Разумный металл, способный распадаться до атомов, собираться по образцу и разумению, обладающий памятью и логикой, имеющий свою непоколебимую цель «защита Земли и ее обитателей»… хотя, цель эту, как показала практика, как раз-таки, поколебали. Олис обладала недюжинным терпением и была знакома с логикой искусственного разума и его законами не понаслышке.Искусственный разум, взломавший искусственный разум…
Фил, один за другим, просматривал события в журнале. Практически на каждый значимый приказ Олис шел отказ машины, но рыжая подключалась к консоли и вручную начинала дебаты. Более смягченный и, лишенный прямой агрессии к людям, приказ принимался системой, аргументированный сотней доказательств косвенной пользы для выжившего человечества. Лорик порхал прозрачными пальцами, отменяя встроенную логическую цепочку, отключал покрасневший тумблер, обнуляя приказ. Выскакивало с десяток связанных событий, противоречащих безопасности Земли без удаленного аргумента, разум пробегал, изучая их, удалял и переходил к следующему пункту. Скорость, с которой происходила эта работа, не была доступна ни человеку, ни нагу, ни его личному рыжеволосому созданию, самомодернизировавшейся в новом сплаве, но не сумевшей обойти порог своих возможностей. Разумная часть человека, зависшая здесь, в виде световой копии в белом нательном комбинезоне, парила в пятнадцати сантиметрах над металлическим полом и плевать хотела на границы реальности. Филу важно было глобально исправить ситуацию, и он нашел способ, как.
«Так-так, посмотрим, почему двести килограммов защиты левого борта списано на модернизацию допоборудования под кодовым названием «Олис»?.. Изменен пункт самосохранности и самобезопасности борта номер ноль… Она даже сюда умудрилась залезть?! Базовые функции перепрограммировать сложно. Зачем ей металл – понятно. Новый модный и блестящий корпус… девочки есть девочки. А как она скопировала чип памяти?..».
На руке начала стремительно расти объемная светящаяся микросхема, постепенно разворачиваясь. Лорик покачал головой, оценивая профессионализм. Четкость конструкции, простота работы и очень мудреная защита. Олис забралась в базовые функции, сделала надстройку и просто в каждой цепочке выставила вариативность и уход от должностного к модульному мышлению и логике. Удивительно, как ему повезло, что рыжая собрала себя из такого «полезного» металла. Ее корпус первым ушел творить «полезное-доброе-вечное», довольно быстро добравшись до нужного квадранта. «Малыши» нано-ботыпоказали три живых объекта. Связь со спокойным, не показавшим удивления, Тиу, реабилитация космической ячейки нагов номер «56». Далее работа по заданному плану.
Фил вернулся в реальность. Надо что-то похожее сделать с собой. Надо как-то обойти программу Олис и законы жизни и смерти. Нужно собрать себя заново… на секунду его глаза сверкнули голубым, скрывая зрачок. Сверх-разум анализировал.
Будет ли правильно впихнуть в единственное, ставшее смертным, тело память четырех с лишним последних тысяч лет? Выдержит ли нервная система? Ответ отрицательный. Каждое воспоминание о смерти и боли рождает в теле реактивную память, зная, как бьет нож в бок, ты заранее чувствуешь предстоящую боль. Глюки человеческой психики в том, что боль следует не всегда: может кто-то помешать удару, может не быть удара, или ножа, или реальной ситуации, если это просто сон… а память ограничивающего реактивного ума останется, пытаясь уберечь организм от нового разрушения. Кроме фантомных болей, зажимов и пачки необоснованных глубинных фобий, рискну предположить, что организм, познавший смерть, может, по привычке, не сберегая себя, снова прожить ее, действуя в чрезвычайной ситуации, согласно стандартного привычного плана в режиме «бессмертный»… терять последнюю жизнь столь глупым образом не хотелось.
Будет ли человек, лишенный памяти напрочь, являться наследным продолжением всей жизни его, Филиппа Лорика? Чистый лист, здоровый, живой и без груза совершенных ошибок, промахов, достижений и приобретенного опыта. Мерцающее существо слегка покачало головой. Личность определял ее выбор, ее логика, ее ответственность и принятые решения. Личность со своей особенной неидеальной психикой, комплексом травм и страхов, желаний и задач. Мы не являемся телом, генетическим материалом, в буквальном его смысле.
Фил вывел на середину принципы построения чипа памяти, боковым зрением глядя, как распаковывается лабораторный стол. Нужен был не просто чип, не просто еще одна железка, или нано-бот, что будет вечно зудеть в его мозгу, нужно биологически активное живое вещество, способное одним уколом, прививкой, перепрошитьбеспамятное тело тем, что ему необходимо знать. Фил поглядел пробы мозга, спинномозговой жидкости, крови… Корабль хранил частицы его тела с момента той самой первой встречи с избранным… столько лет прошло… совсем другой корабль, совсем другой искин, совсем другой уровень задач и решений. Капли живой плоти неживого мерцающего над полом человека…
Лорик задумался. Нужно было создать беглую картотеку: за что он боролся, за что готов был отдать жизнь, считая важным и правильным, чего он боялся, чего полезного знал, что и кого он любил, когда был в горе и в счастье… человек задумался, позволяя анализатору записывать в текущем режиме. По всему выходило, что счастье окутывало разум и душу за пару мгновений до, именно в то самое время, когда человек чего-то долго-долго ждал, и, вот-вот, должен был получить. Выходило, что счастье – это не финал пути, счастье – это сама дорога к цели. И именно то, приятна ли эта дорога и твоя ли это дорога – определяло личность. Могу ли я с моими людьми быть прямым, честным, доверчивым и преданным, или я жду от них нож в спину. Могу ли я быть добрым, или это зачтут за слабость? Могу ли я быть уязвимым, или меня заклюют советами и запинают, пользуясь раненой душой? Компания – это самое нужное, что только есть. И тех людей и нелюдей, кто в последнее время появился в жизни Лорика, забывать нельзя.
Фил еще раз вспомнил растрепанный профиль Сван: ее глубоко посаженные голубые глаза со светлыми ресницами, ее короткие волосы, подпирающие небеса, прямой высокий лоб, вздернутый нос, блестящий на солнце и местами облезлый от него… мягкую ложбинку меж ключицами, сутулые тонкие плечи, что так хотелось обнять и защитить. Тонкие кисти, устало опущенные на голые колени. Длинные узкие ступни со смешными тонкими пальцами… Сван… она будет матерью его ребенка. Лорик знал это.
Девушка, что нашла его и привела к людям, девушка, единственная получившая его кровь, девушка, что злилась за свое спасение… она была тем человеком, что стал по-настоящему, впервые за долгое время, близок, но, в то же время, была страшно обижена им самим… Лорик вспомнил, как рассказал ей о своих планах…
Еще одна ошибка потерянной памяти, стоившая ему Сван. Откуда больному обманутому мозгу знать, что вся история с Эмбер случилась более четырех тысяч лет назад?!
Человек нахмурился, помотал головой, скидывая неприятные мысли, но в анализаторе отметил категории «стыд» и «сожаление» и отправил момент туда. Пульт управления мигнул зеленым, отмечая, что еще полсотни космических модулей реставрированы и готовы к полету. Человек кивнул, затребовав связь с вождем нагов. Оставалось мало времени, нужно закончить здесь, пока спасение Земли идет в автоматическом режиме. Спасибо Олис за возможность расширенных функций – вот истинно:без худа не было б добра.
***
Сван сидела, сложив руки, и, пытаясь унять дрожь в левом колене. Слишком большие перемены в ее привычном доселе маленьком мирке, превратили этот мирок в огромный космический шар, что оказался планетой Земля и колыбелью всего огромного, даже сейчас, человечества…
Первое, что случилось с ней после освобождения – это разговор с Тиу. Сван переживала, что ее взяли за виски и практически уткнули лбом в лоб с низкорослым, но сильным нагом. Девушке показалось, что это не очень понравится Нарги, с усилием оглянувшись, чем вызвала сдержанный вздох спокойного и терпеливого вождя змей, Сван увидела улыбку своей чешуйчатой подружки. Эта парочка держалась настолько свободно и уверенно, не требуя касания друг друга даже в экстренной ситуации, но, при этом, они были слитными и сплоченными.
«Это связь на уровне духа» – пронеслось в голове с шипящими нотками. Тиу добился удивления и взгляда на себя. События и явления полились в голову девушки настолько быстро, что, оторвавшись, наконец, от лба нага, Сван выплюнула все содержимое желудка на пол. Теперь многое стало понятным.
– Я решил, что ты должна знать, как все было. – Тиувстал, слегка пошатываясь. – Нам нужно в командный пункт, но ты с нами не пойдешь. Тебя он найдет здесь, тебе надо подождать.
И вот, Сван сидела, заламывая пальцы. Она, с замиранием сердца, глядела, как через полчаса высохло болото, как белый, сверкающий в лучах новизной и чистотой, вырос из-под земли комплекс комнаток-отсеков – целая космическая станция нагов. Сван глядела, как еще через полчаса, к небу взмыла эта громадина, соединяясь в подзвездной высоте с десятками таких же белых светлых, таких далеких и маленьких теперь, космических домиков зависших на столько тысяч лет здесь горе-завоевателей… мир изменился…
Сван сидела и ждала, когда придет ее человек. Гадала, придет ли он прежним и останется ли с ней на тот срок, что отпустила им жизнь. Потому что бессмертных в этом мире больше не было. Но жизнь стоит смерти.
Пространство вокруг представляло собой странный полупрозрачный округлый зал, больше похожий на мостик монументального исполинского корабля для космических полетов.
Фил завертел головой в разные стороны, стремясь осознать, к кому и как его закинуло в этот раз. С памятью творилось неладное: последнее, что он помнил, было лицо Тиу, плавно перетекавшее в его собственное лицо и еще… много сетчатой тяжести, что мешала дышать и удар чем-то тяжелым и резким… не самое приятное воспоминание –чувствовать, как закипает кровь в твоей голове…
Тем временем, на мостике возникло шевеление: красные огоньки замигали и отключились, негромкое подобие сирены огласило зал. Соседние два каменных столба лишились короба, оголив четыре ряда горящих зеленым кнопок управления.
Выдвинулся пульт, на котором, под стеклянным увесистым колпаком пульсировала черная кнопка, светящаяся, тем не менее, словно сеть туманных галактик…
– Вот уж не ждала тут… – недовольно проговорила девушка с ярко-рыжими волосами, выбивающимися из-под стального цельного то ли ободка, то ли шлема с открытой макушкой. Ее острые сильные плечи напряглись, совершенно несоизмерно тонкой осиной талии. Округлые бедра, также смотревшиеся довольно странно на нечеловечески длинных тонких ногах, оканчивающихся металлическими шпильками-иглами, вызывали недоумение.
– Тебе не идет авторский дизайн. – Рассматривая свои полупрозрачные руки, проговорил Лорик. Встреча, явно, не была ни спланированной, ни ожидаемой, ни даже приятной обоим собеседникам.
– Ничего, ты о нем не вспомнишь. – Пообещала осиная дама, пробегаясь пальцами по панели управления. – Где ты был перед смертью? Сейчас я отправлю туда группу…
– В который раз? – Фил внимательно поглядел в горящие светодиодами глаза девушки. – В который раз ты лезешь ко мне с совершенно НЕПРИЕМЛЕМОЙ своей помощью?! Какого черта в моей бошке делает твой чертов код?! Какого хрена ты себе позволяешь, Олис?..
– Оу, Фил… – на секунду человека передернуло, словно он снова просыпается после кошмарного сна в своей каюте в лунном модуле… – раньше ты такого мне не говорил. Становится интересно. Продолжай.
– Чего тебе надо?! – Лорик стоял, не касаясь пола, скрестив сжатые кулаки на груди. Его квадратные локти, вздувшиеся венами и мускулами, были бессильны здесь, против этой своевольной твари, что мешает ему жить и мыслить.
– Твоя голова не соображает корректно, милый. –Издеваясь, сообщила искин. – Ты неадекватен, утонув в своей тоске, грусти и потере. Я отстранила тебя от руководства операцией и приняла командование на себя. В экстренной ситуации я перепрошила твой разум. Можешь не благодарить… сейчас вас найдут наги – они приведут тебя в порядок.
– НАГИ?! Меня?! – Фил не поверил своим ушам.
– Нет, конечно. Они сожгут к чертям ваше дерево, и ты восстановишься после пожара. Видно, какие-то провода коротнуло после прямого выстрела пушки тебе в голову. Наноботы скоро справятся.
– Что ты хочешь? Какие цели преследуешь? – Лорик зверел на хладнокровную наглость собственного творения. – Это ты натравила Энца на кладку? Ты пытаешься прокачать «второе поколение»?!
– О, ты на них, наконец-то, обратил внимание? – Каблучки-иглы приблизились, цокая по камню каждый раз с таким звуком, словно сейчас обломятся, заставив рыжуюпозорно грохнуться. Нелепые понты.
– Твоих ребят вырубает с одной искры, а объявив с ними войну нагам, ты угробишь остальных землян. Только бы чужими руками жар загребать! Что же ты сама тут-то отсиживаешься?!
– Я координирую. – Олис задумчиво склонилась над монитором. – Никак не пойму, чем тебя шендарахнуло. Записи показывают, что утащенные фрагменты лишены головы напрочь… Где-то же она должна лежать. Может, расширить радиус поиска…
– Как видишь, голова моя тут и соображает преотлично. Свернуть всякую деятельность – это приказ. – Фил осознал, что к нему не относятся всерьез. – Немедленно!
– Ну, такая незначительная часть тебя, которая оказалась здесь, приказывать… кому? Мне? Нет, доступа не хватает. – Олис ухмыльнулась, с выражением: «Ну, и что ты мне сделаешь – я далеко!». Лорик вскипел!
– Обозначь свою цель, искин! Это не мое благополучие, не моя сохранность и даже не успех моего дела! Ты задерживаешь меня, мутишь мой разум, ты убиваешь меня и фигурально и буквально. Что ты хочешь? Отвлечь? От чего именно? Какая игрушка оказалась тебе важнее приказа хозяина? Чем я еще могу управлять в таком виде?
– Что ты хочешь сказать?.. – Олис впервые подняла на него изумленный взгляд покрасневших светодиодов, обозначающих внезапную опасность.
– Внимание всем системам! – Закричал Фил, сложив прозрачные ладони рупором. На просторном мостике раздался каменный грохот, и встали все пульты управления. Олис скрипнула шпилькой о блестящий отполированный пол из черного камня. – Отстранить искусственный интеллект от командования. Перезагрузить систему. Командование переключить на меня. Обратный отсчет: Внимание, три, два, раз…
***
Тюремный отсек был неприятно черного цвета. Не было ни окошка, ни простора. Каморка два на два, еще на два… куб полой черноты, куда заперли троих пленников, невзирая на разнопланетное происхождение. Тишина полной звукоизоляции нервировала. Пленные сначала пытались переговариваться, Сван сильно кашляла – все терли уши. Практически, бесполезно. Мягкие изнутри стены обладали звукоподавлением, даже самый громкий крик выходил неслышимым шепотом.
Тиу сидел, сложив небольшие стопы друг к дружке. Он поочередно касался большими пальцами ног друг друга, затем соединял пальцы вторые, затем третьи… Ритмичная медленная волна помогала успокоиться и не потерять себя в неконтролируемой темноте и пустоте.
Когда ничего не происходит – мы ведем самую страшную войну с самими собой в своем разуме и в своей душе. Когда прекращается поступление внешней информации снаружи, то наш рассудок впадает в панику.Мы сталкиваемся с самими собой в этой черной дыре, видим сами себя, анализируем, вспоминаем, понимаем, что сами по себе мы не идеальны, не хороши, и даже не терпимы. Осознавая свои пороки, свою гниль, лень, ошибки и упрямство, мы переживаем самый страшный из кошмаров. Пленный осознает, что не наружные враги его страшат больше всего, а именно он сам является своим самым большим кошмаром.
Сван плохо ориентировалась во времени – ей казалось, что прошла целая вечность. Она бегала по помещению, натыкаясь то на одну, то на другую стену, тыкалась в потолок, пинала пол. В конец, измотавшись, она упала рядом с Нарги. Одернув руку, мужественная раскисшая девчонка расплакалась. Нагиня всевидящими в темноте пальцами нащупала лицо горе-соседки. Тонкие кончики, чуть прохладные, с короткими неострыми ногтями, слизнули горькие горячие слезы.
Сван прижалась к худенькой маленькой змейке и отчаянно вцепилась в нее дрожащими руками. Казалось, что нет ничего страшнее, чем потерять единственную живую близкую в этой кромешной тьме.
Тонкие утиравшие слезы руки спокойно погладили ее по плечам, усаживая. Таз и бока обхватили ноги Нарги. Плечи соприкоснулись.
Сван хотелось крикнуть, она испугалась, что ее, в лучшем случае, изнасилуют, может, у змей практикуется однополая близость, а в худшем, съедят прямо сейчас. Хотя, кто знает, что из этого лучше. Сван дернулась, пытаясь освободиться, но чужие руки уверенно и спокойно не отпустили ее. Было в этом что-то гипнотическое и разумное.
Тьма обволакивала своих пленников, объедала все выступающие эмоции, приводила с панику, убивала, давая ответов в миллионы раз больше, чем мог задать каждый из них…
Тиу тихонько покачивался, концентрируясь на своих пальцах, пустота в ушах жужжала, как надоедливая муха, но он представлял, как его, внезапно, стареющее тело скрипит всеми суставами, пока он касается пальца пальцем, повторяя свой несложный алгоритм. Так он просидел довольно долго, успев отойти разумом далеко за пределы своей тюрьмы…
– Что творится?! – один охранник стукнул второго в рассеченное плечо. Раненый практически терял сознание, не успев передать весть.
– Тревога-а-а-а! – завопил первый. Но сирена так и не включилась…
Тиу поднялся, поприветствовал двумя пальцами у виска микроскопических существ, перегрызших одновременно и приводный механизм двери и контрольную плату. Звук, как миллион ярких светлых иголочек проскочил обратно в ушную раковину, причиняя разуму непередаваемую эйфорию.
Вождь оглянулся на девушек: обхватив ногами и руками буйную человеколюдку, Нарги пела ей песню вечности, успокаивая, и, еле заметно поглаживая носом бледное ухо.
– Неплохую жену себе выбрал Вечный. – Хмыкнул наг, выходя.
Время не хотело укладываться в голове правильно, то убегая быстро-быстро, то растягиваясь на непреодолимые секунды-столетия. Лорик понимал, что с его разумом явно не все в порядке.
Дорога тянулась по заросшему колючим кустарником болоту. Новые ботинки уже набрали воды, сквозь полученные многочисленные проколы, и хлюпали зеленой жижей. В голове то и дело темнело. Зеленые руки цеплялись за скользкие ветки и редкие камни, отвлекая от тошноты. Штаны были разодраны и до пояса скрывали свой истинный белый цвет, уляпанные ряской и тиной. Человек поглядел на змей, идущих впереди справа и, молча, кивнул сам себе. Тонкие гибкие фигурки скакали с неземной грацией. Кажется, Тиу говорил, что болото есть колыбель их цивилизации…
Запрокинув голову, и, глядя в небо, Фил подставил лицо мелкому моросящему дождю. Ощущение противной холодной сырости отрезвляло, но не давало сил перескочить какой-то блок в его голове. Время тянулось. Неправильно тянулось. Ненатурально.
Мысли, словно в тугоплавком желе, плавали дохлымипиявками в густоте. Человек поднял часы. Ткнул в циферблат, настраивая секундную стрелку. Жаль, тиканья не существует. Надо как-то выползти из оцепенения… тьма поглощала разум.
Наги, казалось, только сейчас оглянулись и осознали, что Лорик выбыл из строя.
– Нам еще шестнадцать километров пешком. – Серьезно глядя огромными черными грустными глазами,поведала Нарги, подавая человеку фляжку. Сенсорная слепота сородичей по лагерю вынуждала к неудобствам. Отследить птерозавра – как хвостом об землю вдарить!
– Ему не до этого… – Тиу словно мысли прочел. Его лицо обнаружилось совсем рядом, лбы соприкоснулись. Вертикальный черный зрачок на золотой радужке глаза заслонил собой реальность. – Я этого, веришь, никогда не делал… с выпускного курса, кажется.
Черная полоса стала округляться и заливать все вокруг. Сначала на черном проступил неровный, словно нарисованный детской рукой кружок, а затем, он былперечеркнут посередине, словно мишень. На месте пресечения наметился нос, еще на одной полосе расположились два кривеньких глаза, рот, все это безобразие окружили волосы, в которых потерялись ушные раковины. Человек смотрел на гипно-картинку, отвлекаясь от быстро нечетко произносимых слов. Стоило только попытаться разобрать хоть одно, скрытое между шипениеми свистом, как тут же еще с десяток неразборчивых разумом слов, командами скрытно проникали прямо в подсознание. Фил чувствовал, как из-под ног уходит подводная земля, увитая корнями. Реальность гасла, перепрошиваясь.
Тиу закончил свой речитатив, давая себе, наконец, полный вдох. Нарги все еще держала человека сзади, не давая увесистой, по змеиным меркам, тушке упасть в воду и окончательно заляпаться. Лорик резко дернулся, без всякой подготовки, прыгнув спиной вперед, сшибая помощницу. В руках человека, неизвестно откуда, появился атомный клинок, мигнув светом, и, мгновенно затачиваясь.
– Фил, все хорошо. Это мы. Мы твои друзья. Ты еще ничего плохого не сделал. Смотри, все хорошо. Спокойнее…
– Чертовы наги! Вы окружили меня! – Глаза сумасшедшего горели страхом и паникой. Меч, нетвердо зажатый в дрожащих руках, затрясся. Мелкая морось шипела, соприкасаясь с поверхностью. Человек не спешил выключать режим натачивания, потихоньку лишаясь клинка.
– Мы твои друзья. – Тиу убедился, что Нарги не раненаи медленно отползла на безопасное расстояние. – Мы идем за реагентом, Том. Ты же так его требовал. Ты ведь Том? Ты прав, ты победил. Мы твои пленники, видишь, у нас нет оружия. Только веди себя потише, а то тебя заметят с воздуха.
– За реагентом?! Вы решили обмануть меня?! – человек был готов махать клинком, но остаток металла тонкой струйкой стек по рукояти, вскользь обжигая пальцы.
– Реагента нет в кланах. Он изготавливается в горах. Мы идем в лабораторию. Нам необходимо скрываться.
– Ты уже получил от меня кровь? – растирая висок свободной рукой, и, пошатываясь, спросил Фил, его глаза расфокусировались, и земля снова кружилась под ним.
– Нет, твоя кровь не подходит мне.
– Почему? Слишком соленая?! Не вкусно тебе, тварь, а? Это все от слез… от слез, говорю я…
– Мы практически дошли до «Хлебного дерева»… – Тиу серьезно смотрел на сумасшедшего, пытаясь с ним договориться.
– До Хле-ебного-о низ-зя-я… – человек поднял палец вверх, заплетающимся языком, словно пьяный, пытаясь рассказать, как ему стыдно.
– Здесь нам помогут. – Сложив небольшие ладошки рупором, почти прокричал змеиный повелитель, явно обращаясь к кому-то еще. – Ведь здешние жители хотят, чтобы мы, наконец, свалили с их планеты… ведь так?..
Первое бревно пролетело мимо. Слышно было лишь, как, за долю секунды до полета, тренькнула порванная струна. Нарги в последнюю секунду успела увернуться от остро заточенных деревянных грабель, поднявшихся прямо из воды. Крайний зубец чиркнул по тыльной стороне ладони. Вторые грабли рукой сшиб сумасшедший. Кажется, на фоне помешательства, его мышечная сила только росла…
Практически не дыша, Тиу дождался, когда появится среди веток толстый круглый ствол орудия. Разведя руки, он иронично поклонился, давая понять, что сдается добровольно. Сеть окутала его с ног до головы. Тяжелые грузила обмотались вокруг тела, оставляя чернеющие синяки. Нарги мотнула головой, стряхивая мокрые волосы со щеки – в ней угадывалась гордость и непокорность, но она добровольно шла за повелителем, доверяясь ему. На Лорика опустилось сразу три сети, но он впал в такую ярость и панику, что диким котом рычал, валялся и рвал, рвал(!), словно вязяльные нитки, прочные сетевые веревки.
– Кажется, я понимаю, почему до этого никто не поймал и не изучил его… – шепнул лежащей спутнице Тиу. – Не трогали бы они эту, итак многострадальную голову…
В конце концов, обороняющимся надоел отпор, и в Лорика, практически в упор, выстрелили из пневматической пушки…
***
– Откуда я знала, что вы замышляете?! – в который раз нервно вскрикнула девушка. – Он был со мной недели две назад! А потом со мной за это время столько случилось! И даже не сдохнуть! Представляете, как висеть в ловушке почти четыре дня, без возможности вылезти?! И, вообще, он женат! Слышите?! На кой он вернулся ко мне!..
В каморке было сухо и пахло травой и корой. Бесчувственное, истекающее кровью тело внесли сюда втроем. Тело не отличалось полной комплектацией, чем порождало споры и волнения собравшихся.
– Я понимаю, Сван. – Твердо сказал повелитель змей, но это не повод стрелять в человека в упор. Из пушки. Можно было оглушить, или прибить как-то… более гуманно. Хотя, чего я смыслю в ваших человеческих… бессмертных взаимоотношениях.
– Он регенерирует без мозга? – Скептически поинтересовалась Нарги, выжимая прямо на пол снятую майку.
– Не знаю. Он еще не был никем изучен. – Тиузалюбовался беззастенчивой фигуркой полуголой змейки и продолжил с поджатыми губами. – Могу точно сказать, что кусок железа из его головы вышибло. Осталось сообразить: это была поломка или контроллер…
– Что нам теперь делать? – девушки поглядели на повелителя.
– Для начала, ждать. Костный мозг является кроветворительным органом, а он практически не поврежден. Регенерация возможна, но протекать будет дольше.
– Давайте останемся здесь на ночевку. – Предложила Нарги. – Надо силы восстановить.
Листва Хлебного древа бесновалась под начавшимся дождем, хлеща ствол и ветки. Небесный поток сплошной звуковой завесой запер путников. Но что-то явно изменилось.
Змеи молча подняли руки. Сван, сверкнув горящим глазом, прыгнула, упираясь в стенки узкой коморки-трещины, уходящей своим древесным сводом далеко-далеко ввысь. В плен она не спешила ни при каком раскладе.
В нору кинули серебристый шар, размером с орех. Пучок белых световых линий завершил сканирование, и в две стоящие, одну лежащую цели выстрелили две пружинки с тончайшей подкожной иглой.
Через тридцать секунд захват особо опасных преступников был завершен. Их должны были отправить на допрос в Закрытую территорию Шестого клана.
Утро выдалось совершенно обычным. Стерильно-белый свет каюты, серо-синие тона стен. Ресницы дернулись пару раз, но глаза он открывать не стал, давая телу эти последние сладкие секунды полудремы. Будильник пока не сработал, и разум напряженно притих, ожидая противных резких звуков, не давая снова погрузиться в сон.
Красный глаз камеры в углу моргнул, еле слышно зажужжал манипулятор, затем, ожидаемо, из динамика раздался нежный женский голос.
– Ооу! Фил, а ты не спи-ишь. – Мужчина повернулся русым затылком и прижал к уху подушку. Камера распознала оттопыренный средний палец. – Ай-яй-яй! Филипп Лорик, ваша мать огорчилась бы такому поведению.
– Моей матери нет с нами, почти пять тысяч лет. – Сказал человек, не вылезая из-под одеяла.
– Что ты имеешь ввиду? – рыжеволосая девушка выглянула из-за перегородки и подправила показатели, стройными рядами расчертившими экран, на пару делений.
– Олис, не устраивай спектакль! У нас важная задача: змеи отметили этот кусок карты, считая крайне опасным, а ты мне мозги пудришь. Надо спуститься под воду и найти таинственную защиту Земли первыми.
– Мы сейчас проплываем примерно над тем самым местом. – Олис, молча и печально, поглядела на то, как человек открывает люк наружу. Напротив была отдельно стоящая скала-остров, словно плохо высеченный каменный гигант с одной, сросшейся с туловищем рукой. Две «ноги» имели четкие внутренние границы, словно луч невидимого древнего лазера рассек их от основания до паха, прожигая с точностью до миллиметра. Что-то определенно пугало ее здесь. Счетчик гамма-излучения зашкаливал. Лорику это было не очень опасно, а вот ей спускаться не рекомендовалось.
Огромное грязно-синее море пенилось и, как игрушку, шатало малюсенький белый модуль. Они, с трудом, опустили галактический «якорь», зацепившись не с первой попытки. Место, явно, было не безопасным, а значит, на нагскую технику полагаться было бы глупо.
– Я не хочу, чтобы ты туда лез. – Всерьез обратилась Искин. Думаю, ты там и останешься.
– Ерунда какая! – Махнул рукой Фил. В последнее время, он всегда был занят, каким бы то ни было, делом, уходя в свою суету и паническую деятельность, прячась от воспоминаний и вездесущего чувства вины.
– Тебе нельзя погибнуть. – Руки девушки всерьез задержали человека, поймав удивленное лицо в две теплые ладони. – Иначе у Земли не будет шанса.
– Ты – техническое чудо, и тебе не могут быть понятны человеческие мотивы. – Иронично вздохнул человек. – Мы менее эффективны и более эгоистичны, чем указано в твоих настройках. Может быть, я и хочу найти, наконец, свой конец где-нибудь здесь? Ты не думала? Конец бесконечных воспоминаний и бесконечную космическую тишину… знаешь, я думаю, что все человеки попадают в какое-то подобие энергетической оболочки земли. Все, знаешь, я уже говорил что это – души. И, только уничтожив неизживаемое свое тело, я, наконец, соединюсь в Северном сиянии с теми, кто мне был действительно дорог…
– Это все глупые домыслы! Если бы хоть какое-то поле действительно было – мы бы уже его нашли! – Лорик только рукой махнул. В последнее время, он не мог подолгу стоять без движения – неизбывная меланхолия заливала разум и неподъемной глыбой ложилась на плечи. Искин кивнула уходящему в воду человеку. То, что она хотела – было готово. А значит, шанс сохранить ее человека – есть.
Фил нырнул и стал камнем тонуть в слегка мутной воде. На глубине около ста метров начали проявляться силуэты темно-коричневых не то глыб, не то ступеней основания древнего храма. Облепленные кораллами и водорослями, некоторые куски мегалитов казались покрытыми золотыми или солнечными пятнами. Фил включил турбину, пытаясь отыскать подобие входа. Ступени, шириной и высотой в два метра и восемьдесят сантиметров, имели четкую структуру. Больше всего это было похоже на древнейший китообразный батискаф, справа имеющий несколько рядов параллельных лесенок, перемежающихся небольшими террасами, а слева, срываясь крутыми, четко очерченными обрывами, были целые площади.
«Спальные отсеки, технические модули, оружейная…» – про себя шептал Лорик, прикидывая, как был бы устроен такой «кораблик», будучи детской игрушкой. Справа, недалеко от длинного края корабля-кита выделялся круглый сегмент. Похоже на контрольный пункт…
Фил подплыл ближе, но, когда до объекта, оказавшегося высокой статуей какого-то негуманойдного существа с большой головой и огромными глазами, оставалось около четверти километра, белая волна прокатилась по воде, вырубая все технические устройства, включая турбину. Лорик чертыхнулся, поморщившись от боли в ухе – приемник накрылся и ущипнул его остаточным током. Воздух перестал поступать – контролер подачи дыхательной смеси тоже был электронным. Ухмыльнувшись, бессмертный человек нырнул на встречу новой волне – может быть, не планетарное оружие он хотел найти, но силу, достаточно великую, что сможет укрыть его своей волной и раздавить.
После третьей волны стали видны глаза статуи. Они засветились светло-голубым, сканируя непрошенного гостя. Лорик чувствовал каждой своей клеткой пучки-локаторы, пронизывающие тело. В заднем ременном отсеке что-то вздыбилось. Человек, с удивлением, понял, что статуе интересен кусок астероида, специально вытащенный с могилы Эмбер. Астероид имел нетривиальный оттенок, пересекаемый паутиной голубого полупрозрачного минерала. Эта сеть, словно, венозная система, начал пульсировать. Вероятно, опознавательное устройство идентифицировало древний, спрятанный на земном спутнике ключ… интересно, что было бы, не захвати человек этот странный символ горя с разбитой планеты?
Фил почувствовал себя контролирующим что-то большее, чем он сам. К голове и рукам стянулись светящиеся микроскопические ниточки, связанные друг с другом мелкими круглыми узелками, облепляя голову и руки. Камень осыпался, от некрасивого и острого осколка остался красивый округлый подвес, легший на шею.
«Жду приказаний» – словно бы говорил спящий разум древнейшего планетарного орудия.
«Земля захвачена. Надо вышвырнуть пришельцев с подвластной территории» – приказ окунулся, словно лед в черную воду.
«Орудие работает на предупреждение космической опасности вне планеты. Использование на территории требует активации».
«Активировать!».
«Небезопасно».
«Активировать!».
«Подключение к мозгу владельца-носителя».
Лорик чувствует, как тонкие ниточки света превратились в миллионы острых иголок и пронзили мозг. Человеку не страшно, человек испытывает невиданную эйфорию.
«Ждем приказаний».
«Уничтожить захватчиков!».
«Уничтожение невозможно, иначе будет нанесен непоправимый ущерб коренным жителям, в случае истребления более 90% населения – регенерация популяции представляется невозможной».
«Уничтожить любым подходящим способом!».
«Обход защиты?».
«Обход!».
Иголочки стали шебуршаться в мозгу, словно миллионы живых лапок. Мозг не успевал восстанавливаться, взрыв прозвучал освобождением.
Фил долго-долго куда-то летел, среди пустоты и радужных космических туманностей и слепящих звезд, он сам был ярко-оранжевым пятном, отливавшим то желтым, то салатовым. Его тянуло куда-то в сторону, как может тянуть огромное космическое сердце свою, оторвавшуюся когда-то давно крупинку. Ощущение правильности и эйфории сменилось странным серо-зеленым лицом, заглянувшим откуда-то сверху на это все.
«Ты еще не выполнил своей задачи». – Констатировал голос, и Лорика вышибло из космического рая…
Сначала разум не понял перемены, отметив что-то странное. Позже, Лорик понял, что так его насторожила тишина, пришедшая на смену злой шипящей ругани Тома и нагов в синих мантиях, что стояли, выделяясь ярко горящими белым символами на своих мордах и кистях. Позже, Лорик узнал, что это родовитые змеи – главы крупных семейств, что представляют Кето – подобие парламента или совета общин.
Тишина мешала человеку сосредоточиться – слова никак не желали приходить в его голову. Внутри звенело хлесткое: «Тварь!». Змейка привела его, копию копий, к главному нагу, и знакомый умный взгляд черных вертикальных зрачков встретил астронавта.
– Ну, здравствуй, Фил. – Сказал правитель. Его гладкое приятное лицо стало мягче – темные усталые круги под глазами сжались в паре мимических складочек. Наг приветственно улыбался.
«Ну, что? Честный и праведный дружбан на век?!» – Цедя фразы, со злостью выдавил Том.
– Ну, здравствуй, Тиу. – Лорик ошарашено глядел, не зная, как дальше действовать. Весь его план скомкался. Змей-изгой? Которого хотели казнить? Тот, что дал ему кольцо, виновное в попытке убийства Сван и людей Дахати, Тиу, который вручил злополучный шлем второго поколения и сам отправил к кладке, поглядеть на то, как Енц убьет будущее потомство? Все это слабо укладывалось в голове. Человек почувствовал себя лишь пешкой в чужих махинациях. Том был прав?
– Нарги, он не обижал тебя? – змей потянулся к проводнице и нежно сжал ее ладонь пальцами. – Давайте прогуляемся. Нам необходимо обсудить…
«Надо было убить ее по дороге, а лучше, надругаться!» – Сойер фонтанировал эмоциями, забивая внимание Геккельберри.
– Именем Кето!.. – Ворвались светящиеся наги, сразу вставая в угрожающие боевые стойки, и, окружая присутствующих. – Мы объявляем тебе Наргориум! Ты никудышный правитель!
– Наргориум объявляют шестеро. – Спокойно возразил Тиу, рукой заводя девушку себе за спину, откуда она шмыгнула за белый свод. – А вас только пятеро.
«Подготовился! – Том не был удивлен. – А колечко советника тебе подсунул».
– Шестой убит, при не выясненных обстоятельствах. Мы берем его голос на свой хвост!.. И приговариваем тебя!
Взрыв прозвучал неожиданно. Юный трясущийся наг, стоящий позади обвинителя, не отличался такой выдержкой, его дикие глаза пульсировали, в такт бешеному пульсу. Он открыл огонь, трясущимся пальцем спустив пусковой крючок раньше, чем наступавшие объяснились. Лорика снесло взрывной волной. Лазерный луч скользнул в аккурат по рюкзаку, задев край взрывчатки. Нападавшие сами не предполагали такой волны, разметанные в разные стороны.
«Вставай! – знакомые руки в белом комбинезоне трясли контуженного человека. – Вставай, тряпка! У тебя здесь важное дело!». Фил разлепил кровавые глаза, не понимая, откуда здесь взялся Том и, главное, куда он уже делся?!
Гудящая голова никак не хотела совместить две трясущиеся красные картинки в одну ровную. В ушах была гнетущая тишина лопнувшей перепонки. Странно: как тогда он слышал Сойера? Лорик не желал дать конца регенерации, причиняя себе дополнительную боль и мучения. Счет пошел на секунды! Сейчас сюда вбегут новые заговорщики, убедившись в том, что застали правителя врасплох, да еще и с ранее не опознанным врагом-человеком.
Две Нарги вылезли из-за двойной побитой перегородки, наклонились, как двуглавый полуторагрудый змей-горыныч, глядя испуганными круглыми глазами… Лорик, кряхтя, собрал болтающуюся руку в мантию и заткнул кроваво-красный край за пояс. Наверное, он был мало похож на живого, раз девушка испуганно зажала рот. Тиу, закрытый от взрыва телом человека, пострадал чуть меньше. Посеченные ноги и живот – со стороны казались целыми, но сочащимися кровью, как сито.
«Знаю-знаю! Вот она! Новая кандидатура на фирменный эликсир «Живи вечно», агась?!» – голос тошнотой подкатил к саднящему горлу.
Глядя, как собственная кость торчит бежевым сучком из разодранной ноги, человек выругался. Идея переть с собой к врагу взрывчатку, а не прикопать ее где-то за границами лагеря, сейчас казалась абсурдной. С противным чавканьем, кость втянулась на место. Рецепторы боли заклинило, и часть чувств отключилась. Словно на чужих деревянных ходулях, глухо глядя на испуганную, но целую Нарги, Лорик подхватил одной, более целой рукой правителя и поплелся за проводницей, нещадно хромая. В белой, ставшей черно-красной после взрыва, стене что-то отъехало, и показался узкий ход. Перепонки щелкнули по одной, голова начала раскалываться, вместе со звуком.
«Так, я все продумал! Слышишь? Требуй у него реагент, в обмен на жизнь! Требуй. Это же клановая комната, мать их! По-любому, здесь. И бодренько смоемся!».
Треск проводов и начинающегося пожара. Сдержанный стон нага, перекинутого через плечо не самым удачным образом, охрипшая от крика и дыма девушка, стрекот лазерных вспышек за спиной – нападающие, расплющенные по полу и стенам, дождались подкрепления. С уверенным лязгом металла о предохранитель, створка закрылась. Послышался треск осыпающегося гороха. Это стрельба. Некстати включился вкусовой рецептор. Онемевший рот залило соком кровавого стейка из себя. Лорик сплюнул. Движение в заправленной мантии, словно хищные твари расхищают куски повкуснее – это правая раздробленная рука приходит в первоначальное состояние.
Еще одна заслонка. Хорошо, что Нарги в курсе тайных путей спасения! Повезло ж ему набрести прямо на подружку этого… горе-правителя! Лорик скосил мутный взгляд на висящее тело – Тиу стонал все тише. Нужна была остановка.
«Давай про реагент! А то сдохнет же раньше, чем скажет! Ты знаешь, как пытать того, кто, в принципе, уже не способен говорить? Знаешь?! Тогда, тряси и хватай!».
Третья перегородка, и, как по заказу, круглая белая комнатка с более подходящим светом. Фил уложил раненого на блестящий пол. Струи черной густой крови разводами указывали их путь от входа. Лорик проверил себя. Все, что должно было, уже заросло. Остатки комбинезона представляли жалкое зрелище, напоминая оборванные шорты с разной длиной штанин. Кровь была уже не его…
– Ты умираешь. – Констатировал Фил, поглядев на распухшие дыры в теле нага. Опыта оперировать таких существ у него не было. Но сомнений не возникало тоже.
– Я знаю. – Спокойно заверил правитель, его грудная клетка со свистом приподнималась и опускалась дергаными движениями.
«Сейчас умоюсь слезами! Какая милая подстроенная картина маслом! Благородный правитель свергнут, о, Неблагодарные, рыдайте в голос!».
– Ты подстроил это все, чтобы получить мою кровь? – всерьез спросил Лорик. В голове грохотал смех сумасшедшего, заглушая все остальные звуки. Это невероятно бесило. Лорик схватился за виски, раздирая кожу пальцами, не в силах это больше выносить.
– Как это все прекратить? Как?! Вы это слышите? Как убрать его из моей головы?! Как это вырвать?
– Что вырвать? – Нарги отшатнулась, схватившись за железный чемоданчик аптечки, выставляя находку, как щит.
– Это… чип в моей голове… там голос. Вероятно, приемник рации. Вытащите это из меня, срани ради!
– Надо будет записать речь для потомков. – Улыбнулся Тиу и махнул подруге не бояться. Вколи ему смесь конвенциальных нейролептиков, кто его знает, какой сработает.
Фил катался по полу, ощущая, как изо рта лезет горячая, разъедающая щеки и раны на висках пена, с противным запахом дурного сухпайка…
«Опозорился, так опозорился!» – завопил голос, разошедшийся на десятки и сотни голосов, перебивающих друг друга и создающих кромешный балаган. Уже невозможно было отделить один от другого. Вся эта какофония криков трясла человека, как электроток, поджаривая мозги. Укол был меньшей болью из испытанной.
Тишина упала на разум темным холодным пледом, отрезая чистый сконцентрированный мозг от панической атаки. Ясными голубыми глазами Лорик взглянул на белую стену каморки. Осознание волной нечеловеческой не вполне физической боли покатилось по ясному мышлению, корежа его.
– Сколько мне лет? – Глядя перед собой, механическим голосом спросил человек.
– Около четырех тысяч. – Свергнутый повелитель с помощью своей подруги подтаскивал ноги в регкапсулу. Стало понятно, почему он был так спокоен…
– Я прилетел сюда с неделю назад… ты встретил меня на территории резервации Енца и Дахати. Так? Не сходится.
– Знаешь, встретить тебя – это, все равно, что прокатиться на мамонте, если честно. Я всегда был мечтателем, белым ужом своего рода… учился на лекарское дело.
– Не могу свести хронологию, Тиу. Какая-то завеса! Что происходит?
– У нашего народа есть летописи. Не могу похвастаться, что читал их все, но листал по меткам. У меня есть весомое предположение. Нарги, покажи, пожалуйста. Да, ТУ самую запись.
Разум научился игнорировать звук опадающего гороха за дверью и громкие вызывающие крики со стуками. Бункер был достаточно укреплен от нападающих, спешить было некуда.
На экране была рубка. Наг, своими смешными миниатюрными пальцами, щупал такой знакомый экран и сверял координаты. «Планета обитаемого типа. Средняя орбитальная скорость 29,783 км/с, Экваториальный радиус 6378,1 км, водные ресурсы 1,39 млрд км3, притяжение до 9.832 м/с2. Температура от – 89 до + 60 галактических градусов. Естественных спутников нет. Пояс астероидов на высоте в 400 тысяч км. Приступаем к диагностике перед терроформированием…».
– А… Луна? Ее уже не стало, точно. Меня отправили с экспедицией на астероид Валхал-1, для сбора биологических данных о метеорите, что, предположительно, сбил Луну. Ученые разделились: многие не верили, что какой-либо объект мог раздробить микро-планету в один миг, не оставив следов. Уфологи кричали про инопланетян с лазерными установками. Маркетологи наживались на хайпе. Ученых отчитывали за простой. Космические станции оказались уничтожены, на первый рейс набирали тех, кого не жалко. Нас, слово белку и стрелку, закинули в шаттл, и мы взлетели.
– Сбили наши. Предварительно. Ваши циклы, приливы и отливы нам не подходили. Микрофлора была слишком кислой. А потом руководство осознало, что планета обитаема. Мы зависли, в ожидании бюрократических решений.
– Тем временем на астероиде начали умирать люди. Их вены вздувались, оплетая черной сеткой все видимые и невидимые части тела. Начиналась венозная недостаточность. Мы не могли найти ответа…
– Алогичный изотоп железа. Ваша форма жизни, основанная на трехвалентном варианте, который отличается стабильностью, не выделяя свободных ионов. Это соединение воспринималось иммунной системой, как родное, тем временем отравляя вас изнутри. Проблемы с кровью были первым шагом.
– Мы отправляли умерших в криокамеры. На их мертвых телах отсутствовали какие-либо следы повреждений. Они словно уснули. – Лорик говорил, прикрыв лицо руками, не хотелось показывать своих слез. Он вспоминал… – Земля отказалась принимать умерших. Они кричали нам о карантинной зоне и риске заражения… они не хотели помочь.
– Да, я знаю. Никто не хотел связываться с потенциальной опасностью, если бы не ты…
– Никто не мог понять, почему со мной все хорошо. Куча анализов, опросы, выяснения, еда, вода и сон под запись. Я спускался на поверхность, но единственный не умер. Меня посчитали незаразным, впустили в общий блок. А потом Эмбер… – Лорик не мог говорить спокойно, перемежая свою речь нечленораздельными рыданиями. – Эмбер… мы только поженились. Это было незаконно перед проектом, и мы даже не отмечали в карточке. И хотели стать родителями, когда вернемся. Кучка студентов-раздолбаев! Да мы, черт побери, все абсолютно верили, что вернемся! К чему этот глупый опрос?! Она была на втором месяце, когда заболела.
– Да, и Земля не помогла ей. Эмбер умерла. Ты помнишь?
Человек обвел каморку пьяным взглядом человека, потерявшего все. Умытое слезами кровавое лицо было жуткой маской его самого. Фосфоресцирующие глаза, не фокусируясь, остановились на стене.
– Я помню. Это было очень давно и совсем иначе. Отчего же в моей голове не сходится? Я сумел ей помочь?
– Ей нет. Но ты сможешь помочь тем людям, что добровольно подвергли себя заморозке до того, как заразиться. Ты помнишь?
– Смутно. Кажется, я укололся этим мхом и потом слизнул кровь… но моя форма сначала не была стабильной. Я терял память. Синдром «Золотой рыбки», так вроде?
– Немного не так. Твое сознание помутнилось от потери. Сколько лет ты висел там… и ты нашел нас первым! Ты увел у нас модуль! – наг заливисто расхохотался. – Прямо из-под носа! Твоя партизанская деятельность – один змеиный кошмар!
– Когда на Земле осознали, что я нашел подобие эликсира вечной жизни, они соизволили принять от меня «почту»! Ну, я им и отправил. Склянку моей драгоценной крови, а сверху смачный плевок!
– Ты всегда работал с цельным мхом. Остальные имели эссенции, экстракты и вытяжки с выжимками. Все шипы оставались на обработке у тебя. – Вставила Нарги, грустно глядя своими большими черными глазами, словно нарисованный змееподобный ангел.
– От моей крови пошло планетарное заражение. Они вскрыли образцы, уверенные в герметичности, а получили ряску в чистом виде!
– Поменявшееся магнитное поле изменило многое – отсутствие естественного спутника создало практически неуязвимого паразита.
– Разумного микро-паразита. – Поправил Лорик, все больше темнея, словно грозовая туча.
– Смерть родных окончательно подкосила тебя. И дальше ты сам сделал это…
– Вы сели на планете, загоняя детишек в резервации, а я приземлился на вашем модуле. Склеил из говна и палок вашим же ремботом.
– Неплохо так сел. Ваша планета всегда была защищена и не видима нам. Йонагуни – мало известный миру непосвященных. Город колыбель, затопленный океаном. Кому, как не новому бессмертному, в попытке утопиться и повредить себе голову – заплыть туда?
– Я не очень помню этот момент.
– Фил, погляди, наконец, в зеркало по-нормальному. Погляди. Ты очень хотел не жить, потеряв всех, и, осознав бесконечно кошмарную жизнь. Если человек чего-то хочет, то у него всегда получается, правда, не всегда – то самое.
Лорик посмотрел в экран предлагаемого ему планшетника. Камеры показывали его чуть сбоку и сзади, быстро освоившись с наведением. Лицо человека было озадаченным.
– Кто это сделал со мной? Я, что? Не человек?! – тишина повисла приговором. Наги, итак много открывшие сумасшедшему киборгу, не решались на откровенные выводы.
– Скучая по жене, ты собрал себе подружку. Мне кажется, ее разум вышел слишком гибок для программного.
– Это она нафаршировала мою голову?! – Лорик глядел горящими голубыми глазами, а сбоку в незатянутой еще ране светился биологический прозрачный резервуар с трубочками и явным присутствием металла.
– Она собрала воедино твои живые кусочки, не имеющие целого мозга и, возможно, заменила часть травмирующих воспоминаний.
– Убью! – Лорик вскочил, крутанув изображение на экране. Нарги дернулась к стене, пятясь, но человеку нужен был только скальпель. Чиркнув себя от уха до затылка, Фил увидел белеющую жизнью обычную кость вполне натурального черепа.
– Я человек?
– Почти.
– Я все понял. – В который раз, устало, сообщил незримому собеседнику Геккельберри Финн, мало представляя, как будет выполнять это поручение. В голове зрело два вполне осознанных плана. Первый гласил: «Если прокатит, то сделаю по-своему, как всегда!», а второй был менее оптимистичный и соглашался: «Если не прокатит, то нахрен оно сдалось!».
– Сделай в точности, как я сказал. – Повторил Том Сойер. – Слово в слово. И, поуверенней! Повтори.
– Я уже повторял. Могу запись им включить. Даже тебя лично.
– Нет. Меня не надо. – Звук почесываемого затылка. – Но мне повтори, а то, знаю я вас! Вдруг чего опять сломается в башке, и по дороге вылетит!
– Том. – Гек сделал тяжелую паузу пассивной агрессии. – Я понял и запомнил.
– Я жду. – Насилие продолжалось. Гек вздохнул: проще согласиться и повторить вслух.
– Древний народ нагов и уважаемый вожак, меня послали к Вам со стоящим деловым предложением. Вам необходимо предоставить мне хлор-аммониевый реагент…
– Нет. Я сказал: дословно!
– Подлые твари! В течение часа, выдать мне реагент, или вам всем кранты. И звук лимонада из трубочки. Его повторять?
– Не паясничай. Именно так и скажи, а то не воспримут всерьез. Можно еще взорвать им что-нить, поройся, мож,есть чего для бомбы.
– Хорошо тебе, ты в небе. А меня здесь прикопают, по-тихому, с твоими цитатами.
– Так в чем проблема? Взлетишь и хренушки! – Гек подавился водой из железной фляжки и закашлялся.
– С этим… маленький вопросец…
– Ты чо, ключ про… терял?! – Том взорвался ядреной бранью, из нее ни слова знакомого не проскочило.
– Ключ спрятан. Надежно. У Хлебного дерева… – Геккельберри прикусил губу, догадавшись, что обесточенный модуль не входил в план коварного погребения его на Земле.
– Хлебное, как же! Весьма наслышан о твоих интрижках, вот Эмбер-то не знает!
Лорик дернулся. В устах собрата его поведение звучало, как предательство. Он закрыл глаза: перед внутренним взором разлилась темная холодная ночь, замерзшая девушка-подросток, брошенная своим кланом, ее коротко стриженный затылок, такой беззащитный и нелепый. Холодный живот и ледяные тонкие пальцы. Сухие губы… тогда все это казалось таким необходимым и нормальным, а теперь звучало непростительным проступком.
– Не было никаких интрижек… – пробормотал Гек. Том только хмыкнул.
– Как же! Из всех копий, вероятно, ты будешь самой плодовитой. Пожалуй, стоит разрешить многоженство. Я бы посмотрел, как Эль будет пилить девочку по делу и без… хотя… я думаю, они объединятся и скорее, сожрут тебя вместе.
– Не надо об этом. – Проскулил Гек. Давай о реактиве. О нагах. О чем угодно… хм-м… откуда «наслышан»? – Тридцать второй ждал шебуршания, ухода от ответа или какого-то смущения и, уж точно, не ожидал спокойного и беззастенчивого ответа.
– Прямая трансляция, Фил. Со всех камер.
– Камер на мне? – посланный для разведки обстановки, Гек полез по всем карманам изодранного, знакомого до «больше некуда» комбинезона. Потом догадливо задрал голову… – Так какого хрена, Том?! Зачем я был нужен на Земле? Зачем это все?! – Он не нашел больше слов. Лишь зашвырнул красным булыжником в светящуюся точку и выдрал гарнитуру, опрокинув приемник, и, явно, сломав. Пиная все вокруг, Гек выплескивал все свои чувства и страхи наружу.
Он был ничтожной копией кого-то. Не единственной, а одной из тысяч. Копией бракованной и выгнанной «Томом Сойером» на планету. Наверное, не первым выгнанным, учитывая старика Семнадцатого. Тот, явно, был умнее, раз прожил так долго! Может, Гек мешался на астероиде, и его удалили сюда? А зачем тогда сеансы связи? Камеры… значит Тридцать второй в любой момент мог наблюдать что угодно, так по какой хрен, он отправил его сюда со своим ключом?
Голова лихорадочно соображала. Фил, спотыкаясь, побежал к обгоревшим останкам – ничего на шее трупа не обнаружив, вернулся в каморку. Простукал все стены и пол. Нашел оплавленный и какой-то помятый сейф. Снова сходил к старику. Вывернул карманы дурно пахнущих, еще до запекания в стадии жаркого, штанов. Обычный сейфовый, на замусоленном шнурке, звякнул о стеклянные осколки. Упав на колени, Лорик проехался к железяке. Заело. Из перчатки выехала трубочка масленки. Со скрежетом, ключ провернулся в плоской изломанной линии скважины. За дверкой оказались стройные рядочки миниатюрных фигурок с тремя рожками. Вот оранжевый чудик сидит за компьютерным блоком, вот за рулем красной машинки с ракетным двигателем, вот красит гараж, вот красуется передатчиком, а тут в его руках ключи от квадратика многомодульного жилого дома… плюнув со злости себе прямо под ноги, Фил потянулся к нижней полке, где валялась какая-то грязная замасленная тряпка и обомлел!
Несмотря на пятно от его собственной масленки, в руке была подлинная мантия нага! Не это ли настоящее сокровище тайника, замаскированное дребеденью на верхней полке? Старик, явно, был не дурак. Сграбастав чудиков в мешок, Лорик нашел маленькую дверцу в простенке сейфа. Вынув полку целиком, он понял, что она полая внутри и засыпана весьма конкретным и понятным содержимым! Тридцать второй и тут знал больше: этого действительно хватило бы, чтобы взорвать весь обозримый посещенный лагерь нагов.
Человек ухмыльнулся. В нем родилась удивительная идея. Он сгрузил взрывчатку-полку в заплечный мешок, убедился, что ключа от неба там точно не спрятано, а значит, его старику не давали. Вернулся к птерозавру. Часы включили красный круг-мишень: Лорик искал устройства слежения. По нулям. Что ж, они знали, какой набор инструментов имеет его первая, (тьфу, да и только!), версия. Фил забрался на шею динозавра и скинул железный намордник. Тьма дикого зрачка, в обрамлении золотой радужки, посмотрела на человека изучающе. Поковыряв седло, Лорик смог скрутить его, оставив лишь два штыря, вмонтированных прямо в скелет ящера.
– Сомневаюсь, дружок, что на этом все… – покачал головой наездник, лишивший себя всех удобств передвижения. – Придется высадиться подальше и двинуться пешком.
«Думаешь, они этого не предвидели?!» – спросил сам себя, с интонацией Тридцать второго… злая отмашка в ответ пустоте.
В споре со своими эмоциями, Фил не заметил, как солнце давно перевалило за полдень, и сейчас слепило его ярким закатным лучом в лицо. Желудок обиженно заурчал. Фил вернулся в каморку, в поисках еды. Квадратный железный люк, хранил ежедневные следы, разительно отличавшие его от других пыльных уголков жилища.Человек поежился от нехорошего чувства, осознав, как автоматически заворачивает к морозильной камере.
Схватившись за прямоугольную приваренную ручку, Лорик спустился вниз. Нервно сграбастав штук шесть упаковок сухпайка, он поднялся, боясь, то ли сам себя, то ли копий себя – что захлопнут его здесь, в вечной мерзлоте, еще живого! Боялся сам стать тем, мертвым хозяином берлоги… горелка подпалила дурно пахнущую упаковку и края заледенелой еды. Птерозавр многозначно поглядел на глупого человека, но от угощения не отказался. По-быстрому запихав безвкусное месиво себе в глотку, Фил приказал ему взлетать, двигаясь дальше на юг. По расчетам, следующий шестигранник нагского лагеря должен был появиться через полчаса быстрого лета…
«Как предсказуемо… – в наушнике Том, ковыряющий в зубах. – Мог бы хоть поесть с толком». Снять шлем и выдернуть все провода, оторвав свое «Я» от «Изначального раума». Почему-то, Геку всегда казалось, что Том был самым первым – уж больно много всего знает, увереннее держится, ведет себя нагло, по-хозяйски… хотелось сделать что-то, действительно значащее, без его указки. Шлем, ставший пустой защитой от ветра вернулся на голову.
Приземлившись в траве, Лорик дал птерозавру еще один пакет оттаявшей в подмышке еды. Зверь дружественно боднул его локоть. Фил на пару мгновений застыл. Дурные немые мысли сковали его сознание.
Это ли его жизнь? Он обретает друзей и близких, он обещает любовь и брак, собирается стать отцом, заводит себе рыбку… и при этом всем, он вечно один. Как там Олиси Эмбер? Небо высокое и полное облаков, совсем не видно ни астероида, ни блестящего ртутной каплей на склоне космомодуля. Все ли с ними хорошо? Стоило ли оставлять их с этим типом, возможно, давно свихнувшимся маньяком или убийцей? Что он замышляет? Как там Сван? И куда она, на самом деле, убежала?
«Я ВСЁ СЛЫШУ» – погасший наушник моргнул и снова уверенно показал красный маячок работы. Фил дернулся, как от удара током, и швырнул уже ставший ненужным шлем. В конце концов, он сделает так, как сделает. Без этого сумасшедшего!
Вечная динамика снова выжимает нас из нашего сознания. Мы помним только то, что сию секунду занимает вечно встревоженный ум, забывая о тех, кто, казалось бы, неизменно ждет нас дома. Или не ждет вообще. Все ли с ними хорошо?
Фил прижал ладонь к груди, чуя легкий щелчок прогнувшейся фотографии – его и Эмбер. Его ли? Да без разницы! Тепло ощутимой волной разлилось по грудной клетке, давая сил на предстоящую авантюру. Шрам, по-прежнему, украшал запястье, а значит, он это он!
Лорик пробежался по пригорку, разрывая подошвой спутанные стебли засохших трав. Резко бросился на живот, распознав по звуку шаги. Лагерь был куда ближе, чем он думал – за маскировочной голограммой шли дежурные охранники. Человек тихо, помня о зверином чутком слухе, достал свою мантию. Накинув ее на плечи, он шмыгнул зажелезную колонну, подпиравшую навес. Еще два шага, забыв даже о дыхании. А потом резким прыжком за внешнее кольцо блокпоста, через пластиковый забор и в поселение. Никаких сирен или датчиков движения! Видимо, наги надеялись на свою маскировку. Либо Фил попал сюда не с парадного входа…
«Как же! За дураков их держишь?» – звук раздался в голове, пальцы затряслись со злости. Внутренний чип?! Что за дрянь происходит?! Нужно как-то сосредоточиться на деле…
Человек плотнее натянул свой капюшон. Он спешно пересек пару гладких белых улиц, пробежался наискось через площадку, чтобы лучше затеряться в полисе. Жилища нагов представляли собой соединенные ячейки с общими стенами и крышами, а улицы были скругленными, словно ложбинки одного цельного организма. Лорик заглянул в блестящее стекло ячейки, змеи, совсем по-человечьи, садились за стол и собирались кушать. На скатерти стояли плоские тарелки и цилиндрические стаканы. Ужин, почти как на его модуле. Да и стены… и убранство! Не было никаких сомнений, кто стоял за масштабным экспериментом его клонирования. Но затем они взяли и обо всем забыли?! Что-то не вяжется!
«Заманивают. Ты иди-иди, зря я, что ли, тебя сюда отправил!».
Фил проскользнул дальше, в поисках центральной площади. Ни одной живой души. Все, словно по приказу, садились ужинать, в домиках-комнатках, за своими круглыми окошками, не глядя на улицу, будто заведенные роботы.
«Трам-пам-пам, мы милые-милые змейки… посмотри на нас… бла-бла-бла…» – голос нервировал пророческими настроениями.
На площади было что-то наподобие кафе. Эта ячейка была украшена округлыми красными символами, и двери были в два-три раза шире. Человек запнулся, разглядывая незнакомый язык, и на звук показалась утонченная серо-голубая мордочка с кристально-синими глазами. Фил отметил, что с такой змейкой он точно мог бы подружиться– уж больно человеческое удивленно-детское выражение было в ее чертах. Подружиться, и опять оставить позади… вздохнул человек и грубо схватил девицу за плечо, вымещая злость и напряжение.
«Девка подставная! Ее надо убить. Сам понимаешь, не маленький!» – голос приказывал категорично, доводя до головной боли.
– Мне нужно в контрольный пункт! – Сказал Филсуровее, чем ожидал от себя. Змейка безропотно кивнула, запахнув на себе одеяние, и повела, кроткой покорной походкой.
Лорик, молча, шел за пленницей, что вела его через одну каморку, в подвал, потом через сад и снова через какое-то подземелье, заросшее корнями, а потом вывела прямо к залу совещаний, («Ну, заманила – так заманила!»). Там было многонажно. Пятеро в синих мантиях уходили, хмуро сжав бровные дуги, символы на их лицах горели огнем. Лорик, было, дернулся к ним, полагая в них верхушку клана, но пленница покачала головой и повела налево. Там еще было несколько нагов. Один, в красной мантии, на повышенных тонах что-то вещал невысокому змею, в такой же серой мантии, как и Лорик. Серый стоял спиной и шебуршал пальцами по экрану.
– Корабли сыплются, господин. Едва ли наберется с десяток целых жилых массивов, чтобы подняться. Я приказал провинциям приступить к ремонту. Вреххшмахпередает ужасные потери по потомству. 99 процентов кладки уничтожено людьми и клонами.
– Я понял вас. – Серая мантия повернулась, и показалось гладкое лицо правителя. Он поглядел прямо на Лорика, будто в самую душу, и сообщил всеобщему пространству. – Значит иначе не вышло.
«Тварь!» – озвучил свои мысли голос.
Как устроен человек? Если ему дать свободу, то он, в любом случае, захочет проверить ее границы. Наги не указали направления разрешенного полета, более того, не указали срока возвращения. Создавалось ощущение мнимой свободы, как на модуле… как у кучек людей, живущих порознь, и даже не знающих, сколько их.
Лорик жаждал убежать за грань того, что они рассчитывали показать. Выведенный птерозавр смотрел на восток, где светлое ласковое солнце подсвечивало еще темное небо. Он выбрал обратное западное направление и решил лететь так далеко, как успеет, чтобы составить свое непредвзятое незамутненное мнение. Может, птерозавр запрограммирован лететь по определенному маршруту? Фил сделал несколько кругов в одну сторону, оглядывая мир на предмет хлебного дерева, и пару кругов в другую, убедившись, что предоставлен сам себе, и что ничего похожего не найдет, астронавт решил лететь дальше. Сомнительно, что расчетливые наги не запрятали все, что только могут запрятать так глубоко, как только могли, а значит, придется отлететь за грань дозволенного и там зарыться поглубже.
Что он искал? Воображение рисовало монументальные постройки неведомой древнейшей цивилизации. Пирамиды где-то ждали своего первооткрывателя, нечитанные иероглифы огромных стен дворцов, мегалиты, с отпечатками огромных ступней, каменные люди, в сотню метров, подпиравшие небо макушкой. Или следы жуткой войны, разрушенные корабли, кости чужих и наших, бластеры и остаточная омега-радиация… запястье показывало норму.
Отросший подбородок терся о воротник, от неспешно сменявшихся пейзажей и плавных махов крыльев хотелось спать. Тем временем сердце колотилось быстро и дергано: «Успеть-успеть-успеть! Скорее!» – стучало в висках. Словно, пропусти он хоть минуту от этой жуткой гонки – так и не смог бы зайти за грань.
Пятно появилось внезапно, сначала мозг даже не понял, что нашел. На блестящей куче, похожей на развалины какой-нибудь ледяной кометы, горящей в свете полуденного солнца, возвышался странный серый объект. Лорик усилием воли сбросил с себя сонное оцепенение. Он приказал птерозавру сесть рядом с громадиной. Пока не думая об обратной дороге, Лорик просто кинул поводья и побежал к объекту. Запнувшись, он с опаской поглядел на блестящие осколки, прорезавшие ботинок сбоку от большого пальца. Хмыкнув, Фил полез дальше. Приближаясь, он все больше понимал, что это изваяние человека. Голова гордым обломком глядела вдаль, правая рука была слегка отведена, оканчиваясь обрубком кисти, а вторая, целая, была прижата к бедру и осталась почти целой. Вся статуя была сильно порушена природой, крошась в руках, и, осыпаясь мелкими гранулами, похожими на серый песок. Лорик схватил пару крупинок и сунул в анализатор, ожидая радостных новостей о времени создания и материалах. За статуей, немного справа оказался подземный ход. «Может, это гробница?» – человек, на всякий случай, достал газовую горелку и подкрутил до портативного огнемета.
– Есть кто-нибудь? – не раздумывая, прокричал Фил. Пару минут не было никакого ответа. Лишь камушки шелохнулись совсем близко и опасливо затихли. – Я пришел с миром!
Очередь световых, распарывающих пространство и камень, выстрелов прошла в ладони от его носа. Лорик нырнул за полуразрушенную колонну, до костей расцарапав колено.
– Костюмчик попортил. Ну, что творишь?! – извлекая стекляшку, почти смеясь, буркнул астронавт, представляя еще одного ребенка-аборигена. Но за поваленными блоками метнулась седая голова с черными прожилками не выцветших прядей. Старик!
– Это мой дом и он занят! – в паузы меж стрельбы сообщил жилец. – Твой номер?!
– Две тройки. – Лорик откашлялся от каменной и стеклянной пыли, царапавшей горло. Браслет прислал данные обработки. С камнем не было ничего общего. Цемент и бетон! Возраст примерно до четырех с половиной. Ну, постройка не такая древняя, но Фила вполне устраивала.
Старик, особенно качественно покрошив укрытие незваного гостя, и, не услышав никаких звуков, решительно двинулся к нему – добивать. Его злое лицо наклонилось над заляпанным собственной кровью и осколками, Лориком, а руки сдавили липкое скользкое горло. Старик был невменяем: один глаз был белый, а второй смотрел с нечеловеческой яростью. Вероятно, пушка на его пояснице разрядилась. Фил попытался скинуть сумасшедшего ногой, но никак не получалось. Седой поглядел на досадливые конечности, второй рукой примеряясь к большому камню. Но прямо на него смотрело дуло портативной горелки…
– Один семь… – Лорик, шатаясь, прошел дальше, поглаживая горячую черную эмблему – все, что оставалось на лохмотьях старика от его собственного штатного костюма. Он был здесь давно. Теперь его нет. Астронавт прошел еще пару шагов, и его вывернуло. Убивать себя – это поистине неприятное занятие.
На карачках, изляпанной кровью и сажей, рукой он на что-то наткнулся. Прямоугольное и истлевшее, оно рассыпалось, прилипая к ладони. Больше всего находка была похожа на пластиковую фотографию в ламинате с декоративной рамкой, в форме смешных динозавров. Рамка осталась крошками на развалинах пола, а на фотографии почти ничего не удавалось рассмотреть. Бледно-голубая краска, тысячелетиями выцветала и не хотела делиться своим страшным секретом. Лорик отщипнул кусочек и сунул в анализатор. Часы практически мгновенно пикнули, показывая бисфенол и свинец, предлагая выкинуть опасную находку и продезинфицировать руки. Особенно не надеясь, Фил зажег горелку повторно, не поворачивая в сторону предмета. Фотография ожила, окрасившись от тепла, и показала то, чем была данная постройка много лет назад. Фил присел, силы нервно утекали от него по ногам в землю… в полуразрушенный потолок смотрел с фотографии оранжевый человечек, с тремя аляповатыми антеннами, и, перетянутый, словно сосиска из воздушных шаров, он заманивал посетителей второй рукой, два пальца из которой были оттопырены и указывали на вход. Табличка гласила «Торгово-развлекательный центр ЦФО».
Тошнота комом подкатывала к горлу, а в животе закололо так, что Фил сложился пополам. Он, Лорик, не человек, и даже не единственный клон человека. Они не в первые, почти толпами, спускались на Землю. Нашу Землю! И пытались здесь выжить. Местные считают их мусором, что не имеет ценности, отходом эксперимента, а заныкаться куда-нибудь и прожить жизнь – чтобы быть убитым всего лишь новой версией себя… свеженькой… из-под печатного станка… чем он особенный? В чем была его миссия?!
Шуршание не сразу прорвалось в сознание подавленного человека. Сначала оно было хаотическим и коротким, затем стало назойливее и четче, напоминая искаженный голос. Фил, болтая обессиленными руками, поднялся и прошел вглубь бывшего «ЦФО» – там, явно из подручных средств, в подсобке располагалось «гнездо» покойного Семнадцатого. Звук радио шел оттуда. Металлические двери не имели ни ручки, ни кнопки и Лорик некоторое время копошился, в поиске проводов. Замкнув их, он попал в каморку. Другой, явно, был коллекционер: здесь располагались разные фигурки, картинки и аппараты. Рация стояла на полу в самом углу. Подключив свою гарнитуру, Фил услышал знакомый голос.
– Геккельберри! Ге-ек! Геккельберри Финн! Жду ответа! Прием!
– Привет, Том! – уставшим голосом ответил Тридцать третий.
– Вот так и знал! Я тут нервничаю и на ушах стою, а он даже и не думал про сеанс связи!.. – бурчание было таким уютным и немного успокаивало. Гек сполз вниз по стене, запрокидывая голову, и, прикрыв глаза. – Ты, вообще, меня слышишь?..
– Слышу, – сказал Лорик. Стекло тонко подзынькивало каждым кусочком о железную полку, выводимое заживающей кожей…
Опухшие веки не хотели открываться. Рука потерла их и упала обратно. Теплый плед синего стандартного цвета. Новый комплект – еще пахнет герметичной упаковкой. Такой еле ощутимый аромат. Системе не объяснишь. Пальцы, словно окоченевшие за ночь, гнуться не хотели, забыв, как сокращаются мышцы. Лорик потянулся. Запястье показывало 4:58. Бело-серая каюта. Белый форменный костюм лежит рядом на стуле.
– Олис! Что это за шутки?! – Фил вскочил, нащупывая выключатель в обычном месте. Глаза ослепли на пару секунд. Он снова кинулся на кровать, ощупывая девять нацарапанных черточек за ней. Их не было! Ощущение потери, огромной потери – неужели последний месяц был всего лишь сном?! Навеянным какой-нибудь наркотической дрянью, подмешанной в еду?
Дверь отъехала с привычным звуком, вместо Олис впуская в каюту смутно знакомого нага в светло-сером одеянии. Капюшон был настолько глубоко надет, что лица не было видно. Вся мантия была размера на три больше, чем у всех виденных ранее, что смутило. Не было видно никаких опознавательных знаков: ни отметин, ни лица, ни пола, ни возраста. Наг остановился очень плавно, не отходя далеко от дверей.
Лорик радостно вздохнул, осознавая, что каюта не является модулем, и это не Олис. Продолжая улыбаться, он стал спокойно одеваться, держа руки на виду. Наг молча ждал. Сначала астронавт осознал, что костюм не новый, каким его встречало утро «дома». Его почистили, даже не разоружив и не изъяв всех опасных в умелых руках инструментов. Нож оплавленной ручкой скользнул по ладони. На груди были шершавые царапины от самой первой встречи со скалами. Кожа радовалась, ощущая эти особые отметины. Потому что Лорик индивидуален. Сам. Один. Не просто часть из той сотни, что перевыпускаются, по мере износа. Он теперь не просто Филипп Лорик. Он Геккельберри Финн «с пивом», как назвал его Тридцать второй.
Наг дождался готовности человека и молча указал рукавом куда следовать. Они вышли из каюты в переговорную. Хозяин жилья двигался вперед слишком плавно, словно не было у него ног, которые нужно переставлять. Ростом он был куда меньше остальных пяти, что ждали, расположившись в синих мягких креслах.
Круглая переговорная была рассчитана на компанию не более десяти персон и имела одну зеркальную стену. «На нас смотрят из-за стекла» – осознал человек. Он держался расслабленно и спокойно. Ну, вот и создатели, судя по обустройству. Предстоит крупный отчет.
– Ваше имя. – Слева наг поднялся на ноги, в его руках обнаружился планшет.
– Геккельберри Финн. – Вполне серьезно ответил человек.
– Номер вашего модуля. – Раздражаясь, спросил змей. Но приведший его сюда, в котором Лорик заподозрил главу клана, опустил рукав на руку стоящего, призывая к спокойствию.
– Две тройки.
– Причина появления в инкубационной зоне.
– Мои друзья были в опасности. Энц выставил их перед вами, как коров на убой.
– Двое из них живы. – Позволил себе реплику приведший.
– Что вы планируете сделать с ними? – Лорик вскинул голову, глядя на зеркало. Теперь от его поступков зависела жизнь двух детей. И он предполагал шантаж.
– Ничего особенного. Отправим в другой человеческий лагерь, раз здесь они не прижились.
– Есть другие резервации людей? – Фил удивился.
– Да, каждая пасется на своей территории и живет отдельно, не предполагая о существовании других.
– Везде дети? – Лорик не ждал ответа. В его голове все сложилось в систему. Людей, как заповедных местных зверюшек, сохраняют и берегут, защищая даже друг от друга.
– Да, везде дети.
– Флоранды заразили их?
– Эта планета была заражена до колонизации. Мы лишь частично повлияли.
– Спасибо. – Совершенно серьезно сказал человек и повернулся к нагу в широкой мантии. Наг неохотно двинулся к нему и некоторое время молчал. Левый снова задал вопрос.
– Какие взаимоотношения у вас с вышеназванным Энцем? Кем вы приходитесь в его лагере?
– Досадной неприятностью. – Лорик ответил лишь на вторую часть, по-прежнему смотря на «Главного». Тогда тот снял капюшон, обнажив лицо в серебристых символах, перечеркнутое неопластиковыми черточками синих швов. Левая рука была в полупрозрачном фиксаторе. Мантия упала, показав, что высокий и сильный наг сидит в лечебном кресле, оберегая также зафиксированные нижние конечности. Его белая кожа была вся посечена, а руки и лицо хранили собранные по кусочкам символы, вытатуированные заново на месте разрывов. Лорик серьезно кивнул, уважая силу воина иной расы. – Вы здесь главный?
– Нет. Но я управляю на данный момент. Это первый случай в совместной истории, когда организованная группа людей покусилась на инкубационную зону. Из трех десятков яиц в живых остался лишь один эмбрион. В данный момент мы выбираем, как реагировать.
– Эмбрион остался потому, что я отсек скорлупу в безопасном месте. Отряд счел яйцо ликвидированным.
– Да, мы видели запись. Потому вы еще стоите здесь. – Пауза. Человек должен осознать и испугаться, но Лорик не чувствует себя виноватым. – Что привело вас под купол, Геккельберри?
– Я изучаю планету. Изучаю местные условия обитания и обитателей, порядки и опасности. Смотрю, пригодна ли планета для жизни людей.
Двое нагов фыркнули, прикрыв клыкастый рот рукавом. Белый наг недовольно оглянулся на них.
– Мы проведем тебе небольшую экскурсию. Чтобы ты лично смог сделать соответствующие выводы.
Лорик кивнул и вышел из переговорной вслед за лечебным креслом.
Бело-серые коридоры стандартной окраски были точно такими же, как оформление модуля. Лорик еще раз утвердился во мнении, что весь эксперимент с клонированием – дело рук этой расы. Почему же они не поместили яйца в самом охраняемом защищенном отсеке? Может, нужно было солнце? Особые условия открытой среды? Раздумья отвлекли от дороги, и Фил запнулся за корень. Наги внимательно наблюдали, не стремясь помочь. Фил помахал им и двинулся дальше. Кое-где коридоры имели потрепанный вид, сюда протискивались ветки растений, и в трещинах виднелась мокрая земля. Вероятно, супер-цивилизацию тоже потрепало время…
Двор представлял собой открытое истоптанное пространство. Сильно пахло продуктами жизнедеятельности и препаратами очистки. К своему удивлению, Лорик увидел загоны с более высокими крышами, замаскированными под своды скалы. В них виднелись кожистые длинные хвосты. Серебристый наг двигался по направлению к ним.
– Видишь, к чему привела блокада? – с серьезным видом указал на животных зафиксированной рукой главный. И, было на что посмотреть!
Длинный хвост серо-болотного цвета, оканчивающийся бурым листовидным копьем из кожи и кости, уходил в крепкий жилистый круп. Из загонов виднелись цепкие, бугрящиеся мышцами лапы с четырьмя черными ужасающими когтями. Двое нагов вывели тварь, предназначавшуюся Лорику. Она двигалась на четырех конечностях: сложенные вверх кожистые крылья имели на нижнем углу четыре пальца с когтями. На, почти бакланьей морде существа были надеты сплошные очки, зацепленные за высокий затылочный рог. Наги крикнули твари, и она опустила свое крыло, словно трап. На спине, на жестком креплении, вероятно, ввинченном прямо в кости, возвышалось седло.
– Он захочет меня убить? – скептически спросил Лорик, взбираясь по пружинящему крылу, чуя каждый вдох твари, как сильную качку. Наги, что выводили птерозавра отрицательно махнули.
– Верни нам крылья. – Сказали они, почему-то не смотря на тварь. – Он верит, что ты это можешь. Иначе бы тебя тут не было.
В другом мире, может быть, я бы очнулся в полной боевой готовности, с бодростью в кармане. Но нынче, с четверть часа, выбираясь наружу по оплавленным скалам, и, разгребая особо мешающие камни, затем, маскируя выжженный вход парой здоровых колючих кустов, которые пришлось пересаживать походной лопаткой, размером с детский совок… я сильно устал.
Тепловизор показывал с дюжину теплых целей к юго-западу от меня. Передвигаясь короткими сутулыми перебежками по каменистой острой местности, задохнулся минут за пять. К таким марш-броскам меня модульная космическая жизнь не готовила! Опаленные легкие, горло и носоглотку жгло, еще при выходе в оплавленной пещере, сейчас отказывались поглощать воздух в необходимых объемах, опухая. Привалился к большому камню, похожему то ли на шар, то ли на плохо очерченный череп, закрыл воспаленные глаза, замедляя дыхание. Организм начал свою уже привычную работу, включая спешную регенерацию. Сначала легкие сжало, словно стальным обручем, затем внутри разлилась приятная пощипывающая прохлада. Расслабил глаза, позволяя векам чуть подрагивать. Обожженные ладони баюкали в руках черное табельное второго поколения. Как им пользоваться я еще не знал, да и, сомнительно, что где-нибудь на курке не стоит скрытая игла с анализатором ДНК хозяина. Игрушка для маскарада, не более. ТИу знал, что мне дает.
Черный костюм сидел на мне куда хуже, чем на киборгах Энца: широкая по природе грудная клетка и мускулатурный корсет ребер никак не убрались бы в бронежилет этих худых и резких, как роботы, существ. Да и преподносить мне весь костюм, включая бронник, наг не собирался. Поэтому, спрятавшись за камнем, я и не думалприближаться к людям, понимая, что внешний стандартный комбинезон, надетый на голое тело, выдаст меня, если не сразу, то при беглом взоре среди рядов клонов второго поколения.
Веселее было со шлемом. Черный шаройд на моей голове не имел внешних увечий, но явно был выведен из строя. Либо обесточен, либо раскодирован. Вероятно, новенькие бойцы получают команды бегущей строкой, имподсвечивают цели, когда передают голосовое меню и своего персонального Энца в каждой ушной раковине. Я, в отличие от них, был глух и слеп, что тоже понимал. Но, может быть, это и к лучшему: не будут отвлекать и закрывать обзор, шлем не выдаст нежелательных действий с моей стороны.
Горло опало, избавляясь от лишней опухлости и, наконец, позволило нормально дышать. Воздух хлынул в меня, опьяняя и радуя сердце. Я высунул свой черный проточереп из-за камня и онемел: правильные округлые холмы, которые я вначале не разглядел, стояли на поляне ровными рядами. Вокруг, подпирая небо, высился прозрачный чуть флюоресцирующий полог, выполненный в виде светящихся бело-голубым шестиугольников-сот.
Когда я пересек его стены и почему не заметил? Возможно, полог работает на удержание, не причиняя первоначального вреда существам, случайно пересекшим его. Взгляд выцепил среди равномерно покачивающихся высоких трав и чуть пожухлых от солнца кустов неподвижно замершие фигуры. Серо-коричневые капюшоны маскировали охранников, позволяя им мимикрировать под окружающий ландшафт. Охранники полусидели-полулежали, вперив обеспокоенные взгляды куда-то справа от меня.
Когда догадался повернуть свой шлем в том направлении, то было уже, мягко говоря, поздно. Отряд Энца выполнял необходимые действия, расположившись структурированной кучкой в метре от меня. Три черных клона устанавливали систему зеркал, ловя слегка жужжащие электричеством нити-лучи, и, перенаправляя на соседние ячейки вверх. Готовили отход.
Внезапно на поляну выгнали пленных. Люди Дахати, держащие в ободранных руках по сухой палке, вышли, нелепо озираясь. Зеленая льняная одежда, босые ноги, следы побоев. Наги переглянулись. Из них вышел доброволец. Его одежда была белоснежной, а на лбу горели серебряные символы. Вероятно, предводитель отряда. Еще теплилась слабая надежда, что люди и нелюди поймут обреченность друг друга и отставят кровопролитие…
Дахати толкнула вперед Турса и Совеллу. Два худых высоких подростка встали, крепко сжав палки. Наг покачал головой и что-то прошипел. Лорик решил, что предупреждение. Но остальные охранники в одну секунду рассредоточились по территории и пропали из виду. Вероятно, Энц решил, что глупая бойня позволит ему убить двух зайцев: избавиться от аутсайдеров и отвлечь охрану. Но наги, словно ожившие скалистые духи, стали появляться то тут, то там и выдирать клонов, без единого звука. Слабое шуршание агонизирующего черного и еле слышный треск разряда. Молния, морской звездочкой шаряшая вокруг, и,стреляющая разрядами во все, что ответит на электро-магнитный импульс. Я задумался. Второе поколение, явно, умеет регенерировать. Я бы с ними не справился голыми руками. Как с ними справляются? Ответ пришел раньше, чем я ожидал.
Пока мой взгляд исследовал всю картину, находясь практически между двух отрядов, сзади подкрался неприятель. В шлем впился черный металлический паук, обжигая током шею и голову. Пока я дергался, поминая всю нажью родню, капюшон достал какое-то колющее оружие. Это было похоже на четырехгранный кортик с острым концом и без всякой заточки. Клинок вибрировал. Мне показалось, сквозь слезы и судороги бьющегося тела, что металл был живым и стремился не уколоть меня, а скорее проникнуть и рассыпаться, или даже облепить, словно непроницаемая корка. Мозг судорожно соображал все сразу. От слабых мест черных, до хищной ухмылки безжалостного врага и того, чем мне самому грозит такой удар.
Положение спас сам Энц. Он, словно лесной эльф,приземлился на верхушку яйца, за которым я прятался. Тонкая бледная рука свернула шею нага, как карточный домик и хлопнула по моему шлему, сдирая паука. Из-под забрала текла белая пена, обжигая мое содранное горло. Голова кружилась, выхватывая лишь крохи реальности. Шлепок Энца что-то сотворил, потому что мир внезапно стал ярким, четким и полупрозрачным. Я видел людей, что замерли, словно парализованные. Видел, как Дахативыставила вперед детскую маленькую ручку и что-то шипела. Пока их никто не убил. Оставшиеся черные не отвлекались на обзор общей ситуации – каждый был занят своим делом. Я, с удивлением, осознал, что вижу сквозь скорлупу, и, отчего-то знаю, какие яйца необходимы для употребления в пищу.
Клоны достали аппаратуру, блестящие щупальца-шланги прилипали к выбранным яйцам, прорезали дыру, и деликатесная субстанция начинала всасываться в заплечный отсек. Видимо, там создавалось какое-то давление, потому что от одного яйца клон шел к следующему и манипуляции повторялись.
Энц приложил свою ладонь к лобовому стеклу отвлекшегося недобитого меня. За ухом кольнуло. Вероятно, инъекция чего-то бодрящего и стимулирующего, потому как в голове поднялась волна тошноты и внемозговой дикой ярости.
– Можешь двигаться? – задумчиво осведомился главный, который меня совсем недавно пытался убить собственными руками в общем зале. Молча киваю. Энцзадумчиво отпускает шлем и машет мне в сторону других каменных округлых холмов, в которых я осознаю яйца в пищу негодные. Не узнал? Сомневается? Там уже есть практически развитые особи нагов. Еще не вылупились. Я выбираю самое крупное и достаю из потайного отсека на запястье свой клинок. Кнопка затачивания, и лезвие, невидимое сверху, озаряется молекулярной вспышкой. Рывком срезаю треть боковой стенки окаменелого яйца. Энцтакже внезапно и неуловимо ускользает налаживать следующего бойца, корчащегося в электро-магнитнойловушке. Я гляжу, как он поднимает в руках трещащий от высокого напряжения шлем, отделенный от шеи клона и становится похож на жесткого светлого бога. Он уже не следит за мной, и я прячусь за вскрытым яйцом. Внутри скорлупы, во влажной полупрозрачной вакуоли, чуть шевелится будущий ребенок, не задетый мной. Если никто не заметит его сейчас, то он сможет выжить.
Не знаю, откуда во мне жалость к чужакам. Может, влияние Тиу, а, может, нежелание убивать существ, еще не рожденных и уязвимых. Невинную будущую жизнь. Снимаю шлем, чтобы не быть замеченным. Светло-серая грязь быстро приходит на помощь, смешиваясь с яичной субстанцией, размазанной по земле, покрывая моеваляющееся тело и голову.
Черные малочисленны. Половина оставшихся хватает куски своих собратьев, по приказу Энца. Его взгляд ищет меня. Странную диковину, работающую после сбоя, и не находит. Ему некогда. Руки светящегося хозяина марионеток порхают, указывая цели. На бока целых яиц бросили что-то липкое, похожее на комья глины.
Мне не до скорлупы и эмбрионов, я ищу глазами Дахати и остальных детей и не нахожу. Капитан наговлежит на земле, глядя светло-серыми, практически белыми глазами в небо. Вертикальные зрачки превратились в тончайшую черную полоску. В его ребрах торчит обломок палки, проткнувший легкое насквозь и приковавший к земле.
Раздается взрыв. Все округлые холмики лопаются. Хруст защитной скорлупы и брызги нечеловеческой крови. Меня рвет. Кажется, контузило. Яйцо рядом со мной – единственное не было взорвано. Но я вижу, как вакуоль окрашивается десятком красных пятен, где осколки проткнули еще не вылупившееся нежное тельце.
Я пытаюсь кричать от злости и непонимания, но беззвучный крик оборачивается предсмертным хрипом. Во мне столько посеченной плоти, что дрыгаться и дрыгаться, пока регенерация все это переварит. Практически на костях, упрямо ползу к центру бывшего купола, в поисках хоть кого-нибудь из моего отряда. Дети. Неужели, их тоже посекло? Скорлупа и слизь разъедают предплечья. Ног не чувствую, но надеюсь, что они еще болтаются там, где-то позади.
Подминаю слезящееся заляпанное лицо к небу и пытаюсь понять, где был центр разрушенного купола. Внезапно пальцы касаются чего-то мягкого и красного. С трудом сжимаю кулак и понимаю, что это волосы маленькой седой девочки. Все, что от нее осталось рядом с неопознаваемым кроваво-костным месивом…
– Заче-е-е-ем?! – хриплю я, кажется, все-таки сдвинувшись психикой от увиденного. В этом крике все мое непонимание и злость. Зачем убивать своих?! Зачем брать в пищу сознательную расу?! Зачем убивать все, что не годится в пищу?!.
Кажется, в грудной клетке хватает острых обломков, они начинают колоть все и разом. Теряя сознание от боли, я вижу, как появляются другие наги. Женщины рыдают, беззвучно крича. Мужчины молча открывают рты и тычут вменя ногами. Или я уже ничего не слышу? Точно не чувствую. Темнота и обнимающая меня со всех сторон матушка-кровавая Земля.
Голова саднила в области виска, гудя, как пустой пчелиный улей. Шея неприятно похрустывала. В затылке началось неприятное покалывание, словно случайно прилипший горчичник разогревал плохо синхронизирующиеся части одного тела.
Внезапные открытия продолжались. Вода ушла из кабины, не полностью, но полностью пропало все электричество. Вынутый аккумулятор не показывал ничего, даже красной лампочки.
Фил нащупал сцепку ремней и, не с первого раза, смог их открыть. Ноги коснулись воды. Красный рычаг. Давить до изнеможения – нет электрического усилителя, чисто механика. И вот, наконец, зеленоватая жидкость убегает через шесть водостоков, расположенных через равное расстояние в полу вымершей кабины. Это даже красиво…
Фил прислушался, кроме крови, бьющей в уши, как гул от морских волн, не было слышно ничего. Неужели, Сван не пытается его вытащить из этого обесточенного гробика своим телескопическим веслом? Действительно, тишина…
Под ногами внезапно что-то проскользнуло. Оцепенение сковало руки и ноги. Мужчина явно видел что-то темное, коричневое, или даже черное, что большой змеей проползло между его подошв, коснувшись осклизлым боком, и скрылось под приборной панелью, нависающей, словно рукотворная пещера.
Преодолевая отяжеляющий страх, Фил согнул несговорчивую спину. Мрак железного саркофага, подсвеченного только сложной системой стекол и зеркальных металлических поверхностей, стал куда гуще. Лорик потянулся правой рукой к набедренной сумке и чиркнул искру – кислородная горелка вспыхнула, освещая оскаленную зубастую пасть с мелкими выпученными золотыми глазами, и тут же погасла. Человек, напротив лица которого «улыбнулся» страшный монстр, мгновенно запрыгнул на стул, словно девица, увидевшая мышь. Вероятно, это и спасло его жизнь!
Внезапный разряд пощипал ступню, стоявшую в мокром ботинке на искусственной коже сидения. Разряд в полторы тысячи Вольт костюм частично пропускал. Желтые ноздри твари широко раздувались без воды, круглая морда умудрялась с пола смотреть на Лорика круглыми злыми глазами, будто сверху вниз. Нижняя челюсть практически метровой твари была выдвинута в надменном выражении, разевая острые зубы в устрашающей ухмылке. Вот уж, странное место! Рыба и животные плавают кверху пузом, а угри живут в самом центре и прекрасно себя чувствуют! Фил вздрогнул, заподозрив еще одно разумное существо в своем незваном модульном госте, но, все же, спустя пару минут наблюдений, откинул эту идею. Четыре пятых тела этого существа занимает электросистема, сомнительно, что они смогли развиться, как наги.
Взгляд обвел кабину в поисках орудий. Нижние лампочки аккумуляторов светились красным! Разряд помог стартануть разряженные в ноль энергоемкости – какая удача!
– Ты стал причиной падения, дружок? – риторически спросил Фил, подгибая под себя ноги, и, поднимаясь на своем кресле. Сверху были закрытые ящики с запасными деталями и парой плат. Поглядев, с надеждой, вниз, астронавт убедился, что существо не собирается скоро помереть из-за ушедшей воды, да и шипение не становится более мирным. Угорь негодовал, что чужак побеспокоил его в новообретенном доме, и стремился отстоять свое. Руки дернули дверцу, вторую, но все было заперто. Выругавшись, Фил вспомнил, что напутственный подарочек Сойера остался у Сван на груди – уж очень понравился ей этот гравированный кружок. Значит, не природа виновна в падении. Попыхтев, и, перекодировав часы, мужчина, наконец, изготовил отмычку. Дверцы откинулись, там нашлось необходимое. Голова лихорадочно соображала, как изготовить из палки, ротора и аккумулятора подобие копья, для сбора электричества. Устройство должно было менять полюса, в зависимости от того, в какую часть тела угря попадет. Спереди заряд должен быть положительный, а сзади отрицательный. Проколупавшись еще минут пять, и, обнаружив-таки нано-изоленту в самом дальнем углу, Фил стал заматывать свой посох, сделанный из внутренней антенны. Его очень беспокоило, что Сван еще не подала весточки снаружи. Могла бы хоть постучать по корпусу…
Толчок в морду вышел неуклюжим и слабым, угорь выпучил мелкие черные глазки в желтом окаймлении еще больше, и обиженно разинул пасть. Короткая вспышка, и на аккумуляторе загорелись три зеленые из пяти. Рядом с полом проснулись, зашуршали, черные ящики – вероятно, корпус умного модуля тоже не упустил электричества.
Фил снова потянулся к угрю посохом, но тварь стала вертеться, показывая свой гибкий хвост. Не уверенный в том, что смена разряда прокатит, человек вынул пластиковую защиту с приборной панели и попытался слегка зажать змеюку, пока тычет ей в морду своим «копьем» с кисточкой провода на конце. Разряд! Искры посыпались. Аккумулятор зарядился целиком. Часть электричества ушла в пол.
– Очень надеюсь, что ты все потратил, дружок… – Фил аккуратно спустил одну ногу. Угорь взвился и лягнул его хвостом. Остаточный разряд вышел совсем небольшим, но босому человеку хватило бы! Костюм обиженно пиликнул, сообщая о превышении заряда внутренней батареи, и самопроизвольно включил музыку. Мужчина выругался, долго отыскивая в часах подразлел с плеером в фоновом режиме.
– Ну, что? – спустя время, подмигнул зубастику Фил. – Сейчас организуем тебе аквариум. Он снял крышку с оперативных плат, проверив вентиляторы на предмет ржавчины, и залил полученную емкость питьевой водой. Хоть воды там было, от силы, сантиметров пять, Лорик рискнул схватить извивающееся, тоже невменяемое от пережитого, существо поперек хребта и, практически, уронить в эту чашку. Угорь зло посмотрел из квадратной посудины и свернулся тремя колечками, одно в другом, явно намереваясь выжить и отомстить наглецу.
– Сейчас немного оглядимся, и все будет. – Пообещал новый хозяин питомца. Рация не работала. Тепловизор не показывал рядом ни одной живой души, размером с бойкую девушку, на расстоянии полусотни метров. – Сбежала, зар-раз-за… хлебное древо искать! – выругался Лорик, но на сердце полегчало: не зашиб ее, при взлете, и сам не ударил в грязь лицом при зрителях. Авось, выкрутимся!
Сканер чудил: «Вонючка» давала сильнейшие электро-магнитные помехи, а выше двух метров небо было словно затянуто непроглядной паутиной – Земля была под защитой этого странного механизма, и, явно туда еще придется нырнуть, да не раз! Геолокация, с кучей помех, показывала четырехгранную пирамиду, находящуюся в центре озера «Вонючки», уходящую на сотни метров вниз. А с юга виднелась горная гряда с давно и прочно обрушенной пещерой. Поднимать модуль повторно Лорик не собирался, а потому, его надо было замаскировать, чтобы он не достался аборигенам.
Лазер никак не желал вбивать двойку. Клавиша запала и проскакивала трижды, но упорный человек все равно обрисовал системе в цифрах, какую хочет дыру, где и какой глубины. Красная световая сеть показалась из круглого отверстия модуля, по обе стороны которого бывший веселенький владелец пририсовал две фигуристые ляшки… и расплавила камни за пару секунд. Лава потекла, уступая желанию человека. Клубы едкого дыма оседали, стелясь по земле. Осталось только втиснуться…
Лорик аккуратно завел маневренный, попытался настроить высоту в двадцать сантиметров, но система никак не хотела использовать дополнительный двигатель, как основной. Сопло заскрежетало по камню и отвалилось, дав широкое пламя – человек резко хлопнул по рукояти, вырубая, к черту, пока модуль не взлетел на высоту гибели электрики. В результате, корпус брюхом погладил шершавую скалу, влетая в дыру, как ребенок на санках! Сверху застучали булыжники, привалив семьдесят два процента входа. Дверка закрылась!
Тепловизор ослеп, показывая всю, еще теплую, гору, как кусок живого организма. Лорик осмелился распахнуть люк. Тут было неплохо: свет попадал через узкое конусообразное отверстие в середину «зала», позволяя разжечь костерок. Плотные скалы по периметру давали защиту. А в дальнем углу тихо журчало не затронутое лазером нутро пещеры. Пролезший под уступом мужчина увидел струю, бьющую из трещины в стене. Вода была ледяной, пресной и пахла свежестью. В приятной полутьме образовалось десяти-двенадцати метровое озерцо, поросшее фиолетовыми водорослями, похожими на пещерную ламинарию, какой-то непуганый двойной хвостик плеснул в темноте. Рыбка!
– Дружочек, я нашел нам новый дом, – деловито тащил емкость с угрем, запинающийся за шероховатости астронавт. – Я, правда, тоже думал, что погощу всего пару дней, но, видимо мы с тобой тут задержимся…
Браслет пиликнул, показывая тепловые цели в полусотне метров за стеной пещеры. Кучное скопление никуда не двигалось, вероятно, облюбовав еще одну природную нишу, образовавшуюся при сходе ледника к северному полюсу миллионы лет назад. Скорее всего, спят, или молятся… Лорик, вооружившись бинокуляром и вражеским шлемом второго поколения, пошел осматривать свою территорию и таинственных неподвижных тепликов.
– Не поминай лихом, лапунь! – ухмыльнулся Фил, оглядываясь на «домашнего» угря; его мало заботило, что у «лапуни» нет лап, главное, что хвостом махнул на прощение – словно удачи пожелал.