Рритам перехватила Фаррама в таком месте, куда даже Владыка ходит без свиты. Торопливо отставила в сторону ведро, швабру и вежливо поклонилась, скрестив руки и положив ладони на плечи. Фаррам насторожился. С давних пор Рритам обладала правом входить в его покои в любое время дня и ночи. А браться за швабру ей — надзирающей за рабынями Дворца — и вовсе не по чину. Значит, дело серьезно.
— Что тебя беспокоит, милая Рритам? — Владыка приобнял ее за талию,
— Владыка, я даже не знаю с чего начать. С тобой хочет… Очень
хочет поговорить Патарр. Молю тебя, не откажи ей.
— Кто такая Патарр?
— Она была рабыней-танцовщицей. Такая вся черная, с белой полоской вдоль живота. Ты дал ей волю и щедро наградил, — Рритам смутилась, но тут же взяла себя в руки. — Это было больше десяти лет назад. Сейчас она живет в городе, содержит на паях гостиницу с рестораном.
— Хорошо, милая Рритам. Приведи ее ко мне.
— Владыка… Лучше у меня…
Фаррам долго и задумчиво разглядывал Рритам, склонив голову к плечу. Женщина терялась все больше и больше.
— Ты умница, милая Рритам, — очнулся, наконец, Владыка. И первым вышел из туалета. Рритам засеменила следом. У двери в покои семейства Трруда Фаррам остановился, огляделся и пропустил женщину вперед. Перед тем, как войти, еще раз стрельнул взглядом в обе стороны по коридору.
Женщина, сидевшая на подушках у низкого столика с яствами, испуганно вскочила. Серебряный кубок со звоном покатился по полу.
— Здравствуй, Патарр, ты по-прежнему стройна и прекрасна, — узнал танцовщицу Фаррам. Когда-то за танец страсти перед гостями он дал ей свободу. Патарр так разогрела их, что переговоры прошли легко и просто.
— Рабыня благодарит Владыку, что он снизошел к ее мольбам, — женщина хотела броситься к его ногам, но Фаррам остановил ее.
— Брось, Патарр. Ты давно уже не рабыня. Так, что ты хотела мне
поведать?
— Владыка, перед тобой я всегда рабыня. Молю простить, что отнимаю твое драгоценное время, но только ты можешь дать совет глупой рабыне. Моему сыну уже десять лет. И он все настойчивее расспрашивает, кто его отец? Мне надо что-то ему сказать, иначе он начнет выяснять сам. А с тех пор, как в городе началось… Я боюсь за него и не знаю, что делать.
— Твой сын?
— Да, Владыка. Все думают, что его отец — мой компаньон. Но
мальчик-то видит, что я никого не подпускаю к себе. После той волшебной ночи…
— Ты хочешь сказать…
— Да, мой Повелитель. Рабыня блюдет себя в чистоте. Никто, ни один мужчина… Только мой Повелитель… А когда Повелитель увидел, что рабыня понесла под сердцем, дал ей свободу и щедро наградил… Нет слов, чтоб описать благодарность рабыни!
— Значит, нашему сыну уже десять лет, и ты готова поклясться перед собранием старейшин, что ни одного мужчины, кроме меня, в твоей постели не было? — с каменным лицом поинтересовался Фаррам.
Раскатистый смех Владыки разносился по коридорам Дворца. Стражники вытягивались в струнку и с удивленной улыбкой провожали взглядом широко шагающего Фаррама, обнимающего за талии двух торопливо семенящих женщин черного окраса. Чем они могли так развеселить Владыку? А, впрочем, не важно. Важно, что Владыка весел. А когда он весел, во Дворце всем хорошо.
У людей есть выражение: «жить как на седьмом небе». Вот на нем я и живу! Через день вижусь с папой. А могла бы и каждый, но надо же папе высыпаться иногда. Это потому что я летаю во Дворец каждую ночь. Ну, не совсем ночь. После отбоя забираю Марра и его приятеля и везу к нам. А к побудке обязана привезти назад. Такая договоренность с начальством.
Парни по три часа сидят под шлемом. Я обучилась на оператора
ментозаписи, Марта погоняла меня на наших, теперь могу ее замещать. Ночью аппаратура в полном моем распоряжении. Все хорошо, только сплю урывками. Сажаю приятеля Марра под шлем, ставлю будильник на два с половиной часа — и давлю храпака. Когда будильник будит, звоню Марру, отрываю его от Татаки и сажаю под шлем. Еще два с половиной часа сна. Потом выключаю аппаратуру, укладываю парней в своей комнате — и спешу под бок хозяину.
Утром отвожу парней в казарму. Иногда на граве, но чаще на байке. Выкидываю из багажника НЗ, оставляю только двухлитровую бутылку воды, и байк отлично поднимает нас троих. Индикатор перегрузки даже в красную зону не заходит.
Хозяин ворчит, но пока не ругается. Скоро мальчики перейдут к
обучению, тогда сеансы будут не чаще раза в неделю, и ночи будут
принадлежать хозяину.
— Ррумиу, девочка моя! — получаю очередной шлепок по попе, — Хочу говорить с твоим риммом.
Через ошейник выясняю у Стаса, где хозяин. И передаю сообщение для него. Профессор серьезен, но явно в хорошем настроении. Вообще, девочки еще в первый день предупредили, чтоб не боялась его. По попе шлепает, но слишком стар для искусства переплетения ног. На шлепках все и заканчивается.
— Подготовительный период завершен. Настало время испытания. Нужны добровольцы, — заявляет профессор хозяину.
— Это опасно?
— Как и любое новое дело. Теоретически безопасность полная, на практике случается всякое.
— Ну да, практику мы с Миу испытали, — кивает своим мыслям хозяин.
— Миу, составь список стариков, потом возьми Линду для авторитета и проведи разъяснительную работу с контингентом. Если будут задержки, доклад мне сразу. Задача ясна?
— Сделаю! — ударяю кулаком в грудь. — Уважаемый профессор, отдохни стражу, я уже занимаюсь твоим делом.
Совсем древних стариков в оазисе осталось двое. И три старухи. Наверно, лучше с этой пятерки и начать. Если не подойдут, дам список пожилых. Их тоже пятеро. Для начала распечатаю досье и представлю на выбор профессору.
Профессор изучил досье очень внимательно. И отложил в сторону те пять, что я положила первыми.
— Я не умею оживлять трупы.
Марта не раз говорила, что врачи циничны и жестоки. Но чтоб так прямо…
— Только никудышние лекари боятся трудных задач! — ну кто меня за язык тянул? Наверно, это от хронического недосыпа. Профессор отодвинул досье и уставился на меня так, словно в первый раз увидел.
— А знаешь, голубушка, ты права! В условиях примитивной цивилизации биологический возраст может резко отличаться от физического. Я беру всю группу!
— Профессор, я горжусь вами!
Это не я сказала. Это Линда за моей спиной. Я только глазами
хлопала. Совсем не слышала, как она подошла.
Собрать «пенсионеров» в одно место оказалось не так-то просто. Прав был хозяин, только авторитет Линды помог.
— Я собрала вас здесь чтоб ознакомить с волей Владыки, — начала она.
— У нас есть поговорка: «Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет». Так вот, Владыка желает, чтоб вы жили долго и умерли здоровенькими. Но Марта не раз жаловалась Владыке, что многих из вас мучают старческие болячки. Марта — отличный воин и великолепно врачует раны. Хвост пришить или отрубленную руку — для нее обычное дело. Но старческие болезни она лечить не умеет. Не ее это. Поэтому Владыка выписал к нам лучшего лекаря по старческим болезням. Вы все знаете, что лекарь с помощниками уже здесь, и молодые строители обустроили ему лечебницу. Теперь он будет лечить вас. Вопросы есть?
Зря Линда заикнулась о вопросах. Пенсионеры удивленно переглянулись.
— Уважаемая госпожа, мы очень признательны Владыке за заботу, — взял слово самый авторитетный. — Но разве можно вылечить старость? Мы рождаемся и умираем по воле звезд.
Линда остановила его жестом.
— У нас есть поговорка: «На звезды надейся, но сарфаха привязывай!» Хотите вы, или нет, но раз лекарь приехал, он будет вас лечить. Такова воля Владыки.
— Но у нас нет денег, чтоб заплатить за лечение.
— О деньгах не думайте. Лекарю платит Владыка. Кто придумал, тот и платит, так ведь? И чего вы боитесь? Не хотите вновь стать бодрыми? Не хотите забыть, что такое боли в суставах?
Очень скоро пенсионеры согласились на обследование. Я привела профессора, показала его помощницам, как управлять антигравитационным креслом. Это кресло вроде того, в котором ездил мой папа, пока лечился. Мухтар изготовил его по просьбе Линды. Наша с Линдой работа на этом закончилась. Но мы еще немного постояли, послушали. Профессор на незнакомом языке сказал ассистентам, что ни с одним из пациентов работать
нельзя. Такие запущенные случаи им даже не снились. Сначала — курс общей терапии.
— Ты знаешь латынь? — изумилась Линда, когда я перевела ей.
— Ошейник знает.
И мы обе похихикали.
Прошло две недели. Все пациенты профессора стали выглядеть заметно бодрее. Двое из группы пожилых отказались от палок. А старики из другой группы, которые дальше ста шагов от палаток не отходили, вдруг отправились осматривать пастбище. Обошли весь оазис и сцепились с Бугрром, что и как нужно сажать.
Но профессор заявил хозяину, что даже не начинал еще работать. Для начала нужно восстановить здоровье, а потом уже браться за старость.
Я рассказала обо всем отцу. Он прилетел с визитом, со всеми
побеседовал, а потом… прислал архивариуса! Теперь у профессора на одного пациента больше. Утром Ррада привозит деда, вечером увозит. И мы с ней видимся каждый день! А еще я сажаю архивариуса под шлем. Только не на три часа, а на час. Выдержать три часа ему тяжело.
Все было бы очень хорошо, но позавчера я нахулиганила, и теперь все очень плохо. Ррада предупредила, что папа был в страшном гневе. Даже не знаю, что делать. Может, попросить хозяина поговорить с папой? А если папа опять велит выпороть меня? Хозяину будет неудобно.
— Что грустишь? — Линда села рядом со мной, воткнула трость в песок. Я ей покаялась.
— Да, подруга, залетела ты… С послами это неудачно вышло. Слушай, не торопись отцу на глаза попадаться. Может, рассосется?
Я только тяжело вздохнула и прижала уши.
— Тогда я зову Марту. Две головы хорошо, а три — лучше.
Марта и две ассистентки профессора играли в пляжный волейбол против девушек из стройотряда. Я бы не решилась ее отвлечь, но Линда заявила, что дело ждать не может. И вызвала ее через Стаса, через имплант. Марта замерла, пропустив мяч. Что-то переспросила. А потом попросила Татаку занять ее место на поле. Татака натянула перчатки с обрезанными пальцами и выбежала на поле.
— Мар, извини, что мы тебя отозвали. Миу в беде, — начала Линда.
— А, ерунда. Все равно мы проигрываем. Так в чем дело?
— Миу нельзя во Дворце появляться. Хотя бы три дня. А надо вечером за Марром лететь.
— Так ты слетай. Или я слетаю.
— Слетать я могу. Но надо как-то на Владыку воздействовать. А то пошлет Миу на конюшню, десяток плетей получать. Она же во Дворце рабыней считается.
— За такое десять плетей — мало, — прошептала я. — Там
дипломатический скандал получился… Я не хотела…
В носу предательски защипало.
— Стоп, девочки! Введите меня в курс дела. Что вы натворили?
— На словах это не передать. Идите ко мне — покажу, — произнес
ошейник голосом Стаса. Видимо, не только я услышала, потому что Марта с Линдой тоже встрепенулись. Мы вскочили и быстрым шагом направились в Железный дом.
— Для начала — пара вводных слов, — начал Стас, когда мы сели перед экраном в аналитическом центре. — Вы слышали, что Миу организовала зал с привидениями во Дворце? Было это еще во времена бунта. Привидения должны были пугать бунтарей. Но те оказались не из пугливых. С тех пор зал привидений стал достопримечательностью Дворца. И так продолжалось больше
полугода. Но Миу решила доработать свой ужастик. И доработала…
— Я только хотела изучить компьютерную голографию, — всхлипнула я. — Чтоб перед папой похвастаться.
— Миу заменила голозапись четырех танцующих дев на новую, — продолжил Стас. — Владыка об этом не знал, и вчера ночью привел в зал дипломатов.
С этими словами Стас пустил запись. Я увидела, как в танцевальный зал вошел папа, и широким жестом пригласил четырех послов. Это были послы с западного архипелага. Не везет — так не везет!
Если пройти в центр зала, можно увидеть танец четырех призрачных гурий.
Один из послов осторожно двинулся вперед. Но не к центру зала, а вдоль стены. Как только пересек невидимый луч, моя система включилась. И в полумраке начала проявляться куча золотых монет. На исходной голограмме это была куча песка, но я наложила текстуру. Пол в центре зала тоже стал покрываться слоем золотых монет. Хозяин рассказывал, что земные драконы любят золото. И варвары любят золото. Когда голограмма
достигла максимальной плотности, посол попытался поднять ближайшую золотую монетку. Она сверкала как маленькое солнышко.
Я сильно удивилась бы, если б он сумел ее поднять. Но он так
увлекся, что не заметил, как в центре зала проявился песчаный дракон. Цвет дракона я не меняла. Туловище тоже не меняла. Только шею и голову. Отбелила зубы, убрала из пасти резиновые сапоги, но добавила длинные реснички. Получилась симпатичная девушка-дракон. Программа анимации простейшая. Драконочка поднимает голову, широко зевает, открывает глаза, поворачивает голову в сторону двери, машет ресничками. Дальше — то же в
обратном порядке. Отворачивается, закрывает глаза, зевает, опускает голову на пол и медленно исчезает, словно растворяется в воздухе. А вслед за драконочкой исчезают и золотые монеты. Ничего страшного, правда ведь?
Но варвар решил иначе. Когда он отвлекся от монеты и заметил
разинувшего пасть дракона, то выхватил меч и со всей силы рубанул голограмму по шее. Можно догадаться, чем это кончилось. Попортил мечом паркет и покатился по полу. Хорошо, что ноги себе не отрубил.
Другие послы, увидев, что он исчез в голограмме, выхватили оружие и бросились на дракона. При этом вопили дикими голосами. Варвары — они варвары и есть! Ну и чем все кончилось? Образовалась куча-мала. Хорошо, что не поранили друг друга. Предусмотрительные оказались — кольчуги под одежду надели.
На вопли набежали стражники с факелами. И что увидели? Четыре посла с оружием в руках барахтаются на полу. Голограмма к тому времени побледнела и почти исчезла. Стражники решили, что отец раскидал послов голыми руками, и в два вздоха скрутили всех четверых.
— Такие дела, — произнес Стас.
— И что такого? Ну, опростоволосились ребята. Извиниться, дать
богатые подарки и замять эту историю, — предложила Марта. — Изготовим простенькую ювелирку с золотом и бриллиантами. Нам не трудно, а парням будет приятно. Миу отвезет во Дворец… Что не так?
— Они — послы. Явились во Дворец с оружием и в кольчугах. У себя на родине они за меньшее послам головы рубят.
— Так вот где собака порылась! Что с ними сделали? — осознала Марта всю глубину моей печали.
— Пока — ничего. Сидят в камерах для ВИП-персон, ждут суда.
— Мальчики, девочки, надо гасить инцидент. Идеи есть?
— Есть, но бредовая, — подняла руку Линда. — А давайте этой ночью им еще раз покажем дракона. От начала и до конца. Пусть они увидят, что дракон не кусается. Потом стражники вернут им оружие и отпустят на все четыре стороны.
— Просто так отпускать нельзя. Надо устроить попойку для снятия стресса, — скорректировала план Марта.
— Этого мало. Пусть служанки, которые приносят узникам еду,
расскажут им по секрету, что завтра их отпустят. Что ночью им покажут, что дракон не кусается. А за решеткой они сидят за то, что принесли оружие во Дворец тайком, а не открыто, — продолжила Линда.
— Неожиданный поворот, но может получиться, — хмыкнул Стас и набрал номер папиной звонилки.
— Здравствуй, уважаемый! Это говорит Стас по важному и срочному делу. Не отвлекаю ли я тебя от неотложных дел?
Папа по моим рассказам хорошо представлял, какой важный пост занимает Стас. Поэтому тут же покинул присутственный зал и уединился в комнате напротив, поставив двух стражников у двери. Мы слышали все, что он говорил, потому что Стас включил свою звонилку на громкую связь. Говорили долго. Не сразу, но папа согласился с планом. Обсудили все детали, даже окрас рабынь, которые «сольют» варварам информацию. Рабыни должны быть не рыжие, и ни в коем случае не серые. Только черные!
Под конец папа стал называть Стаса не «уважаемый», а «мой друг». И это очень хорошо!
А я поняла, что просто не осознавала той беды, в которую ввергла папу. Но самое удивительное, что вновь увидела, какая действенная система взаимовыручки у иноземцев. Прошлый раз они за полдня поняли, что Татака смертельно больна, и выяснили, чем, и как лечить. В этот раз спасли меня и моего отца. Все видела, слышала, сама была в центре событий, но так и
не поняла, как у них это получается? Как бы, само собой…
Во Дворце все прошло так, как задумывалось. Рабыни предупредили послов, что скоро Владыка их отпустит, но перед этим вновь покажет дракона. Что бояться дракона не надо. Что потом будет пир. Варвары вели себя спокойно и с достоинством.
Неожиданностью стал только отряд поддержки в пятнадцать клинков, прискакавший ночью выяснить, что случилось с послами. Пир к тому времени был в разгаре, послы наклюкались до потери речи, и папа решил, что не будет большой беды, если «спасателей» тоже пригласить за стол. Командир “спасателей» решил, что пир идет второй день, успокоился и присоединился к пиру.
Утром страдающие от похмелья варвары отбыли из Дворца в Столицу. А наставники школы гвардии, составлявшие им компанию на пиру, узнали, что такое антиал. Шурртх скормил им весь запас, и заказал мне еще упаковку.
Хозяину все-таки надоело, что я каждую ночь сплю урывками, а потом полдня клюю носом и засыпаю на ходу. Он вызвал Марту, Линду и меня и велел организовать работу со шлемом круглосуточно, в три смены. Для чего обучить работе со шлемом еще двоих. Марта предложила Амарру и одного из оболтусов.
Оболтуса хозяин отверг. Багирру, кормилицу и Татаку — тоже. У него на Багирру уже есть планы. Но согласился подождать, пока обучится Ррушан. Теперь за сутки под шлемом будут сидеть восемь прраттов. И еще четыре успеют пройти сеанс обучения.
Еще сообщил Линде, что Ктарр больше не хочет быть учителем. Его стройка затянула. У него грандиозные планы — мечтает построить Дворец Науки, который затмит красотой и размерами папин Дворец. В котором будет четыре этажа, электричество, вода, туалеты как в Железном доме и даже лифт!
Линда взглянула на свою планшетку и сказала, что кандидатуры
учителей есть. А вот учеников мало, и все разновозрастные.
Тут нас прервала делегация строителей. Наших, не иноземцев. Они заявили, ненавязчиво так, что могли бы отделать изнутри все дома так же, как иноземцы отделали первые два этажа водокачки. Им не сложно. Но материалов, которые привезли иноземцы, не хватит даже на последний этаж водокачки.
Хозяин рассмеялся и сказал, что намек понял. Только они, строители, должны составить заявку. На русском языке, по всем правилам бюрократической науки. Тогда он поставит на ней визу, что не возражает, а Мухтар отправит на Землю. Но чтоб на быструю доставку не надеялись. Специальный корабль он заказывать не будет, а попутные здесь пролетают редко. Строители обрадовались и побежали выяснять, как выглядит заявка, и кто умеет ее составлять.
— Включите в нее новый бульдозер! — крикнул им вслед хозяин.
Гуляем по берегу Крратерра. Хозяин опять снял с меня слинг и надел на себя. Щекочет пальцем животик нашему сыну. Тот пытается поймать палец и весело фыркает. А у меня не выходит из головы визит строителей. Горожан среди строителей не было. Селяне всегда жили большими семьями в своих домах рядом со своим полем. А теперь они хотят жить по несколько семей
в большом доме. Вдали от поля. И поле это не чье-нибудь, а общее. Они отказываются от старой жизни. Они пашут поля трактором. Они не могут без вечернего кино. Татака говорила, если я прикрою вечерний кинозал, она первая бунтовать начнет.
— Хозяин, мне тревожно. Что дальше будет?
— Ты же не хуже меня знаешь.
— Нет. Я не об этом. Уклад нашей жизни меняется. В оазисе мы живем совсем не так, как раньше. Я тревожусь, что мы потеряем себя прежних. Раньше не замечала, потому что жила во Дворце. А там свой уклад. А теперь
вижу…
Замолчала на половине предложения, но хозяин меня понял.
— Миу, все зависит от того, лучше или хуже мы станем жить. Ты как думаешь?
— Лучше, наверно.
— Наверно?
— Мы, прратты, стали жить почти как вы, люди. Но ты говорил, что в вашем мире что-то плохо. Что он перестал быть настоящим. Мне страшно, что если мы пойдем по вашему пути, наш мир тоже перестанет быть настоящим.
— Умница, — хозяин свободной рукой покрепче прижал меня к своему боку и чмокнул в нос. — Ты абсолютно правильно боишься.
Вот чего я никак не ожидала. Хотела муркнуть — а тут словно
подавилась.
— Вся беда в том, Миу, что ты права по всем пунктам. Много раз в человеческой истории новая культура сменяла старую. Бывало, от старой не оставалось и следа. Это очень болезненный процесс для того поколения, на которое пришлась смена эпох. Горько смотреть, как рвутся твои корни. Но если ничего не будет меняться, не наступит будущее. Готовься к тому, Миу, что твой старый мир будет заменен новым. Мы — то самое поколение,
которому предстоит жить в эпоху перемен.
И нашим путем идти — не лучший вариант. Жить в мире, где людей программируют как киберов… — хозяин замолчал и потряс головой.
— Хозяин! Я думала, ты подскажешь, как жить.
— Подсказать могу. Искать свой путь.
— Но мы сейчас идем твоим путем.
— И что мы делаем на этом пути?
— Ты хочешь обучить всех высоким наукам. Ты хочешь, чтоб мой папа жил долго.
— … И тоже изучил высокие науки. Как ты.
— Папа будет прилетать к нам в оазис каждый день? Но ему надо
управлять провинцией!
— Правильно. Он занятый человек. Когда получим второй шлем, сначала установим его во Дворце и прогоним через обследование всех соратников твоего папы. Потом обучим.
— А если они не захотят? А если папа испугается, что шлем научит их чему-то плохому?
— Мы поручим это кому-то, кому твой папа безоговорочно доверяет. Кто проверит каждую базу, и уберет из нее все, что может навредить праттам. Поручим эту работу самому верному соратнику Владыки.
— Дяде Трруду? Таррксу?
— Не-а, — усмехнулся хозяин. И поймал губами мое ухо. — Кому-то маленькому, рыженькому и очень симпатичному.
— Нашему сы… Ты меня имеешь в виду??? Но… Саркофаг… Дети… У нас к тому времени будет три малыша на руках!
— Да, без няньки точно не обойтись, — улыбнулся хозяин. — Ты пока присмотри кандидатуры. Торопиться не надо, но не забывай.
Я чуть на песок не села. А потом взяла — и села! Хозяин опустился рядом со мной.
— Так нельзя! Влад, ты словно в холодную воду меня бросил. А я
плавать не умею. Утону, если не поможешь.
В первый раз так напористо с хозяином говорю. Потому что в очередной раз почва из-под ног ушла.
— Ничего не изменилось, моя хорошая. Мы пока только готовим
платформу для построения светлого будущего. Расширяем оазис, обучаем всех, и — особенно — детей. Строим университет и укрепляем государство. И — стратегическая задача на ближайшее будущее — постараемся уравнять в правах рыжих и серых. Но скоро именно ты будешь решать, что из культуры вашего мира взять в будущее, а что лучше похоронить навсегда. ты станешь
хранителем этого мира.
Ничего себе! Я стану хранителем мира… Жила себе спокойно и
счастливо. Зачем только затеяла этот разговор?..
— Не забывай, о чем мы сегодня говорили. Обещаешь?
Да я скорей умру и воскресну, чем забуду. Муркнула и потерлась о плечо хозяина. А он погладил меня нежно.
Я стану хранителем мира…
Время еще есть.
Профессор сегодня заявил, что из всех стариков на самом деле старым является только архивариус. Остальные только притворяются старыми. В действительности они не старые, а запустившие свое здоровье лоботрясы. Их даже лечить не хочется. Если им плевать на свое здоровье, то почему кто-то другой должен о нем заботиться?
Я пристроилась к профессору сбоку, и, пока он прогуливался по берегу озера, поведала ему о коварном плане главы Службы оросительных каналов. Увлеклась, не заметила, как он меня под руку взял. Так и гуляли под руку туда-сюда. Пусть от хозяина попадет, но убедила этого древнего сухомора, что селяне не виноваты. Некогда им было о здоровье заботиться.
А вернулась домой покормить маленького — и чуть в голос не
закричала. Моего сына подменили! В колыбельке лежит рыжий, но не мой!!!
Когда голова на место встала, узнала сына кормилицы. Такое
облегчение! А он увидел меня и захныкал. Если есть хочет, всегда так делает. Взяла его на руки, дала грудь и пошла искать кормилицу.
А где искать? Ясно, там, где воду набирают. У колодца, или у
мостков, если воду из канала черпают. У нас в поселке — у колонки рядом с кухней. Там она и стоит, Таррсика грудью кормит, с другими бабами что-то обсуждает. Ругать не стала, рядом встала. Стоим, кормим. Она — моего малыша, я — ее. Переглянулись, рассмеялись.
А новости на самом деле замечательные. Сейчас парни с рынка
вернулись, денег привезли больше, чем с собой взяли. Это потому что пряности хорошо продали. И с советом капитанов договор подготовили. Будем поставлять флоту свежий эфель. Хозяин его еще редиской зовет. Говорит, не овощ, а сплошные витамины. Морякам в дальних походах без него нельзя.
Вечером на разборе полетов Линда сообщила, что по финансам мы вышли на самообеспечение. На что Мухтар сказал, что могли бы давно из середняков стать кулаками. У нас же есть грузовой поддон, в котором нам привезли трубы. Если будем резать его на куски и продавать железо, то на пятьдесят лет поддона точно хватит. А железо это дорогое, качественное, только для оружия. Поэтому спрос на него небольшой, но прибыль хорошая. Дворцовый кузнец нашим железом очень доволен. Но я эти
разговоры вполуха слушаю. Раз хозяин назначил меня хранителем мира, у бестолковой сороконожки появилось очень важное дело.
Так в повседневных делах увязла, что только через неделю приступила к выполнению плана. Сначала нужно было обучить Амарру проводить ментосканирование. Последние три ночи она работала самостоятельно, хотя и под моим наблюдением. Не сделала ни одной, даже маленькой ошибочки.
Хозяин не стал возражать, когда отпросилась на ночь поработать во дворцовом архиве. А архивариусу я заранее сказала, что это воля владыки и дело крайне секретное.
Во дворцовых хозяйственных книгах нет абсолютно ничего секретного. Иначе как чиновники смогли бы делать в них записи? Секретные записи хранят в другом месте. Но каждые пять лет хозяйственные книги, которые заполнены более пяти лет назад, уносят в архив на вечное хранение. Вот из архива их выцарапать очень сложно. На это нужны воля и письменное указание Главы, а
иногда — самого Владыки.
Но есть некто, для кого архив открыт всегда. Это дворцовый
архивариус. Он заранее отобрал тома, и вечером мы с Ррадой перевезли их из архива в библиотеку на специальной тележке. Разложили на столах по годам, и я отпустила Рраду отдыхать.
Первым делом разыскала дела убитых наложниц, отпущенных на свободу. Все покинули дворец не более семи лет назад. У всех в делах имелись записи о том, что переплетали ноги с Вдадыкой, за что были отмечены благодарностью Владыки. Ну, это понятно. Папа может отчитать непутевую наложницу наедине, но при свидетелях слова плохого не скажет. Даже похвалить может. Ведь у Владыки все должно быть самое лучшее. И оружие, и наложницы.
Перелистала дела трех знакомых танцовщиц. Ни у одной в деле не было пометок, что переплетала ноги с папой. Тяжело вздохнула — и начала сортировать архив, откладывая в столону дела наложниц и танцовщиц. Тут как молния в голове сверкнула! Тот, кто навел убийц на наложниц, искал их в этих книгах, как и я!
Отодвинулась от стола и проверила мысли еще раз. Ни одна танцовщица не убита. Об их ночах нет записей в книгах. Это раз. Наводчик смог получить доступ только к тем книгам, которые еще не попали в архив. Это два. Что из этого следует? Он служит во дворце мелким чиновником по хозяйственным делам. И устроился недавно, так как тонкостей не знает. Я гений!
Не удержалась, побежала, разбудила дядю Трруда и все ему изложила. Думала, от мамы Рритам попадет. Но ма только обняла меня крепко, похвалила и тихонько за ухо укусила, как в детстве.
— Умница, дочка! Я займусь этим делом с утра. А ты больше никому не говори. Иди спокойно и продолжай заниматься порученным делом, — велел мне дядя Трруд. Ага, спокойно… Я взлетела на третий этаж весело и вприпрыжку, мурлыкая задорный мотивчик. И дважды получила по попе от ночных стражников!
Думала, за ночь управлюсь. Какое там… Три ночи как проклятая.
Неделю бы провозилась, но мама Рритам узнала, что я четвертую ночь работаю в библиотеке, и пришла на помощь. Маме я раскрыла весь замысел. Даже то, что дяде Трруду не сказала.
С мамой мы за ночь закончили работу. Она помнила всех танцовщиц, наложниц и красивых рабынь за последние пятнадцать лет. С мамиными подсказками список разыскиваемых сократился в три раза.
Утром я передала список Архивариусу. Он позвал дядю Трруда, а тот — мажоржома. Мажордом получил задание узнать, где, как и с кем живет каждая из наложниц и танцовщиц, более не проживающих во дворце. Дядя Трруд прямо намекнул мажордому, что женщинам может угрожать опасность, и ночные каратели возьмут под тайную охрану их дома. Мажордом проникся важностью полученного дела и поклялся хранить тайну. Сие в данном случае лишнее. Если недобитки узнают, что дома наложниц Владыки взяты под охрану ночными карателями, никто не осмелится к ним на сто шагов подойти. Но раз мажордом
будет молчать, попрошу пустить слухи шептунов Мылкого.
Мама Рритам прижала меня к сердцу, назвала умницей и велела беречь папу и хозяина. С первыми лучами солнца я летела домой сонная, но счастливая.
Хозяин встретил меня на крыльце Железного дома, назвал пчелкой и на руках отнес в нашу комнату. Велел выспаться, отдохнуть, а потом написать отчет.
Но, когда я вечером села за отчет, он, вдруг, сказал, что на этот
раз отчет писать не нужно. Я должна отдать список имен и адресов Стасу — и забыть об этом деле навсегда. Есть вещи, о которых лучше не знать никому. Тайна это или нет, абсолютно не важно. В Большом Всепланетном Информатории, который на Земле, есть такое понятие, как тайна личности.
А мне так даже легче! Словно подарок получила — сразу два вечера освободились. Лизнула хозяина в щеку, и мы, рука в руке, пошли на планерку. Рука у хозяина сильная и теплая. От этого всякие хулиганские мысли в голову лезут. Но планерка для людей — это святое…
Естественно, на планерке о моих ночных полетах — ни слова. Бугорр рассказывает о расширении огородов. Сижу, трусь тихонько о хозяина, пропускаю эти разговоры мимо ушей. Потому как меня они никоим боком не касаются. Мечтаю, как по концу планерки покормлю и поручу заботам Амарру Таррсика и соблазню хозяина заняться размножением.
И вдруг хозяин ко мне обращается.
— Миу, ты могла бы подготовить обучающий курс по языку рыжих?
Первая мысль — могу. Беру курс обучения языку серых, заменяю слова — и готово. Вторая — письменности рыжих я вообще не знаю. Язык с голоса учила. Ушки сразу опустились.
— Нет, — говорю, — не смогу. Словарный запас у меня скромный,
письменного совсем не знаю. Нужен грамотный, хорошо образованный носитель языка. Ктарр, например.
Самой так стыдно стало. Сын должен знать язык рыжих не хуже родного. Хозяин об этом подумал, а я — нет.
— Я посмотрю личные дела, опрошу всех, кто еще, кроме Ктарра, может учить языку рыжих.
— Не найдешь среди наших, посматривай на рынке рабов. Цена не имеет значения. Спешки в этом деле нет, но не забывай.
— Сделаю! — тихонько стукнула себя кулаком в грудь.
Вот и прошел первый год моей новой жизни. Самый насыщенный и непредсказуемый год. Ну, почти прошел. Завтра отмечаем шестнадцатый день рождения. Моя шестнадцатая весна… Хотела бы отметить скромно, в семейном кругу. Но разве получится? Особенно, если папа будет… А папа будет! И дядя Трруд, и матушка Рритам, и братики! (Должен же папу кто-то
охранять?!) Из гостей — только Тарркс. Не считать же жителей оазиса гостями! Получается не больше ста персон…
Наверно, как учит ма Рритам, нужно подвести итоги. Главные — я
сохранила хвостик и я стала мамой. У меня есть мужчина, он любит меня и моего сына. Научилась жить в гармонии боли и радости. Не забываю садиться под шлем, и звезды щедро одаряют меня семейным счастьем и уважением друзей.
Что на втором месте? Даже не знаю. Наверно, то, что стала взрослой и свободной. А еще — я стала воином. Как мама…
Папа вновь по утрам с двумя мечами тренируется и на девушек
поглядывает. Может, у меня еще будет братик…
— Миу, вылезай из шкафа! Ты нам нужна! Пять на пять на большом поле. Эти охламоны утверждают, что разделают нас всухую.
— А еще кто с охламонами?
— Аспиранты профессора.
— Тогда точно разделают… Не всухую, но с разгромным счетом.
— С нами Маррта и Багирра!
— А Линда?
— Линда судит. Идем скорее, только тебя ждем, — Татака тянет меня за руку из шкафа. На ходу натягиваю перчатки с обрезанными пальцами. Это чтоб не пропороть мяч когтями.
Как только появляемся на крыльце, звучит воинский сигнал к атаке. А зрителей-то сколько!
— Видишь, мы просто обязаны их победить! Иначе так и будут дразнить слабым, но прекрасным полом! — внушает мне Татака.
Выходим на поле. Раздается свисток судьи, и зрители освобождают площадку. Первую подачу доверяют мне. Несколько раз бросаю мяч об землю, чтоб прочувствовать его вес и упругость.
Ну, держитесь, сильный пол!
Охламоны готовы сдавать экзамен по отражению нашествия. Вводная простая — они просыпаются от звонка Берры, как это было в реале с Миу. В приемной комиссии Стас, Линда, Миу и Мухтар. Я не участвую, чтоб понизить уровень значимости экзамена. Оболтусы наверняка провалят экзамен, а провал перед высшим начальством — это ОЧЕНЬ плохо. Поэтому наблюдаю за парнями из аналитического центра.
Парни разворачивают план масштабного наступления на Дворец наземными и воздушными силами, включая каналокопатель и наскоро бронированный досками трубовоз на железных колесах. Авиация на байках должна прикрывать
наземную технику.
— Сколько времени займет подготовка к удару? — спрашивает Стас.
— Меньше суток — отвечает главный стратег. — Ночью совершаем марш-бросок, и с рассветом нападаем с воздуха на посты часовых вокруг Дворца.
— Во время ночного броска вы сталкиваетесь с отрядом легионеров в триста пятьдесят клинков, и с этого момента становитесь врагами законной власти. Миссия провалена, — с затаенным злорадством отмечает Линда.
— Почему это?
— Потому что через сорок семь минут после звонка Владыка был убит бунтарями. Еще через тридцать минут на трон был возведен новый Владыка. И с этого момента бунтари больше не бунтари, а легальные вооруженные формирования. Девятый легион, верой и правдой служащий Владыке, — поясняет Стас. — Давайте попробуем еще раз. Вас разбудил звонок Берры.
В этот раз ребятишкам пришлось импровизировать. Все трое заявили, что садятся на байки и летят спасать Владыку. Но Стас превзошел себя. Он перепрограммировал какую-то игрушку, превратил ее в симулятор. Раздал парням игровые манипуляторы и предложил продемонстрировать свои идеи. В результате парни прилетели ко Дворцу слишком рано. Владыка еще не успел
пробиться на крыльцо. А когда снаружи началась стрельба, и толпа мечников ломанулась в двери, спасаясь от выстрелов, это и вовсе стало невозможно. В результате Владыку и всех его телохранителей порубали во дворцовых коридорах. А двух охламонов подстрелили лучники во время попытки
прорваться во Дворец.
— Два — ноль не в вашу пользу, — произнес Стас. — Надеюсь, вы
понимаете, что у двух стажерок, оставшихся на планете, была только одна попытка. И один огнестрел на двоих.
— Вы не оставили им оружия?
— Оставили, — поморщился Стас. — Но оно хранилось на складе. А склад сожгли легионеры, когда напали на оазис. В тот момент Линда уже лежала с ранением, а Миу вытаскивала из казематов Дворца наиболее ценных людей. Но мы отвлеклись. Рискнете в третий раз?
Парни рискнули. И в третий, и в четвертый, и в пятый. Да, только с пятой попытки им удалось спасти Владыку.
— Какую же оценку вам поставить? — сделал вид, что задумался, Стас. — Правила вы знаете. Второй билет — на балл меньше. Но оценок ниже единицы не предусмотрено.
Парни повесили головы.
— Ладно, то, что вы оказались неподготовлены к реальной жизни — это беда ваша, но вина лежит на ваших учителях. Придется вам самим учиться жизни, идти в народ. С завтрашнего дня работаете с огородниками, строителями и гидротехниками. А сейчас хотите посмотреть, как было на самом деле?
Еще бы парни не хотели… Первый раз Стас прокрутил записи с
регистраторов байка в реальном времени. Мелькание картинок, и никто ничего не понял. Второй раз — то же самое при пятикратном замедлении. И третий раз компьютерную симуляцию с удобного ракурса, да еще с комментариями.
— Как видите, за два прохода вдоль крыльца Линда вывела из строя больше двух десятков легионеров и получила стрелу в бедро. Слишком понадеялась на прочность доспеха. В результате ранения не смогла выполнить маневр уклонения при отходе, и Владыка тоже был ранен. Это ранение поломало все планы обороны. Миу пришлось покинуть лагерь и вывозить
местного врача из захваченного врагом Дворца. А потом вызывать спасателей с Земли. Для этого она собрала станцию дальней связи Диорама-М, так как враги уничтожили действующую станцию. Следующей вашей зачетной работой как раз и будет сборка станции Диорама-М. Можете заранее подготовиться.
— Римм, а в чем подвох с этой станцией? — поинтересовался идейный вождь охламонов.
— Подвох в том, что это второй ключевой момент истории бунта. Если вы не уложитесь в то время, которое потребовалось Миу, Линда потеряет ногу, а Владыка умрет. Это будет означать провал миссии. Как и сегодня, вам будет предложена реальная ситуация. Условия даже мягче, чем в реале. Миу никогда до этого не имела дела с Диорамой, а у вас есть возможность теоретически подготовиться.
Слухи в Столице размножаются и мутируют как вирус гриппа. В них фигурируют то каратели, то мстители. То ночные, то неуловимые. Это хорошо. Чем больше неразберихи, тем лучше. Но позавчера на базаре появился слух, что мстителей/карателей наняла принцесса иноземцев. Мол, они по глупости убили ее подругу. А главарь убийц еще во времена бунта ранил ее в ногу.
Линда долго ждала повода с ним разделаться, и вот повод появился.
Неприятный слух, но погасить его нереально. Потому что базируется на фактическом материале. Слухачи Мылкого и Стас с охламонами сумели определить источник. Девушка-каменщица слышала разговор Миу и Линды. «Всех под корень!» — излишне эмоционально выразилась Линда, не учитывая остроту
слуха котов. В пересказе это трансформировалось в прямой приказ принцессы рабыне. И понеслось…
В общем, Линду теперь боятся. Разгром мятежников тоже приписывают ей. Говорят, ее почерк — врагов нет ни одного, и никто даже не может рассказать, куда и как они сгинули.
Ну и главная новость — завтра прилетает корабль с геронтологами и строителями. Одно слово — поражен оперативностью. По этому случаю вечером провел всеобщее собрание. Главным образом разговор шел о жилье. Объявил
свою волю — первые два дома целиком отдаются под жилье. Дальше — пятьдесят на пятьдесят. То есть, один дом — под жилье, и один — под учебный корпус. И так — пока не получат жилплощадь все желающие. При распределении квартир в первую очередь получают жилье старожилы, а среди них — семейные,
многодетные. Сразу всплыл вопрос о гражданских браках, которые законными не считаются, и на распределение квартир не влияют. Тут-то народ и почувствовал разницу. Большинство семей вняло голосу разума и решило срочно зарегистрировать браки официально. Как ни странно, охламоны поддались общему настроению. Хотя жилплощадь в Железном доме у них есть.
Не ожидал, честно скажу. Взрослеют парни.
Регистрацию браков взяли на себя Линда и Миу. Сами взяли, безо всякого внешнего воздействия. Для празднинств выделили два дня в неделю — четвертый и восьмой. И — не больше двух пар в день. Очередь выстроилась на два месяца вперед. Это потому что земледельцы решили узаконить отношения с бывшими рабынями рыжего окраса. В общем, бурление народных масс. Одна Линда спокойна. Рассказывает сказку малышне:
— … Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, от тебя, глупый файрак, и подавно уйду.
Миу поднимает ушки торчком и наводит на Линду, забыв о своих
обязанностях секретаря.
— Это очень грустная, печальная, трагичная история. Я ее тебе потом перескажу, — шепчу ей в левое ушко.
После собрания — вечерний киносеанс. Линда стелет на надувной диван защитное бронепокрывало, устойчивое к воздействию когтей, и ей на колени тут же взбираются Юрик и Мяугли.
— По ровненькой дорожке, по ровненькой дорожке, по кочкам, по кочкам, бух — в яму! — доносится от их тройки.
— Она нам сына избалует, — шепчет Багирра на ухо Петру. Миу весело фыркает и ласкается об меня. Чешу ее за ушком.
— Хозяин, как настоящих родителей Юррика звали? — шепотом спрашивает Миу. — Мне надо в анкету внести.
— Никто не знает. Они замерзли где-то за час до нашего прилета. Согревали сына своими телами, а когда остыли, он начал плакать. По голосу мы его и нашли.
— Петр предлагает вместо отчества написать батькович. Но так же нельзя.
— Почему — нельзя? Можно. Только ударение на «о» передвинь. Корнев Юррий БатькОвич — вполне солидно звучит. Ты кино смотри. Сейчас эти спиногрызы будут гонять привидение по всему замку. Да, как твои призраки во Дворце? Живы еще?
— Живы, — улыбается Миу. Из-за них ночных кроликов стало вдвое больше. Папа по ночам туда знатных иноземных гостей водит.
После кино гуляем втроем по берегу озера. Втроем — это я, Миу и наш малыш. Любуемся звездами, отражением луны в озере. Читаю Миу стихи. “Однажды в студеную зимнюю пору я из лесу вышел, был сильный мороз». Миу зябко кутается в плащ. А меня не покидает чувство нереальности. Неужели наша жизнь вошла в колею? Неужели закончился этот непрерывный аврал?
Наверно, я сплю. Только просыпаться не хочется.
Крупнейший геронтолог планеты оказался еще и старейшим. Наверно, на себе регулярно испытывал свои зелья. В помощниках у него пять аспирантов — два парня и три девушки. Строителей пятнадцать человек. Но, как я понял, настоящих среди них трое, бригадиры. Остальные — студенты на каникулах.
После торжественного завтрака поручил Миу, Линде и Багирре
разместить новоприбывших. Шепнул, что профессора — в свободной гостевой каюте, аспирантов — в двух свободных каютах, а строителей — в палатках на улице. И повел знакомить с объектом.
К моему удивлению, первый этаж водокачки оказался жилым.
Электросветильники, матрасы на полу, голокостры, бельевые веревки и мусорный контейнер в углу. Однако, личных вещей нет.
Зажег свет, еще раз внимательно осмотрел оставленные вещи.
— Как видите, помещение для вас мы освободили. Матрасы и прочее оставили для вас и строителей. Обживайтесь. Хотите у нас, хотите — в палатках, хотите — здесь или на втором этаже.
— Какая площадь? — спросил профессор.
— Четыреста метров минус стены.
— Могу занять все?
— Первый этаж — все, кроме коридора и лестниц. На втором одно
помещение нужно под пультовую, и одно — под энергоподстанцию. Остальные- ваши.
— Отлично! Мне достаточно первого этажа. Кстати, почему нет окон?
— Память о последней войне. Коты рассматривают эту башню еще как защитное сооружение.
— А основное назначение?
— Водокачка и склады. Под нами три подземных этажа. Из наземных — три законченных, четвертый строится. Всего будет шесть.
— Откуда этот запах?
— Помещение только что построено. Герметик стен еще не успел
полимеризоваться. Да, стены герметичны, поэтому необходимо предусмотреть вентиляцию.
— Это дело строителей. Комнаты просторные, потолки высокие, коридоры широкие. Я доволен помещением. Как насчет связи с Землей?
— Без проблем. Как здесь, так и на запасном командном пункте.
— А есть и такой?
— Пришлось организовать. Недавно была попытка переворота.
Провалилась. Кстати, вы здесь для того, чтоб предотвратить следующую. УВладыки нет наследника, и это угроза стабильности для всего региона.
— Да, да, меня инструктировали.
А старичок мне понравился. Взгляд цепкий, ум острый. Но бабник — не хуже моих охламонов. За время экскурсии раза четыре шлепнул аспиранток по попкам.
— Если будут серьезные вопросы — прошу напрямую ко мне. С мелкими — к Линде. Она — мой заместитель по работе с персоналом. А сейчас — обживайтесь. Не буду вам надоедать.
Очень важно вовремя уйти. Иначе сядут на шею.
Не зря мне профессор понравился. Хваткий дедок. Пока строители копаются с отделкой, развернул часть лаборатории в четырех каютах Железного дома. Попытался разграбить медицинский отсек, но получил решительный отпор от Марты. Удивительным образом вписался в местные обычаи. Шлепки по заду без когтей Миу и Татака восприняли как… как комплименты. Багирра же отреагировала демонстрацией клыков и
предостерегающим горловым рычанием.
Пока аспиранты разворачивали в каютах лабораторию, профессор изучал теорию — знакомился с материалами, полученными Мартой и Мухтаром, строил какие-то трехмерные диаграммы на экране компьютера и ворчал под нос что-то о современной молодежи.
Как-то вечером, после очередного шлепка по попе, Миу
заинтересовалась, с какой радости к нам прилетело это нестареющее чудо. Делаю вид, что занят своими бумагами, и вполглаза наблюдаю за ней. Миу вошла в компьютер под моим именем (это у нас обычная практика), умело и быстро прошерстила поисковиком исходящую почту, нашла исходный рапорт. И с радостным визгом бросилась мне на шею. Ну да, оба оказались на полу. Кресло попалось неустойчивое…
— Папе пока ничего не говори. Остальным — тоже. Может, работа на годы затянется, — намекнул я своей благоверной после того, как был облизан.
Очередное пополнение. Прилетели на байке и попросились в наше общество Щинарр и Ррушан. Попросились не с пустыми руками — Щинарр выложил на стол увесистый кошель в качестве вступительного взноса. Чтоб придать делу видимость демократической основы, вызвал Пуррта и девочек, вместе
с которыми Щинарр воевал. Все высказались за прием новеньких в наш коллектив.
— Миу тоже «за». Итак, все «за», ни одного против. Поздравляю вас, вы приняты. Линда поможет вам с жильем и работой, — закончил я официальную часть.
Позднее Миу рассказала, что Щинарр из обедневших дворян. После бунта и женитьбы хотел организовать свой бизнес. Но не смог вписаться. Конкуренты дружно понизили цены. Еще один игрок на рынке им был не нужен. Все свободные деньги Щинарр спустил, в долги влезать не стал. Сдал дом в аренду на год вперед, и с этим капиталом в качестве вступительного взноса явился к нам.
Ррушан — подруга Миу по Дворцу. Умная, образованная девушка. Уверен, это она уговорила благоверного обратиться к нам. Что ж, после обучения далеко пойдет.
— Скоро у нас черных будет больше, чем серых, — усмехнулся Стас.
— А это говорит о многом. Черные — интеллектуальная элита. Мифы говорят, именно они основали первое государство.
— А рыжие его разгромили. Рыжие — лучшие воины! — влезает Татака.
— Поэтому ты хочешь замуж за серого, — усмехается Ктарр.
— Вот такой я загадочный зверек! — Татака показывает Ктарру язык, и все смеются.
Студенческий стройотряд справился с отделкой двух этажей за три местных недели. Но корабль заберет их только через месяц. Поэтому они помогают нашим труженикам. Озеленяют территорию. Сажают аллеи пальм, закапывают трубы с форсунками для экономного полива. Ну и мутят молодежь
рассказами о дальнем космосе. Из котов только Ктарр с Багиррой побывали в космосе, но воспоминаниями делятся скупо.
Кончилось тем, что Мухтар с Петром и строителями построили
планетарий. Круглая площадка десяти метров в диаметре, круглая стена с тамбуром-шлюзом, надувной купол. Под куполом — зрительный зал на тридцать мест. В центре — проектор с широкоугольным объективом типа «рыбий глаз».
Недостаток — планетарий работает только в ночное время. Днем пластик купола просвечивает. Даже луна дает сильную засветку купола. Зато во время сеансов купол светится как новогодняя елка. Лепота!
Всего неделя работы — зато сколько удовольствия! Особенно — от сеансов показа в реальном времени. У Ррафета есть сосед — планета вроде нашего Марса, но покрупнее. Такая же песчаная пустыня и жиденькая атмосфера. Петр послал к ней катер. И, по желанию зрителей, летел в том направлении, которое выбирало большинство. То к горам, то на дно кратера, то вдоль древнего каньона. Какие жаркие были споры! Энтузиасты строят карты нового мира. Прямо, клуб юных географов.
В Столицу начали возвращаться сбежавшие в провинцию перед бунтом семьи и мелкие кланы. Стас говорит, это хорошо. Мелкие кланы — как градусник — показывают температуру общества. Раз возвращаются, потрясений в обществе не ожидается.
Вбегает радостная Миу.
— У меня две новости, Одна хорошая и одна плохая. С какой начинать?
— Начинай с плохой, — усаживаю ее на колени и чмокаю в нос.
— Строители уронили на бульдозер пролет моста. Петр сказал, в
смятку! Его теперь только на переплавку.
Ну да, двести пятьдесят тонн с нескольких метров…
— Пострадавшие есть?
— Не-а! Когда трос лопнул, в бульдозере никого не было.
— Ладно, а хорошая?
— Папа приглашает нас на охоту!
Молодые охламоны втроем разрабатывают план подавления бунта девятого легиона. Это у них учебное задание такое. О том, что сейчас происходит, похоже, не догадываются. Хозяин так и не вернулся. А Стас с Мартой не выходят из аналитического центра. Мы с Линдой привозим им еду на столиках с колесиками, потом увозим грязную посуду. На экранах, кроме обычных картинок с регистраторов, я увидела нашу планету, а на ней — множество
стрелочек. Стас сказал, это нарисованы воздушные потоки. Чем длинней стрелочка, тем сильнее ветер. И послал нас с Линдой спать.
— Они вторые сутки на стимуляторах сидят, — сказала мне Линда.
— Что-то будет…
И на самом деле — ночью смерть посетила еще один дом. На этот раз — богатый дом знатного вельможи. Самого его прибили к воротам собственного дома. Ножом к груди приколот лист пергамента с адресом дома убитой наложницы. Остальное — как в прошлый раз. Залитые кровью комнаты и лестницы. Местами — опрокинутая или поломанная мебель. Порубленные на
куски трупы родственников в выгребной яме, и полное отсутствие детей, женщин, рабов и слуг.
Шептуны уже успели поработать, поэтому за что убили вельможу — все догадались. И убитому не сочувствовали. Каратели показали, что ни знатность жертвы, ни богатство для них не имеют значения. Но кто убил, и кто будет следующим — вот что беспокоило умы.
К обеду прилетел на байке Петр. Бросил байк у крыльца и быстрым шагом прошел по коридору к лифту. Я тут же накрыла ему столик на колесиках и отвезла в ходовую рубку Железного дома.
— Спасибо, Миу, но не сейчас. Время, время! Времени мало, — сказал он.
— Железный дом опять улетит?
— Нет, я управляю отсюда кораблем. Миу, потом, все потом, извини.
Даже не ругнулся ни разу. Что творится?!
А у нас народ тоже волнуется. Я как-то не учла, что у многих есть звонилки и связные браслеты. В городе звонилки тоже есть у многих. У бывших артистов есть, и у Ррады во Дворце, и у ее дедушки. Сама же раздавала. В общем, народ в курсе. И вспоминают, что вчера я запретила лететь в город. Опять на мои видения списывают.
Когда привезла ужин, Стас сознался, что катер ночью прилетал в Столицу, но снова улетел на крайний юг. И сегодняшняя ночь будет последним этапои операции.
Да уж! Ночь выдалась еще та! С моря пришел штормовой ветер! С ливнем! Правда, ливень выпал над Столицей, до нас донесло лишь слабый дождик. Но мы же пошили палатки из геотекстиля, а не брезента! А геотекстиль спасает от дождя только до тех пор, пока сам насквозь не промокнет!
Правда, мы узнали об этом не сразу, а после того, как дождик
кончился. Потому что все высыпали на улицу, прыгали и бегали под дождем. В палатках никого не осталось. До сего дня многие селяне дождь только в кино видели. Это удивительно! Вода падает с неба! Капли оставляют следы на песке, от них разбегаются круги на воде.
Зато, когда вернулись в палатки… Вода с неба падала не только на песок. На постели — тоже. И сейчас еще капает с крыш. На улице уже не капает, а в палатках — капает! Крыши и стены палаток насквозь мокрые.
Мы с Линдой кликнули мальчиков, те схватили голографические костры, фонари и установили в самых больших комнатах на первом этаже водокачки. Скоро в этих комнатах стало тепло и тесно. Мокрая шерстка и одежда парила и быстро сохла. А легкое вино и холодные закуски окончательно подняли настроение. Больше никто не ругался. Наоборот, происшествие стало
приключением, вроде тех, о которых моряки рассказывают. Все радуются теплу и тому, что водокачку такую просторную сделали.
Через час комнаты прогрелись, голографические костры вынесли в другие помещения. И там устроили сушилки для постельного белья. Мы с Линдой разыскали на втором этаже Железного дома контейнер с надувными матрасами, легкими одеялами и спальными мешками. В общем, было много хлопот и беготни, но через три стражи все устроились на ночлег. В двух
комнатах парни, в двух — девушки и дети.
Только мы с Линдой закончили дела и пошли к Железному дому, как за домом сел катер. Тот, который грузовой. Который как летающая тарелка, который Петр скотовозкой прозвал. Я думала, он меньше. А он в обхвате лишь на треть уступает Железному дому. Но дом высокий, а катер плоский.
Из катера вышли шестеро наших героев. Даже Петр с ними. Когда дождь начинался, он в Железном доме был.
И все шестеро — в дым пьяные! Еле идут, друг друга поддерживают.
— Та-ак… — протянула Линда. — Миу, разводим этих алкоголиков по каютам. Шеф и братишки твои, остальных беру я. Устраиваешь братишек в своей каюте, на водокачку им в таком виде нельзя.
Завела братиков в каюту, раздела, разула, уложила. Моментально заснули. Вернулась в свою каюту, там хозяин сидит на кровати. И смотрит на меня абсолютно трезвыми глазами.
— Солнышко мое, еще два дела остались. Проверь, как там Петр. И намекни Линде, чтоб не пилила Пуррта, хорошо?
Выскочила в коридор, помогла Багирре уложить Петра в постель и шепотом поведала, что хозяин велел Линде передать. Багирра умница, сразу поняла, что к ней это тоже относится.
Линда только фыркнула. А я поспешила к хозяину.
— Знаешь, Миу, прости, что мы в таком виде. Но ребятам необходимо было снять напряжение. Такая грязная работа… — хозяин потер щеки ладонями. — Мы-то закаленные, Шурр тоже в теме. А Марру досталось… Завтра осторожно проверь, как он себя чувствует, ладно?
Я села рядом с хозяином, потерлась щекой о его плечо, прижалась к теплому боку. Это что же творится на свете? Хозяин передо мной оправдывается… Кто я, и кто он?!
А хозяин посмотрел на меня, улыбнулся тепло, и посадил к себе на колени.
— Как наш сын? Не скучал?
— Уже ползать пытался. Сейчас спит. Принести?
— Пусть спит. И нам пора. Устал как собака.
Хотела поведать новости, но хозяин уснул. Прямо где сидел. Со мной на коленях.
Утром встали поздно. Пару раз Багирра заглядывала, я ее старшей назначила. Зашла «приходящая кормилица», шепнула, что ночью маленький спал спокойно, а в поселке все и сейчас спят после вчерашнего.
Поднялись незадолго до полудня. И тут на меня обрушились новости. Оказывается, в Столице не только ливень был. Там еще шесть домов дотла сгорели. Да-да, те самые. Наследникам ничего не осталось. А если б не ливень, пол Столицы могло бы выгореть. Такие сильные были пожары.
Вторая новость — шторм с ливнем устроил Петр. Стас рассчитал, где и насколько нужно подогреть атмосферу, Петр подогнал корабль и подогрел.
Образовался шторм и принес на Столицу ливень. Когда земля и стены домов намокли, хозяин нажал кнопку, и в домах убийц вспыхнули пожары.
— Главному полицейскому лучше не говорить, что ливень устроили мы. Надо сказать, что воспользовались случаем, — осторожно намекнула я.
— А причем здесь он? — удивился хозяин.
— Скоро он прилетит к нам. Очень хочет побеседовать с тобой.
И, пользуясь случаем, выложила наши новости.
— Каратели, говоришь? Гы! — сказал хозяин, перекинул меня через плечо и понес к Стасу. Как был в одних плавках — даже не оделся. Хорошо, я успела в шальвары запрыгнуть.
Думаете, у Стаса надолго задержались? Как же! Взяли Стаса и пошли купаться. В смысле, они идут, а я на плече у хозяина на манер полотенца. Народ смотрит на нас и радуется. Хозяин Стасу мои новости пересказывает. У самой воды хозяин меня осторожно с плеча снял, на ноги поставил, в нос чмокнул. И с громким криком побежал в воду. Стас — за ним. Поплыли наперегонки к водозаборнику. Хозяин первый доплыл! Влезли на плоскую
крышку водозаборника и устроились загорать.
Я по колено в воду зашла — вода холодная! Не то, что в Крратерре. Какое удовольствие в такой купаться? Углядела у палаток байк огородников, вскочила в седло. Подлетела к кухне — там как раз девочки котелок с мясным рагу с огня сняли. Воткнула в котелок три ложки, подхватила через тряпку за ручку и газанула прямо вверх! Сколько снизу визгу было!
— Миу! Отдай! А то мы тебя в озеро бросим!
— Догоните сначала! — весело крикнула я и отвезла котелок хозяину. Как мужчины обрадовались! Я пристроила байк на краю оголовка водозаборника, и мы в пять минут умяли котелок. А пока ели, обсуждали карателей. Откуда они могли нагрянуть в Столицу, да кто их мог нанять. Стас предложил заменить ночных карателей на неуловимых мстителей. Было когда-то такое кино. Я поняла, что меня за самодеятельность ругать не будут.
Отвезла пустой котелок на кухню, повинилась перед девочками и помогла вымыть посуду, чтоб не сердились.
После обеда хозяин позвал Марту, пошептался с ней. Отвели меня в страшную комнату, провели обследование на томографе, еще каких-то аппаратах, и Марта доложила, что я полностью восстановилась после родов, мы вновь можем плодиться и размножаться. Мелочь, но до чего приятно!
Не успели заняться процессом размножения, как позвонил Тарркс. Хозяин пригласил его с визитом в наш дом. А мы тем временем проверили гостевую комнату. Теперь там всегда лежат мягкие ковры с длинным ворсом, низкие столики для еды и для работы, множество подушек и большие экраны на стенах. На экранах — подводный мир. Плавают чудные рыбки иноземцев,
поднимаются пузырьки со дна, меняется освещение. Ими можно любоваться очень долго.
Я встретила Тарркса на танцевальной площадке. Парни и девушки тоже обрадовались его прилету, но я сразу отвела Тарркса к хозяину. Как полагается, сначала была короткая «культурная программа». Хозяин представил нашего сына, провел по Железному дому и даже показал одну из «божьих коровок», которые следят за чистотой пола. Затем мужчины направились в гостевую комнату. Мне пришлось уйти, потому что Тарркс
захотел говорить с хозяином с глазу на глаз. Ничего, если надо будет, вечером посмотрю записи с видеокамер. А пока хозяина Стас подстрахует. У меня есть дело поважнее. Что накрыть на стол, чтоб с одной стороны сытно и вкусно, а с другой — соответствовало самому высокому уровню приема?
Составила блюда на столик с колесиками, вежливо поскреблась в дверь. Хозяин с Таррксом сидели не за деловым столом, а за столом для еды. Это очень хороший знак! Быстро накрыла стол, и так же быстро удалилась. Не вытерпела, поспешила к Стасу.
— … Ты навестил мстителей и приказал им прекратить разборки по этому делу, — внушал Таррксу хозяин. Кроме того, ты приказал мстителям устраивать разборки только с разрешения Владыки.
— Что такое разборки? — поинтересовался Тарркс.
— Это выяснение кто прав, кто виноват. Разборки обычно заканчиваются выяснением кто сильнее.
— Понятно. Значит, я укротил мстителей. И пожаров в городе больше не будет. А если…
— Мы тебя заранее предупредим, — успокоил гостя хозяин. — Но я
уверен, больше никто не посмеет тронуть наложниц Владыки.
Я впилась глазами в экран. Линда говорила, я умею плести интриги. Ха! Вот кто настоящий мастер! Мой хозяин!
— У нас есть поговорка: «Любопытство кошку сгубило», — сказал мне Стас и тихонько щелкнул по носу. Я отвлеклась на секунду, лизнула его в щеку и опять прилипла к экрану.
Люди говорят, есть политика кнута и пряника. Кнут хозяину был не нужен. Он использовал только пряники. Но выстраивал их такой дорожкой, что свернуть с нее не получалось никак! Пропадали все пряники разом. Причем, не по воле хозяина, а как бы сами собой. Мне так никогда не научиться…
Про стол мужчины тоже не забывали. Когда кончили говорить о
политике, я побежала в столовую и подготовила второй столик на колесиках. Наверно, Стас сообщил хозяину об этом через имплант. Потому что как только опустел графинчик с вином, хозяин дважды хлопнул в ладоши. И уже через несколько вздохов я вкатила в гостевую комнату второй столик. Быстро провела перемену блюд, получила шлепок по попе, но без когтей. Тихонько взвизгнула, как положено, и быстро исчезла. Все — на высшем уровне! Как во Дворце!
Вскоре Тарркс улетел. Хозяин и Стас остались очень довольны визитом. Так и светились довольством. Потом начали обсуждать, в каком свете представить последние события в отчетах и рапортах. Я перебрала в памяти незавершенные дела. Хозяин советовал присмотреть за Марром. Но Шурр и Марр еще утром улетели во Дворец.
Предупредила кормилицу, отпросилась у хозяина, а потом задумалась. У Марра сейчас занятия. Смогу ли хоть поговорить?
Наглость — второе счастье, как Линда говорит. Надела ошейник с кольцом, широкие штаны из грубой материи, тяжелые ботинки, курточку от доспеха цветов клана. На пояс повесила нож, за спину — два самурайских меча. На всякий пожарный проверила, на месте ли сюррикены и резак. Глянула на себя в зеркало — самой страшно стало. Отметилась у Стаса и полетела в школу гвардии.
Дежурные при входе разинули рты, да так и застыли статуями.
Ударила себя кулаком в грудь, прошла мимо, оглянулась, подмигнула — они все еще рты разевают. Поднялась на второй этаж, посмотрела расписание. У группы Марра фехтование на мечах. Это даже хорошо, что не история или математика.
Вошла в зал, осмотрелась. И поняла, что мне сейчас очень сильно не повезет. Потому что я очередной раз сорвала занятия. Парни, как только замечали меня, застывали с открытыми ртами. Забывали, что надо хоть для вида деревянными мечами махать, стук создавать.
Когда стук стих, обернулся наставник. И тоже застыл. Хоть рот не раскрыл. Вот сейчас узнаю, права ли Линда насчет наглости. Строевым шагом подхожу к наставнику, отдаю воинское приветствие. Четко, как на параде. И рапортую:
— Господин наставник, хочу забрать с занятий курсанта Марртаха.
— Надолго?
— Завтра к вечеру верну. Может, к обеду, если получится.
— Цель?
— Функции эскорта. Я хочу поговорить кое с кем из ночных карателей. Их еще неуловимыми мстителями зовут. Одной мне появляться в тавернах не с руки. С Марром — самое то.
— Марр сегодня не в форме. Могу дать лучших парней с потока.
— Благодарю, но не надо. С Марром мы понимаем друг друга не то, что с полуслова — с полувзгляда. А с другими мне еще сработаться надо.
— Головой за него отвечаешь.
— Это — как всегда, — совсем не по уставу ответила я и улыбнулась уголками губ. Наставник фыркнул и тоже перестал играть в служаку. Положил мне руку на плечо и отвел в сторонку.
— Миу, честно, опасно будет?
— Если все пойдет как задумано, совсем нет. Просто поговорим, вина выпьем, закусим. Потом, ближе к вечеру, с другим мстителем поговорим, рангом выше.
— После того, как ты с бунтарями поговорила, гора трупов осталась.
— Это не тот случай, наставник. Тогда были враги, а сейчас — совсем наоборот. Дело в том, что час назад мой хозяин имел беседу с Таррксом. Хозяин хочет, чтоб у Службы закона и порядка не было проблем с карателями. Чтоб все вопросы решались словами, а не кровью.
— Хорошая мысль. Жаль, так редко случается. У тебя за спиной
настоящее оружие, или бутафория? Можно взглянуть?
Я выдернула короткий меч, который называется вакидзаси, машинально крутанула в руке и с поклоном передала наставнику. Катану вытаскивать побоялась. Она очень длинная, мне ее одним движением не вытащить, руки короткие. Самураи мечи за поясом носят.
— Легкий. Наши мечи тяжелее, — оценил клинок наставник. — Но тебе — в самый раз. Покажешь нашим оболтусам, как ночные тени сражаются?
— Только если недолго…
Думала, покажу бой с тенью, но наставник крикнул команду, и курсанты принесли нам два деревянных меча. Мечи, хоть и деревянные, тупые, но из твердого тяжелого дерева. Ой, сейчас меня поколотят палкой…
Покрутила восьмерки, попрыгала, и решительно сняла портупею с мечами и пояс с ножом. Сюррикены из карманов тоже выложила. Мне нужно быть верткой и легкой как пушинка.
Наставник поднял и с интересом осмотрел сюррикен.
— Это метательная звездочка, — пояснила я. — Она вроде метательного ножа.
Встали в стойку. Первый удар наставник провел медленно, просто чтоб показать начало боя. Я отбила. И тут же серия быстрых, но не сильных прощупывающих ударов. И вдруг наставник с удивлением смотрит на свою пустую руку. Я отбила его меч вниз, так, что конец коснулся пола. И топнула сверху по середине лезвия тяжелым ботинком. Было бы лезвие стальное — ногу бы поранила. А с деревянным можно! Выбила меч из руки
наставника. Не прошло и пяти вздохов с начала поединка.
Отступила на шаг и отсалютовала мечом. Подняла с пола и с поклоном вернула наставнику оружие. Начался второй раунд, такой же короткий. Перехватила клинком его меч, прижала к своему боку. Для верности за свой меч двумя руками взялась. И резко крутанулась, как бы наматывая на себя его руку. Вот оно! Оба меча — у меня.
Опять с поклоном отдала наставнику его меч.
— Да ты нормально драться умеешь? — удивился он.
— Наверно, нет, господин. Умею только быстро убивать. За два вздоха. Я еще необученная ночная тень.
Я пошутила, а он поверил.
— А вы, оболтусы, все видели? — рявкнул наставник, повернувшись к курсантам. — Не задирайте ночных теней! Вы нужны государству живыми! Курсант Марртах, ко мне! Поступаешь в распоряжение ночной тени. По возвращении доложишь лично!
— Сделаю! — удар кулака в грудь.
Я подобрала свою амуницию, застегнула ремни.
— Спасибо, господин наставник! Марр, за мной!
Марр выглядел неважно. Мрачный, то ли сонный, то ли заторможенный. Посадила на байк, отвезла в Столицу. Села перед богатой таверной. Завела Марра внутрь — это чтоб на меня не так пялились. Заказала запечатанный кувшин дорогого, но очень легкого вина, лепешек, сыра, мяса. Добавила к заказу пару глиняных кружек и две миски, расплатилась серебряной монетой.
Сложила все купленное в пластиковый мешок с ручками и вручила Марру.
— Не узнал меня? Я Миу, телохранитель Владыки, — ответила на немой вопрос в глазах хозяина таверны. И вытолкала Марра на улицу. Хотела в таверне комнату снять, но поняла, что поговорить не получится. Слишком много любопытных. Наверняка захотят подслушать.
Продукты уложила в багажник байка, кувшин вручила Марру. Длинный он, не вписался в свободное место. И повезла Марра на берег моря. Присмотрела с высоты отличное место вдалеке от деревень, с великолепным видом на море. Выбрали плоский камень в качестве стола, разложили снедь, нарезали мясо.
Сняла и убрала в багажник ошейник. Сам байк отогнала шагов на двадцать. Влила в Марра первую кружку вина. Но язык у него развязался только после пятой.
— Это как мясником в лавке, понимаешь, — бессвязно бормотал он. — Два дня мы — как мясники! Но ты не думай, они все — легкой смертью. Во сне. На куски — потом. Сначала смерть, на куски — потом. Вся улица спит, только мы в противогазах туши на куски рубим… Кровью поливаем, чтоб страшней было. Чтоб все в крови… Кишки по коридорам…
— А дети? — перебила я, чтоб не слушать про кишки.
— Детей — на юг. Грудников — в дорогое одеяльце, в корзинку, золотой на грудь — и на крыльцо богатого дома. Тех, кто побольше, и баб — просто разложили спящих по деревням. Одна деревня — одна баба. Или пацан. Утром найдут сонных, дальше — как повезет. А всех мужчин — в мясо. На куски, как бурргун. Мухтарр сказал, с юга слухи год идти будут. Пока идут — их так переврут…
— Пей, ночной мститель, — я налила Марру очередную кружку и сунула в руку кусок мяса на лепешке. Марр откусил, запил вином.
— Ты говорила наставнику о мстителях. Кто это?
— Ты и есть. Когда в городе началась паника, я слух пустила, что
это ночные каратели за убитых мстят. Хозяин одобрил. Вот сейчас сижу, беседую с мстителем, как обещала твоему наставнику. Рабыня всегда должна говорить правду.
— А второй мститель?
— Шурр с дежурства освободится, его позову.
Вскоре Марр уснул. Я постелила одеяло, перекатила его, укрыла сверху другим одеялом. Досталось ему… Всегда был мечтателем-идеалистом, а тут — такое испытание. Но с другой стороны, год назад я такой же была. Весь ужин на песок выложила, когда первую голову срубила. Зато теперь братика из школы гвардии точно не выгонят!
Посмотрела на часы, позвонила Шурру. Наказала взять еще вина и продуктов, объяснила, куда лететь. Не прошло и стражи, как он был с нами. Подтвердил сказанное Марром. Добавил, что чужак у южан — это почти всегда раб. Так что вряд ли кто-нибудь вернется в Столицу. Еще добавил, что поражен, как лихо мой хозяин спланировал и провел все операции. Быстро, четко, предельно жестко, но без злобы.
Разбудили Марра. Шурр дал ему таблетку антиала и отправил за камешки облегчиться. Вино он привез, но кружку взять забыл. Я вытащила из багажника пластиковую бутылку воды, обрезала верхнюю часть, получился стакан. Из-за камней вернулся Марр, мокрый, злой и голодный. Разлили вино, и я рассказала о событиях в городе, о встрече Тарркса с хозяином. Не все, а то, что можно рассказывать.
— Слава звездам, ночью будем спать спокойно, — криво усмехнулся Шурр. — Твой хозяин, Миу, отличный стратег! Удивительный!
— На воровском языке это называется «отмазал вас».
— Ты бы поменьше с Мылким общалась.
— Он мне укрытие предлагал. Мне — и двум моим друзьям,
— похвасталась я и выразительно посмотрела на братиков.
— Во-во. Как бы на самом деле не пришлось у воров прятаться.
— Тарркс мне тоже защиту предлагал.
— Ты высоко взлетела, сестренка, — покачал головой Шурр. — Так
выпьем за тех, кто высоко летает и никогда не падает!
В общем, мы опять наклюкались. Но братики повеселели.
Утром Шурр позвонил на службу и сказал, что задержится. Потому что сопровождает Миу, которая по воле Владыки иноземцев вправляет мозги двум ночным карателям. Получил приказ охранять и оберегать Миу. Чтоб ни одной шерстинки с нее…
Иногда мне приходится летать по делам в город или во Дворец. В это время за Таррсика отвечают Амарру и «приходящая кормилица» — та девушка, что родила в оазисе первая.
А еще по вечерам мы с хозяином садимся на байк и улетаем к озеру Крратерр. Садимся у первого моста через канал и гуляем, взявшись за руки. Или стоим на мосту и смотрим на ручеек, который течет по каналу. Этот ручеек то набирает силу и уходит в канал на полтора-два километра — до следующего моста и даже дальше. То слабеет и уходит в песок уже в ста шагах от моста.
А в озере отражаются звезды. И мы ведем себя как глупые влюбленные. И совсем не важно, что у меня на пузе — Таррсик в слинге. Хозяин дурачится и надевает слинг на себя. Таррсик не против.
А иногда хозяин купается в ночном озере. А мы с Таррсиком сидим на песке и смотрим, как он шумно барахтается в воде. Потом выходит из воды и бегает по полоске влажного песка вдоль берега чтоб обсохнуть и согреться. Вода в озере теплая, но воздух быстро остывает.
Вот в такой момент мне на ошейник пришел вызов от Стаса.
— Влад, возвращайся! Тебя Стас зовет, — закричала я, выхватила из ошейника фонарик и замигала, подавая сигнал.
Хозяин приплыл очень быстро. Я включила в ошейнике максимальную громкость, но Стас повторил только, что есть информация от Мылкого, и нас ждут в Железном доме.
— Жди здесь, — приказал хозяин и убежал к байку. Я связала в узел его одежду. Мы понимаем друг друга с полуслова. Бегать с малышом я не могу, а одеваться хозяину — терять время.
Через малую долю стражи хозяин подлетел на байке. Я уселась за ним, и мы взмыли в небо. Десять километров для байка — ничто. Только разогнался, уже надо садиться.
Дома хозяин забежал в ванную, сменил мокрые плавки на сухие, набросил халат, и мы поспешили в аналитический центр.
— Мылкий сообщил, что в Столице час назад вырезали под корень очередную семью. По записям видеонаблюдения с ретранслятора и горячим следам я сумел отследить пятерых исполнителей, — с ходу начал Стас.
— Опять бывшая наложница Владыки? — спросил Влад.
— Скорее всего. Надо у самого Фаррама спросить. Но он сейчас спит.
— Миу, дай мне связь с отцом, — приказал хозяин. Я задумалась на пару вздохов, кивнула и побежала за планшеткой. Если звонилка не разбудит папу, то надо будить дядю Трруда. Он имеет право будить Владыку. Через малую долю стражи и после легкой паники во Дворце хозяин уже говорил с папой. Кто живет по указанному адресу, папа не знал, но приказал поднять
мажордома, казначея и еще кого-то. Через четверть стражи ему доложили все подробности. Да, в этом доме жила наложница, отпущенная на свободу за заслуги и по возрасту.
— Казню всех пятерых! — воскликнул папа.
— Этого мало, — возразил хозяин. — Надо прекратить террор. Казнить так, чтоб у самого отъявленного негодяя поджилки затряслись. Чтоб ни одна сука не посмела поднять руку на наложницу Владыки.
— Закон строг, но однозначен. Наказание — по вине, — возразил папа.
— Тогда оставь это мне, — предложил хозяин.
А затем меня, Линду, Марту и новичков-стажеров выставили за дверь. Просто взяли и выставили. Такого даже Марта не помнила.
Утром, открывая дверь в коридор, случайно услышала, как хозяин говорит Марте:
— Нужна кровь, море крови. — И скрылись в страшной комнате. Меня не заметили. Холодно стало. Как в тот момент, когда о бунте узнала.
За завтраком вида не подала. А после завтрака хозяин попросил
связать его с главным полицейским. Я набрала номер, представилась. Тарркс обрадовался, услышав мой голос. Рассказала о ночном убийствеи о том, что мой хозяин хочет с ним поговорить. Тарркс удивился, но согласился. Я передала звонилку хозяину, а он сразу сделал громкий звук, чтоб мне тоже было слышно. Рассказал Таррксу о причинах убийства, о ночном разговоре с Владыкой и попросил задействовать шептунов. Шептуны должны были рассказывать всем, за что вырезали семью и требовать самой жестокой казни убийцам. А еще попросил Тарркса не вмешиваться в это дело. Тарркс удивился, но согласился отложить следствие на три дня. А через малую долю стражи Стас сообщил нам, что Тарркс позвонил Владыке, и тот подтвердил просьбу хозяина. Мы хихикнули, и хозяин позвал Линду. Проинструктировал ее, что она должна сказать Мылкому. В общем, то же самое — дать задание шептунам и не вмешиваться в то, что будет. Лучше всего вообще затихнуть на неделю. Мылкий поблагодарил Линду за предупреждение.
Днем Столица содрогнулась от ужаса. Не было жителя, который не знал бы о трагедии на тихой окраинной улице. На базаре только об этом и говорили.
А хозяин за обедом сказал, что Марте нужна кровь. И спросил, кто не побоится отдать стакан крови на хорошее дело? Сам же первый и сел сдавать кровь. За ним — Мухтар, потом Петр. Затем еще два десятка парней. Линда и Амарру помогали Марте закрывать и подписывать пакетики, укладывали их в холодильный ящик. Кровь брали только у парней, девушек прогоняли. Марта
шутила, что не женское это дело — кровь проливать.
Вечером хозяин опять говорил с Владыкой. Ближе к ночи хозяин велел мне лечь спать, а сам с Мухтаром и Петром ушел через ворота ангара в темноту. Я уложила Таррсика, включила большой экран и подключилась к внешним системам наблюдения. Хозяин и Мухтар пытались убедить Петра остаться дома. Не удалось. Тут к ним подошел Пуррт. Хозяин раскрыл сумку, и все четверо переоделись в черные доспехи. Они как доспехи цветов клана,
только с маской на лицо. Если темной ночью маску надеть, из комка черноты лишь глаза видны. А ночи сейчас как раз темные. Убийцы специально так время выбрали.
Петр раскрыл ворота ангара, вывел грав, отцепил грузовой поддон. Остальные оседлали байки черного цвета. Я хотела подключиться к регистраторам байков, но не знала их номеров. Это были новые машины. Зато подключилась к регистраторам грава.
Группа поднялась в воздух и пошла в сторону Дворца. Примерно на половине дистанции встретили байк, на котором сидели мои братишки Шурр и Марр. Все вместе приземлились в ложбинку между двух барханов. Хозяин передал братикам черные костюмы, и они тоже переоделись. Голубой байк Шурртха хозяин приказал оставить в пустыне как слишком приметный. А
братикам — пересесть пассажирами на черные байки.
— Стас, мы готовы. Объекты на местах? — спросил хозяин, когда все расселись.
— Да, все по плану, — раздался голос Стаса. — Объекты на местах, мы с Миу вас страхуем.
— Гидрид твой ангидрид, — непонятно выругался хозяин. — Миу, я тебе русским языком велел спать! Стас, проследи, чтоб Миу легла.
Нарушила прямой приказ хозяина. И попалась… Ой, как стыдно… Еще и Стаса могу подвести.
Выключаю компьютер, скидываю одежду, проверяю Таррсика и ныряю под одеяло. Как Стас узнал, что я наблюдаю за хозяином?
Раздается негромкий стук в дверь. В комнату заглядывает Стас.
— Я уже легла, — сообщаю очевидное.
— Умница.
— Стас, как ты узнал?
— Запросил схему информационных потоков. Хотел убедиться, что стажеры не подглядывают. Рано им еще такие вещи видеть. Меньше знаешь — спокойнее спишь, как у нас говорят. Ну, спокойной ночи.
И ушел. Все оказалось просто, а я навыдумывала себе. Стас, наверное, решил, это хозяин посадил меня на подстраховку группы. А куда и зачем летит группа — любой догадается.
Утро уже, а никто из из улетевших ночью не вернулся. Я попробовала позвонить Шурру, но звонилка ответила, что он очень далеко или выключил звонилку. Побежала к Стасу, но он сказал, чтоб не мешала. Все живы-здоровы, и сейчас на крайнем юге.
Права звонилка. Крайний юг — это на самом деле очень далеко. На крайнем юге много мелких государств-княжеств. Они вечно дерутся между собой, но нападать на нас опасаются. Торговля с ними идет вялая, потому что денег у них никогда нет, а с них и вовсе взять нечего. Одно слово — край света.
Еще удивилась, что рядом со Стасом сидит Марта. Мрачная такая, сосредоточенная. Настоящая ночная тень, какими их на гравюрах рисуют.
— Нас ни для кого нет. Ты сегодня за Влада, — сказала мне, не
отрывая взгляда от экрана. — Проверь, как дела в поселке.
Это, надо понимать, она меня выставила за дверь. Впервые! Рабыней была — за дверь не выставляли. А тут — второй раз за два дня. И при этом И.О. хозяина назначили!
Делать нечего, пошла в поселок, села завтракать со всеми. Багирра ко мне подсела.
— Миу, ты не знаешь, где Петр?
— Знаю, — отвечаю с набитым ртом. — Там, же, где хозяин. Вчера
ночью к варварам улетели, меня за главную оставили.
— К варварам? Туда же день лететь!
— Улетели на катере, на два-три дня — пришло на ошейник сообщение от Стаса.
— Они на катере. Да не беспокойся, через два-три дня вернутся. А может, и раньше.
Теперь нас слушают все — и сонная Линда, и оболтусы-стажеры, и бригадиры. Чтоб не засыпали вопросами, я начала утреннюю планерку. Просто спрашивала бригадиров, что они намечают делать сегодня, и чего им не хватает. Дала «добро» экипажу каналокопателя, так как ветер дует в пустыню. А вот поездку в город сегодня запретила. И попросила не спрашивать, почему. Стажеры не обратили внимания, но бригадиры и старожилы поселка мгновенно насторожились и подтянулись. Зря разговор
о городе зашел.
В полдень, когда мы со строителями обсуждали планировку помещений второго жилого дома, подлетела Линда на байке. Она часто на байке по поселку летает, чтоб ногу не нагружать, никто не удивился. Но Линда отвела меня в сторонку и включила мобилку на громкую связь. Мылкий рассказал, что в Столице такое случилось, какого никогда не было! Жители из домов выйти боятся. Во время бунта не боялись, а теперь — боятся. Вчера один дом вырезали, сегодня — пять! Комнаты кровью залиты, порубленные на куски тела в компостные кучи и выгребные ямы свалены. Но рыжих рабынь и малых детей среди убитых не нашли. А самое жуткое — на окраине Столицы. Забор вокруг заброшенного дома снесли, одни деревянные столбы оставили. Эти столбы остро заточили, и на них казнили мучительной смертью пятерых наемников — тех самых, чьи семьи вырезали. Наемникам отрезали уши, выбили клыки, и обрубили руки по локоть. А тому, который оказался в центре, ножом к груди прикололи лист пергамента. На нем — адрес дома, в котором накануне наложницу убили. И больше — ни слова. Только адрес.
Самое удивительное, ни одного свидетеля. Забор повален, земля кровью залита — такие казни нельзя тихо обставить — и никто ничего не слышал.
Плохо, что я знаю этот заброшенный дом. И Шурр знает. Это тот самый дом, в котором мы после побега из Дворца отсиживались. Вдвойне плохо, что Тарркс этот дом тоже знает. И меня знает, и Шурртха знает. Не пройдет и стражи, как мне позвонит. Что я ему скажу?
Горячо поблагодарила Мылкого, что предупредил.
— Так это не ты, рыжая? — удивился он.
— Что ты, господин! Ночные тени убивают легкой быстрой смертью. Или похищают, если им велено похитить.
— Но ты знаешь, кто это сделал.
То ли вопрос, то ли утверждение. Как ответить?
— Теперь знаю, господин. Но сказать не могу.
— А я и не спрашиваю, — весело фыркнул Мылкий. — Есть тайны, которые лучше не знать. Если придется тяжко — мой дом открыт для тебя. Для тебя — и для двух твоих друзей.
Линда убрала звонилку и удивленно посмотрела на меня. Мылкий — еще тот жук. Двое моих друзей — это Таррсик и Линда. Придем вчетвером — за ворота не пустит. Или четвертого убьет. Но если правильно повернуть, Линда — его госпожа. Тогда можно и вчетвером придти.
Об этом Линде и поведала.
— Тайны Мадридского двора, — хмыкнула Линда. — Где же мой
благоверный пропадает? Вернется — по ушам настучу!
— Меня хозяин тоже не взял, — грустно вздохнула я. — Даже наблюдать запретил.
— Так ты знала?
Я кивнула.
— Они надели черные как ночь доспехи. И Пуррту такой дали.
— А знаешь, — вдруг улыбнулась Линда. — Наверно, парни правильно тебя на подстраховку не допустили. Ну ее, эту расчлененку! Все понимаю, варварский мир, два десятка смертей остановят ночной террор. Но как же это не по-человечески… Почему словами договориться нельзя?
— Лин, с ними нельзя договориться. Они — как шестеренки в ваших машинах. Говорить надо с теми, кто на самом верху. Но те, кто на самом верху, не откажутся от своих планов. Для них важней власти ничего нет. Они даже живут в своем, особом мире с особыми законами. Они не приказывают убивать. Они говорят: «Такой-то мешает нашему делу». Это помощники понимают, что им приказано убить. Но сами тоже не убивают. Передают приказ дальше. А убийцы просто выполняют приказ. Так ответственность
за смерть размазывается, делится мелкими кусочками по всей цепочке.
— Всех под корень! — зарычала Линда, сверкнула глазами и даже
кулаки сжала. Но тут подала голос моя звонилка. Взглянула на экран — так и есть! Тарркс.
— Миу, ты знаешь, что произошло сегодня ночью?
— Да, господин. Мне только что рассказали.
— Рассказали? Так тебя там не было?
— Нет, господин. Ночью я спала в Железном доме.
— Раз тебя там не было, хочу говорить с твоим хозяином.
— Хорошо, господин. Я попытаюсь связаться с ним. Но тебе придется подождать. Он сейчас очень далеко — на крайнем юге.
Тарркс выругался нехорошими словами и хотел отключиться.
— Подожди, господин! — успела воскликнуть я.
— Я слушаю тебя, рыжая.
— У меня… У рабыни есть просьба к тебе.
— Та самая, из невыполнимых? — усмехнулся он.
— Нет, совсем простая. Приказать шептунам пустить слух.
— Я слушаю тебя.
— С убийцами разделались ночные каратели. После прошлого убийства наложницы каратели предупредили убийц, чтоб больше так не делали. Но убийцы слов не поняли. А каратели дважды не предупреждают.
— Я никогда не слышал о ночных карателях. Что ты о них знаешь?
— Прости рабыню, господин. Я только что их выдумала.
— Ты не только дерзкая рабыня, но еще и очень наглая! Не боишься, что от папы попадет?
— Нет, господин. Когда я показывала сына перед собранием знати во Дворце, за мной следили и выжидали момент двое убийц. Увидев окрас моего сына, они растерялись. Но приказ никто не отменял. У меня есть свой интерес в этом деле.
— Удивительно! Они еще живы? Помню, когда убийцы нацелились на Линду, смерть настигла их в ту же ночь.
— Как и в эту ночь, господин. Беспощадная смерть…
— Так значит…
— Я ничего не говорила, господин. И Линда тоже не покидала оазис.
— Так ты знаешь об этом деле больше меня, хитрая рабыня?
— Да, господин. А через день-два, когда вернется хозяин, буду знать все. Но это будут не мои тайны, а хозяина.
— А что еще ты хочешь сказать мне, скрытная рабыня? — Тарркс уже ничему не удивлялся, а откровенно веселился.
— Хочу напомнить господину, что он обещал хозяину выждать три дня. Думаю, к тому времени хозяин вернется с юга и завершит свои дела в Столице.
— Так зачем он уехал на юг?
— Сие пока тайна для меня. Но когда он вернется, я узнаю это первой.
— В таком случае, через три дня я загляну к вам в гости. Хочу
взглянуть на твоего сына. Говорят, он мой тезка?
— Да, господин. Рабыня держит слово.
— До скорого, хитрая рабыня. И помни, двери моего дома всегда
открыты для тебя.
И отключился. Я села на песок где стояла и, уставившись в голубое небо, прокрутила в памяти разговор. Вроде, поведала Таррксу все, что задумала. Как хорошо, что Мылкий вовремя предупредил!
Рядом со мной плюхнулась Линда.
— Знаешь, Миу, ты талант! Наверно, надо родиться во Дворце, чтоб так умело плести интриги! Ты в авторитете и у полиции, и в преступном мире. Даже завидки берут.
Я ничего не ответила, только уткнулась лбом ей в плечо. А Линда одной рукой обняла меня, а второй достала звонилку и набрала номер Мылкого. Когда он ответил, велела ему тоже озадачить шептунов слухом о ночных карателях. Что еще будет, когда хозяин узнает… То ли похвалит, то ли уши обеим оборвет. Давно грозился.
Не счесть разлук во Вселенной этой,
Не счесть потерь во Вселенной этой
Одной найти, любовь найти всегда не легко!
И все ж тебя я ищу по свету,
Опять тебя я ищу по свету,
Ищу тебя среди чужих пространств и веков!
Знала, что это скоро случится, но все равно неожиданно! Только что мы с Ктарром обсуждали, что делать с вентиляцией. Этот брезентовый рукав, который идет через единственную входную дверь в подвал, здорово мешает ходить. А окон на первом этаже нет. Кто же делает окна на первом этаже крепости? На втором и выше — не окна, а бойницы, чтоб лазутчик не пролез.
В общем, ругаемся мы с Ктарром — и вдруг я превращаюсь в водопад! В первый миг испугалась, что описалась. Так стыдно стало! А Ктарр взглянул на мои шальвары, на темнеющий под ногами песок…
— Рожаешь?
Сначала вопроса не поняла. Только кивнула на всякий случай. А Ктарр схватил меня на руки и побежал к железному дому. По дороге крикнул Багирре:
— Скажи Марте, Миу рожает!
Так что двери Железного дома Линда нам открыла заранее. Обе сразу! И в страшной комнате нас уже ждала Марта. А за нами вбежали Амарру и лекарь.
Сама не поняла, как оказалась на столе томографа, и без шальваров. Страшно. Зачем Марта хозяина прогнала, он бы меня за руку держал… Линда за руку держит, а я не замечала.
— Нет, подруга, так не пойдет! — говорит Линда и снимает с меня
ошейник.
— Прекратите вертеться! Вы мне съемку испортили, — ругается Марта.
— Еще проход! Отойдите от томографа. Миу, замерла!
Только проехала под аркой, первые схватки начались. Марта развернула экран так, чтоб я видела, и всем объясняет.
— Видите, плод уже развернулся головкой на выход, все идет как надо!
— Он не Плод, он Тарркс, — слабо возразила я.
— Родишь — будет Тарркс. А пока в тебе — плод, — шикнула на меня
Линда.
Посовещавшись с лекарем, Марта накрыла мне лицо маской и велела глубоко вдохнуть. Поэтому следующие два часа я помню нетвердо и отрывками.
Пришла в себя когда Марта снова дала вдохнуть из маски. И тут же приказ:
— Тужься!
В общем, не прошло и четверти стражи, как я родила.
— Девочка? — удивленно спросила Амарру.
— Нет, мальчик. Какой махонький! — ответила Линда.
— Комп говорит, два кило. Коты на месяц меньше нас носят, вот и
маленький, — просветила Марта. — Зато глазки жмурит. Наши котята слепыми рождаются.
— Звать папу, чтоб пуповину перерезал? — поинтересовалась Линда.
— Какого из двух? Биологического или шефа? Они оба сейчас под дверью дежурят, — фыркнула Марта. — Подожди, роды завершим, младенца обмоем, тогда позовем.
Хотела перекусить пуповину — не дали. Сами обрезали, словно я совсем без сил. Амарру младенца на соседний стол унесла, где обмывать стала. Линда ей помогает. А Марта с лекарем послед приняли и меня влажными салфетками обтерли. Потом перенесли на кровать, под спину подсунули подушку, чтоб как бы сидела.
— Ну вот. А ты боялась! — Линда протянула мне сына. Я взяла его — и едва не лишилась чувств. Мой сын был рыжим!
Крепко-крепко зажмурилась, сжала зубы со всей силы, чтоб не завыть в голос. Мама бросилась на мечи, когда родила меня, рыжую. А мне что делать? Я подвела хозяина, подвела папу. В нашей провинции нет наследника.
Папа не молод, и не хочет класть в свою постель наложниц. Не говорит, но рабыни рассказывали, тоскует по Кррине.
А теперь я родила рыжего сына. Что мне делать?
Меня уложили, рядом положили сына. И Марта распахнула дверь. Первым вошел мой папа, за ним — хозяин, дядя Трруд, мама Рритам, Шурр и Марр с Татакой. Багирру и остальных Марта не пустила.
— Покажите мне моего внука! — радостно начал папа, подходя к
кровати. И замолчал, словно подавился. Я зажмурилась.
— Внучка? — спросил папа через некоторое время.
— Мальчик. Здоровый и крепкий, — это голос Марты. Зажмурилась еще сильнее. И почувствовала, как кто-то хочет забрать моего сына. Что делать? Не отдам! Не позволю! Свободной рукой перехватываю эту руку. И узнаю руку
хозяина. Ему можно. Все можно. Отпускаю его руку и обреченно расслабляюсь. Что будет — то будет. Но глаза сами открываются. Хозяин прижимает сына к груди. Держит неумело, как все мужчины. И улыбается. Мой сын будет жить. Хозяин признал его. Что бы ни говорили остальные, мой сын останется со мной.
Папа внезапно перестал хмуриться, грустно улыбнулся и даже подмигнул мне. Неужели простил?
— Так бывает, редко, но бывает, — объясняет что-то лекарь. — Реже, чем один раз на полсотни. Рождается цветом не в отца, а в мать. В народе обычно говорят, что мать гуляла на стороне, но я убежден, причина другая.
— У нас есть способ точно установить, кто отец, — намекает Марта.
— Тогда действуй! — восклицает папа.
— Нужна капля крови отца.
Маленький начинает хныкать, и хозяин осторожно укладывает его мне на живот. Сдавливаю грудь, выдавливая капельку молока, и сую малышу сосок в рот. Распробовал, завладел соском и моментально успокоился. Такой маленький — и такой смышленый.
В комнате оживление у лабораторного столика. Все хотят сдать
капельку крови. Даже папа, даже мама Рритам. Даже Татака! Пробирки заполняет Марта и отдает лекарю. Тот помечает тайнописью и записывает что-то на листке бумаги. Затем передает Марте по одной на исследование. Марта нумерует пробирку и опускает в нее щуп. Потом прополаскивает щуп в двух ванночках и переходит к следующей пробирке. Наконец, дело доходит до оглашения результатов.
— Начинаю, — говорит Марта. — Пробирка номер семь — Женщина,
родственников нет.
— Это Татака, — сообщает лекарь, сверившись со своими записями.
— Пробирка номер пять — Женщина, родственников нет.
— Это Амарру.
— Пробирка номер четыре — родитель Миу.
— Это Владыка
— Пробирка номер два — отец младенца и сын пробирок номер один и номер шесть.
— Это Шурртх
— Пробирка номер три — сын пробирок один и шесть.
— Марртах.
И так — о каждой пробирке. Все точно сказала. Под шумок сразу не обратили внимания, а потом уставились на Шурртха.
Так это ты сделал Миу рыжего ребенка? — грозно спросил дядя Трруд.- Говори!
— Было один раз, — сознался Шурр.
Папа развернул Шурра к себе, выдернул с плеча клочок шерсти и подчеркнуто внимательно рассмотрел.
— Не крашеная. Мама черная, папа серый. В кого же ты, паразит,
этакий пошел?
Все рассмеялись каким-то нервным смехом. Напряжение спало. И так,смеясь, вышли из комнаты. Остались только Марта — наводить порядок — и хозяин.
— Знаешь, Миу, учудила ты здорово, — тепло улыбаясь, сказал мне хозяин. — Все планы нам порушила. Но в глубине души я доволен. Сын останется с нами. Все эти игры у престола его не коснутся. И не куксись так. Мой ирландский дедушка тоже был рыжим, — наклонился и чмокнул меня в нос.
Так тепло сделалось… Даже не стала говорить, что хозяин опять
ошибся. Как-нибудь потом скажу. Времени еще много — десять, а то и пятнадцать лет сын точно будет с нами.
В поселке новость, что у меня родился рыжий сын, приняли с радостью, и никто не удивился. Я рыжая и сын рыжий — обычное дело. А то, что хозяин признал своим, очень добавило ему авторитета. Девушки-артистки подарили расшитую узорами перевязь, чтоб носить сына перед грудью. Марта тут же
обозвала эту перевязь слингом и повела в бытовой отсек. Там мы пришили к слингу пряжки, чтоб легко и просто снимался. А еще я узнала, что такое кенгуренок. Марта скачала с Земли технологическую карту и изготовила для меня один. Сказала, что после года кенгуренок будет удобнее. Я тут же побежала на улицу хвастаться. Молодые мамы захотели такие же. Пришлось мне вести всех желающих в бытовой отсек, скачивать технологическую карту слинга и «штамповать» слинги и кенгуренки. Теперь кенгуренки есть у всех.
Петр подарил детскую коляску на широких колесах. Но колеса, хоть и широкие, все равно в песке вязнут. Слинг удобнее.
Поскольку со строек меня дружно прогнали, на каналокопателе очень шумно для маленького, а на огородах с маленьким делать нечего, работа осталась только в Железном доме. Веду журналы учета обучения. Это — кто какие курсы изучил под шлемом, кто какой курс должен освоить вечером, чья очередь из новичков сидеть под шлемом днем. Ничего сложного. Вот помогать
Стасу готовить новые курсы — сложнее.
А еще учусь вместе с Линдой и молодыми охламонами на координатора. Сыну, когда вырастет, мои знания очень пригодятся. Наука эта такая, что с виду все кажется просто. Основы под шлемом за один вечер проходим. Но потом идут упражнения, в которых надо найти оптимальное решение. Таких упражнений многие тысячи! В некоторых оптимальных решений несколько. А в
некоторых — вообще нет. Это задачи-ловушки. Стас говорит, в жизни всякое бывает. А хозяин говорит, чем больше координаторов — тем лучше.
Неприятности тоже случились. Враждебные кланы как-то узнали, что я дочь Владыки. И многие видели, что беременна. А тут по базару пролетел слух, что я родила мальчика. В общем, шептуны раздули новость, и Совет кланов постановил, что я должна представить ребенка обществу. А Владыка
должен принародно сказать, признает ли он внука наследником.
— А почему бы и нет? — задумался хозяин, — Покажем Таррсика, этим самым выведем его и Миу из-под удара.
Так и порешили. А мне стало страшно. Но Стас поклялся, что сумеет обеспечить безопасность в присутственном зале.
И вот я в соседней комнате ожидаю, когда меня позовут. На мне самый дорогой ошейник, а поверх одежды — простой темный плащ с глубоким капюшоном. И, конечно же, слинг с Таррсиком.
Девочки, мои подруги, устилают мягкими покрывалами открытую колыбельку, в которую я положу Таррсика. Колыбель специально была подготовлена еще вчера днем, и ночь простояла без охраны в пустой комнате. Мало ли кто захочет спрятать в простынях отравленную иглу, или просто капнет ядом на простыни. Поэтому за полстражи до моего выхода все белье подцепили кочергой и бросили в корзину, которую сожгут на дальнем дворе. А в колыбельку постелили новое.
Вбегает распорядитель, отдает команду. Четыре девочки подхватывают колыбельку и выходят первыми. Я опускаю капюшон, запахиваю полы плаща и иду следом. В коридоре к нам присоединяются стражники в парадных доспехах. Из-за капюшона вижу только ноги впереди идущих.
Входим в присутственный зал. Девочки ставят колыбель на оговоренное место и выбегают из зала. Я останавливаюсь рядом с колыбелькой, разворачиваюсь лицом к залу и застываю. Ничего не вижу, только ноги сидящих в первом ряду.
— Это моя дочь Ррумиу, — слышу папин голос. — Откройся!
Откидываю назад капюшон, обвожу взглядом зал. Он переполнен! Даже на балконе, где я любила прятаться за перилами, толпится народ.
— Как видите, ей довелось родиться рыжей. Сейчас она — ученица ночной тени и телохранитель моего друга Влада. Ей дозволено носить оружие. Сними плащ, Миу.
Расстегиваю пряжку на груди, повожу плечами, и плащ падает у меня за спиной. Как было условлено, отстегиваю слинг и укладываю Таррсика в колыбельку. Таррсик машет ручками, ножками и весело гугукает. Я опять встаю столбиком рядом с колыбелькой.
— А сейчас вы видите сына Ррумиу, — папа взял из колыбельки моего Таррсика и поднял над головой. — Моего внука. Слышишь, малыш? Перед всем этим собранием я признаю тебя своим внуком! Но на моем троне ты сидеть не будешь, уж извини.
И папа осторожно уложил Таррсика в колыбельку. Главные слова сказаны. Зал зашумел.
— Кто же будет наследником? — выкрикнул кто-то.
— Мой сын, — спокойно ответил папа. — Имя называть не стану, ему еще не исполнилось десять лет.
Мой хозяин хитр и умен, а папа мудр. Сейчас никто не придал значения словам, что папа признал Таррсика внуком. Кого интересует судьба рыжего сына рыжей рабыни? Но слова эти войдут в летопись. И сыграют свою роль четверть века спустя. А пока буду воспитывать сына как будущего Владыку. В стране рыжих тоже должен быть наш Владыка. Папа это очень быстро
сообразил — когда перестал хмуриться у моей постели.
Потом папа отпустил меня. А когда я уже выходила за дверь, услышала:
— Вы хотели увидеть сына Ррумиу — вы его увидели. Все свободны!
Все действо не заняло и доли стражи. А подготовки-то сколько было! Репетировали как выйдем, кто где встанет…
Мы с девочками еще час просидели в комнате, ожидая, пока все гости разойдутся. Но нам было, о чем поговорить. У четверых стражников, которые нас охраняли, наверно, уши в трубочку свернулись. Но когда я показала девочкам, как умею метать ножи, стражники оживились. А потом я выкрутила с мясом из швабры ручку и показала, как самураи упражняются с мечом. Тут уж
стражники глядели во все глаза. Я была в ударе! Словно танцевала! Серия быстрых движений — и замираю на два-три вздоха. Потом еще связка-другая — и снова замираю в напряженной позе.
Но в самый разгар представления заглянула Линда и сообщила, что нам пора домой. Я пристегнула слинг на грудь, мы все накинули одинаковые накидки и шумной стайкой поспешили за Линдой. Девочки прикрывали меня с боков. Вышли через главный вход, окружили байк. Я села за Линдой, а девочки мельтешили вокруг, пока мы не взлетели.
Вечером Стас доложил, что засек на пресс-конференции двух
убийц-смертников. Но, как только они увидели окрас моего сына,
успокоились, заметно обрадовались и не предприняли попытки покушения. Однако, нервы всем попортили сильно!
— Теперь будут искать сына Фаррама, которому еще не исполнилось десяти лет, — подвел итог хозяин. — Зародыш бунта остался, но с этого момента кланы будут ждать естественной смерти Владыки, у которого нет наследника. Миу, ты держалась отлично! Думаю, супостатов ты больше не интересуешь.
Ужинаем усталые. Линде еще предстоит крутить котам вечернее кино. А Миу собирается сесть под шлем. Стас переработал под нее курс архитектора информационных систем.
Озадаченно принюхиваюсь. Тонкий, очень слабый, но довольно приятный, чуть с горчинкой, аромат. Явно местный. Встречал такой во Дворце.
— Миу, ты духами надушилась?
— Нет, господин мой. — А сама довольна, аж рот до ушей.
— Местные до духов еще не додумались, — подает голос Линда. — Я спрашивала. — И тоже строит рожицу, мол, знаю, но не скажу. Женский сговор, однозначно. Достаю планшетку и отправляю запрос Стасу.
— «Когда и почему коты меняют запах?»
Ответ приходит моментально:
— «Марта знает».
Конспираторы… Блин! Поворачиваюсь и показываю экран Марте. Читает, фыркает и озорно стреляет глазами на Миу.
— Я тебе потом расскажу, в тихой, интимной обстановке.
Тут даже Амарру фыркает. Женщины…
После ужина ловлю не успевшую убежать Марту за локоток и веду в медотсек.
— Ты функции феромонов знаешь? — начинает издалека Марта.
— Привлекать самцов?
— Не обязательно самцов. И не обязательно привлекать. Воздействовать! Сообщать какую-то информацию, модифицировать поведение. Аромат Миу несет защитную функцию. — Замолчала и смотрит на меня.
— Марта, может, я тормоз, но не понимаю.
— От этого запаха у мужчин все опускается. Запах самки говорит
самцам, что самка беременна, и секса не будет. Чтоб и не думали о сексе! Поскольку сигнал воспринимается организмом на биологическом уровне, самцы, может, и хотели бы. Но не можется. Ты не прратт, на тебя не подействовало.
— А что до меня должно было дойти?
— Коты обычно устраивают праздник. Или, наоборот, выгоняют жену в дом родителей или на женскую половину, если наложницы есть. А то своим запахом она им кайфы ломает. Переводят жену на легкую работу, если есть такая возможность. Ошейники снимают…
И опять смотрит на меня выжидюще.
— Я с Миу каждую ночь ошейник снимаю, а толку?
— А ты перед всеми сними.
— Это мысль. Спасибо, Марта.
Разыскиваю Миу и влеку за руку на улицу. Коты уже расселись, Линда запускает кино. Встаю в луч света перед экраном. Линда останавливает фильм. Снимаю с Миу ощейник и поднимаю в вытянутой руке над головой.
— Барра! Барра! Барра! — дружно кричат коты. Подхватываю Миу на руки и несу в последний ряд кинозала, где надувные диванчики, где «места для поцелуев». Но — не судьба. Багирра опять от волнения выпустила когти, и диванчик оседает с легким шипением. Петр смущенно пожимает плечами.
Миу освобождается из моих рук и убегает за шезлонгом. Багирра спешит за ней. Завтра на диванчике появятся еще две заплатки. Не первые, и не последние. Увы, надувная мебель не для котов.
Утром Миу опять в ошейнике. Ну что с ней делать? Но есть вопрос поважнее. Иду к Мухтару.
— Вы с Мартой разобрались с метаболизмом бабуинов?
— Да, а что?
— Ничего, что Юрик ест вместе с местными?
— Вообще-то, чего, но ничего страшного, — улыбается Мухтар. — Из местной еды усваивает половину, из земной — две трети. Но недостающее синтезирует сам. Это у него получается намного лучше, чем у земных травоядных. И организм, пока молодой, адаптируется к чужой пище.
— Точно адаптируется?
— Сто процентов! Наши бабуины — не земные бабуины. Их предки
— падальщики. Привыкли есть всякую гадость. Наверно, землю есть смогут, не подавятся. Наши предки тоже недалеко от падальщиков ушли. Но не до такой степени. Так что не беспокойся за Юрика. Да, сегодня мы заканчиваем последний подземный этаж водокачки и зарываем яму вокруг нее. Есть повод для праздника.
— А послезавтра — открытие первого моста. Не слишком ли часто?
— Может, и часто. Но что предложить взамен? Библиотеку открывать рано — не все еще читать умеют. Всемирную информационную сеть — тем более. Надо чем-то заполнять свободное время. Меня другое напрягает.
— Что?
— Коты спрашивают, почему во Дворце с утра веселятся, а вечером работают, а у нас — наоборот. Не связано ли это с тем, что там — аристократы, а у нас — плебс?
— Вот ведь… Поговорю с Линдой, чтоб сделала подборку фильмов с ночной жизнью аристократии. Ты тоже говори, что у иноземной аристократии веселье начинается вечером. Такие наши обычаи, мы их принесли с собой в оазис. Обычаям этим десятки веков, и отказываться от них мы не хотим.
— Хорошая мысль. Прочитаю лекцию по сравнению обычаев.
Великое событие! Шеф внял моим молитвам, и выделил целых трех стажеров-аналитиков. Судя по анкетам, парни абсолютно зеленые, первый драйв, но симпатичные, спортивные и неженатые.
Вызвал Миу, дал прочитать послание шефа.
— Что должна сделать стажерка?
— Помнишь разговор о саркофаге Странников и подкидышах? Подкидышам нужны семьи с умными, образованными родителями. Вот они, умные и образованные. Нам нужно создать избыток девушек в поселке, чтоб парни нашли себе невест. Но девушки должны быть самыми-самыми! Умные, красивые, добрые, мягкие и не амбициозные. На селянок эти парни и не взглянут.
Сможешь найти таких?
— Где мне позволено искать их?
— Везде! Хоть во Дворце, хоть в портовых бараках. Цена значения не имеет, а способ оплаты согласуй с Линдой. И подумай, какой работой занять девушек до прилета парней. Потом-то они все равно в Железный дом переселятся.
— Сколько девушек должна отобрать стажерка?
— Пять или шесть… Никак не меньше четырех. Четыре — это крайний случай. Не стесняйся привлекать к работе кого угодно из наших. Если потребуется нанять или подкупить кого-то — тоже не стесняйся.
— Ничего, если девушки будут черными или рыжими?
— Цвет не имеет значения… Да, ввожу уточнение. Образование — не главное. Образование мы обеспечим. А ум — это от природы. Уму не научить. Ищи умных.
— Стажерка поняла задачу, — Миу слегка поклонилась мне.
— Тогда — действуй! — улыбнулся я. — И предупреди Стаса.
Миу улетела во Дворец, а я пошел проверять, как идет работа. Группа котов укатила куда-то в сторону Столицы на трубовозе. Линда на шагающей машине разбирает шпунтовую стенку вокруг водокачки. Котлована больше нет, Мухтар на грейдере проводит планировку площадки на его месте. Бригадиры и самые уважаемые коты шумно спорят над планом будущего студенческого городка. План постоянно корректируется. По последнему варианту в каменных домах предполагается по двадцать квадратных метров на взрослого члена семьи, три этажа и плоская крыша-веранда. Не буду им мешать.
Петр объясняет строителям, что кирпичи надземных этажей тоже надо класть на герметик. Иначе они будут трескаться из-за локальных напряжений. Даже самый тонкий слой герметика распределит давление по всей поверхности. В первоначальном плане такого не было. Впрочем, это дело строителей.
К ужину вернулся трубовоз, привез еще одно многочисленное семейство. Надо понимать, серая — это жена, две рыжие — рабыни. И куча детей, серых и рыжих. Этот кот времени даром не терял!
Скот тоже привез. Намекаю Бугрру, что первое им задание — отмыть кузов трубовоза.
В дальнем конце поселка коты устанавливают очередную палатку. Значит, переселение было запланировано заранее. Поселок начинает жить своей собственной жизнью.
Миу возвращается из Дворца тихая и задумчивая.
— Что-то случилось? — спрашиваю я.
— Мое детство кончилось, — Миу доверчиво прижимается ко мне,
упирается лбом в мою грудь. — Сегодня папа разговаривал со мной не как с дочкой, а как со своими советниками. Серьезно спрашивал, внимательно слушал… Наверно, так и должно быть, но почему-то очень печально.
— Ты на самом деле стала взрослой, — глажу по головке свое рыжее чудо. — И на самом деле стала моей правой рукой. Скоро переведем тебя из стажеров в полноправные члены группы.
— Хозяин, не надо меня пока исключать из стажеров. Линде будет обидно. Она старше меня, а по званию станет младше.
— С Линдой мы что-нибудь придумаем. Осторожно намекни ей, чтоб изучила еще одну профессию. Тогда у меня будет повод повысить и ее.
— Хорошо, хозяин. А какую?
— Полезную. Остальное не так важно.
Коварный план сработал идеально. Уже к вечеру Линда обратилась к Стасу по поводу списка самых важных для поселка профессий. Стас позвал меня.
— Влад, Линда интересуется, какие профессии у нас в дефиците?
— О-о! — я поднял брови и оглядел Линду так, будто в первый раз
увидел. — Это вопрос серьезный. И очень своевременный! На первый взгляд — все! И строители, и учители, и агрономы, и технологи. Но если посмотреть в завтра…
Я выдержал по-театральному длинную паузу.
— Координатор! Завтра нам до зарезу будет нужен опытный координатор.
— Значит, буду учиться на координатора, — решительно произнесла Линда и взмахнула челкой.
Мы со Стасом переглянулись и изобразили удивление и восхищение. Линда удалилась. Даже по спине было видно, как она довольна. Много ли нужно человеку для счастья?
Занялся вопросом беременности прраттов. Оказывается, «немножко беременная» — это для прраттов не шутка, а повседневность. Считается, пока запах не изменился — «немножко», а как изменился — беременна по-настоящему. С появлением запаха связано много обычаев, изменение в стиле одежды, изменение обращения и общественного статуса.
Как в воду глядел, когда заставил девушек изучить военное дело. Во время очередного посещения Дворца Марту упросили показать несколько приемов. Намекнул, что хорошо бы показать разминочный бой, как в оазисе, но на меня зашикали с двух сторон, что Миу не в том положении. Поэтому Марта показала бой с тенью двойным оружием. В правой руке — типичный по внешнему виду самурайский двуручник, в левой его укороченная копия.
Мухтар мне говорил, что один называется катана, другой — вакидзаси. Но какой из них длиннее, а какой короче, я не понял. В рукоятках прячутся ультразвуковой генератор и по два однозарядных огнестрела. Такой вот хайтек.
Смотреть на кружащуюся с мечами Марту одно удовольствие. Стройная, гибкая, быстрая… Скорей бы они с Мухтаром поженились, что ли. А то скоро прилетят три молодых охламона, и вместо кошек будут заглядываться на Марту.
Под конец Марта показала фокус. Опустилась на одно колено, вытянула вперед длинный меч. Миу с Татакой растянули за уголки над лезвием тончайшую полупрозрачную ткань. И отпустили… Спланировав на лезвие, кусок ткани распался на две половинки. Еще бы ему не распасться, если в рукоятке ультразвуковой генератор включен!
Поднял половинку размером с полотенце для рук, подергал, проверяя на прочность.
— Эх вы, такую тряпочку испортили, — и протянул ближайшему коту. Миу весело фыркнула, зато какие глаза были у Марты и Татаки!..
Метнув в меня взглядом пару молний, Марта бросила мечи в ножны и гордо удалилась. Коты, завладевшие тряпочкой, достали ножи и кинжалы и раскромсали всю на лоскуты. Видимо, дома будут проверять остроту своих мечей.
Завладев моим локтем, Владыка повел меня не в парк, а совсем в другую сторону. В кузницу. Увидев нас, кузнец изобразил намек на поклон и отложил молоток. Фаррам указал в угол. Там стояли два наших сейфа из метеоритного железа. Один целый, а второй… Словно его корова долго жевала.
— Дурр два дня открывал первый ларец, рассмотрел замок, и за месяц изготовил ключ, которым открыл второй ларец. Вчера пришел ко мне с докладом, что с заданием справился.
— Кто же дал такое задание? — удивился я.
— Бунтари, — фыркнул Фаррам.
— Что же было внутри?
Кузнец молча бросил на стол грязный, тяжело брякнувший мешок. Я заглянул внутрь. Медные монеты. Поворошил их рукой — медь, и только медь.
— Под столом еще два мешка, — пояснил кузнец. — Если все в один ссыпать, мешок порвется.
— Так в обоих ларцах?
— Именно! Бунтари остались очень недовольны.
Тут кузнец засмеялся басистым, словно из бочки, голосом.
— Они мне всю кузню перерыли. Золото искали, — сообщил он,
отсмеявшись. — Своим соглядатаем не поверили, думали, мы золото между собой поделили. Следующие ларцы решили сами открыть, приказали ключ изготовить. Вот сделал я ключ, а их уже нет. А в ларце опять медь.
— Для того эти ларцы и сделаны, чтоб воры на них покушались,
— объяснил Фаррам. — Медь эту возьми себе. Заработал! Об остальном молчи.
— Благодарю, Владыка! Хоть и медь, но дюже много!
Стремительно летящие дни сливаются в недели, недели складываются в месяцы. Растет водокачка. в Крратерре уже можно купаться. Строители заложили первый жилой дом, разметили первый проспект. Пуррт учится размахивать хвостом. Почему-то, главным образом перед Линдой. Слушается хвост пока плохо, поэтому есть трофеи — битая посуда. Живут молодые то
в Железном доме, то в палатке Пуррта. Линда по-прежнему ходит с тростью. На самом деле в трости спрятан клинок. Впрочем, прихрамывает она по-настоящему, хотя и не сильно. Миу привезла в поселок шесть девушек и одну рыжую рабыню бальзаковского возраста, чью-то знакомую. Четыре девушки черненькие, одна рыжая и одна серая.
Миу и Линда теперь не стажеры, а младшие сотрудники. Повышение получили за неделю до прилета оболтусов-стажеров. Двое еще куда ни шло. Как и было задумано, запали на девушек. А что делать — возраст, гормоны играют! Один запал на черненькую, второй — на рыжую селянку, бывшую рабыню с обрубленным хвостом. Девушка на семь земных лет старше него, но балбеса
это не остановило. Сестра Проныры в отчаянии. Она метила на место рыжей.
Третий оболтус оказался бабником и донжуаном. Хорошо, что у прраттов и людей не может быть детей. Иначе пришлось бы отправить придурка на Землю. Сейчас живет с двумя девочками сразу — серой и черненькой. Утверждает, что по законам прраттов это разрешено. Уже третью неделю живет. Может, угомонился? А нет — Стас увеличит им нагрузку. Сейчас оболтусы учат языки, географию, историю, прерсоналии известных личностей и их деяния, поочередно дежурят вместе со Стасом на подстраховке. В общем, осваивают теорию. Скоро добавится практика. Будут помогать строителям и огородникам для углубленного изучения местных нравов и обычаев.
Равновесие полов опять нарушено. Теперь — избыток девушек. Среди подрастающих детей девочек тоже больше. Петр советует купить рабов. Я не тороплюсь. Среди студентов и курсантов наверняка парней будет больше.
В поселке появился еще один найденыш. Котенок с дальнего материка необычной для местных окраски — рыжий с черными полосками. Каким-то образом пробрался зайцем на корабль тутошних географов. В Столице подхватил местную болезнь, чуть не умер. Марта вылечила. Теперь живет в оазисе, Мама Проныры усыновила. Назвали Мяугли. Линда, конечно! Кто еще мог такое придумать. Дважды дрался с Юриком за старшинство, да так,
что швы обоим накладывали. Теперь — лучшие друзья.
Вчера наш оазис в первый раз посетила смерть. Нет, убитые легионеры не в счет. Они не местные и не гости. Сейчас же умер пожилой земледелец. Коты говорят, достойно жил, достойно помер. Умер спокойно, в своей постели, окруженный семьей и заботой. Не от голода, и не от меча захватчика.
Похоронили, потом устроили праздник. А я глубоко задумался.
Миу безуспешно пытается сосватать папе девушку. Три отвергнутые уже живут в оазисе. Сыновей у Фаррама нет, а сам он не молод. И это — угроза всему проекту. Сын Миу подрастет еще нескоро, и он — сын рабыни. Если босс не проникнется моей печалью, будет грустно.
Проникся! Не прошло и двух суток. Видно, в затылок ему дышат оба КомКона и Мировой Совет впридачу. К нам летит крупнейший геронтолог планеты со всей своей лабораторией. Приказано подготовить помещение.
А что у нас есть из помещений? Недостроенная водокачка и подвал первого жилого дома… Или ему придется отдать Железный дом, а нам всем жить на улице.
Отбиваю срочную телеграмму. Помещение есть, но без внутренней отделки. Голые каменные стены. И местные обеспечить отделку под чистую лабораторию в принципе не могут. Нет у них нужных материалов. Не бывает в каменном веке сверхчистых лабораторных помещений. Поэтому, если нужна
отделка, пусть берут с собой бригаду строителей со всеми материалами.
Через пять минут на экране появился разъяренный босс.
— Ты что со мной делаешь?
— Не шалю, никого не трогаю, починяю примус…
— Ты понимаешь, что в корабль класса «Пеликан» строители не
поместятся.
— Понимаю, но ничем помочь не могу. Я здесь, они — там.
— Ты потребовал строителей.
— Святым духом клянусь, не требовал я их. У меня своих девать
некуда! Строят в рамках местных традиций и технических возможностей. Результатом очень довольны.
Шеф зарычал и отключился.
— Зря ты с ним так, — Миу подошла сзади и положила ладошки мне на плечи.
— Хорошо, больше не буду, — улыбнулся я.
— Трансляция продолжается, — пришло на имплант сообщение от Стаса.
— Он хороший человек, но затюкан делами выше крыши, — внушаю любимой, поглаживая ее ладошку. — И рядом с ним нет девушки вроде тебя.
— Отключился, — сообщает Стас.
Но главное событие — предстоящие роды Миу. Волнуются все. И Фаррам, и Марта, и Линда, и я, конечно. Миу откровенно боится — у нее же первые роды. И какие-то местные легенды пугают. Фаррам на всякий случай прислал лекаря. Одна Амарру спокойна. Утверждает, что роды будут легкими.
Коротко вякнула сирена. Машинально закрываю файл еженедельного рапорта и поднимаю голову, ожидая комментария Стаса.
— Медикам срочно собраться в медицинском отсеке, — звучит по
трансляции.
Выскакиваю в коридор и чуть не сталкиваюсь с Ктарром, который на руках несет перепуганную Миу.
— Воды отошли, — коротко сообщает кот.
Из медотсека Марта решительно выталкивает сначала меня, потом Ктарра. Линде почему-то разрешают остаться.
Слушатели сидели затаив дыхание. В Столице ходило множество слухов, но никто ничего не знал наверняка. И вот она — правдивая история из первых уст. Вот сидит, смущенно прижав ушки, та самая рыжая рабыня, что тайно вывела из казематов заполненного бунтарями Дворца дюжину воинов.
Подтверждаются самые невероятные слухи о фантастических возможностях невидимых убийц, ночных теней. Даже их ученики спокойно ходят по вражескому лагерю, делают свои дела — и их никто не замечает! Нет, бунтари явно сунулись не в то место.
В перерыве зал шумит. Глава Службы закона и порядка подходит к нам, здоровается со мной, находит теплые слова для Миу и подтверждает любопытным, что именно эта рыжая рабыня вывела его той ночью из казематов.
От такого внимания к своей персоне Миу, кажется, готова упасть в обморок. Явный перебор с популярностью. Могут возникнуть проблемы…
Подзываю к себе Марту, Линду и Миу.
— Девушки, вы доигрались. Придется вам изучать боевые искусства. Сегодня же. С моторными навыками. Такова моя воля.
Узнав, что придется сидеть под шлемом, Миу радуется, Линда
воспринимает новость спокойно, Марта корчит кислую физиономию.
— Шеф, я врач и пацифистка.
— Ты мой телохранитель. И скоро к тебе будут толпами набиваться в ученики.
— Рррр! — говорит Марта, но соглашается с неизбежным.
Когда возвращаемся домой, курсы боевых искусств уже подготовлены. Стас озаботился. Линда выбирает европейский стиль, Марта и Миу — японский. Я, после больших сомнений, останавливаюсь на европейском стиле.
Прогрессоры, вообще-то, обучаются работе с холодным оружием. Но — сугубо рационально, и не в таком объеме. То есть, убить опытного мечника за пару секунд могу без проблем. Но провести красивый зрелищный поединок перед толпой зрителей затруднюсь. Не помешает также навык работы двумя мечами.
Но — не сегодня. Иначе половина нашей группы будет никакая. Даю Миу задание проверить курс обучения на предмет социалки. Если таковая обнаружится, звать меня или Стаса.
Утром просыпаюсь за час до будильника. Рядом со мной Миу нет. А вчера она сидела под шлемом. Почему-то убеждена, что головную боль надо перетерпеть. Неужели до сих пор не ложилась?
Встаю и отправляюсь на розыски. Нахожу Миу в ее каюте. Сидят с Амарру голышом на полу, а перед ними разложены ошейники, штук десять. Один раскрыт, и причиндалы разложены веером. Увидев меня, Амарру поспешно хватает ближайший ошейник и защелкивает на шее. Типа, оделась.
— Стажерка нужна хозяину? — Миу поджимает ушки.
— Ты, наверно, опять всю ночь не спала? Ложись, поспи. До подъема еще час.
Наклоняюсь и чмокаю в подставленный носик.
— Тебя чмокать не буду, у тебя свой мужчина есть, — говорю Амарру и наблюдаю смущенно поджатые ушки. Миу весело фыркает и закрывает лицо ладошками.
Во время полета в каюте Миу жил Ктарр. На обратном пути Багирра с Юриком тоже практически переселились в эту каюту, потому что Петр сутками не вылезал из ходовой рубки корабля, а Юрик избегал людей. Признавал за своих только Багирру и Ктарра. Теперь в этой каюте поселилась Амарру.
Стас предлагал вместо таблички с именем жильца повесить на дверь табличку с силуэтом кошачьих ушек.
Поспать Миу не удалось. Марта решает перед завтраком закрепить моторные навыки небольшой тренировкой. Выстругивают деревянные мечи и гоняют друг друга по танцполу. Набежавшим любопытным котам хмурая Линда объясняет, что это Марта затеяла. Ей иногда размяться нужно.
Коты в шоке. Особенно — Пуррт. По репетициям спектакля они помнили, что Миу и оружие — вещи несовместимые. А тут идет бой двойным оружием, да такой быстрый, что трудно уследить. Марта, конечно, превосходит классом за счет старой цирковой подготовки, но бой учебный, команды подает она, поэтому перевес в глаза не бросается.
— Ты тоже так умеешь? — спрашивает Линду Пуррт.
— Так — не так, но умею.
— Научи меня!
— Потом, ладно? Сейчас нога болит.
— Раньше ты сражаться не умела, — коты окружают Миу после окончания тренировки.
— Хозяин приказал научиться. Сказал, доверенная рабыня обязана уметь. Это все из-за бунтарей.
Интересная у котов психология. Хозяин приказал — и все вопросы сняты. Кто учил, когда учил, больше никого не интересует.
Идем купаться. Миу и Линда остаются на берегу. Линда раздевается, но в воду не лезет. Загорает на песке. К ноге у нее пристегнуты четыре черные коробочки биотехов. Две к бедру, две к икре. И вообще, нога неважно выглядит. Стала заметно тоньше левой, и в нездоровых красных пятнах. Но Марта говорит, что все идет просто великолепно. Ей виднее. Как-никак, костыль Линда выбросила, ходит с палочкой.
Вылезаю из воды. Миу подает мне широкое банное полотенце. К ее удивлению, не вытираюсь им, а стелю на песок и ложусь сверху.
Подходит и садится рядом старый кот, из земледельцев, глава
семейного клана. Древний как аксакал. Сидит, молчит.
— Дело есть? — спрашиваю я.
— Надо пустырник вокруг огородов сажать. Иначе огороды песком занесет. Пустырник песок остановит.
— А пустырник не засохнет?
— Нет, только первое время поливать нужно. Пустырник корни глубоко пускает, на пять моих ростов в глубину. Там он найдет в песке воду.
— Так почему сейчас не растет?
— Никому не нужен был, вот и не рос. Теперь у нас скот есть. Скот будет его есть, топтать, он будет хорошо расти.
На имплант приходит сообщение от Стаса. Он одобряет идею и обзывает пустырник непонятным словом «сидерат».
— Если нужен — сажайте. Миу, сделай доброе дело, позови Бугрра.
Приходит Бугорр.
— Расскажи Бугрру то, что мне сказал, — говорю аксакалу и
переворачиваюсь на живот. Миу массирует мне спину. По-человечески, руками, не языком. Приятно… Коты с интересом и уважением рассматривают мои шрамы.
Бугорр с аксакалом обсуждают, кого выделить на посадки пустырника, где сажать, кто будет поливать. Узнаю, что первое время — это около года. Зато через десять-пятнадцать лет на месте пустырника можно будет сажать зерновые. Срок в пятнадцать лет не шокирует ни Бугрра, ни окружающих.
Народ уверенно смотрит в будущее. Обсудив посадки и мои шрамы, переходят к обсуждению недавнего бунта. Приходят к выводу, что все делалось правильно, и толстые стены башни водокачки, и окна-экраны в подвижном доме. Ну, не успели вовремя сделать, так это бунтари виноваты. Раньше
времени напали. Зато никто не погиб, и никто не голодал. Потому что о главном успели позаботиться.
На словах, что «никто не погиб», Миу начинает шмыгать носом. Сажаю ее себе на колени и утешаю поглаживаниями. Коты в недоумении.
— Это у нас — никто не погиб. А во Дворце многих убили, — поясняю я.
— Папины телохранители все меня знали и любили. С детства по попе хлопали, тихонько и без когтей. Из них только трое в живых остались. Те, что в городе отдыхали, — всхлипывает Миу. — И Кррину убили. Мы обе во Дворце выросли. Она мне была как старшая сестра.
Постепенно разговор переходит на то, как хоронят героев. Рассказываю о памятниках, о мемориальных комплексах, аллеях памяти. Скульптура у котов развита плохо, а вот барельефы встречаются часто. Миу загорается идеей сделать мемориал в честь павших при защите Дворца. И жалобно смотрит на меня.
— Сначала попроси Стаса показать земные мемориалы, потом нарисуй план. Затем согласуй с Владыкой. После этого…
Даже договорить не успел, а Миу уже умчалась в Железный дом.
— Торопыга она у тебя, — улыбнулся аксакал.
— Ничего, это с годами проходит. Скоро родит, остепенится.
От столовой под открытым небом доносятся удары гонга. Поднимаемся и идем завтракать. Нас обгоняет дружная стайка малышни. Приятно отметить, Юрик влился в коллектив. И даже начал говорить на смеси русского и местного. За малышней спешит знатная дама Багирра. Куда они так бегут?
А, Стас вынес им очередное ведро конструктора лего. Кирпичики теперь красного цвета, чтоб в песке не терялись. Слышал от Петра, малыши замок строят.
За завтраком обсуждаем проект первого моста через канал. Мухтар обещает открыть его на следующей неделе. Объясняем котам, зачем на мосту тротуары, и для чего они нужны. Мухтар, конечно, размахнулся. Ширина моста — пятнадцать метров. Два трубовоза разъедутся. Но красиво жить не запретишь.
Прибегает Миу, просит разрешения остаться на вечер во Дворце.
— Предупреди Стаса и Линду, что задержишься, — инструктирую я и глажу по шерстке. Остается решить архиважный вопрос: Чем заняться самому? Помочь котам сажать пальмы или сесть за квартальный отчет для шефа?
Прошла неделя. Как-то заметил, что у Петра и Мухтара нехорошо горят глаза, они переглядываются с видом заговорщиков, перемигиваются. Опять что-то затеяли. Предыдущая их авантюра закончилась тем, что бедным котам
в каютах каналокопателя шкаф для одежды поставить некуда. Все стены — от потолка и до уровня груди — экранами заняты. Прратты кое-как выкрутились, поставив низенькие — чуть выше метра — комодики. Но это же не дело!
— Колитесь, братцы-кролики, что задумали? — спрашиваю, как только удается поймать их без свидетелей.
— Сельскохозяйственную революцию. Железный конь приходит на смену крестьянской лошадке!
— Ничего не понял.
— Оглянись. Вот он! Конь, в смысле.
Послушно оглядываюсь. Невдалеке стоит маленький юркий строительный экскаватор-бульдозер на четырех широких колесах.
— Это который с гордо поднятым ковшом? — уточняю на всякий случай.
— Он самый. Мы уже собрали плуг с шестью лемехами. Как только Миу вернется из Дворца, начнем представление.
— Чувствую, вы чего-то темните. В чем причина?
— Земледельцы не хотят учиться, — сознается Мухтар. — Можно, конечно, приказать. Но все должно быть добровольно и с песнями!
— Добровольно и с песнями — это как в старом анекдоте, в котором кота учили горчицу есть?
— Я не слышал, — удивляется Петр.
— Да поспорили два мужика. Один сказал, что научит кота горчицу есть. Поймал кота, намазал горчицей под хвостом. Кот заорал дурным голосом и все вылизал, — просвещает Петра Мухтар. — Добровольно и с песней!
— А с нашими котами что? — возвращаю разговор в нужное русло.
— Говорят: «На что нам эта головная боль? Мы и так умеем урожай растить». Стимул к обучению нужен. Железный конь! К управлению будут допускаться только грамотные, прошедшие обучение под шлемом.
— Кстати, стимул — это такая палка с острым концом, — уточняет Петр. — Ей в древности волов подгоняли. Острым концом в попу тыкали.
— Все понял! Вы хотите заставить котов учиться из-под палки,
— улыбаюсь я. — А Миу тут причем?
— Подожди до вечера. Сам все увидишь.
— Темнилки!
Вечером Петр снял ковш экскаватора и вместо него привинтил плуг. Первыми его действиями заинтересовались ребятишки. Потом — кухарки и прачки. Вокруг экскаватора собралась небольшая толпа. Это и привлекло мужчин.
— Шесть лемехов сразу? Не, не потянет! — уверенно заявил серый кот.
— А вот сейчас увидим, — ухмыльнулся Петр и вызвал Стаса.
— Стас, если Миу ничем серьезным не занята, пришли ее к нам.
— Когда ты видел, чтоб Миу без дела сидела? Работает наша пчелка, — отозвался Стас через наружную трансляцию.
— Вот те раз! А кто еще из девушек курс управления техникой изучал?
— Багирра, Татака точно. Насчет Амарру не помню.
— Ребятишки, позовите Татаку, — обратился Петр к детям. Двое пацанов тут же побежали к палаткам. Вскоре вернулись с Татакой.
— Ты этой машиной управлять умеешь? — спросил ее Петр. Татака
задумчиво обошла машину, пнула зачем-то переднее колесо.
— Ни разу не пробовала, но думаю, что да.
— Когда научилась?
— Так еще до бунта под шлемом сидела.
— Раз сидела под шлемом, садись за руль.
— А что делать-то?
— Пахать землю. Мы поспорили, потянет она шесть плугов разом, или нет.
Татака влезла в кабину, поерзала, усаживаясь поудобнее в
водительском кресле. Хмуря брови, потрогала все рычаги. И уверенно включила энергию. Машина ожила. Забурчала гидравлика, засветились индикаторы на приборном щитке. Петр пристроился на подножке.
— Поехали, — сказал он. Татака осторожно тронула машину с места.
Отъехав на двадцать метров, остановилась и опустила стрелу экскаватора с плугом на конце. Петр спрыгнул на землю и двумя штурвальчиками на раме плуга установил глубину вспашки.
— Трогай!
Машина словно и не заметила, что за ней тащится плуг. По песку пролегли ровные борозды. Татака прибавила скорость. За машиной поднялось фонтаны песка, в воздухе повисло облако пыли.
— Песок ворошить — дело нехитрое, — фыркнул серый кот. — Пусть она попробует там, где корни, где пустырник растет.
Мухтар признал замечание дельным. Толпа тем временем увеличилась. Даже со стройки девушки прибежали. И мы, дружным коллективом, тронулись вокруг рощи на болото. На мой взгляд, земледельцы выбрали участок честно. Высокая, выше пояса, трава. Земля сверху сухая, нога не проваливается.
Парни вытоптали в траве границы участка — на глаз, десять на двадцать метров. Татака поставила стального коня на край поля, выслушала последние инструкции Петра, опустила плуг и приготовилась пахать.
— Начинай! — дал отмашку серый. Машина тронулась вперед, плуги погрузились на нужную глубину в землю. Пару секунд казалось, что все идет как надо. Только все больше травы повисает бородой на деталях плуга. Машина, постепенно теряя скорость, прошла метров восемь-десять — и встала. Татака надавила на газ, и это было ошибкой. Из-под колес полетела земля, и машина очень скоро села на брюхо.
— СТОЙ!!! — завопил Петр. Татака оглянулась и послушно выключила двигатели колес.
— Приплыли, — прокомментировал Мухтар, заглянув под машину спереди. — Вылезай, теперь моя очередь.
Татака скорчила обиженную мордочку, но место водителя уступила охотно и быстро. Первым делом Мухтар поднял лапу экскаватора с плугом. За плугом потянулась борода из травы и корней. Коты быстро очистили лемихи.
— А теперь отойдите подальше! — скомандовал Мухтар. И стал
раскачивать машину вперед-назад, одновременно выворачивая руль вправо-влево. Как ни странно, через несколько минут ему удалось вытащить машину на твердый грунт. Оживленно обсуждая конфуз, мы вернулись в поселок.
— На сегодня цирк окончен. Будем дорабатывать коня, — объявил Петр.
— Что будешь делать? — поинтересовался я.
— Резино-пластиковые гусеницы на колеса надену. Ну и перепрограммирую управление, чтоб по-тракторному поворачивал. Нужно еще на плуги ножи поставить, чтоб резал траву, а не тащил за собой. Дня на два работы, не меньше.
В тот день я проснулась за целую стражу до рассвета от сигнала
звонилки. Разбудила меня рыжая рабыня, старая знакомая и верная подруга. Новости, которые она рассказала, удивили и встревожили. В Столице полно солдат девятого легиона, они отбирают звонилки. У хозяина рыжей тоже отобрали. Но о той звонилке, которую я лично подарила рабыне, солдаты не
знали. О ней вообще никто не знал, ее не было ни в одном списке.
Я тут же разбудила Линду и начала обзванивать знакомых во Дворце. Мало кто отозвался. По всему Дворцу шли бои между стражниками, ротой охраны и бунтарями из девятого легиона. Но бунтарей было как песка в пустыне, а стражников мало.
Через полстражи от Линды узнала, что она в последний момент успела спасти Владыку и увезла на летающей машине в тайную резиденцию. Но и Владыка, и она ранены. Дворец захвачен, рота охраны и все телохранители Владыки пали в бою. Тут же распорядилась отправить на тайную резиденцию лекарку и охрану для Владыки. Вскоре лекарка сообщила, что раны серьезны, ее знаний и опыта недостаточно. Срочно нужен дворцовый лекарь.
Легко сказать. Во Дворце семь или восемь сотен бунтарей, и где-то нужно разыскать лекаря. Передала лекарке, что пойду за лекарем ночью.
Хорошо, что так решила. Половина бунтарей к обеду на рысях ушла куда-то в пустыню.
Стемнело. Я взяла летающую машину иноземцев черного цвета и полетела за лекарем. Посадила машину на крышу Дворца. Двенадцать часовых охраняли крышу, но их я тревожить не стала. Торопилась. Тихо спустилась на чердак. Покои лекаря размещались на третьем этаже. Но там было полно бунтарей.
Даже в комнате лекаря спал кто-то из них. Солдафон! На кровати лекаря, поверх одеяла, прямо в грязных сапогах. Самого лекаря нет, рабыни его тоже нет.
Найти лекаря удалось только в подвале, в дровяной секции, куда согнали и заперли половину слуг и много-много рабынь. Дверь заперли, но никто ее не охранял. Тихо вывела лекаря из подвала, и очередной раз порадовалась порядку во Дворце. Петли всех дверей смазаны, ни одна не скрипнула. Запирать дверь на засов не стала.
Летающая машина иноземцев чем-то похожа на сарфаха. Может нести двух всадников. Если седоки не очень тяжелые, может поднять троих. Но не больше. Хорошо было бы взять рабыню лекаря. Она опытная сиделка, и помогает лекарю в операциях. Но лекарь худощавый, а вот его рабыня — совсем наоборот. Не поднимет троих машина. Третьим можно взять кого-то
другого из самых верных слуг Владыки. И передо мной стоит сложная задача — провести лекаря на крышу и не нашуметь при этом.
Справилась. И Кррину, доверенную рабыню Владыки разыскала. Но — мертвую, с перерезанным горлом. Бунтари бросили ее тело в каморке под лестницей. Я хорошо знала эту скромную серую девушку. Во мне закипела злость. Повела лекаря по коридорам в открытую. Если кто остановит — всех убью!
Никто не остановил. Повезло бунтарям. Посадила лекаря на летающую машину позади себя и повезла на тайную резиденцию.
В ту же ночь посетила Дворец еще раз. Теперь уже — с помощниками. Владыка приказал разыскать и вывести из Дворца нескольких военных начальников, разведать, как обстоят дела в школе гвардии, послал курьеров в восьмой и десятый легионы и дал еще несколько мелких поручений. Разрешил не жалеть бунтарей, и выразил мысль, что будет даже неплохо, если ночные
тени порезвятся во Дворце. Но запретил убивать ВСЕХ офицеров бунтарей.
Оставшись без руководства, бунтари превратились бы в мародеров, разграбили и опоганили бы весь Дворец. Этот запрет огорчил меня. Думала, так можно покончить с бунтом в один день. Но воля Владыки священна.
Курьерами занялась Миу. Передала им свитки с волей Владыки,
объяснила, куда лететь, что передать на словах. А мы, тем временем, все обсудили и спланировали.
Начали с зачистки постов на крыше Дворца. Потом убрали часовых вокруг бочек с водой. Воду в двух бочках разбавили вином иноземцев. Вино это очень крепкое, пьется легко и имеет приятный вкус. Действует не сразу, но убойно. В две оставшиеся бочки рыжая рабыня Миу вылила много-много лекарства иноземцев. Все, что было — все и вылила, до капли! Лекарство это
применяют при отравлениях, когда нужно прочистить желудок. Оно вызывает сильнейшую рвоту. Таким образом, мы обезопасили тылы, если придется задержаться во Дворце на сутки. Я немного побранила Миу и ее помощника за пятна крови на земле в том месте, где они сняли часовых.
Провели разведку во Дворце. На втором этаже в гостевых комнатах опознали двух глав кланов, организовавших мятеж. Эти бунтари умерли во сне, тихо и безболезненно. Повезло негодяям, что нам шуметь нельзя.
Закончив разведку, мы провели короткое совещание на чердаке. Воины, которых нужно вывести из Дворца, заперты в казематах, расположенных под левым крылом. Вывести их взялась Миу, рыжая рабыня Владыки иноземцев. Она выросла во Дворце, и лучше всех знала все проходы и переходы. Ее помощник,
рыжий воин, остался охранять чердак и летающие машины.
Я поговорила с руководителями школы Гвардии, передала им приказ Владыки — беречь ребят, по возможности, не вступать в бои, ждать подхода легионов. Бунтари тоже решили не воевать с курсантами школы. Обнесли школу высокой железной оградой, выставили посты — и на этом успокоились. Берегли курсантов для нового Владыки.
Миу со своей задачей справилась…
Миу очень переживает, что проспала завтрак и вызвала мое
недовольство. Объяснять ей, что завтрак — личное дело, а планерка
— общественное, наверно, бесполезно. Поэтому завтракаю еще раз вместе с котами, посадив ее рядом с собой и поглаживая по спинке. Миу млеет и муркает. Коты фыркают и косятся на Линду. Линда сонная, сердитая, массирует ногу и засыпает над тарелкой.
— … Пока вы бороздили пустыню в подвижном доме, Пуррт с Линдой бок о бок сражались с бунтарями, — рассказывает малышне мелкая. — А когда их ранили, они лежали в лазарете рядом. Пуррт ухаживал за госпожой, и их души слились…
Миу весело фыркает и утыкается носом мне в плечо.
— Вот так рождаются легенды, — шепчу ей на ушко.
После завтрака объясняю Бугрру задачу и отмеряю шагами пятнадцать метров. Бугорр замеряет дистанцию веревкой, и работа начинается. Коты размечают места посадок и вбивают колышки. Девушки на коромыслах подносят ведра с саженцами. По две девушки на коромысло. Это потому что ведро с мокрым песком весит больше двадцати килограммов. А перегреваться на работе в пустыне не рекомендуется.
Закончив разметку, прратты роют ямку. Тут к делу подключается Миу. Чуть наклонив ведро, срезает резаком дно. Поднатужившись, сдвигает ведро в ямку и дает праттам сигнал закапывать. Когда от ведра остается только ободок над песком, Миу двумя быстрыми движениями резака режет стенки и вытаскивает из ямки две половинки ведра. Прратты засыпают ямку до конца, а девушки поливают первый саженец. Коты дружно ревут какую-то кричалку и хлопают друг друга по ладоням. От Мухтара научились.
Мимо нас пробегает мелкая, а за ней — вся малышня. Последним идет Проныра и ведет за руку Юрика. Вся компания лезет в каналокопатель. Сказал бы, что тяжелая строительная техника — не место для детских игр, но вовремя вспомнил, что эта техника была им домом много дней.
Показываю котам пример демократического стиля руководства, копаю ямку для второго саженца. Сияющая Миу режет на части второе ведро.
Когда сажаем пятый саженец, замечаю странное. На стройке — никого, на кухне — никого, на огородах тоже пусто. А каналокопатель выписывает кренделя в пустыне.
Втыкаю лопату в песок, нажимаю сигнальную кнопку на поясе и,
оглядывая окресности, спрашиваю:
— Стас, а где все?
Коты тоже начинают оглядываться.
— По пустыне катаются, — отзывается Стас через наружную трансляцию.
— Испытывают систему наружного мониторинга каналокопателя.
И фыркает по кошачьи.
— Что испытывают? — окружают меня любопытные.
— Это вы у Миу спросите. Она придумала, — ухмыляюсь я. — Гидротехники вчера до глубокой ночи экраны вешали.
Все, конец работе. Коты заинтригованы, девушки аж подпрыгивают. Особенно, Миу.
— Идем, посмотрим, — предлагаю я, как все понимающий начальник.
И мы, дружной толпой, направляемся в пустыню. Развернувшись по широкой дуге, Каналокопатель выруливает нам навстречу.
Что сказать, впечатляюще выглядит. Каютки в каналокопателе скромные, три на три на три метра. Кубики такие. И в этой скромной каютке на трех стенах под потолком висят экраны два с половиной на полтора метра. На четвертую большой экран не поместился — дверь мешает. Экран всего лишь метр на полтора. Такое впечатление, что каюта — ящик, подвешенный над
песками пустыни, и ты — в этом ящике. Особенно сильно по нервам бьет в момент разворота каналокопателя, или при движении по неровной месности.
Ящик, в котором ты, РАСКАЧИВАЕТСЯ! На высоте метров так двадцать, не меньше!
Четвертый, маленький экран еще служит терминалом связи. Рядом с дверью панель, на которой нарисован план помещений. В каждом помещении на плане — кнопка. Нажал на кнопку — связался с этим помещением. Или послал вызов, если это жилая каюта. Рядом с планом — цифровая клавиатура как на звонилке. И служит для той же цели — для связи со звонилками. А ниже — два регулятора яркости. Один — для освещения, второй — яркость экранов. Все просто и понятно даже неграмотному селянину. Поэтому народ в восторге.
Наступает время обеда. Как по секрету сообщает мне Бугорр, с
возвращением Багирры еда стала значительно вкуснее. Но сегодня не до этого. Есть более важная тема. Думаете, каналокопатель? Нет! Как Ктарру жить с Амарру. Точнее, кем быть Амарру? Гражданской женой или наложницей? О том, что Ктарр должен расстаться с Амарру, и речи нет. Интересует только
юридическое обоснование их совместного проживания. Попутно выясняется, что большинство семей в оазисе живут в гражданском браке. Ко мне направляют парламентеров для выяснения, чем это может грозить. Объясняю, что грозить это может при разводе, при дележе совместно нажитого имущества или наследства. Заодно изобретаю простой и понятный котам способ, как отличить
«законную» жену от гражданской. Была свадьба — законная. Не было свадьбы — гражданская. Котам все становится ясно и понятно.
К вечеру общество вырабатывает коллективное решение по поводу Амарру. Пока носит ошейник, она наложница. Как только снимет, станет женой.
— Изобрели велосипед, блин! — весело фыркает Линда. И подмигивает Ктарру.
Жизнь вошла в колею. Спасатели улетели, Владыка вернулся во Дворец. На утренних планерках обсуждаем виды на урожай и новости со стройплощадки. Из коридора периодически доносятся визгливые вопли Юрика. Надо кинуть Петру идею, пусть поставит Юрику табуретку рядом с кнопками открытия шлюза. Но есть риск, что будет таскать в Железный дом своих друзей. И Железный дом превратится в детский сад или проходной двор.
Хотя он и так проходной двор. Постоянно кто-то сидит под шлемом, а старики и старухи бегают к Марте со своими болячками.
Каждое утро кто-то летает во Дворец для «демонстрации фэйса лица». Другими словами, для поддержания статуса. Чаще всего, Линда с Багиррой и Миу. Иногда место Багирры занимает Марта (Госпожа Маррта, целительница и ночная тень по-местному). Проверяет состояние Владыки и посещает лазарет, где лежат еще несколько «тяжелых». Впрочем, все идут на поправку, так как
безнадежные скончались еще до первого визита Марты.
Дважды в неделю навещаю Дворец я. Ничего не поделаешь, положено по статусу. Видеозвонки здесь в зачет не идут.
Но сегодня летим большой толпой. Даже Татака с нами. Потому что госпожа Марта будет читать мемуары своей подруги, ночной тени. Кто такая эта ночная тень — тайна! Избранные знают, остальным знать не положено. Ночные тени не гонятся за личной славой, а скромно сидят у меня на коленях и волнуются. Вообще, мемуары — это сильно отредактированная, слегка сокращенная и белетризированная первая версия отчета Миу. Малышка дала
прочитать ее Рраде, та — деду. Дед настоял на личной встрече со мной и заявил, что это ценнейший исторический материал, и место ему в летописях.
Возник спор, можно ли раскрывать секреты тайных ходов и другие
исторические тайны. В разрешении спора участвовал сам Фаррам. В результате родилась четвертая, а потом пятая версия, свободная от государственных тайн, киберов и некоторых имен. Зато появилась некая мифическая личность — безымянная ночная тень, на которую мы свалили все подвиги Миу, в которых она не «засветилась» перед массами. Если обиженные кланы наймут мстителей, пусть ищут ночную тень, а не скромную рыжую рабыню.
Фаррам высказался в том духе, что если б не было этих мемуаров, их стоило бы выдумать. Ибо в народе ходят самые нелепые слухи о причинах бунта, его течении и непонятно быстром завершении.
Встретил нас лично Владыка. Со стороны могло показаться, что Миу получила от него нагоняй, настолько сильно она волновалась. Впрочем, такая мысль нам на пользу. Иначе как объяснить прижатые ушки и трусливо поджатый хвост.
— Я думаю, нет нужды представлять вам госпожу Маррту, целителя и телохранителя моего друга Влада из рода Коррбут, — начал Фаррам утреннюю культурную программу. — Она зачитает нам воспоминания своей подруги, ночной тени, врожденная скромность которой не позволяет присутствовать ей в этом зале. Хотя не удивлюсь, если она слушает нас, притворившись кем-то из гостей. (Веселое фыркание и оживленное переглядывание.)
Признаюсь, читал эти воспоминания с огромным интересом. И с удовольствием выслушаю еще раз.
— Я буду читать не с самого начала, а только те эпизоды, которые относятся к истории бунта, — взяла слово Марта. — Слушайте!
И раскрыла папку-скоросшиватель, оформленную под бумажную книгу.