Случайная небрежность иль ослышка
Вредны уму, как толстяку аджика.
Сейчас пример мы приведём:
Один филолог,
Беседуя с невеждою вдвоём,
Употребил реченье «идиом».
И понадёргали они друг другу чёлок!
О. Мандельштам
https://stihi-russkih-poetov.ru/tags/stihi-mandelshtama-pro-konflikt
Казалось бы, если мы начали рассматривать треугольник – следующей темой должна стать кульминация.
Но не тут-то было.
Кульминация не бывает сама по себе.
Чему кульминировать-то? Только конфликту.
А потому поговорим о нем, любимом.
Конфликт
Всё дело в том, что ваша завязка должна была завязать именно конфликт.
Понимаете?
С ним у многих писателей – большая беда. Может, конечно, дело во мне, но тексты мне почему-то попадаются на АТ «с выкрученной лампочкой». Не горит. Понимаете? Ну нет конфликта и всё тут.
Даже если чувствуется, что автор – талантлив, а толку? Конфликта-то всё равно нет.
Феномен?
Что вообще такое, этот конфликт?
Начнём со словаря.
Конфликт художественный (коллизия художественная) – противоборство, противоречие между изображенными в произведении действующими силами:
📌характерами,
📌характером и обстоятельствами,
📌различными сторонами характера.
Непосредственно раскрывается в сюжете, а также в композиции. Обычно составляет ядро темы и проблематики, а характер его разрешения – один из определяющих факторов художественной идеи.
Будучи основой (и «энергией») развивающегося действия, конфликт художественный по его ходу трансформируется в направлении кульминации и развязки и, как правило, находит в них свое сюжетное разрешение.
Большой Энциклопедический словарь. 2000
https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/162878
Сложно, да?
И сразу вопрос: Обязателен ли в тексте конфликт?
Ответ: В тексте вообще нет ничего обязательного.
Вопрос: А зачем он тогда нужен?
Ответ: А, чтобы вас читали. Слишком многим людям нравится читать, когда они сытые, дома, в тепле, а кто-то машет мечом в ледяной пустыне.
Конечно. Есть те, кто находит в тексте иной, эстетический, философский, интеллектуальный и т.п. интерес. Но таких читателей на всех не хватает. И даже классики стремились облекать свои идеи в слова, сталкивая персонажей.
Папа конфликта – латинское conflictus – столкновение, удар, борьба.
Поставьте своего героя в безвыходное положение!
Юморист Бил Стейнтон поясняет эту формулу на более ярком примере:
📌Ваш сюжет – загоните своего героя на дерево.
📌Конфликт – бросайте в него камни.
📌Развязка – спустите его обратно.
В общем, вы поняли. Да? Читатель хочет, чтобы героя били.
Били, понимаете?
А автору часто жалко как следует бить своего хорошенького чистенького героя.
Он же его кое-где и с себя списал. Да разве ж можно себя бить???
А что делать?
Бить антигероя?
Ну, тоже выход.
Ибо: классический конфликт – это столкновение:
📌добра и зла,
📌света и тьмы,
📌землян и инопланетян,
📌трудолюбия и лени,
📌в общем – наших и не наших.
Можно украсть схему возможных конфликтов у психологов и модифицировать под литературу.
КОНФЛИКТЫ БЫВАЮТ:
Внутриличностные
Это когда внешне тихо, а внутри – буря.
Между людьми
Личность ↔ личность
Личность ↔ группа
Группа ↔ группа
Между людьми и некой силой
Личность ↔ обстоятельства
Личность ↔ стихия
Личность ↔ бог
Где нет конфликта?
Его может не быть в лирике.
В стихотворении или прозаической зарисовке – такой красивой, что как бы и не надо ничего больше.
В тексте, больше чем зарисовка, если покопаться как следует, всегда что-то есть.
Потому что конфликт – это мотор вашего текста, движущая сила. Он выступает как побудительная причина всех действий героя. Нет мотора – машина не едет, вот и всё.
И буксовать она может по пол романа. Встречалось такое.
Что в это время делает герой?
Нет конфликта – герой бестолково мечется или просто живёт себе, почти как автор, может, даже книжку пишет.
А вот стоит только стукнуть героя веслом по башке, и его действия тут же обретают ураган смыслов: кто стукнул? за что? почему веслом???
Роль конфликта в литературе бесценна: ещё древнегреческие драматурги использовали всю его мощь, воплощая непреодолимые человеческие противоречия в своих героях.
Еврипид, Софокл, Эсхил – вот они-то умели устроить своему герою полную.. гм… Сделать ему по-настоящему плохо.
Помните, как царь Эдип, став жертвой слепого случая, лишает себя зрения, дабы больше не смотреть на этот мир, который он случайно опорочил?
Вот где страсть, вот где напор…
Пожалуй, для тех, кто хочет прочувствовать литературный конфликт, древнегреческие трагедии – идеальный вариант. Нигде вы больше не встретите столько страданий, столько отчаяния и столько вечных вопросов бытия, на которые, увы, нет ответа. Эринии с хрустом грызут там несчастных героев, ор стоит до неба… И всё это до сих пор актуально. Человек очень долго меняется, к счастью.
Какие же конфликты развивались и разрешались в мировой литературе?
✳Античная поэзия обращалась к противоборству мощного человеческого характера с неумолимой и неотвратимой силой рока, судьбы, которой подвластны не только люди, но и боги («Илиада» и «Одиссея» Гомера).
✳В средневековой литературе конфликтовали в основном божественное и дьявольское начала, Небо и Преисподняя, возвышенная духовность и низменная материальность («Моление Даниила Заточника», «Слово о полку Игореве»).
✳В эпоху Возрождения изображаемые в литературных произведениях противоречия переместились на грешную землю: там человек противостоит пережиткам средневекового мира («Ромео и Джульетта», «Гамлет», «Макбет» Шекспира, «Дон Кихот» Сервантеса).
✳Классические конфликтные схемы классицизма XVII-XVIII в.в. основывались на противоречиях между личностью и государством, частным и общественным, чувством и долгом, страстью и разумом («Дон Жуан» Мольера, «Недоросль» Фонвизина).
✳Эталонным набором романтизма принято считать противостояние исключительной творческой личности (гения) и не понимающей его толпы, идеализированного прошлого и прозаического настоящего, фантастического мира грез и пошлой повседневной реальности («Собор Парижской Богоматери» Гюго, «Кавказский пленник» и «Цыганы» Пушкина, «Мцыри» и «Демон» Лермонтова).
✳Реализм уже не имеет видимых предпочтений в выборе доминирующих конфликтов.
✳Постмодернизм? Ну тут я не знаю пока. Мне кажется, конфликт постмодернизма в том, что он седлает конфликты всех прошлых эпох.
Имеет ли текст один-единственный конфликт?
Все зависит от масштаба произведения, от его жанровых и стилистических характеристик.
Если мы имеем дело с малой эпической формой, рассказом или новеллой, его действие, как правило, развивается на основе единого и постоянного конфликта.
В эпических и драматургических произведениях большого формата (эпопея, роман, пьеса), в которых параллельно проходят несколько сюжетных линий, да еще на весьма значительном временном промежутке, соответственно умножается и число конфликтов, каждый из которых может изменяться от начала к концу действия. В таком случае мы должны выделять основной конфликт и подчиненные ему второстепенные.
Откуда писатели берут темы, конфликтные схемы и сюжеты?
Отовсюду.
✳Из собственной биографии.
✳Из биографий близких и знакомых (вот гады, да?))
✳Из газет.
Даниэль Дефо, как известно, использовал в своем «Робинзоне Крузо» сенсационный газетный очерк о четырех годах жизни на необитаемом острове английского моряка Александра Селькирка, кардинально сместив при этом фактические акценты: если прототип литературного героя к концу своей «робинзонады» мало напоминал цивилизованного человека, почти разучившись говорить по-английски, персонаж Дефо, прожив на острове в семь раз дольше, в полном согласии с просветительской доктриной своего создателя проходит все стадии развития человечества и вместе с Пятницей создает цивилизованное общество в миниатюре.
Сюжеты знаменитых романов Стендаля «Красное и черное» и «Братья Карамазовы» Достоевского стали художественным отражением нашумевших судебных дел, подробно освещавшихся в газетах. Прототипом Жюльена Сореля, таким образом, стал некий Антуан Берте, а интрига «Братьев Карамазовых» во многом повторяет разбирательство обстоятельств преступления поручика Ильинского, которому инкриминировалось отцеубийство.
✳Из художественной литературы.
Хорошо забытые сюжеты второстепенных писателей. Дело обычное, верно?
✳Из фольклора.
Сказки на новый лад – отличная штука и до сих пор работает.
✳Из мифов и библейских сюжетов.
Ну, тут нам сам бог велел, что-нибудь дюзнуть.
✳Из исторических событий прошлого.
«Смерть Ивана Грозного», «Петр I» А. К. Толстого, «Песнь о вещем Олеге» и «Борис Годунов» Пушкина, «История государства Российского» Карамзина), путешествия, наука и многое другое.
____________________________
И вот теперь, когда у нас уже есть конфликт, можно приступать к его развитию, а потом и к кульминации.
Наверное, вы обратили внимание, что если тексты написаны в разных жанрах, то и экспозиционно они решены по-разному.
*Возьмите на заметку. Да, эпическое фэнтези просто «хочет» пролога, а в боевике длинный пролог будет выглядеть странно, да и сама экспозиция вряд ли окажется затянутой.
Обычно, автор вряд ли анализирует, как он отбирает, что показать в экспозиции, а что нет, но подсознательно он стремится либо к динамике, либо к эпичности своего рассказа. И это заметно.
Допускаю, что большая часть авторов вообще не анализирует, что и как она пишет, но все авторы много читали, у них есть любимые книги, есть образцы для подражания. И выходит: сознательно или подсознательно – но они выбирают похожие решения.
Что ещё было интересно?
Ну, например, то, что условно коммерческая литература (комлит) предпочитает неосложнённые виды экспозиции, а если цвишенгешихте, то с гормональными уловками, вроде «пробуждения героя в незнакомом месте».
*Тоже возьмите на заметку. Хотите, чтобы вас поняли – используйте «заезженные» ходы хотя бы в самом начале книги.
Помните, что все великие авторы думали о том же самом – как привлечь читателя, как изобразить хотя бы внешне из философского романа крутой боевик, обмануть читателя, заставить начать читать… А уж та-ам…
Помните, что легко не было никому.
Вот взять роман Достоевского «Преступление и наказание».
Ну, кажется, как там могло быть? Сел Достоевский, почесал шею и написал?
А ведь если проанализировать историю создания романа «Преступление и наказание», окажется, это всем нам известный «впроцессник», десять раз переосмысленный и переписанный Достоевским, который он «выкладывал» читателю «по главам», как мы с вами.
Итак.
Преступление и наказание гражданина Достоевского
Замысел романа начал созревать у Достоевского на каторге.
В 1859 автор писал брату:
«В декабре я начну роман. Все сердце мое с кровью положится в этот роман. Я задумал его на каторге, лежа на нарах, в тяжелую минуту грусти и саморазложения».
Первоначально произведение задумывалось в форме исповеди.
Запомнили? Роман-исповедь.
Но 1865 году из письма редактору «Отечественных записок» выясняется, что новый роман с названием «Пьяненькие» «будет в связи с теперешним вопросом о пьянстве, преимущественно картины семейств, воспитание детей в этой обстановке и проч.».
В сентябре 1865 Достоевский предлагает (на уровне задумки) новую повесть (!) газете «Русский вестник». Он пишет: «Это – психологический отчет одного преступления». (Кстати, ему ответили, что денег нет).
1865 году испытывавший тяжелую нужду Достоевский был вынужден заключить договор с издателем Ф.Т. Стелловским. Он обязался написать новый роман объемом не менее десяти листов к 1 ноября 1866 года. (Подразумевался роман «Игрок»).
Получив деньги, Достоевский раздал долги и в конце июля 1865 года выехал за границу.
За пять дней в Висбадене он проиграл в рулетку все, что у него было.
Хозяева отеля, в котором он остановился, приказали не подавать ему обеды, а еще через пару дней лишили и света.
И вот, в крошечной комнатке, без еды и без света, «в самом тягостном положении», «сжигаемый какой-то внутренней лихорадкой», писатель приступил к работе над романом «Преступление и наказание»…
Сюжет романа «Преступление и наказание» первоначально был задуман писателем как небольшая повесть (!) объемом пять-шесть печатных листов.
Достоевский усиленно работал над планом своего нового произведения в Висбадене а затем и в самом Петербурге. (То есть он не от балды, он планировал! Мы, вот, тоже планируем, а что выходит?))
В городе на Неве повесть незаметно переросла в большой роман, и Достоевский, когда произведение было уже почти готово….
?
…сжег его и решил начать заново.
Зачем?
Дело том, что повесть, переросшая в роман, была задумана писателем в форме исповеди преступника. В процессе работы замысел усложнился, и Достоевский предпочел новую форму – рассказ от имени автора. Ну а старое – сжёг.
Ну вот так. Горячие они, писатели того времени.
И вот наконец кое-что написано так, как хотелось Достоевскому.
Роман начал издаваться в журнале (читай – продаваться, как впроцессник). Т.е. Достоевский печатал его в журнале главами, по мере написания.
В середине декабря 1865 года он отправил главы нового романа в «Русский вестник». Первая часть «Преступления и наказания» появилась в январском номере журнала за 1866 год, но работа над романом былав самом разгаре.
Писатель напряженно и самозабвенно трудился над своим произведением на протяжении всего 1866 года. Успех первых двух частей романа окрылил и вдохновил Достоевского, и он принялся за работу с еще большим усердием.
Весной 1866 года Достоевский планировал уехать в Дрезден, пробыть там три месяца и закончить роман. Но многочисленные кредиторы не позволили писателю выехать за границу, и летом 1866 года он работал в подмосковном селе Люблине у своей сестры Веры Ивановны Ивановой.
В это время Достоевский был вынужден думать и над другим романом, который был обещан Стелловскому при заключении с ним в 1865 году договора. В Люблине Достоевский составил план своего нового романа под названием «Игрок» и продолжал трудиться над «Преступлением и наказанием».
(Кто из нас не писал два романа сразу, а?))
В ноябре и декабре были дописаны последняя, шестая, часть романа и эпилог, и «Русский вестник» в конце 1866 года закончил публикацию «Преступления и наказания».
Вот читаешь и понимаешь – как мало, вообще-то, изменился процесс метаний писателя.
Тут тебе и задумал одно, написал другое. (А вроде и планы строчил?) И тут же тебе «переписал первый вариант почти с нуля»…
Я так думаю, что главное – в рулетку не играть. И побольше трудолюбия, а в целом… Писательский труд мало изменился, интернет только испортил его:)
Кстати, финал романа «Преступление и наказание» тоже был создан в результате напряженных творческих усилий. В одной из черновых тетрадей Достоевского содержится следующая запись: «Финал романа. Раскольников застрелиться идет».
Как мы знаем – не застрелился…
(Видимо, герой «не захотел». У кого из вас не было героев, которые ломали вам все планы?))
Вот так, господа писатели. Выходит, что не был Достоевский «правильным» соловьём, но денег ему хотелось не меньше, чем «правильным».
И траблы с издателями у него были серьёзные.
Ещё про Достоевского
Когда Достоевский послал первые главы романа «Преступление и наказание в «Русский вестник» – ответа он не получил.
Молчание длилось несколько недель, в течение которых писатель пребывал в полном неведении относительно судьбы своего произведения. Не выдержав, он отправил редактору Михаилу Каткову письмо, в котором попросил дать хоть какие-то сведения о планах редакции. Писал:
«Если роман мой Вам не нравится или Вы раздумали печатать его – то пришлите мне его обратно. Вы непременный человек, Михаил Никифорович, и с человеческим чувством… Убедительно прошу от Вас ответа на это письмо скорого и ясного, чтоб я мог знать своё положение и что-то предпринять».
В середине января 1866 года из журнала наконец-то поступил ответ: редакция извинилась перед автором за то, что слишком долго «оставляла его в недоумении», и сообщила, что начало «Преступления и наказания» уже напечатано в 1-м номере, который в ближайшие дни выйдет в свет.
Позже писатель узнал, что для сотрудников «Русского вестника» неожиданное предложение со стороны Достоевского стало настоящим спасением, – в одном из писем Фёдор Михайлович рассказывал, что «у них из беллетристики на этот год ничего не было, Тургенев не пишет ничего, а с Львом Толстым они поссорились. Я явился на выручку. Но они страшно со мной осторожничали и политиковали».
Сотрудничество оказалось взаимовыгодным: Катков, в течение года выплачивавший гонорары, помог Достоевскому избежать долговой ямы; тираж «Русского вестника» благодаря «Преступлению и наказанию» заметно увеличился. Читательский интерес к роману был связан не только с криминальным сюжетом и лихо закрученной интригой, но и с необычайным совпадением реальных событий и романной истории. В январе того же 1866 года, незадолго до выхода «Русского вестника» из печати, «Московские полицейские ведомости» сообщили о преступлении, совершённом студентом университета Даниловым: молодой человек убил ростовщика Попова и его служанку Нордман, неожиданно вошедшую в дом через незапертую дверь. Обозреватели газет и журналов перечитывали «Преступление и наказание» и сопоставляли детали — к примеру, газета «Русский инвалид» писала в те дни: «Если вы сравните роман с этим действительным происшествием, болезненность Раскольникова бросится в глаза ещё ярче».
Повезло Достоевскому? Да, повезло. Попал в тему.
Но ведь он же и сюжет крутил, и интригу. Хотя планировал-то пофилософствовать.
То есть он старался философское чтение облечь в форму, которой владеют природные соловьи…
Хотелось ему дружить и со своей душой, и с талантом… И с деньгами, и с популярностью.
Мог ли он изначально надеяться на коммерческий успех?
Вряд ли.
Но он выкладывался изо всех сил. (Ещё бы не играл, но..)
Я для себя долго решал этот вопрос: как быть? С одной стороны ты видишь, как очень неплохо продаются очень слабые художественно тексты. Но как разменять себя на салфетки?
Решил следовать мудрости Пушкина: «Не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать». Это – мой личный выбор. Я делал его долго.
Но для того и пишу эту книгу, чтобы вы уже потратили чуть меньше времени на то, чтобы понять: что вам важнее всего? Деньги? Ваша личная внутренняя гармония?
Деньги – это плюс. Это очень неплохо – зарабатывать литературой.
Но никто, кроме вас, не определит, что для вас больше стоит – поиски себя или стабильный заработок здесь и сейчас.
Никто не поставит цель, которую нужно достичь.
Каждый имеет право петь так, как он хочет. Одно не лучше другого – потому что эти категории (заработок и поиск себя) – несопоставимы.
Но если вы пойдёте по чужому пути – тут вам и будет по-настоящему плохо.
Если автор, вполне способный писать крепкую комлитературу, начнёт выжимать из себя «достоевского» – что с ним будет? Он ничего не добьётся.
Если потенциально одарённый автор «посадит» душу на боярке – он тоже будет жалеть всю жизнь, что не сумел и не сделал.
Слушайте себя, доверяйте себе, пробуйте и не жалейте о густых кущах, где бродят совсем другие писатели. Не факт, что вам в этих кущах будет хорошо и счастливо.
Что такое счастье, спросите?
Этимология слова счастье – проста, как орех.
Колем его на части и получаем:
С-часть-е. От слова «часть».
Счастье – этимологически восходит к дележу добычи.
Счастье – это значит, что вам досталась своя доля добычи, ваша часть её.
Ты с-часть-ю, и я – с-часть-ю.
Каждому – свой кусок.
Но зачем же тогда мат.часть пилить? – спросите вы.
Зачем я читаю про все эти прологи/экспозиции?
А всё потому, бро, что часто мы не можем сделать правильный выбор от безграмотности и малого знания о предмете.
Чтобы найти себя в литературе, надо понимать, как она чирикает.
Уметь разбирать её на составные части, анализировать.
Чтобы ты сам, в здравом уме и доброй памяти, мог сказать себе: «Я хочу написать книгу, мне надо знать, как книги устроены».
Чтобы выбирать свои пути – нужно хорошо знать хоженые.
Нужно знать, где можно рискнуть и наворотить отсебятины.
Вот теперь вы, например, уже знаете, что войти в книгу с прямой, хорошо продуманной экспозицией легче.
Читателя надо «втянуть». Для этого ему явно и открыто дают понять: что и где происходит, жанр, герой, колорит, юмор и т.п. Все основные «вкусняшки» заявляют чётко и сразу.
Понятно, что экспозиция – это не основная «ударная» мощь такого заманивания. Главная – это популярный жанр, сеттинг, похожесть на другие романы, которые хвалят в окружении читателя.
Чтобы роман «выстрелил» как коммерческий, его проще делать похожим на уже «сыгравшие» образцы, и ничего с этим, наверное, не поделаешь.
Это не проблема текста и его читателя, это проблема автора. Если автор эмоционально и творчески удовлетворён тем, что движется хожеными путями, привнося в них лишь новый антураж и имена героев – то всё в порядке. Мы же, вообще-то, взялись защищать автора?
И важно, чтобы внутренняя гармония его личности соответствовала той песне, которую он создаёт.
А ещё мы могли убедиться, что некоммерческие авторы – при очень разном мастерстве – явно ищут свои подходы. И вот тут автору тоже хорошо бы знать хоженые пути, ведь иногда нам в муках и поту приходится переоткрывать велосипед. А это трудно, больно, а потом может и разочарование накатить.
Потому перейдём к завязке.
5.Наталия Медянская «Пока светит Пламя»
https://author.today/work/12088
Продолжаем разбирать, как выстроена экспозиция.
В этом романе пролога нет.
Экспозиция начинается со знаковой сцены:
«Птицы были всюду. Остроклювые головы из белого мрамора, точно охранники, венчали верхушку городских врат; железные барельефы маленькими глазками цепко следили с фасадов домов за текущей по улицам людской рекой. А высоко, в пронзительно синем небе, над шпилями городских крыш парили белые крачки. Да и название у города было какое-то птичье – Хоррхол».
Сразу скажу, что «птицы» – это своеобразный знак, сквозной мотив. Он скоро сыграет, потому в самом начале главы – он очень и очень на месте. Задаёт тон, намекает на таинственность, вносит нотки тревожности.
Далее экспозиция у нас прямая – героиня оглядывается, описывает город, а автор тем временем ненавязчиво описывает героев – брата и сестру – Катрину и Бенедикта Харт. После смерти отца они покинули родные места и прибыли в слегка таинственный город посреди моря.
«Девушка загрустила, вспомнив причину, по которой пришлось им с Беном бросить родину, и украдкой смахнула выступившие слезы.– Ты чего? – Как ни таилась Кати, мистер Харт заметил и ободряюще притянул к себе сестру. – Не бойся, всё наладится. А если не сразу – так я устрою. Ну не примет нас тётушка, мы всегда можем пойти в трактир. На первое время деньги есть, а на потом и загадывать глупо. Мы молоды и здоровы, справимся».
Неспешная экспозиция, медленное развитие сюжета. Здесь всё, в общем-то, в духе хороших исторических романов.
Чтобы быть полезным автору, продолжу анализ чуть дальше экспозиции.
Фабула такова: остановившись у тётушки, брат и сестра идут обедать в таверну, там замечают некую загадочную красотку, затем на улице им приходится убегать от неких Воинов Ордена Пламени, и давешняя красотка неожиданно приходит им на помощь. Она намекает Бенедикту (брату) на не очень приятные знакомства (он раньше бывал в этом городе, убежав в юности из дома), показывает загадочный медальон.
Казалось бы – вот она, завязка?
Но нет, напряжение спадает, конфликта не возникает, брат и сестра возвращаются в дом тётушки.
И только утром сестра просыпается, ее будит птица. (Помните, сквозной мотив?)
Птица приносит загадочное письмо с загадочной печатью (=медальон красотки). Сестра, не открывая письма, спешит к брату. Тот забирает письмо, и… захлопывает дверь перед носом любопытной сестры.
Вот только тут между братом и сестрой проскакивает искра, разверзается пропасть тайны и происходит завязка.
Важны ли события, которые происходят МЕЖДУ экспозицией и завязкой? История с воинами и красоткой?
По сути – не очень. Они отвлекают внимание, снижают динамику повествования. Ведь читателю и из экспозиции известно, что брат уже бывал в этом загадочном городе. И дополнительной информации сцена с красоткой не даёт.
Мало того, эта сцена опасна, она создаёт этакую ложную завязку. Отвлекает от той самой замечательной птичьей линии.
Что мне ещё показалось важным? Имена героев. Обычно, для слов «от автора» выбирается какое-то одно имя героя или героини. Если она для автора Катрина, то мисс Харт ему же её называть уже нежелательно, это запутывает читателя. А вот герои могут называть её и мисс Харт, и Кати.
Вернёмся к экспозиции. Она здесь прямая, герои, место и время действия, а так же фантантураж – заданы достаточно подробно, но без лишней избыточности.
6. Евгений Булавин «Песнь Синего Замка»
https://author.today/work/35145
Здесь у нас чёткая, как по учебнику, межистория («цвишенгешихте»). Экспозиция разбросана по тексту крошечными намёками. Мир и герои обрастают мясом от главы к главе.
Автор начинает рассказ с места в карьер, по Веллеру это, я думаю, «сильное действие». Первая фраза очень эмоциональная, отшлифованная, скрывает в себе и действие, и состояние героя.
Очень самобытная стилистика, к сожалению, весь роман не читал, интересно, как там с сюжетом?
7. Эн’Варко «Призрачные берега»
https://author.today/work/18565
Пролога нет, но есть цитата.
Существует такой приём, когда автор приводит цитаты из летописей своего мира. Вот и здесь перед нами одновременно и цитата, и художественный текст.
Таким образом, хоть пролог и отсутствует, на «цитату» ложится часть смысловой нагрузки пролога. Она характеризует авторский мир, который сейчас откроется перед нами, как «изнанку», некий искажённый, вывернутый мир.
Открываем первую главу. Мир и в самом деле оказывается вывернутым: красное небо, чёрные башни, близится ночь великого жертвоприношения. Страшный мир с Орденом Вельзевула, юные адептки которого готовятся завершить обучение.
И тут же стремительно следует завязка, достаточно сильная и классическая по построению: с одной из адепток происходит событие, после которого судьба её изменяется.
Что мы видим? Прямая, короткая, ёмкая экспозиция, стремительная завязка. Понятно, что перед нами фэнтези, вряд ли эпическое – слишком велик темп, скорее, любовное или боевое, или смешаны оба поджанра.
8. Наталья Болдырева «Два сердца Дио»
https://author.today/work/25
Здесь автор, начав скупыми штрихами набрасывать пейзаж, дал мне, было, надежду, что экспозиция будет прямая, но её не случилось совсем.
Нескольких фраз описаний в самом начале текста оказалось слишком мало, чтобы задать мир.
«В час между собакой и волком, когда улицы еще светлы, а стены домов уже отбрасывают глубокую тень, по широкому проспекту Города шли двое. Шаг их был скор, ноги, казалось, не замечали ни пустых провалов открытых канализационных люков, ни глубоких трещин во вспоротом корнями деревьев асфальте. Взгляды скользили по темным проемам окон».
Здесь автор мог бы начать пояснять, что за мир, что за люди идут по городу, но автор перешёл к действию. Значит перед нами опять межистория («цвишенгешихте»). Мир и герои будут раскрываться постепенно, на протяжении всего романа.
Далее, герои снимают с чужой разбитой машины брезент, пожадничав, в общем-то, и пренебрегая осторожностью. Конечно, сейчас они поплатятся за это. То есть — быстрая завязка и… паанеслась.
По построению ожидается боевик, боевая фантастика.
9. Максим Лагно «Адам Онлайн»
https://author.today/reader/18455/121789
Ну а тут уже даже и без намёков: классическая межистория («цвишенгешихте»).
Автор кусочками выдаёт рассказы о мире, довольно коротко и вкусно, но тут же перескакивая на действие.
«Значок нашего Ми-200 СУ перемещался по территории, заштрихованной жёлтым и чёрным. Формально земли принадлежали Китайскому Казахстану, автономной республике в составе Китая, на деле — никому. Несколько десятков лет прошло после даты последней ядерной бомбардировки. Высокая радиация обещала пробыть здесь ещё пару веков».Лучшего места, чтобы обустроить незафиксированную точку доступа в Адам Онлайн, не найти…»
Как бы рассказал чуть-чуть – и дальше поехали. По строению – боевик. Динамика плюс скупые, но эффектные описания.
10. Каваев Игорь «Моя сестра — анимешница!»
https://author.today/work/23692
Экспозиция прямая – герой медленно и по порядку рассказывает свою историю. Тип по Веллеру – автобиографическая.
Мне экспозиция показалась затянутой. Герой заявляет, что сейчас будет завязка:
«Вот здесь я и встретил ее, мою любимую».
Но вместо истории про встречу с любимой, начинает рассказывать про некого практиканта Лёху, у которого голова загорелась.
Затем герой снова намекает про встречу с любимой и снова «сливает» обещанный рассказ, отвлекаясь на другой.
И только с третьего подхода начинается действие, которое ведёт к завязке.
Это вполне может быть приёмом, потому помечаю именно как «показалось».
11.Алексис Канте «Странствие»
https://author.today/work/25951
«Повествование от лица семи главных героев, соответственно, первые семь глав — семь видов экспозиций» – это мнение о тексте автора.
Я прочитал полторы главы и полистал остальное.
Экспозиция здесь одна – та же самая немецкая цвишенгешихте. Потому что мир раскрывается с точки зрения разных героев, но – постепенно, дозированно.
А то, что в фокус автора попадает несколько персонажей – обычный прием, применяемый в эпическом фэнтези, где надо показать, как огромен и разнообразен описываемый мир. Единственное отличие – автор непривычно много героев включает в повествование поочерёдно.
Поясню.
Например, у нас 7 условно более-менее главных героев, которые будут в фокусе в эпическом фэнтези. (Это – нормальное число, вспомним ту же «Игру престолов»).
Пронумеруем героев по порядку: 1,2,3,4,5,6,7.
Обычно повествование с многими героями строят как-то вроде:
Глава 1 – герой 1,
Глава 2 – герой 1,
Глава 3 – герой 1,
Глава 4 – герой 1,
Глава 5 – герой 2…
Глава 6 – герой 2…
Глава 7 – герой 2…
Глава 8 – герой 2…
Глава 9 – герой 1…
Глава 10 – герой 1…
Глава 11 – герой 1…
Глава 12 – герой 3…
Глава 13 – герой 3…
Но. Мне не попадалось романов, где повествование шло бы так:
Глава 1 – герой 1,
Глава 2 – герой 2,
Глава 3 – герой 3,
Глава 4 – герой 4,
Глава 5 – герой 5…
Глава 6 – герой 6…
Глава 7 – герой 7…
Понятно, в чём отличие? Читателю обычно дают привыкнуть к паре-тройке героев, вжиться в их проблемы, потом перескакивают на следующую группу и т.п. То есть рассказ идёт объемными кусками, которые перемежаются: несколько глав про одного героя или первую пару, потом кусок про третьего. Потом опять возвращается к первому, но не главой, а несколькими главами.
Поглавно, каждую главу меняя фокус, играют обычно парой героев. Иначе повествование рассыпается на фрагменты.
И дело не только в том, что читателю трудно следить и запоминать, где и что происходит с таким количеством героев поочередно. Это ещё и технически сложно для самого автора – вести каждую историю героя со своей экспозицией, завязкой, кульминацией и развязкой.
Вернемся к роману «Странствие». Если в первой главе предположить, что описание пейзажа – это всё-таки экспозиция, а находка трупа на скале – завязка, то следующая глава нарушает наши планы, и мы понимаем, что не удалось выявить сложную логику такого построения. Потому что 2 глава также начинается с пейзажа того же самого мира, только перед нами не океан, а степь. Плюс надо учесть то, что во 2 главе – завязки не происходит вообще: ничего особенного с персонажами не случается – ехали себе и доехали.
Потому приходится предположить, что пейзажные зарисовки – часть повествовательной манеры автора, а существенные сведения о мире будут раскрываться постепенно, а значит, всё-таки – цвишенгешихте.
Что ж, композиция выбрана сложная, удачи автору. Надеюсь, у него всё получится.
12. Итта Элиман «Берег птицелова»
https://author.today/work/29134
Пролог сделан в двух разных манерах – классический, когда в двух абзацах перечисляются основные события, которые предшествуют описываемому в романе, и следом идёт живая зарисовка – тоже этакий предзвоночек.
Обычно для пролога выбирают всё-таки одну манеру, второй кусочек, в общем-то, уже начинает тянуть на себя нагрузку первой главы.
А потом начинается первая глава… И возникает некоторое неудовлетворение. Мы-то уже заинтересованы таинственной «командой», хорошо и ярко обрисованной, с которой жаль расставаться.
Экспозиция в первой главе снова немецкая, цвишенгешихте, потому что мир рисуется скупо, выдаётся кусочками, и из первой главы трудно сделать какие-то выводы об этом самом мире, о героях, о возможном конфликте.
Повествование размеренное и неспешное. О композиции тоже пока мало что можно сказать – перед нами всего две главы.
13. Мила Бачурова «Пароль «Аврора»
https://author.today/work/14590
Ну тут вообще всё просто. Экспозиции, в общем-то нету.
Вторая книга. Автор сразу же берёт «с места в карьер», почти ничего не поясняя по ходу повествования.
Предполагается, что читатель первую книгу закончил и сразу приступает ко второй.
Можно сказать, что отсутствие экспозиции компенсируется здесь аннотацией, где кратко рассказано, что было в первой книге.
Помним, что экспозиция не так уж и обязательна. Это брошка у основания нашего треугольника: завязка-кульминация-развязка.
Можно обойтись и без неё, взяв с места в карьер и особенно ничего не поясняя, надеясь на то, что всё, что нужно – выяснится в процессе повествования.
Некоторые теоретики вот это «в процессе» – выделяют как отдельный подвид экспозиции. Автор же всё равно по кусочкам будет скармливать читателю объяснялки по поводу мира и персонажей? Ну, вот вам и такая своеобразная экспозиция. Цвишенгешихте.
Это я не ругаюсь, это она так называется.
И не наше дело разводить теории – наше предупредить: такой подход есть. Мы к нему ещё вернёмся чуть ниже.
Сначала нужно разделить пролог и экспозицию.
Некоторые их опять же объединяют, но чаще можно заметить, что прологом называют всё-таки события, происходившие ДО описанного в книге, а экспозиция – это непосредственная расстановка сил на текущем поле боя.
Итак.
Экспозиция и пролог – отличия.
Пролог – элемент композиции, выходящий ЗА рамки сюжета произведения, в котором излагаются события, предшествовавшие началу действия. Часто в прологе поясняется смысл происходящих в романе событий. В отличие от экспозиции, включённой в основной текст произведения, пролог обычно графически выделен. То есть так и написано – «Пролог».
Экспозиция:
– намечает исходную ситуацию (время и место действия, состав, взаимоотношения персонажей) и подготавливает восприятие читателя
– в отличие от завязки сюжета, т. е. события, вызывающего развитие дальнейшего действия, экспозиция не влияет на ход последующих событий в произведении.
Грубо – экспозиция – это когда ваши войска уже стоят на поле боя, мечи обнажены, но сигнал к битве (завязка) ещё не прозвучал. (А пролог может объяснять, почему экспозиция такова, какова она есть).
Разновидности экспозиции
Прямая. События описываются на начальных этапах сюжета.
Задержанная. При данном виде экспозиция следует после какого-либо значимого эпизода (завязки). Обычно автор включает важный момент в качестве первой главы, и только после читатель знакомится с действующими лицами и ситуацией.
Обратная. Текст построен в таком порядке, что основная информация находится в конце книги.
Межистория, или от немецкого «цвишенгешихте». При данном развитии сюжета автором раскрываются характеры и место действия параллельно с повествованием, постепенно. (Но у немцев, судя по всему, пролог и эпилог – тоже экспозиция!!!)))
Будем всё-таки рассуждать по-русски, понимая под экспозицией прежде всего нечто, поясняющее мир и персонажей ДО начала их активных действий.
Ну а если всё в романе начинается «с места в карьер» – будем опираться на Веллера с его «сильными действиями» и немцев с их цвишенгешихте.
От чего зависит место экспозиции в романе?
Только от замысла писателя, от его умения задумать что-то этакое, подурить читателя, попутать и поиздеваться.
Так, в поэме «Мёртвые души» Н. В. Гоголя экспозиция задержанная: пояснение исторической и бытовой обстановки дано после завязки действия, а сведения о Чичикове, главном действующем лице, — в конце повествования; писатель сначала показал Чичикова, а потом объяснил, в каких условиях мог вырасти такой человек.
Ну, это у Гоголя. А что у современных авторов?
Сначала посмотрим в топ АТ.
1.Метельский «Меняя маски».
Берем первую книгу цикла и видим вполне классический пролог, который объясняет нам, как описанный мир стал таким, каков он есть, и что, собственно, случилось с героем.
В первой главе перед нами обыкновенная прямая экспозиция, но с ма-аленькой задержкой. Первые абзацы намекают на экшн и быстрое развитие сюжета, но действие тут же притормаживает и начинается экспозиция – автобиография героя (это если по Веллеру).
Герой сам рассказывает о себе. Рассказывает просто, понятно а, поскольку герой ребёнок – он выдаёт читателю информацию о мире так, как ее понимает. Достаточно классический приём, позволяющий до поры скрыть часть авторской вселенной.
Что мы видим из экспозиции? С первых же абзацев задан восточный колорит, некая анимешность персонажей. Читатель вполне успевает сориентироваться – «а туда ли он зашёл?»
Вполне грамотно сделано, кстати. Хоть и принято ругать коммерческую литературу, надо признать – экспозиция здесь информативная и самодостаточная.
2. Антон Текшин «Волшебство не вызывает привыкания»
А вот тут явной экспозиции нет. История начинается с места в карьер. Могу предположить, что экспозиция всё-таки присутствует в тексте, но она раскидана по пространству романа, постепенно «впуская» читателя в мир.
Чем «берёт» читателя такое начало? Экспозиции-то тю-тю? Вроде бы ничего не понятно? Шагаешь в книгу, как в тёмный лес?
А типичным приёмом берёт, о котором мы уже писали. Герой здесь в самом начале истории – «приходит в себя». Это «гормонально узнаваемая ситуация». Она быстро принимается читателем, как родная, и дальше он уже гормонально вовлечён в текст. Автору и стараться не надо, чтобы его заманить.
3.Анатолий Дроздов «Зауряд-врач»
Здесь снова есть пролог, в прологе – классическая «объяснялка». Из неё мы узнаем, что было с героем ДО начала романа.
Экспозиция есть, она хорошо задаёт атмосферу повествования – больница сразу пугает, да? В экспозиции герой приходит в себя – опять гормональный приём. Он усиливает «вхождение» читателя в текст. И далее читатель вместе с героем узнаёт, куда они оба попали.
Читателю понятно, что это перемещение во времени, как минимум. Попаданчество. Для экспозиции – этого вполне достаточно.
Я взял для анализа три романа, которые в эти дни менялись друг с другом близко от первого места.
Зачем? Чтобы было наглядно понятно — коммерческие авторы стараются максимально чётко дать понять – где и что будет происходить. Жанр, место, герои, ситуации – узнаваемы и понятны.
Шаблонны? Да. Но и узнаваемы. Две стороны одной монеты.
Читатель хочет знакомого. А к нему – пару процентов новизны. Вот такой коктейль.
Теперь обратимся к анализу текстов не коммерческих авторов.
4.Робин Штенье «Заложник»
https://author.today/work/32551
(Здесь я уже даю ссылки и, возможно, буду приводить вордовские цитаты, потому что заранее спросил согласия авторов).
Итак. И этот роман начинается вроде бы классически – с пролога.
Но вот сам пролог – совсем не классический. От пролога в нём – последние два абзаца.
А что же идет ДО этих абзацев? А это некая предэкспозиция, если так можно сказать. Она является…
Ну сейчас придумаю. Экспозицией самого пролога, что ли. Поскольку она выкладывает карты, которыми сыграют в прологе. Без неё – пролог непонятен. Непонятно, что 17 подростков попадут в заложники совсем не по озвученной в прологе причине.
Сложно? Сложно. Интересно? Да, интересно.
По сути, Робин пытается изобрести новую форму пролога. Что-то ему удалось, что-то – нет. Форма без сомнения интересная.
Что ещё задаётся в прологе? Жанр, герои…
Жанровая подача… Ну, не знаю. Меня очень смутила, например, игра на грани между реализмом и мультяшностью (не будем говорить – анимэ, Робин это слово не любит).
Поясню. Герой пролога, мальчик Лисард (наследник императора), падает в тёмный источник, и с ним происходит там нечто, от чего мальчик впадает в…
В реалистическом тексте он впал бы в кому, и лежал бы, как наследник престола (учитывая, что у нас ожидаются звездолёты), в некой капсуле, подключённый к аппаратам жизнеобеспечения, а вокруг сновали бы стайки медиков. В мультике он мог бы лежать просто на кровати в условном личном лазарете императора, где есть окно и можно смотреть на облака, но не в коме, а в каком-нибудь волшебном состоянии.
Ну а в прологе ребёнок лежит на кровати у окна, но параллельно – он в коме. И вот это междужанровое состояние здесь не ошибка, оно именно так заявлено и таковым будет в романе.
Да, уже в прологе ясно, что Робина будут ругать за анимэшность, он будет злиться. Я же скажу, что некий сверхсмысл в синтезе жанров есть всегда. Кому-то же надо пробовать.
Да, дело это сложное, новое. Но первопроходцы есть и будут всегда.
В чём плюсы? Герои в такой смеси жанров (реал+мульт) – мультяшно-добрые, но уже не такие картонные, как в анимэ.
В чём минусы? В том, что читатель печенью чует – что-то незнакомое подсовывают.
Перейдём к экспозиции.
Прямой экспозиции нам тут, разумеется, не приготовили. Тут у нас то, что называется страшным немецким словом цвишенгешихте. Автор тянет героев в свою историю вместе с читателями, что-то поясняя по ходу. Но не более.
Мало того, самый первый эпизод – вообще не сыграет.
«Через две недели и два дня Алену Ричмонду исполнялся двадцать один год, он вступал в тот самый возраст, когда человек считается совершеннолетним. Но Ален не чувствовал себя взрослым, даже желания притворяться таковым не было. Хотелось праздника. Хотелось подарков. И чтобы заполучить желаемый подарок, он отправился со своим опекуном Деймоном Крито на Миру».
Мальчик (21 год) хочет космический корабль. С этого начинается история. Но события начнут развиваться так стремительно, что «кораблик» как мотивация, не сработает. Ален будет обманут в своих ожиданиях. Он найдёт иное, откроет его в себе и в мире.
Так бывает в жизни – «день начинался хорошо и вдруг…»
В литературном сюжете такие моменты чаще всего рихтуют: добавляют «крючки», вешают «ружья».
Из первой главы было бы несложно выстроить что-то привычное.
Фабула там такова:
*Ален Ричмонд мечтает получить в подарок маленький космический кораблик и для этого увязывается на планету Мирра вместе со своим опекуном (по совместительству – королём пиратов).
*На Мирре Ален отправляется на прогулку и с ним увязывается местный мальчишка. Далее (между прочим – ещё один пролог!) мальчик рассказывает Алену легенду о заселении Космоса.
*Ален обнаруживает в ребёнке «пробудившегося ангела».
*Ален и мальчик возвращаются.
*Обнаруживают, что мальчика сочли похищенным, предъявили обвинения опекуну, и тот уже убил отца мальчика. На местном подобии дуэли.
*Мальчик-ангел бросается на короля пиратов, и у Алена пробуждается память о том, кто он сам. Чья реинкарнация.
И снова Робин нарочито небрежно смешивает в рассказе реалистическую и мультяшную манеру. Живые эмоции переплетаются с мультяшными «позами» героев – старший «мальчик» трогательно держит за руку младшего.
Из первой главы можно легко сделать две – в двух разных манерах.
Реал
Реал-Ален в реал-варианте – будет обеспокоен предчувствиями (а не мечтами о корабле), ведь итогом главы будет его пробудившаяся память. И он будет «ловить звоночки» и именно потому дерзить опекуну, требуя подарок, и точно так же вылетит из гостиницы, гонимый «шестым» чувством.
Мульт
А мульт-вариант мог бы начаться с презрения Алена к сказкам как таковым, чтобы они сыграли на контрасте, или, напротив со сказок об ангелах и кошках.
Но Робин сделал – как сделал. Возможно, не он первый вот так смешал жанры, но первопроходцев явно немного, и ему нелегко.
Видимо, потому события в главе разворачиваются линейно, строго фабульно. Да, сюжет там равен фабуле. То есть всё разворачивается последовательно, как в жизни. Безо всяких хронологических перестановок и т.п. «Куда уж дальше нагружать повествование?» — как бы думает автор.
Прав он или нет – не знаю. Знаю только, что разжёвывая и играя с антуражем из первых двух главок про Алена можно написать роман, так плотно там набита история мира, события, смыслы.
В общем, всё это не шаблонно, любопытно, но толпы читателей придут нескоро. Ведь и пролог и первая глава задают ни на что не похожий мир, ни на что не похожий жанр, да ещё и играют с элементами пролога весьма непривычно.
Желаю Робину удачи, и он это знает. Эксперимент интересный, мир живой. Но не ждите, что будет просто))
План
Есть два способа написать текст – пользуясь планом или отдавшись полёту мысли.
Сразу скажу, что неправы те, кто пишет без плана и думает, что никакого плана у них и в самом деле нет.
План есть. Просто он ещё не осознан вами. Вы полностью подчинены игре вашего бессознательного, мозга, души – тут уж…кто во что верит.
Но, уверяю вас, бессознательное тоже умеет планировать вашу деятельность. Ещё как умеет.
А потому – не слушайте спорщиков на тему, как лучше писать: с планом или без. Вы так или иначе пишите с планом. Разумеется, если у вас есть идея, а значит – поток вашей мысли живой, а не заранее мёртвый.
(Что такое «мёртвый поток»? А это значит, что каждый день вы становитесь к конвейеру и бездумно прикручиваете нужные детали к привычному остову. Это тоже написание книг, но конвейер – он творческое рано или поздно убивает).
Вернёмся к плану.
…………………
Кому-то требуется более жёсткое структурирование, и он сначала вытаскивает из подсознания схему романа, а уже потом наполняет её.
Кто-то начинает прописывать планы с трети или середины романа.
Кто-то пишет первый план, лишь взявшись по окончании романа за синопсис.
Всё это – варианты нормы и не более. У всех этих авторов есть «ощущение структуры», которому они и следуют. Даже если внешне перед нами какой-то дикий сумбур, он может быть вполне чётко структурирован, как говорится, было бы что структурировать.
Структура текста
Из чего состоит любой текст?
В самом простом раскладе из треугольника: завязка-кульминация-развязка.
Всё остальное – роскошь, рююшечки, она может быть, может не быть. Но у любой истории есть:
завязка – то, с чего всё и закрутилось,
некий пик эмоций – кульминация,
и развязка – чем всё закончилось.
Даже когда пьяный сосед жалуется вам на то, что жена выгнала его из дома в три часа ночи, в его рассказе есть
завязка:
«Да я и выпил-то сегодня немного».
Кульминация:
«А она тряпку бросила, да как ухватит утюг!».
И развязка:
«Ну вот я к тебе и постучал, соседи же».
Если в вашем рассказе нет такой вот простой структуры – вы или гений, открывший какую-то новую форму, или не умеете рассказывать истории.
Ну и да. В истории обязательно раскрывается какой-то конфликт. Если суслик шёл-шёл и ничего не случилось, то и рассказывать тут не о чем.
И чем крупнее ваш суслик (читай – история), тем больше нужно навешивать на этот треугольник всяческих рюшек-побрякушек, чтобы читателю было понятно и интересно.
Самая первая такая побрякушка: экспозиция. Можно без неё, в лоб, но, как правило, она всё-таки есть.
Экспозиция вводит читателя в ваш мир, демонстрирует ему ваших героев.
Экспозиция по Веллеру
Неленивый Михаил Веллер в своей «Технологии рассказа» выделяет несколько видов экспозиции. Экспозицию он называет зачином, началом, первой фразой (т.к. Веллер говорит о рассказе, прежде всего), но мне привычнее более распространённый термин экспозиция.
http://semend.narod.ru/texts/storytech.htm
Итак первая фраза по Веллеру может быть:
A) Экспозиционная. Первой же фразой автор старается ввести читателя в курс дела как можно полнее: называется и характеризуется герой, указывается место и время действия, так что сразу становится понятно, о чем пойдет речь. Например:
«На исходе холодного сентября начальник геодезической партии Иван Петров ожидал в таймырской тундре вертолет, который должен был вывести их на материк».
Это сразу настраивает на обстоятельное, объективное повествование. Начало обстоятельное, вразумительное, богатое информацией и бедное эмоциями, интонационно нейтральное. Это самый простой, азбучный ход, к которому охотно прибегают начинающие авторы.
Б) Пейзажная. Описывается место действия, обычно с привнесением настроения. Также удобное начало: та печка, от которой легко танцевать в любую нужную сторону. Пейзаж может быть мрачным или светлым, городским или «природным». Обычно последующие фразы и абзацы соединяются с ним по принципу внутреннего созвучия но возможен и принцип контраста: яркий луг — мрачное действие и т. п.
B) Автобиографическая. Когда рассказ ведется от первого лица, просто напрашивается начало вроде: «Тогда-то я был там-то и делал то-то». «Однажды, возвращаясь домой, я увидел, как по лестнице поднимали рояль». Дальше можно познакомиться с владельцем рояля, а можно вспоминать, как в армии сержант заставил музыкантов тащить рояль на шестой этаж, или как рассказчик был на фортепианном концерте, или как в детстве его заставляли учиться музыке и т. п. Первый вариант — «однажды со мною случилось то-то» — пожалуй, наипростейший из всех существующих: так часто пишут графоманы, тут большого ума не требуется. Хотя все зависит от того, что же будет дальше …
Г) Биографическая. Без особых ухищрений начинают с описания прошлого или настоящего главного героя. Вариант усложнен, если начинают с биографии второстепенного героя. («Роберт Кон был когда-то чемпионом Принстонского колледжа в среднем весе». — Хемингуэй.) Вариант еще более усложнен, если герой вообще не имеет отношения к действию, а связь здесь — ассоциативная, или для контраста, или для достижения юмористического эффекта.
Д) Характеристика. Первой же фразой характеризуется герой, как правило — центральный. («Я человек больной. Я злой человек…» — Достоевский). Иногда, подбираясь к главному исподволь, автор начинает с характеристики второстепенного героя. Такой зачин сразу дает причинную, психологическую мотивировку будущих действий.
Е) Сентенция. Выгодна тем, что дает и мысль, и настроение, и предупреждение о необходимости читать внимательно: может быть актуальной или вечной, веселой или печальной, нарочито-наивной или скорбной. «Беды, как известно, идут полосой». Опасность тут в том, что легко впасть в напыщенность и банальность, показаться претенциозным.
Ж) Портрет. Один из традиционных и испытанных видов зачина. Обычно, опять же, относится к главному герою, но не обязательно. Может быть стилистически разнообразным: серьезным, сатирическим, фантастическим, юмористическим и т. д.
3) Деталь. Первая фраза — словно взгляд через увеличительное стекло на какой-то один предмет, одну черту — будь то обгорелое дерево, или какой-то звук, или злые глаза чьи-то, или денежная купюра и т. д. Деталь такая обычно броская, резкая, примечательная — хотя и здесь может быть наоборот, автор специально подчеркивает заурядность, обыденность того, что описывает. Деталь, выпяченная в первой фразе, приобретает символическое значение, ассоциативно переносимое на дальнейшее повествование.
И) Действие. Автор берет быка за рога, отбрасывая всяческие предисловия и начиная прямо с какого-то момента происходящих событий. «Сидоров осторожно закрыл дверь и с чемоданом в руке спустился по лестнице». Плюс в том, что на первых порах читатель гарантирован от скуки: рассказ динамичен. Трудность а том, что обстановку, обстоятельства и проч. автор теперь должен давать через детали, штрихи, отдельные фразы. Это позволяет сделать рассказ более емким, лаконичным, придать изображаемому зримость и глубину: текст несет в себе опорные точки, по которым каждый читатель чуть по-своему видит происходящее. Поскольку обстановка вначале еще не ясна, то первая фраза действует несколько интригующе, обещает и дальше динамичность, вызывает желание узнать, в чем же дело. Чтобы не обмануть интерес читателя и выдержать весь рассказ на уровне хорошего начала, требуется несомненный профессионализм.
К) Концентрат действия. Выражается простым нераспространенным предложением: подлежащее плюс сказуемое, два слова, никаких подробностей. Предмет действия может быть главный и второстепенный. Главный — «Самолет взлетел», «Траулер тонул», «Николаев упал». Предполагает в последующих фразах напряженность интонации, лаконичность, динамизм, логическое развертывание действия. Второстепенный — «Падал снег», «Солнце село», «Мороз крепчал». Последний зачин высмеян сто лет назад Чеховым в «Ионыче» как отчаянный штамп, и однако, как заметил Вамбери, «Старые истины самые верные — они испытаны временем». Начинающий писатель должен знать штампы, чтобы избегать их; настоящий писатель не должен бояться ничего. Штамп-то он штамп, а действует эффективно. Разумеется, все средства художественного языка по мере развития и распространения их употребления теряют свою свежесть, стираются, пользоваться ими становится как бы неприличным: «Это плохо, потому что банально». Но есть тот уровень языка, который не может стать банальным: краткая передача информации.
Л) Сильное действие. Предыдущий вариант, но распространенный дополнением и обстоятельством. Излюбленный зачин короля нашей нынешней коммерческой беллетристики Валентина Пикуля: «Лошади рушили фургоны в воду», «Ветер рвал плащи с генералов». Штамп, отшлифованный до блеска. Безошибочно выигрышное начало. Слияние элементов действия, пейзажа, экспозиции, поданное с предельной экспрессией. (Ах, и Пушкин любил начинать так: «Однажды играли в карты у конногвардейца Нарумова». — «Пиковая дама».)
М) Эмоциональная фраза. Может выражаться восклицанием, междометиями, отдельными словами или одним повторяемым словом, чьей-то репликой. «Ox… Как же теперь…» «Ура! Отлично!» «Ну же ты и осел…» «Теперь он не выкрутится?» — и т. п. Предваряет эмоционально сходную сцену или же продолжается объяснением того, с чем связаны и кем по какому поводу высказаны данные эмоции.
Сейчас можно отметить, что авторы ищут сильных действий и эмоциональных фраз. Взрываются с места в карьер.
Это всего лишь мода, примета времени. И неизвестно, что пойдет следом, но нас много, и кто-то обязательно угадает.
___________________
У меня есть мысль привести несколько примеров по разнообразию экспозиции из романов наших авторов. Пока у меня есть только заявка от Робина. Кидайте сегодня что-нибудь сами… ну или я приду за вами ночью)
Выбрасываем тяжкие думы о сверхсмыслах и придумываем свои версии известных сказок.
Ну, вот так, например.
Подхватывайте!
Репка
Жили себе дед и баба. Но начался кризис, цены в магазинах выросли, потому жить им стало не на что.
Решил дед картошку посадить. Пошёл к соседке, арендовал у неё половину садового участка. Купил в супермаркете картошку, поехал на соседкин участок и засадил там четыре сотки.
Выросла картошка – всем на загляденье. Стал дед картошку копать: копает-копает – выкопать не может. Хороша уродилась!
Устал дед, послал копать бабку. Копала бабка, копала… Хрясь!! И осталась без спины, разогнуться не может. Опять не выходит картошку выкопать.
Послал дед внука. Внук тоже деда послал. К внучке.
Внучка сильно на дедову квартиру надеялась в плане того, что скоро помрут они со старухой, потому приехала картошку копать. Копают-копают – сломала внучка ноготь. Села на автобус и домой уехала.
Позвал дед бомжей, зимующих в садоводстве – Кошку да Жучку. Водки им пообещал, настоящей магазинной, две бутылки. Только бомжи – плохие работники. Никак не могут одолеть четыре сотки.
Хотел дед мышку позвать, но бомжа с таким погонялом во всей округе не нашлось.
Тогда говорит дед бабке.
– Бабка, а ведь я участки попутал. Не там посадил картошку, где заплатили мы с тобой. Сейчас как приедут хозяева…
Забыла бабка про спину, схватила ведро да лопату – выкопали картошку!
Только не знаю, успели ли вывезти.
Курочка ряба
Жили себе дед и баба, получили они пенсию и купили курочку Рябу в соседнем супермаркете.
Курочка была мороженая. Смёрзлась, собака такая, в один ледяной комок, а деду супу хочется так, что просто невмоготу.
Решили дед и баба хоть ножку от этой курицы отбить.
Дед бил – не отбил.
Баба била – не отбила.
Стали они плакать. А тут и внучка пришла. Знала, в какой день старикам пенсию приносят.
А курица от солёных слёз подтаяла. И дух от неё такой тяжёлый пошёл, что схватила её внучка и засобиралась в магазин права качать, что, мол, за товар такой испорченный?
Дед плачет, баба плачет, а внучка ругается да приговаривает:
– Пенсию-то сюда давайте! А уж я – куплю вам курочку. Если не забуду.
Кот, дрозд и петух
Жили в мегаполисе кот, дрозд и петушок, ну, в смысле, будущий петух.
Кот да дрозд уходили утром на работу – кот учить, дрозд – лечить, а петушка на панель отправляли. Жить-то на что-то надо.
Узнала про это налоговая служба… А тут и сказке конец.
Ну вот мы всё-таки сели за стол.
Прежде, чем начинать писать, определитесь, ЗАЧЕМ вам нужен этот текст, чтобы потом не ругать себя и его.
1. Текст может писаться с практической целью:
*на конкурс, *на продажу, *для конкретного издательства или журнала.
В таком случае вам нужно определиться:
*на конкурс:
с сеттингом конкурса – какая тема, правила, что можно, что нельзя. Кто в жюри, какие тексты пишут сами члены жюри, что им будет понятно? Иногда важны политические взгляды жюри, либерализм, патриотизм и т.д.
*на продажу:
посмотрите, что сейчас хорошо покупается, купите и почитайте пару-тройку популярных текстов у той группы читателей, которая вам ближе. Здесь вам важна будет вся эта нудятина про ЦА (целевую аудиторию) – что любят, чего не любят, где рыбу заворачивали. Важно сразу подумать про рекламу, про яркую обложку, про излюбленных героев.
*для конкретного издательства или журнала:
важно хорошо ориентироваться в политике издательства или журнала, знать, например, какие серии публикует издательство, постараться вписаться именно «в серию».
Не очень творческие вещи предлагаю? Так это же у нас «песни правильного соловья». Если вы вызываете сантехника, вы же не ждёте, что придёт учитель игры на гобое со своим инструментом? Ну вот и от вас на конкурсах, в издательстве, в ЦА, которая готова покупать, ждут тот текст, который нужен им, а не тот, что вам по ночам снится.
Да, может повезти, и ваше детище вдруг совпадёт с политикой редакции, темой конкурса и интересами ЦА. Но шансы не так велики, как хотелось бы.
2. Текст может писаться для развлечения. А почему – нет?
В таком случае вы можете делать вообще, что хотите. Ну вот вообще. Есть у нас на АТ забавные авторы-тролли, вроде Вобланда, которые ведут некую собственную «игру в писателя». Эпатируют, троллят своими текстами читателей и других авторов. Наверное, их строение личности таково, что им это забавно. Ну а почему нет, в конце концов? На АТ не интересовался, а на прозе.ру есть авторы, создающие себе стада клонов, все эти клоны что-то пишут… Чем бы дитя не тешилось – на то и интернет.
Или вот – написание пародий и фанфиков. Это же, в общем-то литературные игры.
Фанфики я не писал, а вот пародии – милейшая вещь. https://www.proza.ru/2010/02/18/902
А главное – я совсем не переживаю, что их как-то неправильно поймут. Ведь в основе их – не моя, выстраданная мысль, а чужая. И, выкладывая в сеть пародию, я… как бы… заранее прикрыт морально личностью автора пародируемого текста. И это – здорово. Даже если жертва пародии тебя попробует покусать – она же просто юмора не понимает, да?
А ещё проще играть с сюжетами мифов, сказок. Если далеко не углубляться и не вплетать что-то своё, любимое и дорогое сердцу – тоже очень забавляет. Попробуйте.
Я иногда сказки переписываю от скуки. Очень развлекает.
Ну, вот так…
Или – нет?
Нет.
Здесь, наверное, сказкам не место. Я их спрячу в лайфхак после этой главы, хорошо?
Вот сюда: https://author.today/reader/34403/270603
А пока – продолжим.
3. Текст может писаться для творческого познания мира и самоё себя.
Вот тут – самое сложное. Потому что здесь ценна ваша мысль.
Но. Чем она новее, свежее и интереснее… тем меньше шансов, что её кто-то сможет оценить.
Трудно мозгу создавать новые связи. Не любит он этого.
И вот для тех, кто придумал что-то своё, я и пишу эту книгу. Потому что им как раз есть смысл изучать все текстовые премудрости. Им хорошо бы знать правила построения текста, как отче наш. Чтобы облечь своё новое в хитрую, хорошо прошаренную форму. И тогда придут к вам хотя бы любители красивой формы, начнут копаться и, может быть, что-то найдут.
А, может, вам стоит изучить эту форму, чтобы красиво и с блеском… снести её ко всем чертям! И это – тоже искусство – выйти из рамок. Выйти красиво, изящно, а не так, как делают по незнанию, давя своей слоновой попой всю, привычную в литературе, посуду.
Да, если у вас есть МЫСЛЬ – вам стоит учиться литературе, как Искусству. У вас есть шанс, что если не современники, так хотя бы потомки…
Ну что, поехали?
Поговорим о том, кто что умеет делать?
За столом мы уже сидим.
И первое, самое важное, у нас уже есть – ЗАМЫСЕЛ.
Если нет замысла, то вам не в этот вагон. Литературе нужен не просто сюжет, сюжет-то вы придумаете. Важно, чтобы ваш замысел был раскрыт через этот сюжет.
Литературе от вас нужна некая идея, некий сверхсмысл. Ведь тропинки-то все уже хоженые.
Вы же и без меня знаете, наверное, что все
СЮЖЕТЫ МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
уже кто-то юзал. Мало их, понимаете?
Ну, например.
1.
Хорхе Луис Борхес заявлял, что существует всего 4 сюжета и, соответственно, 4 героя, которых он и описал в своей новелле «Четыре цикла».
1 сюжет. Самая старая история – история об осаждённом городе, который штурмуют и обороняют герои. Защитники знают, что город обречён и сопротивление бесполезно.
Это история о Трое, и главный герой – Ахилл, знает, что погибнет, так и не увидев победы. Герой-мятежник, сам факт существования которого – вызов окружающей реальности. Кроме Ахилла, героями этого сюжета являются Зигфрид, Геракл, Сигурд и другие.
2 сюжет. Вторая история – о возвращении. История Одиссея, скитавшегося по морям десять лет в попытке вернуться домой.
Герой этих историй – человек отверженный обществом, бесконечно блуждающий в попытках найти себя – Дон Кихот, Беовульф.
3 сюжет. История третья – о поиске.
Эта история чем-то похожа на вторую, но в данном случае герой не является отверженным и не противопоставляет себя обществу.
Наиболее известный пример такого героя – Ясон, плывущий за золотым руном.
4 сюжет. История четвертая – о самоубийстве бога.
Атис калечит и убивает себя, Один жертвует собой Одину, самому себе, девять дней вися на дереве, пригвождённый копьём, римские легионеры распинают Христа. Герой «гибели богов» – теряющий или обретающий веру, находящийся в поиске веры – Заратустра, булгаковский Мастер, Болконский.
2.
Другой известный автор Кристофер Букер в своей книге «The Seven Basic Plots: Why We Tell Stories» («Семь основных сюжетов: почему мы рассказываем истории») описал 7 базовых сюжетов, на основе которых, по его мнению, написаны все книги в мире.
1. «Из грязи в князи» – название говорит само за себя, самый яркий пример, знакомый всем с детства – Золушка. Герои – обыкновенные люди, открывающие в себе что-то необычное, благодаря собственным усилиям или по стечению обстоятельств оказывающиеся «на вершине». Мы этот сюжет последнее время заездили.
2. «Приключение» – трудное путешествие в поисках труднодостижимой цели. По мнению Букера, сюда попадают и Одиссей, и Ясон, кроме того, в эту категорию попадают и «Копи царя Соломона», и «Вокруг света за восемьдесят дней».
3. «Туда и обратно». В основе сюжета попытки героя, вырванного из привычного мира, вернуться домой. Это и «Робинзон Крузо», и «Алиса в зазеркалье», и многие другие. Вот странно, но современных попаданцев домой уже как-то не тянет.
4. «Комедия» – Это не просто общий термин, это определённый вид сюжета, который развивается по собственным правилам. В эту категорию попадают все романы Джейн Остин.
5. «Трагедия» – кульминацией является гибель главного героя из-за каких либо недостатков характера, обычно любовной страсти или жажды власти. Это, прежде всего, «Макбет», «Король Лир» и «Фауст».
6. «Воскресение» – герой находится под властью проклятия или темных сил, и из этого состояния его выводит чудо. Яркий пример этого сюжета также знаком всем с детства – Спящая красавица, пробуждённая поцелуем принца.
7. «Победа над чудовищем» – из названия ясно, в чем заключается сюжет – герой сражается с монстром, побеждает его и получает «приз» – сокровища или любовь. Примеры: Дракула, Давид и Голиаф.
3.
Время шло, количество сюжетов росло, но весьма формально.
Наконец Жорж Польти, французский писатель, переводчик, литературовед и театровед, соученик знаменитого французского оккультиста Папюса, опубликовал в 1895 году свою самую знаменитую работу «36 драматических ситуаций».
Работа стала результатом анализа 1200 драматических произведений различных авторов и эпох. (Кстати, первым число 36 было предложено еще Аристотелем и намного позднее поддержано Виктором Гюго).
1. Мольба. Есть преследователь и преследуемый. И тот, кого надо умолять о защите.
2. Спасение. Здесь спаситель появляется неожиданно и спасает несчастного не колеблясь. (Бог из машины)
3. Месть за преступление. Кровная месть, восстановление справедливости. Пример: «Граф Монте-Кристо»)
4. Месть близкого человека за другого близкого человека. («Гамлет»)
5. Преследуемый. (Кто-то кого-то ловит).
6. Внезапное бедствие. (Постап, например).
7. Жертва. (Ну, тут простор любовным романам).
8. Возмущение, бунт, мятеж. (Эпос).
9. Дерзкая попытка. Примеры: похищение объекта («Прометей – похититель огня»). Предприятия, связанные с опасностями и приключениями (романы Жюль Верна, и вообще приключенческие сюжеты), опасное предприятие в связи с желанием добиться любимой женщины и т.д.
10. Похищение. («Кавказская пленница»).
11. Загадка. (Под страхом смерти разрешить загадку (Эдип и Сфинкс).
12. Достижение чего-нибудь. (Опять же хорошо для любовного романа, например).
13. Ненависть к близким. («Золушка»).
14. Соперничество близких. («Два Веронца»).
15. Адюльтер (т. е. прелюбодеяние, супружеская измена), приводящий к убийству. («Леди Макбет Мценского уезда»).
16. Безумие. («Доктор Джекил и мистер Хайд»).
17. Роковая неосторожность. (Библейская Ева).
18. Невольное (по неведению) преступление любви (в частности кровосмешение). («Эдип»).
19. Невольное (по незнанию) убийство близкого.
20. Самопожертвование во имя идеала. («Воскресение»).
21. Самопожертвование ради близких.
22. Пожертвовать всем – ради страсти.
23. Пожертвовать близким человеком в силу необходимости, неизбежности.
24. Соперничество неравных (а также почти равных или же равных).
25. Адюльтер.
26. Преступление любви.
27. Узнавание о бесчестии любимого или близкого.
28. Препятствие любви.
29. Любовь к врагу.
30. Честолюбие и властолюбие.
31. Богоборчество.
32. Неосознаваемая ревность, зависть. («Отелло»).
33. Судебная ошибка.
34. Угрызения совести. («Преступление и наказание»).
35. Потерянный и найденный. («Дети капитана Гранта»).
36. Потеря близких.
Уф. Какие-то примеры я нашёл или придумал, если нужно пояснить все – предлагайте, обсудим).
___________________________
Что дальше?
Наверное, дальше будет экспозиция. Предлагайте свои тексты – обсудим, у кого какая экспозиция.
Или сначала посмотрим на общее строение сюжета?
Итак, мы споткнулись на вдохновении.
Что делать, если оно всё-таки никак не приходит?
Конечно, есть возможность заставить кого-то другого подпихнуть ваше вдохновение сзади…
Этот «кто» – сам подберёт вам материал, простимулирует вас, спросит с вас результат.
Есть самые разные коучинги для писателей, где люди собираются группой и коуч даёт им иногда достаточно жёсткие рекомендации.
Ну например.
Встали в 5 утра:
– холодный душ,
– пробежка,
– завтрак,
– открыли форточку, позвали музу,
– сели и написали 100 слов.
Пробуйте и это, но помните технику безопасности.
Если вы сами заставляете себя – это более-менее нормально для психики, хотя и тут бывают иногда перегибы, и писатель чахнет над листом, как царь кощей над златом. Становится раздражителен, теряет аппетит… И всё это при отсутствии реального выхлопа в виде книжек.
Почему?
Теперь внимание!
Разрешать кому-либо заставлять себя – тем более не безопасно.
Вас не просто заставляют писать, вас, по сути, подчиняют, заставляя сотворить себе кумира из мало знакомого вам человека.
Да, без этого – эффект заставляния будет нулевым.
Не верите?
Вот казалось бы – зачем в коучингах, подразумевающих создание текста – пробежка, холодный душ и т.п.?
А всё просто. Написать книгу сложно, и эта сложность зависит не только от вашей лени. А вот встать в 5 утра – тут только лень.
Да, это трудно. Но вы преодолеваете трудности по команде постороннего человека.
И раз вы подчиняетесь коучу, выполняя распорядок, значит, психологически признаёте в нём наставника. У вас формируется эмоциональная привязанность к нему, он становится для вас авторитетом.
Вы начинаете безоглядно доверять тому, кому подчиняетесь.
Далее книга может выйти или нет, но дело сделано.
Вы признали некий авторитет.
А ему это и надо – чтобы вы ощущали доверие, приходили потом на другие семинары, платили деньги.
Чем жёстче он себя ведёт, а вы – терпите – тем сильнее привязанность.
Что-то вроде Стокгольмского синдрома, наверное.
Такая психологическая зависимость сродни эгрегориальному «захвату».
(Так. Стоп. Не ударяться в эзотерику… )
Сродни… ну, скажем, психологической зависимости, возникающей у тех, кто занимается сетевым маркетингом.
Есть там такая штука – тимбилдинг (англ. Team building — построение команды). Комплекс игровых методик, объединённых идеей сплочения команды. С помощью совместных игр из людей делают команду тех, кто эффективно продает.
Ну а на коучингах для писателей часто создают команду тех, кто активно платит за «науку писать».
Возникает игровая команда, игровое чувство локтя, это реально поднимает настроение и помогает расставаться с деньгами.
Нет правил без исключения, но будьте осторожны.
Я «пробовал» разные коучинги.
1.Есть «мягкие», где условия вполне игровые, и из этой игры легко выйти. Такие, в общем-то, ничего, кроме пользы не принесут. Так или иначе – они расширят ваш кругозор, «взбодрят» морально, активизируют какие-то идеи, планы. Мягкий коучинг, скорее, создаёт группу единомышленников, чем группу «гуру и его ученики».
2.Есть «жёсткие», где коуч буквально давит на свою «паству». Если услышите что-то вроде: «Ты так и не решился записаться на наш курс? Значит, ты не хочешь изменить свою жизнь? Не хочешь написать свою книгу?!» – бегите подальше, это оно.
Да. Сейчас скажу страшное – религия тоже построена на подобных принципах. Она так же старается привязать верующего через жёсткие самоограничения и формальные требования – посты, обязательные ритуалы.
Суть одна: ограничить, потребовать соблюдения придуманных правил, завязать на… себя, группу и т.п.
Чтобы мне не взорвать кому-то случайно мозг, просто посоветую книгу: Юваль Ной Харари. «Homo Deus: Краткая история будущего». Там есть очень интересные параллели между бытованием религии и концерна «Пежо», например. Кому интересно – полистайте, кому не интересно – забудьте этот фрагмент.
В общем и целом – будьте осторожнее с коучингом.
Сформированная одним коучем привязанность сделает вас уязвимее к другим, подобным ему. Следующий коуч войдёт уже на подготовленную площадку.
Вообще с коучингами, конкурсами писательского мастерства и многим другим — вред и польза зависят от дозы.
Как с ядом или лекарством.
До какого-то момента такие практики полезны, особенно, пока вы вписываетесь в некие «рамки», потом они же начинают вас сковывать этими же «рамками».
Уф-ф. Закончили про вдохновение. Такая мука его воспитывать)
Мысли.
Заставить свой мозг думать — тоже непростая задача.
Чтобы направить мысли в нужную вам сторону, пробуйте любые «завлекалочки» для мозга.
Мозг ленив, ну просто как… Как я.
Его надо обмануть, сделать сложную задачу внешне простой.
*обещайте себе написать сегодня… ну, буквально два абзаца!
*рисуйте картинки.
*ищите в сети фото людей, похожих на героев.
*рисуйте карты.
*составляйте яркие планы будущего текста.
Всё это здесь уже не как работа с эмоциями, а ловушки для заманивания мыслей. Чтобы мозг «увлёкся» и сам начал раскручивать вашу историю, «играть» в неё.
Ну и придумывайте себе «награды» – «вот напишу книгу и… куплю себе новый ноут. Телефон! Поеду на Мальдивы»…
Чё-то я загнул с Мальдивами, да?)
Вообще ваш мозг стремится максимально снизить затраты энергии на ту или иную деятельность путём создания своеобразных «макросов» — автоматических действий, которые вы выполняете по шаблонам, не думая.
Вы и не заметили, как раз..! И написали очередную банальщину.
А это он схитрил, обманул хозяина.
И тут вы попадаете в цуцванг дилеммы:
1. читатель лю-юбит банальщину.
2.вам сты-ыдно такое писать.
Ну, да, читатель любит. А почему, кстати?
Почему, например, герои сотен текстов раз за разом «просыпаются в незнакомом месте?»
Я даже не упомню, сколько читал романов с таким началом.
Читатели плюются и… читают с удовольствием.
Почему? А потому что именно эта сцена вызывает у читателя всплеск гормонов.
Он сразу себе очень ярко представляет, что ощущаешь, когда просыпаешься (после пьянки, например) в незнакомом месте и ничего не узнаёшь.
Кто я? Где я???
Организм описанное в книге состояние сразу распознаёт и… впрыскивает в кровь гормоны. И читатель уже соощущает герою. Его уже вставило!
Понимаете?
Ещё ничего не понятно. Сюжет не закручен. Да что там сюжет – экспозиция не достроена! А читатель уже «готов»! Он твой.
Ну и что, что сотый раз? Вы же борщ ели больше 100 раз, и каждый раз нравится, да?
Представьте лимон? Вот он лежит на блюдце, нарезанный тоненькими пластиночками. Берёте серебряную вилочку с двумя зубьями. Поддеваете серпик лимона. Кладёте в рот…
Слюна же выделилась, верно?
В реале? Выделилась, пока вы читали?
Ну вот и у читателя уже всё выделилось, что требуется, когда он читает банальнейшее описание: «Иван проснулся голый в незнакомой комнате рядом с незнакомой девушкой!»
Автор бьёт в узнавание ситуации, и идёт выброс гормонов на это «узнавание».
А гормоны, извините, но это – страшная вещь. И дальше за писателя работает гормональный баланс читающего.
Хорошо это? Ну, как сказать.
Ведь человеческая мысль оскудевает от потребительства.
Читатель постоянно берёт «готовое» и тупеет.
И с каждым новым помахиванием под носом долькой лимона, слюна у него выделяется всё скуднее.
Сегодня ему кажутся длинными слова из семи букв, завтра – из шести, а через три «дня» мы и до предлогов дойдём. И что потом? Все на комиксы?
А что писать?
Ведь, во-первых подобных ситуаций, где гормоны срабатывают одинаково у многих, далеко не вагон и маленькая тележка.
Во-вторых, ну сколько уже можно на них паразитировать? Автор-то тоже тупеет.
Что делать с читателем – не знаю, а для собственного мозга завтра будет лайфхак №3.
Лень…
Надеюсь, если вы внимательно всё прочли, то фактор боязни белого листа, происходящий от того, что вы можете написать «не то и не так», из рассказа о лени можно вычёркивать?
Всем страшно. Все, кто серьёзно пишет – такие же «не такие», как и вы. Это не повод бояться себя.
Что ещё?
Да, кроме страха перед белым листом – потому что это «больно», «нервы» и т.п. – бывает и так, что хочется и не можется: нет какого-то особенно «лишнего» времени, нет сил сосредоточиться, садишься писать, и сил нет начать…
Ну что ж, раз нет внешних условий, тогда надо создавать себе условия изнутри. Поехали.
Что такое человек?
По минимуму:
это его тело;
это его эмоции;
это его мысли.
Пробуем создать зону комфорта для этих условных «трёх тел», чтобы появилось и некое новое «качество» – работоспособное тело, глубокие эмоции, интересные мысли.
Тело.
Тело должно двигаться.
(В общем, тут пауза, я пошёл в качалку).
(Пришёл. Продолжим).
*Тело должно двигаться, чтобы мозг хорошо работал. Кровеобмен и всё такое. Да и трупики гормонов тоже надо утилизировать.
Вы же нервничаете регулярно? Каждый день, да? Значит в крови у вас постоянно трупики гормонов. И нужно поддерживать их транзит на выход из организма.
По минимуму – хотя бы гулять полчаса в день. Каждый день. Плакать и гулять. В холод, в дождь, когда болит голова и неписец – особенно.
Кстати, во время прогулки мозг сам собой может начать выстраивать сюжеты, «проигрывать» их. Не у всех. Но у некоторых речевые «области» мозга сопряжены с двигательными. Они друг друга стимулируют, и текст возникает «сам».
*Тело нужно правильно кормить. Ему нужны витамины и минеральные вещества. Желательно – натуральные. Надо выяснять, что нужно конкретно вашему мозгу и следить за этим. Часто это – магний, серотонин. У меня плохие сосуды, и я практически всегда пью либо рыбий жир, либо льняное масло на зверобое и других травах (т.к. масло на одном зверобое может поднимать давление).
Т.е. – хочешь, чтобы мозг работал – его нужно соответствующе содержать. Кстати, помогает сосредоточиться мятное масло. Особенно летом. В жару. Болит голова – мажешь виски – боль проходит. Массаж этой несчастной головы – тоже неплохая штука.
*Издеваться. Над телом можно и нужно издеваться. Подходит что угодно – тренажёрный зал, купание в холодной воде, непродолжительный голод (долго не надо, зубы выпадают), медитация, йога, туризм, прыжки с парашютом, езда на собаках. Всё это позволяет тренировать тело, понимать его и управлять им.
*Темперамент. Изучите свой темперамент. Если вы флегматик – не требуйте от себя скорости холерика. Нужно чётко понимать, «что ты есть» – а уже потом спрашивать с себя результаты.
*Ведущий тип восприятия. Типов три: мы визуалы аудиалы, кинестетики (тактилисты).
Совсем чистых типов не бывает, наверное. Но всё равно кто-то лучше воспринимает «картинку» (т. е. визуально), а кто-то – на слух. Знайте свои особенности, пользуйтесь ими. Визуалы могут делать наброски описанных сцен карандашом, аудиалы – читать написанное вслух.
Внимание! И наоборот – аудиалам полезно прорисовывать сцены и персонажей, а визуалам читать вслух. Так вы заставляете себя пахать вдвойне. Полезно для мозга и для текста.
Тактилисты (кинестетики) – редкая категория, но она есть. Мир они лучше понимают в ощущениях, как завещали классики марксизма.
Им можно и порисовать, и почитать вслух, и пощупать что-то. Описывать ощущения. Пытаться писать текст «на ходу», во время прогулки. Попробуйте, кстати, писать на ходу все, кто ещё не пробовал. Это круто.
*Спать. Высыпаться. И ещё раз – высыпаться. Вот 150 раз себе это говорил – так ведь не помогает((
Итак, по телу:
*Если вы готовитесь сесть «за текст», вам не должно быть жарко или холодно, голодно или наоборот, тошно от лишней еды.
!
Если не пишется, проанализируйте сначала состояние тела.
Возможно, вам не пишется, потому что у вас проблемы с кровообращением, обменом веществ, недосыпом и т. п. Про секс – не знаю. На меня не влияет, но, если что – пишите, у кого как, обсудим)
Эмоции. Эмоции любят якоря. Привязки. Напоминания о состояниях, «когда вам было хорошо». Ритуалы. Самообман. Обман другими.
Это всё потому, что нет некой картины мира – для всех. Как вы придумали мир и себя – с тем и живёте.
Помните: эмоционально подкреплённое знание – самое крепкое. Ну вот мы в школе наизусть учили определения, например. Что я помню сейчас из школьных определений? А ничего. А вот это помню: часть речи, которая упала с печи, стукнулась об пол, называется глагол. Почему помню – так смешно же было.
Эмоциональное подкрепление – очень важно. Если вам удастся «раскрасить» свой писательский труд приятными эмоциями, вам будет от него хорошо-хорошо……… Пока критики не набегут))
*Заведите ритуал, связанный с написанием текста.
Кто-то открывает форточку и просит музу залетать.
Кто-то надевает любимую одежду.
Кто-то покупает конфеты, которые выдаёт себе только после того, как фрагмент текста написан.
Кто-то сначала перечитывает написанное вчера (только вчера, а не всё подряд), а потом пишет.
Способы разные. Хоть свечу зажигайте, хоть кидайте с балкона сырое куриное яйцо.
Помните, чем интереснее и эмоциональнее ритуал, тем лучше он будет вас мотивировать, «бодрить».
*Пишите каждый день. Вспомните, в каком месте, в какое время дня и т.п. вам хорошо пишется. Пишите в это время, в этом месте. Ежедневно. Хотя бы по строчке.
*Приведите стол в тот вид, который соответствует вашему личному «пишется».
Мне достаточно смести со стола бардак.
Кому-то, возможно, захочется поставить рядом любимых солдатиков, цветы, свечу, чашку с чаем, кофе. У каждого есть свои «настраивающие» предметы, с которыми связаны «рабочие» воспоминания.
*Включите тот звук, который вам нужен – тишину, звуки природу, громкую музыку, какую-то конкретную песню, именно «для этого» текста. Тут у каждого будет своя привязка, но она будет.
*Подумайте о времени. Ограничьте его. Не всем это подходит, но есть любители дедлайнов: им нравится, когда время поджимает. Садитесь писать ровно за час до какого-то времени. Вставайте в 06.50 утром, чтобы в 7.50 – нужно было ехать на работу.
Главное – пишите каждый день.
Сегодня с Сергеем (может, заманю его на АТ), товарищем по перу и тренажерному залу, обсуждали сходство тренировок и написания текста. Вот надо в тренажерку идти, я себе расписание составил и довёл себя до автоматизма. Надо – и иду.
А всё равно – не охота. Пока тащу свои лапы и кроссовки – 10 раз подумаю: «А, может, не сегодня?»
А потом разойдёшься, разохотишься, одно, другое, третье – и уже уходить из зала не хочется.
Точно так же и с писательством. Вроде не охота садиться, а потом как распишешься…
Но, чтобы писательские мышцы потом не болели – не навалились опустошение и усталость, тренировать их надо каждый день. По чуть-чуть. Тогда иной день можно и 40 000 выдать.
Итак, начнём.
Сегодня вы встали утром пораньше (или выбрали время вечером). Сделали всё, как надо, а всё равно не пишется.
Ну что же, видимо внутри вас сюжет ещё не доварился.
Задайте мозгу некий план работы (работа эта пойдёт без вашего осознанного участия). Сконцентрируйтесь и определитесь – какие герои будут в следующей сцене, что там примерно произойдёт. Можно составить конкретный план нужной сцены, порисовать немного, почеритить.
А потом спокойно идите заниматься другими делами.
На следующий день к отведённому времени вы, скорее всего, созреете и напишите то, что спланировали.
О вдохновении
Вдохновение, скорее всего, возникает так. Создавая планы произведения, продумывая его, вы возбуждаете всё больше разных зон мозга. И вот когда много навозбуждаете – между ними начинают самопроизвольно устанавливаться нейронные связи. Мозг начинает, как бы порастать этими связями.
Вот представьте. Вы собираете материал, читаете одно, другое… А потом бац! Вспыхивает мысль: «А если????»
Уверяю вас, не стали бы собирать материал, возможность этого «а если» была бы гораздо менее вероятной.
Вы как бы тыкаете в пчелиный улей палочкой, тыкаете… А потом: «А-аааа!»
Потому читаем, смотрим, ищем – кормим вдохновение, тыкаем в него палочкой. Если его всё ещё нет, оно ещё просто кушает или спит.
Что будет дальше? А про мысли ещё не вошло. И про тимбилдинг. Хотите?
Ну и лайфхак тоже скоро будет.
Можно.
Начнём с того, что преодолеть можно всё.
Сразу скажу, что я, например, – настоящий классический интроверт. По тестам таких, как я (также прибитых на голову) – 1 к 10 000.
Это означает, что из 40 человек в моём классе – «таких», как я, просто не было. И ни одного «такого же» не было в вузовском потоке из 75 однокурсников. И из 200 тех, с кем я работаю сейчас, – тоже ни одного, похожего на меня, нет.
Про семью я молчу, семья – она не для анализа.
Мне, например, молчать вообще легче, чем говорить. Все мои друзья это знают.
Я могу не разговаривать с человеком лет 10 из-за пустяшной ссоры. Не обижаясь. Просто – не хочешь и не надо. Мне так комфортнее. Мне ведь не надо делать усилие, чтобы молчать, мне надо делать усилие, чтобы заговорить.
В молчании – я сохраняю себя.
Это и есть – интроверт. Перерыл все учебники – единственное, чем я действительно отличаюсь от экстраверта – теряю энергию при общении.
Но – из-за разного рода практик – я не просто спокойно общаюсь с самыми проблемными собеседниками, но ещё и журналистом работаю. Научился. Есть техника безопасности и для общения, она выручает.
Маятник. Медитация. Солнышко… Много есть разных техник. Если сумею дописать эту книгу, может, расскажу, как «качать маятник». А, может, и нет. Как пойдёт. Нет безопасных ментальных техник, и не факт, что о них вообще можно говорить не для одного, а для многих.
Не все идеи следует вносить в массы.
Итак, писательская лень, неписец и иже с ними.
Преодолеть можно.
Но сначала надо определиться: а оно вам нужно?
Заниматься написанием книг можно, наверное, в трёх случаях:
Если это приносит вам доход.
Если это вас развлекает, вводит в какую-то группу людей или сообщество, которое вам нравится и т.п.Если вы без этого
не можете жить
В первом случае учиться писать, наверное, не надо. Судя по тенденциям на книжных рынках и сайтах, где продаются книги, спросом пользуется, прежде всего, «модная» у определённых групп литература.
Здесь нужно, скорее, прочитать несколько популярных книг и написать что-то похожее. В этом случае вам нужно держаться в знакомых рамках того, что привыкла читать данная группа, что она, эта группа, считает интересным.
МногЫе знания здесь – многие печали.
Чем большему вы научитесь, тем, возможно, меньше вас станут покупать. (Это не 100%, но кому захочется проверять на себе?)
И жаловаться на вкусы читателей бессмысленно, вас никто не заставляет – это раз. И вам платят деньги – это два. Тут надо просто выбирать, какие читатели лучше: умные или платежеспособные? (Шутка, но она, примерно, в тему).
Не верите?
Даже если взять для примера только разные литературные сайты, внимательный наблюдатель заметит – признанные лидеры и популярные жанры на каждом сайте свои.
Присмотритесь к «розовому» Литнету, к фикбуку, к нашему АТ. В каждой этой интернет-избушке – свои побрякушки. И не каждый, даже очень популярный, автор одного из этих сайтов сможет найти себе подходящий стул на другом, вроде бы похожем сайте.
Да, это вопрос предпочтений, критериев и оценок.
С одной стороны есть весьма сложные критерии, применимые к классической литературе, с другой – масса разновидностей местечковых, очень усечённых и упрощённых критериев.
Не может каждая малая литгруппа «чистить» всех под Пушкиным.
На АТ «чистят» под портретом условного мастера ЛитРПГ и бояръаниме,
На Литнете – лыра и т.п.
Там сложились сообщества, которым в массе нравится «ЭТО».
Классическая литература сложна для восприятия, потому групповые интернет-критерии очень далеки от критериев, с которыми подходят к классической литературе.
Это как язык и речь. Есть условный тезаурус нашего языка, где прочно сидят Пушкин, Толстой, Тургенев…
И есть бурное море речи, где плавают и те книги, которые утонут через месяц или год, и те, которых прибьёт к классикам, и они сами станут классикой.
Пока же это – единый первичный бульон, в котором возникает жизнь. Там она питается, кушает друг друга, зарабатывает деньги.
Я не вижу ничего плохого в зарабатывании денег. Жить как-то надо.
Писателю просто желательно понимать, что именно он делает.
Если он чётко понимает, что создаёт некие симулякры литературы для заработка, славы (боллитра – она же большая литература, она же… забыл, да и ну её) – то у него и на душе всё будет нормально.
Да, скорее всего, его тексты не войдут в условный «золотой фонд» мировой литературы, не позволят проникнуть в глубины своей или чужой психики и т.п., но так ли это важно?
У каждой книги – свои задачи. Книги для «почитать и расслабиться» были, есть и будут всегда. Кстати, со временем некоторые из них могут обнаруживать неожиданные достоинства и тоже оставаться в веках. Получается у этих макаронин выбраться из первичного бульона и вырастить лапки. Это жизнь, она такая.
Во втором случае всё ещё проще – раз это игра, то играть нужно «в охотку», а не играется – займитесь чем-то ещё.
Думаю, к игре относится и создание фанфиков, когда привычных по другим произведениям, чужих «героев», присваивают и творят с ними всякое непотребство. Это может вылиться в полноценное произведение, но, скорее, как исключение, нежели, как правило.
С третьим случаем «всё плохо». Когда ты «не можешь без писательства»,то, скорее всего, это не только психологическая, но и биологическая проблема.
Я предполагаю, что люди, которые «не могут не писать», «не могут не рисовать», «не сочинять музыку» и так далее и тому подобное, уже самой природой награждены (ну или наказаны) очень развитой нервной системой. И мозг их устроен так, что он во многом буквально «сам» устанавливает кучу всяких забавных связей между явлениями, предметами, объектами.
Случается у такого человека какое-то случайное впечатление, его нейроны тут же устанавливают кучу связей, «вспоминая» похожие впечатления… и понесла-ась душа в рай…
Плюс чувствительность.
Я когда начал заниматься медитативными практиками, с удивлением слушал рассказы всяческих гуру о том, как тру-удно представить себе, например, некое абстрактное понятие. Что они, бедняги, годами тренируются…
Ну, например. Не буду называть имени… Это был наш, алтайский шаман. Он рассказывал, как долго и мучительно добивался эффекта «замедления времени». Было у вас такое – вдруг видите что-то, как будто в замедленной съемке?
И вот он сидел как-то, пил кофе и уронил чашку. И вдруг увидел, как чашка медленно-медленно опускается на кафельный пол. И он успевает ее поймать. И ловит… Ап!
Для постороннего зрителя – это, как фокус.
Я его слушал и вспоминал, сколько за свою недлинную жизнь (он был раза в два меня старше) ловил вот так предметы… И даже мужика один раз поймал, выпавшего из автобуса.
Была утренняя толкотня. Он спускался со ступенек следом за мной. Оступился и упал бы сверху. Я успел повернуться, оценить, что могу уклониться от падающего на меня тела или поймать, пожалел – поймал. Мужик ничего и не понял.
Было? Узнаёте?
А гуру годами мучаются)
Или ещё один случай. Про время.
Вы можете себе представить, как выглядит время?
Легко же, да?
Я его даже пощупать могу. Ощутить.
Как-то я ввёл этим в ступор своего преподавателя. И даже описал, как это всё у меня в воображении выглядит.
Вот это такая писательская беда: чувства обострены до предела. Представляется почти всё, что угодно. И очень сильно представляется. Раны можно себе представить так, что доиграешься до стигматов.
И как объяснить это тем же «критикам»? Как?
Вот как будто нервы у тебя голые, а у других они в шубе. И ты бегаешь вокруг этих, в «шубах», ну просто как голый на морозе. А они не понимают, чего ты бегаешь. И не поймут.
А тебе бывает больно даже от случайного услышанного на улице слова. Случайной тени в чьих-то глазах.
Эта чувствительность – и твоя сила, и твоя слабость. Она позволяет тебе описывать то, что другие ни разу не удосуживались развернуть, покатать в пальцах.
Чувствительность посылает невиданные образы.
И с нею же в быту бывает просто жутко.
Ведь каждый божий день с одной стороны – ты, с другой – сотни ничего не понимающих, не видящих, не чувствующих собратьев…
Больно. А что делать?
Живём дальше.
И пишем себе.
Вот я и написал всё, что не могу сказать вслух. А кто такое поймёт?
Это ещё не всё про «лень», завтра дорасскажу.