Душная жара вернулась всего через день после свадьбы. «Медовый месяц» Исли пах морской солью, горячим асфальтом, выхлопными газами и кондиционированным воздухом офиса. И соснами – в доме на озере, и неразобранными картонными коробками, и утренним кофе, и прохладными простынями, на которые было так славно ночь за ночью укладываться вместе с Ригальдо, прижимаясь к его горячей спине.
В августе в городе прошел морской фестиваль с «парадом огней» и гонками на гидропланах, в парках распустились георгины, а Исли получил финансовый отчет и просидел над ним битый час, вообще ничего не делая, бездумно крутясь в кресле и разглядывая Даунтаун сквозь огромные окна.
Потом до него дошло, что Люсиэла безуспешно пытается связаться с ним по селектору.
– Зайдите уже, мисс Сауз, – сказал он, нажав кнопку. И, достав телефон, быстро набрал Ригальдо.
– Да? – строго спросил его супруг. Исли подавил ухмылку. Зимой их регулярное общение впервые вызвало пристальный интерес, и тут и настал звездный час программы Рифул Вест. Всю весну слухи гуляли по офису, от стойки ресепшена до опен-спейса, то набирая силу, то затихая. Злые языки прочили Ригальдо повышение, вплоть до увольнения Галатеи и вхождения в совет директоров, вызывая нездоровую нервозность в головном офисе, но тут Ригальдо проявил баранье упрямство в отвергании всех сулимых ему благ. Максимум, что Исли смог для него сделать, – вытащить из-под начала Кроноса и передать продажи в центральном регионе. Ригальдо общался со своими подчиненными по скайпу и, говорят, был ужаснее пожарной инспекции. После свадьбы офис был целую неделю в ажитации, а потом угомонились даже самые отъявленные сплетники. Как подозревал Исли, дело было даже не в страхе перед наказанием за нарушение корпоративной этики. Какой интерес сплетничать о человеке, который день за днем ходит по офису с одним и тем же лицом святого Себастьяна, невыносимо заебанного чужой тупостью.
– Я собираюсь задержаться, – сказал он, чувствуя странную легкость, будто его кровь превратилась в пузырьки воздуха, бегущие по венам. – Дождись меня, ладно?
– Ок, – лаконично ответил Ригальдо и отключился. Исли запрокинул голову и вдохнул.
– Мистер Фёрст? – Люсиэла шла к нему крадущейся кошачьей походкой. – У вас есть для меня какие-нибудь особенные распоряжения на завтра?..
Исли озадачился.
– Да нет, все как обычно.
– Тогда, – Люсиэла сложила руки на подоле юбки, как ученица воскресной школы, – если я заранее все проверю и подготовлю, можно мне будет завтра взять выходной?
– Теоретически, можно, – Исли повертел ручку. При всех своих крокодильских замашках Люсиэла его никогда не подводила и, так и быть, заслужила внеочередной выходной. – Какие-то проблемы?
– Да нет, просто сестра приезжает, – Люсиэла пожала плечами и непривычно смущенно улыбнулась, став вдруг похожей на совсем молодую девчонку. – На один день. Хочу проконсультировать ее в той же клинике, что и мисс Год-Айсфилд, и уговорить прооперировать глаз.
Исли даже немного опешил: Люсиэла в его сознании не ассоциировалась с живым человеком, у которого была родная и любимая сестра.
– Удачи, – сказал он, не найдясь с тем, что еще сказать. – Подготовь все, что надо, думаю, один день я протяну без тебя. Да, а как быть с юристами? Они еще не отдали договора?
– Мистер Фёрст, – Люсиэла сладострастно оскалила зубы в улыбке. – Я возьму юристов за яйца, если они их еще не проверили. Обещаю, к завтрашнему утру договора будут у вас на столе!
– Ну, дай бог, – Исли содрогнулся и постарался отогнать от себя образ газонокосилки из древнего хоррора. – Справишься – и можешь завтра быть свободной.
– Да, сэр, – Люсиэла просияла и сделала шаг к двери. А потом обернулась и с любопытством кивнула на разложенные бумаги:
– Какие-то новости?..
– Самые лучшие, – твердо сказал он, наблюдая, как заходящее солнце красит высотки Даунтауна в оранжево-золотой цвет, вспыхивая на прощание из тысячи окон. – Самые лучшие новости, Люсиэла.
***
Из кабинета он вышел, только когда опустел весь этаж. Перед этим Исли связался с дежурным охранником и попросил не беспокоить. Тот меланхолично согласился и только просил сообщить, когда можно будет устроить обход. На нижних этажах, Исли знал, работа еще продолжалась, там вовсю ходили лифты, а здесь, наверху, было тихо – ни голосов, ни звонков, ни гудения принтеров. Верхний свет был выключен, опен-спейс тонул в темноте. Из-за многочисленных перегородок помещение напоминало стеклянный лабиринт. Обитаемым казался только маленький кабинет Ригальдо в конце коридора, откуда сквозь поднятые жалюзи пробивался бледно-голубой свет монитора, а по углам мелькали красно-оранжевые огоньки сетевых фильтров. Исли беззвучно подошел и, заложив руки за спину, немного постоял у двери. Ему было видно, как Ригальдо грызет колпачок ручки, задумчиво глядя в разложенные листы. Исли покачал головой. Половина седьмого. Любой другой человек давно бы смотрел по рабочему компу фильм.
Когда он нажал на ручку, Ригальдо поднял взгляд. На нем был очень официальный, черный, совсем не летний пиджак – кондиционеры работали на полную – и такой же строгий и жутко красивый галстук. Галстук Исли выбрал ему сам.
– Мы вроде договорились, – Ригальдо вытянул шею, заглядывая ему за спину, – что ты сюда не приходишь. Это неуместно. Если что-то понадобилось – зови к себе…
– Расслабься, половина седьмого, – оборвал его Исли. – Здесь никого нет. Все сталкеры уже давно ушли домой.
– Так поздно?.. – Ригальдо отложил ручку и сильно потянулся, выгнув спину. – А я не заметил.
– А я думал, ты ждешь, как терпеливая жена.
Ригальдо бросил в него скомканной бумагой.
– Кто еще здесь «жена», у кого лохмы до пояса!
– Лохмы – это серьезный аргумент, – улыбнулся Исли.
Он не двигался с места, привалившись лопатками к двери. Ригальдо нахмурился.
– Что случилось?
– Нет, просто… – Исли достал из-за спины бутылку шампанского. – Хотел поговорить.
Ригальдо скептически вскинул брови, однако беспокойство начало уходить из его глаз. Исли внутренне усмехнулся. Ригальдо принял правила игры.
– День рождения у меня еще только через неделю.
– Это не день рождения, это лучше. У тебя есть какие-нибудь чашки или возьмем стаканчики в кофе-поинт?..
– Я не держу в кабинете лишнего, – отбрил Ригальдо, и Исли фыркнул. Ну да, мы известны своими принципами.
– Так что такое? – не выдержал Ригальдо. – Я ничего не буду пить, пока ты не объяснишь.
И Исли сдался и полез в карман.
– Что это? – Ригальдо разглядывал мятую бумажку, на которой были написаны от руки длинные ряды цифр. – Это шифр или кто-то руку расписывал?..
– Это прибыль, – тихо сказал Исли. – Уже с вычетом затрат и налогов. А дальше – ожидаемая при таких темпах роста сумма к концу квартала.
– Блядь, – сказал Ригальдо после минуты молчания. – Ты меня троллишь? Это вообще как?..
– Все бумаги у меня в сейфе, – Исли заложил руки в карманы. – Можешь убедиться, что я не шучу, в любой момент. Ну, так что, я открываю шампанское?
Ригальдо смотрел на него во все глаза. Исли пришлось все-таки сходить в кофе-пойнт.
– Все дело в том, – сказал Исли после щелчка пробки, когда над длинным горлом бутылки закружился газ, а бледно-золотое вино потекло в стаканчики, – все дело в том, что я перед тобой виноват.
Ригальдо молча принял шампанское и сделал глоток. Он так и сидел в своем кресле, а Исли остался стоять.
– Тогда, зимой, меня настолько накрыло, что я мариновал твой проект две недели, прежде чем вообще в него заглянул.
– При чем тут тот проект, – отмахнулся Ригальдо. – Мы все равно его тогда потеряли. Тот раз, когда убежала Присцилла…
– Не потеряли, – перебил его Исли. – Папка лежала у меня в дипломате.
– Но я думал… – Ригальдо осекся. Он посмотрел на шампанское в своей руке и залпом допил его. Зажмурился от попавших в нос пузырьков. – Прошло столько времени… Я думал, что эта тема закрыта.
– Вот она, эта тема, – Исли кивнул на измятую бумажку. – В работе уже пятый месяц. И, видишь, набирает обороты. Ты проработал идеальную схему. Мне надо было понять это еще в январе.
Исли снова наполнил стаканы и поднял глаза на супруга.
Ригльдо одеревенел.
Он вцепился в пластмассовые подлокотники вращающегося кресла, и у него был совершенно остановившийся взгляд.
– Детка? – позвал Исли, волнуясь. Ему было одновременно и весело, и неловко перед Ригальдо, и все перекрывала какая-то щемящая нежность. – Ты меня слышишь? Я говорю, что ты умница.
– Поправь меня, если я не так понял, – заговорил Ригальдо. – Вот эта сумасшедшая цифра там – это все-таки правда?.. И все это – благодаря моему плану?..
– …ну и еще благодаря работе многих людей, – кивнул Исли.
– …который ты не отверг нахуй, как я думал, а запустил в работу… и ничего не сказал мне?
– И тут мы подходим к неловкому моменту, – Исли поставил стаканчик на бумажку. – Результаты пока нельзя разглашать.
– Это я понимаю, – Ригальдо покусывал губу. – Нельзя, чтобы узнал Римуто. Ты будешь убеждать его, что компания на грани разорения, кормить фальшивыми данными, чтобы, когда он занервничает, скупить через подставных лиц его акции.
– Так и есть.
Ригальдо молчал и крутился в кресле – вправо-влево, как сам Исли недавно.
Исли вздохнул и торжественно выговорил:
– Прости меня. Надо было рассказать раньше.
– Да ну? – Ригальдо поднялся из кресла. Он обошел стол и встал рядом с Исли. Двумя пальцами поднял бутылку за горлышко и покрутил. – И ты пришел ко мне с этим в офисе, с шампанским, как к какой-то дешевой секретарше?.. И правда хочешь, чтобы я не обижался?
Он выпятил грудь. Они стояли вплотную, и, принюхавшись, Исли мог уловить запахи его туалетной воды, лосьона после бритья и шампанского. Монитор погас, и в сумерках выражения лица Ригальдо было не разобрать. Пауза затягивалась.
А затем Ригальдо достал откуда-то пульт и опустил все жалюзи, отрезая кабинет от пустого и темного этажа, оставляя их с Исли в замкнутом пространстве.
– Тебе напомнить, – его голос был взвинченным и ломким, – как нужно правильно просить прощения, или сам догадаешься?
– С членом во рту, что ли? – невозмутимо спросил Исли, и один бог знает, как тяжело ему эта невозмутимость далась.
– Да, – Ригальдо быстро провел кончиком языком по нижней губе. Он продолжал напирать на Исли грудью.
– Здесь, в офисе моей компании? – уточнил Исли.
На одно короткое мгновение ему показалось, что Ригальдо смешался. Однако тот тут же дерзко задрал подбородок.
– Да. На коленях, – отважно добавил он. – Давай, докажи, что ты уяснил, кто тут самый умный парень! И у кого диплом не за папины бабки!
Исли ухмыльнулся краешком рта.
Ригальдо предлагал невозможное, немыслимое, нарушал правила своей пуританской рабочей этики, которые постоянно навязывал Исли: ни одного знака внимания в офисе, ни поцелуев, ни прикосновений, ни объятий, даже во время максимально чинного совместного обеда в перерыв.
Короче, провоцировал.
Исли почувствовал, как в брюках стало тесно. Ригальдо стоял совсем близко и источал агрессивное желание. Его глаза лихорадочно блестели, и это было видно даже в сумерках.
– Что? – он тряхнул волосами. – Как вам такой проект, мистер Фёрст?
Исли сделал шаг вперед и прижался к Ригальдо бедрами, дав ему почувствовать свой стояк.
Ригальдо вспыхнул темной краской. Он смотрел с недоверчивым вызовом, а потом, молча раздув ноздри, сел на край стола. Исли легонько погладил его через брюки, и Ригальдо положил ему руки на плечи и надавил, понукая опуститься вниз.
Он действовал так отчаянно и так нагло, что Исли не мог насмотреться на своего «самого умного парня», и это завело его так, что стало понятно: он может по-быстрому отсосать, но им все равно будет этого мало.
Он дернул плечом, сбросив руку Ригальдо, и прижал ее к столу, жестко смяв пальцы. А потом прижал и вторую, заставив Ригальдо откинуться назад. Ригальдо, распятый в неудобной позе над столешницей, задергался, напряг плечи, пытаясь вырваться. И тогда Исли надавил ему на грудину и все-таки завалил на стол. На пол тяжело плюхнулся органайзер, из опрокинутого стакана посыпались ручки и маркеры. Должно быть, мышку случайно пошевелили, и монитор снова загорелся, заливая кабинет голубым светом.
– Блядь, клавиатура, – хрипло выдал Ригальдо, выгибаясь в пояснице.
Исли рывком вытащил ее из-под него и засунул за монитор. А потом ухватил брыкающегося Ригальдо под колено, заставив согнуть правую ногу, и прижал ее к своему боку, как танцор в танго.
– Знаете, мистер Сегундо, – сказал он как можно задушевнее, нависнув над замершим Ригальдо и осторожно касаясь его скулы. – Вы действительно очень толковый работник. И я собираюсь повысить вас до вице-президента. Прямо сейчас.
Ригальдо сдул упавшие на глаза волосы и положил ладони на предплечья Исли, смяв рукава пиджака. Он покраснел, как мальчик, и часто дышал.
– Ты шутишь, – сказал он полувопросительно. И Исли, погладив его по вздыбившейся ширинке, ухмыльнулся еще нежнее:
– Кто, я?..
Ригальдо раздул тонкие ноздри – и согнул и вторую ногу. Он не пытался обнять Исли, прижать его к себе, поцеловать. Исли, поднапрягшись, толкнул его по столешнице еще глубже, так, что Ригальдо уперся головой в принтер. На пол каскадом посыпались какие-то папки и каталоги, возмущенно звякнула свалившаяся бутылка.
Пальцы Ригальдо стиснули край стола. Исли нашарил застежку его ремня, не глядя, вытащил его и бросил на пол. Он расстегнул ширинку и почувствовал, что оттопыренные членом трусы от возбуждения уже слегка влажные спереди – и стащил их вместе со штанами. Ригальдо потянулся распустить узел своего галстука.
– Нет, – хрипло сказал Исли.
Ригальдо фыркнул:
– Да ладно!
«Что б ты понимал», – думал Исли, глядя на него сверху и чувствуя неописуемую животную похоть. Таким – подчиненным, лежащим на спине с голыми ногами, одетым в смятую офисную рубашку, стиснувшую шею белым воротничком, в распахнутом пиджаке и при галстуке, Ригальдо был невероятно желанен. Как в первый день, когда они встретились, и как во все остальные дни.
– Ты так и будешь на меня пялиться? – сквозь зубы сказал Ригальдо.
Опомнившись, Исли встрепенулся и, подхватив под колени, закинул его ноги себе на плечи.
Ригальдо облизал губы и промолчал.
Когда Исли вжикнул молнией и, сдвинув трусы, достал член, глаза Ригальдо потемнели.
– Что, – прошептал он, глядя на Исли снизу вверх с жадным неприкрытым восторгом, – сам не разденешься?..
Вместо ответа Исли сжал его член, коротко стиснул мошонку. И, облизав пальцы, завел руку вниз и принялся разминать задницу. Он щедро добавлял слюны, долбил в дырку то двумя, то тремя пальцами, а Ригальдо цеплялся за край стола и постанывал.
– Бо-о-же! – промычал Ригальдо, когда Исли вытащил из кармана презерватив. – Ах ты гад!
– Я говорил вам, мистер Сегундо, – назидательно сказал Исли, надорвав конвертик зубами и раскатывая презерватив по члену, – есть вещи, без которых из дома лучше не выходить.
Он поводил влажным от смазки членом по ягодицам Ригальдо, придерживая его за бедра и нависая сверху. И, навалившись, вставил член в дырку. Ригальдо задрожал, когда он протолкнулся на всю длину.
Стол под ними даже не скрипнул, когда Исли, придерживая Ригальдо покрепче, примерился и начал ебать. Это был дорогой и хороший стол, и сейчас он оправдывал каждый цент своей стоимости, содрогаясь, но не угрожая рассыпаться. Исли трахал Ригальдо с невообразимым азартом, почти полностью вытаскивая член и снова глубоко загоняя. Ригальдо часто коротко постанывал, цепляясь то за лацканы пиджака Исли, то за стол, то за собственный зад, широко и непристойно разводя пальцами ягодицы, так, что жаркая влажная дырка растягивалась еще больше. Голова Ригальдо лежала на каких-то графиках и таблицах, и, наваливаясь на своего партнера и сгибая его, как перочинный нож, Исли различал собственную летящую подпись у него за левым ухом.
В летнем сумраке, подсвеченном синевой монитора, он хорошо видел каждый предмет в кабинете: выключенную лампу, лотки для входящей и исходящей корреспонденции, жалюзи на плотно закрытых от жары окнах, книжный шкаф, шкаф-купе. На стене висело зеркало. Иногда Исли урывками ловил в нем собственное отражение – мокрая одухотворенная рожа, прилипшие ко лбу волосы, съехавший набок галстук – и отворачивался, продолжал двигаться, удивляясь, откуда берется дыхание. Ригальдо тоже был раскрасневшийся и горячий, он метался и высоко прогибал спину, упираясь в столешницу лопатками и затылком. Исли придерживал его то за бедра, то за щиколотки вздернутых к потолку ног, и почти рычал, чувствуя, как Ригальдо тесно сжимается вокруг него.
– Черт! – Ригальдо в очередной раз выгнулся, широко и слепо махнув правой рукой и столкнув на пол степлер, калькулятор и телефон. Исли смотрел на его острый подбородок, на темные, плотно сжатые ресницы, и чувствовал, как бухает в висках кровь – не как при приступе аритмии, а от невозможного, летящего восторга. Он еще раз толкнулся вперед бедрами, заставив ножки стола со скрипом проехать по полу, и Ригальдо под ним кончил, так ни разу не прикоснувшись к своему члену, обильно залив спермой живот. Исли упал на него и прижался губами к соленой и мокрой шее. И спустил в гондон, чувствуя, как подкашиваются ноги.
Едва отдышавшись, он попытался отстраниться, но Ригальдо ему не позволил – ухватил за галстук и, намотав на кулак, подтянул к себе и жадно поцеловал. Они так и лежали друг на друге, остывая и успокаиваясь, наслаждаясь этим неторопливым соленым поцелуем, когда Исли померещился в коридоре дробный стук каблуков. Одновременно с этим, как вспышка, пришло понимание: его дорогой муж, вне всякого сомнения, внимательный и умный работник, старательно вывернул жалюзи, но так и не запер дверь. И поза, в которой они сейчас находятся, не оставляет простора для трактовок.
Он ничего не успел сделать – все случилось за пару секунд.
Каблуки было промчались мимо, но тут же сдали назад.
Кто-то рванул дверь и пронзительно ойкнул.
Исли выпрямился.
В зеркале отразился ошарашенный взгляд, и сразу же с шумом посыпались какие-то папки.
– Вы что-то хотели, Люсиэла? – сказал Исли самым светским тоном, на какой был способен. Он хорошо представлял себе вид сзади на свою полностью одетую спину и длинные голые ноги Ригальдо, лежавшие у него на плечах, как крылья любви.
– Н-нет, ничего… Я думала, кто-то не выключил компьютер… Я привезла договора!
– Очень хорошо, – благосклонно сказал Исли. – Оставьте их пока там… на полу. Я потом сам отнесу их к себе. Хороших вам выходных.
– Д-да, конечно, – согласилась его «крокодилица», пятясь за дверь. – До свидания!
Только когда дверь захлопнулась, он отважился посмотреть на Ригальдо. Тот лежал на спине в прежней позе и глядел в потолок, не моргая.
Исли стало тоскливо и холодно.
Дураку было ясно, что такого унижения Ригальдо ему не простит.
И тогда произошло то, чего он не мог себе представить.
Ригальдо принялся ржать.
Он валялся на столе без трусов, в задранной рубашке, в мятом пиджаке и неудержимо хохотал.
– О господи, я прошу тебя, выпиши ей премию, – донеслось до Исли сквозь смех. – За моральный ущерб. Бедная рептилия! А то, не дай бог, антидепрессанты потребуются…
Исли украдкой перевел дух.
Он не мог понять, как это так вышло, что вечер из почти погубленного внезапно стал охуенным, но чувствовал жгучую благодарность, что Ригальдо повел себя… не как всегда.
– Дай руку, – попросил Ригальдо сквозь смех и слезы, и, когда Исли помог ему сесть, вытер глаза. Он откуда-то извлек рулон бумажных полотенец и протянул одно Исли.
– Так что насчет повышения? – спросил Исли, приведя себя в относительно пристойный вид. – Как тебе – «вице-президент»?
– Нормально, – безмятежно ответил Ригальдо, заправляя рубашку в брюки. – Теперь, когда две главные прямые моей жизни сошлись в одной точке, у меня больше нет повода протестовать.
– Это какие еще прямые?
– Секс с тобой и работа, – невозмутимо ответил Ригальдо. – Через пару дней вся компания уже будет знать, что мы трахаемся в офисе после закрытия, и им придется это пережить, а когда мы уделаем Римуто, все директора и топ-менеджеры будут любить тебя и бояться.
– Господи, почему? – пробормотал Исли, обнимая его со спины и зарываясь лицом в волосы. Он хотел спать, а до дома на озере было еще так далеко ехать…
Ригальдо повернул голову. Он выглядел невыносимо довольным, а его голос звучал надменно:
– Потому что, если ты так выебал за успех, только представь, что ты сделаешь с провинившимися!..
Дождь мерно барабанил по навесу азиатского ресторана, в крошечных прудах между лесенками и мостками шевелили хвостами огромные карпы. С террасы над обрывом открывался вид на неспокойное море и маленькие горные сосны, цепляющиеся корнями за камни и шевелящие лапами на ветру.
Исли смотрел, как в чашах с водой, расставленных по периметру террасы, разбегаются круги, а с мокрых перил летят брызги, и чувствовал, как на него волнами накатывает какое-то необыкновенное, безбрежное спокойствие.
Идея пойти в ресторан ради «детей», к которым они с Ригальдо автоматически причислили Клэр, как только увидели, как они с Лаки держатся за руки, пришла ему в голову во время регистрации. До этого Ригальдо вставал на дыбы при упоминании любых свадебных торжеств. Исли был уверен – не заговори он об этом сам, и «дети» бы тоже не заикнулись. «Ты посмотри, – шептал он Ригальдо, отведя его в сторону. – Не покормить их будет полное…» «Пидорство, – хмуро согласился Ригальдо. – Черт с ним, пусть будет настоящая свадьба. Надеюсь, ты найдешь где-нибудь столик, и надеюсь, это будет не “Старбакс”».
И Исли нашел, и все вышло просто замечательно. Еда оказалась вкусной, девушка Лаки – вежливой и серьезной, Ригальдо тоже был молчаливым, но изредка рассеянно улыбался. Лаки болтал за четверых.
Клэр положила палочки.
– Спасибо. Мне кажется, я никогда не ела в таком красивом месте.
– Ты ешь, ешь еще, – Лаки заботливо подпихнул к ней тарелку. – А если не хочешь, то, может быть, я доем?..
Ригальдо закатил глаза и постучал себя пальцем по лбу. Лаки покраснел, а Клэр, не моргнув глазом, сгрузила ему в тарелку острый рис с орехами, грибами и тофу – так, словно была старшей сестрой, а он ее голодным младшим братом.
Исли засмеялся. Лаки не первый раз прокалывался на манерах – почему-то придерживать перед Клэр дверь или отодвигать стул выпадало Ригальдо, но медвежья неуклюжесть Лаки компенсировалась какой-то фантастической нежностью, с которой он таращился на Клэр – а она на него.
– Ладно-ладно, – сказал Лаки, сметая подчистую авокадо с тунцом. – Лучше бы рассказали, каких еще сюрпризов от вас ждать. Ригальдо сказал, что ты продаешь квартиру?
– Продаю, – кивнул Исли и покрутил обручальное кольцо на безымянном пальце – широкий и ровный серебряный ободок. У Ригальдо было такое же. Кольца сидели идеально, но Исли все равно почему-то тянуло трогать свое. Он перевел взгляд на Ригальдо и убедился, что тот тоже крутит кольцо.
Их глаза встретились. Ригальдо прищурился. Исли широко улыбнулся и поспешил сделать глоток вина.
Одного взгляда на руку Ригальдо с обручальным кольцом было достаточно, чтобы в его сознании покадрово запустился восхитительный порнофильм.
– Значит, теперь вы будете жить в том жутком лофте?..
– Эй! – немедленно вскинулся Ригальдо. – Ты хоть знаешь, сколько стоит снимать лофт на Квин Энн?! Просто кто-то весь изнуделся, что ему не хватает места на стоянке для своего кашалота…
– Просто кого-то достал вечно неработающий лифт.
– Между прочим, кому-то велели ходить в день не меньше трех миль…
– Но не вверх же по темной загаженной лестнице. Лаки, не слушай его. Он еще зимой отказался переезжать ко мне – по идейным соображениям, хотя под жилым комплексом огромная парковка, я промучился всю весну, и…
– Я не понял, – перебил Лаки. Палочки он игнорировал, и с зубцов его вилки свисали нитки лапши. – Вы поженились из-за того, что вам негде ставить машины? И где все-таки вы в итоге будете жить?
Ригальдо разлил вино по бокалам.
– Мы покупаем дом, – со скрытой гордостью сказал он. – Это я его выбрал.
– Покажи им фотки, – посоветовал Исли.
Две головы склонились над телефоном Ригальдо, и Лаки тут же сказал:
– Так он что, в лесу?!
А Клэр добавила:
– Очень красивый.
«Да, – подумал Исли, разглядывая скулы Ригальдо и линию его губ. – Очень красивый».
Их будущий дом был удобным, стильным и дорогим. Ригальдо вынул душу из риэлтора и вытрахал мозги Исли, но наконец нашел то, что счел идеальным. Правильным. Подходящим для них двоих.
– На берегу озера, в пригороде, – довольно пояснял он, листая снимки. – Там вокруг сосны, но до шоссе недалеко. Удачная развязка, я прикинул, что если выезжать вовремя, мы будем проскакивать до работы быстрее, чем сейчас, когда едем через центр города.
– Он такой стремный, – Лаки щелкнул пальцами. – Не похож на загородные дома. Вся эта геометрия, прямые линии и много свободного места… И стенка внизу прозрачная, как в слэшерах про маньяков…
– Что бы ты понимал! – ревниво вызверился Ригальдо. – Знаешь, как меня тошнит от «пряничных избушек»? Прозрачная стенка – это… красиво. Зато внутри и на веранде отделка из дерева. Все маркетологи вашей фирмы уписались бы от радости.
– Ого, – Лаки широко улыбнулся. – Тогда это круто. И как только вы собрались.
Из ресторанного садика тянуло запахами можжевельника, мокрых ирисов и хризантем. На лице оседала водная взвесь.
Исли прикрыл глаза.
Весна не была безмятежной – они с Ригальдо часто и выразительно ссорились, как правило, из-за ерунды, и быстро и бурно мирились, словно боясь повторения зимнего инцидента. Они осторожно привыкали друг к другу, пытаясь соблюдать на работе секретность и тут же палясь в мелочах. Однажды, проснувшись утром от запаха подгорелых гренок, придавленный к постели весом кота Симбы, свернувшегося бубликом у него на груди, Исли пошел на кухню и спокойно сделал свое предложение. Ригальдо не менее спокойно сказал, что подумает. И думал полтора месяца, а потом с легкой бравадой объявил, что все равно не собирается возвращаться в свою провинцию, потому что больше не к кому. «Я по-прежнему не вижу профита в браке между мужиками, – сказал он, будто оправдываясь. – Но если тебе очень хочется… то пожалуйста». И тогда Исли брякнул: «Ну, если что, ты унаследуешь моих племянников, а я твоего кота». И Ригальдо, наморщив брови, согласился, что профит несусветный.
– В общем, ничего так. Жить можно, – неловко подытожил Ригальдо.
– А детская? – невинно округлил глаза Лаки. – Детская у вас будет?
Исли едва не перевернул на себя тарелку и с трудом прикусил язык, чтобы не рявкнуть: «Какого хуя, я же просил!»
– Лаки, – укоризненно произнесла Клэр.
На лице Ригальдо не дрогнул ни один мускул.
– Конечно, детская будет, – прохладно сказал он. – Надо же будет где-то укладывать тебя с сосочкой, пока взрослые будут жарить внизу барбекю.
– А я говорил, – радостно сообщил Лаки, развернувшись всем корпусом к Исли. – Ригальдо нормальный! И у него есть чувство юмора!
Пузатый бокал для минералки жалобно звякнул, снесенный им со стола.
– К счастью, – серьезно сказала Клэр, осторожно переступая в луже осколков.
Выражение лица Ригальдо заслуживало быть растиражированным в интернет-мемах.
– Я приберу! – заторопился Лаки и опустился на корточки, прежде чем Исли успел кликнуть официанта. – А что, к вам правда можно будет приезжать, что ли? А когда вы туда переберетесь? Клэр, поедешь к ним на выходных?..
– Это неудобно, – сказала Клэр и протянула ему салфетку – собрать осколки. – Наверное.
– Да ладно, они классные, – донеслось из-за стола. – Когда не смотрят всякие говнофильмы и не шутят про старый, как дерьмо мамонта, детективный сериал…
– Простите, – произнесла Клэр обреченно.
И тогда Исли не выдержал – он откинулся на спинку стула и засмеялся, счастливый, как никогда.
***
Когда на море опустились сумерки, под крышей и в саду загорелись оранжевые фонари. Лаки увел Клэр танцевать, пользуясь тем, что дождь перестал.
Исли поймал взгляд Ригальдо и похлопал по соседнему стулу. Ригальдо усмехнулся, но пересел. Исли сразу же завладел его рукой, поглаживая ладонь и ощущая прохладную гладкость кольца на безымянном пальце.
– Веди себя прилично, – буркнул Ригальдо.
– Это всего лишь рука.
– Вот именно, – Ригальдо многозначительно поднял брови. – Было уже, проходили.
Исли засмеялся и очень недвусмысленно поводил кольцом вдоль безымянного пальца. Ригальдо засмеялся, но его выдал румянец на его скулах.
– Расслабься, здесь никого нет, даже официантов, – посоветовал Исли. И правда: редкие посетители кучковались внутри, испугавшись дождя, и эта крошечная веранда была полностью в их распоряжении.
– Все равно. Меня это напрягает, – упрямо сказал Ригальдо, и Исли оставил свои поползновения. Ему не хотелось портить вечер. Он выпрямил спину и разлил вино по бокалам.
– Как тебе Клэр? – спросил он светским тоном.
Ригальдо пожал плечами.
– Нормальная. Спокойная и учится на медсестру.
– И это все, что ты мог бы сказать? Что ты думаешь о ней как о девушке?
– Красивая, – неохотно сказал Ригальдо. – Похожа на Милу Йовович.
– Как в «Пятом элементе»?
– Как в «Обители зла».
– Да я смотрю, она тебя очаровала!
Ригальдо глотнул вина.
– Я просто боюсь, что она слишком хороша для твоего обалдуя, – откровенно сказал он.
– Чего это? – неожиданно для себя обиделся Исли. – Лаки симпатичный и добрый. Девочки таких любят.
– Вот именно. Но она-то другая. Такая серьезная, еще и старше его. Где они вообще могли пересечься?
– Лаки растрепал, что они вместе играют в ММО РПГ.
– Чего? – Ригальдо вскинул голову. – Это такие жуткие онлайн-игры, где придурки в доспехах часами рубятся огромными сверкающими мечами?
– Ой, прямо вот ты сам ни во что тайком не играешь!
– Я уважаю только аркадные стрелялки, – отрезал Ригальдо, но глаза его неожиданно заблестели. – И что, ты хочешь сказать, что вот эта вот Клэр бегает там в доспехах и ебашит врагов, как какой-то сияющий эльф?
Исли кивнул, давя в себе смех.
– Тогда я беру свои слова назад. Они друг другу подходят, – степенно сказал Ригальдо, и Исли поймал себя на глупой радости, как будто ему в самом деле было важно, одобрит его мрачная половина девушку Лаки или нет.
Потом они заказали десерт, а сами долго цедили вино. Наконец Исли поднялся, чтобы размять ноги, походил и оперся о перила. Ригальдо встал рядом. Сверху был виден пляж, тонущий в темноте, и подсвеченная огнями беседка музыкантов. Клэр и Лаки медленно танцевали, обнявшись. Белое платье Клэр почти светилось.
– Вот я иногда думаю… – начал Ригальдо и замолчал. – Пообещай не ржать, – попросил негромко. Исли накрыл его руку своей: «Продолжай».
– Раньше мне было понятно, к чему я стремлюсь. Мне надо было обеспечить тетке достойную старость. А сейчас я даже не знаю. Вот мы чего-то стараемся, строим твою финансовую империю. А потом? Лаки не хочет принимать от тебя бизнес. Присцилла… тут все ясно. Тебя не томит, что все это не пойми куда ухнет?
– Хочешь знать, не тревожусь ли я, что умру бездетным пидорасом, которому некому будет передать честно нажитое? – уточнил Исли, наслаждаясь хмурой миной Ригальдо. – Ну, тут возможны варианты. Можно вплотную заняться проблемами аутизма… Не делай такое лицо!
– А ты не напоминай.
– Можно устроить себе шикарную старость на маленьком тропическом острове в Тихом океане…
– Я пересмотрел слишком много треш-хоррора про акул, чтобы меня радовала эта перспектива!
– А если серьезно, – Исли сорвал азалию, покрутил в пальцах, – я очень рассчитываю в этом смысле на Лаки. Точнее, на его детей. Должны же быть у него какие-то дети?.. Вот им-то я и оставлю компанию.
Ригальдо фыркнул и указал вниз:
– Такими темпами у них даже есть шансы появиться довольно скоро.
Лаки и Клэр аккуратно целовались посреди танцпола.
– «Перед вами фронтальный на три четверти портрет двух взрослых людей в романтический момент!» – процитировал Исли. И Ригальдо немедленно подхватил:
– «Смотри, сынок, это случится снова!»
Исли посмотрел на его профиль в контровом свете красных фонариков и внезапно сказал:
– Поехали завтра на Сноквалми? Водопад из Твин Пикс?
Ригальдо со смешком оттолкнулся от перил.
– Ты знаешь, я бы поехал, хотя опасаюсь, что реальный водопад нанесет мне моральную травму. Ну, что он будет не таким большим и страшным, как мне запомнилось в детстве, словом, «не тем, чем кажется»!
– А потом устроим марафон из третьего сезона. Надо же уже закрыть этот гештальт!
– Можно, – серьезно сказал Ригальдо. – Но разве ты не собирался завтра ехать к Присцилле?
Исли разочарованно выдохнул. Действительно, собирался.
– Ты не поедешь со мной? – спросил он, и Ригальдо отвел глаза.
Ригальдо Присциллу не жаловал, как и она его. Исли отчаялся навести мосты через эту бездну антипатии. К его удивлению, Ригальдо тряхнул головой:
– Я поеду. Но к ней заходить не буду. Подожду тебя где-нибудь рядом.
– А смысл?..
– Так надо, – туманно сказал Ригальдо, и Исли махнул рукой: ладно.
Внезапно фонари над верандой мигнули и погасли. Послышались удивленные возгласы. И пользуясь этой внезапной темнотой, Ригальдо обхватил его за шею и поцеловал. Исли вернул поцелуй. Они торопливо сталкивались губами, толкаясь языками и почти кусаясь. А когда включился свет, Ригальдо тут же отпрянул, моргая, как вспугнутая сова.
Снизу послышались аплодисменты. Лаки хлопал в ладоши, задрав голову. Клэр не было видно – должно быть, она поднималась по лестнице.
Ригальдо показал Лаки средний палец. Лаки в ответ засвистел.
– Его ты уже не стесняешься, – заметил Исли. Ригальдо уселся обратно за стол и плеснул себе минералки.
– Не особенно, – признался он. – Он, как бы сказать… свой. И к тому же баклан.
– Клэр – другое дело?
– Клэр – девушка, – Ригальдо вздохнул. – Ебаный стыд! Девушка знает, что я официально женатый пидорас! Жизнь меня к этому не готовила!
– Я тебе больше скажу, – Исли сел на соседний стул и склонился к его уху. – Она даже может догадываться, что сегодня ночью ты будешь ебаться в задницу!
– Не без того, – согласился Ригальдо, держа удар. Его лицо было совсем рядом, и Исли казалось, что от его кожи идет жар, а глаза пьяные от смятения и желания. – Но я бы поспорил насчет того, чья именно задница это будет!
– Мне кажется, ни у кого нет в этом сомнений.
– С хуя ли? У меня такие же права на твою жопу, как и у тебя на меня!
– Идут, – шепнул Исли и засмеялся, когда Ригальдо дернулся. – Никто не идет. Я тебя обманул.
– Я тебя ненавижу, – обреченно сказал Ригальдо. – Как мне выдержать годы семейной жизни?
– Может, нас спасет зомби-апокалипсис? – предположил Исли, оглядываясь. Лаки и Клэр конкретно задерживались по пути наверх. Может быть, это был тактичный намек не стесняться?
– В случае зомби-апокалипсиса можешь меня съесть, – внезапно сказал Ригальдо.
И, пользуясь тем, что свет опять погас, Исли снова его поцеловал.
– Я должен тебе кое-что сказать, – сообщил Ригальдо, когда их оставили дожидаться в приемной. В глаза Исли он при этом не смотрел. – Прямо сейчас.
Исли ощутил, как сердце ухнуло куда-то в живот и затрепыхалось, сдавленное поясным ремнем. Он медленно поднялся с дивана и одернул легкий летний пиджак, который неожиданно стал давить на плечи, как бронежилет.
– Ты передумал, – сказал он скорее утверждая, чем спрашивая.
– Нет! – Ригальдо бросил на него короткий сердитый взгляд и тоже пружинисто встал на ноги. – Но мне было страшно, и в туалете я сделал пару глотков виски. И теперь боюсь дышать на судью.
– О господи, – Исли взял его под руку, незаметно сжал пальцы. – Это же просто глупая, претенциозная и устаревшая формальность, одолжение, которое ты мне делаешь, чтобы я не ебал тебе мозг. Ты же сам так говорил.
– Я говорил, – согласился Ригальдо. – Но все равно как-то не по себе.
Исли оттеснил его к окну – глупо было торчать посреди комнаты. На улице бесновался густой летний ливень, лужи на асфальте кипели от пузырей. Он полез в карман и достал жвачку.
И когда Ригальдо взял ее, признался:
– Мне тоже.
Июнь и июль были жаркими и сумбурными, будто бы до краев наполненными дрожащей красноватой дымкой, которая появлялась на небе еще за час до рассвета, и город тонул в ней вместе с запахом раскаленного гудрона, гудками машин, чадом рыбных закусочных и льющимся по вечерам изо всех дверей любительским блюзом. Контуры вулкана Рейнир плавились на горизонте. Из-за этой маятной и вездесущей жары приходилось связывать волосы в узел, чтобы по шее не лился пот, а сердце временами тихо и неприятно ныло. Сбежать от нее можно было только в работу, и они всю весну и лето работали, до самого вечера прячась в офисной прохладе, а по выходным отсыпаясь за наглухо задернутыми шторами, укрывшись до ушей, чтобы не простыть под кондиционером.
В первую субботу августа в Сиэтле похолодало, небо затянуло молочно-белыми облаками, а ветер потащил с моря запах воды и соли.
За неделю до этого они с Ригальдо получили в мэрии разрешение и договорились о проведении гражданской церемонии.
– Лаки точно придет? – мрачно спросил Ригальдо, глядя в окно. – Что он сказал?
«Вы ебанулись, – восхищенно сказал Лаки по телефону. – Но я приеду!»
– Он будет, – вздохнул Исли. – Но в его точности я уже не уверен.
Телефон у него в кармане коротко пикнул.
«я проспал! – писал Лаки с кучей смайлов. – уже мчусь!111»
– Как хорошо, что мы не отдали ему кольца, – фыркнул Ригальдо. И, когда Исли, тяжело вздохнув, повернулся к нему, повторил с нажимом: – Ведь мы же не отдали?..
Исли прикусил изнутри щеку.
«Не будет никакого мальчишника, – объяснял он Лаки всю эту неделю. – Ни торта, ни шариков, ни гостей, ни клятв, ни, боже упаси, орхидей в петлицах. Только гражданская регистрация. Ты, мы и мировой судья. И ни одной тупой сиропной шутки про «невесту», слышишь, Лаки? И не опаздывай! Я тебе голову оторву!»
«Да брось, – неожиданно серьезно оборвал его Лаки. – Ригальдо нормальный мужик, с чувством юмора. Но послушай, мне что же, нельзя будет позвать с собой Клэр?..»
– Спорим на что хочешь, – снова заговорил Ригальдо, глядя в окно. – Он опоздает на час. Мне не принципиально, кто там распишется, клерк или свидетель, но, блядь, я же просил насчет колец!..
Телефон снова пикнул.
«клр ужетам, – писал Лаки, очевидно, не попадая по кнопкам. – кст кольца у нее».
– Боже, храни Клэр, – с чувством сказал Исли и схватил Ригальдо за руку. – Пошли.
Девушку Лаки они опознали сразу. Среди нескольких невест, их гостей и подружек она была в самом простом платье – и при этом выглядела самой красивой, очень серьезной и очень мокрой.
– Лаки боялся, что может опоздать, и еще вчера отдал кольца мне, мы должны были встретиться здесь. Такси встало в пробке на перекрестке Пайн-стрит и Пятой Авеню, – сказала Клэр, вытирая волосы бумажным полотенцем. – Я решила, что пешком успею быстрее.
– И ты пошла под дождем, чтобы успеть принести нам кольца?!
– Ну да, – спокойно сказала Клэр, глядя на Исли снизу вверх. Даже с растекшейся тушью она была хороша. – А что?..
Ригальдо молча снял пиджак и накинул ей на плечи. А Исли подумал, что Лаки чертовски повезло.
– Сегундо, Фёрст, – объявила чиновница. Исли почувствовал, как Ригальдо стиснул его ладонь.
– Ну, наконец-то! – его шепот звучал почти нетерпеливо. – Сколько можно тянуть.
Церемония оказалась не страшной и очень короткой.
Лаки опоздал всего на чуть-чуть. Когда он бочком прокрался в кабинет судьи и встал у двери, его лицо было улыбающимся, красным и мокрым, а грудь тяжело вздымалась, как будто он пробежал несколько кварталов.
Пальцы Ригальдо не дрожали, когда Исли надевал ему кольцо, но губы были сжаты в нитку. Свое кольцо он надел на палец Исли так плотно, будто вкручивал гайку на резьбу. Когда Исли наклонился к его лицу, Ригальдо закрыл глаза. Его скулы потемнели. Зная, как он взвивается при любом намеке на «сопливый, сиропный флафф», Исли поцеловал его в лоб. Ригальдо вспыхнул еще сильнее.
– Я очень боялся, что ты передумаешь, – очень тихо сказал Исли.
Губы Ригальдо едва заметно дрогнули, а глаза, когда он открыл их, были светлыми и прозрачными, как море в штиль.
– Я тоже, – так же тихо сказал он и ухмыльнулся. – Но после того, как живая девушка вымокла из-за этих колец, слиться мог бы только полный пидорас.
– Смотрите, мы нашли Лору Палмер! – донесся до них голос Исли. Ригальдо разглядел в его руках потрепанную и побитую волнами барби. Ее светлые волосы повисли клоками, одной ноги не было, а вторая была примотана скотчем.
– Она совершенно точно мертва – и местами завернута в пластик, – довольно сказал Исли.
Присцилла выдернула у него из руки куклу и быстро сунула ее в урну. И, подойдя к Лаки, доверительным жестом взяла его под руку.
– Хей, привет, – он потрепал ее по голове. – Поедем домой к Исли?..
– «Санта Роза», – сказала она еле слышно. – Я хочу в «Санта Роза».
– Назад в пансион? – у Лаки вытянулось лицо. Ригальдо перевел взгляд на Исли. Ему хотелось рявкнуть: ты же обещал больше не поддерживать иллюзию, что Присцилла нормальная! Сдай ее в государственную клинику на принудительное лечение!
Исли смотрел в сторону моря. Ригальдо не удавалось поймать его взгляд. Зато на него вытаращилась Присцилла. Устало и обиженно, как замученный ребенок.
– Хочу в «Санта Роза», – сказала она настойчиво. – Слушать музыку китов.
– Ладно, детка, – торопливо сказал Лаки, и Ригальдо подумал, что он и правда очень любит свою ебнутую сестру. – Мы отвезем тебя туда. Правда же, Исли?..
– Конечно, – сказал Исли. – Лезьте в машину.
Налетевший ветер растрепал ему волосы, завесил лицо светлой пеленой. Исли терпеливо ждал, пока Присцилла с Лаки поднимутся по ступенькам на опоясывающую пляж набережную.
«Рай, – вспомнилась Ригальдо очередная цитата, – это очень большое и интересное место». А ад может быть очень маленьким. Уютным, маленьким и семейным.
– Тебе не обязательно тащиться с нами до клиники, – негромко сказал Исли. – Могу подбросить тебя по пути, куда скажешь.
Ригальдо посмотрел на часы. Время до семинара у него еще было, но с пляжа пора было уезжать. Правда, у него и здесь было одно незаконченное дело.
– Я сказал Лаки.
Исли метнул на него короткий внимательный взгляд, и Ригальдо повторил уже увереннее:
– Сказал ему про нас.
Исли едва заметно пожал плечами. И спокойно произнес:
– Это хорошо.
«Спроси же меня, почему! – мысленно твердил ему Ригальдо. – Я тебе популярно, блядь, объясню, что от меня ты так просто не отделаешься. Я не какая-нибудь… сраная Тереза!»
Но вместо этого Исли спросил:
– Так какие планы? – и почему-то было понятно, что речь идет вовсе не о вечере. И Ригальдо ответил, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно:
– Я тоже думаю, что нам надо съехаться. Жить на два дома действительно неудобно.
Он ждал от Исли каких-то слов, может, даже насмешек, но Исли молча положил ему ладонь на плечо. Так они и стояли, слушая, как грохочут на берегу волны.
***
– … а потом я сказал, что это он должен ко мне переехать, – Ригальдо вытащил из трубы пылесоса застрявший носок и погладил лезущего под локоть кота. – Ну а он, конечно, сказал, что я долбоеб.
Кот ходил по кровати, терся о руку Ригальдо, ставил лапы ему на колено и всячески демонстрировал, что не боится пылесоса, когда тот выключен.
– Ну правда, – Ригальдо почесал Симбу под горлом. – Сам посуди. Мы же не содержанки какие-нибудь. Я не могу жить в квартире у босса. Даже в очень хорошей квартире.
«Боже, какой идиот, – сказал ему Исли. – Что за вечные комплексы!»
Ригальдо вытряхнул пылесборник, старательно завязал мешок и убрал пылесос в кладовку.
– А потом они с Лаки поехали отвозить свою ебнутую, а я на семинар, – он снял фартук и бросил его на спинку стула. – И теперь я с ума схожу, как там все прошло.
Симба согласно мяукнул, задрал хвост и с тяжелым стуком соскочил на пол, недвусмысленно подзывая хозяина к холодильнику.
Ригальдо оглядел лофт.
Разговаривать с котом вошло у него в привычку за те недели, когда он почти не общался с Исли. Сперва он, конечно, только крыл его матом, убирая лужи, а кот противно орал в ответ. Он испортил компьютерную мышку и разбил чашку, он влезал на разложенные документы, аккуратно раскладывая по ним толстый зад, он разбегался и прыгал на спинку подранного «гостевого» кресла так, что стекла дрожали. Ригальдо рычал на него и обещал отдать на живодерню. Когда кот в очередной раз обоссал лофт, Ригальдо нацепил на него шлейку и вывел на улицу, как собаку. И сказал: вот он, дивный новый мир индустриального города. Это тебе не заштатный Эймс. Вот сюда я тебя и выброшу, если ты не уймешься.
Кот пер вперед по январскому грязному снегу, среди людей, собак и машин. Ригальдо видел, как они отражаются в витринах – мрачный мужик в черном пальто и волокущий его мрачный кот. Вечер Симба просидел за креслом, не вылезая даже к своей миске, и на ночь разжалобившийся Ригальдо взял его спать в постель. Утром оказалось, что кот повалил вешалку, стащил с нее шлейку и старательно обоссал. Ригальдо стоял над ней и ржал в голос, потому что ну это же надо было так выразить свою мысль.
– Ладно, – сказал он, рассматривая идеально вылизанную квартиру. Он мыл, скреб и чистил ее, как только пришел с работы, гоня от себя всякие тревожные мысли. – Будем благоразумны. Если Исли все-таки приедет, надо будет немедленно уложить его спать.
В дверь сильно постучали, Симба завопил, и Ригальдо, сделав глубокий вдох, пошел открывать.
Исли вошел, распространяя запах дождя. На его плечах блестели капли воды. Ригальдо принюхался – нет, сигаретами не пахло. Утром Исли признался ему, что решил выполнить хотя бы одно предписание врача и бросает курить. «Потому что без кофе я точно не выживу».
– Привет, – Исли опустил на пол два огромных пакета.
– Ты долго.
– Заезжал домой и в магазин.
– Что у тебя там? – с подозрением уставился на мешки Ригальдо. – Не слишком тяжелое?
– Не слишком, – Исли наморщил нос. – Не причитай надо мной.
Ригальдо смотрел на него, а Исли ухмылялся – красивый, довольный, все как всегда. У него немного отлегло от сердца.
Симба подкатился им под ноги, с коротким мяуканьем потерся о брючину гостя.
– Привет, рыжий, – Исли наклонился и взял кота под брюхо, прижал к груди. – У-у, какой ты могучий король-лев!
Как был – в пальто и с котом на руках, – он прошел в комнату. Ригальдо перенес его пакеты на стол.
– Там ноутбук с жестким диском, трусы, носки, бритвы и зубная щетка, – спокойно объяснил Исли, поглаживая Симбу между ушей. – И немного овощей и сыра из супермаркета. Я знаю, что у тебя тут полно консервов, но иногда хочется чего-то съедобного. Не обижайся.
Ригальдо решил, что обидится как-нибудь потом.
– Есть хочешь? – пробормотал он, непривычно волнуясь. – Я сейчас что-нибудь сделаю.
– Нет, – сказал Исли и опустил кота на пол. – Есть я не хочу. Иди-ка сюда.
Они одновременно шагнули навстречу друг к другу. Ригальдо задержал дыхание, когда Исли взял его за подбородок. Сердце ухнуло в кишки и застучало, как сумасшедшее. Они сосались, как школьники в подземке, сталкивались зубами, толкались языками, постанывая и мыча. Ригальдо цеплялся за Исли обеими руками, обнимая так, как будто хотел, чтобы они растворились друг в друге диффузией. Твердый, как палка, член прижимался к его паху, и Ригальдо терся об него, раздумывая, не очень ли это позорно – попросить Исли вставить ему без всяких прелюдий.
– Я хочу тебя, – сказал Исли между поцелуями. – Ужас, как сильно.
«А я все равно хочу сильнее», – подумал Ригальдо и потащил его к кровати.
Кот вился у них в ногах, терся о штанины. По пути Исли раздевался – сбросил пальто и шарф, перешагнул их, стянул через голову свитер и расстегнул на Ригальдо ремень. Когда его рука влезла в трусы и крепко сжала ягодицу, Ригальдо почувствовал, что вот-вот спустит, и задохнулся.
– Постой, не так быстро, – он попытался отстраниться, выровнять дыхание.
– Да ты ебанулся, – сказал ему Исли с нежностью. – Быстро? Да я с Рождества блюду целибат.
Ригальдо сумбурно подумал, кому же он тогда вчера отсасывал так, что искры летели, но Исли уже повалил его на постель и стаскивал свои брюки. И где-то между тем, как Исли поцеловал его в шею, и тем, как он стиснул его сосок, Ригальдо с опозданием посетила ужасная мысль.
– Послушай, а тебе вообще можно? – он приподнялся на локтях. – Нагрузки на сердце, вот это вот все…
Исли укусил его в подбородок. Ригальдо взвыл.
– Мне – можно, – уверенно сообщил Исли. – Иначе зачем вообще жить.
Они беспорядочно барахтались, закидывая друг на друга ноги, цепляясь руками за плечи, как разлученные близнецы, они катались, вминая друг друга в покрывало и терлись членами. О боже, подумал Ригальдо, когда Исли наконец совсем содрал с него джинсы и всунул колено между голых ног. Он был прижат к постели телом Исли, и, боже, как же это было хорошо.
– Лежи, – велел Исли и щелкнул крышкой от тюбика. Он выдавил столько смазки на промежность, что Ригальдо чувствовал, как она стекает между его ягодиц. Исли отбросил тюбик, размазал лубрикант, ненароком пропихнув пальцы в сжавшееся отверстие, и достал презерватив. Ригальдо подставил ладонь.
– Давай я тебе надену.
Исли замер.
– Давай, – отозвался он шепотом.
Член Исли, горячий и гладкий, послушно лег в руку, и Ригальдо на ощупь раскатал по нему презерватив. Все это время Исли легко его поглаживал, а как только Ригальдо справился, заставил развести ноги, подхватил под колени и начал входить.
Плечи Исли закрыли обзор, и, скосив глаза, Ригальдо мог видеть только белые волосы, лезущие в лицо. Член входил в него туго и медленно, несмотря на обилие смазки, с тупым сладким давлением, и Ригальдо изнемогал от этой пытки. Он пытался елозить и подгонять Исли, но тот двигал бедрами совсем понемногу.
– Блядь, – пробормотал Ригальдо. – Да что же ты делаешь… Убил бы!..
– Я тоже тебя люблю, – сказал ему на ухо Исли. Перенес вес на выпрямленные руки и пригвоздил Ригальдо к кровати. Тот захлебнулся воздухом. Исли ебал его, опираясь на руки, нависал и с размаху вколачивался так сильно, что у Ригальдо темнело в глазах, а когда Исли немного менял угол, то Ригальдо матерился и сдавленно ахал.
– Погоди, давай по-другому, – сказал Исли и, высвободившись из его рук, сел на пятки.
Он подтянул Ригальдо на себя и снова вставил, придерживая за бедра и двигаясь с какой-то первобытной грацией. Ригальдо, как зачарованный, смотрел, как волосы на груди Исли темнеют от пота, как напряжены мышцы плоского живота. Лицо у Исли было раскрасневшимся и отрешенным. Он хватал Ригальдо то за бока, то за бедра, двигаясь со все нарастающей амплитудой. Каждый толчок отдавался у Ригальдо в яйцах, заставлял судорожно поджимать пальцы ног. И на пике движения Исли Ригальдо кончил, твердя его имя. И ему показалось, что потолок лофта рухнул, а может, это просто Исли упал на него, содрогающийся и мокрый.
Кто-то дул ему в висок, очень нежно. Ригальдо разлепил склеившиеся ресницы и наткнулся на озадаченный взгляд Исли. Пошевелившись, он понял, что лежит в кольце его рук.
– Ты меня напугал, – сказал Исли. – Мне вдруг показалось, ты умер.
– Я тебе не какой-нибудь инвалид с аритмией, – вяло огрызнулся Ригальдо. – Мне просто было хорошо.
– И мне тоже.
Они соприкасались мокрыми лбами и обнимали друг друга за плечи, дыша, будто после большой гонки. Колена Ригальдо коснулось что-то меховое, и он рефлекторно поджал ногу.
– Это твой кот, – объяснил ему Исли. – Он приходил нюхать мою подмышку. Кажется, он бисексуал.
– Он натурал, в Эймсе он наделал котят всем соседям моей тети.
– Ну, значит, он Мистер Толерантность.
Ригальдо засмеялся. Он начал мерзнуть, и Исли, видимо, тоже – он сел и начал вытаскивать из-под них одеяло, и вдруг замер. Ригальдо проследил его взгляд и чертыхнулся. Он совершенно забыл убрать кое-что.
– Поверить не могу, – сказал Исли, таращась на стену. – Это что, Магритт?..
– «Принципы удовольствия».
– Обалдеть!
– А, херня, – зевнул Ригальдо. – Это даже не репродукция. Вырезал из плаката-календаря.
– Но ты вставил ее в рамку и повесил на стену.
– Меня все-таки воспитала учительница, я неравнодушный к искусству человек.
– И что это? – Исли полез из кровати, не озаботившись даже надеть трусы. – Какая-то твоя пасхалка к Линчу? Что-то из третьего сезона?.. Человек в строгом костюме, у которого солнце вместо головы?
– Нет, босс, – Ригальдо вытянулся во весь рост и заложил руки за голову. И почему-то решился сказать чистую правду: – Когда я смотрю на нее, то представляю, что это ты.
– …понял. Вышли мне адрес смс-кой, – сказал Ригальдо и убрал телефон в карман. И самодовольно улыбнулся: он и правда договорился провести на одной из точек этот гребаный семинар по мотивации. Ему даже не надо было готовить презентацию: все материалы уже были на флэшке. Мысль о том, чтобы просто так прогулять день с попустительства шефа вызывала у него корчи. Он представил, какое лицо будет у Исли, когда он объявит о своих планах, и снова усмехнулся.
Ковыряющаяся рядом в урне бомжиха посмотрела на него с удивлением.
– Мистер, – сказала она очень вежливо, – не будете ли вы так любезны доесть свой бургер? Вы нервируете мою собаку.
Желтая собака сидела здесь же, склонив голову набок и умильно высунув язык. Ригальдо понял намек.
– На, – сказал он псине и та, счастливая, умчалась к морю, унося в пасти остатки булки. Бомжиха, ворча, поплелась следом. Возле самой воды она едва разминулась с девушкой в сигнально-яркой желтой куртке, стоявшей у нее на пути, и громко выругалась.
Девушка даже не повернула головы. Стояла себе и смотрела в сторону моря, на низкие тучи и слегка пенные волны, разбивающиеся о длинную темно-серую полосу пляжа Элкай и докатывающиеся до ее ног. Холодный морской ветер трепал ее короткие волосы, но она не поднимала капюшон.
Ригальдо не сводил с нее глаз.
Телефон в его кармане коротко пикнул – должно быть, Ларс прислал смс-ку. И доли секунды, на которую Ригальдо отвлекся, хватило, чтобы он потерял девушку из виду. Она молниеносно сорвалась с места и понеслась вдоль воды, касаясь крупной гальки легко и невесомо, словно ей совсем не мешали высокие армейские ботинки. Побежала – и врезалась в стаю бакланов, тяжело поднявшихся в воздух.
С другой стороны пляжа ей навстречу шел Исли.
Ригальдо смотрел на него, не моргая, и чувствовал, как ему не хватает дыхания, как будто у него самого были какие-то перебои в груди. Сегодня по Исли нельзя было угадать, что вчера он почти загибался, и для человека, который провел ночь черте-как, он выглядел возмутительно бодрым и свежим, привычно-успешным и недосягаемым. Как некто, кто вместо собрания директоров решил прогуляться по зимнему пляжу, ворочая палкой прибрежные камни и показывая племяннице лед, водоросли и вмерзшие среди камней раковины.
Ригальдо больше не доверял ни этой его бодрости, ни успешности.
И еще он не доверял Присцилле.
Это началось в ту самую минуту, как он впервые ее увидел. До этого все было нормально, хоть и очень сумбурно: они с Исли рано встали и еле ползали по квартире, потом чуть не переругались, когда Ригальдо попытался вылить кофе Исли в раковину. Потом они заезжали к Ригальдо, и все то время, пока он убирал за котом, нарезал ему рыбу и переодевался, Симба с воплями ходил за ним по пятам, бодал головой и путался в ногах, а Исли стоял в дверях и злорадно предрекал веселый март. Ригальдо огрызался на них обоих и очень хотел спать. Едва сев в мягкое кожаное кресло «Эскалады», он вырубился и проспал всю дорогу до мыса Элкай.
Проснулся Ригальдо так же внезапно, как и заснул. Машина была припаркована возле дешевенького мотеля, а Исли вовсю обнимался на улице со своим выводком. На Лаки была прежняя куртка, а русые волосы, не причесанные с ночи, торчали дыбом. Он неуклюже и радостно хлопал Исли по спине и тыкал в сторону местной закусочной, на которой как раз вывесили табличку «открыто». Потом Исли шагнул в сторону, и Ригальдо увидел Присциллу.
Можно сказать, что с ним приключился инсайт.
Привыкнув, что Исли говорит о племяннице как о нежно любимом ребенке, он как-то не ожидал встретить двадцатипятилетнюю женщину. Да, невысокую, да, худощавую, но с сильными и цепкими руками, высовывающимися из рукавов форменной ярко-желтой куртки дорожного рабочего, которая почему-то была надета на нее вместо пальто. Из-под длинной куртки торчал подол пансионатной сорочки и голые ноги с покрасневшими коленками. Ригальдо опустил боковое стекло и хорошо слышал, как Исли озабоченно спрашивал, как Присцилла себя чувствует. Она молча покачала головой. И тут ее темный влажный взгляд зацепился за взгляд Ригальдо. Он машинально вытер вспотевшую ладонь о бедро.
Глаза Присциллы были как две черные дыры. Каждый – как черный зрачок пистолета. Она безмолвно пялилась на Ригальдо, будто задалась целью взглядом просверлить его черепную коробку, пока он не сдался первым и не отвел взгляд. Только тогда на ее лице замаячила нежная улыбка. Ригальдо едва удержался, чтобы не выматериться. Он никогда не считал себя мнительным или эзотерически настроенным человеком, но блядь! В этой девке сидело столько чертей, что Ригальдо внезапно отлично понял Терезу.
«Хватит мерзнуть, давай ты уже сядешь в машину», – произнес тогда Исли несколько напряженно, и Ригальдо понял, что их переглядки не остались незамеченными. К его удивлению, Присцилла послушно скользнула на заднее сидение и уселась, сложив руки на коленях. Лаки принес из закусочной пакет какой-то сомнительной еды. Исли включил магнитолу, но Ригальдо не мог расслабиться – все время поглядывал в зеркало заднего вида. И не пропустил момент, когда Присцилла наклонилась вперед и понюхала его волосы. И затихла, будто бы чем-то довольная. Ни Лаки, ни Исли никак это не прокомментировали.
Когда они проезжали через коттеджный поселок, она впервые произнесла: «Я хочу к морю».
***
– Вот, я же говорил, что комбо-бургер вкусный, съешь его на раз-два, – Лаки перелез через бортик, огораживающий территорию пляжа, плюхнулся на скамейку рядом с Ригальдо и вытянул вперед ноги в кроссовках. – А ты: «Холестериновое говно»…
– Говно, – меланхолично сказал Ригальдо, умолчав, что скормил остатки собаке. – Но со скидкой.
Лаки фыркнул.
Ригальдо посмотрел, как он листает сегодняшние фото на телефоне – Лаки и огромный бургер, Лаки и Присс на фоне моря, Лаки и маленькая копия Статуи Свободы с дальнего конца пляжа, – и не удержался от вопроса:
– Можно узнать кое-что про твоих родителей?
По лицу Лаки прошла легкая тень, но он тут же улыбнулся и энергично кивнул.
– Спрашивай. У меня нету этого… посттравматического синдрома. Я просто устал, что все носятся с тем, какие мы несчастные сиротки.
– Как их убили?
– Ну, ты прямо в лоб, – Лаки восхищенно покачал головой. – Такой тактичный!
– Я же спросил разрешения, – Ригальдо вытащил сигареты.
– Да ладно, – на урну рядом с Лаки сел толстозадый баклан и принялся с энтузиазмом крушить клювом пластиковую бутылку. – Тоже мне, тайна. Их зарезали.
– Заре… – Ригальдо захлопнул рот.
– Точно, – преувеличенно бодро сказал Лаки. – И выпотрошили. Такие дела. Ты стряхиваешь пепел на пальто.
Ригальдо поморщился и отряхнул полы.
– А сколько тогда было лет Присцилле?
– Пятнадцать, – Лаки разогнал плывущий к нему дым. – А мне одиннадцать, и я был в лагере «волчат». Послушай, они с Исли идут сюда. При ней мы об этом не говорим, ок?
Ригальдо сжал фильтр сигареты зубами и молча кивнул. Мысли в голове метались броуновскими частицами.
Они с Лаки следили, как Исли и Присцилла, обнявшись, идут по берегу. Темная голова Присциллы лежала у Исли на плече. Сделав несколько шагов, они остановились. Исли что-то поднял с земли, и Ригальдо увидел, как он беззвучно смеется. Присцилла стояла рядом, раскачиваясь с пятки на носок, и смотрела на Исли, наклонив голову, как давешняя собака.
Ригальдо смотрел – и все думал, как мог Исли, умный, внимательный Исли, не видеть, не понимать, не подозревать?
– Ладно, – вдруг торопливо произнес рядом Лаки. – Пока они там заболтались, я тоже спрошу. У Исли какие-то проблемы с бизнесом?
Ригальдо удивленно обернулся.
– Насколько я знаю, нет.
Смешливое лицо Лаки было непривычно серьезным. Под взглядом Ригальдо он набычился еще больше, сердито пожевал губу.
– Я не тупой, – сказал он почти агрессивно. – И вижу, что что-то происходит. Какого черта вы с Исли тусите даже по ночам? У вас блицкриг по работе – или ты его охраняешь? И дома, и на отдыхе? Если ему что-то угрожает, я хочу знать!
Ригальдо едва не обжег губы о фильтр.
Похоже, Лаки не смотрел «Новости Молодого Сиэтла». Да и вообще никакие новости не смотрел.
– Почему бы тебе не спросить об этом у самого Исли? – сказал он, туша сигарету о край урны. – Или вы с ним снова не разговариваете?
– А я спросил, что у вас за дела, – Лаки ковырнул гальку кроссовком. – Сегодня утром. А он сказал, что не знает. И отослал меня к тебе.
Ригальдо стало и смешно, и неловко.
Вот же коварный мудак.
– Ты вчера так сурово сказал, что мне может быть стыдно за «не успел, не сделал, не сказал», что теперь я хочу все знать, – продолжал бубнить себе под нос Лаки. – Если Исли что-то грозит по его ебучей работе, я…
«Что ты, парень, – закрутилось на языке у Ригальдо, – Исли ничего не грозит, кроме его немного нездорового сердца и, возможно, твоей немного нездоровой сестры, которую в любой момент может переклинить, и тогда она…»
Исли поднял голову и глянул на них с Лаки – совсем небезмятежно. И снова нацепил на лицо самую светлую из улыбок, ласково обращаясь к Присцилле и, кажется, уговаривая ее уйти с пляжа.
«Он все насчет нее понимает, – подумал Ригальдо. – Он или знает, или догадывается».
– Какой-то ад, – сказал он вслух, и Лаки тут же взвился:
– Ты вообще слышишь, о чем я говорю?..
– Лаки, – Ригальдо повернул к нему голову. – Исли ничего не угрожает. Мы с ним общаемся не по работе. Это другое.
– Чего – другое?
– Другое, – Ригальдо выделил это слово. – Пестики, тычинки. Соображаешь?
– Да ладно, – сказал Лаки после короткой паузы. – Ты гонишь.
Ригальдо предпочел никак не комментировать, просто, прищурившись, смотрел на Лаки через плечо.
– О. – Лаки взъерошил вихры. – Ну охуеть.
Он еще немного подумал и его прорвало:
– Нет, правда? Или это такой прикол?.
.
– Я что, похож на человека, который станет прикалываться?
– Не похож, – согласился Лаки. – Блин! Спасибо, что сказал, конечно, но теперь я таким дураком себя чувствую!
– Ты сам спросил, – отбрил Ригальдо, пряча ухмылку.
– Вот именно! – сказал Лаки. – Ладно, проехали. Боюсь еще чего-нибудь узнать!
В чем-то Лаки был прав – глупо было продолжать нервничать, но и расслабиться не получалось. После короткого обсуждения Исли набрал номер Лаки и поговорил с обоими племянниками сам. Ригальдо сбежал на кухню, но все равно прислушивался к тому, как Исли тихо разговаривает с Присциллой. Они общались довольно долго. Ригальдо успел выкурить сигарету, сходить отлить и заварить чай. Потом Исли в комнате засмеялся и сказал: «Ну конечно, ты у меня самая лучшая девочка», – и Ригальдо плотно закрыл дверь.
Когда он вернулся в темную гостиную, захватив чай для Исли, зомби на экране беззвучно доедали команду корабля. Комната озарялась синеватыми вспышками. За огромными окнами мерцал спящий Сиэтл. Исли лежал на диване, поигрывая пультом. Ригальдо присел рядом и передал ему чашку.
– Ты был прав, – задумчиво сказал Исли. – Конечно, она оказалась в месте, в котором они часто бывали с отцом. Сидела на бревне в парке Гамильтона, смотрела с горы на город, залив и Каскадный хребет. Лаки сказал, это какое-то малопопулярное место, которое знают только художники, парочки и бездомные. Он говорит, видно, что там иногда жгут костры, – он помолчал и добавил: – Она так любила папашу, а он собирался от них уйти. И ушел бы, если бы его не убили.
– Ты узнал, где они сейчас?
– В мотеле ближе к мысу Элкай. Просто поразительно, – он сделал глоток, – как она туда добралась без денег и документов. Должно быть, и правда ловила попутки. Если бы не Лаки, я никогда бы ее не нашел.
– Скажи-ка, – Ригальдо побарабанил пальцами по колену. – Ты не считаешь, что надо сейчас к ним нагрянуть? Что, если Присцилла к утру снова сбежит?
– Если она сбежит, мне вошьют кардиостимулятор, – фыркнул Исли, отставляя чашку. – Я чувствую, этим все и закончится.
Он поднял глаза на Ригальдо и тут же добавил:
– О господи, я же шучу.
Ригальдо молча смотрел в экран. Исли потряс его за плечо. Ригальдо сжал губы.
– Это и правда была очень тупая шутка, – встревоженно сказал Исли. – Простая привычка стебать все подряд. Ужасно смешно и обидно осознавать, что ты уже «не король». Прости, пожалуйста. Не ожидал, что ты так серьезно это воспримешь.
Ригальдо повернулся к нему и вырвал из его руки пульт.
– Не ожидал? – повторил он, глядя на Исли сверху вниз. – Да я чуть не выблевал желудок от страха, там, на шоссе!
Он задохнулся, не в силах выразить то, что чувствовал. Не зная, как подобрать слова, чтобы обозначить все, что ело его неделями: тоску, страх, возмущение, и обиду, и ревность, и мстительное желание поступать назло Исли – все, что, как волной, смыло страхом, что Исли не будет в его жизни. И еще чем-то, каким-то сложноопределяемым чувством, из-за которого он и сидел в четыре часа ночи на краю чужого дивана, прислушиваясь и приглядываясь, как дышит другой мужик. Как это, блядь, называют взрослые люди, полноценные члены общества, платежеспособные и совершеннолетние?..
– Прости, – повторил Исли, внимательно глядя ему в лицо. – Ты очень много сегодня для меня сделал. Больше, чем любой другой человек.
Ригальдо помотал головой. Чего он там сделал-то.
– Что? – спросил Исли устало и непривычно мягко. – Я начинаю понимать твою тетю. Что она чувствовала, когда один мелкий пизденок принес ей в больницу извинительный торт.
И тогда Ригальдо выключил телевизор, наклонился в темноте к лицу Исли и сказал:
– Этот пизденок вырос, но извиняться так и не научился.
Их губы соприкоснулись. Исли сидел, не шевелясь. Ригальдо чувствовал кожей его дыхание, движение длинных ресниц на щеке, и ему казалось, что он ощущает чужую усталость – и никакого возбуждения. И, задыхаясь от того, что ему было так трудно выразить, Ригальдо полез к нему на колени, в уверенности, что именно так и надлежит сделать. Он целовал Исли в веки, в колючие щеки, в твердые скулы и в прямой нос, он комкал на его плечах пижаму и вылизывал уши. А потом, откинув в сторону одеяло, он стянул с Исли пижамные штаны и устроился между его разведенных и согнутых ног.
Член Исли вяло лежал на бедре, невозбужденный и мягкий, но когда Ригальдо накрыл его ладонью, чуть потеплел и увеличился в размерах. Ригальдо зажмурился и уткнулся носом Исли в пах. Через запах геля для душа пробивался другой, пока несильный, но вкусный, острый, щекочущий ноздри. Он потянулся и по очереди прикоснулся губами справа и слева к мускулам живота, ощущая, как они каменеют, а потом легко потерся щекой о твердеющий член. Исли под ним шевельнулся и молча подтянул до груди футболку, а потом завел руки за голову и замер. Член налился и распрямился, и, задевая его подбородком, Ригальдо чувствовал, что он нетерпеливо покачивается. Запах мужского возбуждения стал сильнее. И тогда он наконец-то потянулся вперед и провел языком по гладкой коже, смачивая ее слюной и отмечая, что член Исли подрагивает от его движений. Он вдавливал язык в кожу и вел им снизу вверх по стволу, а дойдя до головки, оголившейся и влажной от смазки, решительно вобрал ее в рот. Вкус чужой смазки, соленой и скользкой, завел его самого так, что он едва дышал.
Бедра Исли были очень горячими. Ригальдо нагибался как можно ниже, стараясь сразу вобрать глубоко, и вдруг почувствовал, как на его затылок опустилась сильная рука. Исли пропускал его волосы сквозь пальцы, словно уговаривал не спешить, и Ригальдо попытался не торопиться. Он уже делал это – тогда, в машине, – но в тот раз все было быстро и бестолково, а сейчас он хотел не так. Положив руки на бедра Исли, он позволил его члену скользнуть в рот, плотно сомкнул на нем губы и пососал, лаская его языком, а потом выпустил с громким чмокающим звуком и быстрым движением облизал головку, будто это был чупа-чупс.
Исли издал громкий вздох.
– Плохой мальчик, – хрипло сказал он. – Очень, очень плохой.
Ригальдо хмыкнул, уперся лбом Исли в живот. Его собственный член требовал внимания и болезненно упирался в ширинку. Ригальдо решил, что разберется с ним как-нибудь потом. Он провел языком по паховой складке, сначала с одной стороны, потом с другой, затем опять поймал ртом член и с чмоканьем втянул его. Ствол был уже совсем мокрый от слюны, она хлюпала в пальцах, и Ригальдо, не прекращая сосать, собрал ее рукой и размазал по яйцам. Исли развел шире колени, сгреб в горсть волосы Ригальдо, задавая темп и заставляя двигаться жестко и быстро. Ригальдо послушно сосал, сильно втягивая щеки, так, как видел в порно, стараясь не кашлять и не давиться, когда член входил ему в глотку, пока наконец Исли не выгнулся, высоко вскидывая бедра. В рот потекла густая и горьковатая сперма. Он настолько обалдел от этого ощущения, что безропотно проглотил, и тут же смутился до слез, не очень хорошо соображая, как вообще принято поступать.
Исли мгновенно сел, взял лицо Ригальдо в ладони, и Ригальдо ощутил прикосновение его сухих губ.
– Не знаю, что это было, но было классно, – серьезно сказал Исли. И торжественно добавил: – Еще ни разу в жизни у меня не сосали прощения!
Ригальдо запрокинул голову и засмеялся.
Яйца ныли, и он потер их через штаны, решив, что по-быстрому сдрочит стояк в туалете, если будет докучать. Уступать эту часть извинений Исли он сегодня не собирался.
– Не хочешь раздеться? – мягко сказал Исли, прижимая его к себе. – Или ты собираешься и дальше портить рабочие брюки?
– Ты же собрался меня завтра увольнять, – зевнул Ригальдо.
– А ты все еще хочешь уволиться?
– Не особо.
– Ну, так не увольняйся.
– Ладно, – фыркнул Ригальдо. – Тогда не знаю, имеет ли вообще смысл ложиться, – ответил он в тон Исли. – Мне через час нужно вставать на работу!
Исли покачал головой.
– Я все улажу. Скажу, что у тебя сегодня… экспериментальный семинар.
– Не это ли называется «злоупотребление властью»?
– Не это, – отрезал Исли. – Ты же не бросишь меня с этими ужасными детьми?
– Не брошу, – пробормотал Ригальдо. Исли втянул его к себе на подушки, обнял за плечи, и Ригальдо сквозь накатившую зевоту понял, насколько же он устал за эти бесконечные день и ночь.
– Все равно, – с трудом договорил он, зарываясь лицом в волосы Исли, – нам придется выехать в шесть утра.
– Почему это?
– Потому что до того, как ехать в жопу мира, надо будет зайти в лофт и покормить моего кота!
– Стресс, переохлаждение, неумеренные физические нагрузки, кофе и никотин, – важно перечислял молоденький интерн. – Возможно, алкоголь… Вы принимаете какие-нибудь медикаменты?
Исли молча поднял на него взгляд, и мальчик, стушевавшись, исчез. Только тогда Ригальдо наконец заговорил:
– Почему я первый раз слышу, что у тебя больное сердце?
Они ждали своей очереди в приемном городского отделения скорой помощи. За рулем было не до разговоров. Ригальдо всю дорогу прислушивался, как Исли дышит – то редко, то очень часто. Ригальдо время от времени поглядывал на него, чтобы убедиться, что он в сознании. Исли был в сознании и, кажется, очень зол.
– Потому что раньше оно меня настолько не беспокоило? – сухо отозвался Исли. – Или потому, что это не то, чем хвастаются… новому бойфренду?
Пока Ригальдо придумывал ответ без мата, рядом возникли медсестра и санитар.
– Сэр, вы сможете сами пересесть в кресло?
Исли покорно пересел. В своем дорогом пиджаке, рослый и широкоплечий, в инвалидном кресле он смотрелся пугающе неуместно. Санитар взялся за ручки и покатил его в коридор, за пластиковые двери, открывающиеся в обе стороны, как в салуне. Ригальдо двинулся следом, как на привязи.
– Сэр, простите, вы родственник? – кто-то взял его за руку. Медсестра.
– Я… – он замялся. – Я его друг. Мы работаем вместе.
– Простите, – она улыбнулась заученно и устало. – Если вы не член семьи, вам лучше остаться здесь.
Двери «салуна» закрылись, чуть не щелкнув его по носу. Ригальдо испытал острейшее желание их пнуть. Вместо этого сел на пластиковый стул и закрыл глаза. Ему нужно было о многом подумать. Очень, очень серьезно.
Исли вышел через полчаса, прямо на ходу застегивая рубашку и распространяя резкий лекарственный дух. Он так торопился, словно за ним гнались. На его груди Ригальдо успел увидеть красные кружочки – следы датчиков кардиограммы.
– Что сказал доктор? – спросил он уже Исли в спину.
– Что инфаркта нет, – отрывисто бросил Исли. – Велел обследоваться. И гулять пешком по три мили в день. Например, подольше идти ногами от ресторана до парковки.
Ригальдо фыркнул – он знал о советах такого рода от Маргарет. И тут же насторожился:
– Даже не думай, что ты сейчас сядешь за руль!
Исли бросил на него косой взгляд, но Ригальдо успел разглядеть, что его зрачки расширены. Он приготовился услышать совет идти на хуй и сжал руки в карманах пальто. Отдавать Исли ключи от машины он все равно не собирался. Но вместо этого Исли сказал:
– Поехали домой.
***
В квартире у Исли, едва разувшись, Ригальдо направился в ванную и включил на полную мощность душ. Потом вернулся в коридор и, не спрашивая согласия Исли, аккуратно снял с его плеч пальто и убрал в стенной шкаф.
У Исли были очень холодные руки, медленные движения и удивленные глаза.
– Не надо всего этого дерьма, я не инвалид, – насмешливо сказал он, когда Ригальдо заталкивал его в ванную.
– Угу, – кивнул Ригальдо, оставив его раздеваться, и ушел на кухню, прислушиваясь к плеску воды. Потом беззвучно возвратился и постоял у неплотно прикрытой двери. В щель было хорошо видно длинное голое тело Исли, и как тот морщится, растирая себя губкой и подставляя шею и плечи под горячие струи. Ванная комната тонула в клубах пара, мокрые белые волосы липли к спине – так было и в тот раз, когда они мылись вместе, избитые. Ригальдо видел это так ясно, словно снова стоял рядом с ним, но мысль о Рождестве не вызывала в нем ярости или злости, как во все дни после похорон – только печаль. Убедившись, что Исли не грозит потерять в душе сознание и он не свалится на кафельный пол, Ригальдо на цыпочках ушел на кухню и полез в чужой холодильник. Ужасно хотелось выпить, но он решил на всякий случай оставаться трезвым. Вдруг придется вести машину, если полиция обнаружит Присциллу.
На самом деле он не верил, что это произойдет быстро.
Исли появился, когда Ригальдо уже доедал омлет. На нем было только полотенце, обернутое вокруг бедер. Едва выйдя из душа, он полез в бар и достал бурбон.
Ригальдо насторожился и перестал жевать.
– Ты пил лекарства, – на всякий случай сказал он. – Лучше не надо. Садись вот… я приготовил поесть.
Рука Исли замерла над стаканом. Он отставил бутылку и молча ушел в спальню, закрыв за собой дверь.
Да ебись оно все конем, подумал Ригальдо, тупо глядя в тарелку перед собой. Он поспит на диване в гостиной, делов-то. Даже если Исли выселит его на коврик у двери, он все равно будет делать и говорить то, что считает нужным.
Даже если уже слишком поздно что-то делать и говорить.
Настроение было хуже некуда, и он нашел на диване пульт и включил домашний кинотеатр. Уменьшил звук, потом вообще его вырубил. «Нападение трехголовой акулы» он когда-то смотрел, и в нем было много по-своему задорных шуток, но сейчас он не был настроен на богатый аудиоряд. То ли дело смотреть, как зубастые челюсти делают «клац-клац».
Сзади скрипнула дверь.
– Подвинься, – скомандовал Исли. Он бросил на диван две подушки и сложенное одеяло и направился за тарелкой. Ригальдо повернул голову, проводил взглядом его спину и подумал, что Исли и в мягких пижамных штанах смотрится не хуже, чем в смокинге, и тут же осознал, что сам так и сидит в мятой офисной рубашке. Он раздраженно стащил через голову галстук и расстегнул верхнюю пуговицу. Исли встал у него за спиной с тарелкой омлета, как на фуршете.
– Охуенное говно, – сказал через пять минут Исли про фильм. – Идеальное. Уморительно смешные спецэффекты.
Он перелез вперед и уселся на диван, очень аккуратно подобрав под себя ноги. Ригальдо смотрел на акульи проделки и думал, что все-таки на коврике у двери он бы чувствовал себя легче. Наконец он решился заговорить.
– Исли, – начал он и замолчал. Ах, черт, ну что за аутизм, почему он не может говорить ртом!
Самое странное, что Исли его понял.
– Ты хочешь сказать, что все будет хорошо, – негромко произнес Исли, глядя в экран. – Или что я не виноват. Но я виноват, Лаки прав. Я приучил Присс балансировать на краю срыва, поддерживать иллюзию нормальности в том, что врач называл «игрой в семью». Если теперь с ней или из-за нее случится несчастье… ничего уже не будет хорошо. Понимаешь?
Ригальдо молча кивнул. Чего не понять-то. Все будет плохо. Ригальдо было насрать на эту самую Присциллу, но прямо сейчас он больше всего в жизни жаждал, чтобы эта дура как можно скорее нашлась. Почему-то он чувствовал себя так, словно сидит на бомбе с часовым механизмом. И, как в хуевом кино, красные циферки знаменуют обратный отсчет.
У него мелькнула мысль, не накапать ли все-таки Исли выпить, в гомеопатической дозе, не больше, но тут Исли, ни слова не говоря, развернул большое одеяло и набросил его на колени им обоим. И Ригальдо передумал вставать. Он ощупью отыскал чужую руку и крепко ее сжал. Пальцы Исли едва заметно пожали его ладонь в ответ. Так, рука к руке, они и сидели в молчании, следя за бесчинствами акулы на атолле, и все это время Ригальдо думал, что в жизни не видел фильма приятнее.
***
В три часа ночи он проснулся от вибрации телефона и обнаружил, что телевизор все так же беззвучно работает, транслируя каких-то зомби, и что они с Исли лежат в обнимку на боку, сплетясь руками и ногами. Нос Ригальдо упирался Исли в грудь. Одетым под одеялом было жарко, он отлежал себе левое плечо, его рабочая одежда наверняка теперь выглядела, как будто в заднице побывала, но, сука, он предпочел бы лежать так еще целую неделю.
Вместо этого он с трудом высвободился, перелез через спящего Исли и сгреб его телефон, разоряющийся на журнальном столике.
– Да? – прошептал он в трубку, потирая левую руку, чтобы вернуть ей кровообращение.
– Ригальдо, это ты, что ли? – озадачилась трубка голосом Лаки. – Исли там? Он что, теперь и правда не будет со мной разговаривать?.. Он так сильно обиделся?..
– Не дури, – Ригальдо понизил голос еще больше. – Мы дома. То есть, я хотел сказать… Мы сейчас оба дома у Исли.
– Она здесь, со мной, я нашел ее! – ликующе проорал Лаки. – Ты был прав, я подумал и стал искать в местах, которые были ей дороги!
Сквозь боль в плече его слова доходили до Ригальдо с огромным опозданием, как будто шли старинной телефонограммой через океан.
Господи, подумал Ригальдо, не верю. Неужели. Он – что сделал? Он – нашел?..
– Ты шутишь?!
– Нет, я не шучу!
– С ней все хорошо?..
– Хорошо, только мы очень замерзшие! – безмятежно ответил Лаки. – Холодно было на улице! Сейчас выпьем глинтвейна и согреемся. Скорей бы уже лечь спать!
– Вот, – прошептал Ригальдо, чувствуя, как где-то останавливается запущенный часовой механизм. – Можешь же, когда хочешь. Мужик!
В трубке слышалось шуршание, плеск воды и дребезжание. И нежный, как колокольчик, голос, зовущий Лаки по имени.
– Где вы? – он бросился к письменному столу Исли, нашаривая ручку. – Назови адрес, мы сейчас приедем и вас подберем… или нет, вызови такси и вези ее к Исли – я все оплачу…
– Ну нет, – твердо сказал Лаки. – Не знаю, как вы, а я жутко хочу спать. Присцилла тоже зевает. Я позвоню утром и скажу адрес.
– Лаки! – рявкнул Ригальдо. – Какого хуя! Так нельзя! Скажи, куда ехать!
Звонок оборвался короткими гудками.
– Вот пиздюк! – Ригальдо растерянно обернулся и встретился взглядом с Исли.
Тот не спал. Сидел на диване, взъерошенный и совсем не гламурный. На его щеке отпечатался глубокий след от угла подушки. И он ничего не говорил. Не радовался и не ругался.
Телефон в руке Ригальдо снова ожил.
– Скажи Исли, что я люблю его, – быстро и неловко сказал Лаки.
Ригальдо снова покосился в сторону дивана. И выпалил:
– Что? Я не слышу!
– Скажи Исли, что я люблю его! – снова проорал Лаки на всю комнату.
– Я тебя тоже люблю, дуралей, – ответил Исли в прижатую к его уху трубку прежде, чем Лаки отключился.
– Твой племянник какой-то невероятный пиздюк, – заключил Ригальдо в полной тишине.
– Исли, – позвал Ригальдо, морщась от жалости, когда они вернулись к дороге, ведущей к клинике. – Слушай, темно уже. Мы ничего не найдем. Надо звонить в полицию, в службу пропавших. А сами продолжим поиски с утра.
Исли шел вперед, будто не слушал его.
Ригальдо подул на пальцы.
– Ты понимаешь, что ее может вообще не быть здесь? Спорим, она уже давно в городе.
– Как? – рявкнул Исли, разворачиваясь. – Вызвала такси? Или вертолет?
– Не знаю, – неохотно сказал Ригальдо. – Может, поймала попутку?
Даже в темноте было видно, что Исли сделал глубокий вдох. Его плечи поднялись и опустились, как будто принимая на себя непосильную ношу.
– Если Присцилла села к кому-нибудь в машину, – неохотно сказал Исли, – то я прямо не знаю, как это может меня сейчас успокоить.
Они шли вдоль канавы, предназначенной для стока вод. Сбоку шумел ночной лес.
– Я хочу пройти по шоссе еще немного, – упрямо сказал Исли.
– Ладно, – Ригальдо поднял руку. – А можно, я пока подгоню машину?..
В него полетели ключи. Ригальдо поймал их и рысью побежал к оставленной возле заграждения «Эскаладе», надеясь как можно скорее оказаться в теплом брюхе внедорожника.
Когда он подъехал и опустил боковое стекло, Исли курил на обочине. Зажженная сигарета тлела в его руке. Конечно же, он никого не нашел. Мимо с ревом пронеслась еще одна фура. Исли проводил ее взглядом.
Ригальдо вылез из машины и тоже закурил. Они молчали, а потом, растерев окурок ботинком, Исли поднес к уху трубку.
– Ты звонишь в полицию?
– Я звоню Лаки, – сухо сказал Исли. И добавил: – Пожалуйста, отойди. Это будет не очень приятный разговор.
Ригальдо вспыхнул и отошел – правда, на два шага. И, честно говоря, смысла в этом не было. То ли у нового телефона Исли был такой охуенный динамик, то ли с мороза включилась громкая связь.
Исли сказал сущую правду. Уже через пару минут веселый приветливый Лаки орал на него со слезами и с матом.
– …из-за тебя! – надрывалась трубка. – Это ты поместил ее в дурку! Это твоя вина!
– Лаки…
– Тебе было удобно сдать ее чужим людям, чтобы ее там накачивали успокоительными! Ну-ка, расскажи мне, сколько ты каждый месяц отваливаешь за ее содержание…
– Ты не понимаешь…
– Нет?! Ты это сделал нарочно, чтобы заправлять в совете директоров! Думаешь, я болван и я ничего не знаю? Если Присс такая сумасшедшая, почему она до сих пор владеет пакетом акций и голосом, почему никто в совете не интересуется ее здоровьем, почему она присутствует на ваших собраниях – и всегда голосует только за тебя!
Ригальдо прикрыл лицо рукой.
– Я оплачивал ее пансион, потому что Присцилла опасна, – произнес Исли, оборвав поток словоизлияний Лаки. – В первую очередь, для себя самой. Я боялся, что она может попасть в государственную клинику. Или в тюрьму. Мне не надо было скрывать от тебя правду…
– Да ты просто урод! Какую там правду, ты просто стыдишься ее и меня! Она была там одна, а теперь пропала, пропала! Ее изнасилуют или убьют, она попадет под машину или замерзнет, она…
Ригальдо смотрел на Исли.
Поднявшаяся луна высеребрила шоссе и прочертила густые черные тени – тень от машины и тень человека, застывшего с телефоном в поднятой руке.
Исли не двигался, молча слушал, только его грудь медленно поднималась, а изо рта валил пар. Лицо снова выглядело усталой маской с черными провалами глаз, по щекам ходили желваки. Ригальдо внезапно подумал о том, что Исли совсем не мальчик. Раньше эта мысль не приходила ему в голову.
– Что ты молчишь? – грозно спросила трубка. – Ты вообще что-то делать собираешься?
И тут Ригальдо почувствовал, что больше не может терпеть.
Он быстрым шагом обошел Исли, выдернул из его пальцев телефон, рванул дверь и плюхнулся на водительское сидение «Эскалады», ткнув в кнопку, блокирующую все двери.
– А теперь послушай меня, ты, говнюк, – тихо сказал он в микрофон. – Ты сейчас оборал и обгадил единственного человека, который много лет заботился о вас с Присциллой, просто так, не требуя ничего взамен…
– Да с хуя ли не требовал! Совет директоров…
– Да ебись, какие слова ты вдруг выучил! – рявкнул Ригальдо, со злости саданув по гудку. – В гугле прочитал или услышал по телеку? Ты вдруг стал интересоваться делами семейной фирмы? Так я тебе преподам краткий курс экономики. Даже если твою сестру вычеркнут из голосования и разделят ее долю между акционерами, то контрольный пакет Исли все равно позволяет ему лидировать – и держать вашу сраную древесину на плаву! У него все равно сорок семь процентов акций – и этого достаточно, чтобы засунуть в жопу весь остальной совет! Исли продолжал поддерживать перед всеми иллюзию, что твоя сестрица нормальная, чтобы вас с ней уважали! Чтобы ты мог потом продолжать семейное дело, а не только сосать дивиденды, пока фирма не разорится!
На той стороне воцарилось ошеломленное молчание, а затем Лаки снова кинулся в бой.
– А ты что, блядь, вообще к нам лезешь! – яростно крикнул он. – Ты вообще кто такой!
– Я никто, – сказал Ригальдо в трубку. – Менеджер по продажам. Но я знаю, что это такое, когда уходит единственный человек, который и был твоей семьей. И ты понимаешь, что не успел, не сказал, не позаботился. И уже некому сказать. Исли не идеальный человек, это факт. Может быть, где-то мудак. Но я знаю, как он умеет носиться с теми, кого считает «своими», и я уверен, что эти десять лет он вам с Присциллой разве что в жопу не дул! Скажи, не так?..
Лаки молчал.
– Ты спрашивал, что он собирается делать, – Ригальдо завел двигатель, осветил шоссе фарами. – Мы собираемся обратиться в полицию, а потом ехать к нему домой. Это одно из мест, которое ваша Присцилла хорошо знает. Подумай, куда еще она могла пойти. Куда она раньше сбегала… Где ее находили… Что-то, связанное с семьей, что могло быть ей дорого. Когда я сбегал из дома, то все время прятался в одной и той же заброшке. Утром мы обыщем эти места. Ты меня понял?
– Понял, – неохотно сказал Лаки.
– Громче!
– Понял! – крикнул Лаки. – Отвали уже! Я хочу поговорить с Исли! Дай ему трубку! Пожалуйста!..
– Хуй, – весомо сказал Ригальдо. – Пока не научишься не хамить ему, будешь разговаривать только со мной.
– Ладно, – вдруг сказал Лаки другим тоном. – Ладно, мужик, я тебя понял. Звоните мне, если что-то узнаете.
– Послушный мальчик, – пробормотал Ригальдо и отключился. Он снял блокировку и выбрался из машины. Поискал Исли глазами с намерением как следует отчитать и его – да так и застыл соляным столбом.
Тень Исли по-прежнему пересекала дорогу, но теперь она была неправильной, сломанной. Придерживаясь за корпус машины, Исли слегка наклонился вперед и согнул колени, с заметным трудом удерживаясь на ногах. У него было очень белое лицо с закушенной нижней губой и закрытыми глазами, а треугольник кожи надо ртом почти посинел.
– Исли… – Ригальдо двинулся к нему, сжимая в руке трубку. Он видел, как правая рука Исли шарит под пиджаком слева, словно пытаясь найти бумажник. Или же – сжать что-то невидимое, рвущееся из груди.
– Не делай такое лицо, – прохрипел Исли, подняв голову. – Это аритмия. Сто раз уже было. Сейчас пройдет.
Он шагнул вперед и рванул дверь, собираясь сесть на водительское кресло, но начал заваливаться и сполз вниз. Ригальдо едва успел его подхватить.
За всю дорогу Исли не сказал ему ни слова. Ригальдо тоже помалкивал, хотя его обуревал ураган чувств. Мимо проносились высокие сосны, облепленные мокрым снегом, шоссе то ныряло с холма, то поднималось на холм. Падающая с неба ливневая крупа наконец прекратилась, но снег по обочинам больше не таял. Похоже, к ночи их ждал мороз.
– Далеко ехать? – решился спросить Ригальдо. Исли на ощупь открыл бардачок и бросил ему на колени карту. Ригальдо повертел ее и убрал на место. Он не отказался бы заглянуть на заправку – взять им по «сникерсу» и сходить в туалет, но Исли гнал, не останавливаясь, и Ригальдо не стал просить, опасаясь, что Исли просто уедет, как только он вылезет из машины.
Темнело прямо на глазах.
Они пролетели по железному мосту через реку, зажатую в крутых, поросших лесом берегах, и повернули к горам. Ригальдо набрал полную грудь воздуха, но промолчал. Кажется, он начал понимать, почему с не знакомой ему Присциллой могло приключиться какое угодно несчастье. Кто вообще додумался строить дом для психов в таком опасном месте?..
Исли вдруг съехал с основной трассы на боковую дорогу, уводящую под свисающие еловые ветви. Некоторое время шины «Эскалады» шуршали по мокрому асфальту и давили ледяную крошку, пока впереди не замаячила табличка «Частная территория» и перегораживающая дорогу цепь с навесным замком. Исли нетерпеливо побибикал и подождал, но никто к ним так и не вышел, и тогда он вырубил зажигание. Вытащил ключи и хмуро взглянул на Ригальдо:
– Здесь будешь сидеть?
«Вот уж хуй», – вертелось у Ригальдо на языке, но вслух он сказал:
– Могу я хотя бы зайти там в сортир?
Они обогнули шлагбаум и еще пять минут шли по темной дороге, по краям которой, как часовые, росли гигантские ели. Конечная цель находилась за высоким забором с воротами и КПП. Сторожа в будке не оказалось. Исли раздраженно давил на звонок, пока их не впустили.
Ригальдо шел за охранником по тропинке между присыпанных снегом газонов и разглядывал силуэты качелей и теннисных столов и большой дом коттеджного типа, с башенками, пристройками и флигелями. За окнами горел свет и играла тихая музыка. Он втянул запах мясных стейков и ощутил, как желудок прилип к спине. Исли уже стоял на крыльце, засунув руки в карманы, и от его сильной фигуры веяло какой-то обреченностью. Ригальдо испытал тягу положить ему на плечо руку – так, как это принято между друзьями. Но Исли уже открыли, и он прошел внутрь.
У «стойки портье», как Ригальдо окрестил деревянную конторку на входе, сразу же разыгралась неприятная сцена. Исли и встретивший их мужик рычали друг на друга, в помощь директору сразу же набежал остальной персонал. Помявшись у двери, Ригальдо принялся изучать обстановку. Нигде не было видно ни санитаров с дубинами и шприцами, ни психов, раскачивающихся на люстрах. Затерянная в лесах «Санта Роза» действительно внешне напоминала мини-отель. Ригальдо топтался в узком темном коридорчике, отделанном деревом, как вдруг почувствовал чей-то взгляд. На него исподлобья смотрела девушка в дверном проеме, одетая в белую хлопковую рубаху и такие же белые брюки, напоминающие кальсоны. Длинные светлые волосы свисали чуть ли не до колен и почти закрывали лицо. Она поджимала пальцы босых ног.
– Мистер, – сказала она ломким голосом, – у вас есть шоколад?
– Тебе сто раз говорили ничего не брать у чужих, неряха чертова, – раздался вкрадчивый голос. – А то чужие тебя выебут, расчленят и зароют твой труп под крыльцом!
Ригальдо оглянулся. В двух шагах от него в кресле сидела другая девушка в точно таком же костюме. Ее волосы были аккуратно убраны в косу. Она безостановочно щелкала пультом от телевизора. Увидев, что Ригальдо на нее смотрит, она усмехнулась неприятной улыбкой.
– Зароют, выебут и зарежут в произвольном порядке, – повторила она с явным наслаждением. – Обожаю фильмы про маньяков. Эй, мистер, а сигареты у вас есть?
Пока Ригальдо раздумывал, этично ли угощать больных сигаретами, появился Исли и дернул его за рукав.
– Пойдем, – отрывисто сказал он. – Обсудишь с Офелией фильмы в другой раз. Нам разрешили искать.
И Ригальдо стал свидетелем того, как Исли ищет. Он отодвигал кресла и заглядывал за все занавески и под столы. Темный коттедж обладал кучей укромных местечек, и Исли методично обшаривал их все. Видимо, Присцилла любила прятаться, потому что Исли знал о существовании таких чердаков и кладовок, о которых бы Ригальдо не догадался никогда. Они посетили и ее комнату. Ригальдо отметил, что решеток на окнах и правда нет. Нормальная светлая комната с рисунками на стенах, на которых никто никого не расчленял. Но, едва войдя, Исли застонал.
– Это одежда, в которой она приехала, – он поднял с кровати жемчужно-серое пальто и маленькое черное платье. – А это – то, в чем она здесь ходит всегда, – в другой руке он держал знакомые белые тряпки. – Вопрос дня: в чем, блядь, она ушла из этой комнаты?
– Нет, ну она же не дура, расхаживать голой! – брякнул Ригальдо и напоролся на острый, как нож, взгляд Исли. – В смысле, должно быть, она в чем-то сменном…
– Сменное выдают вечером после душа, – радостно объявила Офелия, заглянув в комнату. – Психичка ушла без трусов! Ей повезет, если она никого не встретит! Иначе ее выпотрошат и закопают, и костей никто не найдет!
Оценив выражение лица Исли, Ригальдо быстро захлопнул дверь.
– Тяжелая атмосфера, – признался он и потер лоб. – Не думал, что здесь будет так.
– Я тебя с собой и не звал, – огрызнулся Исли. Он присел на кровать Присциллы и опустил руки между колен. Устало прикрыл глаза.
– Чем они тут занимаются целыми днями? – спросил Ригальдо, чтобы нарушить повисшее молчание.
– Чем захотят, – сухо сказал Исли. – Ходят в спортзал и на тренажеры, гуляют, медитируют, вяжут, шьют и готовят, книги читают, смотрят фильмы. Получают какое-то лечение.
– Как в доме престарелых, – не удержался Ригальдо. – Но те, кого я видел – молодые сильные девушки.
– Есть и мужской корпус, но он далеко отсюда.
«Понятное дело, – подумал Ригальдо. – Во избежание сексуальной агрессии и прочего дерьма».
– Здесь никого не держат силой, – зло сказал Исли. Он поднял сумку Присциллы и вытряхнул на кровать удостоверение личности. – Это как санаторий. Можно свободно выходить, куда хочешь, но они должны быть на месте ночью, во время приема лекарств и врачебного осмотра. И документы у них не забирают.
«Прекрасно, – подумал Ригальдо. – Чертова девка исчезла не только без трусов, но и без документов».
– И что теперь?
– Теперь на улицу. Есть пара мест, которые ей очень нравились…
– Ты бы подумал, – сказал Ригальдо ему в спину, – может быть, пора вызвать толпу егерей с собаками? Ну, чтобы они прочесывали территорию, и…
– Мы прочесали всю подконтрольную нам местность, – вякнул директор, подслушивавший под дверью. – Но она будто сквозь землю провалилась…
– Всю подконтрольную местность! – не выдержал Ригальдо, оказавшись снаружи. Было уже совсем темно. Обнесенный забором просторный двор был словно в тисках подступающего к нему леса, в котором что-то потрескивало и шуршало, а небо заслоняли верхушки высоких елей. – Да здесь же ебучая чаща до самых Каскадных гор!
По двору боязливо метался свет нескольких фонариков. Какой-то замшелый дед у сарая отдал фонарик Исли.
– Звоните мне, если она вернется, – бросил Исли директору и зашагал в темноту.
От запасного выхода в дальней части забора вела нахоженная тропа, уходящая прямо в лес. Ригальдо сразу же запнулся о толстый корень, потом вступил в яму, полную липкого снега, и промочил обувь, и дальше уже светил себе телефоном под ноги, не рассчитывая, что Исли его подождет.
Становилось все холоднее. Пальцы, держащие телефон, быстро замерзли, изо рта шел пар.
Исли время от времени сходил с тропы, обшаривал какие-то одному ему известные места – пещеру под корнями, дупло в стволе гигантской расколотой сосны. Должно быть, днем здесь было красиво – такая себе внушительная, северная красота. Сейчас Ригальдо чувствовал, что стал персонажем ебучего скандинавского триллера. Ему хотелось, чтобы все это прекратилось как можно скорее.
Ему хотелось, чтоб Исли первым заговорил с ним.
– Почему мы идем в лес, а не к дороге? – спросил он, наконец сдавшись. – Ты не думаешь, что она могла бы пойти на шоссе? Может, она захотела отправиться в город, в магазин или навестить каких-нибудь знакомых?.. У нее есть друзья?
– У нее нет друзей, – не оборачиваясь, сказал Исли. – У нее только Лаки и я. И еще вот это вот место. Мы иногда играли здесь в прятки. Я находил, она пряталась. Лаки никогда с ней так не играл – не хотел напоминать. Тот раз, когда все случилось, она тоже удачно спряталась в нашем семейном доме. Поэтому-то и осталась в живых.
Они вышли к крошечному лесному озеру, берега которого поросли сухой ломкой осокой, а воду стянуло льдом. А возле длинных мостков темнел крошечный домик. Маленькая самодельная хижина, сложенная из досок.
– Здесь у каждого есть какое-то такое убежище, – сказал Исли, неожиданно останавливаясь. Ригальдо едва не налетел на него. – Штатный психолог считает, что это хорошо.
Он посветил внутрь фонариком и чертыхнулся. Ригальдо понял, что в домике никого нет.
– Присцилла! – громко позвал Исли. Его голос прокатился над озером и замер, потерявшись между сосен на том берегу. – Ты здесь? Я сдаюсь. Можно вылезать!
Взошла полная луна, осветила лес серебром. И в этом серебряном неживом свете стал виден глубокий пролом в середине озера, темнеющей черной, опасно блестящей водой.
– Однажды она зашвырнула туда мой мобильник, – сказал Исли каким-то странным голосом. – А потом расплакалась и захотела его достать. Мы тогда с Лаки с трудом ее удержали, она рвалась из рук, как тигрица. А что, если…
– Включи мозг! – рявкнул порядком струхнувший Ригальдо. – Лед слишком тонкий! Никто бы не прошел туда, в середину, не оставив следов!
Он твердо решил не давать Исли лезть в воду – ночью, в одиночку, без рыбачьего снаряжения и без багров.
– Ты прав, – сказал Исли после короткой паузы. – Извини. Крыша едет.
Ригальдо все-таки собрался похлопать его по плечу, успокаивая, но Исли будто почувствовал – отошел и, повернувшись лицом к осоке, начал мочиться. Ригальдо сжал зубы: не будешь же трогать человека, когда он отливает. Он тоже расстегнул молнию, а облегчившись, снова двинулся следом за Исли. Тот вел вдоль озера, следуя по тропе. Они медленно шли, пока вдруг за кустами не пронеслось с ревом что-то огромное, не перерезало ночь светом огней.
– Фура, – сказал Исли и пнул корень дерева. – Вот мы и вышли обратно к шоссе. Если бы Присс пряталась здесь, она бы уже вышла. Значит, она либо уехала, либо ушла в лес, к горам. Есть еще гребаная речка, конечно…
Он подул на ладони. Его стильное пальто явно было не предназначено для прогулок в горах.
– Лаки меня не простит, – Исли сунул руки в карманы. – Вчера он меня уговаривал оставить ее в городе, а я не захотел.
– Да блядь, да ты-то здесь при чем! – взорвался Ригальдо. – Наоборот, ты опекал их обоих!
– Я говорил тебе то же самое, когда дело касалась Маргарет, – сказал из темноты Исли. – Не припомню, чтобы тебе это помогло.
Он снова двинулся параллельно шоссе, между колючих кустарников, громко выкликая Присциллу по имени.
Ригальдо почувствовал, что задыхается от тоски, комом вставшей в горле.
«Уймись уже, – приказал он себе с ненавистью. – Этот твой рейд следом за ним ничего не изменит. Поздно вести задушевные разговоры».
Исли копался в машине, не спешил ни отъезжать, ни вылезать. Да что он, издевается, что ли?..
– Проблемы со зрением? – хмуро спросил Ригальдо, когда дверь «Эскалады» все-таки распахнулась. – Не видишь желтые разграничители?
Исли на секунду замер, прежде чем опустить ногу на бетон, а потом тряхнул головой, будто стряхивая заодно и слова Ригальдо.
– Куда-то торопишься? – ровно сказал он. – Или у тебя проблемы со слухом? Тебе не сообщили, чтобы ты меня подождал?
– В четыре, – с вызовом выплюнул Ригальдо и спрятал руки в карманах, потому что ладони вдруг стали влажными. – А сейчас уже шестой час!
– Да хоть седьмой, – парировал Исли. – Я тебя не отпускал. Или ты у нас теперь можешь являться и уходить, когда захочешь, как Рубель Блэкмэн?
Тут Исли выбрался из машины, и у Ригальдо перехватило горло от возмущения. В тусклом искусственном свете парковки на щеке Исли розовел отпечаток бледной помады. Красивая рожа босса была небритой и какой-то помятой. Веки набрякли, как у человека, который мало спал. Во всем остальном Исли выглядел безупречно, от чистых ботинок до дорогого галстука. Должно быть, развлекался в приятном обществе, пока Ригальдо его ждал, изнемогая от нездорового любопытства всех, кто заглядывал к Люсиэле.
– Я явился к тому времени, которое ты мне назначил, – сквозь зубы сказал Ригальдо, давя в себе желание заорать. – Я оставил свое рабочее место, к недовольству непосредственного начальства. Буду рад, если в следующий раз ты согласуешь с ним свои пожелания. А теперь все, чего я смиренно жду, это когда ты отгонишь машину. Будь добр, дай мне выехать.
Исли вдруг потер лицо раскрытой ладонью, и Ригальдо подумал, что он действительно хочет спать. Будто в самом деле провел ночь паршиво. Или наоборот, очень хорошо?..
– Вот что, – сказал Исли, глядя ему за спину. Ригальдо услышал смех, писк сигнализаций и приближающиеся голоса. Обещанный приток офисного люда на стоянку. Он еще успел подумать, что уел Исли своим спокойствием, как тот добавил: – Садись в «Эскаладу».
– Вот еще! – Ригальдо ощерился. – У меня есть свои дела!
Он не понял, как так получилось, что Исли вдруг оказался рядом и мягко прижал его к корпусу машины. У Ригальдо потемнело в глазах от унижения, слепящей ярости и одновременно – от необъяснимого восхищения. Вот же мудак! Он набрал полную грудь воздуха и задержал дыхание, как ныряльщик, чтобы не втягивать знакомый запах, но все равно чувствовал, как одеколон Исли щекочет ему нос.
– Быстро садись, или я тебя затолкаю, – с непередаваемым выражением сказал Исли. – Мне все равно, что об этом станут говорить в офисе.
Ригальдо дернул плечом, высвобождаясь. На глазах двух охранников и своих бывших коллег из центрального офиса он, чеканя шаг, обошел капот и, усевшись слева от Исли, шарахнул дверью так, что «Эскалада» закачалась на амортизаторах.
Исли завелся, сдал назад и рванул вперед. Шины взвизгнули. У охранника на выезде сделалось совершенно охуевшее лицо. Он еле успел поднять шлагбаум.
***
В городе было серо и сумрачно, несмотря на яркие вывески, с неба валил мокрый липучий снег, который тут же превращался в жидкую грязь на земле и летел от машин во все стороны. Когда Исли повернул на центральную улицу, они чуть не встряли в гигантскую пробку, предупреждающе сияющую красными огнями «габаритов», как одна раздраженная красная река.
– Прекрасно! – с сарказмом сказал Ригальдо, и Исли едва успел вывернуть руль, чудом развернувшись и втиснув «Эскаладу» в проулок между двумя бизнес-центрами. Они едва не угодили под «красный» на пересечении улиц, а потом, снова заложив немыслимый вираж, выехали по «карману» мимо обрешетченной территории на задах какого-то частного клуба, напугав роющихся в мусоре бомжей. Ригальдо сидел на пассажирском сидении, прислушиваясь, как кресло поскрипывает под его задом, и гнал от себя мысль, что вот также яростно вел эту тачку после благотворительного бала – в ночь, когда они с Исли трахались в машине, как подростки. Больше такой херни с ними не приключится.
Словно отвечая его мыслям, Исли снова куда-то повернул и пристроился к тротуару. Мимо шла длинная вереница усталых людей, над головами гудел монорельс. Китайские забегаловки отбрасывали на лужи красные отсветы, и тележки с горячей снедью, исходящие паром, теснились между столбов, оклеенных старыми афишами. Кучка замерзших подростков подпирала собой двери клуба. Ригальдо сразу же отстегнул ремень и рванул ручку «Эскалады». Его будто подстегивало изнутри. По лицу Исли было видно, что ему тоже не усидеть на месте.
Когда Исли вылез на улицу, Ригальдо уже орал на него, как не в себе.
– …знаешь, я ведь либеральный начальник, – длинный палец Исли уперся ему в грудь. – Но, сука, не настолько же. Я ведь могу и санкции применить.
– Ох, блядь, да хоть увольняй, – на одном дыхании выдал Ригальдо и, уже договаривая, понял, что не лукавит. В каком-то смысле это его освободило бы. Он стряхнул руку Исли, вскинул подбородок и с вызовом глянул сквозь челку, а чтобы это не выглядело пустым бахвальством, попытался разъяснить свою мысль: – Не очень-то мне хотелось тухнуть в ебучем филиале. Захочу – сам уволюсь. Не надо мне угрожать!
У Исли раздулись ноздри.
– Ну так иди, – процедил он. – Иди, увольняйся. Я знаю, что ты давно все решил.
– Ну и пойду, – пьянея от собственной наглости, рявкнул Ригальдо. – Только сперва, сука, ты скажешь, зачем понадобился этот фарс с проектом!
Ему в лицо летел снег, и Ригальдо зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что Исли с нечитаемым выражением лица прикуривает сигарету.
– Проект охуенный, – сухо сказал Исли. – И это не обман. Но я теперь, хоть убей, не понимаю, как тебе верить, если ты то сливаешь CRM конкурентам, то увольняешься!..
Ригальдо моргнул слипшимися ресницами. Улица тонула в серой сетке снежного дождя.
– Как – сливаешь? – тупо спросил он. – В каком смысле – «сливаешь»?..
Исли сильно затянулся, втягивая щеки.
– О, ты не знаешь?.. Пойди спроси у айтишников. Тебя хакнули, дурачок. Вот интересно, – он снова затянулся, затушил сигарету о край урны. – Почему меня должно волновать восстановление твоего честного имени в компании, а тебе впадлу меня один час подождать!..
Ригальдо ощутил, как щеки заливает жаром. Пиздец какой. К такому повороту он не был готов.
– А почему я узнаю об этом последним?
В пальцах у Исли появилась следующая сигарета. Он молча мял ее, не поднося к губам.
– А потому, что ты не отвечаешь на звонки.
– Ты первый перестал со мной разговаривать, – ощетинился Ригальдо.
Исли сощурил глаза.
– Да уж, – сказал он почти спокойно. – Так вышло, что последний раз я услышал от тебя больше, чем смог переварить.
«Вот оно, – вспыхнув еще больше, подумал Ригальдо. – Начинается».
Наверное, ему следовало спросить про работу, перевести разговор в более продуктивное русло, узнать про хак, программистов и про подставу, но Исли смотрел так внимательно, что Ригальдо не выдержал:
– И что, ты доебался до тех моих слов? Правда, что ли? Ты соображаешь, что мне тогда было плохо?
У Исли дрогнули губы. А потом он задрал бровь и спросил:
– Тебя послушать, так мне всегда хорошо. Так, что ли?
Проезжавшая мимо машина окатила их фонтаном грязных брызг.
– Господи, – простонал Ригальдо, стряхнув с пальто серые капли. Он чувствовал, что его несет, несет со страшной силой, но ничего поделать с этим уже не мог. – Видишь, я говорил, что от отношений только геморрой!
И, видимо, у Исли наконец сдали нервы. Он шагнул к Ригальдо и ухватил его за рукав:
– Да, только геморрой у тебя в башке, а не в жопе, полная голова непонятно какой херни!..
Он стоял близко, неприлично близко, Ригальдо видел его потускневшие, усталые глаза, и, внезапно испугавшись, что Исли может сделать что-нибудь запрещенное, он шагнул назад, налетел спиной на «Эскаладу» и рявкнул:
– Тебе хорошо говорить, когда все есть: налаженный бизнес, счет в банке, красивая жизнь, вокруг полно желающих упасть к твоим ногам. Тебе тупо не понять, чем я живу и что чувствую.
У Исли стало очень злое лицо. Он сдул мокрые волосы:
– Ну извини, блядь, что я имею все, что у меня есть. Я понимаю, что твоему эго было бы легче, если бы я торговал на углу хотдогами. Знал бы, что ты такой дуб, ни за что бы к тебе не полез!
Ригальдо испытал почти непреодолимое желание толкнуть его в грудь обеими руками, намотать на кулак волосы и стукнуть о капот. Он огляделся по сторонам и увидел, что туса подростков у клуба пялится на них с явным восторгом. Решив не давать говнюкам повод для кайфа, он сделал выдох и вдох. И сказал, делая паузы после каждого слова:
– Я хочу увольнение прямо завтра. Прямо день в день. А мой проект можешь оставить себе как бонус.
Исли, глядящий на него расширенными глазами, молчал целых пять секунд. А потом развернулся на каблуках и рванул дверцу. Где-то что-то пищало. Ригальдо сообразил, что это у Исли разоряется телефон.
– На, – Исли вытащил с заднего места черный кожаный кейс и, придерживая его на весу согнутым коленом, раскрыл и начал копаться. – Забирай.
Синяя папка ударила Ригальдо по груди. Он машинально поймал ее и прикрыл глаза. Вот и все.
Телефон Исли звонил, не переставая. Ригальдо слышал, как он, ругнувшись, сбросил звонок, но телефон почти сразу заиграл.
– Забирай и убирайся, – донесся до него голос Исли. Ригальдо смотрел, как он возится с кейсом под снегопадом – то ли что-то сломалось в замке, то ли просто тряслись руки. Его телефон опять зазвонил.
– Да! – Исли от души рявкнул в трубку. – Нет! Это было вчера! Нет! Что?..
И в полном оцепенении, стоя под секущим его снегом, Ригальдо увидел, как Исли упускает свой кейс. И все содержимое: договора, какие-то бланки, папки, блестящая паркеровская ручка, жевательная резинка, очки – о господи, он не знал, что Исли может носить очки, – портмоне и наушники, ворох визиток – валится прямо в серое снежное месиво под ногами.
– Когда? – отрывисто сказал Исли и, будто не видя, сделал шаг в сторону от мокнущих документов. – Это точно? А почему вы говорите мне только сейчас?!
Он слушал несколько секунд в полном молчании. А потом глухо застонал и уткнулся лицом в сгиб локтя, положив руки на машину, не выпуская монотонно бубнящего телефона, зажатого между ухом и плечом.
Надо было идти. Все это его не касалось. Ригальдо медленно развернулся на сто восемьдесят градусов и увидел бородатого фрика, пялящегося на кучу документов в луже.
– Чего уставился? – рявкнул Ригальдо. – Глаза лопнут!
Он сунул синюю папку под мышку и сел на корточки. И принялся сгребать покрасневшими от снега руками бумажки в кейс, опасаясь поднять взгляд на Исли, чтобы не увидеть насмешку на его лице.
«Это не потому, что я ссыкло, – сказал он себе мысленно. – Просто так сделала бы Маргарет».
– Нет, это вы не понимаете, – сказал Исли над ним совершенно пустым голосом. – И лучше бы вам найти ее, пока я еду к вам.
Он все-таки не удержался и поднял взгляд.
Лицо Исли напоминало маску.
– Присцилла пропала из клиники, – сказал он очень тихо. – Это большая беда.
– Твоя племянница? – зачем-то спросил Ригальдо. – Сестра Лаки?
И тут же себя обругал: ну тебе-то какая разница? Пожелай шефу удачи и возвращайся пешком в деловой центр города. Надо забрать на стоянке «Форд Фокус» и тащиться домой сквозь пробки и слякоть. И начать новый виток жизни – с котом, онанизмом и интенсивными поисками новой работы.
Вместо того, чтобы так и поступить, он дособирал разлетевшиеся по снегу бумажки и выпрямился, протягивая Исли кейс. И сам его едва не уронил: Исли выглядел совершенно подавленным. Он стоял, положа руки на крышу «Эскалады», и в самой его позе, в том, как опустилась его голова и грузно поднялись плечи, была какая-то обреченная тяжесть. На глазах у Ригальдо он закурил не то третью, не то четвертую подряд сигарету, закусил фильтр зубами и с закрытыми глазами принялся слушать гудки в телефонной трубке.
– Лаки, перезвони мне, – велел он автоответчику и принялся набирать какой-то другой номер. Там было занято. Исли чертыхнулся.
– Дебилы, – сказал он в перерывах между затяжками и гудками. – Лентяи. Спросили меня, когда вернется Присцилла. По моей просьбе Лаки забирал ее вчера на совет. Вот только я отвез ее назад тем же вечером. Я видел, как она вошла в их чертово здание. А они… они ее там так и не встретили! Она могла уйти в любой момент!
– Так позвони ей, – предложил Ригальдо. Исли взглянул на него, как на идиота:
– У нее нет телефона. У нее нет даже карманов. Да боже мой, в их униформе даже трусов не предусмотрено!
– В какой еще униформе? – вытаращился Ригальдо. – Ты вроде говорил, она живет в пансионе! Это типа как хостел для фриков или приют для «молодых мам»?..
– Это психушка, – перебил его Исли. – Мягкого типа. Такой особый реабилитационный центр.
– А это законно? – брякнул Ригальдо. – Ну, что ты привозишь и отвозишь ее туда?
Исли стремительно обернулся к нему:
– Конечно! Ты как Лаки, везде видишь только плохое. Там нет решеток на окнах и санитаров с электрошокерами. Присцилла находится там добровольно.
– Тогда почему столько шума из-за того, что она куда-то ушла?
– Да потому, – глаза у Исли были тоскливые, – что она себя не контролирует. И может попасть на улице в какую угодно беду.
Он бросил на асфальт недокуренную сигарету, сел в машину и повернул ключ зажигания. Ригальдо так и стоял, держа в руках черный кейс. У него были крайне обрывочные представления о Присцилле Фёрст. Девушка с тонкой душевной организацией. Акционер компании, живущий на дивиденды. Сирота. Жертва чудовищной бойни.
Он быстро обошел морду «Эскалады», открыл пассажирскую дверь и просунул внутрь руку с кейсом.
– Держи, ты забыл, – Исли не отреагировал, пристегивая ремень безопасности. Ригальдо поколебался и все же заговорил: – Может, тогда надо в полицию…
– Нет, – сказал Исли.
Кто-то просигналил сзади, потому что Ригальдо так и стоял со стороны проезжей части, открыв пассажирскую дверь.
– У них там есть службы поиска пропавших…
Исли смотрел на него, не моргая. Ригальдо смешался.
– Ну, или можно поехать, поискать ее там у них…
Исли молчал, положив руки на руль. А потом сказал:
– Выйди из машины.
И Ригальдо понял, что влез в салон почти наполовину. Он вспыхнул и хотел выбраться, но замешкался. И, чертыхнувшись, плюхнулся на сидение, подобрав ноги.
– Я только хотел сказать, что…
– Нет, – перебил его Исли. – Не надо. Я не хочу это с тобой обсуждать. Ты тогда очень правильно сказал: есть только мои дети. А все остальное – это несерьезно. Это ведь только секс в жопу, не так ли? Ты выразился верно, как никогда.
Свет от встречных фар выхватил его лицо сквозь лобовое стекло, осветил белым пятном и быстро метнулся дальше. В этих пятнах света белые волосы Исли смотрелись, как неряшливая пакля.
– Уходи, – повторил Исли, так же настойчиво, как раньше уговаривал сесть в машину. – Иди… куда ты там шел. Завтра оформим расчет.
Ригальдо сидел, будто примерзнув к креслу. Еще ни разу не было, чтоб Исли смотрел и говорил… так.
У него были холодные чужие глаза, а на лице ни тени улыбки. В голосе Исли звучало какое-то брезгливо-насмешливое удивление, точно он никак не мог вспомнить, кто Ригальдо такой – и что он здесь забыл.
Ригальдо никогда не видел его таким. Усталым, равнодушным, разочарованным – и в жизни и в нем самом.
Он сжал пальцы на ручке черного кейса и выставил его перед собой, как щит. И успел подумать что, кажется, выронил свою ебучую папку там, на улице – в руках у него ее не оказалось. А потом Исли шарахнул кулаком по рулю, вызвав недовольный протяжный гудок «Эскалады», заглушил мотор и заговорил.
– Я тебя обманул тогда, на банкете. Мы с Терезой расстались не потому, что слишком самодостаточные. Это из-за Присциллы. Тогда она еще проводила много времени со мной. Присцилла… хорошая девочка, очень послушная. Любит животных, музыку и рисование. Но на нее очень сильно повлияло то, что она видела. Как убивали ее родителей. Помолвка закончилась, когда Присцилла напала на Терезу с ножом.
– Сильно? – только и смог выдавить Ригальдо.
– А?..
– Сильно она ее ранила?..
– Не очень. Несколько неглубоких царапин – предплечья, шея… и косметический дефект вот здесь, – Исли дотронулся до своего лба. – Я хотел оплатить его устранение, но Тереза не позволила. Сказала, что это будет служить ей напоминанием и предупреждением. У нее до сих пор маленький шрамик на лбу.
– О господи, – пробормотал Ригальдо. – Господи!
– Я, – продолжил Исли после небольшой паузы, – полностью облажался в глазах Терезы. Повел себя, как хуйло, а не жених. Я попросил ее не заявлять в полицию. Она согласилась, она всегда меня понимала. Но отношения, – он сухо хмыкнул, – отношения, естественно, сошли на нет.
– И ты пиздел про «разошлись, потому что не хватало искры»!
– Да я вообще мудак, – согласился Исли. – Тереза тоже так говорит.
– О боже, – повторил вслух Ригальдо, пытаясь собрать очумело скачущие мысли. – Но она же… Твоя девочка просто опасна! А ты не думал, что она… может так же напасть на тебя или на Лаки?
– Не может, – устало сказал Исли. – Мы ее семья. А Тереза… она сложная. И иногда очень несдержана на язык. Присцилла из-за нее часто плакала.
Ригальдо проглотил вертящееся на языке «ебтвоюмать». Отчаянно хотелось орать.
– Почему ты мне не сказал? – пробормотал он. – Почему ты мне ничего не сказал?!
Исли косо посмотрел на него и отвернулся.
«Потому что, – сам себе ответил Ригальдо, – ты и без всех его проблем постоянно посылал его на хуй».
Снова зазвонил телефон, и Исли тут же взял трубку. Выслушал, что ему лепетал абонент, и сухо сказал: «Ясно. Жаль».
– Не нашли, – пробормотал он и снова завел машину. – Надо ехать искать. И Лаки, как назло, не перезванивает.
– Он тоже в курсе того, что она…
– Да нихуя он не в курсе, – вдруг резко сказал Исли. – Он слишком ее любит. Меня окружают исключительно любящие и милые люди. И я среди них всех один злой серый волк.
Он вдруг сунул руку под пиджак и поскреб левую сторону груди, сильно морщась.
Ригальдо лихорадочно соображал, что же делать.
– Ладно, – нетерпеливо сказал Исли. – Где тебя высадить?
Да ебись оно в рот, подумал Ригальдо, демонстративно пристегиваясь ремнем безопасности. Как же я теперь тебя такого оставлю?..
Щелчок ремня совпал с зеленым светом на перекрестке.