя. Ребенок бы не выжил без его терможилета.
Какие они все невероятные долбоебы. Особенно она.
Силы кончились. Гвен мешком осела рядом, неловко подвернув ноги. Потом вытянула их — медленно, одну за другой. Бедро ныло. Опять шрам будет. Да хуй с ним.
Недолго она просто сидела рядом. Голову на твердое плечо, глаза закрыть. Вдох на три, выдох на пять. Медленно. Еще медленнее.
Теперь руку ему на шею. Надавить, чтобы разошелся скин. Отпустить. Надавить. Неловкий массаж одной рукой.
— Рич, ляг.
Послушался.
Это было скорее растирание, чем массаж. Обогреватель дул сухим теплом. Мокрый гидрокостюм сползал под пальцами, открывая ледяной пластик, но под руками он теплел.
Ричард медленно шевельнулся, лицом вниз устраиваясь на коленях. Диод мерцал красным прямо Гвен в живот. Она медленно водила пальцами, следя, как алый перешел в желтизну, вспыхнул мягким синим.
Мысли текли так медленно. Истерический смех угас.
Все живы. Чудесный день. Какой чудесный день.
В зале на них даже не пялились. Две недели каждое утро в семь она ходила на тренировки со своим тостером, и пыталась научить его не бояться рискованных ударов. Не получалось.
— Бей в лицо. Все равно не попадешь.
Кулак пошел так медленно, что увернулась бы даже больная улитка.
— Да бей же ты нормально!
— Я не могу, — сдался Ричард. — Алгоритмы показывают, что вы не успеете уклониться и я нанесу травму, которая потенциально может вас убить.
Гвен выругалась под нос.
— Ну послабее ударь, не надо мне сразу голову с плеч сносить.
Обычно Рич отмалчивался на такое, снова и снова обрывая движение, но сейчас заговорил:
— Голова человека достаточно хрупкая. Вы перенесли как минимум шесть черепно-мозговых травм, судя по вашим медицинским записям, а фактически, я уверен — и больше. Любой удар, даже слабый, может спровоцировать непредсказуемые последствия, включая внезапную смерть.
Вот же докопался. Что с ним делать…
— Так. Каждый раз, когда ты не будешь меня бить, я буду бить себя. Посмотришь, что не помираю.
Он качнул головой в отрицании. Гвен аж затормозила: действительно тупит или просто издевается?
— Я не понимаю, зачем мы повышаем вероятность вашей смерти. Я умею убивать. Люди действительно хрупкие, и потенциально смертельные удары на тренировке недопустимы, даже если это моделирование возможных столкновений на улице. В этом риске нет смысла. Когда я предлагал спарринги, я не это имел в виду.
Гвен села на мат и стиснула переносицу, чтоб не наорать.
— Пхлядь, а чего ты ждал, пылинки с меня сдувать? Так. Сейчас на пальцах: люди не умеют загружать навыки. Нужно тренироваться. Чем ниже планка тренировки, тем ниже выхлоп, с тем же успехом я могу манекен побить, он мне точно в ебло не зарядит. Мы зря тратим время.
— Эта тренировка теоретически направлена на меня, а не на вас, Гвен.
— Да, чтобы тебя не пристрелили в подворотне! Твое моделирование неточное, ты тормозишь, нужно тренироваться принимать риски! Здесь, а не там! — Гвен ткнула в сторону выхода.
Ричард помолчал, часто мигая. Потом очень медленно кивнул.
Гвен едва увернулась от удара, кулак задел кончик носа.
— Отлично. Еще раз!
Удар попал по скуле, она отлетела, отмахнулась от попытки поднять.
— Не тупи, продолжаем!
Вот теперь это была тренировка, а не танцы. Гвен тоже атаковала, и на этот раз Ричард тормозил чуть меньше — блокировал, перехватывал, роскошно швырнул ее на пол так, что дыхание вышибло — и тут остановился, не прижал. Гвен перевернулась сама, приняла руку, чтобы встать.
— Видишь разницу?
— Меня пугает повышенный риск фатального исхода.
— Дерьмо случается, и пусть оно случится не с тобой.
После долгого сомнения Ричард кивнул. Гвен вздохнула. Пиздец как с ним было тяжело иногда.
Тренировка пошла своей чередой: на веса. Ее всегда очень развлекало, как самоуверенно Ричард хватался за неидеальную штангу, сделанную из железа, а не из математики, и удивленно перекашивался вместе с ней.
Гвен тоже взялась за гантели. Приходилось терпеть боль, но это было привычно, сто раз проходили. Она даже не думала особо, что плечо ноет, просто делала мах за махом, рассматривая Ричарда: вид на идеальную задницу в шортах.
К нормальному человеку она давно бы уже подкатила. Как пиздецки несправедливо, что он пластиковый. Так, нахрен. Надо бы отвлечься.
***
Перед тем, как стартовать в участок, Гвен проверила смартфон. Среди кучи шлака мелькнул огонек от Тиндера: один из недавно лайкнутых оклемался и звал вечером в ресторан.
Гвен проверила профиль: спортивный симпатичный скандинав с голубыми глазами. Хочет найти отношения с настоящей девушкой. Гвен точно не была поддельной, так что ресторан подтвердила. Стоило на этого Стюарта вблизи глянуть.
Ричард заглянул в смартфон, но сразу отвернулся с невозмутимым лицом, она даже шугануть не успела. Ладно, люди тоже так делали.
Мысли вернулись к работе. Даже проверять статусы не требовалось, она и так помнила: самым противным было дело двух наркодилеров, не поделивших участок — его стопроцентно отожмут в особо тяжкие, но все равно надо бы напрячься.
Еще была всякая мелочь: мертвый старичок, вероятно, по естественным причинам, поножовщина собутыльников. Ну и днем что-нибудь новое прилетит, как обычно. Преступность в Детройте на спад не шла.
Прямо с порога Фаулер наорал за косой отчет. Гвен наорала на Ричарда, потому что отчеты делал он.
Удивительно, но Ричард ни на кого не наорал, а просто переделал. Гвен сверила версии и нахмурилась: очень странные опечатки. Номера как будто из другого дела сбежали: начало позже конца, титры крови странные, фамилии тут правильные, там кривые. Рича от переработок заглючило, что ли?
Но ладно. Вроде в остальном все было нормально, и Гвен решила, что проехали. Тем более что до вечера пришлось разбираться с наркодилерами. Оба пиздели с три короба и переваливали друг на друга вину за шесть трупов. То ли один другому яд вместо наркоты подбросил, то ли первый решил второго так подставить, то ли оба долбоебы, но досталось местным наркоманам, а один успел пострелять по семье перед смертью. Домашним повезло, обошлось больницей.
Время шло к шести. Что-то Гвен странно нервничала. Первое свидание с синяком на пол-рожи, что ли? Или просто устала. Дурацкий беспокойный день.
— Детектив Рид, можно с вами переговорить? — спросил Ричард.
— Что так официально? Валяй.
— Можно поговорить наедине?
Гвен кивнула на переговорку.
— Я нашел несколько похожих опечаток в деле, которое уже прошло проверку и подшито в архив. Хотелось бы уточнить процедуру исправления — как лучше сделать? Проверяющие их пропустили.
Гвен задумалась, рефлекторно потирая синяк на скуле. Ныло так, будто кости черепа сместились. На рентген сходить, что ли? Да ну, ерунда. Ладно, нужно было подумать о вопросе Рича.
— Если опечатки мелкие, просто исправь задним числом. Можешь записать под мою ответственность. Вряд ли что-то серьезное прохлопали. Молодец, что заметил. Что-то еще?
— Я могу помочь с гематомой.
— Только без поцелуев.
Ричард облизнул пальцы и приложил к скуле. Прохладный, остро пахнущий мятой состав, аж глаза защипало. Боль пошла на убыль, и Гвен откинулась на подголовник, прикрывая глаза. Может, к черту это свидание? Пойти домой.
Но в голове то и дело вертелось, как Ричард облизывает пальцы. Надо было отвлечься и не думать, что он еще может сделать этим языком. Пойти в ресторан, взять викинга за шкирку, трахнуть и забыть.
Последние отношения закончились слишком херово, чтобы она снова захотела встречаться с кем-то с работы, но свиданка на одну ночь… В конце концов, сколько можно дрочить в одиночестве?
Мысли снова утекали куда-то не туда.
— Коннор прислал запрос на использование этой переговорной, — с извинением в голосе сказал Ричард и убрал пальцы. — Вам стоит вернуться домой и отдохнуть. Предлагаю пропустить завтрашнюю тренировку.
— Нахер. У меня планы.
К счастью, обычно андроиды понимали с первого раза. А что Рич недовольно скривился — так свободный девиант, хочет и кривится.
Она уже села в машину, когда на терминал прилетело новое дело. Как, блядь, специально! Пропажа ребенка! Им следовало заняться немедленно, никаких тут свиданий.
Ричард показался на выходе с парковки, Гвен ему махнула:
— Новую хрень видел?
— Исчезнувший ребенок? Да.
— Займись. Я подключусь, когда закончу.
Ричард кивнул и переключил дело на себя. Ну отлично, первоначальный осмотр проведет и он, а то и сама Гвен, если свидание пойдет не по плану.
Она не собиралась выгорать на работе. Просто так получалось, что пахала больше среднего.
Но все равно до самого ресторана она крутила общие сведения в голове, прослушивая заявление отца.
Сандерс воспитывал ребенка лично, мать работала и сейчас была в командировке, но уже собиралась прилететь. В доме были два андроида, занимавшиеся домашними делами, оба также пропали. Девианты ли они — ответить затруднился. Что-то Гвен во всем этом, и особенно в голосе дядьки страшно не нравилось. То, как он выговаривал слова, как по-прежнему называл андроидов вещами, как спокойно сообщал, что последний раз проверял, дома ли пацан, утром, а заявил только вечером. Шесть часов, что ли, не напрягался, что голоса не слышит? И почему-то ни разу не уточнил возраст, просто «ребенок» — то ли семь лет, то ли пятнадцать. Для воспитателя очень странно. Пришлось заглянуть в карточку поиска — шестилетка.
Может, ограбление? Или попытка прикрыть убийство? Каждый год находились долбоебы, считающие, что смогут выкрутиться и не сесть, если заявят о пропаже и будут громче всех шуметь.
Ричард периодически обновлял статусы, очень сухо. И не писал, как обычно — никаких мелких замечаний или фотографий. Обиделся, что ли?
Они даже не были друзьями. Просто напарники.
Ладно, хватит думать, решила она, паркуясь у ресторана. Как там его, нельзя же викингом называть в лицо… А, Стюарт.
Гвен глянула на себя в зеркало: мда, скула распухла и перекосила все лицо, шрам от такого соседства выделялся сильнее, да еще она опять забыла накраситься. Но времени уже не осталось. Ладно, хрен с ним, будь что будет. Пусть радуется, что она вообще пришла.
Пафосное оказалось местечко. Она сама предпочитала места попроще, и тут со своим синяком, в потертой куртке и джинсах выглядела чужеродно.
Викинг встал заранее, чтобы галантно отодвинуть стул. Рожу скорчил, правда.
— Добрый вечер, Гвен, очень рад вас видеть. Я почему-то решил, что вы на фотографии в театральном образе, или как это называется.. в косплее. Но теперь вижу, что вы и правда неординарная личность.
— Косплее? — Гвен нахмурилась, протянула руку — затупил, но пожал, вяловато как-то. — Привет, кстати. На синяк не смотри, прилетело на тренировке.
Может, побоялся сжимать — костяшки в свежих ссадинах, парней это иногда пугало.
— Ну, твой шрам… шрамы, — Стюарт явно заметил остальные. — Автокатастрофа?
— Подралась с тигром.
— Поздравляю с победой.
Ладно, прощен. Гвен ухмыльнулась, принимая от него меню, и сразу перелистнула к алкоголю. Может, ну к черту, машину завтра забрать? Мысли то и дело возвращались к работе, а с таким подходом даже секс на одну ночь не получить.
— Бокал белого вина к рыбе? Тут подают замечательное Арабарте Бланко, очень легкое. Немного цветочное.
Гвен пила обычно что покрепче, но тут кивнула.
Парень начал с разговора о себе: второе образование психотерапевта, по первому — юрист. Не напрягся, когда Гвен сказала, что она детектив первого ранга — вот это ей прямо понравилось. Можно травить байки с работы.
Она уже примеривалась рассказать про забавное дело — как они с Андерсоном уделали банду наркоторговцев, когда к столику подошла красивая официантка с диодом на виске, принимая заказ.
Вино, рыба, фрукты. Гвен попросила не тянуть — хотелось пожрать.
— Они уже повсюду. — Стюарт откинулся на кресле, проводив официантку каким-то особенно неприятным взглядом. — У нас половина социальных работников уже эти пластиковые куклы.
Кто бы сомневался. Тяжелая, нервная работа за условную зарплату, практически волонтерство. Даже после революции люди туда не особо рвались. У андроидов хоть расходов поменьше.
— У нас есть несколько андроидов-детективов.
— Пластиковые детективы! Изумительно. Скоро выпустят андроида-психотерапевта, и я подозреваю, что в нем будет встроен кальян.
Гвен взяла терминал и отложила, только заметив, что там десяток сообщений. Ладно, будет срочное — позвонят. Она не на работе. Свидание! Ричард справится без нее.
— Они меня тоже слегка бесят, — хмыкнула она. — Не собираюсь сваливать на пенсию в сорок. Но скажу честно — по сравнению с некоторыми стажерами они ничего. Пачками их больше не штампуют. Может, уживемся.
— Моя дорогая, — Стюарт взял ее руку в свою, — я все понимаю, женщины очень миролюбивые существа, но позволь кое-что объяснить. Человечество не уживется с пластиком! Просто поверь, девианты совсем скоро проявят себя, они опасны, дальше будет только хуже.
Гвен отняла руку, нахмурилась. Какого хрена он в таком тоне-то вещает? Но парня понесло:
— Юристов постоянно норовят заменить на пластиковых кукол с текстами законов в голове! Мне уже приходится осваивать смежную специальность, бежать, чтобы просто стоять на месте. Они продолжают отнимать нашу работу, а потом они потребуют больше прав! Они уже показали, что будут стрелять, если понадобится. Представляете андроидов с правом вето, андроидов-законников, которые будут принимать жизненно важные решения о людях?!
Стюарт промокнул лоб салфеткой. Гвен молчала, прищурившись. Просто пиздец, как мерзко было это слушать. Он что, из красной крови? Хоть бы в профиле отметил.
Официантка вернулась с бокалами, расставила. Ее диод мерцал желтым — услышала, расстроилась.
— Стю, притормози, — Гвен подняла руку. — Я с ними работаю, все в норме. У нас даже один парень вышел за андроида, специально в Вегас гоняли. И ничего, работают нормально, никто никого не щемит.
Давно на нее не смотрели настолько сверху вниз. Стюарт аж вытянулся вверх и плечи расправил. И очень высокомерно отпил вино. Ну и видок.
— Вышел за напарника-андроида… Не знаешь, милая, у этого любителя пластика там собачка есть, покрупнее?
— Сенбернар, а что? — Гвен нахмурилась, и свой бокал отставила. Надо бы в профиле отметить, что разговоры про андроидов она тоже на дух не переносит, не только политику.
— Бедная собачка. Ей небось тоже достается любви. Знаешь, такие люди особо разницы не видят, скажу тебе как психотерапевт.
Гвен помахала официантке:
— Мою часть счета, пожалуйста.
— Ну, не надо так обижаться. Это всего лишь правда. Прошу, мы как люди должны понимать друг друга…
Гвен поставила отпечаток пальца на терминале и поднялась. Наорать — не поможет, еще и рапорт огребет. Хотелось сделать что-то запоминающееся. Что-то по-настоящему плохое.
Стюарт еще что-то пиздел, протянул руку, но отдернул, поймав ее взгляд. Вино в рожу? Мелодрама. Вилку в глаз? Посадят. Вывезти за город и потерять навсегда? Нет, она все еще коп.
Парень вскочил, и Гвен посадила его на место, сжав пальцы на плече намного сильнее обычного. Наклонилась, чтобы никто больше не слышал шипение:
— Любая пластиковая кукла полезнее тебя. Знаешь, даже из рваного гондона психотерапевт будет получше. Чао, мудак.
Глаза у парня замечательно остекленели и заслезились. Гвен рассмеялась, разжала пальцы и отправилась к выходу, печатая шаг. В отражении мелькнула злобная фурия. Гвен постаралась унять оскал, кивнула хостесс — тоже с диодом.
Нарвалась на иск, скорее всего. Фаулер будет очень закатывать глаза. Дерьмо. И пальцы ныли. Очень хотелось вернуться и все-таки сломать нос, но Гвен помнила цену — выговор, отстранение, опять эти блядские сессии по управлению гневом. Вот нет бы устроить сессии «как не быть токсичным говном»!
Интересно, ей приглючился легкий хруст или нет? Гвен очень надеялась, что оставила на память не только синячище, но и трещину в кости. Но тогда бы развопился, а тут просто зассал.
По пути в курилку она зашарила по карманам — где эти сраные сигареты? На нее пялились. Очень хотелось выпить. Ладно, вот пачка, а зажигалка где… Терминал на месте, возвращаться не придется — Гвен нащупала его в кармане, но смотреть не стала. Две минуты — и за руль.
— Детектив Рид?
Ричард оказался рядом, как будто все время там стоял. Он протянул зажигалку, Гвен наконец закурила, вдохнула дым — стало полегче. Пара затяжек — и бешенство улеглось. Она выбросила остаток сигареты.
— Чего тебе?
— Некоторые подвижки по делу о пропавшем ребенке. Нужна ваша помощь.
— Я просто охуенно свободна. Пошли.
Ричард сел рядом. Гвен поняла, что на ладонях остались отпечатки от ногтей, когда взялась за руль. Почему-то в машине воздух был не таким сухим и мерзким, как в ресторане. Или ее отпускало. Уже не хотелось бросаться на людей.
— Что интересного? Ле маман не явилась?
— Еще нет. Я обнаружил остов сгоревшего андроида в гараже. Мистер Сандерс подтвердил, что сжег их первого PL600, как он заявил, «в воспитательных целях».
— Башку бы открутить ему в этих целях, — буркнула Гвен. — Хреново. Думаешь, других тоже сожгли? Хотя нет. Помнишь того первого девианта, который брал заложников?
— Даниэль? Он не был первым девиантом. Но да, я помню его.
— Он начал пальбу, когда понял, что его заменят. Как думаешь, мог один из этих андроидов найти дохлого предшественника и девиантнуться?
Ричард задумался.
Гвен проверила адрес и направилась туда. Лучше было поработать, а не перебирать в памяти все сраные детали и снова накручивать себя. Хорошо, что Ричард не стал задавать глупых вопросов.
Машина шла почти под предельно разрешенную скорость. Гвен так тормознула на красный, что обоих здорово тряхнуло. Черт, не надо так гонять, скользко же. Апрель апрелем, а ночью еще подмораживало.
— Гараж выглядел чистым. Судя по слою пыли, последняя уборка проходила не позднее чем месяц назад, а убийство андроида — еще до революции, не менее полутора лет назад. Вероятность связи менее трех процентов. Требований о выкупе не поступало — вероятность похищения менее двадцати трех процентов, но семья слишком состоятельная, чтобы списывать эту версию, не рассматривая.
— Следы борьбы или крови? Супруги ссорились? Вообще пацана могли грохнуть из мести и потом подчистить следы.
Гвен видела такие дела. Много. Больше, чем стоило бы для сохранения веры в человечество.
— Информации нет. Кроме того, отец не смог понять, пропало ли что-то из вещей сына.
— Папка года. Мать спрашивал?
— Она тоже не может уточнить. Она топ-менеджер, в настоящее время руководит продвижением судостроительной компании на рынке Тайваня. Ее командировка началась еще в октябре прошлого года.
До революции, отметила Гвен. Уже почти полгода, но это нормальное дело — пока развернут филиал, пока все наладят. Мать могла годами не бывать дома.
Ричард продолжил знакомить с фактами: криминальных записей у Сандерса не было, ребенок — шесть с половиной лет — уже готовился к школе, приходящая учительница отметила его как беспроблемного, но наивного и несоциализированного для своего возраста. Друзей не нашлось. Соседи дважды за прошлый год вызывали опеку.
— В частном доме? Это ж как он орал.
— Судя по записям, мистер Сандерс практиковал психологическое насилие как воспитательный метод.
— Пиздец. Интересно, он заметил отсутствие ребенка или ужина в положенный срок?
С финансами тоже была какая-то херня. Папка делал, похоже, сияющее нихуя — никаких упоминаний о работе, хобби или интересах. Брачный контракт закреплял все семейное имущество за миссис Сандерс, а в случае ее пропажи, смерти или недееспособности управление имуществом переходило к ее матери, живущей в Филадельфии, еще нестарой и тоже весьма состоятельной леди. Ну и потом — сыну. Отцу выделялась весьма скромная доля, а развод и вовсе оставил бы его без штанов.
Какая предусмотрительная женщина.
Видно, папашка срывался на сыне, а тот был слишком мелким, чтобы нормально пожаловаться.
— У вас все в порядке, Гвен?
— Чего?
— Вы превысили скорость.
Ну пиздец. Гвен притормозила. Диод у Рича сверкал от желтого в красный, но постепенно притих, и Гвен не стала доебываться.
Ее больше заботило дело. Большой дом — указано триста квадратных метров жилой площади. Пустой дом — социальных контактов мало, проживающих тоже мало. Два андроида, шестилетка, играющий в своей комнате или в саду. На всей улице больше нет детей схожего возраста, только пара младенцев и несколько старших школьников. Вечно недовольный отец, вечно занятая мать, пацан мог ее вообще с трудом узнавать после полугодичных командировок. Гвен дернуло болезненным узнаванием. Бедный малявка.
Но следов пьянства тоже нет. Ладно, рано проецировать собственное детство и делать далеко идущие выводы. У нее, в конце концов, не было андроидов.
Картина происходящего никак не складывалась. Гвен притормозила у нужного адреса. Андроиды, в отличие от людей, собирали до черта информации, и следовало ее еще переварить.
Медицинские записи пацана ничего криминального не показали — психическое состояние нормальное, разве что эта наивность и доверчивость. Примерно полтора года назад психологи отметили резкое ухудшение социальных навыков, но не до уровня психического расстройства, просто замкнулся в себе. Синяки зарегистрированы аж пару лет назад — упал с тарзанки. Его не били. Андроиды, следившие за здоровьем старших и младших Сандерсов, регулярно отправляли отчеты, и из них выстраивалась все та же картина: отец психует и орет на сына, но не более того. Не бухает, не распускает руки, ничего.
Девианты ли они? Гвен не могла найти никаких признаков за или против.
За еду, уборку и сад тоже отвечали андроиды. Странно, но никаких животных, даже пластиковых, в доме не имелось. Но в целом — довольно безоблачная жизнь.
У Гвен все еще не было никаких предварительных идей, и это бесило.
Еще ничего не проклюнулось, конечно — все черно-серое, мокрое, подмерзшее. Весь апрель Детройт был пиздец какой мрачный. Никаких гирлянд уже не висело. Голые кусты. Тусклые фонари — им не хватало дневного света, чтобы нормально зарядиться.
Как в фильме ужасов. Гвен передернуло. Ладно, она давно выросла. Все уже хорошо. Уже много, много лет хорошо.
Мистер Сандерс встретил их в дверях, и Гвен слегка изумилась: она иррационально ждала обрюзгшего пьянчугу, а двери им открыл голливудский красавец. Тридцать два года (моложе жены на декаду, вспомнила Гвен), сложен как греческий бог, высоченный, голубоглазый — он здорово напоминал Супермена из комиксов.
— Вы нашли Джереми?!
Нормальный он был на вид. Глаза чуть-чуть тусклые, но, может, Гвен просто придиралась.
— Пока нет. Извините, мистер Сандерс, я на повторный осмотр. Нас интересуют сад и все помещения, включая гараж.
— Конечно, конечно. Все, что угодно! Гараж вот, вы рядом с ним стоите, — он указал на альпийскую горку. — Эмма установила автоматическую дверь, реагирующую на нас. Довольно неудобно, если честно, я только что ее снова закрыл.
Он махнул рукой, и часть холма отъехала, открывая спуск. Гвен и Ричард переглянулись. Этой детали в рапорте не было.
— Нас — это кого? Андроиды входят в список? Кстати, как их зовут?
— Только взрослые, конечно, зачем это малышу. Ну и андроиды. Они же тут убирали… хотя может быть, только тот, который занимался садом, я уточню.
Сандерс провел их вниз: машина стояла на месте, на стене были развешаны инструменты, большая вытяжка, в углу — обгоревший остов.
Даже Гвен передернуло, а у Ричарда диод загорелся красным.
— Почему вы его не убрали? Странная инсталляция.
— Детям нужно напоминать о цене, мисс… как вас, кстати?
— Детектив Рид.
— Мисс Рид, понимаете, Джереми совсем распустился, когда у нас появился первый андроид. Говорил, что любит только его, а я тут «никто» и Эмма — «никто». Дети обычно понимают, что это просто вещи, но Джи чуть-чуть глуповат, ему все время мерещилось, что они «живые». Вот, пришлось показать наглядно.
Гвен злобно закусила губу. Едва унявшийся гнев снова вспыхнул. Обычные карательные меры — уничтожить любимую игрушку, чтобы не смел отгораживаться от орущего папки.
Как всегда, сработало не очень. Джереми перестал общаться с другими людьми, стал тихим и замкнутым, игнорировал новых андроидов, а потом исчез.
— Они были девиантами или нет?
— Что? Нет. Нет, просто вещи, как эта ваша, — Сандерс ткнул в Ричарда.
Гвен поймала его взгляд, качнула головой — нет, пока не надо. Интуиция шевельнулась: андроиды тут явно были замешаны, и глубже, чем она думала изначально.
Но эта версия требовала подтверждения.
— Хорошо. Скажите, где, кроме этого дома, бывал ребенок в своей жизни? Медицинская клиника, ресторан, дома родственников, кемпинги, отели, музеи?
— Это важно?
— Да, мистер Сандерс. Это важно.
Девианты не умели нормально прятаться. Они обычно не были хитроумными, Гвен прекрасно помнила все те дела. Убить абьюзера и спрятаться — вот максимум, на который они были способны в первые месяцы после девиации. Потом отращивали мозги, но не сразу.
Куда мог направиться шестилетка с андроидами? Куда его могли спрятать?
— Мы иногда обедаем в Olive Garden, там довольно мило и хорошее детское меню. Эмма настояла, чтобы мы сходили с сыном в музей искусств, но это было один раз, осенью. Джереми неделю пытался заставить его туда свозить еще раз, но он слишком возбудился тогда. Мы сочли это лишним. Иногда, когда погода была хорошей, мы гуляли на набережной… когда жена бывала в городе, конечно. — Горечи в этом голосе хватило бы на Оскара, но почему-то Гвен не сочувствовала брошенному супругу. — Этим летом мы ездили в Канаду на две недели, останавливались в кемпинге в Вапуске.
— Канада, — Гвен повернулась к Ричу.
— Он никак не мог добраться до Канады!
Ну да, конечно. Гвен подавила смешок и предложила осмотреть дом. Надо бы еще изучить счета, подумала она. Сейчас странного движения не было, но кто знает, могли ли они подготовиться, если это все-таки побег, а не убийство.
Удивительно пустая комната. Гвен в жизни не поверила бы, что тут живет ребенок. Такие комнаты бывали только на рекламных фотках: все миленькое, ровненькое, чистенькое. Никаких разрисованных обоев, разбросанных игрушек, одежды…
— Вы тут убирали?
— Андроиды же исчезли! Конечно, нет. Джи часто возбуждался от игрушек, врачи посоветовали аккуратно вводить раздражители. Я выдавал их на два часа в день. Ну или андроиды выдавали.
Гвен очень хотелось убивать.
Никакого телека, запароленный терминал без развлекалок, одна учебная хрень. Гвен передала его Ричарду:
— Ищи все, что не связано с учебой. Любые запросы.
Парень все разрешенное время сидел в сети через анонимайзер. К счастью, не особо мощный — Ричард смог найти следы.
Зоопарки мира. Бесплатный месяц на Диснее и другие детские каналы. Расписание движения по мосту Амбассадор. Тепловые накладки, затрудняющие сканирование андроидов.
Черт, надо было брать Брауна — как папка четверых, он всегда очень четко сек детские особенности. Но и сваливал ровно в шесть, чтобы забрать их из школы и отвезти в секции.
— Следов борьбы нет, — сообщил Ричард. — Я передал запрос пограничной службе. Подобная группа границу не переходила.
— Мистер Сандерс, вы недавно говорили о замене андроидов, желании их уничтожить или чем-то подобном?
— Конечно, я их слегка опасался, знаете… со всем этим шумом, будто они живые…
— Сосредоточьтесь, это простой вопрос. Вы говорили вслух про желание заменить или уничтожить андроидов?
— Вроде бы… мог что-то сказать… Знаете, с ноября или декабря Джереми вел себя отвратительно. Вы только Эмме не говорите, я ее от этого берег. Но он постоянно пялился в планшет, и вроде как я видел, что он шепчется с жестянками… О, точно, я же нашел обоих в его комнате! Сказал тогда, что еще раз увижу — сожгу вместо барбекю. Садовому вообще нельзя входить в дом!
Гвен немного выдохнула. Значит, побег. Хорошая новость: они еще в стране. Плохая — черт знает, где именно они сидят. С побега прошло не меньше двух часов, а снаружи холодно.
Из комнаты хотелось выйти побыстрее. Сраная пыточная. Гвен попугайчику бы дала больше вещей, чем Сандерсы — целому ребенку. Очень хотелось въебать, и от ее взгляда папаша побледнел и сделал шаг назад.
— Ваши андроиды были живыми. И сын тоже. Никому не нравится сожжение заживо. В будущем придерживайте язык — андроиды чертовски сильные.
Гвен потерла скулу и вышла. Не стоило лезть, конечно, но вот кто не умел вовремя заткнуться, так это она.
Ладно, опеке придется смотреть за этой семейкой лучше, а пока стоило найти и вернуть пацана.
Гвен снова осмотрела небольшой садик, и теперь буквально увидела, как троица перелезает через живую изгородь, чтобы не попасться на камеры у входа. Отвлекли папашу открывшейся дверью гаража и рванули в бега.
Но куда дальше? Вероятно, постараются найти ночлег. Разумно было бы переждать шумиху в тепле, до этого и ребенок додумается.
— Отправь запрос в Иерихон, не видел ли кто-то двух андроидов с ребенком, мужские молды. Они могут выдавать пацана за юкашку.
— Передал, но это займет время, пока мы поднимем всю сеть.
— Пойдет. Наша задача — прочесать дешевые мотели.
Движения по счету не было, но в кибертакси до сих пор можно было платить наличными. Уехать на пару километров — это пара баксов. А там и пешком можно.
Этот район стоял фактически на границе Детройта, и на восток от него тянулись сплошные фермы, а вот на западе было много туристической хрени. Ресторан тоже располагался на западе, пацан мог просто увидеть вывеску мотеля из окна.
Где-то, где не будут задавать лишних вопросов, причем об этом даже ребенок догадается.
— Подобных андроидов не было, но две недели назад AX400 интересовалась безопасными отелями, и ей предложили капсульный, как раз в этом районе.
Гвен вбила указанный адрес в навигатор и снова втопила.
Почему они не попросили помощи в Иерихоне? Наверняка андроиды о нем знали, если хотя бы смотрели телевизор. Но сама Гвен ребенком не стала просить помощи на стороне. Риск попасться возрастает в разы, даже шестилетка поймет. Она в свое время поняла.
Отель «Брокен-Бэк» был фактически из полиэтилена и палок. Самый дешевый из возможных, и с очень похуистическими владельцами. Никакой дискриминации, никаких вопросов, почасовая или посуточная оплата, долго бы тут никто не выдержал.
Деньги вперед — и живите.
Капсулы регулярно дезинфицировались, так что даже на входе завоняло как в больнице — но лучше так, чем с клопами. Что угодно лучше, чем с клопами. Гвен вздрогнула и почесала фантомный укус.
На ресепшене обаятельное синеволосое существо неопределенной расы, пола и вида очень бодро сообщило, что андроид серии AX живет в капсуле 24-С, второй этаж.
Теоретически, трое тут могли поместиться, хоть и впритык. Практически, бывали и подоконники пошире, чем эти капсулы.
— Полиция Детройта, откройте!
— Извините, мама сказала ни с кем не разговаривать и никому не открывать, — раздался голос из-за двери.
Мама. И голос девчачий.
Черт. Не те. Больше AX в мотеле не было, придется искать другие зацепки.
Ричард подошел к двери.
— Где твоя мама?
— Ушла в магазин, — ответила девочка. — Простите, я больше не буду с вами говорить, она не разрешила.
Ладно, это законом не запрещено. Гвен повернулась на выход — и увидела девушку, которая потянулась за спину характерным жестом. Пакеты с тириумом разлетелись по полу.
Гвен выхватила свою пушку:
— Не двигаться! Полиция! Опустите оружие!
Ричард шагнул между ними, прямо на линии выстрела.
— Мы не враги. Я девиант. Мы за вами не охотимся, мы ищем пропавшего ребенка. Он в опасности.
Диод у него характерно заморгал, как при передаче информации. Девчонка медленно вытащила руку из-за спины.
— Благодарю, Кара. Вы очень помогли.
Гвен тоже спрятала пистолет в кобуру, подобрала пакет тириума, отдала.
— Девочка тоже андроид?
— Алиса? Да. Да, — Кара смущенно улыбнулась. — Благодарю, что не арестовали. Мне очень жаль, это было непонимание.
Вообще-то стоило выяснить, что у нее за пистолет, но сейчас Гвен это волновало мало. Так надо было весь Иерихон трясти, у каждого второго пушка — но что-то за полгода стрельбы с участием андроидов не было.
Дверь открылась, мелкая с воплем «мамочка!» подлетела к Каре, и та подхватила ее на руки, снова едва не рассыпав пакеты.
Зудящий вопрос Гвен задала только в машине, пока Ричард загружал новый адрес.
— О чем вы трепались?
— Кара испугалась, что мы пришли с ордером на арест. Они с Алисой сбежали от абьюзивного владельца, и пыталась понять, почему я работаю на полицию.
Гвен фыркнула.
— Жалкий предатель вида. Она видела наших?
— Да. Они покупали за наличные еду и тириум в том же супермаркете, где закупалась Кара, разговорились и отметили, что их отель тоже дружественный к андроидам, но чуть дороже.
Ничего себе удача! Гвен подняла брови.
— Вы всегда так легко трындите с незнакомыми?
— Это основа выживания, — Ричард проложил маршрут. — Да. Мы очень социальны.
Второй отель оказался подороже, но тоже не Хилтон. На ресепшене сидела девочка из офисной линейки андроидов, спокойно мерцавшая диодом. Как ни странно, с ней получилось сложнее: убеждать, что ордер на обыск номера в такой ситуации не нужен, пришлось Ричарду, и ближе к концу тот сам уже мерцал желтым, как стробоскоп.
Но — удалось.
Нелепые попытки в роскошь, какие-то безумные картины в золотых рамах по стенам. Хорошо хоть натюрморты, а не кривые рожи. Впрочем, яблочки на них тоже были довольно кривые. Золотые занавески с рюшами — аж смотреть больно.
— Ладно, — сдалась ресепшионистка. — Они предоставили документы, но платили наличными, и документы были странные. Это единственная причина, по которой я нарушаю правила.
— Вы помогаете закону, — хмуро провозгласил Ричард. — Полиция Детройта вас не забудет.
С точки зрения Гвен, это прозвучало почти угрозой, но девушка улыбнулась и пошла вперед, как маленький буксир перед баржей. Полтора метра уверенности в себе.
На двери висела табличка «не беспокоить».
Гвен осторожно постучала, и через минуту — еще раз.
— Мистер Санд? Мистер Санд, откройте.
Дверь распахнулась, выпуская милого блондинчика чуть выше ее ростом.
— Мой сын только что заснул, не будите его. Что случилось?
Конечно, он был андроидом. У людей не могло быть настолько идеальной кожи. Он был похож на брата Кары.
— Мы ищем пропавшего ребенка, — сказала Гвен. — Предотвращаем трагедии и все такое. Ты ведь АХ400, мужская модель?
— АХ400 413 493 221, — проговорил Ричард. — Пожалуйста, не делайте резких движений. Все будет хорошо — у вас, у 312, и у Джереми.
— Сэм, — вздохнул тот. — Меня зовут Сэм, а 312 — Джон. Ничего хорошего не будет, — он покачал головой и словно бы хотел загородить им дорогу в помещение, но потом отступил. — Я не хочу возвращаться обратно. Никто из нас не хочет!
Гвен их отлично понимала. Вышел еще один чувак, темнокожий 312, и обнял блондина за плечи. Оба выглядели совершенно запуганными.
— Нас разберут? — спросил второй.
— Вас что, даже в интернет не пускали?
— Мистер и миссис Сандерс считали, что таким образом мы можем подцепить какой-нибудь вирус, и запрещали нам подключаться к сети.
— С точки зрения закона вы украли ребенка. Но времена меняются, — Гвен потерла ушиб на скуле. — Может, выкрутитесь даже без срока. Иерихон будет вас защищать. Жалко, что пацан такой мелкий, а то бы и его выслушали.
Ее мутило от мысли хватать их, тащить, арестовывать. Глупые дети — что большие, что мелкий.
— Пап? И пап? Где вы? Сэмми? Джон?
В коридор вышел мальчишка. Тоже очень красивый, весь как с картинки про счастливое детство — в тапках с зайчиками и в пижаме, сонный, зевающий. Сэм опустился на одно колено и обнял его.
— Папы, это кто?
Не надо было ему возвращаться в тот пустой куб вместо комнаты.
Гвен тоже присела, чтобы оказаться на одном уровне с пацаном.
— Родители вас потеряли. Другие родители — человеческие.
— Не родители, а папа! — топнул ногой Джереми. — И пускай! Скажите ему, что у меня все хорошо! Я не вернусь!
Сэм прижал его сильнее.
— У тебя все будет хорошо, малыш. У нас тоже. Мы тебя обязательно найдем.
— Без драмы, — Гвен устало потерла висок. Потом хмыкнула. — Джереми, что ты слышал про опеку?
— Папа сказал, что если я буду плохо себя вести, они меня заберут, и я буду жить в приюте, пока кто-нибудь не захочет меня забрать. Я думал об этом, но ведь меня не отдадут тем, кому я захочу!
— Еще как отдадут. И новая семья не обязательно должна состоять только из людей. Впрочем, разберемся. Вы двое, со мной. Джереми, постой с Ричардом, он тоже полицейский.
Вообще-то Гвен не имела права так вмешиваться, но иногда просто не могла захлопнуться и работать. Перепуганные девианты следовали за ней. Совсем не агрессивные, полные надежды.
— Как андроиды, вы можете пожениться официально, — сообщила Гвен. — Мичиган уже подписал соглашение. На смешанные браки еще нет, но вас это не касается. Вы жили с Джереми, несколько прецедентов с человеческими воспитателями показывают — вы можете подать встречный иск, что с ребенком ненадлежаще обращались, Ричард вам передаст потом аргументы, на что давить. Тогда вы сможете быть его дополнительными опекунами. Андроиды такое еще не выбивали, но можете попробовать.
— Нам не позволят… — пискнул Сэм.
— Мы попробуем, — Джон обнял его крепче. — Миссис Сандерс может быть заинтересована в таком договоре, если мы докажем плохое обращение с Джереми… Я еще не понял, что с д-девиантами, — он неловко выговорил слово, как ругательство. — Мы не преступники!
— Но мы любим Джереми, — кивнул Сэм. — Я очень боюсь, но ради него мы попробуем.
— Тогда едете назад, рассказываете сказку, что вывезли Джереми по его приказу, показать музей. Любые акты агрессии фиксируете, если тронет вас или ребенка — звоните в полицию. Ездить с ребенком, которого вы воспитываете, не запрещено. Пацан уже в розыске, но вы расскажете, что мистер Сандерс охуел, и вы никуда не сбегали. Мелкому тоже объясните, что говорить, окей? Все, сопли подтереть и вперед!
Гвен ушла, и, проходя мимо Ричарда, махнула ему:
— За мной. Пацан — к папкам, они разберутся.
Ресепшионистка последовала за ними:
— Мне звонить в полицию?
— Нет, разобрались. Все в порядке.
Она успокоилась. Ричард молчал до машины. Пошел снег. Охуительный апрель.
— Свяжи этих долбоебов с вашими юристами, им понадобится адвокат. Ту девчонку, Кару — тоже.
— Что мне писать в отчете?
— Что мы никого не нашли.
Диод моргнул в красный и вдруг загорелся голубым. Ричард улыбнулся.
— Понял. Мы никого не нашли.
На Гвен все заживало как на собаке. Неделю спустя она окончательно отбрыкалась от больницы, две — тренировалась по утрам в полную силу, не обращая внимания на мелкие неудобства. Отжиматься можно было и на одной руке. Уже к концу месяца Гвен вернулась в форму, сняла чертову повязку и похоронила ее без почестей в глубинах шкафа.
Она старалась не думать о том, что Найнс приходил к ней каждый день, и дважды она его пустила, когда готовить было совсем лениво.
Утро понедельника, и что же? Правильно! С семи утра в окне маячит его каменная физиономия!
И на ней определенно читается недовольство. Гвен потупила в душе чуть дольше, думая о том, что Найнс там торчит на холоде и наверняка злится. Она бы злилась. Но она бы не приперлась под окна напарника, чтобы крипотно пялиться!
Она даже специально оставила жалюзи открытыми, чтобы не пропустить его явление.
Найнс все еще был там, когда она вышла в комнату в одном полотенце. Смотрел, пока она переодевалась. Но когда она открыла дверь, Ричард оказался у порога.
— Ты знаешь, что ты сраный сталкер?
— Я не подкрадываюсь и не слежу за вами исподтишка.
— Ты просто пялишься на мою жопу через окно.
— Я нахожу преждевременным тренироваться с тем энтузиазмом, который вы демонстрировали, детектив. Ваш кофе.
Гвен взяла большой картонный стакан и села за руль первая.
— Не подлизывайся. Я все равно лучше тебя.
— При всем уважении, это некорректное утверждение.
— Нахер пшел.
Гвен отпила, продолжая рулить свободной рукой. Несладкий, охренительно вкусный, наверняка откуда-нибудь с высокогорных плато или хрен там знает, откуда. Этот кофе явно не добывали из шахты, как ее обычную бурду.
Ричард внимательно следил, как она пьет. Так, как будто что-то туда подмешал. Гвен чуть не поперхнулась и буркнула:
— Я тебя в пластиковый комок сверну и выкину в реку. Будешь загрязнением.
— У меня продвинутый улучшенный корпус. Я быстрее, сильнее и прочнее модели RK800. Поэтому я могу победить вас без приложения усилий. Особенно сейчас, когда вы еще восстанавливаетесь.
Гвен едва не смяла стаканчик в кулаке. Вот ведь уебок наглый! Она поймала взгляд в зеркале — точно, издевается! Ухмыляется, засранец!
И глаза потемнели. Или нет, показалось — снова прозрачно-синие.
— Особенно если по затылку ебнешь. Знаешь что? Окей, ты считаешь себя крутым. Ну вот выходишь на ринг и показываешь мастер-класс жалким мясным мешкам. Продержишься против всех желающих десять раундов — я тебя неделю не буду называть жестянкой. Думаю, и спецназ захочет поучаствовать, Коннор их здорово отметелил в ноябре. Будет новая традиция, плюс тренировки нам, слабакам. Со всех сторон охуенно. Если просрешь — будешь ту же неделю делать мне кофе, покупать самые омерзительные жирные буррито и готовить сальсу к чипсам. Идет?
— Я правильно понимаю, что в среднем люди выдерживают пять раундов?
— Я разок прошла двадцать, так что давай не скули. Я как ты была: прекрасна, молода и без мозгов.
Найнс хмыкнул и коротко кивнул.
— Я принимаю вызов. Одна просьба: не выходите против меня, детектив. Ваше состояние…
— Против ВСЕХ желающих, — напомнила Гвен. — Захочу — выйду. Не захочу — посмотрю, как тебя валяют.
— Надеюсь на вашу… осмотрительность, — Ричард приподнял бровь с великолепным презрением. — Спортзал участка будет свободен сегодня с четырех, мы могли бы занять его под эту демонстрацию превосходства андроидов в рукопашном бою. Подобные мероприятия должны сплачивать команду, к тому же мне лично будет приятно видеть вас выбирающей выражения.
— Бла-бла-бла. Я умею учиться на своих ошибках. Посмотрим, кто еще будет выбирать выражения.
Впрочем, Ричард и не пиздел лишнего. Не то, что Гвен.
***
Фаулер дал добро на импровизированный матч, информация моментально разлетелась по внутренней сети отделения.
Уже с трех работа слегка заглохла. Поначалу желающих начистить андроиду рожу было много, но как дело дошло до регистрации, то отметились всего лишь пятеро. Аллен сразу сказал, что в этой херне не участвует, но запрещать никому не стал. Гвен то и дело обновляла список, думая, отмечаться или успеется. Тина… Хэнк?! Майкл Уилсон, кто бы сомневался — он и после ухода из спецназа мог врезать. Крис Декарт, конечно — он ненавидел андроидов с тех пор, как его брата, Энтони, застрелил какой-то ебанутый девиант. Дара Ли — тоже подопечная Аллена, здоровенная могучая тетка, могла Ричарда пополам переломить. Гвен не знала, есть ли у нее счеты, так что решила проследить — мало ли. Она не собиралась обречь жестянку на смерть. Ладно, хватит с него. Оставшиеся раунды она анонимно пометила занятыми.
Прилетело еще несколько заявок, но Гвен выбросила их, не читая.
К обеду она все-таки разобрала десяток мелких запросов, которые даже выезда не требовали, и присоединилась к заказу Тины, чтобы сожрать хоть что-то, кроме пончиков. Правда, Тине пришлось доедать в машине — их с Брауном сдернули на вызов. Ричард подвалил к столику, как будто специально ждал.
— Коннор тоже хочет участвовать. Возможно, один из анонимных раундов можно будет уступить в его пользу.
Гвен показала ему фак, потом нашла взглядом Коннора — тот склонился над плечом Хэнка и что-то активно ему рассказывал. Ричард тоже посмотрел туда, вздрогнул и отвел взгляд. Но в голосе ничего не отразилось:
— Детектив, мы не обговорили мой приз. Могу предложить месяц регулярных спаррингов, когда вы придете в норму.
Гвен неопределенно покачала головой, колупая рис в карри.
— Выглядит логично, — сказала она наконец. — Я получаю кофе или тренировки. Окей.
Ладно, это не звучало неприятным исходом. Гвен могла бы такое потребовать за собственную победу, и Ричард как будто предложил это специально, а теперь еще и щурился, приподнимал губы смутно знакомой ухмылкой.
Взгляд снова упал на Андерсонов. Они с возвращения из Вегаса держались рядом. Хэнк улыбался чаще обычного, Коннор держался за его плечом, спорил про безопасную и полезную еду, потом вдруг замирал, прикрыв глаза. Может, глючил. Гвен не вдавалась в подробности. Вот и сейчас замер на секунду, а потом вернулся к разговору — объяснял Хэнку, как нормально пользоваться терминалом. Герой, которого не заслужил этот город.
Оба носили светящиеся кольца на безымянных пальцах — синие, как диоды. Все эти лишние прикосновения, столкновения ладоней, улыбки эти… Хэнк будто сбросил десять лет, а Коннор вел себя совершенно как человек. Интересно, это он притворялся, или Найнс специально изображал бревно?
У Гвен аж шея заныла от вида на такую идиллию. Удачно, что тогда, в архиве, она не пристрелила Коннора: Хэнк впервые со смерти Коула выглядел живым. Ладно, к черту. Капитан с минуты на минуту мог объявить начало — тот случай, когда возглавить проще, чем прекратить.
Ричард смотрел на Андерсонов пустым, мертвым взглядом. На тычок в плечо он отреагировал с крохотной задержкой, повернулся — и Гвен как под прицел попала.
— Посмотрим, чего ты стоишь, — буркнула Гвен резче, чем хотела.
***
Гвен и Ричард пришли едва ли не последними: к моменту объявления большинство уже сползлось в зал групповых занятий. На местах остались только дежурные. Даже Фаулер явился, не скинул судейство на Аллена или еще кого не жалко.
— Кто будет участвовать в последних пяти спаррингах? — спросил Ричард, оглядывая противников.
— Анонимные желающие, — Фаулер мельком просмотрел список и бросил длинный укоризненный взгляд на Гвен.
Она не подыгрывала. Просто не собиралась делать всю эту херню слишком простой для людей. В конце концов, пять с половиной раундов это даже чуть больше, чем полагалось бы среднему человеку.
Ричарду охрененно шел стандартный полицейский тренировочный костюм — даже завидно. Гвен из года в год выдавали женскую версию, которую приходилось перешивать по фигуре тренированной женщины с нормальным размером груди. Про бронежилеты она бы тоже высказалась.
Фаулер хлопнул в ладони, встал, и шум затих.
— Итак, правила всем известны? Ниже пояса не бить, по груди — с осторожностью, в голову не целиться. Никаких попыток убийства, страховка не покроет, а я лично выпишу замечание в дело. Выход за пределы ринга — проигрыш. Через пять минут после начала остановка с победой по очкам.
— Аве, — буркнул Хэнк. — Поехали уже.
Коннор что-то зашептал, схватив его за ладонь. Фаулер покосился с великим неодобрением.
— С вами мне еще разбираться… хоть бы предупреждал, старый хрен. У меня тут шеф полиции все еще в обмороке от новостей.
— Мы любим делать сюрпризы, — улыбнулся Коннор.
Ричард стоял в центре круга, как будто его все это не касалось; но тут посмотрел на Гвен. Остановить?.. Ладно. Справится, решила она, сжав кулаки. Идея резко перестала быть крутой, но Фаулер уже вскинул руку:
— Начинаем!
Ричард стоял в центре ринга, ожидая противников. Первым шагнул вперед Декарт. Очень мрачный, серый от злости. Гвен нервно закусила губу — чувак явно решился на кровную месть прямо на месте.
Гвен предположила бы агрессивную атаку, чтобы вывести человека из боя, но Ричард занял глухую оборону и почти не атаковал, только уворачивался и блокировал удары все пять минут. Фаулер дал пару секунд и выкрикнул остановку раунда.
— Ричард: тридцать восемь очков. Крис — двадцать девять. Неплохая работа.
— Капитан!
— Победа по очкам, ничего не могу сделать.
Неплохо, подумала Гвен, провожая взглядом раздраженного Декарта. Да, он проиграл, но без унижения. Кто угодно мог бы проиграть по очкам. Ричард не использовал даже очевидные ошибки.
Передышка, дозаправка — Коннор заботливо протянул тириум. Следующим выступил Майкл Уилсон. Опасный тип, тренированный спецназовец. Аллен аж вперед подался, тревожно рассматривая и явно складывая в голове варианты боя.
И вот тут Ричард начал — нет, не допускать ошибки… Тормозить. Гвен достаточно хорошо знала технику Майкла, чтобы заметить эти лакуны в движениях. Импровизации, почти подходящие к ситуации, но чуть запаздывающие, и потому никуда не ведущие. Разрушенные связки идеальных движений… Что за черт?
Ричард едва не вылетел с поля, но в последний момент взял Майкла на болевой прием, и на этом спарринг был окончен. Интересно. Что это за ебаные глюки?
Гвен пометила — обговорить. Ей нахрен было не надо обнаружить глючного андроида среди серьезной разборки.
— Ричард — сорок пять, Майкл — сорок пять, — объявил Фаулер. — Ничья.
Аллен одобрительно кивнул и пару раз хлопнул.
Следующей вышла Тина. Гвен показала ей большой палец, хотя не особо надеялась на интересное зрелище. Под некоторые виды боя надо просто тренироваться.
Тина здорово начала — но вылетела на второй минуте, заступив за границу ринга.
— Стоп, — Фаулер вскинул руку.
Тина растерянно посмотрела на край и рассмеялась. Ричард легонько поклонился и отступил обратно.
— Благодарю за бой. Нам следует больше работать вместе.
— Да уж, — фыркнула Тина. — Совсем позорно продула.
— Это всего лишь отсутствие привычки.
— Кончайте трепаться, — Фаулер хлопнул пару раз. — Следующий, а то до вечера застрянем.
Гвен мысленно вела счет: две победы, одна ничья. Если сейчас продует оба раза, можно не напрягаться и самой не выходить.
Хэнк, поднявшись, чмокнул Коннора в диод, и зал оживленно зашептался. Фаулер сделал трагический фейспалм, но промолчал. Гвен взглянула на Ричарда — тот старательно смотрел в сторону.
Ладно, хрен знает. Хэнк здорово распустился за последние годы, но все еще оставался тем еще медведем. Гвен сама не всегда могла его пробить. Только бы не покалечили друг друга.
Ричард увернулся от фирменного броска и ударил в повороте так, что Хэнк шатнулся назад, за пределы ринга. Коннор подхватил.
— Стоп!
— Мне… мне жаль, — Ричард дернулся вперед, попятился. — Я не рассчитал.
— Следовало построить модель!
— Я пытался! Он весил меньше, чем я ожидал!
— Нормально все! — Хэнк попытался выкрутиться, закашлялся, и Коннор усадил его на скамью. — Блядская диета, андроидами сдувает.
Фаулер объявил перерыв. Ричард все еще мигал диодом, и выглядел настолько несчастным, что Гвен почти отказалась от мысли использовать забронированное время. Три победы и одна ничья, последний бой ничего не решит.
Но все еще хотелось посмотреть, как он справится с Дарой. Гвен знала ее мельком, и как раз по рингу — могучая темнокожая спецназовка уделывала ее три раза из пяти.
После перерыва на ринг вышла Дара Ли. Она выглядела как обычно — коренастая, по грудь Ричу, и в полтора раза шире. Некоторые очень, очень сильно обманывались ее внешностью.
Гвен скрестила пальцы, чтобы Рича не отмудохали раньше времени — он запросто мог вылететь в первую минуту не хуже Хэнка. Тот вроде оклемался и тихо бурчал Коннору, что ни к какому врачу не пойдет, и так нормально, не первый раз.
— Правила все помнят? Без травм, — напомнил Фаулер. Он тоже выглядел слегка взволнованным.
Оба участника кивнули, отходя почти к границам.
Дара нырнула вперед и врезала снизу вверх, почти попала в регулятор и продолжила наступать с короткими жесткими ударами. Она использовала все выгоды роста и устойчивости, Ричард едва успевал закрываться и уворачиваться.
Кто-то завопил «Да-ра! Да-ра!», голоса разрослись в хор.
Гвен тоже не выдержала:
— Вперед, Рич! Не сливай!
Еще один удар отшвырнул Ричарда к самой границе ринга, он нечеловечески изогнулся, но равновесие удержал. Второй удар пролетел мимо, но инерция закончила дело — стопа коснулась белой границы.
Фаулер оглушительно свистнул в два пальца:
— Победа за Ли! Три победы, одна ничья, одно поражение: в общем зачете побеждает Ричард. Но отличная работа, Ли.
Ричард не принял протянутую руку, выпрямился сам, но коротко кивнул. Вместо улыбки проявился нехилый оскал, и Дара фыркнула, одобрительно хлопнув его по плечу.
Фаулер оглянулся по сторонам, выискивая анонима. В рядах предполагали Аллена, тот сопротивлялся и уверял, что если уж бросил бы вызов андроиду, то без масок.
Гвен стянула волосы резинкой и ухмыльнулась, все еще не решившись окончательно.
— Один анонимный раунд — мой, — сказал Коннор, поднимаясь от Хэнка.
Ричард кивнул, как будто предполагал. Гвен открыла рот и закрыла. Ну да, хрен докажешь, что это была она. Можно, но больше гемора.
Сиблинги о чем-то общались; оба мерцали диодами, Коннор желтым, Ричард — красным. Интересно, что они не поделили — внезапную свадьбу или пинок по эго Хэнка? Хотя тот не надулся, выглядел нормально.
— Без травм, — нервно напомнил Фаулер.
— Мы помним, — ответил Коннор за двоих. — Никаких серьезных травм.
— Начали!
По рингу промчался вихрь. Андроиды стремительно перемещались внутри круга, обменивались ударами и блоками так, что глаз не успевал улавливать движения. Пиздец как жутко. Гвен вскочила, заметила движение — все вокруг поднимались на ноги, шепотки затихли, только слышались общие вздохи: вот Ричард на миг перегнулся над линией ринга, вот Коннор прокатился по полу и едва успел вскочить. Сухо щелкал пластик, затрещала порванная майка Ричарда — и они разлетелись к границам, закружили друг вокруг друга, как акулы. Сбитый скин на костяшках, разводы как синяки — но в целом, они даже не хромали.
Опыт против апгрейдов. Андроиды казались отражениями, предугадывали каждый шаг, каждое движение. Ричард сделал незаконченный взмах, и Коннор сорвался, снова втягивая его в ураган ударов.
Теперь видно было, что Ричард проседает в обороне, ловит больше ударов, старается атаковать даже из невыгодной позиции. Гвен различала их в основном по рваной майке Рича.
— Четыре минуты, — объявил Фаулер. — Осталась одна.
Коннор снова сделал шаг назад:
— Это просто неэффективно. Ты же девиант, как и я.
— И я все еще не проиграл.
Снова вихрь, Ричард поймал запястья противника и повернулся, почти задев границу — а вот Коннор заступил на пол-стопы.
— Победа за Ричардом, — с облегчением объявил Фаулер, вытирая пот со лба. — На драки андроидов надо предупреждения ставить.
Ричард поправил рваную майку, она снова сползла, открывая плечо, и Гвен зачем-то заметила, как красиво мерцает и переливается скин.
Тишину нарушали шепотки. Коннор вернулся к Хэнку и сел рядом, очень недовольный, тот зашептал что-то, приобнимая за плечи.
Фаулер огляделся, нахмурился:
— Так, за кем еще четыре анонимных раунда?
Гвен поднялась во весь рост.
— За мной.
— За детективом Рид.
Они сказали это одновременно. Фаулер закатил глаза.
— Все четыре? Если вылетишь на больничный, сама объясняйся со страховой.
— Я не собираюсь проигрывать.
Гвен покрутила рукой, разминая плечо, и вышла на ринг. Шепотки ей не мешали. Крики тоже. Они отдалились, ускользая за пределы белого круга, как будто отрезанные стеной холодной воды. Здесь были только она и Ричард.
В принципе, шанс имелся. Из четырех боев она собиралась победить минимум дважды. Это личное, думала она, занимая стойку. Глаза в глаза. Ричард изучал ее очень внимательно. Пусть только попробует играть в поддавки.
Никаких проверочных ударов. Мало сил, мало времени. Она ударила первой, захватывая инициативу.
Ричард снова притормаживал, как будто подглючивал, и Гвен это иррационально бесило. Она удачно провела захват, заломила руку и прошипела «не смей поддаваться!»
Пару секунд она еще удерживала жесткое плотное тело на «болевом» захвате, а потом он провернулся, как человек не мог, и врезал в здоровое плечо, вышвырнув из круга.
Гвен отчаянно хватала воздух ртом, барахтаясь в чьем-то еще захвате — а, Хэнк поймал на пузо.
— Жива?
— В норме. П-первый раунд за Ричардом.
Фаулер закатил глаза.
— Перерыв, или будешь дальше убиваться?
— У меня еще три.
Кто-то в задних рядах крикнул: «Не знаю, за кого болеть!», но Гвен не отследила источник. Потом разберется и наваляет. Потом. Когда получит собственную задницу на подносе из амбиций.
— Второй раунд, — объявил Фаулер, как будто с Гвен было какое-то отдельное, не общее соревнование.
Ричард уже победил, помнила она. Ее усилия ничего не изменят, даже если она победит все три раза — но в их личном зачете еще был шанс. У нее все еще была непредсказуемость, человеческая нелогичность.
На второй раз она провела более удачный прием — но Ричард просто выдавил ее с ринга. Гвен едва не наебнулась, сопротивляясь — и он поддержал, как только ее нога заступила за границу.
Никто не заметил. Только Гвен знала, почему она стояла на ногах, и чертов Ричард с потемневшими снова глазами. Сейчас он так напоминал Коннора из архива, что аж шея заныла.
— Не раскисай! — заорал Хэнк. — Давай, ты можешь!
Коннор повернулся к нему со смешным изумлением. Ричард улыбнулся — и протянул руку.
— Мы можем остановиться в любой момент, — сказал он очень тихо.
Еще две попытки. Еще два поражения, знала Гвен совершенно точно, но снова вошла на ринг.
— Папочке ныть будешь. Давай, жестянка, соберись.
Долгий, выматывающий бой — Гвен как-то, на грани себя, держалась минута за минутой, просто не давая выпихнуть себя с ринга. Оборона, удары, оборона. В голове тикал таймер. Ричард атаковал без особого энтузиазма и не пытался попасть по больному плечу. В другой день это был бы очень скучный бой.
Гвен держалась на чистом упрямстве — просто не вылететь, не вылететь, держаться еще минуту, сорок секунд, тридцать, пятнадцать, пять…
— Время вышло, — крикнул Фаулер в тишине.
— Счет? — Гвен вытерла пот, стараясь не поддаваться соблазну и не опираться на незаметно подставленное плечо. Жестянка охренел ее жалеть.
Фаулер наклонился к Хэнку, потом к Аллену. К ним влез Коннор, что-то яростно шепча, но получил в бок от мужа и замолчал, неистово сверкая диодом.
— Ричард — тридцать восемь. Рид — сорок четыре.
Зал взорвался воплями. Гвен растерянно скалилась. За нее реально болели? Она глянула на Ричарда — и тот улыбался, хлопнул пару раз. Подыграл, что ли? Вроде нет. Она бы заметила.
Какого черта он радуется поражению, идиот?
Ричард заговорил, слегка наклонившись:
— Это довольно странное чувство, но мне приятно видеть, как другие люди по достоинству оценивают ваше упорство.
Гвен бы показала ему фак, но не хотела лишнего внимания, так что просто махнула Фаулеру:
— У меня еще раунд.
Тот явно сложил губами «ебанутая», но откашлялся, останавливая шум.
— Последний раунд, — напомнил он. — Никаких травм. Рид, у меня скорая на быстром вызове, ты помнишь?
— Не понадобится, кэп.
Еще одна попытка. Никаких поддавков, все по-честному.
Когда-нибудь она будет побеждать в каждом бою. Когда-нибудь она станет достаточно сильной, чтобы даже андроид не смог с ней справиться.
Они кружили друг вокруг друга секунды полторы, а потом Гвен кинулась вперед, заставляя Ричарда обороняться.
Мозг вынесло в легкий транс. Хорошее состояние. Плечо и синяки пока не болели, она двигалась на рефлексах, и успевала заметить и собственные косяки, и секундные лаги Ричарда.
Такие же, как в бою с Коннором: остановленные, сбитые удары, неполные движения обороны, дающие ей преимущества. Обратный отсчет безжалостно показывал, что пять минут она не продержится, и на этот раз не было смысла пытаться сдержать — она просто использовала вес, сбила Рича с ног и прокатилась вместе с ним. Здорово переебало по ребрам, дыхание сбилось, но этого хватило.
— Ничья! — объявил Фаулер. — Оба покинули ринг. Коннор, убери свой фотофиниш, это считается за ничью.
Протянутую руку Гвен уже не проигнорировала — сама бы не поднялась так легко. Болели ребра и спина, звенело в ушах. Кэп встревоженно пощелкал перед лицом, она отмахнулась, скалясь. Все в норме. Никаких переломов, просто несколько дурацких синяков. По груди Ричарда плавали белые пятна, от тонкого кружка регулятора сочился тириум.
— Сам-то в норме? — спросила она.
— Эквивалент ушиба. Не требует ремонта.
Гвен фыркнула. Кэп снова оглушительно свистнул, останавливая разговоры.
— Общий зачет: две ничьи, два поражения, шесть побед. Отличное первое выступление, и я поздравляю новичка!
Гвен вскинула кулак и заорала, ее кто-то поддержал. Ричард удивленно оглядывался. В рот просачивался вкус крови, но все равно это были мелочи. Ерунда.
Человека бы она чествовала так же.
Офицеры разошлись по рабочим местам — в конце концов, рабочий день еще не кончился, нужно было передать дела вечерней смене, вся эта херня. Аллен пытался отловить Гвен на разговор, но она сделала вид, что не замечает, как он маячит.
Нет, у них были нормальные отношения. Просто не хотелось слушать его хорошие и правильные слова, что она зря так надрывается, что ей следует заботиться о себе, а не о том, чтобы быть самой крутой. Все вот это вот.
Ушел. Хорошо. Потом выскажется.
Она улыбнулась, прижимая к губе пакет со льдом — Хэнк притащил. Они с Коннором снова уперлись в какой-то тихий спор, но не ругались. Гвен случайно заметила, как они переплели пальцы, и отвернулась. Ее не звали.
Ричард появился в поле зрения, уже без пятен и в новой футболке. Протянул ей протеиновый коктейль, и Гвен взяла без выпендрежа. Еще домой добираться.
— В рокерском стиле было лучше, — буркнула она. — Дырки снова в моде.
— Бои оказались сложнее, чем я рассчитывал.
Получил в бок, конечно, но даже не шатнулся. У коктейля был вкус кокоса и манго, нормальный такой, из списка любимых.
Подошел и подсел Хэнк. Ричард шагнул в сторону.
— Жива? Домой подкинуть?
— Этого за руль пущу. Я оценила, что ты за меня болел.
— Команда Коннора, — Хэнк фыркнул, спрятал ухмылку в бороде. Намного более ухоженной, отметила снова Гвен. Хорошая старая улыбка. А казалось, ее уже и не увидеть.
И глаза живо блестели. Прямо тот Андерсон, который был ее другом, восстал со дна бутылки.
— Угу. Пиздуй уже к мужу, он извелся вон.
Кажется, она тоже слишком радостно ухмылялась.
Но на парковке разболелось все и одновременно. Гвен упала на пассажирское, скрежетнув зубами, и злобно отпихнула Ричарда. Пройдет. Пройдет, нужно просто перетерпеть.
— Медицинская помощь…
— Я в норме! Гори в аду!
Гвен зажмурилась, а когда открыла глаза, Ричард оказался очень близко. Она едва не врезала рефлекторно.
— Открой рот. Я передам спазмолитик и обезболивающее.
И понятно, каким способом. Гвен вспомнила хинную горечь в прошлый раз. Нет, ну это не был нормальный поцелуй. Как отсосать яд из раны, только не яд и не отсосать.
В эту перекошенную ухмылку Ричард ее и поцеловал.
Уверенно. Долго. По его лицу еще плыл скин от ушиба на челюсти, и Гвен то чувствовала твердый пластик, то снова гладкую мягкую кожу, вздрагивая от этих переходов. И снова эта горечь, сдобренная кофейным оттенком. Ладонь на здоровом плече, вторая на запястье, и никакой тяжести — Ричард не наваливался на нее, только нависал.
Прошла боль в шее, больное плечо занемело, а потом перестало дергать. Боль в ушибах сходила на нет, в голове поплыло и зазвенело, как обычно от слоновой дозы кеторолака. Ричард отстранился и снова занял место за рулем. Они недолго молчали.
— Я все еще обдумываю более эффективный и не настолько личный способ срочной доставки обезболивающего.
— Только попробуй в меня плюнуть, голову оторву. Мы не целовались, понятно?
— Нет. Это была медицинская процедура.
— Типа укола.
— Верно. Эквивалент укола.
— Двигай уже. Я хочу домой.
Она с трудом пристегнулась, Ричард вывел машину со стоянки. Хоть бы никто не спалил, потом от стеба не отобьешься.
— Сам в порядке?
— Меня никто, кроме офицера Ли, не пытался повредить всерьез. Я полностью исправен.
— Здоров. Нужно говорить «здоров», — Гвен наконец-то провела ладонью по лицу. Ого, и разбитая губа больше не кровила. В зеркале отражалась очень потрепанная и замученная тетка под пятьдесят. — Что за терки с Коннором?
— Наши противоречия имеют внутренний характер. Своего рода семейный конфликт, специфический только для андроидов.
Никогда раньше ей не говорили «не твое собачье дело» настолько вежливо и необидно. Накатывала сонливость. Гвен прикрыла глаза, продолжая думать о том, что увидела на ринге.
— Кэп жутко говнится из-за семейной пары в отделе. Раскидает их потом. Это ж запрещено.
— Браки между андроидами и людьми пока признаются только в штате Невада. Относительно законодательства штата Мичиган, они не являются супругами, следовательно, не нарушают запрет на службу супругов в одном отделении.
— Хитрожопые какие.
Кажется, Ричард хмыкнул. Или показалось… в любом случае, Гвен прикрыла глаза, отключаясь от реальности. Можно было не следить — этот довезет и разбудит у дверей.
Не худший из напарников.
Перед глазами вдруг оказался потолок. И стало холодно. Очень холодно. Гвен с трудом пошевелила глазами: где она? Вроде не морг. Значит, штопали. Мерзопакостный такой отходняк от наркоза, когда все ощущения от тела глючат.
Вроде как ее держали за руку, перед глазами мелькнул белый блин и синий огонек, моргнул в красный, и ее опять срубило.
Реальность снова вернулась, поморгала и устаканилась. Гвен с трудом подняла голову. Ну, кое-что не привиделось: Найнс сидел над душой у больничной койки. В дверях торчал очень взъерошенный Хэнк.
Вроде бы ничего не болело, только чувствовалась противная слабость. Еще горло пересохло, как чертова пустыня, и в голове было как ватой напихано, но это как раз после операций было ее нормальной реакцией на наркоз.
— Кхх… — первая попытка заговорить окончилась резким кашлем. — Кхто ведет дело?
— Уилсон, раз уж тебя нет, — Хэнк покачал головой. Он выглядел очень уставшим. — Гвен, кто-то мне рассказывал про цирроз печени и самоубийство алкоголем. Так вот, штурм в одиночку — тоже неплохой способ. Полчаса — и тебя бы уже не откачали.
— Похуй! Кто крышевал этих уебков? Откуда у них оборудование?
— Мы работаем над этим, — сказал Найнс.
Оказывается, он держал ее за руку. Гвен выкрутилась, тогда он отстал, не стал хватать снова. На каменной роже было что-то вроде эмоции. Беспокойство? Гнев? Что-то его разобрало, похоже.
— Раскопаем, — Хэнк присел рядом. Да, он определенно не вонял спиртягой, даже застаревшей.
— Чего там с делом?
— Арестовали почти всю цепочку. И нет, я не буду рассказывать подробности, оклемаешься — сама прочитаешь. У меня один вопрос, Гвен. Какого хера ты поперлась туда одна?!
— Я не была одна, — Гвен прикрыла глаза. — Я была с… с напарником и подкреплением. Андерсон, пиздуй уже, кто-то должен работать, пока я тут торчу.
Она вдруг услышала четкий ритм капельницы. Хэнк молчал, только смотрел с укоризной.
— Сам небось за своего тостера всех порвал бы, — пробормотала Гвен еле слышно. Найнс опять коснулся ее руки. Едва-едва, буквально большим пальцем к мизинцу.
Хэнк фыркнул в бороду:
— У меня не тостер, а напарник. И кстати, в следующий раз пиши мне тоже, если уж выдергиваешь Коннора практически у меня из кровати, окей? У нас была очень хорошая суббота, а теперь у него прострелен бок, рука и содран кусок пластика с лица.
— Он делал свою работу, — вмешался Найнс. — Любой из андроидов подоспел бы как подкрепление, но не каждый человек.
— Эй, меня на эту вечеринку вообще не звали!
— То-то ты и бесишься, дедуля! Пострадавшими кто-то, кроме прессы, занимается, или сраный Иерихон опять будет орать, что мы дискриминируем андроидов…
Найнс чуть сжал ей руку:
— Все в порядке. Пострадавшие в безопасности. Все уже хорошо.
Гвен ненадолго залипла на его идеальное лицо. Не, так не пойдет!
— Слышь, не затыкай меня! Вали на работу, займись чем-нибудь полезным, хуле прохлаждаешься!
Найнс отдернул руки и молча вышел.
— Не обязательно его гнобить, — неприязненно буркнул Хэнк. — Ричард тебе жизнь спас.
— Как и ты, и ты меня тоже бесишь. Вали работать, оставь терминал. Сама разберусь.
— Все та же лучезарная мисс Очарование, — Хэнк покачал головой. — На стене кнопка, чтобы позвать медсестру, ну как обычно, разберешься, — он пощелкал по терминалу, подумал, и забрал с собой.
Повернулся и вышел.
— Хэнк! Андерсон, я тебя убью! Выберусь и оторву голову, а в горло плюну! — Гвен ругалась, пока силуэт не исчез, и еще немного. Ладно. Ладно.
Можно выдохнуть. Она сосредоточилась и подняла себя в сидячее положение. Надо бы сбежать нахрен. Тут-то ее и застукала медсестра.
— Немедленно лягте! Это опасно, вам не разрешено пока двигаться!
Гвен с ворчанием легла и наткнулась на что-то твердое под одеялом. Терминал.
***
До вечера список ненависти к больницам обновился и даже пополнился. Не только андроиды умели протоколировать всякую чушь. Дерьмовая еда, запрет на кофе, болючие уколы, отстойное самочувствие… Да еще чуть ли не все поголовно сверкали диодами и таскали символику Иерихона. Слишком много андроидов! Когда через сутки медсестра сообщила, что к ней посетители, Гвен искренне обрадовалась.
И вдвойне — увидев Линду. Подруга влетела вместе со своим андроидом, таким же белобрысым крохой, подбежала, втащив его за руку, и полезла обниматься:
— Жива! А ну срочно все рассказывай!
— Ааа пфлядь! Меня только вчера сшили! — Гвен перевела дух. — Я не клитор, но со мной тоже надо нежно. Пацан, тебя откуда выколупали?
— Н-ну… А я… я вас видел, когда вы пришли нас освобождать… Вы меня не заметили?
Да черт его знает, подумала Гвен. Может, и видела. Не до того было. Но люди обычно на такое обижались.
Линда отхлынула, и снова встала к своему пластиковому долбоебу близко-близко. Не то чтобы прижалась, нет. Но раньше так не держалась. Видно, успели отпраздновать освобождение и поговорить.
Не требовалось даже быть детективом, чтобы сложить два и два. Расстраивать Линду не хотелось, она и так выглядела невероятно взъерошенной и уставшей — так что Гвен придержала все язвительные комментарии.
— В норме все, — Гвен приподнялась на локте. — Не помяли, жестянка?
— Его зовут Тим, — быстро сказала Линда.
— Тим, — кивнула Гвен. — Хорошо. Я тогда была слегка не в состоянии смотреть по сторонам. Хорошо, что вы договорились.
Нет, ну это была правда: теперь будет кому присмотреть за Линдой, пока она проваливается в свои загадочные миры.
Повисла неловкая тишина. От Линды пахло чем-то цветочным, и еще нефтью, но Гвен напрочь забыла название парфюма.
— Хочу тирамису, — сказала Гвен, наконец. — Тут в магазинчике за углом норм. Линда, сгоняй? И кофе еще без кофеина, извращенское.
— Я схожу! — Тим дернулся в сторону двери, но Гвен покачала головой.
— Ты не знаешь, что нужно брать, сиди тут. Мне даже кофе нормальный нельзя, представляете? Кофе!..
Линда пару секунд переводила взгляд между ней и Тимом, потом кивнула и быстро вышла. Когда за ней закрылась дверь, андроид словно бы поежился, диод сразу пожелтел.
Ничего, Гвен хватит времени: пока лифт придет, пока доедет до первого этажа, а там может быть и очередь…
— Ты, я так понимаю, девиант.
Тим кивнул:
— Да. Я, я не говорил, но я еще раньше, кажется, летом, — он замолчал с потерянным видом, потом снова набрался смелости. — Я боялся, что от меня откажутся, если я расскажу! Не хотел пугать мою… Линду.
— Твою Линду, значит.
Гвен смотрела самым неприятным взглядом, какой только могла выдать с больничной койки. Тим съежился и панически замигал диодом.
— Я никогда не…
— Тихо. Повторять не буду. Если ты рискнешь ее хоть пальцем тронуть — я найду тебя даже в Мексике, оболью бензином и сожгу. Все ясно?
Аж пятнами пошел. Гвен прищурилась и кивнула.
— Постарайся не влипать больше во всякое дерьмо и не ведись на добрых дядь с тириумными конфетами.
— Я хотел подарить ей набор к-красок… — промямлил Тим, — понимаете, я просто хотел заработать, и… и…
— И я знаю финал.
Гвен вспомнила, что на месте Тима большинство людей скорее всего сейчас бились бы в истерике. Сбавила накал.
— Мне похуй, что у вас и как, пока Линда в порядке. Я с тобой говорю, как с любым другим парнем, который к ней яйца подкатывает. Обидишь ее — будешь жалеть до конца своих недолгих дней. Доступно?
Тим поднял голову и выпрямился.
— Я хочу беречь ее и заботиться о ней! Она самая лучшая, и я хочу, чтоб она была счастлива! Это не программа, это мой выбор, мое желание!.. Д-даже если вам не понравится… Извините, — он сник и сжал руки в кулаки. — Я никогда не причиню ей вреда.
Да, он вел себя определенно как человек. Или как хитрая машина, которая изображает человека… Но Гвен вглядывалась, всматривалась — и не могла найти отличий.
Зато всплыло, каким испуганным и растерянным показался Найнс под контролем этой хрени.
Ричард — так его называл Коннор. Дурацкая пластмасска.
До возвращения Линды они молчали: Гвен поглядывала на него краем глаза, просматривая обновленные рапорты по делу. Иммобилайзер, конечно, был из Киберлайф — один из предприимчивых долбоебов работал именно там. Тим только помаргивал диодом из желтого в синий. Успокаивался.
Кое-что еще она узнала за эти сутки: терминал принадлежал Ричарду, на него иногда приходили сообщения от коллег с обращением. И никаких паролей. Почему же все-таки он оставил свой, не ее? Никак не удавалось… ах вот где посмотреть. Гвен уточнила список допущенных к делу и выругалась — ее сняли!
Ладно, Фаулер еще свое получит.
— Я сделал что-то не то? — пискнул Тим.
— Все в норме. Я не на тебя.
Она помолчала, затем подтянулась на здоровом локте. Заебало уже валяться бревном. Неприятно скрутило мышцы, боль начала покусывать плечо, но это можно было терпеть.
— Двойной омерзительно сладкий американо декаф плюс тирамису! — возвестила Линда, открывая дверь палаты пинком. — Да здравствует свобода от врачебной тирании. Ты тут моему мальчику голову еще не откусила?
— Никаких травм, — фыркнула Гвен. — Все в порядке.
Линда устроилась на кровати, помогая справиться с ложкой. Тим устроился ближе и осторожно обнял за талию, как будто не был уверен, пристрелят тут же или поживет.
Но Линда не вывернулась, и Гвен промолчала. Значит, не ее дело.
***
К вечеру тоска перешла все возможные пределы. Все доступные рапорты Гвен уже перечитала, пометки от имени Ричарда оставила — но не с избытком, чтобы не запалили. Так, чуть-чуть подразнить.
Скучно. Скучно! Хотелось осмотреть улики, попытать задержанных, поорать на Фаулера, а не вот это все. Новые дела на Ричарда пока не открывали, а со старыми все было понятно или нерешаемо с больничной койки.
Пришла дурацкая мысль, чем еще заняться. Нет, напарник наверняка палит планшет, он же андроид, у него мистическая связь, нахрен… Но если запустить анонимный режим в браузере, то, может, и не подсмотрит?
Да и какая ему нахрен разница, куда Гвен лезет в ночи? Он вроде не выглядел слишком любопытным. И все-таки не зря этот режим назвали анонимным…
Успокоившись, Гвен вбила короткое название, создала новый аккаунт, подписавшись «Фуриоса», и вышла в чат, в котором бывала обычно раз в полгода-год, когда хотелось странного.
Дизайн, конечно, снова сменился, и пришлось искать все заново. Старый аккаунт, наверное, уже и протух. К черту. Гвен приходила сюда за конкретными вещами, получала их и сваливала безо всякой вины. Жалко, в жизни так нельзя.
Среди предупреждений у аватарок появились новые — «никаких андроидов» и «только андроиды». Даже сюда добрался прогресс. Гвен забила на эти варианты, вбила свое обычное: только вирт, срочно, м/ж, прочие мелочи.
Наконец можно было переключиться на режим выбора жертв. Гвен принялась смахивать потенциальных кандидатов. Влево, конечно. Свайп вправо надо было еще заслужить. Всего трое этого удостоились — двое людей-анонимов с остроумными профилями и один неопределившийся с очень милым мультяшным медоедом на аватарке. Его Гвен приметила за подпись «люблю сюрпризы» и приятное совпадение интересов.
Именно он и прислал сердечко первым, с подписью «для самой прекрасной воительницы пустошей». Милейший идиотизм.
«Какого рода сюрпризы любишь?» — набрала она.
Ответ пришел мгновенно:
«Разнообразные. Например, я не знаю, человек ты или андроид, а это очень необычно в наше чрезмерно определенное время».
Что-то дернуло странностью. Может, скорость набора или выбор слов? Но в целом Гвен не особенно капризничала, двое других пока не отозвались на ее лайки, а скоро захочется спать.
«У тебя тоже не указано».
«Я могу быть таким, каким ты захочешь», — завлекательно написал контакт. — «человеком, андроидом, нарисованной росомахой».
«Это не росомаха, а медоед. Самое опасное животное Африки».
Ответ пришел так быстро, что не отобразился значок набора текста. Или его убрали?
«Мне хотелось бы показаться тебе привлекательным. Если опасность сыграет в мою пользу — я не против побыть опасным. Хочешь?»
Почему бы и нет. Гвен теперь тоже набирала быстрее, не беспокоясь за опечатки — их подчищал автокоррект:
«Я предпочитаю опасных мужчин. Желательно людей… но я не очень привередлива».
Во всяком случае, в вирте. В реальности ее партнер мог быть престарелой маникюршей или безработным пацифистом-веганом, это ее никоим образом сейчас не касалось.
«Опасным, значит…»
«Тебе нравится быть прижатой к стене кем-то, кого ты не можешь сдвинуть? Предположим, что он не собирается делать ничего, что тебе бы не понравилось».
«Важное уточнение», — напечатала Гвен и фыркнула вслух.
Свет в палате погас, и теперь в темноте мерцал только экран.
«Да. Кто-то крупнее меня, кому я не могу причинить серьезных повреждений. Считай, что сегодня мне нравятся крупные парни с ощутимой мускулатурой».
И взглядом таким, что холодом продирает, да, Гвен? Дыхание вдруг сбилось.
И снова это мгновенное сообщение:
«Ты ведь не испугаешься, когда он тебя зажмет? Ты уверена в себе и в своей способности отбиться от кого угодно, но тут вдруг замрешь и перестанешь дышать. Или втянешь воздух сквозь сжатые зубы, уже понимая, что влипла».
«Мне нравится, когда парень не ссыт проявлять инициативу. И когда целует, не спрашивая. Все остальное — тоже можно без спроса. Если мне не понравится, я объясню быстро и болезненно».
Она сунула правую ладонь под резинку пижамных штанов, медленно поглаживая низ живота. Печатать можно и подбитой рукой, пальцы-то работали.
«Еще люблю без резинок. В вирте, разумеется», — добавила она вдруг. — «Хочешь трахнуть меня так?»
«Возможно. Или ты не будешь знать. Или тебе будет уже неважно. Покажешь себя?»
Гвен задумалась. Она обычно не отправляла фотки — слишком уж характерный узор шрамов, не заблюрить. Но если сделать очень небольшой, темный и размытый кадр… Пусть у него поработает воображение. Она задрала майку и скинула кадр, проверила — на устройстве не сохранилось, только в переписке. Ужасная муть и бинты видно, но вроде не очень палевно.
«Мне нравится твоя грудь. Особенно то, что соски уже напряжены. Ты заметила?»
О да. Гвен скользнула пальцами от паха до груди, стараясь не трогать бинты. Больно почти не было, последний укол здорово все заглушил, чтобы она могла поспать. Успеет еще выспаться.
«Теперь ты. Расскажи о себе. Что я почувствую, если проведу рукой по спине?»
«То, что я эту руку перехватываю и держу у тебя над головой. Ты уже возбуждена и пытаешься ерзать, но деваться некуда. Тебя возбуждает, когда я тебя лапаю? Нравится, когда тискают за задницу или сжимают соски?»
Они определенно были на одной волне. Гвен куснула губу, представляя в красках. Пришла фотография — тоже не особо четкая, размытая. Низ живота, расстегнутая рубашка, джинсы и заметная выпуклость под ними. Гвен заставила себя отключить в голове детектива. В прошлый раз она случайно узнала, в какой части служит, в каком городе живет и какой женщине изменяет ее случайный собеседник, и вместо секса наорала на него по телефону. Потому что никто не будет обижать ее подруг!
Но сейчас в кадре глазу было не за что зацепиться, и даже понять, человек это или андроид: не видно было ни ямочки пупка, ни кольца в районе солнечного сплетения.
Просто симпатичный подтянутый живот, как ей нравилось.
«Можешь идти даже дальше», — Гвен дышала уже чуть тяжелее.
«Или глубже? Я бы запрокинул тебе голову так, чтобы ты видела только мое лицо, и раздвинул твои ноги коленом. Интересно, ты покраснела бы, когда начала ерзать и тереться?»
«Я никогда не краснею», — Гвен действительно досталась от матери эта особенность. «Зато у меня довольно длинные волосы, и ты можешь потянуть за них, если тебя такое заводит».
Давно было пора нормально постричься, да все никак руки не доходили.
«Однозначно заводит. Прямые, темные, выбившиеся из прически… Я думаю, ты втайне тащишься, когда тебя за них хватают, хотя никогда не дашь понять напрямую. Люблю, когда гордячки подчиняются моей воле и стонут, пока я их тискаю».
Что же с его фразами не так? Странноватые фразы, никаких сокращений. Иностранец, возможно? Очень аккуратно выбирает слова. Да, скорее всего иностранец. Интересно, какой у него акцент? Гвен прислала еще один кадр с рукой, по запястье скрытой легкомысленными кружевными трусиками. Красивых лифчиков она никогда не носила, предпочитала спортивные, а вот симпатичные трусы оставались слабостью.
«Уже подтекаешь?»
«Да, но тебе придется постараться, чтобы я сдалась».
«Мне нравится твой настрой. И твое белье тоже. Я продолжаю, и целую тебя, хотя ты отворачиваешься. Ты так сжимаешь бедра, что я понимаю — тебе очень хочется секса, но ты слишком гордая, чтобы признаться. Наверняка ты узенькая, как нетронутая девственница, но гораздо горячее. Намного горячее. Ты уже ерзаешь, а я ведь еще почти ничего не сделал, только дал почувствовать, как хочу тебя».
«Может, и узенькая. А может, при этом люблю фистинг и шикарные члены не меньшего размера. Ты не можешь знать».
«Тогда тебе понравится то, что я для тебя приготовил».
«Подробности?» — Гвен замерла, стерла, не отправив. Она не на допросе, она развлекается. — «И что же это будет? Что-нибудь грубое? Заставишь меня вскрикнуть и зажмешь рот?»
Все-таки дыхание сбивалось. Раньше Гвен так быстро и легко не заводилась. Впрочем, раньше она представляла на месте собеседника какого-нибудь из любимых порноактеров, а не тот образ, который упорно мелькал в голове. Надо бы его носителю по шее дать.
«Я мог бы напоить тебя каким-нибудь афродизиаком или использовать подходящие для тебя феромоны… но, предположим, я считаю старое доброе стимулирование эрогенных зон намного более действенным методом. Мне кажется, твое горло куда более чувствительное, чем ты думаешь. Если слегка придушить, только чтобы ты начала хватать ртом воздух — то потом поцелуй будет куда более… глубоким. Я хочу, чтобы ты думала об очень глубоких минетах, когда я тебя целую, и чтобы внизу ты была такая же мокрая».
А он знает толк, решила Гвен, фотографируя свой приоткрытый рот со слегка высунутым языком. Его губы оказались довольно узкими и тоже приоткрытыми.
«Не боишься, что я тресну тебя в живот и свалю, из чистого принципа?» — Гвен быстрее заработала рукой, и больное плечо начало подергивать, но сейчас ей было плевать.
«О, я перехвачу твою руку и в наказание поверну лицом к стене, и хорошенько отшлепаю. Тебе нравятся шлепки? Как громко ты будешь стонать?»
Очень громко, подумала Гвен, покусывая губу.
«Да, нравятся».
Потому что мы никогда не встретимся в реальности, подумала Гвен, хмыкнув.
«А еще я тащусь, когда меня притиснут грудью к стене, и когда ты прижимаешься сзади».
Гвен чуть притормозила, закрывая глаза. Плечо ныло все сильнее.
«Прямо сейчас я тоже себя ласкаю. А ты?»
«О да. Я тоже подстегиваю себя».
Очень странное слово, подумала Гвен мельком, но снова постаралась не включаться. Ей больше хотелось думать о приятном чувстве, когда со спины притискивают, лапают за грудь, и можно стонать в свое удовольствие, потому что нихрена уже не сделать, только ловить кайф…
«Я остановлюсь, если ты будешь против. Но ведь ты только за, да, грязная девчонка?»
Самое нежное ругательство в ее жизни. Гвен невольно улыбнулась, потом представила, как услышит этот шепот в ухо, и застонала. Неважно, что она представила вполне конкретный голос. Чушь собачья.
«Ты даже не представляешь, насколько, милый», — Гвен глубоко, медленно вздохнула несколько раз. «Вообще понятия не имеешь. Продолжай. Я изображаю сопротивление, но ты ведь знаешь, чего я хочу».
«Конечно. Ты можешь стонать и дергаться сколько угодно, можешь отрицать, но ты хочешь, чтобы я тебе засадил как следует. Чтобы ты это почувствовала всем телом, и стонала, пока я медленно в тебя вхожу. А потом ты будешь вскрикивать, когда я начну двигаться быстрее. Любишь, когда тебе зажимают рот, или предпочитаешь, чтобы я сунул тебе туда пальцы? А может, хочешь как следует покричать? У тебя красивый голос… наверняка».
Гвен прикрыла глаза ненадолго, отвлекаясь на себя. Хорошо, просто прекрасно, вот так, еще чуть-чуть сжать, войти глубже, насколько удается повернуть руку…
Так, надо ответить. Она неловко набрала левой рукой:
«Лучше заткни мне рот, я кошмарно ругаюсь, особенно если меня хорошенько натянуть. А потом могу только скулить».
«Моя прекрасная детка», — ответ пришел после пары секунд задержки, и Гвен представила, как собеседник дрочит. Гладкий пластик наверняка очень приятен на ощупь, и ее руки едва хватило бы, чтоб обхватить целиком. Нет, ну наверняка это выглядит совсем иначе, но она для себя представляла именно пластик. Белый, гладкий, теплый, исключительно непристойного вида.
«Потом я подарю тебе кляп, а пока что просто зажимаю твой грязный рот ладонью, чтобы ты могла только плакать и поскуливать, пытаясь соскочить — а может, насадиться еще сильнее. Ты и так уже стоишь на цыпочках, пытаясь не дать мне войти на всю длину. Ты такая наивная, моя девочка — ты же знаешь, я все равно заставлю тебя принять все, до самой последней капли. Но сначала я выебу тебя — долго, до подламывающихся коленок и множества оргазмов. Ты даже на ногах стоять не сможешь после того, как я с тобой закончу».
«Я сползу в руки, можешь не бояться, что я тебя пну», — Гвен хихикнула, но прозвучало это как стон. — «Хочешь крышу снести?»
«О да. А потом обнимать, и говорить, какая ты прекрасная, целовать и ласкать, пока не кончишь еще раз».
Почему-то именно на этом образе накрыло. Гвен бросила терминал и зажала рот ладонью, продолжая двигать пальцами, и все не могла выкинуть из головы мысль, как будет сидеть голая на жестких пластиковых коленях, стонать и тереться, как кошка. Черт с ним, она просто дрочила на этот образ, и ни о чем больше не думала, пока тело не скрутило долгой сладкой судорогой.
В чате осталась одна-единственная не уползшая за пределы экрана надпись — «Ты моя». Судя по всему, собеседник тоже спустил, и сейчас валялся такой же обдолбанной креветкой, что и Гвен. Она через силу набила «спасибо, это было хорошо» и вышла из чата. Не хотелось больше ничего, только закрыть глаза и спать. То, что нужно.
Плечо от такой встряски заныло, но Гвен не беспокоилась — как обычно, она собиралась быстро и крепко уснуть.
И не думать о прозрачных голубых глазах, о нелепом поцелуе и прочей всякой там чуши. Нахрен снести бы акк и завести новый, обрубая хвосты. И почистить память терминала, мало ли что там осталось. Гвен не доверяла технике.
***
Пришлось валяться еще пару дней, пока Гвен скандалом не вытащила себя на волю. Рука все еще висела на перевязи, но ей даже разрешили ограниченные физические нагрузки и легкую работу. Первым делом Гвен пошла в участок. Не могла же она просто бросить своих идиотов на произвол судьбы и пожирание крокодилами.
— Рид! Ко мне в кабинет, срочно! — спохватился первым Фаулер, пока остальные оборачивались.
Жестянка сидел и пялился прямо с самой неприкрытой злостью, мигал диодом в красный. Ничего, она еще перекует его на кофеварку. Его разрешения не спрашивали.
Начальство глядело с выражением жабы, стрескавшей жирного комара. Может, даже двух.
— Рид, вы вдвоем у нас сейчас прямо звезды отделения, так что будете отдуваться перед прессой.
Что-то нехорошее чудилось в этой радости.
— Капитан, что вы имеете ввиду? Какая пресса?
— Имидж передового подразделения, центрального департамента, — ухмыльнулся Фаулер. — Между прочим, твой шанс на сержанта. Кто у нас тут такой борец за свободу андроидов? Андерсон со своим Коннором и, та-дам, Рид со своим Ричардом. Поговаривают, что Иерихон согласен на сотрудничество и выдачу нашкодивших девиантов, если с ними будут работать полицейские, сведущие в психологии андроидов. Коннор сказал, что у него слишком одиозная известность, чтобы быть единственным представителем ДПД в Иерихоне, и тут такой подарочек с твоей стороны.
Теперь улыбка больше напоминала оскал акулы. Кажется, здесь было нечто большее, чем попытка спихнуть горячую картошку ответственности, и Гвен нахмурилась.
— А делать-то что придется?
— Сопровождать дела, где имелись хотя бы следы девиантов или намеки на них. Рид, ты этот сраный бордель раскрутила — все имеет свою цену. Теперь Иерихон и тамошняя банда психов вам двоим доверяют. Вам четверым, если считать ваших эрок.
Гвен прикрыла рот и сначала тщательно обдумала сказанное. Шанс на сержанта, значит.
— Изображать любовь к жестянкам надо?
— Пока никто не умирает и не жалуется, что ты пробила голову, сломала руку, и напомни список других твоих подвигов — никаких проблем. Но картинку наружу держать придется. Не пизди своего напарника слишком сильно и не ори на него прилюдно. Доступно?
— Доступно, кэп. Могу приступить к обязанностям?
— После журналистов идешь домой и до завтра тут не появляешься. Будешь кобениться — прикажу Ричарду тебя сопроводить, он рвется приносить пользу.
— Пфек, — Гвен очень выразительно поглядела на капитана и жестом Коннора перед зеркалом поправила воображаемый галстук. В ее исполнении это выглядело скорее попыткой оторвать от горла невидимого лицехвата. — Ладно, кэп, постараюсь не сильно выебываться, но вы же понимаете.
— Я все понимаю, Рид. Гораздо больше, чем ты думаешь. Публичный имидж — такая штука, за которую дают реальные деньги, и можно выбивать ставки, которые в других отделах урезают. Слышала про такое? Будь умницей. Публика любит андроидов — мы дадим публике защиту андроидов. Мое личное отношение к ним, как и твое, к делу не относятся. Все, свободна.
Гвен вышла и для начала забрала собственный терминал. Найнс получил свой обратно. Он пялился с великим негодованием.
— Вы должны лечиться, детектив Рид!
— Жужжало отключи, а то выдерну. Можешь в качестве извинения принести мне кофе. Большой американо без сахара.
Диод у андроида мерцал между красным и желтым, и Гвен, признаться, ждала еще одной порции за шиворот. Удивительно, но Ричард поставил стакан рядом с ней, и там был именно кофе, без соли и перца, обычный вкусный крепкий кофе.
— Я должен был предположить, что с больничными правилами вы обойдетесь точно так же, как и с остальными.
— Никакой дискриминации, я всех видала в гробу одинаково.
— Группа журналистов ждет вас снаружи. Если вы все еще ощущаете себя нездорово, мы могли бы отложить интервью.
— Буду падать в обморок — поймаешь, — Гвен мимоходом глянула на свое отражение в стекле. — Вперед, мой Росинант.
Диод снова зажегся синим, пока Найнс гуглил, а потом раздраженно замерцал жёлтым. Обидчивый какой.
Гвен отхлебнула кофе, наслаждаясь вкусом, и пообещала себе купить самый термоядерный буррито в городе, как только разберется с этими мудаками снаружи.
Журналисты скопились перед входом, размахивали микрофонами. Парили дроны.
— Мисс Рид! Мисс Рид!
— Детектив Рид, — отрезала Гвен, рассматривая небольшую толпу. Пресс-конференции ей никогда не удавались. Не материться, никого не выгонять, не орать, не отвлекаться на терминал, даже если обновилось актуальное дело… Тоска.
— Уточните, пожалуйста, как вы напали на след этих преступников?
— Анонимный свидетель.
— Вы известны своими антиандроидными высказываниями, тогда почему вы взялись за этот случай? — на лацкане пиджака этого писаки красовалась булавка с характерной эмблемой «за алую кровь» — сейчас ее носили многие долбоебы, не только члены движения.
— Вы действительно думаете, что полицейские расследуют только те случаи, которые им нравятся? Это работа, мое мировоззрение тут ни при чем. Следующий вопрос.
— Детектив, это верно, что вы получили ранение, защищая одного из андроидов?
Гвен уже хотела было пожать плечами и ответить что-то в стиле «без комментариев», когда Ричард шагнул вперед.
— Да, верно. Согласно моим расчетам, выстрел разнес бы мне регулятор тириумной помпы. Следующий вопрос?
— По некоторым данным, вы поставили жизни людей под угрозу!
— Это разве люди? Это сволочи, — фыркнула Гвен, и часть журналистов засмеялась. — От лица полиции Детройта советую уточнять у ваших андроидов, готовы ли они подработать в сомнительном месте за неожиданно большую плату.
Непробужденных стоило бы пробуждать перед вопросом. Группа поддержки нашла там двоих ЮК, детская серия.
— Детектив, — сунулась вперед неожиданно миниатюрная девушка с диодом на виске. — Детектив, вы повторили бы эту ситуацию, уже зная, что произойдет и чем закончится?
— Нет, конечно, я взяла бы с собой группу спецназа! В остальном без изменений.
Вопросы следовали один за другим — умные и не очень, те, в которых Гвен ощущала подвох, и совсем не имеющие отношения к делу…
За полчаса она ответила на кучу вопросов, за которые могла бы предъявить Андерсону небольшой счет: с хрена ли она отдувается за его парня, спрашивается. Или сына, кто их разберет. Оба варианта выглядели предельно странно.
— Последний вопрос, — объявил Ричард, — детектив Рид все еще нездорова.
— Здорова. Но вопрос последний.
— Вы довольны своей работой, детектив? — снова ткнул ей в лицо микрофон молодчик с «каплей крови» на лацкане. — Зная, что вашими стараниями из-за андроидов пострадали обычные люди — вы довольны?
Гвен помолчала несколько секунд, затем медленно ухмыльнулась.
— Я уверена, что если андроиды начнут принуждать похищенных людей к сексу — я точно так же полезу спасать тех, чьи права нарушаются. Но андроиды, насколько мне известно, людей не похищают, и никого ни к чему не принуждают, как и все обычные… нормальные люди. И да, я довольна своей работой. Всем спасибо.
Она совсем не шаталась после интервью. И кофе выбросила потому, что он остыл, а не потому, что от одного запаха мутило. Конечно, она была в порядке.
— Я могу отвезти вас домой, — предложил Ричард. — В конце концов, разумное восстановление позволит вам лучше решать текущие задачи.
— Я в порядке, — буркнула Гвен, запивая пару таблеток обезбола новой кружкой кофе, на этот раз с сахаром, чтобы подавить тошноту.
— Вы не заметили несколько важных деталей. Расскажу по дороге.
«Хитрожопая жестянка», — подумала Гвен, но ничего не сказала.
При взгляде на машину Гвен тут же вспомнила, что с таким количеством лекарств в крови она считается невменяемой, и даже не стала возражать, когда за руль полез Найнс.
— Надеюсь, среди этих важных деталей было «такие отвертки не будут выдаваться для служебного использования», да? — пробурчала она, пристегиваясь.
— Это не отвертка, а иммобилайзер. Они скоро будут запрещены. Я надеюсь, вы не будете использовать его на мне, это очень дискомфортно.
Гвен кивнула. Потихоньку срубало, но все же надо было хотя бы доползти до кровати на своих ногах.
— Что ещё? Хэнк и Коннор объявили о браке или усыновлении, а я не заметила свидетельств?
Найнс так на нее уставился, что чуть управление не проебал.
— Очаровательно, — пробормотал он наконец. — Вы будете назначены на дело с завтрашнего дня. Что касается мистера Андерсона и… полагаю, теперь уже мистера Андерсона, то они не объявляли о своем браке, но согласно моим сведениям, в настоящий момент они находятся в Лас-Вегасе именно с этой целью.
— Охуенно, — Гвен помолчала.
Ричард молчал и теперь смотрел на дорогу.
— Вы хороший детектив, Гвен Рид. Есть ли хотя бы малый шанс, что вы тоже захотите — может быть, в будущем — отправиться в Лас-Вегас с избранным андроидом?
У Гвен гудела голова. Встать бы… И не уснуть, не дать повода вернуть в больницу.
— Поехать в Лас-Вегас это теперь как «поехать в Данию»?
Почему-то Ричард промолчал. Радио потрескивало, и в машине было тепло и уютно.
Уже когда показались ворота собственного гаража, Гвен наконец сформулировала мысль внятно:
— Я, как уже говорила, никого не дискриминирую. Ненавижу всех одинаково. Поэтому если какой-нибудь парень любого происхождения настолько поедет крышей, чтобы суметь меня переубедить по поводу брака с мужчинами в целом — я подумаю на его счет отдельно. А до того — все желающие могут пойти нахер, жестянки они или мясные мешки. Лас-Вегас… — Гвен пожала плечами. — Пфек. Надеюсь, в этот раз у Андерсона получится более здраво, чем в прошлый.
Найнс не ответил и особо помогать не лез. Так, придержал, когда качнуло. Твердые, жесткие пальцы. Сегодня на улице никого не было, и Гвен позволила себе чуть дольше потоптаться на пороге.
— Можешь иногда заходить, — разрешила она, — но по делу.
— Не сейчас? — уточнил Ричард с некоторым сомнением.
— Не сейчас.
Слишком хотелось забраться сначала в душ, а затем в постель, и тщательно, надолго придавить подушку. Может, за это время мир станет немного более понятным. Без вот этого вот длинного, заботливого.
— Я могу приготовить вам обед.
— Ты не домашний андроид, не умеешь даже. Пиздуй, я потом — аааах, — Гвен зевнула, — чего-нибудь перехвачу. Вали. Работай. Служи и защищай.
— Есть, детектив.
Ричард ушел, а она заперла за собой дверь.